Моя любимая, ЗАНОЗА…

Сегодняшняя прогулка по городу дала Лизе полную картину места, в котором она находилась.

Если подводить итоги дня, что я смогла узнать – город называется Аскар, он торговый, но по большей части проходной.

Торговые суда разгружались за городской чертой, а в сам город прибывали по воздуху на специальных платформах, там же проходили проверку и регистрацию документов, прежде чем отправиться дальше для разгрузки и погрузки.

Выглядело это зрелище потрясающе: огромная баржа парила над землей в десятках метров, тень от которой на несколько минут закрывала полностью солнце, погружая участки города в ночь.

Окраины Аскара особенно страдали от дневных сумерек – маршрут был тщательно выстроен так, чтобы солнечный свет падал на город в нужный час.

В центральной части города находилась главная пассажирская площадка, куда непрерывным потоком прибывали и стыковались судна. Словно муравьи, люди выходили из них и тут же расходились по своим направлениям: одни стремились вглубь города, другие пересаживались на следующий маршрут.

Передвигались они по воздуху на дирижаблях, кабины для пассажиров были прямоугольной формы, похожие на платформы с грузом, только в миниатюрном исполнении, а сверху располагался огромный шар, было отдаленное сходство с нашими дирижаблями. Только этот шар и габариты отличали пассажирские судна от торговых. Каким образом поднимались торговые судна – для меня было загадкой. Никаких шаров, турбин или пропеллеров я не заметила.

По-хорошему нужно разузнать, какие направления этот город соединяет, и о мире неплохо бы разузнать. Но как? Ходить и расспрашивать совсем не выход – сразу убьют или шкурку попортят, все тут какие-то нервные.

Можно вечером в трактире у Дафны разговоры посетителей послушать, там же успеют все восстановить? Было бы очень хорошо, если бы успели, гости под горячительным имеют привычку болтать без умолку. Может мне и получится разузнать такую необходимую информацию.

Лиза пыталась себя загружать разработкой плана по спасению и как узнать о мире, проговаривала все планы вслух, где-то соглашалась с собой, где-то спорила. Это помогало отвлечься и думать о том, что сейчас важнее.

Например: как выжить? Это способствовало отвлечься от грустных мыслей о том, как же так произошло и почему она кошка.

Она чувствовала: если начнет об этом думать, анализировать, строить предположения, истерика не заставит себя ждать, а там и до депрессии недалеко.

– «Мне точно тогда никто не поможет выжить. И я погибну в расцвете сил и красоты.»

Себя, к слову, Лиза уже видела в отражении. Небольшая кошечка с миленькой кругловатой мордой, глаза зеленые, раскосые, прям колдовские. Зрачок только немного вытянут черной каймой. Ей настолько сильно понравилось то, что она увидела в отражении, что себе позавидовала.

Красота ее была запоминающейся, немного пугающей; если долго смотреть, чувствовалась звериная сущность и опасность. Если всматриваться пристально – прям мурашки по коже, бр-р-р.

Теперь, зная свои сильные стороны, еще немного потренировалась корчить умильные и испуганные мордашки перед отражением – нужно было запомнить мимику, которая работала.

Лиза, даже в той жизни, всегда знала, что выражение эмоций может склонить кого угодно на ее сторону. Она еще в школьные годы начала практиковать перед зеркалом эмоции и реакции на различные ситуации. Ярко представляя их в своем воображении и перенося на себя перед зеркалом. Мышечная память запоминала, и когда нужно было, у нее получалось естественно, и на рефлексах нарисовать на своем лице эмоции от восхищения до полного разочарования или раскаяния. С родителями и друзьями всегда помогало, никто не знал истинного отношения Лизы к той или иной ситуации.

В начале ей очень нравилось, она маленькая и так легко научилась манипулировать мнением окружающих, потом уже вошло в привычку.

Для нее это было забавной игрой. Но уже в университете она поняла, что люди ее видят совсем другим человеком. Даже она сама запуталась в своих эмоциях и восприятии себя как личности. Переезд не особо помог.

Но вот встреча с ее олененком открыла глаза на жизнь, и она начала не играть, а жить. Марина ее принимала любой и знала ее истинное лицо. Лиза чувствовала в подруге родственную душу, и та ей отвечала искренней любовью. Они стали ближе, чем сестры, и сейчас без нее было хуже, чем без родителей и брата.

Но она сейчас не станет об этом думать, Лиза просто взяла и запретила думать о том мире. Подумает потом, когда будет в полной безопасности, там она и даст волю всем своим чувствам.

Сейчас же она уверенно строила гримасы, уверенная что эти навыки помогут ей выжить, даже у злодея может оказаться доброе сердце, и желание спасти такую милую маленькую кошечку, попавшую в беду. План был прост и с ее навыками выполним, просто не хватало практики в новом теле.

Шерстка у Лизы оказалась короткая, черная, как смоль, на свету переливалась и походила на норку, хорошо, что не на песца.

Девушка хихикнула себе под нос.

– Всем бы тут песец настал.

Ее эта аллегория сильно забавляла.

– «Конечно, я маленькая, но злопамятная, и всегда искала справедливость. Злодеи бы славились обсосанными тапками, и люди за версту чувствовали, кто к ним приближается. Кстати, а это идея! Буду супергероем этого мира. На страже добра стану помогать вычислять злоумышленников. Вообще реализовать себя можно в этом мире даже как шпион. Допустим, меня подарили как дар в знак дружбы соседям, а я такая милая и любимая. Хожу где хочу, подслушиваю кого хочу. И письма строчу начальству с докладами, как настоящая Мата Хари[1]. Буду настоящим двойным агентом, правда строчить доклады нечем, у меня же лапки, и вроде Мату Хари расстреляли…»

Лизе сразу взгрустнулось, ее фантазии разбились о скалы такого недружелюбного нового мира. Да она понимала, что это просто лирика, какая мне политика, меня прибью за первым же углом.

– «Нужно выбираться отсюда в более развитую страну, разузнать обстановку и расстановку сил. Узнать, что я за зверь такой, найти покровителя и попробовать выяснить, что со мной произошло. Сейчас главное выжить, Лизка», – мысленно она обратилась к себе. Ее это взбодрило, и она стала четко понимать свой план действий, на душе полегчало.

– У меня точно все получится!

Солнце перевалило, уже полдень, нужно возвращаться. Уже и желудок пробурчал, напомнив, что меня давно не кормили. И только сейчас к Лизе пришло чувство голода. Она была настолько увлечена изучением города, что позабыла обо всем, какая тут уж еда была, а вот сейчас остро почувствовала нужды.

– Гр-р-р, – пробурчал громче желудок.

– «Хорошо бы найти трупик крысы», – подумала Лиза. – «Я бы гордо Дафне его презентовала, типа работа идет. Право слово, мне же не самой их ловить и в пасть брать. Фу…»

Решила возвращаться и двинулась в обратном направлении, аккуратно выискивая кучи мусора. Люди туда, наверное, трупики мышек и выбрасывают. Одну такую кучу я встретила в аккурат рядом с нашей таверной.

В ней нашлось искомое, только на вид не было похоже на мышь или крысу. Чернильно-черное нечто с большим количеством зубов, ярко выделяющимися своей белизной на фоне темного тельца. Выглядело жутковато, как раз эта тварюшка потянет на похвалу и хороший ужин в знак благодарности от Дафны. Лиза уже предвкушала вкусное жаркое и потирала свои лапки от находчивости.

Девушка отметила, что грызуны в этом мире выглядят странно, но решила не заморачиваться – все же это другая реальность. Она сделала мысленную заметку о том, что нужно получше узнать местную флору и фауну. Ведь важно понимать, кого и чего стоит опасаться, кого можно просто обходить, а с кем встреча может быть опасной. Эти знания могут оказаться жизненно необходимыми.

Подхватила его передней лапкой и смогла донести до окна. В зубы брать не особо хотелось – боялась, что стошнит или она отравится. Мало ли, вдруг оно ядовитое или его отравили. Береженого бог бережет.

Поэтому ее грандиозное шоу немного затягивалось, сложно лапками было втащить эту тушку в окно, оно было в чем-то мокром и постоянно пыталось выскользнуть из лап. Лиза пыхтела, ловила, тащила, сама испачкалась, пыталась не думать в чем, а то ее точно стошнит. При свете оказалось, что у трупика была шерсть, просто она вся в темно-бордовой крови, вот и был склизким. А то, что ей сначала показалось, что он черный – это, наверное, игра зрения в темноте.

Может, когда он был жив и пушист, зубы не так выделялись. Сейчас это просто мертвый комок с зубами. Ладно, свою добычу я смогла принести, а как разыграть эпичную охоту?! Тут, конечно, вопрос, нужно ведь чтоб хозяева в аккурат к победе пришли и возгордились мной.

Нужно глянуть, где Дафна. Заглянув в зал, я никого не увидела, он был пуст, и это было очень странно. Сейчас самое время для открытия заведения, где все? У меня опять поднялась шерстка и прошел по спинке холодок, предчувствуя «песца». Но не северного, к сожалению.

Пришлось быстро ретироваться обратно на кухню, так как только там было приоткрыто окно на улицу. Если никого нет здесь, значит, что-то случилось, и в городе могут об этом говорить. Метнувшись к окну, мельком заметила движение. Остановилась и пригляделась к трупику. Тот лежал вроде там же, где оставила, и не двигался. Наверное показалось. Еще пару секунд приглядывалась, и решила, что это происки моего уставшего разума, тут вообще впору психикой поехать от всех событий, а я вот держусь, кукушкой не еду. Поэтому особое внимание тому, что мне показалось, придавать не стала.

Отвернувшись, я решительно двинулась к приоткрытому окну. Оказавшись на улице, поняла, что скоро станет совсем темно, сейчас только начало смеркаться. Где же могут быть все? Я же так все хорошо придумала, а зрители ушли – прям неудача.

Хотя можно было остаться, ведь я и без них могла поймать вредителя, но то чувство холодящего страха по коже не давало мне спокойно сидеть и ждать. Мой холодок по коже и вздыбленная шерстка уже успели спасти жизнь, поэтому не будем ленивыми и пойдем поищем всех.

Так, немного ворча, я и добежала до площади, а там самое веселье только начиналось. Казалось, что на площади собрался весь город, так много нелюдей было на площади. Гадкое предчувствие неприятностей только усиливалось, я старалась глазами отыскать своих работодателей в этой толпе. Но у меня ничего не получалось, все лица смазывались в одно огромное пятно, слишком много нелюдей собралось. Народ продолжал подтягиваться, будто реки впадают в море, гомон усиливался, а я уже не надеялась найти Дафну с Диром.

На площади возвышалась деревянная сцена, к которой вела шаткая лестница, кое-как собранная из грубых досок. Она напоминала площадку для концертов или для казни – ту самую, где рубят головы или вешают приговоренных.

Лиза укорила себя за столь мрачные мысли, но напряжение росло с каждой секундой, и вместе с ним усиливалось ощущение надвигающейся опасности. Может, это всего лишь обычная сцена? Но вдруг на ней разгорелось пламя, вспыхнуло, словно портал в иной мир, и зрелище показалось устрашающим.

Лиза замерла, не отрывая взгляда, чувствуя, как в горле застрял ком страха. Спасибо фэнтезийным книгам и фильмам про фантастику, которые подготовили ее к таким моментам.

– «Надеюсь, мой разум выдержит сюрреализм этой ситуации», – подумала она, затаив дыхание.

Когда зарево начало мерцать, в открывшемся портале возникла картина, словно проступившая сквозь тонкую пелену. За ней вырисовывались суровые мужчины в мундирах, вооруженные и решительные. Позади них виднелись городские строения, полностью объятые огнем, полыхающие в языках пламени, словно слились в одном смертельном танце.

Из-за огненного зарева небо окрашивалось в багровый свет – это было смертельно красивое зрелище, будто ты смотришь на лаву и знаешь, что все умрут, но глаз отвести не в состоянии. Мне стало немного не по себе – не хотелось оказаться по ту сторону этой иллюзии, хотя, возможно, это был бы один из способов покинуть сие место. Нужно будет выяснить, как открыть портал и куда лучше по нему уйти.

Пока я находилась в мыслях, с другой стороны площадки начали появляться мужчины. Внезапно воздух пропитал странный запах гари. Как странно, что аромат появился только с их приходом, словно какой-то невидимый барьер портала удерживал не только звуки, но и запахи, позволяя нам видеть лишь отрывок чужого мира, но не ощущать его до конца.

Толпа притихла; в наступившей тишине была пугающая, напряженная безмолвность. Пришельцы молчали, стояли, выстроившись в ряды, мрачные и суровые, с холодными взглядами и каменными выражениями лиц. Руки их касались оружия, словно готовы были схватиться за него в любой момент.

Мужчина, стоящий в центре, явно выделялся среди прибывших – выше остальных, с тяжелым взглядом, который укутывала красная пелена, из-за чего глаза казались багровыми; те сверкали кровавой яростью, в которой не было ни тени сочувствия или жалости.

Его лицо уродовал жуткий шрам – глубокий, рассечённый, наверное, клинком – настолько его края были ровными. Сам шрам начинался у брови, разрывая ее надвое, и тянулся вниз, доходя почти до самой скулы.

Раны, оставившие этот след, как бы вгрызлись в плоть, обнажая ее внутреннюю часть до костей, и теперь казались застывшими, воспаленно-красными следами давней боли. Этот шрам не просто делал его страшным – он дал ему нечеловеческую, пугающую сущность.

Лиза действительно испугалась, она никогда бы не хотела с ним встретиться, ни при каких условиях – понимание было четким.

Он выглядел пугающе словно только для нее, остальные не чувствовали нависшую над ними угрозу. Народ был достаточно спокоен, никто в ужасе не пытался сбежать, все просто стояли и ждали. Только чего?..

Мужчина шагнул вперед, решительно поднял руку, и над ней появилось свечение, которое обрисовало голографическое изображение. Мое удивление было настолько велико, что я едва удержалась от удивленного вздоха – голограмма? Фантазийный мир? Это все больше начинало напоминать темное фэнтези. На голограмме показали молодого человека, возможно, совсем юношу лет восемнадцати, в плаще, который полностью закрывал фигуру, со светлыми волосами и пронзительно голубыми глазами, что казались нереально яркими. Это точно не человек, а, наверное, существо из другого мира. Конечно, он мог быть и старше, но на таком расстоянии было трудно рассмотреть детали.

В тяжелой тишине раздался низкий, властный голос:

– Это маг-стихийник. Объявлен предателем Империи; он – враг народа, безжалостный убийца. Наш отряд прибыл слишком поздно, и он успел сбежать. Следы ведут в ваш город. Если кто-либо видел его и готов помочь защитникам, мы будем благодарны. Но если вы намеренно укрываете преступника, то ваш город будет очищен, а виновные публично наказаны на месте.

Толпа содрогнулась, и волна страха прокатилась по людям. Мне самой стало жутко, а тихий шепот по толпе только усилил эту тревогу.

Затем голограмма изменилась, показывая маленькое, пушистое, темное существо с хвостиком.

– Это фамильяр мага, его укрывательство также карается смертью. За поимку фамильяра мы предлагаем награду – десять тысяч золотом.

Лицо жуткого мужчины стало еще суровее, и он продолжил что-то говорить, но в голове у меня теперь было только одно – смерть. Казалось, здесь властвовали дикарские нравы, а правосудие было столь же суровым, сколь и неизбежным.

Голограмма снова сменилась, показывая зверька с оскаленными зубами. Я вгляделась – и с ужасом поняла, что эти зубы мне до боли знакомы… Сердце на миг замерло, захлестываемое осознанием, как я попала. Да уж, неприятности сами меня находят!

Без раздумий я рванула к таверне, не оглядываясь и мчась со всех лап, все быстрее и быстрее, подгоняемая страхом смерти.

[1] Мата Хари, немецкая шпионка. Расстреляна по приговору французского суда за шпионаж в пользу противника в военное время.

Глава 4

Я двигалась словно на автопилоте, не задумываясь о риске падения с высоты, просто перепрыгивала через препятствия, летя к своей цели. В одном месте чуть не свалилась, но чудом удержалась, избежав падения, в тот момент сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Близкая смерть очень ярко пощекотала нервы.

Говорят, у кошек девять жизней, но проверять на своей шкурке не особо хотелось. Я бежала так быстро, как могла; мысли гремели в голове, словно набат: надо вытащить его из таверны, подальше, Лизка, давай быстрее, беги еще быстрее. Вдруг они смогут отыскать его по этим связям?

Господи, я уже почти не чувствую лап, скоро и сердце остановится, нельзя бежать еще быстрее, но и остановиться не могу. Эти беспощадные солдаты не станут разбираться, как он оказался в таверне, – просто убьют всех. Сердце билось так яростно, что его стук оглушал.

Как Лизка пролетела все препятствия – никогда не вспомнит.

Влетев в приоткрытое окно таверны, я чуть не грохнулась без сил. Не могла восстановить дыхание, воздух резал гортань. Мне приходилось с усилием делать вдох, проталкивать его к легким и с таким же усилием делать выдох. Я задыхалась, сердце полностью оглушило своим стуком.

Сейчас есть три проблемы: дыхание, сердцебиение и возможное падение.

Лапы совсем не слушались; я вся была как натянутая струна. От забега хотелось просто лечь и умереть, но я гнала эти жалкие мысли.

– Где эта хрень пушистая?.. – раздраженно просипела Лиза под нос.

Зверька не было видно.

– Да как… Так-то! Где он?!

Лиза продолжала задыхаться, не так уж и просто восстановиться от такого затяжного забега. Сердце колотилось уже не от усталости, а от страха, что зверя нигде нет; значит, он может доставить неприятности.

Лиза, словно дикая кошка, носилась по кухне, охваченная отчаянием, и лихорадочно заглядывала под каждую банку, склянку и мешок со снедью. Ее лапки дрожали, а взгляд метался, будто та могла поймать существо там, за полками, или между плотно упрятанными специями.

Однако долго девушка так продержаться не смогла – силы иссякли, и она с усталым выдохом осела на свой пушистый зад.

Едва коснувшись пола, Лиза машинально поправила хвостик, аккуратно пристроив его сбоку. Она улыбнулась про себя, словно милому напоминанию о том, как дорога ей новая часть тела. Этот хвостик стал для нее настоящей любовью с первого взгляда, и она старалась обращаться с ним осторожно и нежно.

– «Сперва надо успокоиться и все обдумать», – решила она.

Силы покинули девушку, а эмоции рвались наружу, мешая здраво мыслить. Прикрыв глаза, Лиза сосредоточилась на дыхании: глубокий и медленный вдох… Выдох… Ее сердце все еще колотилось в груди, но волна паники, казалось, немного отступила.

Она почувствовала, как с каждым вздохом уходит напряжение. Ощущение времени, бегущего сквозь пальцы, медленно растворялось в тишине. Едва слышные отклики тревожных мыслей пытались вернуться, но Лиза уверенно гнала их прочь. Наконец, ее дыхание стало ровным, разум – ясным.

– «Аллилуйя!» – мысленно воскликнула она, открыв глаза.

Превозмогая усталость, Лиза похвалила себя за то, что смогла быстро собраться.

– «Так, рассуждаем. Я оставила эту тварюшку на полу… Всю в крови. Если он жив и сам куда-то уполз, то должен остаться след. А если следа нет – значит, кто-то его нашел и унес. В этом случае, получается, проблема уже не моя!»

Нахлынула волна самодовольства.

– «Ах, какая же я умная и сообразительная!» – подумала она, хоть и понимала, что это была лишь попытка подбодрить себя.

Поднявшись на задние лапы, Лиза осторожно подошла к месту, где оставила зверька. Ее взгляд скользнул по полу, выискивая намек на ответ, и тут… Она заметила кровавые следы.

– «Да чтоб тебя…»

Стало ясно, что маленький зверек решил спастись сам. Оставляя за собой едва заметный след, он ускользал все дальше. К счастью, путь его был прямым и четким – как раз к каменной стене, у которой теснились большие глиняные кувшины с вином.

– «Ну что ж, решительно пойду и посмотрю», – подумала я, но тут же вспомнила про его острые зубы. – «Лучше бы зверек оказался слабым и не настроенным агрессивно. Но что, если он все-таки решит напасть?»

Сердце заколотилось, и на меня нахлынула волна паники, а вместе с ней – внезапное, почти подавляющее, чувство трусости.

– «Зачем мне вообще ввязываться в это?»

Вздохнув, я попыталась успокоиться. Дафна сможет сама разобраться, а я могла бы спокойно идти своим путем.

От этой мысли стало немного не по себе. Меня передернуло. Никогда ведь не была ни трусливой, ни неблагодарной. Всегда верила, что несправедливость – худший грех, и что рано или поздно за все воздастся.

Моя нерешительность испарилась, а на смену ей пришла твердая уверенность: я поступаю правильно. Если не помогу, Дафна окажется в смертельной опасности – это без сомнений. Ее просто убьют, если я не помогу, это даже к бабке не ходи. Там даже разбираться не будут, видела я морду этого жуткого главного товарища, там нет ни грамма понимания и снисходительности к простым смертным.

С осторожностью, но уже без колебаний, я начала заглядывать за кувшины.

– Малыш, ты тут? – прошептала я, обходя кувшин за кувшином. – Кис-кис-кис, – само сорвалось с губ.

– «Забавно», – подумала я. – «Но что еще можно сказать? Кис-кис, в конце концов, универсальное обращение…»

За кувшинами было темно, но мое зрение позволяло различать очертания.

Я снова позвала его тихим голосом.

– Малыш, я хочу помочь тебе. Без тебя мне этого не сделать. Выходи, пожалуйста.

Послышался легкий шорох, и я обернулась. Там, в тени, появился он – комочек шерсти, которого теперь было почти не узнать. На нем уже не было крови, а в его глазах появился яркий темно-синий блеск. Какие это глаза! Завораживающие, глубокие, цвета ночного неба, почти черные. Они были огромными, как два загадочных озера, прячущих в себе целый мир тайн.

Однако его строение по-прежнему оставалось странным. Крохотное тело, казалось, состояло из одних только глаз и острых зубов, такой же маленький хвостик выглядел лишним. Забавный, чудной зверек, настоящий феномен природы будто смотрел на меня с пониманием – и, быть может, даже с намеком на доверие.

Аккуратно подходя, я постаралась не спугнуть его; делала шаги легкими и осторожными, словно приближаясь к дикому зверьку.

Мягким голосом я заговорила, вкладывая в каждое слово доброжелательность и теплоту:

– Не бойся, я пришла помочь тебе. В этом городе уже появились люди, которые ищут тебя, и они не отличаются дружелюбностью. Тебе нужно срочно уйти отсюда подальше, – я легким движением указала лапкой в сторону, – ведь здесь живет добрая женщина, и ей грозит опасность из-за того, что ты скрываешься у нее на кухне. Уверена, что те, кто пришел за тобой, не станут разбираться в том, виновата она или нет. Ты понимаешь меня?

Я пристально посмотрела ему в глаза, надеясь уловить отблеск мысли, знак понимания, хотя бы тень осмысленности. Но, к сожалению, в его маленьком тельце, казалось, нашлось место только для выразительных глаз и острых зубов.

А где же разум, который должен быть у фамильяра? Ведь по книгам фамильяр – это мудрый спутник, советчик, готовый помочь в трудную минуту. Может быть, мои представления – всего лишь иллюзии, созданные романтикой книг. Так в чем же тогда их предназначение? Быть источниками силы? Возможно. Нужно будет найти библиотеку и попытаться выяснить, понимаю ли я язык этого мира. Знания могут стать ценным оружием, а возможно и ключом к разгадке природы самого фамильяра.

– «Ну что ж, пора решать, что с этим созданием делать…»

Взглянув на него, я решила помочь выбраться подальше от шумной таверны и медленно, осторожно, начала приближаться.

– Не бойся, я тебя сейчас возьму, и мы отправимся в более безопасное место… – приговаривала успокаивающе.

Хотя куда именно, я, честно говоря, и сама не знала. От этого мысль о предстоящей задаче постепенно портила мне настроение.

Когда же я протянула лапку, чтобы подтянуть ближе зверька, оно неожиданно цапнуло меня за подушечку лапы. Слабо, но до крови.

– Ах ты ж, мелкий гаденыш… – прошипела я, подавляя желание тут же бросить его.

И тут я заметила, как его глаза внезапно затянула странная, мутная пленка. Сердце екнуло от неожиданного страха – а вдруг моя кровь для него ядовита? Осторожность куда-то испарилась, и я, чувствуя нелепую тревогу, подошла еще ближе, стараясь заглянуть ему в глаза.

В этот момент пленка исчезла, передо мной предстали яркие и глубокие глаза, которые смотрели прямо в душу. Мгновенно в моей голове возникла картинка – она была настолько яркой, что казалась воспоминанием, причем моим собственным.

Я увидела молодого человека, который держал меня, затем на нас обрушилась атака сзади. Меня отбросило в сторону, но я вскочила и рванула обратно к хозяину. Я четко понимала: это мой хозяин, и он в опасности, а я обязана ему помочь.

Сцена сменилась, теперь все вокруг полыхало.