Судьбы

Они Степану соседями были. Дети, которые у них были – было двое: сын и дочь – давно в областном городе жили. Редко приезжали, тоже у них жизнь была, не ахти хорошая. На заводе, где они оба трудились, зарплаты всегда у них получалось задержками, а квартплату, пени, плати вовремя. Откуда брать эту «прогладь» – деньги, они не знали. Приходилось, все время у родителей помощи просить. Те, жалея их, отправляли через почту посылкой целого гуся – это зимою, а летом, вот, то, что накопили от продажи ранней картошки и лука.

Когда они, все вместе, после небольшого отдыха тронулись вновь этот путь к трассе, Степан, чтобы только молча не шагать, повернувшись к Захару, спросил, указывая глазами на его тяжелый рюкзак.

– И на сколько тяжести сегодня несете на себе?

– Сколько, сколько, – плюется от досады, и, кашляя, говорит ему, по ходу продолжая идти в ногу за своей Таисией, Захар. – В моем рюкзаке, рублей на двести, если ничего не изменится. Из них, плати за место – минус. Сколько – то отстегну этим бандитам, стриженным. А остальные… на хлеб, то все – ничего. У Таисии столько же. Всего обратно уносим, рублей двести – всего ничего. Но, вот, здоровьишки уже нет. Вон, кашляю.

– Вот и не кури – легче станет, – оборачиваясь, резко говорит ему жена. – А то, пока доедем до рынка, все уши прожужжишь своим кашлем.

– Знала бы ты, – ругается Захар, переругиваясь с женою. – Это у меня отнимешь, что мне остается? То – лучше, сразу в землю зарой.

– Заладил. Умру, умру, – говорит снова она ему, не оборачиваясь, через плечо. – Все мы там будем, когда – то. О детях надо думать, а он – умру, умру. Тьфу, на тебя.

Вот так и переругиваясь не злобно, Степан вместе с ними, где и помогал нести у Захара рюкзак, дошли они, наконец, до трассы. Там и будочка была для остановки маршрутного автобуса. Там они присели на пыльные бетонные лавочки все трое. Таисия, еще сбегала за угол естественными надобностями. А Захар, привычно, не торопливо сделал себе внушительную закрутку из вырезки газетки и закатил глаза от табачного удовольствия. Сам, Степан, хотя, тоже курил, но на этот раз, он не стал вместе Захаром раскуриваться. Просто присел на бетонную лавку, переобул ботинки, вытянул ноги для отдыха и прикрыл глаза, чтобы прийти в себя и собраться с мыслями. А мысли у него сейчас одно. Зачем это его вызвали рано?.. Если бы его уволить, рано бы здесь не понадобилось. Татьяна Васильевна, сама бы без них этот вопрос решила. Сказала бы сразу:

«Вы, Степан Епифаныч, сегодняшнего дня уволены. Так попросили там из рано».

А тут и она сама была в неведении, сказала только, предположительно:

– Видимо, там с выборами у них что-то не ладится. Других аргументов я не вижу. Поезжайте. Зачем понапрасну мучить себя раньше времени, – сказала она ему, еще накануне.

Так, что не было никаких других аргументов. Но вызвали же.

***

«Значит, я им чем-то интересен»,– подумал он, и, хотел было уже выскочить на проезжую дорогу, голосовать очередного проезжающего фура, но как посмотрел на своих попутчиков, так сразу отказался от этой затеи. Жалко вдруг ему стало тревожить соседей, далеких сейчас в думах. Тетка Таисия, то и дело, как бы, заучено, привычно, вытянув подбородок, поправляла рукою повязанный на голову платок, тихо вздыхала. А дядя Захар, никак не мог накуриться, все пыхтел, кашлял, и смачно выплевывался под ноги плевки, озабоченно думая, о чем – то о своем, вслух бросал: «Эка. Черт с ним». Или: «Эхма, что ж тут делаем мы».

Зная его эту слабость разговаривать сам собою, Таисия, минуты две еще осуждено смотрит на него. Это, выходило, сдерживалась, чтобы вслух ему не накричать.

«Опять ты за свое».

Но она не одна ведь тут сидит на бетонной лавке. Хотя, что ей перед Степаном винится за своего мужа. Он и без нее сам знал, видел, какой он в жизни. Но все же, это его сам собою разговаривать, временами пугало ее, заставляла ее все время следить за ним, боялась, что он без ее присмотра, где-нибудь в одиночестве упадет и помрет. Как она тогда будет – та жить одна. Привыкла она за полвека лет жизни с ним к нему, прикипела. Нужны ей эти походы на районный рынок, если бы там, в городе, у нее дети жили в достатке. Нынче ведь всем говорят по радио, плохо живется. Да и невестка сына писала: денег нет, плохо живем. И все жаловалась. Вот, потому и приходится им как ломовые лошади ежедневно делать такие поездки в район, чтобы чуть подзаработать деньги и помочь нуждающимся деньгами. А так бы, провались она там – тар – тарарам. Не нужно ей: ни картошки, ни лука. Одна морока. На жуков, чтобы их извести, сколько денег нужно, а лук, поливай и поливай, неси воду из колодца в огород. Нет, сидеть где-нибудь в тени от солнца, отдыхать на старости лет, нет, придется, видимо, до смерти таскать эти рюкзаки в район, на рынок, насытить этот нищий «прогладь».

А автобуса все не было, которого они ждали. Да и время уже на часах поджимала. Было, что волноваться всем. Им на рынок ранним успеть, распродать: лука, картошку, морковку. А Степану Епифанычу, как штык, надо добраться, ну, хотя бы, к обеду рано. Как по злому умыслу, все не показывался на горизонте маршрутный автобус. Да и небо, как – то не вовремя, стала заволакиваться. Они неслись с юга и с востока, словно, как соревнуясь между собою. Как раз к их сторону – будке, а это уже было не смешно тут в ожидании сидеть. Ветер стал усиливаться.

– Ах! Ну, как так? Видать, попадем мы под дождь, – потерянно вздыхает Захар, отбрасывая на обочину закрутку, следом выплевывая тягучую свою слюнку. Но она не оторвалась, растянулась, как резинка, блеснула светом, прилипла к его двухдневной щетине. – Фу ты, ахти, – ругается он, оттирая их рукавом, а на это, увидев, тетка Таисия, кричит на него.

– Платок же есть у тебя в кармане. Остолоб. Есть. Остолоб. Совсем уж стар стал. Противно глядеть!

Услышав, как она его обзывает остолобом, Степан вспомнил, как его самого Альб, узнав, что он, уезжая в свой поселок, устроился в школе физиком и завхозом, обозвала так же его, в сердцах, как остолобом. Вспомнив ее, он скривился. Как, от боли. И, взволнованно, не обращая на ветра, не отворачиваясь от нее, отправил, нервным тиком, в рот сигарету. Спрятал в кулаке зажигалку, прикурил. Затем вздохнул, затянувшись, устремил влажные глаза на трассу, откуда по его предположению уже давно должен был показаться автобус. А затем, почему-то вслух сказал.

– Да. Дожил до четвертого десятка, а жизнь, считай толковую, не видел.

И эта была правда. Ну, что он, вообще, видел в этой своей жизни нового? Когда учился, думал об учебе, о другом, думать, не было времени, и возможностей, а когда получил диплом об окончании университета, встал вопрос, куда пойти работать. Женившись, пошли одинаковые будни: работа, дом, которую они снимали с Альб, а когда дочь родилась, то вовсе не стало свободных минут: пеленки, пеленание и беготни. Пока Альб сидела с дочерью дома, он рвал, метал, добывал лишние деньги, чтобы сносно как-то существовать. Что ж говорить, тяжело им было. Потом, Альб вышла на работу, дочь в садик – чуть стало легче, но все равно приходилось везде выкраивать, искать дополнительный приработок. Но как бы там не было, были и радости: дочь подрастала, денег, вроде, сумели собрать достаточно, чтобы хватило на собственный угол, утварь купить. И на те, в один день остались ничем, будто и не жили, не мучились. Эта такая была обида на государство, которая вычеркнула их, и, их подобных, из списка страны.

А теперь что? Почти потерял жену. Три года как чужие. Один единственный       был от нее звонок за все время. Ни она не хочет, первой повинится, ни он, что увидел, простить не может. А мог ведь он. И этого у него «мог» и не быть. Скажи он тогда солдафонски, как приучила жить людей эта страна: «Есть, господин хозяин», и все было бы в другом варианте. И Альб была бы с ним, и не пошла бы таксовать на машине, и не было бы у нее этих соблазн в стороне. Выходит, он сам обо всем виноват в разрушении семьи. И винить тогда Альб ему бы не пришлось.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.