Натальная карта

– Да.

– Кошмар.

Я вздыхаю и предупреждаю водителей о повороте.

– Работаю на опережение и избавляю себя от негативной энергии.

А если точнее, то учусь на своих ошибках и предупреждаю катастрофу в виде моего парня, которого объезжает сексуальная блондинка с идеальными бедрами без целлюлита.

Спойлер: я никогда не была наездницей.

А вот Джон, мой бывший, видимо, яро их обожает. У него Венера в Скорпионе, что тоже вызывает вопросики, которые я решила проигнорировать.

– Ладно, я просто хочу, чтобы ты была счастлива, – тихо произносит мама.

– Знаю, и я действительно счастлива.

Вышеупомянутый Джон случился со мной год назад, но шлейф его поступка до сих пор живет в моей гостиной, которую я несколько раз вымыла хлоркой.

– Мама, я за рулем, позвоню тебе завтра. Передавай привет папе и скажи, что рассада помидоров зацвела, так что он может забирать ее обратно. В ближайшие лет двадцать я не собираюсь разводить огород у себя на подоконнике или в других местах. Целую!

– Хорошо, передам, – мягко посмеивается мама. – Целую, милая, будь осторожна.

Вопреки мнению мамы, я действительно счастлива (особенно в те моменты, когда все идет по плану).

Да, одинокими вечерами и ещё более темными одинокими ночами в своей холодной постели, мне хочется, чтобы рядом лежал какой-нибудь парень из рекламы Армани или на крайний случай H&M. Но нет ничего такого, с чем не справился бы тик ток и бокал вина. Ладно, возможно, бутылка.

Я всегда была из тех девочек, которые мечтали о свадьбе с того момента, как впервые увидели на витрине магазина свадебное платье с ужасными рюшами и юбкой, которая никогда не позволила бы невесте сходить нормально в туалет. Но для меня это все было неважно, мне просто хотелось до безумия блестящую, пышную свадьбу.

Я спланировала ее, когда мне было пять. Продумала каждую деталь от заколки в своих волосах до канапе с черной икрой. Скромности мне явно было не занимать.

Я знала, под какую песню будет наш с женихом первый танец, и во что мы будем одеты. Кстати о женихе, в моем плане это был актер из сериала «Все тип-топ или жизнь Зака и Коди». Я выбрала Зака, – уже тогда меня тянуло на сумасшествие.

У меня получилась огромная книга, размером с Библию, куда я методично вклеивала картинки платьев и лицо Зака. Она до сих пор лежит в моей детской комнате в доме родителей. Но есть один маленький, совсем крошечный нюанс: вместо того, чтобы выйти замуж и воплотить свои мечты об идеальной свадьбе, я организовываю идеальные свадьбы для других.

Если бы я была в комедийном шоу, то сейчас бы прозвучал звук сверчков.

Но все не так плохо, ведь счастье, праздники и любовь – мое второе имя. Главное, чтобы они были идеальными. Поэтому я действительно счастлива, и чем больше это повторять, тем скорее я в это поверю.

Помимо грез о свадьбе, меня всегда восхищала любовь. Любовь моих родителей. Любовь животного к своему хозяину. Любовь к природе. Просто любовь во всех ее воплощениях.

Мне нравилось смотреть на то, как люди любят друг друга, и это одна из причин, почему я, не задумываясь, стала организатором свадеб. Через мои руки прошли десятки пар, и, казалось бы, эмоции должны притупиться, но каждый раз мое сердце не переставало выскакивать из грудной клетки при виде первого поцелуя невесты и жениха.

Я всегда стараюсь быть лучшей. Являться не просто помощником и человеком на побегушках, а незаменимым свадебным другом для пары на время этого непростого и тревожного периода.

В ухе раздается трель звонка, касанием к наушнику, я принимаю вызов.

– Слушаю.

– Хлоя. – Мое имя произносится сквозь рыдания. – Это Рози, я на п-п-п-примерке, – всхлипывает невеста, у которой через три дня свадьба. – Платье не застегивается! Мой живот слишком огромный, он не должен был вырасти так быстро, – Рози издает вой, и я подумываю о том, что роды ближе, чем мы думаем. – Кого я вообще вынашиваю? То, что внутри меня, не может быть человеком, оно слишком быстро растет.

Невеста на девятом месяце беременности, и для меня все еще загадка, как она передвигается с таким огромным животом, не говоря уже о том, чтобы влезать в платье с корсетной частью в области груди.

– Рози, милая, давай прекратим истерику. Все в порядке, я забронировала тебе платье на размер больше, ну знаешь, на всякий случай. Мне осталось ехать буквально пару минут, и мы со всем разберемся. Хорошо?

Все под контролем. Все по плану. Я это предвидела. 

Рози громко высмаркивается и издает ещё один всхлип.

– Это было то платье, которое ты забронировала. Консультант не смогла протолкнуть меня в первое и сказала, что на мое имя есть ещё одна бронь. М-м-мы не смогли пролезть и в него, – задыхается Рози.

Что ж, а вот это уже действует на меня отрезвляюще.

Есть одна черта моего характера, которая никак не укладывается в специфику моей работы: я ненавижу, когда все идет не по плану. Чаще всего, с вероятностью 99,9 процента, мне удается предвидеть все возможные промахи и чрезвычайные ситуации, заранее подготовить альтернативные варианты.

Я почти что научилась не поддаваться панике, но иногда такие моменты немного сбивают меня с пути. И походу в буквальном смысле.

Ведь именно в данную минуту я теряю равновесие и со всей скорости врезаюсь в красивую изумрудную машину, рядом с которой побоялась бы даже дышать, чтобы ее дорогие стекла не запотели от моего дешевого воздуха.

Педаль велосипеда оставляет огромную царапину вдоль всего кузова, сопровождая это звуком, являющимся предвестником открытия моей кредитной карты. Я никогда в жизни ей пользовалась. Потому что она создана для тех людей, которые не умеют распределять свои денежные средства. А я умею. У меня все под контролем.

Но не сегодня.

Дыхание учащается, паника начинает скользить от кончиков пальцев на ногах и до макушки головы. Мои колени ударяются об асфальт, предательское транспортное средство приземляется рядом. Планеры, разноцветные стикеры, мультяшные скотчи и множество текстовыделителей становятся свидетелями моего провала, рассыпаясь по дороге.

В глазах темнеет.

Хаос.

Все идет не по плану.

Пульс отбивает чечетку в висках, пока я дрожащими руками собираю свои вещи.

В ушах стоит гул. Пространство размывается, мозг отключается.

Я не понимаю, в какой момент прихожу в себя, но четко осознаю, что уже кручу педали и, вероятно, являюсь преступницей, скрывшейся с места аварии.

Звезды были правы: зеленый – явно не цвет сегодняшнего дня.

Глава 4

Натаниэль

Она усердно крутит педали, словно собирается выиграть марафон по велоспорту. Ее шелковистые волосы развиваются, как в кино. Шорты комбинезона приподнимаются при каждом движении ноги, оголяя подтянутые бедра.

Стоп.

Заново.

Я опять теряю концентрацию.

Фрагмент ее фиаско, зафиксированный камерой видеонаблюдения, прокручивается снова и снова, но каждый раз эта загадочная девушка отвлекает меня своими ногами.

Что я пытаюсь найти? В идеале – ее лицо. И что дальше? Отличный вопрос.

Прошла неделя, а я все еще гипнотизирую царапину на машине и прокручиваю это видео. Ракурс не позволяет определить личность девушки с красивыми ногами и чертовым канцелярским магазином в сумке.

– Количество просмотров не заставят ее повернуться к камере, – монотонно произносит Макс, не отрывая взгляд от бумаг на столе из красного дерева. В его кабинете уютная атмосфера… деревни? Несмотря на то что тут идеальный порядок и весь интерьер выполнен в строгих кофейных тонах, заходя сюда, мгновенно чувствуешь тепло и аромат древесины вперемешку с осенней листвой. – Стоит ли напомнить, что у тебя есть свой кабинет, где ты можешь продолжить заговаривать это видео?

Макс, как и я, работает в GK group. Он корпоративный адвокат, или просто ангел-хранитель наших патентов и договоров. Там, где мы с Леви бросаемся в омут с головой в проектирование или реставрирование зданий, Макс сканирует договора, выискивая подводные камни и разгребая все наше дерьмо.

Его ворчание по поводу того, что у меня есть свой кабинет, можно даже посчитать милыми. Потому что моя задница находится в его бархатном кресле уже пару часов, и он все еще меня не выгнал. Даже тогда, когда я хрустел яблоком, явно отвлекая его от кучи умных слов в документах, и тогда, когда моя нога нервно отбивала ритм, однозначно действуя ему на нервы.

Макс крутит обручальное кольцо на своем пальце, затем отрывает взгляд от документов, чтобы набрать сообщение на телефоне. Адресатом наверняка является его жена Валери. Искренняя улыбка появляется на лице друга, после чего он собирает документы и встает из-за стола.

– Ты куда?

– Я на сегодня закончил. Мы с Валери идем в парк аттракционов, и мне еще нужно купить ее вонючий попкорн.

– Почему ты произносишь слово «вонючий» с улыбкой?

– Потому что я люблю ее, – он произносит это так естественно, абсолютно не задумываясь над ответом.

Искры зависти пытаются пробиться сквозь мое равнодушие, но быстро исчезают.

Макс чуть ли не подпрыгивает от радости, когда направляется к двери. Так выглядят все влюбленные? Я думал, что любовный дурман должен со временем рассеиваться. Но они с Валери женаты почти четыре года, а мой друг все еще подпрыгивает, как зайчик Дюраселл.

Уверен, что после рабочего дня, когда я встречаю Хоуп, то у меня тоже наблюдается чересчур возбужденная походка.

Потому что я ее люблю. 

Когда мама расчесывает мягким прикосновением руки мои вьющиеся волосы, то мое сердце тоже трепещет.

Потому что я ее люблю. 

Но Макс любит не свою дочь или маму, он любит свою женщину.  Леви любит свою женщину.

А я не знаю, какого это – испытывать такие сложные и всепоглощающие чувства к постороннему человеку, и мне сложно это понять. В моем сердце и постели есть место только для одной маленькой женщины. Она все еще приходит ко мне по ночам, таща за собой плед.

Многие годы удовольствие и любовь, да и в целом другие человеческие чувства потеряли свою привлекательность из-за беспорядка, сопровождающего меня. Не говоря уже о том, что я не могу представить ситуацию, при которой впущу женщину в нашу с Хоуп жизнь.

– Я пойду к Леви. Увидимся завтра.

– Леви уже ушел. Иди домой, Нейт. – Макс встречается со мной напряженным взглядом. – Хоуп у твоей мамы сегодня?

– Да.

Сегодня я послал к черту детский сад и отвез Хоуп к своей маме. Они отлично ладят несмотря на то, что моя дочь косо смотрит на родную бабушку.

– Иди домой. Отдохни. У тебя под глазами синяки чернее тучи.

– Я не устал.

Я готов свалиться с ног, но мне не удастся заснуть в пустой квартире. Обычно, сон навещает меня только в том случае, когда заряд моего аккумулятора уходит в отрицательное значение. Если такое вообще возможно.

В конечном итоге я поеду к маме, но и в ее доме я тоже не засну. Только по другой причине.

Макс не сводит с меня глаз.

– Ты принимаешь лекарства? Что говорит доктор Хилл?

Отработанная до совершенства улыбка появляется на моем лице.

– Все прекрасно, я в норме. – Горло изо всех сил старается избавиться от кома, который бесполезно сглатывать.

– Ты же знаешь, что я могу ему позвонить, верно? – Макс складывает руки на груди и хмурится, как строгий родитель.

Стоит отметить, что у него нет детей, за исключением меня и его собаки Брауни. Он просто слишком заботливый – во всех отношениях – человек.

– Еще можешь проверить, чищу ли я на ночь зубы, папочка.

– У нас один дантист, так что в теории я бы мог.

Я фыркаю от смеха и подталкиваю его к выходу.

– Иди от сюда, а то Валери опять окажется за решеткой в полицейском участке.

Она у него дама… с огоньком.

Макс весело хмыкает, а затем, хлопнув меня по плечу, уходит.

И остаемся только я, ненавистная тишина и видео с блондинкой с красивыми ногами. Нет, видео, на котором ярко-желтый велосипед таранит мою изумрудную великолепную машину.

Я ухожу из кабинета Макса, от которого веет порядком, и захожу в свой, где царит хаос. У меня нет сверкающих люстр, бархатных диванов и тех огромных отполированных до блеска столов, которые так любят мои друзья.

В моем пространстве все просто.

Простой стол из икеа, такой же обыкновенный пластмассовый стул с подушкой, чтобы моя задница не превратилась в плоскость и множество настольных ламп. Напротив окна стоит кульман, потому что я, наверное, вышел из восемнадцатого века, раз до сих пор предпочитаю чертить от руки, а только потом пользоваться цифровым моделированием.

Я принимаюсь за работу, прихватывая по пути зеленое яблоко из вазы на краю стола, заваленного грудой бумаг. Документы, множество заметок и наброски, сделанные во время моих творческих порывов, ровным слоем покрывают поверхность. Но даже сквозь весь этот бардак первое, что бросается мне в глаза и смотрит на меня с осуждением – договор о партнерстве GK group.

На котором до сих пор нет моей подписи. 

Я откусываю яблоко, методично пережевываю и не отвожу взгляд от слов «обязуется», «дает гарантию», «понимает и принимает ответственность».

Почему Леви уверен во мне, когда я не уверен, что смогу встать с кровати следующим утром?

Потому что ты многие годы вставал. Потому что ты уже больше трех лет имеешь стимул жить. Потому что ты в порядке, – скандирует доктор Хилл где-то на задворках моего разума.

Мне просто нужно еще немного времени. Просто, чтобы быть уверенным. Я обязательно подпишу, но не сегодня.

С этими мыслями мое внимание переключается на проект в Швейцарии. Пока делаю расчеты, несколько раз заставляю себя не отвлекаться и не думать о велоспринте. О солнечных локонах волос. О красивых, черт возьми, ногах.

Господи, я не помню, когда в последний раз мое внимание и интерес так долго были прикованы к человеку, который не является Хоуп.

Абсурд. Это просто какая-то студентка с любовью к бананам и разноцветным маркерам. А ещё она нарушительница. Но тогда почему я до сих пор не обратился в полицию?

Так, продолжаем работать. Вопросы, на которые ни у кого нет ответов, оставим на потом.

Спустя множество часов я наконец-то заканчиваю расчет прочностных характеристик сооружения и решаю, что моя сила воли тоже достаточно прочна, раз телефон все еще находится в моем кармане.

За окном давно темно, Хоуп наверняка уже спит, а мою грудь сдавливает оттого, что сегодня она не сможет прийти ко мне, если ей что-нибудь потребуется. Ночью это бесконечное «папочка, пить» чаще всего превращает меня в злого огра, но в такие моменты, как сейчас, я хочу, чтобы у нее всегда была возможность прийти к своему папе. Даже если она целую вечность сначала просто смотрит на стакан с водой, а потом пьет ее так громко и жадно, что нас слышит весь жилой комплекс.

Это такой странный парадокс родительства: уставать и не иметь пространства для простого человеческого вздоха, но до скрежета в груди скучать за своим ребенком спустя пару часов разлуки.

А ведь я даже не рожал Хоуп, в отличие от женщины, от которой напрямую зависело сердцебиение моего ребенка. Она не была частью моего тела девять месяцев. Я не просыпался оттого, что она пинается, или что там делают дети в животе. У меня не было с ней… связи. Во всех смыслах этого слова.

И я боюсь, что этой связи нет до сих пор. Мой ребенок не почувствовал любовь, когда сделал свой первый вдох. Это убивает меня на протяжении трех с половиной лет, но в то же время заставляет быть лучшим мужчиной для нее.

Я хочу, чтобы она всегда знала: чтобы ни случилось, у нее есть папа. У нее есть вся моя любовь.

Именно поэтому спустя двадцать минут я заезжаю на улицу моего детства. Сейчас уже почти ночь, множество машин занимают все парковочные места вдоль дороги, поэтому мне приходится припарковаться на соседней улице. В нашем районе у каждого дома есть подъездные дорожки, но они не вмещают два транспортных средства. А машину мамы я выселить не могу.

Я дохожу пешком до места, в котором мне не удавалось сомкнуть глаз без кошмаров на протяжении долгого времени. Место, которое хочется сжечь и никогда не вспоминать. Однако мама слишком любит этот дом, а я люблю ее. Поэтому он все еще стоит во всем своем великолепии на фундаменте, заложенным моим отцом, и хранит в себе худший день моей жизни.

Мама появляется на пороге в пушистых тапочках раньше, чем я успеваю дойти до дома. Боже, у этой женщины есть встроенный радар.

– Что ты тут забыл? – хмурится она, когда я подхожу.

Я целую ее в щеку и вскидываю брови.

– Всего лишь свою мать и дочь.

– Не придуривайся, Натаниэль. Ты знаешь, о чем я. – Она качает головой, ее седеющие кудри подпрыгивают, а голубые глаза стреляют в меня лазерами.

– Может, мы уже зайдем внутрь? Ты в тапочках и в банном халате, а на твоем лице ошметки огурца.

– Я делала маску. – Мама пожимает плечами, сбрасывая кусок огурца со лба. – У меня маленькая внучка, ее бабушка должна быть красивой.

Я усмехаюсь и проталкиваю маму в дом, запирая за нами дверь.

– Ты всегда красивая. Особенно без овощей на своем лице.

– Подлиза. – Мама встает на носочки, чтобы поцеловать меня в щеку.

– Это чистая правда, мама.

Серьезно, эта женщина была прекрасна в любом возрасте. Сейчас у нее чуть больше морщин, движения уже не такие грациозные, но ее глаза до сих пор излучают свет, а улыбка и звонкий смех несут в себе молодость души.

Я прохожу в темно-синюю кухню, выполненную в классическом английском стиле. Золотые витиеватые ручки, сделанные отцом, украшают ящики, а за стеклянными дверцами шкафов стоят в ряд чайные сервизы, которые он привозил маме на день рождения из Франции. С течением времени здесь ничего не меняется и, скорее всего, не изменится никогда. Если только дерево кухонного гарнитура не начнет разваливаться от старости лет. И даже в этом случае мама, вероятнее всего, отреставрирует эту мебель, чем вынесет ее на помойку.

Я наливаю стакан воды из кувшина, который старше, чем я, потому что его подарили на свадьбу моих родителей, и делаю жадный глоток, пытаясь избавиться от кислого привкуса во рту.

– Почему ты не поехал к себе домой? – спрашивает мама, опускаясь на стул в столовой.

– Я хотел проведать Хоуп. – Я тупо смотрю в стакан с водой, мечтая утопить там свою тревожность.

Мама вздыхает, ее пальцы теребят бисер столовой салфетки, купленной отцом в каком-то итальянском антикварном магазине.

– Ты мог просто позвонить из своей постели, перед тем как со спокойной душой лечь спать и отдохнуть.

– Я знаю, мама, но я уже здесь, потому что хочу быть со своим ребенком.

– Потому что ты одинок. – Она вскидывает руки, а я сжимаю челюсти. Меня сложно разозлить, но именно этот разговор пробуждает во мне агрессию. – Не пойми меня неправильно, милый, это прекрасно, что ты так привязан к Хоуп, но нельзя делать своего ребенка единственным смыслом жизни. Тебе нужно найти радость и любовь в ком-то…

– Мама. – Мой взгляд велит ей прекратить,

– Натаниэль. – Она не уступает и отвечает не менее грозным выражением лица.

– Тебе напомнить, как появилась Хоуп?

Это результат «лучшего секса», в котором я искал радость в каждой встречной. Искал, хоть что-нибудь, что поможет мне не испытывать равнодушие и долбаную пустоту. Теперь у моего ребенка нет матери, и она несет на себе все мои проблемы.

– Это все не важно, потому что у этой девочки есть самый лучший папа.

Я ничего не отвечаю, у меня нет сил даже разговаривать. Это то чувство, когда вы отвечаете в своей голове, но не шевелите языком, чтобы произнести слова. Потому что всепоглощающая усталость стирает все мысли.

– Как вы провели день? – Перевожу тему, чтобы мне не приходилось так усердно думать.

– Прекрасно. – Мама улыбается. – Мы рисовали розовых свиней, которые, по словам Хоуп, живут в доме. Почему не на улице? Не на ферме?

Я усмехаюсь.

– Это свинка Пеппа, мам. Она живет в доме, так нужно.

– Ох, я все еще пытаюсь разобраться во всем этом. В любом случае, мы отлично ладили, даже лучше, чем обычно. Я могу проводить с ней почти каждый день, и тогда тебе не придется водить ее в этот глупый детский сад, где моей внучке рисуют… – мама подбирает слова.

– Члены на ладонях?

Она краснеет и задыхается.

– Натаниэль, я твоя мама.

Я смеюсь, после чего подхожу к ней, чтобы обнять со спины и положить голову на ее пушистые волосы. Запах роз, достигает потаенных уголков моей души и возвращает меня во времена, когда все было хорошо.

– Ты вырастила мужчину, именно поэтому ты точно знакома с этим словом.

Она хихикает и сжимает мою руку на своем плече.

– Ты не будешь постоянно смотреть за Хоуп, мама. Ей нужно общаться с другими людьми, не говоря уже о том, что у тебя есть своя жизнь. Ты уже вырастила одного ребенка. Это не твоя ноша.

– Но мне несложно, – протестует она.

– Я знаю, но ты должна быть ее бабушкой, а не воспитателем или няней.

Мама ворчит что-то себе под нос, а затем побеждено говорит:

– Такой упрямый, вредный ребенок.

– Твой.

– Мой, – выдыхает она.

Я отстраняюсь и пячусь в сторону прихожей.

– Я забыл в машине телефон. Пойду заберу, а потом проверю Хоуп.

– Конечно ты это сделаешь, – мама встает из-за стола, качая головой.

Я говорю маме, чтобы она шла спать и не ходила за мной по пятам. Она может сколько угодно уверять меня в том, что ей нетрудно проводить время с Хоуп, но усталость на ее лице говорит об обратном.

Я знаю свою дочь, как и то, что Хоуп может утомить даже меня своей активностью бешеной белки. А маме давно не двадцать восемь лет, как мне, так что она абсолютно точно очень устала.

Я выхожу, тихо закрываю за собой дверь, а затем иду в направлении машины, но почти сразу же прирастаю к месту и на секунду подумываю, что сплю. Над лобовым стеклом склоняется девушка с красивыми ногами в спортивных шортах и золотистыми волосами из видео, воспроизведенного больше раз, чем следовало бы.

Это точно она, я уверен.

Наверное.

Не знаю.

Каковы шансы?

– Подождите! – Срываюсь с места, когда она убегает, ни разу не посмотрев в мою сторону. – Эй, женщина! Девушка! – Понятия не имею сколько ей лет, и как правильнее к ней обратиться.

Она быстро бежит в идеальной технике олимпийского чемпиона по легкой атлетике. Не похоже на то, что девушка спешит и целенаправленно отдаляется от меня. Это, скорее, какой-то убийственный вечерний спринт.

Я пытаюсь догнать ее, но она чертовски быстрая. Теперь ясно, откуда взялись эти ноги.

– Это моя машина! – кричу я, но она все еще не оборачивается. – Да что ты за чудачка! – Спотыкаясь, останавливаюсь, и из меня вырывается странный глубокий смех.

Я ощущаю его всей грудью. Каждой клеткой. Каждым прерывистым вздохом после бега. На секунду, я могу почувствовать искорку чего-то… живого.

Что это было и почему так на меня повлияло? Я совсем не знаю эту девушку. Ни ее лица, ни имени. Лишь волосы, поцелованные солнцем, и красивые ноги, заработанные, как мы выяснили, бегом на скорости Усэйна Болта.

Прохладный ночной ветер охлаждает разгоряченное тело, а свечение фонарей играет так завораживающе, что голова откидывается назад, а глаза впитывают россыпь звёзд на небосводе.

– Говорят, что вы даете подсказки, так может поможете мне?

Я возвращаюсь к машине. Все еще не в силах убрать улыбку с лица, обращаю внимание на лобовое стекло, над которым она колдовала, и замечаю записку. Это просто становится похоже на долбанное кино. Добавить к этому мое общение со звездами и вот вам готовый сценарий.

Выдергиваю записку из-под дворников автомобиля. Пальцы скользят по сложенной в ровный квадратик бумаге оливкового цвета. Глаза не могут оторваться от идеального, почти нечеловеческого почерка, когда я разворачиваю записку.

Она указала свой номер телефона со словами:

«Я задела вашу машину в прошлую пятницу в 17:36. Позвоните, когда решите обобрать меня до последнего пенни. В свое оправдание скажу, что ваш автомобиль был припаркован криво. Возможно, еще нужно разобраться, кто здесь виноват, мистер Линии-разметки-для-дураков!»

Я потираю переносицу, приподнимая очки. Смех снова и снова сотрясает мою грудь.

Господи, эта девушка не только указала точное время, но и отметила текстовыделителем моменты, на которые мне явно нужно обратить особое внимание: свой номер телефона, фразу «мистер Линии-разметки-для-дураков» и слово «криво».

И не будем упускать, что она отлично владеет мастерством перевода стрелок.

Аплодирую и все еще смеюсь.

Глава 5

Хлоя

Гороскоп дня: отличный день, чтобы встретиться со старыми друзьями и обсудить события последних лет. Будьте готовы к потрясениям, но держите себя в руках. Контролируйте свою агрессию, не перебарщивайте с выбросом негативных эмоций.