Не гневи морского бога

Олег Кондратьев

Не гневи морского бога

© Кондратьев О.В., 2021

© ООО «Издательство «Вече», 2021

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2021

ООО «Издательство «Вече»

http://www.veche.ru

Часть 1

Генка

Глава 1

Перед входной дверью с внушительной табличкой «Начальник электромеханической службы капитан 1-го ранга Горбань П.В.», надраенной до зеркального блеска, Генка Соловьев задержался ровно на 3 секунды: одернуть полу кителя, провести ладонью по недавно подстриженным коротким волосам и бросить мимолетный взгляд на циферблат наручных «Командирских» часов – 15 часов 01 минута. Придраться не к чему.

Предварительно постучав, Генка вошел в начальственную каюту:

– Разрешите, товарищ капитан 1-го ранга? – Он замер по стойке «смирно» в двух шагах от двери.

– Проходи, майор, чего встал у порога.

Та-а-ак, настроение у руководства было ниже плинтуса. Только в минуты крайнего недовольства и опасной раздражительности Горбань обращался к подчиненным по «сухопутным» званиям. Как сейчас, «майор» вместо «капитан 3-го ранга». Ну и хрен с ним, переживем. Вот только в тяжелом взгляде НЭМСа, которым тот неотрывно следил за всеми перемещениями Генки по каюте, было еще что-то такое… Капитан 3-го ранга мелкими шажками ловко обогнул единственный стул, обосновавшийся почему-то посередине и без того узкого прохода, успешно миновал острый угол громоздкого стола – откровенной гордости Павла Васильевича – занимавшего чуть не половину корабельной каюты, и замер теперь уже в полуметре от строгих начальственных глаз.

Горбань хмыкнул и неожиданно спросил:

– Ты бы на каком нашем «железе» сейчас безбоязненно в море вышел? На стрельбы, например.

– Ни на каком! – последовал мгновенный ответ.

Горбань вопросительно поднял светлые брови. Генка коротко пояснил:

– Ну, товарищ капитан 1-го ранга, вы же сами подчеркнули: «безбоязненно».

НЭМС задумчиво покивал, пожевал кончик рыжего уса и уточнил:

– А если прикажут?

– На любом!

Повисла долгая пауза, во время которой капитан 3-го ранга продолжал абсолютно бездумно «поедать взглядом» начальство, а начальство сосредоточенно барабанило четырьмя пальцами по деревянной столешнице. Потом выдало:

– Совершенно правильный ответ! А посему… что ты думаешь о 413-й?

НЭМС назвал тактический номер одной из подводных лодок дивизии.

Генку так и подмывало ответить: «Да я о ней вообще не думаю. Корыто, оно и есть корыто!», но он сдержался и лишь неопределенно повел плечами, ожидая уточнений. Павел Васильевич словно прочитал его мысли:

– А придется подумать! И не только подумать… – Он многозначительно не закончил фразу. – Ты же на ней две автономки ходил. Причем и в качестве киповца, и как командир дивизиона живучести.

«Серьезно наш Муля к разговору подготовился. Неспроста это. Даже мое личное дело не поленился изучить. Ох, не к добру!»

«Муля» – это было ласковое прозвище капитана 1-го ранга Горбаня. Родилось оно не от замечательного персонажа известного старого кинофильма («Муля, не нервируй меня!»). Здесь прослеживалась другая закономерность: национальность белорус – рыжеватые усы, висящие подковой – отдаленное сходство с руководителем ВИА «Песняры» по фамилии Мулявин – и, пожалуйста, Муля!

Между тем НЭМС продолжал говорить:

– Ты мне в двух словах сейчас сравни ее с остальными нашими восемью «стратегами». Ну, там… – он сделал замысловатый жест рукой, – материальная часть… и… вообще…

Генка неожиданно понял, что вся небрежность капитана 1-го ранга нарочитая. «Вообще» НЭМС и сам имел представление обо всех своих подопечных «железяках» даже получше, чем любой другой флагманский специалист.

– Последний раз я ходил на 413-й больше года назад. Думаю, что в лучшую сторону с этого времени никаких изменений не произошло.

А с чего бы?! Ремонтный завод в Северодвинске практически бездействует. Местный ПРЗ (плавучий ремонтный завод) уже несколько лет не получает никаких запчастей и материалов даже для мелкого ремонта атомоходов.

– Состояние матчасти 413-й по пятибалльной системе я бы оценил на… два с плюсом. Или на три с бо-о-ольшим минусом. Это в зависимости от степени оптимизма.

– Но она же лучшая! – обиженно воскликнул НЭМС. – По всем докладам…

– Мне показалось, Павел Васильевич, что вам сейчас нужна правда, а не рапорт на бумажке. А два с плюсом – это потому, что все остальные больше единицы не заслуживают! Впрочем, если прикажете…

Горбань угрожающе засопел и проворчал:

– Без приказа вы все только водку жрать горазды!

Утверждение было спорным. «Положим, и не только водку», – подумал Генка, но благоразумно промолчал.

– Ну чего молчишь?!

Капитан 3-го ранга действительно задумался. Только совсем о другом: какого черта на откровенный разговор Муля вызвал именно его?! В электромеханической службе дивизии числилась дюжина старослужащих офицеров, которые собаку съели на штабной работе. А он? Всего неделю, как назначен флагманским специалистом дивизии по автоматике. Еще и «шило» с отмечания на губах не обсохло. Ответа на этот вопрос Генка пока не находил, и это его серьезно тревожило.

– И все-таки это лучшее, что у нас есть, – упрямо констатировал Горбань.

– Я бы сказал: единственное, – не слишком вежливо дополнил начальника Генка.

НЭМС медленно покивал головой. То ли соглашаясь с мнением подчиненного, то ли подтверждая собственные мысли.

– Единственное… единственное…

Он решительно и громко хлопнул обеими ладонями по крышке стола:

– Тогда слушай приказ! С этого момента ты вплотную занимаешься подготовкой 413-й к выходу в море на ракетные стрельбы. На приз Главкома ВМФ! Разумеется, в объеме твоей специальности: автоматика общекорабельная и энергетической установки.

По мере того как Горбань говорил, взгляд капитана 3-го ранга становился все более удивленным и недоумевающим.

– Что, глаза на лоб полезли? То ли еще будет! Срок – 12 дней.

Муля замолчал, ожидая реакции подчиненного. И она не замедлила последовать:

– Разрешите, товарищ капитан 1-го ранга, написать рапорт об увольнении в запас? А прямо сейчас могу и погоны снять!

– Но-но! Ты звездами на плечах не очень-то разбрасывайся. Они тебе не дамские колготки рвать пожалованы! А по существу твоего предложения… – в голосе НЭМСа появился даже какой-то восторг, – «…прямо сейчас!» – передразнил он подчиненного, – так вот: ХРЕН тебе! Хотя… напишешь ты свой рапорт. Обещаю. Когда со стрельб вернешься, ха!

Происходило что-то невообразимое, и Генка лишь растерянно вымолвил:

– Как, я?! Почему? Это ведь дело экипажа 413-й, в конце концов! Я же – флагманский спец…

Горбаня было уже не остановить:

– Ай-ай-ай, законник какой отыскался! «Флагманский специалист»! Да ты еще «шило» в каюте изволил откушивать по поводу своего назначения, а приказ на тебя в штабе флота уже «заморозили»!

Понаблюдав, как стоящий перед ним подчиненный медленно впадает в ступор, Павел Васильевич мгновенно охладел. Он не был ни самодуром, ни злодеем, ни столь распространенным среди среднего и высшего военного командования типом служебного садиста, которым «коленный трепет» и дрожание рук подчиненных вкупе с мертвенной бледностью лица и заиканием речи доставляли неописуемое наслаждение.

Капитан 1-го ранга поднялся из-за стола и опустил тяжелую ладонь на Генкино плечо:

– Присядь-ка. – Он вернулся на свое место и заговорил спокойно и тихо: – Обрати внимание: я сказал «заморозили», а не «вернули в зад». Сейчас все будет зависеть от того, как пройдут стрельбы. Мне там, – капитан 1-го ранга ткнул своим большим пальцем куда-то через правое плечо, – намекнули, что это не просто стрельбы, и даже приз Главкома всем по х… фигу. Это будет «приз»… о-го-го, кого! Ну, или… полетят такие головы… – Павел Васильевич, поморщившись, крепко потер свою толстую шею ладонью, – не моей чета.

Он демонстративно перевел взгляд на то место, где жесткий воротничок форменной рубашки туго обтягивал Генкину шею.

– Твоя фамилия забита во флотском списке руководящего состава на выполнение этих стрельб, который еще вчера был утвержден Москвой. Ты числишься командиром дивизиона живучести. Спасибо, хоть право укомплектовать остальной состав экипажа до штатных норм оставили за нами! Правда, отвели на это всего два дня. Зато предоставили полную свободу действий. Эй, очнись, каптри!

Генка действительно глубоко задумался. Мысли скакали в гудящей голове, как блохи на раскаленной сковородке. Поймать каждую и все упорядочить было очень непростым делом.

«Где взять людей для выхода в море? Почему Я?! Что делать с неработающей матчастью? Надо самому все на борту проверить! Кстати, у какого пирса стоит 413-я? Пожрать бы вовремя!»

– Да-да…

Горбань укоризненно покачал головой, но продолжил:

– И мы получили полный карт-бланш! Я за 30 лет своей службы такого не припомню. ПРЗ будет круглосуточно работать только на нас. Любые запчасти, механизмы, приборы поменяют и оттарируют. Если что понадобится – в считанные часы по звонку доставят из Северодвинска, Питера, Горького, Ярославля…

– Павел Васильевич! Невозможно доставить оттуда, где давно уже все разворовано и распродано, а нового не выпускают! Скажите, нам хоть одну элементарную техническую заявку удовлетворили за последние годы?! Но даже если каким-то Божьим чудом все так и будет, то на замену, установку, настройку, а, главное, на согласование с основными схемами потребуются месяцы, если не годы. Причем в заводских условиях.

НЭМС огорченно крякнул: подчиненный был прав. А Генка продолжал:

– Здесь надо действовать по-другому. Люди! Мне бы четыре-пять по-настоящему грамотных спецов!

Капитан 1-го ранга тут же пододвинул к себе блокнот и взял ручку:

– Диктуй фамилии!

Генка невесело усмехнулся:

– Если бы все так просто решалось! Я думаю, что на всю дивизию спец такого уровня имеется всего один. Ну, разумеется, кроме меня. Это капитан-лейтенант Филимонов. Как раз киповец с 413-й.

Горбань коротко чиркнул в блокноте и пробормотал:

– Значит, уже двое есть. – Он посмотрел на Генку.

– Еще служил у нас мичман Селезень. Я когда-то с ним в море выходил. Он уже тогда мне пожилым казался. Классный был специалист по турбине. Правда, давно его не встречал.

Капитан 1-го ранга сделал очередную пометку и, видя, что его собеседник замялся, предложил:

– А ты нашей-то дивизией не ограничивайся. Может, кого в Оленьей знаешь.

В соседней губе Оленья базировалась аналогичная дивизия субмарин. До них было с полчаса езды.

– Ну, если так вопрос стоит… – каптри чуть задумался, – есть там один человек, Владимир Прудников. Только его на берег списали за утерю секретного документа. В местной комендатуре служит.

– Считай, – перебил НЭМС, – что он уже на ТВОЕЙ 413-й служит!

– Да и у нас здесь имеется кое-кто. – Генка замялся. – Только, боюсь, вам он не слишком понравится. Да вы его прекрасно знаете.

Капитан 1-го ранга задумался, потом явно вспомнил что-то. Воспоминания были не слишком приятные, потому что взгляд НЭМСа посуровел, а лоб покрылся глубокими горизонтальными морщинами.

– Это ты сейчас о Широкове говоришь? – Генка утвердительно кивнул. – Ни за что! Конченый алкаш. Я его недавно в поселке, в гаражах, встретил. Бр-р-р! Отвратительное зрелище. Он даже меня не узнал!

– Узнал, Павел Васильевич.

– Ах, узнал! А сколько мы с его пьянством и бл… возились, а?! Но всему же есть предел! Последний случай – это же вообще не пришей… рукав! При живой собственной жене пьяный пошел разбираться к мужу своей любовницы, да еще прихватил пистолет, который спер у задремавшего дежурного по гарнизону, прямо в служебной рубке. И отстрелил законному супругу ползадницы! А это, между прочим, был заместитель начальника политотдела!

– Вовсе не ползадницы. – В Генке проснулся борец за справедливость. – А чуть задел по касательной. Даже медики потом вердикт вынесли, что, возможно, это просто очень сильный порез, и никто не стрелял. А этот замнач ПО – сволочь еще та, над женой издевался, бил.

Горбань грохнул кулаком по столу:

– Молчать! Пусть радуется, что не посадили, а только с флота выгнали.

– Да у него, кроме флота, и не было ничего! Жена ушла, любовница сбежала на материк, со службы выгнали, квартиру отобрали. Вот и пьет теперь по-черному, в гаражах поселился. Зато мужикам из «убитых» автомашин «конфетки» делает. А ведь он может отладить автоматику ядерного реактора с помощью запчастей для домашнего пылесоса! В одиночку турбину отрегулирует и дизель-генератор переберет.

– Нет! Не допущу алкаша к судовой технике! – Горбань насупился и нелогично добавил: – А если что случится, кто ответит?

– Товарищ капитан 1-го ранга! Он на лодке капли в рот не возьмет. Я вам обещаю!

НЭМС долго тер гладко выбритые щеки мясистыми пальцами и теребил крупный нос:

– А как я его оформлю? Ведь одно дело – привлечь «живого» морского офицера, а тут…

– Давайте оформим его как гражданского специалиста! Ведь работают иногда на наших лодках заводские «гарантийщики».

Прищурив глаза, Павел Васильевич взглянул на подчиненного:

– А я смотрю, ты уже все продумал.

– Только сейчас в голову пришло! – И это было правдой.

– А может, и пройдет, – задумчиво пробормотал капитан 1-го ранга. – Мне же сказали: «Ищи и бери ЛЮБОГО, кто понадобится». Вот я и возьму.

Генка облегченно улыбнулся.

– Тогда мы справимся. По нашей части судовая автоматика к стрельбам будет готова. Там бы уж только ракетчики не подвели.

– Кстати, Соловьев, у меня для тебя маленький подарок.

Капитан 3-го ранга недоверчиво посмотрел на хозяина кабинета, ожидая очередного убийственного подвоха.

– Расслабься, это хорошее известие. Вот эти люди, – Горбань потряс листочком с фамилиями, – не только помогут за 12 дней подготовить «железо» к выходу в море, но и составят тебе замечательную компанию в пути.

– Это как?!

– А вот так! – торжествующе заявил НЭМС. – Они пойдут во флотском приказе на штатных должностях сверхсрочников и контрактников. А тех мы вообще исключим из состава экипажа 413-й.

– Круто! С такими-то полномочиями…

– Вы только, ребятки, приведите лодку домой! Очень прошу. Думаю, что тогда сразу «разморозится и заработает» твой должностной приказ, и о внеочередном звании капитана 2-го ранга можно будет задуматься.

– Тьфу-тьфу-тьфу! Не сглазьте, рано еще. И мужиков привлеченных надо будет отблагодарить соответственно.

– Да-да, все будет. Мы это потом обговорим отдельно. А сейчас ты немедленно включаешься в работу непосредственно на лодке, а я соберу твою «группу поддержки». Командир, старпом, механик на 413-й уже в курсе твоих полномочий.

– Думаю, это им не слишком понравилось.

– Насрать мне на это! И ты не церемонься. Любое твое указание эти зажравшиеся суки будут выполнять неукоснительно! Пусть засунут языки в жопу и занимаются своими флотоводческими и стрельбищенскими делами! Чуть что, звони напрямую мне или командиру дивизии. Вот так!

НЭМС наконец-то выговорился, пусть не очень складно, но от души, и почувствовал явное облегчение. Цели были ясны, задачи определены и намечен путь их осуществления. Вперед!

– Геннадий, – Горбань впервые назвал Соловьева по имени, – завтра к подъему флага у меня на столе должен лежать рапорт о фактическом состоянии дел на борту. Ясно?

– Так точно! Разрешите идти?

Капитан 1-го ранга кивнул. Развернувшись по уставу, Генка вышел из кабинета НЭМСа.

Глава 2

Свои обещания относительно привлеченных специалистов капитан 1-го ранга Горбань выполнил поразительно быстро. У входного трапа на 413-ю Соловьев столкнулся с Володькой Прудниковым, который тут же возбужденно поделился с ним необыкновенными новостями:

– Нет, ты прикинь: сижу себе спокойно в своем кабинете, в комендатуре Оленьей губы, разумеется, на спине, чуть прикрыв глаза, медитирую и готовлюсь домой убыть. Вдруг влетает мой шеф Извеков, комендант. Такую красную рожу он приобретает только в двух случаях: после «разгона» у командующего или приняв на грудь литруху водки. Сейчас, похоже, произошло наслоение: морда подполковника превратилась натурально в бурак. И орет, брызгая слюной на семь футов, так, что ничего не понять. Я ему, мол, Петр Захарович, не извольте беспокоиться, сейчас всех врагов победим, вот только подкрепимся слегка перед баталией. И быстренько подношу стакан со спиртом Royal. Он замолк мгновенно, глаза выпучил и застыл. Ну, думаю, кранты, переродился шеф, если «шила» не замечает. Нет-нет, дальше все нормально! Маханул стакан одним глотком, и так серьезно и строго заявляет:

– Твою мать, капитан долбаный! Ты… и еще… какого… не мог меня предупредить, какие… люди о тебе, мерзавце, хлопотать будут?!

Я, разумеется, не врубаюсь, но, на всякий случай, торжественно молчу. У шефа даже зубы теперь покраснели. То ли Royal подействовал, то ли историческая ответственность момента в них ударила.

– Чтоб через 30 секунд ты, обормот, сидел в нашем… уазике и мчался по направлению Гаджиево, опережая собственный визг, твою… дивизию!

Тут я все-таки поинтересовался о главной цели такого эксцентричного визита. Шеф еще пару минут неразборчиво поорал, потом сам налил шила в стакан, встряхнулся и загадочно изрек:

– До места тебя будет сопровождать адъютант командующего. Он, если пожелает, ответит на все твои вопросы. А я вот пока один останусь.

Ну, понятно, что я был бесконечно поражен в первую очередь последней тирадой шефа, в которой не оказалось ни слова мата. Вот так, обалдевший, вылетел из комендатуры, впрыгнул в уже чихающий движком уазик, и вот я тута! Кстати, этот дебильный адъютант так и не пожелал ничего разъяснять. Ты-то хоть в курсе?!

– Спускайся вниз, в киповскую, найдешь там Филимонова, знаешь его? – Каплей ответил кивком. – И вместе ждите меня. – Генка огляделся вокруг. – Кстати, ты тут мичмана Селезня, случайно, не видел?

– О! Этот дедок только что мимо меня в прочный корпус шмыгнул. Я еще поинтересовался, что позабыли на стратегической подводной лодке доблестные работники продпищеблока? Ну да ты же его знаешь: все молчком, да тишком. Так и слился вниз. Ладно, я побегу, не задерживайся, сгораю от любопытства.

Капитан 3-го ранга Соловьев неторопливо прогулялся до самого торца пирса, там задумчиво выкурил сигарету, глядя на темную, почти черную, неподвижную воду залива. Еще подумал, что с Широковым, видно, у начальника ЭМС что-то не срослось. Ну да ничего, продуктивную работу они вполне начнут и уже собравшимся ансамблем. Генка оглядел опустевший причал и бодрым тренированным шагом взбежал по сходне на борт субмарины.

Внизу он, как положено, представился командиру корабля и механику и, не отметив особой радости на их лицах, не стал докучать ненужными вопросами и штабными указаниями, а быстро спустился палубой ниже на пульт главной энергетической установки, к которому вплотную примыкала лаборатория КИП. Ему обязательно надо было поговорить со своей разношерстной командой, чтобы хоть в общих чертах определить каждому наиболее свойственный участок работы и синхронизировать их действия.

Долго распинаться Генка не хотел и потому лишь в нескольких предложениях обрисовал сложившуюся «международную обстановку», которая и вынудила их всех здесь собраться. Основное внимание он уделил стоящим перед ними реальным рабочим задачам, и уже хотел дать слово капитан-лейтенанту Филимонову как хозяину «местного заведования», наилучшим образом знакомому со всеми нюансами, но тут раздался голос дежурного офицера по общекорабельной трансляции:

– Капитану 3-го ранга Соловьеву просьба прибыть в центральный пост!

«Ну вот, – раздраженно подумал Генка, – сейчас начнутся доклады, совещания, согласования. Когда работать?!» Однако, исполняя команду, он отправился в ЦП, по дороге обдумывая, как бы поубедительней доложить Горбаню, чтобы тот, с высоты своего положения, остановил эту командно-служебную вакханалию.

Но причина вызова оказалась совершенно в другом и поначалу даже заставила его оторопеть.

– Товарищ капитан 3-го ранга! – обратился к нему молоденький старший лейтенант, дежурный по кораблю. – Там, сверху… – Он махнул рукой в сторону рубочного люка, при этом в его голосе явно слышались недоумение и растерянность. – Ну, с причала… от вахтенного…

– Да не томи ты, рожай! – Не выдержал Соловьев, рассерженный, что его оторвали от важных насущных проблем, явно по пустяку какому-нибудь.

– Это… – Старлей наконец собрался с духом и выпалил: – Требуют забрать тело!

– Чего-о-о?

– Я не знаю, – совсем по-детски ответил дежурный.

– Какого тогда хрена ты меня вызываешь?! – Помимо воли, накопившееся Генкино раздражение готово было вот-вот выплеснуться на старшего лейтенанта неуправляемым ором.

– Так они, – опять последовал взмах руки в сторону люка, – это… приказали вас… найти. – И дежурный отчаянно добавил: – И забрать тело!

Повторное требование черт знает кого, из уст молокососа-лейтенанта странным образом успокоило Соловьева.

– Послушай, – уже миролюбиво сказал капитан 3-го ранга, – ты хоть у своего верхнего вахтенного поинтересовался бы, что там происходит. Может, убили кого, а? Ведь тело же. Если надо, то и сам бы наверх быстренько поднялся, разобрался. А уже потом командовал бы штабным офицером.

– Виноват. Я сейчас сбегаю…

– Отставить! Говоришь, меня назвали?

– Так точно: капитан 3-го ранга Соловьев.

Генка хмыкнул и направился к вертикальному трапу наверх. На причале, рядом с лодочным вахтенным, он увидел офицера в портупее с красной повязкой на рукаве «Дежурный по гарнизону». Рядом с ним стояли два матроса с повязками «Патруль».

– Так кто здесь хотел видеть капитана 3-го ранга Соловьева?

Дежурный по гарнизону козырнул:

– Мне приказали доставить сюда вот это и сдать лично вам.

Генка повернул голову в сторону причального кнехта, куда рукой указал дежурный офицер. В надвигающихся сумерках он разглядел лишь очертания какого-то предмета, похожего на мешок. Неожиданно раздался звук, напоминающий хрюканье, и «мешок» завалился набок. Без какой-либо посторонней помощи!

– Ну вот, – дежурный по гарнизону сделал знак рукой, и патрульные ловко водрузили «мешок» на место, – принимайте по описи, товарищ капитан 3-го ранга: две руки, две ноги, голова. Полный комплект. Только не работает.

– Что «не работает»? – машинально поинтересовался Соловьев.

Дежурный усмехнулся:

– Тело. – Он вытащил из кармана смятую бумажку и по слогам зачитал: – Гражданин Ши-ро-ков. Взят патрулем в районе гаражей за 54-м домом. Замечу: уже в таком коматозном состоянии. И доставлен сюда, в ваше полное распоряжение по приказу коменданта. А ему приказал сам заместитель командующего. Я в рубке дежурного их телефонный разговор слышал.

Офицер еще продолжал что-то говорить, а Генка сделал несколько шагов в сторону и наклонился над «мешком». В нос ударил густой и тяжелый сивушный аромат.

«Это что же надо пить, чтобы так воняло? – Ни Royal, ни самый низкопробный корабельный спирт не давали такого амбре. – Разве, что стеклоочиститель».

Впрочем, с началом перестройки в поселке появилось много подобной дряни. Соловьев, преодолевая отвращение, склонился еще ниже, и в куче грязного тряпья, бывшего когда-то приличной одеждой, разглядел нижнюю часть человеческого лица. Глаза и лоб были закрыты длинным козырьком потерявшей всякую форму бейсболки. Генка стянул шапчонку.

Да, без сомнения, это был действительно Широков Михаил Анатольевич, бывший киповец, бывший капитан-лейтенант и нынешний бомж, пожалуй, единственный во всем поселке подводников.

«С какой-то стороны тоже городская достопримечательность», – подумал Соловьев.

Как только эту «достопримечательность» доставить внутрь лодки, если она не подает практически никаких признаков жизни, за исключением убийственных миазмов, исходящих, похоже, изо всех его анатомических отверстий? Генка оглянулся на дежурного по гарнизону и его патрульных и невесело усмехнулся: умный и опытный каплей широким шагом направлялся к выходу с причала. По бокам семенили низкорослые матросики.

С этой стороны помощи не будет. Значит, надо справляться исключительно своими силами.

«Свои силы» выползли наверх в полном составе довольно споро, но без удовольствия.

– Весьма трогательна, Геннадий Петрович, ваша забота о здоровье подчиненных: вызвали наверх глотнуть, так сказать, свежего морского воздушка. Но, позволю спросить, – капитан-лейтенант Прудников глубоко затянулся только что прикуренной сигаретой, – ты всерьез решил, что нам уже нечем внизу заняться? Будем здесь глазки строить и закатами любоваться?!