Такая разная любовь

– Какую цену она заплатит за это? – выплюнул Аристарх. – Вновь будет лежать бездыханная? Или умрет, сделав меня императором? А может погаснет, видя последствия этих решений наяву? Нет. Мне не нужна такая власть. У меня есть еще сестры, вот пусть они и разбираются с королевством. Матушка, благодаря Валери, тоже будет здравствовать. А я…

– Что – ты?

– А я возьму Валери и уеду. У меня есть земли, удаленные от столицы и больших городов. Я заберу ее в особняк, где о ней будут заботиться. А когда Валери очнется, мы поедем путешествовать. Туда, куда она сама захочет.

Взгляд Эммы как будто слегка потеплел. Она даже тонко улыбнулась, самыми уголками губ, почти незаметно.

И в этот момент послышался тихий вздох. Оба замерли, резко повернувшись к Валери. Вздох повторился.

Валери открыла глаза. Перевела чуть мутный взгляд с матери на мужа и улыбнулась. Как раньше. Своей, пусть еще слабенькой, но такой солнечной улыбкой.

Бесконечный лес

– Таша, ты опять свой лес рисуешь? – сестра заглянула в студию, протягивая мне ароматный кофе.

– Ты же знаешь, я хочу туда.

– В Вечный Лес? – Стелла пожала плечами. – Чокнутая. Оттуда же не возвращаются.

– Те, кто заходит слишком далеко. – буркнула я, вновь выводя зеленые линии на холсте. – Все знают эту истину. По одной тропе пришел…

– … По той же и уходи. Да, я тоже знаю. – перебила сестра. – И все равно каждый год кто-то не возвращается.

– И ты думаешь, что это буду я? – я отхлебнула из кружки и поставила ее тут же, на столик с красками.

– Зная тебя – вполне возможно. – покачала она головой и забрала кофе со столика, переставив в другую сторону.

– Спасибо. – улыбнулась я ей, заметив это.

Ну да, моя не очень хорошая привычка. Если поставлю кружку рядом с красками, могу и кисточкой туда залезть. Бывало пару раз. Что еще хуже – выпью же, увлеченная рисованием.

На холсте уводила в чащу светлая тропка. Вечный Лес. Бесконечный Лес. Проклятый Лес. Как его только не называли. Одно знали точно – есть вход, нет выхода. Сплошные деревья упирались в горную гряду, а та – в океан.

Когда он появился? Почему все приборы сбивались буквально в двух километрах вглубь Леса? Почему над ним невозможно было пролететь на вертолете, самолете и прочем летающем транспорте? Никто не знал. Несколько лет назад попробовали в очередной раз исследовать Лес. Они продержались два месяца, а потом свернули всяческие исследования. Ходили слухи, что Вечный Лес обладает собственным сознанием. Но это были лишь слухи, потому что опять же, подтвердить никто не мог.

Но он был. И он помогал людям, если те соблюдали правила:

Первое и самое важное: по какой тропе пошел, по той же вернись.

Второе: идешь – иди прямо, не сворачивай. Каждый раз можешь идти в разные стороны от границы, но если пошел – иди прямо. Всегда. Иначе потеряешься и тебя не найдут.

Третье: доверяй чувствам.

Третье правило было самым странным, но также самым рабочим. Люди, бывало, останавливались у самой границы и поворачивали назад. Даже если очень хотели там побывать. А другие, кто мог до одури бояться Леса, наоборот, говорили, что их как-будто тянет прогуляться по тропинкам.

Около леса был построен небольшой городок. Люди работали там и жили, как и во всех других городах. Но все же они были из тех, кто не боялся ходить в Лес, кто доверял ему.

Как раз они и приносили остальным дары Леса. Ягоды, цветы, лекарственные растения. Только так.

В Вечном Лесу не было замечено ни одного животного. В Вечном Лесу не срубили ни одного дерева. Что было с самыми первыми людьми, которые попытались это сделать, история мрачно умолчала. Но люди откуда-то знали – нельзя. Ни единого деревца.

Лес позволил построить на границе несколько домиков. Их можно было арендовать на несколько дней, если пожелаешь. Там были все удобства, даже электричество и интернет. Проводной, конечно же. Но только там. Сеть в Лесу не ловила, телефоны не работали.

Иногда в Лес приезжали дети-аллергики. И им становилось лучше. Лес любил детей. Они никогда не терялись. Даже если нарушали правило хождения по одной тропке.

Реальный миф. Опасное и такое притягательное чудо. Я читала, что иногда людей, которые приезжали к границе, Лес «звал». Едва уловимое ощущение, как рассказывали те потом.

Я находилась в пяти месяцах пути от Вечного Леса. И он мне снился. Каждую ночь, вот уже несколько недель, он не отпускал меня. Я хотела туда, я должна была попасть туда, мне надо!

– Таш, тебе Рей звонит. – снова зашла в комнату Стелла. – И не забудь, ты должна вечером поговорить с Милой. Психиатрия, конечно, не ее специализация, но все ж, она у нас – гений медицины.

– Не гений, а вундеркинд всего лишь. – пробормотала я, поморщившись. – Привет, Рей! – поздоровалась я в трубку.

– Рисуешь?

– Да не, закончила уже. – я действительно убирала кисти и закрывала краски, радуясь, что человечество изобрело беспроводные наушники и голосовое управление. – Увидимся сегодня?

– Снова лес? – тихо спросил он.

Я поджала губы, вздохнув. Оглядела залитую солнцем студию, увешанную цветными, черно-белыми, эскизами и гиперреалистичными картинами, на которых было только один сюжет. Лес.

– Давай прогуляемся сегодня. Можем выбрать что-то тихое.

Спасибо, Рей. Ты чувствуешь мое настроение даже через телефон.

– Давай на набережной. – наконец ответила я.

– Хорошо, через час?

– Да.

Я отключила телефон и снова вздохнула, поправляя выбившиеся из пучка волосы. За окном день был в разгаре. Ну да, я начала рисовать на рассвете, как только проснулась. И не вставала из-за мольберта семь часов. Пожалуй, Стелла права, надо посоветоваться с младшенькой.

Нас в семье было трое. Стелла – самая старшая и самая ответственная. В конце концов, она растит нас с Милой десять лет, с тех пор как погибли родители. Прогресс прогрессом, а от глупой случайности на дороге никто не застрахован. Никто не виноват, кроме обледеневшего куска дороги из-за внезапных морозов. А асфальту претензии не предъявишь.

Стелла, на наше с Милкой, счастье, к тому моменту была уже совершеннолетней. К двойному счастью – весьма умной и перспективной выпускницей юридического. Так что после недолгих проволочек, нас отдали ей.

Я знаю, как Стелла все вывезла. Она пахала на работе почти круглосуточно, обеспечивая нам школу, садик и няню на то время, пока ее не было дома. А выходные проводила с нами, уделяя все то немногое время, что у нее было.

Я родителей помнила хорошо, в конце концов, мне было двенадцать. А вот Миле – всего лишь около пяти. И для нее Стелла заменила мать.

Именно она заметила мою страсть к рисованию и оплатила художку. Именно она поняла, что интерес у Милы к биологии человека, не потому, что она увидела мои школьные учебники, а потому что наша маленькая сестра – гений. Да, чтобы я ни говорила вслух, но я тоже горжусь ею. В свои пятнадцать лет Мила является – немыслимо! – практикующим доктором. Пока в педиатрии, ко взрослым ее редко пускают. Не потому, что она плохая, нет, по навыкам и знаниям ее можно вообще в хирургию отправлять опыта набираться, а потому что взрослые до сих пор частенько смотрят на возраст доктора.

А худенькой пятнадцатилетней девочке, каким бы признанным гением она не являлась, солидности все ж не хватает. Спасибо толерантности на возраст, что хоть практиковать дали.

Многое раньше было. И мы с Милой срывались – подростковый возраст он такой, да, – и Стелла, которая очень уставала как морально, так и физически. Главное, что сейчас все хорошо. Мы живем в одном доме. Как Мила подрастет, продадим этот и разъедемся по разным. Но пока нам и так хорошо. Все равно каждый живет своей жизнью и другим не мешает. При этом мы встречаемся в одном месте, в одном доме, и не тоскуем друг по другу.

У меня есть студия, у Стеллы – звукоизолированный кабинет, у Милы – своя лаборатория. Да, мы убили очень много времени для того, чтобы каждой было комфортно.

А еще у меня есть Рей.

Мы вроде как встречаемся. На деле же – больше дружим. Да, нам хорошо вдвоем, мы иногда целуемся, чаще обнимаемся и гуляем вместе. Нам удобно вместе. Наверное, поэтому и решили встречаться, чтобы не было неловкостей при случайных поцелуях. Но мы не любим друг друга. И оба об этом знаем. Нет у нас той страсти, или пресловутых бабочек в животе, как у других парочек.

Рей знает обо мне все. Терпит мои загоны, когда я пропадаю на неделю, запираясь в студии, не отвечая ни на звонки, ни на стук в дверь. Кстати, именно поэтому у меня здесь всегда есть раскладушка, а также запас сухпайков и воды. А то сдохла бы уже.

Я же спокойно переношу его холодность. Ну, это для других – холодность. Просто Рей малоэмоционален. За все те три года, что мы знакомы, я еще ни разу не видела на его лице какой-либо сильной эмоции. И поначалу это здорово сбивало с толку, если честно.

А еще Рей может быть довольно эгоистичен. Если он не хочет, он делать не будет. Даже если этого хочу я, или кто-то из его друзей. Если же ему все равно – то, может и сделает. Будь то поход в кино, или погонять на мотиках.

Так что да, мы встречаемся, мы такие и нас все устраивает. А еще у нас есть договоренность, что если из кто-то из нас влюбится, серьезно, по-настоящему, то мы расстаемся спокойно, без всяких сцен.

Я гляжу на себя в зеркало. Комбез, заляпанный краской, невнятный пучок, на голове и жуткие круги под глазами. Так, за час я, в принципе, сумею привести себя не в отличный, но в приличный вид точно. А вот что с кругами делать?

– Стелла, одолжи замазку свою для лица! – кричу я через весь дом, зная, что сестра наверняка услышит. – Пожалуйста!

Сестра недовольно выглядывает с кухни.

– Таша, это называет консилер. – в очередной раз напоминает она. – И он лежит на комоде в прихожей.

– Спасибо! – я подлетаю к сестре, чмокая ее в щеку.

Ну забываю я постоянно про эти названия! Замазка и замазка.

Да, в этом отношении я совершенно не девчонка. А еще мне очень повезло с генами и организмом. Всем нам повезло. Ни у меня, ни у Милы не было подростковых проблем с кожей, а папа с мамой наградили красивыми мордашками.

Так что декоративной косметикой пользовалась Стелла, да Мила иногда, чтобы солидности себе добавить. Мне же всегда было все равно на это. Я ж художница. Я и так вижу, что симпатичная. Да и после нескольких часов рисования на холсте вырисовывать что-то еще и на себе не хотелось совершенно. Так что пользовалась я только этим… как его… консилером, вот! И то, только тогда, когда круги под глазами делали из меня полузомби. Учитывая, что я в последнее время еще и сплю не очень хорошо, то видок был тот еще.

Сменить комбез на джинсы и топ с клетчатой рубашкой, переплести волосы в новый пучок, слегка повыше и поприличней, захватить любимый рюкзак с неизменным скетчбуком и карандашами внутри, и вперед!

На улице распускались цветы. Я вдохнула глубоко воздух. Приятненько. Все такое цветущее, зелененькое. Прям как во сне. На миг голова закружилась, а перед глазами встало другое лето. Тонкая дорожка, вьющаяся среди деревьев, уводящая куда-то в чащу. Светлые полянки. Бабочки. Белые. И как будто что-то тянет туда, вперед. И я почти делаю шаг, когда рядом слышится визг тормозов и громкий сигнал.

Кто-то дергает меня за руку.

– Ой! – я отскакиваю от проезжей части и оборачиваюсь. – Рей?

Тот молча смотрит, задерживая взгляд на моем лице.

– Ты в порядке? – наконец спрашивает он.

Я уже успеваю сообразить, что произошло и нервно улыбаюсь парню.

– Да. Спасибо, что спас от переломанных ног. – вырывается какой-то истерический смешок. – Прости, я… задумалась.

По глазам вижу – не верит. Знает, что опять произошло.

– Опять всю ночь Вечный Лес снился? – спрашивает он и мне остается только согласно пожать плечами.

– Ладно, пойдем. – отмахиваюсь от неловкой темы, но все же уточняю: – Я поговорю сегодня с Милой. Может, она что подскажет.

Мы идем молча. Так же молча покупаем булку хлеба для уток, почему-то вечно голодных, несмотря на толпы подкармливающих их людей. Солнце светит почти в глаза, и я немного щурюсь, цепляясь за худи Рея, чтобы не упасть.

Наконец мы садимся на лавочку, пялимся на воду, и молчим. Рей ломает в пакете хлеб на мелкие кусочки, чтобы было удобнее.

– Прости. – наконец говорю я. – Я знаю, как задолбала вас всех этой темой.

– Давай съездим. – поворачивается ко мне вдруг парень и я глупо хлопаю глазами.

Он шутит?

– Куда?

– В Бесконечный Лес. – спокойно уточняет Рей.

И я по его карим глазам вижу – не шутит. И это отчего-то слегка пугает. Горло внезапно перехватывает. Голос сбивается. И на глаза, от переизбытка эмоций, наворачиваются слезы. И единственное, что я могу сделать, это вцепиться в него, почти забравшись на колени, обнимая так крепко, как только могу. Голос дрожит от охвативших эмоций, как дрожат и руки.

– Спасибо. – шепчу тихо в ткань на плече. – Спасибо.

Я чувствую, как Рей обнимает меня в ответ, придерживает одной рукой. Но, оказывается, не вижу, как он чуть хмурится и в его глазах роятся тревожные мысли. Я не вижу, что он беспокоится за меня.

* * *

Мы сидим за столом вчетвером. Я, Стелла, Мила и Рей. Вообще-то, Рея тут не должно быть, но я попросила сестер, чтобы он присутствовал при разговоре. По хорошему, разговор планировался только между мной и Милой. Но вышло как вышло.

Передо мной дымится какао – Мила запретила на ночь кофе пить, – перед остальными чай. Посерединке сиротливо стоит блюдо с закусками. К нему еще никто не притронулся.

– Что ж, пожалуй, нарушу это неловкое молчание. – хмыкнула я, когда в какао закончились зефирки. – Как вы все уже знаете, у меня есть навязчивая идея – попасть в Вечный Лес. Эта идея снится мне и не отпускает вот уже несколько недель. – я замолчала делая вдох и опуская голову. – Я собираюсь туда съездить.

– Что? – уставилась на меня Стелла. – Таша, это…

– Подожди. – прервала ее Мила, внимательно глядя на меня. – Я так понимаю, что есть что-то еще?

– Это я предложил Таше поехать вместе. – выдал вдруг Рей.

– Серьезно? – Стелла перевела на него взгляд. – Рей, а ты уверен? Не стоит идти у нее на поводу, если что.

– Не в этом дело. – спокойно пожал плечами парень и повернулся ко мне. – Таша, что произошло сегодня на переходе? – задал он вдруг вопрос.

– Об этом я и хотела сказать. – пробормотала я, слегка раздражаясь. – Но вы все не даете этого сделать. В общем, Лес теперь мне не только снится. Я вижу его и днем.

– Как галлюцинации? – нахмурилась Мила.

– Возможно. – я неловко пожала плечами. – Вот вроде бы я здесь, а через мгновение вижу Лес. Он расстилается передо мной так явно, как будто я уже там. Я вижу тропинку среди деревьев. Она зовет меня вперед. Кто-то зовет меня туда. Я чувствую это – потребность пойти. И в этот миг совершенно забываю о том, что мгновение назад была где-то в другом месте.

– Именно поэтому ты едва не шагнула на дорогу? – тихо спросил Рей, не отводя пристального взгляда.

Пришлось нехотя кивнуть.

– Я не собиралась кидаться под машину, если что! – попыталась я оправдаться. – Там, в видении этом, я просто пошла по тропинке. Думаю, что даже если бы горел зеленый сигнал, ничего не изменилось бы.

– Таша, это уже серьезно. – нахмурилась Мила. – Не то, чтобы раньше не вызывало беспокойства, но такие провалы… Приходи к нам в больницу.

– Засунешь меня к психотерапевту? – хмыкнула я.

– Засуну тебя на КТ головного мозга! – рявкнула сестра неожиданно строго.

Ух! Я аж поежилась.

– Не хочу. – тихо ответила я ей, спустя несколько минут обдумывания предложения. – Лес существует уже очень долго. Если бы мы о нем не знали, или он был бы самым обычным местом, я бы согласилась пройти обследование. Но Вечный Лес – не шутка. Я думаю, что он зачем-то зовет меня.

– Зов – это слухи. – отрезала Мила. – А даже если и есть какие-то ощущения, то они возникают только на границе.

– Я в больницу не пойду. По крайней мере, сейчас. Если после поездки в Бесконечный Лес все будет продолжаться, тогда – да, соглашусь на обследование. А до тех пор – ни за что!

– Таша, как ты не понимаешь? – злится сестра. – Такие симптомы могут быть у весьма серьезных заболеваний мозга! Рей, ну хоть ты скажи ей! – в отчаянии поворачивается она к моему парню.

Но Рей был до странного спокоен. Он лишь чуть хмурится, что-то обдумывая.

– Я не думаю, что это какая-то болезнь. – отвечает он, глядя на Милу. – Но ты права, это может быть опасно. Поэтому я еду с Ташей. – он усмехается, поворачиваясь ко мне, это едва заметно, и только я знаю, что это добрая усмешка. – Должен же за тобой хоть кто-то присмотреть.

Мила едва слышно рычит от его слов. Но больше ничего не говорит. Потому что я взрослая и совершеннолетняя. И пока я не представляю опасность для окружающих или не в отключке, она не может насильно заставить меня пройти обследование. Но ее гнев вызывает у меня лишь умиление. Потому что я знаю – сестренка просто любит и беспокоится за меня.

Мы решаем с Реем решаем отправиться прямо на следующий день. И в эту ночь я впервые сплю спокойно.

* * *

Меня больше не выключает в опасных местах. Но я все же изредка проваливаюсь в видения. Спасибо, что лишь на мгновения. Лес как будто напоминает о себе такими вот картинками. В последние разы я даже понимаю, что это именно видение.

– Ты улыбаешься во время этих приступов, ты знала? – однажды спрашивает Рей.

Мы едем в электричке. У меня в наушниках играет музыка, и я уверена, что он задал свой вопрос очень тихо – то ли, чтобы не смущать, то ли просто размышлял вслух.

Но я услышала. Не знаю как и почему. Но услышала. И нет, я не знала.

– Сильно жутко выглядит? – так же тихо спрашиваю сама.

Рей смотрит нечитаемым долгим взглядом.

– Как будто ты нашла истинное счастье. – наконец отвечает он. – Тихое. Спокойное.

И я вдруг понимаю, что ему немного грустно. Но почему?

– Эй, – тяну его за рукав, легонько улыбаясь. – что бы там ни случилось, мое счастье – это когда мои родные и близкие в порядке. И, если ты вдруг не знал, ты тоже входишь в их число.

– А друзья? – неожиданно ярче улыбается парень.

– Наши с тобой? – я вскидываю брови, хмыкая. – Будем честными, они не особо-то и друзья. Так, хорошие приятели. Я уверена, что за время нашего путешествия, они напишут пару раз и успокоятся. Нет, они скоро забудут о нас. И не сказать чтобы я тоже буду скучать.

– Прямая как палка. – со смешком выдает он.

Я лишь пожимаю плечами. Ну а что? Правда ведь! Из тех, за кого я буду переживать – сестры и Рей. Все. И то, Рей просто потому, что мы встречаемся уже очень долго и я привязалась к нему. Он – мой друг. Как я уже говорила – любви особо нет, но и волноваться о нем я буду, да. Вот такая вот загадка.

– О чем опять задумалась? – легонько толкает под руку Рей.

– Да так. Об отношениях. – пожимаю я плечами. – Странная штука.

Ответом мне служит лишь чуть насмешливый взгляд и покачивание головой.

– Нам скоро выходить. – напоминает парень.

И правда, электричка начинает притормаживать, а за окном виднеется река. До Леса можно добраться двумя способами. Один – долгий. Он занимает до полугода. Потому что нужно сделать огромную петлю по дороге, по которой максимум можно проехать на машине. С чем это связано и почему нельзя проложить железную дорогу, или совершить перелет, я не знаю. Не интересовалась раньше. Просто как факт – месяцы в пути почти все время на своих двоих.

Но был и другой путь – на пароме через реку. Эту реку очень хотелось назвать морем, настолько большой она была. Но нет – река. Она начинала свое движение в той горной гряде, куда упирался Лес, и вливалась в океан. Построить мост стало возможно только в самом ее узком месте. Здесь же, куда прибыли мы с Реем, было одно из самых спокойных мест для переправки на пароме. Дальше по течению сделать это было невозможно. Скорее всего река тоже являлась какой-то частью леса. Потому что связанных с ней странностей хватало. Впрочем, проявлялись они редко, и их списывали на случайности и несоблюдении техники безопасности на воде.

Я чувствовала, что все равно придется путешествовать по длинному пути, но хоть попытаться стоило.

Мы с Реем заселились в один из тех мотелей, что россыпью устилали все побережье, так как приехали вечером, а паром отправлялся только следующим утром.

– Пойдем прогуляемся? – предложила я парню.

Тот обвел номер взглядом, видимо определяя для себя, что ничего интересно там нет, и кивнул.

У нас в городе была набережная. Но там были лишь небольшие озера, искусственные, созданные людьми. Здесь же набережная была другая. Действительно, словно около моря стоишь. Разве что не слышно того особого, соленого воздуха, какой бывает у морей.

Но вода завораживала. Рябь от легкого движения ветра приковывала взгляд. Настолько, что аж затошнило, а голова закружилась. Странно. Меня вроде бы никогда не укачивало от воды. Наверное, устала.

– Пойдем в номер. – попросила я Рея.

Тот тут же уставился на меня своим изучающим взглядом. Брр. Не люблю, когда он так делает – ощущение, что тебя вскрыли на операционном столе без наркоза.

– Рей, глаза. – попросила я, чуть прищурившись.

– А, да, прости. – ровно ответил он и чуть отвел взгляд. – Но что с твоим голосом?

– О чем ты?

– Я на мгновение решил, что ты сейчас в обморок грохнешься и мне придется тащить твою бесчувственную тушку в ближайшую больницу.

– Эй! – возмутилась я, легонько ударяя его в плечо. – Это было грубо! И вообще, я тебе что, хрупкая принцесска, в обмороки падать? Никогда не теряла сознание, даже когда открытый перелом на обе руки поймала.

– Что? – вскинул брови Рей. – Когда это такое было? Ты не рассказывала.

– Ну… – я замялась, отводя взгляд. – Не самое лучшее поведение в бытие подростком привело к печальным результатам. Не хочу рассказывать об этом глупом и позорном случае. И то, единственное, чего я тогда боялась, это не Стеллы и не боли, а того, что больше не смогу рисовать.

– Погоди… – Рей нахмурился, вспоминая. – Это о тебе тогда новости трубили? Девочка, расписавшая граффити верх водонапорной башни?

Я поморщилась.

– Да. – призналась, глядя в сторону. – Я ж говорю, дура была. Самое глупое, что свалилась я, когда уже слезала.

– С башни. – медленно проговорил Рей. – Без страховки. С рюкзаком, полным баллончиков с краской. Со здания, на которое ты забралась тупо по стене?

– Ну-у… – как бы там ни было, пришлось признаваться до конца: – Мы поспорили. Ладно, я поспорила, что сделаю это.

– Ты нарушила несколько законов, когда полезла туда, ты в курсе? – усмехнулся все еще удивленный Рей.

– Знаю. – я передернула плечами, вспоминая последствия. – Если что, у меня Стелла – законник. Мне тогда хорошо так влетело. Но сестренка вывезла. И меня вытащила. Граффити сделали достоянием уличной культуры города, Стелла выдала городу денежную компенсацию, я пообещала ей никогда больше такого не совершать и два года отпахала на благо города.

Рей промолчал. Мы медленно прогуливались по дороге в направлении мотеля, когда он вдруг остановился.

– Погоди. – парень повернулся ко мне. – Что ты там говорила про два открытых перелома и сознание?

Вот черт.

* * *

Я понимала, что со мной что-то не так, но списывала все на нервы. Вокруг была толпа людей, в конце концов, всем нужно было ну ту сторону. Я могла нервничать, ожидая посадки, боясь того, что у меня из рюкзака что-то вытащат, да мало ли. В общем, я придумала себе тысячу причин того, что у меня едва заметно дрожали руки. Придумать причину для прошлого ночного кошмара я не смогла.

Рей косился на меня все утро. С того самого момента, как проснулся от моих криков и какое-то время не мог меня разбудить.

– Может, ты все-таки расскажешь мне, что тебе снилось? – наконец не выдержал он. – И не надо говорить, что не помнишь, ты до сих пор дрожишь.

Я вздохнула. Рей, ты иногда бываешь таким внимательным, что аж бесит.

– Я не помню. А дрожу от ветра. Что-то я подмерзла.

Парень скептически огляделся. Ну да. Кроме меня, закутанной в кофту, все остальные пассажиры щеголяли в футболках и майках. Сегодняшним утром река была тиха как никогда. Штиль. Ветра не было вообще. Молодец, Таша, ты уже даже врать начала, да еще так по-дурацки.

– Сделаю вид, что поверил. – пробормотал Рей.

Это утро действительно выдалось жарким. Люди уже тихо возмущались, сетуя на солнце и отсутствие хоть какого-то освежающего ветерка. А я продолжала дрожать. да что ж такое! Кстати, Рею я не совсем соврала. Я действительно не помнила содержание ночного кошмара. Только страх. И боль. И холод.

Этот холод как будто проник в меня, внутрь, и морозил теперь изнутри. Надо с Милой созвониться, пусть посоветует какие-нибудь успокоительные что ли?