Школа боевой магии. Том 2

А он всё так же шёл по кругу, и люди теперь отступали, освобождая место для нас.

Через миг уже никто не смотрел на «Лучезарную дельту». Всё внимание посетителей торгового центра было приковано к Боре и к нам.

Боря пел:

Ой, вы, гусли-самогуды, заведите правый сказ,

Как опять родился морок в темноте в недобрый час,

Как болотная трясина затянула белый свет,

Как опять вошли в обычай клевета и злой навет.

Смерть грозит кровавым пиром, сеет склоки меж людей.

Сызнова вступает в силу полный зависти злодей.

Ой, вы, гусли-самогуды, созывайте общий сбор –

Встанем вместе, встанем дружно мы судьбе наперекор.

Воодушевлённые, мы рванули на освободившееся пространство. Привычно разделились на тройки и, как и решили на тренировке, начали делать упражнения на опоры. Никогда ещё мы не двигались так слаженно!

Расскажите, гусли, миру, что настало время петь,

Что встаёт нам на подмогу грозный батюшка медведь, Что встаёт нам на подмогу грозный батюшка медведь,

Что нуждаются в защите боги наших праотцов,

Что пора призвать на помощь добрых молодцев-бойцов.

Гусли звенели, рокотали, гудели. Боря пел. А мы двигались.

Голос Бори звучал яростно, легко перекрывая гомон толпы. Он рвался вверх, раздвигал стены, наполнял мир смыслом.

Мы, вдохновлённые песней, сами не заметили, как с упражнения на опоры перешли к упражнениям на позволение. Движение захватило нас.

Нет, мы не расслабились, но стали собраннее, точнее, чувствительнее.

Что пора объединиться, добрым молодцам помочь!

А иначе свет померкнет, воцарится злая ночь.

Ой, вы, гусли-самогуды, чтобы морок победить,

Нужно магию уснувшую немедля разбудить.

Мы перешли к бесконтактному бою. Работали каждый в своей тройке и места хватало всем.

Чёрный показал мне картинку сверху. То, как мы распределились, напоминало триглав. Три вытянутых лепестка выступающих, то есть, нас, и – зрители по кругу. И разливающаяся в пространстве магия…

Это было прекрасно! Это было радужно!

Зрителей собралось много. Они снимали нас на смартфоны, некоторые пританцовывали в такт Бориной песни.

У меня промелькнула мысль, что роликов с нашим выступлением в сети теперь много! Можно будет их тоже для монтажа использовать.

И тут я почувствовал: что-то изменилось. Как будто проявилось чьё-то намерение. Намерение уничтожить, истребить, разрушить…

Тело среагировало само.

Фонтан по-прежнему сиял волшебством. На прежнем месте стояли ребята из «Лучезарной дельты». И Марина с Риткой тоже стояли там же, где только что пели.

Я успел удивиться, почему они всё ещё там, почему не ушли, а сам уже нёсся к ним. Арик с Ильёй рванули вслед за мной.

Где-то на границе сознания я услышал, как оборвалась музыка и Боря, перекрывая все звуки, страшно закричал:

– Ложись!

В его крике была такая мощь, что всех придавило к мраморным плитам пола.

Фонтан начал пульсировать.

Я подскочил к Марине с Риткой и сшиб девчонок на пол. Послышался треск рвущейся ткани, но это было не важно.

Арик подхватил крик Бори:

– Ложись! – И опрокинул солистку.

Парни из «Лучезарной дельты» попадали на пол сами. И гражданские, которые стояли рядом – тоже.

В следующий момент фонтан рванул. За ним начали рваться другие детали магического декора. Стекло, куски металла, ошмётки пластика, полетели в людей.

Я вжимался в пол, а в голове крутилось: «Вот оно!.. Вот оно!..»

Было такое ощущение, что бушевала сама магия. Обычный фонтан взорвался бы и всё, но магические детали вихрями носились по торговому центру, раня тех, кто не успел упасть на пол.

Вокруг раздавались крики и стоны. Народ ломанулся на выход, но двери были заблокированы. Перекрывая лестницу, эскалатор и боковые проходы, появилась охрана торгового центра – в брониках, касках и со щитами, а в центральную дверь, блокируя её, вошли военные в доспехах. Такое ощущение, что они стояли наготове за углом.

Это было чудовищно! Охранники и военные, от которых жители вправе ждать помощи, сами защищённые, теснили беззащитных посетителей торгового центра на убой!

Людям некуда было деваться. Они в панике метались, давили друг друга.

Я видел, как куском летящего металла отрубило мужчине руку. Он упал, и обезумевшая толпа затоптала его. Куском пластмассы пропороло живот пытающемуся спастись парню. Девчонке снесло полчерепа…

Капитан Ерохин указал кадетам на нас и рявкнул:

– Взять их!

Кадеты, только что выступавшие с нами заодно, обернулись против наших ребят.

Сквозь грохот и гвалт мне показалось, что я услышал мяуканье. Я обернулся и увидел на том конце толпы Григория Ефимовича. Рядом с ним клубился воздух портала.

– Эвакуируйте гражданских! – приказал он нашим ребятам, отбрасывая охранников.

Ещё пару часов назад он демонстрировал неимоверную слабость. Теперь от неё не осталось и следа.

Капитан Ерохин выхватил из нагрудной кобуры пистолет, однако кулак Бори оказался быстрее.

В драке Боря откинул гусли. Но вот чудо – они продолжали звучать! Их музыка давала опору, помогала держаться.

Я увидел внутри себя, как Чёрный вытянулся к гуслям и держит их…

Наши парни не могли спасать гражданских, им приходилось драться с кадетами.

А люди гибли.

Игорь Петрович схватил за грудки Воронко и прокричал ему в лицо:

– Спасайте людей! Вы же поклялись защищать людей!

Я видел, как Воронко растерялся. Он стоял и смотрел по сторонам. Он не мог нарушить приказ, но и – люди гибли!

Артём, пригнувшись, нёс ребёнка и прикрывал собой молодую женщину – вёл их к порталу. Сергей пытался оттащить мужчину от тела его погибшей жены. Николай и Мишка бились с кадетами. Мелькали тела, кулаки, обломки, кровавая юшка брызгами… А между падающими и дерущимися к нам бежал Дёма. Бежал и орал дурниной!

И тут я почувствовал взгляд – на втором этаже на балконе стоял Сан Саныч и что-то холодно говорил в рацию. И смотрел на меня.

Дуэль взглядов длилась считанные секунды.

В следующий миг я увидел, что к нам спешат охранники и военные.

Не к нам… Ко мне.

Дёма подлетел, вцепился в меня когтями и заорал в лицо, отвлекая и от Сан Саныча и от битвы.

Илья с Ариком, с парнями из «Лучезарной дельты» и двумя гражданскими отбивались от охранников. Бас-гитарист в лучших традициях рока раздолбал гитару об охранника и продолжал лупить грифом. Второй гитарист, наоборот, берёг свою гитару, прикрывал собой.

– Влад, – кричал мне Арик. – Открывай портал!

Видимо, он кричал уже давно, но я услышал его только сейчас.

Дёма продолжал вопить. Я рефлекторно прижал котёнка к себе.

– Открывай портал! Или мы погибнем! – кричал Арик.

Я глянул на приближающихся военных, и понял: кранты! До портала Григория Ефимовича нам не дойти, а мы с Ильёй и Ариком создавать порталы так и не научились. У нас ни разу не получилось даже что-то отдалённо напоминающее портал.

Ритка оттолкнула меня и кинулась к микрофону, который всё ещё был подключён, и заорала что есть мочи:

– Вы, засранцы! Вы присягали защищать людей! Что вы делаете, уроды?!

От громкого крика микрофон дал резонанс, аж заложило уши. И Риткина магия надавила на всех окружающих без разбора, в том числе и на охранников и военных. Стало труднее дышать, двигаться…

В следующий момент магия начала меркнуть. То ли не выдержала столько смертей, то ли Сан Саныч что-то сделал, но радужная аура начала исчезать – у всех. Это внезапно подтолкнуло меня. Я принялся судорожно ловить ускользающую магию, пытаясь открыть портал, но не выходило. Я был близок к отчаянию. Хотел попросить помощи у Чёрного, но тот был занят – поддерживал гусли-самогуды. Только они не давали людям окончательно потерять рассудок.

И гусли сыграли-таки свою роль: начали подниматься не потерявшие присутствия духа люди с магической аурой. Они присоединились к нашим парням – подхватывали людей и тащили к порталу, отправляли и шли спасать следующих.

Мне не хватало ни сил, ни знаний, ни умений. Хреновый я оказался маг. Но я всё равно снова и снова упрямо повторял заклинание.

– Магия уходит… – прохрипел я после очередной бесплодной попытки. – Сил больше нет…

– Возьми мою… – Арик встал рядом со мной.

И я почувствовал, как в меня вливается уверенность.

Плечом к плечу с Ариком встал Илья. Теперь нас от напирающих охранников защищали только парни «Лучезарной дельты» и ещё двое бывших зрителей.

Уверенности стало больше. Но всё равно недостаточно.

Парни отдавали мне силы, но магия растворялась, словно утекала в песок…

Я почувствовал прикосновение – Марина, а после и Ритка тоже начали вливать в меня свои силы.

На ладонях появилось голубое сияние, но до того тонкое! С таким не то что пространство взрезать, туалетную бумагу не порвёшь…

«Возьми мою силу, брат!» – услышал я голос Чёрного и почувствовал, как мой оберег наполняется теплом.

Я зажал оберег в кулак, прямо через футболку, закрыл глаза и начал повторять слова, которым нас учил Григорий Ефимович.

Ничего не происходило.

И тогда я начал дышать. На четыре счёта вдох, задержка дыхания, на восемь счетов выдох, задержка дыхания, снова вдох, задержка, выдох, задержка.

Потом я присоединил к разогревшемуся оберегу карету для Сонькиных кукол и спросил у Арика:

– Куда открывать портал?

– Да куда угодно! Лишь бы подальше отсюда!

Последнее, что я помню, это заклубившийся воздух.

Я открыл глаза и увидел Марину. Она сидела рядом со мной, как когда-то Агафья Ефимовна сидела рядом с Григорием Ефимовичем.

Марина с разводами от слёз на щеках была прекрасна. Её лицо осветилось радостью, едва она поняла, что я очнулся.

– Кто ещё не ел? – услышал я доносящийся из кухни голос мамы.

Мамы?! Из кухни?!

Я огляделся и увидел, что лежу в своей комнате, на своей кровати. Из кухни и коридора доносились голоса – дом был полон незнакомых людей. Похоже, все не вмещались за стол в нашей небольшой кухне и мама кормила людей по очереди. Откуда столько людей у нас в доме и почему мама кормит их?..

На стуле в изголовье сидела присмиревшая Сонька – я никогда не видел её такой серьёзной.

Едва я повернулся, как Сонька кинулась ко мне. Но словно что-то остановило её около самой кровати, и она, опустившись на колени, положила руки мне на плечо.

Я невольно застонал – всё тело обожгло болью.

Сонька тут же отдёрнула ладони и опёрлась на кровать рядом со мной.

Оказалось, я здорово обгорел – как на пляже. Ладони, плечи, грудь, лицо… Не так чтобы до волдырей, но болело не слабо!

Футболки на мне не было. Покрасневшие места, судя по разводам вокруг, промыли и смазали какой-то пенящейся дрянью. Ну, ладно, не дрянью, а лекарством. Но пахло оно не очень. И толку от него не было.

На подушке рядом со мной лежали обугленные оберег в обгоревшей ладанке и карета для Сонькиных кукол. Подарить такую карету я не мог. Ладно, потом сплету новую. Лапти у меня уже получались неплохо.

Марина всхлипнула, и я поднял глаза.

– Что произошло? – спросил я у неё. Вместо голоса получился хип.

– Ты вспыхнул, как факел… выжег портал… – прошептала она.

Подошла мама и ласково взяла за плечи Марину и подняла её.

– Иди поешь, а то остынет. Все уже поели, только ты осталась… – и села на её место.

– Она не отходила от тебя ни на шаг, – объяснила мама, когда Марина вышла из комнаты. – Как ты, сынок? Я думала с ума сойду, когда в твоей комнате открылся портал и сначала все эти люди… а потом Арик с Ильёй занесли тебя чуть живого.

Мне было стыдно смотреть ей в глаза. Сразу вспомнился подслушанный разговор в день моего побега… видео, которое показал нам с Ариком Григорий Ефимович… Мамины слёзы… Мама и так столько плакала из-за меня, а теперь ещё и это всё…

– Мама… – сквозь ком в горле прошептал я.

– Какой ты у меня взрослый! – ответила мама и улыбнулась

Мама улыбалась, а в глазах её была грусть. Но грусть какая-то светлая.

– Мне тут парни порассказали про ваши дела, – сказал отец, заходя в комнату. – Попали вы, ребята! Хорошо хоть Арик предупредил про камеру наблюдения в подъезде, так что, квартиру никто не покидал, ждём тебя, что ты скажешь. Ты же у нас настоящий боевой маг…

– Какой я боевой маг?.. Я ж ничего не умею, – я вспомнил свои тщетные попытки открыть портал.

– Смог? Значит, маг! – вместо отца ответил Арик.

Потрёпанный, он стоял рядом с моим отцом и улыбался.

– Эдуард, – представился ударник из «Лучезарной дельты» и, шагнув вперёд, протянул руку.

Но когда я рефлекторно поднял свою – залитую противоожоговой пеной, он смутился и поднял вверх сжатый кулак.

Звякнула гитара, и я увидел, как гитарист подхватил инструмент – гитара была прислонена к стене, и кто-то задел её. Спас, значит, гитару-то…

Илья сжимал гусли.

– Как? – спросил я и показал на них глазами. Если гитара была рядом, то гусли находились в центре холла торгового центра, сгонять за ними во время теракта было не реально.

– Прилетели, – улыбнулся Илья, а потом и вовсе рассмеялся: – Это гусли-самогуды-самолёты.

И тут я вспомнил про Чёрного.

Он сразу же отозвался на мою мысль. Точнее, отозвалась тень, оставшаяся от Велеса… обессиленный клочок тени. Меньше котёнка…

– Дёма! – вспомнил я серого паршивца.

– Ты про котёнка? – засмеялась мама. – Наелся и заснул прямо около миски.

Я облегчённо вздохнул и расслабился.

Ну как расслабился? Картина битвы, точнее бойни всё ещё стояла у меня перед глазами. Я знал, что Григорий Ефимович с ребятами смогли немало народу спасти, но много осталось лежать на полу торгового центра. Очень много. Была ли возможность предотвратить эти смерти или Сан Саныч нам такой возможности не дал?

– Если я правильно всё понимаю, – говорил меж тем папа, – это начало войны…

Война – это страшное слово. Я не хотел думать о ней. Меня сейчас больше заботила судьба тех, кто оказался в нашей квартире, судьба моих родителей, Соньки, да и моя тоже. Судьба Григория Ефимовича, Агафьи Ефимовны, Бори, Игоря Петровича и парней из нашей школы. Судьба Чёрного, наконец! Он отдал все силы мне, чтобы я смог спасти людей.

Сан Саныч нам точно спокойной жизни не даст. Адрес моей семьи и семьи Арика ему известен. Вполне возможно, что они уже сейчас едут сюда… А у меня сил – до туалета бы дохромать…

Да, нужно залечить раны. Но боюсь, что времени у нас очень мало. И всё же…

И всё же оставалось одно важное дело.

Я повернулся к маме и спросил:

– А квас есть?

– Есть, – ответила мама. – Пить хочешь? Сейчас принесу!

Когда мама протянула мне полный стакан кваса, я мысленно сказал:

– Посвящаю этот квас тебе, брат! Спасибо!

Глава 5

Я отложил готовый лапоть и взял берестяные цины для второго. Привычно глянул на Марину, которая сидела на бревне под раскидистой сосной и чистила картошку, а там рядом с ней уже торчит Николай и что-то ей рассказывает, а она смеётся. Она смеётся над его шутками!

От вспышки ревности даже Чёрный внутри меня заворочался.

«Потухни! – проворчал он. – А то сожжёшь тут всё! А тут лес!»

Не успел я осмыслить, что имеет ввиду Чёрный, как берёста в моих руках загорелась. Я вскочил с чурбака, на котором сидел, и принялся затаптывать огонь. Потому что Чёрный прав, пожар в лесу никак не нужен.

Именно сюда, в реликтовый лес на небольшую поляну Григорий Ефимович переправил людей из торгового центра во время теракта. Точнее, он переправил их сначала на окраину города и предложил гражданским идти по домам или в больницы за медицинской помощью. А наших парней уже перенёс сюда. А потом открыл портал ко мне домой…

Тем, кого спас я, Григорий Ефимович тоже предложил отправить туда, откуда они легко доберутся до дома. Кто-то согласился, но ребята из «Лучезарной дельты» решили пока остаться с нами. Им в городе показываться нельзя – они на крючке у Сан Саныча. Плюс, у них у всех была довольно сильная радужная аура, что говорило о магических способностях…

И вот я торчу посреди леса. Едва не спалил тут всё нафиг! Ещё бы не растеряться?! И теперь у меня дрожат руки! Ну, блин, дела!

Я смотрел на свои дрожащие пальцы и не знал, что делать. Я реально боялся! Боялся взять берёсту, боялся, что она снова загорится.

Я хорошо помнил, с каким трудом собирал магию для портала в торговом центре. Там со мной поделились магией и Арик с Ильёй, и Марина с Риткой и Светланой, и даже Чёрный – он вообще мне всю силу отдал, теперь только и мог что ворчать, совсем тенью стал.

Там, в торговом центре мне понадобилось много энергии, чтобы прожечь магическим пламенем пространство и сделать портал, а тут махом полыхнуло, я даже подумать не успел. Причём, берёста вспыхнула обычным пламенем, не магическим. Как так?

Я попробовал снова вызвать пламя на ладони. Ничего не получилось.

Подошёл Игорь Петрович.

Занятый попытками вызвать огонь, я не сразу заметил его.

– Что случилось? – спросил он, выдёргивая из-под моих ног покорёженные от огня и обугленные куски берёсты.

– Загорелись, – отступая в сторону, сказал я очевидное.

– Что ты сделал? – продолжал допытываться Игорь Петрович.

– Ничего, – ответил я и в общем-то не погрешил против истины. Специально я ничего не делал.

И тут я увидел, что все бросили работу и пялятся на меня.

Стало стыдно. Мало того, что не помогаю, так ещё и перепугал народ.

Все, кроме тяжело раненых, были при деле. Я тоже, как только мы прибыли, порывался помогать строить землянку, но Боря так на меня посмотрел, что я вспомнил комнату наказаний и цепи, потому что ожоги, хоть мама и смазала их, болели и свободно двигаться не давали. Боря приказал идти набираться сил и не путаться под ногами. А Игорь Петрович усадил меня плести лапти. Он свалил у моих ног пласты берёзовой коры, показал, как резать на полосы и чистить от верхнего непрочного слоя – чем ровнее цины, тем удобнее плести.

Да я и сам понимал, что полоски должны быть одинаковой ширины и ровными.

Вместо кочедыка Игорь Петрович дал металлическую ложку. Конечно, это не то, что кочедык, но тоже можно поддевать цины.

К сожалению, все инструменты остались в школе боевой магии. Григорий Ефимович отправился через портал в нашу учебную комнату, чтобы перенести их сюда. И давно должен был вернуться. Я старался не думать о том, что Сан Саныч со своей сворой могут быть уже там. Что если Григорий Ефимович наткнулся на них?

Агафья Ефимовна, Игорь Петрович и Боря старались не показывать беспокойства, да и нас загрузили работой по полной. Вот только тревога всё равно витала над поляной.

А тут ещё и я с огнём…

Короче, я разозлился на себя, сел и начал отбирать не пострадавшие от огня цины, чтобы плести дальше.

– Уверен? – спросил Игорь Петрович.

Я кивнул.

На самом деле я ни фига ни в чём не был уверен, но и запороть единственное дело, которое мне поручили, не мог.

Второй лапоть пришлось начинать заново. Точнее, сперва пришлось подготовить новых полосок. Те, которые я приготовил раньше, теперь для работы не годились. Игорь Петрович собрал их и унёс к костру на кухне. А я принялся резать и очищать ещё.

Боря прикрикнул на парней, и они тоже вернулись к работе.

Артём с двумя нашими копали широкую прямоугольную яму под вторую землянку. Первую построил Григорий Ефимович. Очень давно, ещё до образования школы боевой магии. Они тут жили некоторое время с Агафьей Ефимовной.

Что заставило их построить землянку и жить в ней, я не знал, но хорошо, что она есть. Все мы в неё, конечно, не вместимся, но хоть продукты можно спрятать от дождя.

Лопаты для Артёма с парнями нашлись в землянке, они хранились там со старых времён. Как и топоры, которыми под руководством Сергея двое парней неподалёку рубили молодые сосёнки – заготавливали брёвна, чтобы выложить у землянки стены. А вот носилки для выноски грунта из ямы сделали из рекламного щита и пары жердин.

Рекламный щит притащили через портал до того, как Григорий Ефимович ушёл в учебную комнату. Щит поделили на две части. Первая, та, что на носилках, сообщала номер телефона, а вторая… Из неё соорудили стол. И теперь у нас была кухонная зона – пара брёвен вместо скамеек и рекламный щит на чурбаках вместо стола. Реклама на столешнице обещала комфортный отдых в одном из лучших санаториев Рувении – свежий воздух, оздоравливающе процедуры, удобные номера. Н-да… Свежий воздух у нас был в избытке, чего не скажешь про всё остальное.

Агафья Ефимовна подошла к столу и прикрикнула на Николая, он с неохотой поднялся, что-то негромко сказал Марине, та засмущалась и отвела глаза. А Николай поднялся и пошёл вместе с Мишкой вкапывать в землю две крепкие рогатины. Жердину, чтобы можно было повесить котёл, Мишка уже принёс. Ещё им нужно было приготовить дрова для костра.

Я хорошо помнил, как легко Николай там, в школе, растопил баню. У него разжечь огонь получилось классно! Но у меня в этот раз, блин, вышло эффектнее.

Музыканты, скинув сценические рубахи, на носилках вытаскивали грунт и ссыпали его по краям ямы. Кстати, спасённая гитара вместе с гуслями, лежала в старой землянке. Не лучшее место для неё, но лучшее, которое у нас есть.

Раненые, но ходячие, резали дёрн – для крыши. Несколько человек готовили ночлег. Они ломали лапник и делали лежанки под деревьями – спать пока предстояло под открытым небом.

Конец августа, блин! Комары и мошка не летают, значит уже были заморозки…

А хотя бы и летали. Сан Саныч всё равно не оставил нам других вариантов.

В общем, народ был при деле. Даже девчонки, и те кашеварили, несмотря на свои блестящие платья. А я плёл лапти.

Я сидел в дремучем лесу на чурбаке рядом с входом в старую, но всё ещё крепкую землянку и, морщась при каждом движении от боли и слабости, плёл лапти.

Парни работали молча. Казалось, они думали, что если быстро и качественно сделают свою работу, то откроется портал и Григорий Ефимович выйдет оттуда живой и невредимый.

Признаться, у меня тоже мелькала такая мысль…

Не обнаружив в плетении в нужном месте нужную цину, я понял, что сбился со счёта. Пришлось распускать аж два ряда. А ведь я уже приступил к головашке!

Вздохнув, распустил, подтянул полоски коры и начал заплетать по новой.

Из нашего большого триглава осталось всего двадцать человек. Пятеро кадетов и двое наших погибли во время теракта. Нет, кадеты не были подготовлены хуже, чем мы. Просто они растерялись, когда капитан Ерохин приказал им схватить нас. Небольшое замешательство и… Летающие обломки магического декора не щадили никого.

Этот урок я усвоил – застывать на поле боя нельзя. Замер, значит, умер.

Да, хорошо, что мы смогли открыть порталы. Иначе склеило бы ласты больше народа… Может, даже все бы зажмурились. А так и сами спаслись, и столько людей эвакуировали.

А теперь вот я мастерил лесную обувку для Марины. Ну и для Ритки и Светланы – солистки «Лучезарной дельты». Девчонки были в коротких облегающих платьях и на высоченных каблуках – на таких каблуках можно разве что пару шагов по красной ковровой дорожке до лимузина сделать, а не по лесу ходить. Не понимаю, как они передвигаются на таких каблучищах?

Наконец, второй лапоть был готов. Конечно, получилось немного коряво, потому что с берёстой работал я в первый раз. Оказалось, что внешний вид лаптей от материала сильно зависит. Хотя, как и предупреждал Игорь Петрович, если знаешь принцип, то любой материал освоишь быстро.

Я покрутил в руках свежесплетённые лапотки и задумался: сразу нести Марине или сначала сплести для Ритки и Светланы, а потом переобуть сразу троих. Но увидев, как Марина вытянула уставшие ноги, поднялся и направился к ней.

Я представлял, как с таким небрежным видом помогаю Марине переобуваться – накручиваю на её ножки онучи, надеваю лапти, подвязываю оборы… Причём, где возьму онучи, я не думал – где-то! И вот Марина улыбается мне. Пританцовывая, пробует лапти и понимает, что так в лесу намного удобнее, чем на каблуках… А потом благодарно улыбается мне и даже целует…

Но всё вышло не так.

– Что? – спросила у меня Агафья Ефимовна, едва я подошёл к столу.

Я протянул лапти.

– Вот.

Агафья Ефимовна взяла их и оглядела с разных сторон.

– Ладно, пойдёт. Рита, иди сюда. Разувайся!

Я чуть не выхватил лапти обратно. Я же для Марины их плёл!

Ритка подошла, села, сняла туфли.

– Подожди, сейчас онучи принесу. – Агафья Ефимовна передала Ритке лапти и пошла в землянку.

Ритка покрутила новую обувку, потом приложила один подошвой к ступне и с сомнением скривила губы.

– Последний писк моды…