К нам зачастили англичане, три лодки которых базируются у нас, эскадра адмирала Фрейзера периодически стоит в Ваенге. 78 полк перевооружился на Харрикейны. «Дед» достал две американские резиновые лодки и подвесные двигатели «Меркурий», и списал спасательную шлюпку. Убрал ванные из отсеков, увеличил себе и Жукову каюты за счёт ванной комнаты третьего отсека. Выполнена дополнительная балластировка лодки. Её «покачали», Жуков доказал Браману, что снятие 4-х стволов практически ничего не даёт, так как основной вес имеют сами барбеты. В доке загрузили дополнительный балласт в балластные танки, восстановив остойчивость почти до расчётной. Побегали в Кольской губе, провели пробные погружения. Много неприятностей доставляют крышки выхлопных коллекторов главных двигателей. Соль, выпадающая на нижних частях крышек, мешает их закрытию. Требуется постоянно проверять их состояние. И не переделать ничего. Отправили отчёт о конструктивном недостатке в КБ 194 завода, но оттуда пока ничего нет. Так что, пока, просто завели журнал проверок под роспись для групп движения.

В октябре эвакуировали Либавскую базу. Закончилась 124-суточная оборона города. Немцы потеряли там больше трех дивизий. Остатки гарнизона города переброшены на Гангут. Продолжается оборона Одессы, Гангута, Моозунда и Таллина. Флот подаёт пример стойкости в обороне всей стране. Здесь на Севере, после высадки трех десантов, немцы остановлены практически на границе. В нескольких местах они не смогли пересечь линию Госграницы. Наши три дивизиона постоянно находятся в Варангер-фьорде, срывая немцам поставки снабжения для корпуса Дитля. «Командир» сообщил, что главные немецкие перевозки идут из Нарвика, и целесообразно использовать дивизион «Ка» на том участке, тем более, что остальные лодки так далеко ходить не могут. Обсудили это с командиром дивизиона и с комфлота. Все – «За», но полностью готова только «К-21», три лодки в доках, а две на позициях в Варангере. Сошлись на том, что Жуков должен «сбегать» к Нарвику и посмотреть там обстановку. Сроком на двадцать суток. Затем вернуться и идти уже в составе пяти лодок типа «К». Одна лодка останется в резерве, будет проходить переоборудование. Флотский оркестр сыграл «Прощание славянки», расталкивая ледовые «блины» «К-21» уходила в первое зимнее плавание. Относительно спокойная погода позволила впервые опробовать РДП на переходе в море. До этого Жуков пользовался им только в условиях фьордов. Большая нагрузка на вахтенного начальника: зенитный перископ один, поэтому в светлое время суток, ему приходится постоянно, и одному, осматривать горизонт. Однако, светлых часов почти не стало. Поэтому шли, в основном, на электроходу десяти узловым ходом, экономя топливо. Обогнув Лофотенские острова, Жуков вошёл в Вест-фьорд и занялся разведкой. Необходимо было установить: где проходят здесь пути караванов немцев. Осмотрели остров Нурланн: там наблюдательный пост немцев. Движения судов практически нет. В качестве позиции для засады им был выбран шхерный район южнее острова Хиннё. Войдя в Офот-фьорд, Жуков почувствовал себя неуютно. Весь фьорд просматривался с лесистых горушек, и определить, где находятся вражеские наблюдатели, было невозможно. Но, ветровая волна была, ночь, поэтому удавалось спрятать перископ. Очень мешали течения. На борту находилась разведгруппа Северного флота, задачей которой были взрывы трех подстанций электрифицированной железной дороги Нарвик – Кируна. Группу следовало высадить в самой глубине Офот-фьорда, а затем дождаться её. Поэтому Жуков оставил Нарвик справа, и медленно двинулся к автомобильному мосту через залив. Глубины позволяли идти на 10-тиметровой глубине. В узкости, за мостом, стало мельче, чуть подвсплыли. У Квальвики высадили группу и легли на грунт. Забирать группу надо через сутки. Время тянулось очень медленно. Лишь в середине следующего дня прошёл один катер, потом он вернулся. В 22.50 оторвались от грунта, вышли под перископ. Обнаружили сигнал группы и всплыли. Боцманская команда на резиновой лодке пошла к берегу, а расчёты изготовились к открытию огня. Шлюпка уже возвращалась, когда на шоссе появились огни каких-то автомашин. Артиллеристы взяли их на прицел, но, недоезжая Квалвики, машины свернули на верхнюю дорогу. Шлюпка ткнулась в борт в районе надстройки, одного человека в группе не было.

– Почему не все?

– А кто взрывать будет? – ответил главстаршина Леонов.

– А как его подбирать?

– А никак! – зло ответил бородатый разведчик. – Часовых механизмов было всего два. Дали какой-то адрес в Нарвике.

– К погружению!

Лодка аккуратно скользнула под воду, оставляя за кормой неизвестного героя. Это окончательно испортило настроение Владимиру, поэтому, на траверзе Нарвика, он вызвал Леонова в центральный. Главстаршина вошёл, он понимал, что на ходу просто так в ЦП не зовут. Жуков скомандовал: «Влево десять, на курс 180!», послав лодку на вход в порт Нарвика.

– Главстаршина! Как зовут оставшегося?

– Айхо, старшина 2 статьи Айхо Кирванен.

– По моей команде нажмёшь вот эту кнопку. Торпедная атака! Носовые и кормовые аппараты – к выстрелу приготовить! 1-й, 2-й, 3-й, 4-й! Углубление 1 метр!

Леонов стоял возле ТАСа, положив палец на кнопку «Пуск». Жуков вошёл в гавань. У южного причала борт о борт стояло несколько эсминцев и лёгкий крейсер типа «Нюрнберг». В 5-м и 6-м лежали усиленные торпеды с неконтактными взрывателями.

– 5-й, 6-й! Товсь! Леонов, давай!

– За Айхо! Прости, братишка!

– Пятый, вышла. Шестой, вышла!

– Лево на борт! Первый! Товсь!

Жуков напоминал лису в курятнике. Он крутился вокруг перископа, давал залпы то носовыми, то кормовыми аппаратами, не забыв всадить торпеду в сторожевик на рейде, расстреляв 10 торпед, развернулся на выход и несколько раз нажал на вмонтированный фотоаппарат перископа, фиксируя тот хаос, который он учудил в порту. Выходили из фьорда трое суток. На них было сброшено больше двух сотен бомб, чувствуя, что Вест-фьорд не выпустят, Жуков ушел в пролив Раммсуун, буквально просребся под мостом по дну, используя прилив, прошёл в Тьёлзунд, и оторвался от преследования. В штабе флота его «уже похоронили», он пропустил 8 сеансов связи. Оторвавшись от Анденеса на 150 миль, Владимир Николаевич вышел на связь и доложил об атаке Нарвика. В Полярном знали, что в Нарвике был сильный бой, немцы сваливали этот хаос на англичан, говорили, что потоплено много судов нейтральных стран. Понятно! Шведскую руду возят шведские рудовозы! Но, в Германию! Что, защищая нейтральных купцов, героически погибли крейсер «Кёльн» и четыре эсминца типа «Z».

Жукову дали команду возвращаться. Переход был очень тяжёлый: постоянный шторм, сорвано несколько листов обшивки лёгкого корпуса. Появились трещины в сварке, за лодкой потянулся шлейф топлива. Затем пришлось долго уходить от преследования «волчьей стаи», которая уцепилась за него. Выручил РПД, но топливо из протекающей цистерны пришлось откачать за борт. Наконец, привычный уже «Кильдин», встретил лодку у Сетьнаволока, и повёл в порт. Последний поворот.

– Сколько залпов давать, командир?

– Черт его знает, давай десять, по числу торпед!

– Баковое! Беглым! Холостым, десять! Огонь!

Десять раз ударила «стомиллиметровка»! Боцманская команда отдает честь встречающим. Правая машина отрабатывает назад, гася инерцию и подталкивая корму к пирсу. Пришлось немного поработать на шпринге, разгоняя ледок между пирсом и корпусом. Всё! Последний раз звякул телеграф, Жуков спустился вниз и прошёл к трапу, отдал честь флагу, подошёл к начальству.

– Товарищ контр-адмирал! Гвардейская крейсерская лодка «К-21» прибыла на базу после похода. Разведгруппа высажена и подобрана. Атакованы суда и корабли в порту Нарвик. Расход 8 т-53-38 и две т-53-38у. Предположительно, потоплено у причалов свыше 10 судов и кораблей противника. На отходе подвергся бомбовой атаке, на лодку сброшено более 200 глубинных бомб. Отход вынуждены были совершать через мелководный пролив Раамсуун. Потеряны несколько листов обшивки, течет третья балластно-топливная цистерна. Лодке требуется доковый ремонт. Потери: один человек в развед. группе, ранен один – гидроакустик Панов: повреждены барабанные перепонки. Командир лодки гвардии капитан III ранга Жуков.

Пожимая руки начальству, Жуков глазами искал Варвару в рядах встречающих, но, не находил её. Правда, в одном месте скопились женщины и оказывали кому-то помощь: кому-то стало плохо. Недоумённо пожав плечами, Владимир продолжил здороваться с представителями штаба флота и фронта. Наконец, он увидел бледную растрёпанную Варвару, которая застёгивала и поправляла пальто. Владимир спросил разрешения у Головко, и пошёл к ней.

– Жуков! Змей ты, ядовитый! Мало того, что обрюхатил, так ещё и неделями на связь не выходишь!

– Как это?

– Да вот, в обморок упала. Девчонки говорят, что верная примета: сын будет! С тебя поход в ЗАГС, Жуков!

– Завтра же!

– Никаких завтра, товарищ Жуков! Сегодня! Дай я тебя поцелую! Живой ведь!

Под хохот собравшихся на причале, они зашлись в длительном счастливом поцелуе. На причале скандировали: «Горько!» Прямо с причала все прошли в поссовет. В качестве свидетелей расписались Головко и Вера Николаева, жена комиссара флота, соседка Варвары. Свадьбу отмечали в клубе флота, на столах красовались двенадцать поросят. Именно столько потопленных судов и кораблей обнаружила в Нарвике воздушная разведка англичан. Три судна были потоплены минами, выставленными Жуковым на выходе из порта, мелочь, меньше 1000 тонн, решили не засчитывать. Варвара, вытащившая из шкафа настоящее свадебное платье, выглядела идеально.

– Вот и пригодилось! – поддела она свидетельницу. – А ты говорила: «Зачем ты его хранишь? Всё равно в него не влезешь!» Ничего! И влезла! И пригодилось!

– Завидую тебе, Варька! И мужа нашла, и ребёночек будет! А ведь, сколько лет не было!

– Не каркай! Выносить бы! И чтобы Володька всегда возвращался! – обе заплакали, но ненадолго. Варвару опять подняли, скандируя «Горько! Горько!».

Свадьба и чествование экипажа лодки длились долго. Глубоко за полночь Жуковы попали домой. Утром Владимир побежал в штаб, а Варвара на плавмастерскую. Война выходных не предоставляет. Через пять часов, после разбора похода, лодка ушла в Мурманск на СРЗ в док. Плавдок в Полярном был занят. Десять дней докования, короткие ходовые, проверка установленного, наконец, Асдика, потом замена зенитных установок на счетверённые башенные установки 46-К, производства 8-го завода. Округлые и с более компактным расположением стволов, они экономили много места и почти две тонны веса. Завод делал их для линкоров «Советский Союз», серия которых была заложена в конце тридцатых. Браману откровенно не нравились угловатые и широкие «бофорсы», к тому же, много гильз высыпалось за борт, а их требовалось сдавать. Плюс они «съедали» два узла полной подводной скорости. Поэтому Владимир Юльевич списался с 8-м заводом, установку 46-К доработали и облегчили за счёт бронирования и заметного сужения базы. Общая скорострельность несколько упала: боковые магазины МКVII было удобнее обслуживать. Здесь же два орудия имели подачу сверху обоймами по шесть патронов, а два нижних – боковую, магазинами на 12 патронов. Смена магазина полуавтоматическая. В люльке могло находиться два магазина. Изрядно помучившись, артиллеристы научились ими нормально пользоваться, однако не раз вспоминали удобные «Бофорсы», где не приходилось так толкаться, и подавать снаряды можно было по одному. Что матросы и делали: набирали кучу снарядов, охватив их правой рукой, а левой выдергивали их из охапки и клали в подаватель. Здесь так не побалуешься! Магазины должны быть заранее снаряжены, затем надо нагнуться (при качке!!!) и забросить магазин в приёмник, и ждать, когда пушка чуть выдвинет работающий магазин, когда он опустеет. Его надо выдернуть, вложить в карман на башне, вытащить другой, и дослать его в приёмник Расчёты увеличились на трех человек. Но, подводная скорость возросла на полтора узла. Вообще, Владимир Юльевич был вдумчивым и талантливым инженером. Он доработал крышки люков минного отсека, и они перестали подклинивать, наддувал минно-балластный отсек, когда там были мины, что заметно повысило надёжность хранения мин. Если на остальных лодках частенько минные постановки срывались, то у «К-21» не было ни одной не выставленной мины. «Бычок II-III» и «дед» довели работу механизмов до совершенства. Старлей Терехов не зря носит два Боевых Красных Знамени. Своё заведование содержит в полном порядке: приучен командиром к тому, что, в первую очередь, именно его заведование подвергается самым частым и тщательным проверкам. Именно ему достаются самые горячие «плюшки», но он и его личный состав – самые орденоносные во всей бригаде. Но и они же – завсегдатаи гарнизонной гауптвахты. Если где-то с кем-то подрался в Полярном, можно с закрытыми глазами вызывать Витю Терехова и включать «электрорубанок» и «бензопилу». Его ответы можно не слушать: «Всё исправит, всех накажет!», но воз так и останется на том же самом месте.

В начале ноября из Москвы пришла звезда Героя Советского Союза и орден Ленина за второй поход. В 41-м награждали высшими орденами слабовато. Сказывалось общее отступление Красной Армии и катастрофическое положение на всех фронтах, кроме самого северного. Головко активно награждал экипажи, отличившиеся в боях теми орденами, которые имел право наградить. Так и получилось, что «бычок» Терехов имел четыре ордена: по одному за каждый поход: две «Звезды», два «Знамени». Его награждал КомФлотом, а Жуков, Браман и Иванов по одному «Знамени». Единственное, премии за потопленные судам и кораблям выплачивали в полном объёме и без задержек. Но с зачётом потопленных были проблемы. На снимках через перископ было отчётливо видно 15 потопленных судов и кораблей. На снимках, которые предоставили англичане, ещё четыре транспорта подорвавшихся на минах. Должно быть девятнадцать.

– Нам никто не поверит! – заявил начПО Николаев.

– Ну, вот же фотографии.

– И куда я их засуну? Вы в курсе, Владимир Николаевич, что за подтверждённый потопленный транспорт положена премия, согласно приказа Верховного.

– Да, в курсе.

– Так вот! За девятнадцать судов, из которых один КРЛ, четыре эсминца и 14 транспортов, вам и экипажу надлежит выплатить один миллион рублей. Таких денег на счетах Севфлота нет. Давайте урезать расходы!

– Может быть, Верховному написать?

– Я те напишу! И так с тобой как с бабой со ступой носятся! А что ты сделал? На новой лодке с новым оборудованием три раза вышел в море? – зашёлся в крике Николаев.

– Да нет, я так: развалил экипаж, панибратствую, списал с корабля военкома, который реально отражал ситуацию на корабле.

– Не ёрничай, товарищ Жуков. Давай договариваться!

– Без Иванова – не буду! И Гаджиева пригласите. Да! Леонова не забудьте, товарищ дивизионный комиссар. Подстанции в Нарвике рвал он, я только обеспечивал высадку и подбор. Ну и уклонялся от атак в Офот-фьорде.

– У Вас не было приказа атаковать порт в Нарвике!

– Не было. Ушли бы шведские рудовозы в Германию, товарищ комиссар. И появилась бы пара танковых дивизий на Восточном фронте. Вы к этому клоните?

– Нет, конечно, но у нас нет реальных доказательств, что вы утопили в Нарвике 11 транспортников.

– Запросите Регистр Ллойда. Наверняка все суда были зарегистрированы там.

– Всё, Жуков! 12 судов и кораблей, 420 000 рублей на лодку. Остальное в фонд обороны СССР.

– Я должен посоветоваться с экипажем.

– Советуйся, только не забывай о том, что я тебе сейчас говорил. Я слов на ветер не бросаю, товарищ Жуков.

– Я Вас понял, товарищ дивизионный комиссар.

Ситуацию разрулили Гаджиев и Головко. Лодке засчитали всё, тем более, что подтверждения были получены из первоисточника: Швеция прислала в Москву ноту протеста, а немецкое радио назвала Жукова и экипаж «К-21» личными врагами великого фюрера Германии. Но, затем, из-за начала наступления на Центральном фронте и крупных поражений немцев под Москвой, Ростовом и Ленинградом, события на далёком Севере перестали активно муссироваться. Лодка вышла из ремонта на СРЗ, и вернулась в Полярный, однако в поход в составе соединения не попала, так как третью балластно-топливную цистерну пришлось переваривать. Она продолжала давать масляные пятна. Пришлось осушать, выпаривать и проводить новый ремонт уже в Полярном. Под Новый год с позиции у Нарвика досрочно вернулся Уткин: отказали носовые рули, погнутые штормом. И «К-21» пошла к Нарвику. По дороге Жуков неудачно атаковал транспорт, примерно 5000 тонн. Торпеды из-за сильного шторма прошли мимо или не сработали взрыватели. Атаковать под перископом было невозможно. За Лофотенскими островами было поспокойнее. Однако, немцы резко усилили противолодочную оборону в районе, и вскрыли позиции дивизиона «Ка», оттеснив его из шхер острова Хиннё, выставив там минное заграждение. Вход в Офот-фьорд был перегорожен противолодочной сетью, конвои выходили под сильным охранением, и с предварительной бомбёжкой выхода. Тем не менее, 8 транспортов было торпедировано. У соединения подходил к концу срок автономности, и через десять суток Жуков остался один на позиции. Попытался прорваться в Будё, но там оказалось много мин. Тогда он спустился южнее, обогнул остров Сандхорейя, пройдя узким и очень глубоким фьордом, и вышел к Будё с юга. От острова Страмойя обстрелял аэродром и торпедировал разгружающийся небольшой танкер, чуть больше тысячи тонн. Уклоняясь от атаки У-ботегерей, ушёл в шхеры к острову Флейна, там всплыл под РДП, и вышел открытое море. После этого поднялся к Анденесу, и там атаковал прибрежный аэродром немцев, на котором сидели Фокке-вульфы-200: разведчики. Урон, конечно, он нанёс незначительный, но какие-то пожары на аэродроме были зафиксированы. А вот проход, которым он пользовался в прошлый раз, больше использовать Жуков не решился. Показалось странным отсутствие движения норвежских рыбаков по проливу. В прошлый раз их было много. Через 22 дня получил приказание срочно следовать к Нордкапу и оказать помощь «Щуке» 3-го дивизиона, дрейфующей без хода в том районе. Опять попутный шторм, предельные крены, а приходилось идти почти полным ходом. К лодке он не успел. Туда быстрее подошла «К-22» и передала топливо на «Щ-421». Механики помогли запустить отказавшие двигатели, и Лунин пошёл самым малым на базу. Жукову поменяли позицию, теперь он был у Нордкапа. Обнаружил Асдиком и нанёс на карту два минных поля, выставленных немцами. Затем, у Хаммерфеста, атаковал минный постановщик «М-32», пытавшийся выставить минную банку на входе во фьорд. Немец уклонился от торпеды, вступать в артиллерийский бой на такой качке было бессмысленно, Жуков погрузился и отошёл мористее. Нахальный немец потянулся за ним. Ему в помощь пришло ещё два «стотонника», судя по звукам. Дождавшись, когда немцы остановятся, Жуков атаковал их в упор ЭТ-80. Подвсплыв, увидел, что два немца убегают в сторону Нордкапа, а корма постановщика находится на плаву. Подойдя ближе, увидел, что на корме стоят на рельсах две мины очень странного вида. Терехов и Алексеев на резиновой лодке с мотором подошли к постановщику, сфотографировали мину, и прихватили от неё инструкции по изготовке. Это были противолодочные антенные донные мины. Новинка гитлеровского флота, с которой уже придётся считаться. После доклада о находке, лодка получила приказ возвращаться на базу.

Впервые после похода док не требовался. Жуковы после доклада посидели со всеми в клубе, потом пошли домой. Сыпал небольшой снежок, погода стояла тихая. После многодневной качки было приятно пройтись по твёрдой земле. Варвара уцепилась за левую руку и рассказывала о том, что происходило в гарнизоне и на заводе за последний месяц. От неё Жуков узнал, что не вернулась «М-175». Первая потеря в бригаде. Мелкадзе ему не нравился, тот был ленив, заносчив, не любил и не хотел чему-либо учиться, но вместе с ним погибло ещё 20 подводников. Ещё летом лодке повезло, Мелкадзе не заметил две атаки U-бота, одна из торпед противника попала в лодку, но не взорвалась. Сейчас ему не повезло. У немцев не получилось ничего сделать с Северным флотом и Мурманском, и они будут усиливать давление на флот. «Надо идти в Альту.» – подумал Владимир. – «Там находится ключ к победе на море». Но собрать дивизион в кулак не получается. Лодок мало, они постоянно на ремонтах. Активность противника высокая, поэтому требуется постоянно находиться на позициях. А успехов не так много. Дивизион «Ка», конечно, доставил много неприятностей немцам у Нарвика, но ведь позиция оставлена, и там сейчас никого нет. Немцы воспользуются дырой и поставят руду в Германию. Действовать одинокой лодкой бессмысленно. «Командир» всячески подчёркивал, что именно эскадренные действия подплава максимально эффективны. Результаты тех же немцев сейчас примерно 50:1. Сейчас лучшее время для подводников: полярная ночь, авиация противника почти бездействует. Но, одна лодка в походе, «К-21» бункеруется, а четыре лодки ремонтируются. Варвара обратила внимание на то, что Володя задумался и тоже замолчала. Потом спросила:

– Я много говорю?

– Нет, Варя, я задумался о своём. Как ты себя чувствуешь?

– Честно? Не очень. Тошнит часто, похудела.

– Куда тебе худеть!

– Ем я много и часто, но всё не впрок. Хочется чего-нибудь такого…

– Типа персика?

– Хочу на юг, к морю.

– Там тоже война.

– Я знаю. Но я утащила из-за стола мандарины. Хочешь?

– Нет, ешь сама. Я их в походе наелся. Сейчас придём домой, я принёс бутылочку «Киндзмараули». Вот и создадим иллюзию, что находимся на юге.

– Тогда сначала идём в сарай, за углём. Печку топить надо. Я сутки дома не была. Ремонтируем К-2. Очень много работы. Тут тебе письмо пришло из Москвы.

– От кого?

– Из штаба флота, а от кого не понятно, просто подпись.

– Это Галлер.

Растопив «голландку», Жуков сел читать письмо Галлера. Тот описывал испытания самонаводящихся торпед на озере Иссык-Куль. Испытания прошли успешно. Первая партия головок самонаведения изготовлена на заводе имени Фучика во Фрунзе и отправлена в Полярный. Требуется взять их на борт и провести войсковые испытания. Однако качество исполнения на новом месте, не в Ленинграде, довольно скверное. Ещё хуже ситуация с ДагДизелем. Примерно 50% торпед имеют серьёзные дефекты двигателя. Поэтому, все торпеды на испытаниях будут электрическими. Просил предупредить командиров лодок и командиров БЧ-3 о грядущем «торпедном кризисе», довоенные торпеды заканчиваются, а три новых завода пока гонят сплошной брак. Отложив письмо, он занялся столом, поставил несколько свечей, достал бокалы под вино и почистил мандарины, принесённые женой. Та вышла на кухню, и вернулась с горячим чайником. Варвара забралась к нему на колени, и они довольно долго обсуждали всякие семейные мелочи, мечтали об отпуске в Крыму. Полярная ночь так действует.

Глава 6. Флотские испытания самонаводящихся торпед

Утром разбудил посыльный из штаба флота. Головко приглашал на совещание, посвящённое предстоящим войсковым испытаниям торпед.

– А что ж вы не сказали нам, Владимир Николаевич, что являетесь изобретателем систем наведения этих изделий?

– Я не принимал участия в разработке, товарищ контр-адмирал, дал только общую схему, всё остальное – это разработка КБ «МорФизПрибор». Я не знал, что они сохранили моё авторство. Это не совсем справедливо по отношению к ним.

– Это я настоял на этом. – сказал адмирал Галлер, приехавший на испытания и собиравшийся лично участвовать в боевом походе. – Для испытаний нами подобраны торпеды ЭТ-80, все выпуска конца сорокового года, довоенные. Скорость хода и дальность у них меньше, чем у 53-38. Поэтому от Вас, Владимир Николаевич, требуется пересчитать поправки для ТАС и произвести пристрелку под ЭТ-80.

– В этом нет надобности, товарищ адмирал, мы уже использовали эти торпеды. Даже есть одно попадание. Сложности в другом, Лев Михайлович, аппараты 1 и 2 мы сможем зарядить только под водой из-за морозов. Так что придётся брать на две торпеды меньше, и второе: наиболее вероятными целями сейчас будут подводные лодки противника. Поэтому наш выход в море надо привязать к проходу какого-нибудь конвоя и войти в его охранение. Либо QP либо PQ. А можно «проводить» один, и «встретить» другой.

– Дуэль подводных лодок? – спросил кап-раз Виноградов.

– Дуэлей не будет, товарищ капитан 1 ранга. – ответил Галлер. – Идея определённо мне нравится, Владимир Николаевич. Арсений Григорьевич, давайте пригласим адмирала Эджертона, но я бы не хотел, чтобы он знал о самих изделиях хоть что-нибудь. Нам требуется официальный повод участвовать в конвое QP-10, не более того. Официально: лодка идёт в Англию с дружественным визитом. Я – официальный глава комиссии по приёмке флота. Заодно, попробуем договориться об установке на «К-21» радиолокатора. А насчёт первого и второго ТА: поставьте лодку под борт «Кузни» и дайте пар на лодку. Боекомплект должен быть полным, Владимир Николаевич. Грузите только вторую серию, двухкоординатные.

<1 2 3 4 5 >

На страницу:

Перейти

4 из 5