Гоблин из стенного шкафа

Мальчик сидел на полу пещеры и пытался собраться с мыслями. С одной стороны, хотелось залезть обратно под штору-одеяло и сидеть так, дрожа от страха. С другой – надо было срочно бежать к Шаману и требовать обратного превращения.

Последнее желание становилось все более навязчивым, и Дилан заставил себя встать и даже направиться к выходу из пещеры. На удивление он довольно быстро освоился с копытами, и уже не шатался из стороны в сторону, не терял равновесия. Словно так и было всегда.

«Ну уж нет, – рассердился он сам на себя. – Не желаю я привыкать к новой внешности. Еще чего не хватало».

Очень осторожно он высунулся из пещеры. Забавно, но теперь его нос улавливал новые запахи: мокрой земли, водорослей, терпкий древесный запах далекого леса. От изобилия ароматов кружилась голова, так что Дилан прикрыл нос лапой. По-иному вели себя и уши, увеличившиеся в размерах, удлинившиеся, они слышали больше и дальше, но вот опыта в опознавании звуков и их направления было еще мало.

Мальчик, испуганно озираясь, вышел на песчаный пляж. Других гоблинов рядом не наблюдалось, так что он постарался как можно быстрее добраться до жилища Шамана. Правда, быстрее – не значит менее заметно. Копытца его несколько раз подводили, и Дилан падал, запинаясь о камни и мусор. До главной пещеры он добрался с разбитыми коленями и содранными локтями.

– А вот и второй наш новенький! – Шаман радостно замахал лапой при виде Дилана. – Как ощущения?

– Мерзкие, – мальчик направился прямо к хозяину пещеры. – А ну делай меня обратно человеком!

Мордочка Шамана вытянулась от удивления, глаза стали больше.

– Почему ты помнишь? – прошептал он, глядя мальчику в глаза.

– Что? – оторопел Дилан.

– Ты помнишь о своем человеческом прошлом, а этого не должно быть, – Шаман привстал, но глаз с собеседника не сводил.

– А остальные забывают? – Мальчик почувствовал, как холодок бежит по спине.

От прошлого насмешливого тона Шамана не осталось и следа, он говорил спокойно, уверенно и серьезно.

– Так. Сколько раз ты ел нашу пищу?

– Эм… Раза два и то чуть-чуть. А превращение зависело от еды?

Шаман хохотнул:

– Не завидую я тебе. Зря ты не ел. Сейчас бы не мучился от воспоминаний, не страдал, что внешность изменилась. Тут, видишь ли, действуют особенные правила. Не наше поколение их установило. Но еще предки крали непослушных, грубых, гадких детей, которые только и делают, что портят жизнь родне. Они приводили детей в свои пещеры, давали им свою еду с особыми травками и постепенно характер ребенка отражался на его внешности. И мальчишки, и девчонки – все они становились гоблинами. Это удобно, это хорошо. Всем. И родителям проще, и наш вид живет дольше. К тому же те, кто поумнее, быстро сообразили, что туповатых силачей можно легко продать за хорошие деньги. Слуги-то всем нужны.

Шаман покачал головой. Голос его был хриплым и усталым.

– Что мне с тобой делать? Ума не приложу… Иди на кухню, наешься нашей стряпни и забудешь о прошлом. Тебе же лучше.

– Нет. – Дилан сжал кулаки и пристально посмотрел на Шамана. – Я не собираюсь забывать свое прошлое. Оно моё. Это моя память. Ели другим плевать, то мне – нет.

– Дело твое, – глаза старого гоблина сузились, он явно злился. – Говорю же, тебе хуже. Домой тебе пути теперь нет.

– Почему это? – не понял Дилан.

– А кто тебе такому обрадуется, – расхохотался Шаман.

От его смеха в углу ожило что-то большое, темное. Оно сонно двигалось к огню, и наконец предстало в истинном своем размере. Это был гоблин-здоровяк на голову выше Дилана. В одной руке он держал уже знакомую кастрюльку, а пальцами второй выгребал из нее остатки варева. Одежда здоровяка казалась Дилану знакомой. И вдруг он понял: перед ним Эрик.

– Вот, видишь, друг твой наедался, не боялся, и что теперь? Не беспокоится ни о чем, что скажем – то и делает.

– Но, но… – Дилан рискнул подойти поближе к Эрику, но тот лишь отшатнулся в сторону, прижимая к животу кастрюльку. – Это ведь ужасно.

– Кому как, кому как… – Старый гоблин покачал головой.

Дилан молча смотрел, как его бывший приятель, чавкая, доедал варево из кастрюльки. На мальчика он бросал быстрые недовольные взгляды, словно боялся, что тот отберет у него еду.

– И меня он тоже не помнит? – спросил Дилан Шамана.

Гоблин покачал головой.

– А мне что делать?

– Понятия не имею, – Шаман недовольно заворчал. – У меня для тебя один совет, но ты его принимать не желаешь.

– Потому что не хочу забывать… Неужели нет другого пути?

Шаман промолчал, но Дилан уже догадался – его жизнь очень круто изменилась. И виноват в этом он сам. Медленно повернувшись, он пошел в сторону выхода.

– Ты теперь изгой на острове, – зазвучал хриплый голос у него за спиной. – Гоблины тебя не примут, так как поведение твое будет отличаться. Люди увидят в тебе лишь существо, недостойное уважения. И пока ты не откажешься от прошлого, будешь мучиться в одиночестве.

Голос сорвался на хриплый, каркающий смех, и Дилан побежал так быстро, как только позволяли ему изменившиеся ноги. Подальше от Шамана, подальше от пещеры с мерзкими запахами еды, подальше от правил. Ему хотелось забиться в какую-нибудь нору, спрятаться от всех.

Страх жег душу. Дилана била мелкая противная дрожь, так что далеко от пещеры он убежать не смог. Рухнув на землю, больно ударившись коленями, он едва успел подавить крик, так что из груди вырвался лишь стон, переходящий в тихое поскуливание. Где-то совсем рядом послышался шорох, неуклюжие шаги, грохот падающего мусора. Мальчик поднял глаза и обнаружил, что за ним наблюдает дюжина гоблинов, от самых мелких до здоровяков.

– Чего уставились? – Закричал мальчик, сжимая кулаки. – Решили, что я стану таким же, как вы? Не дождетесь! Чего смотрите? Вы сами раньше были людьми!

Гоблины смотрели на него как-то странно, и Дилан не сразу понял, что во взглядах их были жалость и непонимание. Они считали его безумным, наевшимся испорченной еды. А что с такого взять? Дилану еще предстояло понять, насколько прав был Шаман, предрекая ему тяжелую жизнь на острове-свалке.

Вернувшись в пещеру, маленький гоблин застал ее разграбленной. Насколько обитатели свалки боялись людей, стараясь не приближаться к ним без причины, настолько ненавидели себе подобных, и готовы были забрать друг у друга все, что осталось без присмотра хоть на пару минут. Конечно, Дилану было обидно, но не бегать же по свалке в поисках похищенных вещей? Не найдешь. А если и найдешь, то обратно не получишь, зато огрести можно по полной. Да и что пропало-то? Тряпки да одеяла. Больше мусор разбросали, и окончательно разбили трюмо. Мальчик осторожно поднял крупный осколок зеркала и повертел в руках. Отражающая поверхность тут же показала его самого, напуганного и усталого, с рожками и большими ушами, с пятачком вместо носа, покрытого серой грубой шерстью. Руки тут же задрожали, и осколок полетел обратно в мусорную кучу. Остальные части зеркала он собирал, старательно отводя глаза от отражения, только бы не видеть себя таким… мерзким.

Свой первый день в новом обличии Дилан провёл, по большей части, вжавшись в стену и находясь в глубоком ступоре от происходящего. Он то сидел, закрыв глаза и не шевелясь, то изредка выбирался на освещенные участки, рассматривал свои руки или осторожно касался лица, вздрагивая и морщась. Ему не хотелось верить, что все эти изменения произошли именно с ним.

Наступил вечер, и холодные сумерки заполнили пещеру, медленно загустевая до ночной темноты. Мальчик устроился в углу, обхватив колени руками и все еще уверяя себя, что все происходящее – не более чем сон. Кошмар. Вот он сейчас уснет, а проснется дома, в знакомой кровати и человеком.

Но утро ничего не изменило. Первое что он увидел, открыв глаза, была серая грубая шерстка на его руках. Захотелось взвыть в голос, заплакать от обиды и отчаяния. Но это было бы глупо, да и бесполезно. Дилан выбрался из своего укрытия и с тоской осмотрел серый пейзаж свалки. Только сейчас он начинал понимать, что прошлой жизни больше нет. Где-то очень-очень далеко остались мама и младший брат, совсем не вредные, и не такие противные, как он думал в последнее время. Обычные люди, которые искренне его любили. А он?

В прошлом, где-то за стеной волшебного шкафа, осталась его человеческая жизнь. Сейчас начинался новый виток судьбы, серый и холодный, как земля свалки. И как долго он продлится – неясно. Выдержит ли это испытание и сможет ли вернуться к семье – он не знал. Но смутно догадывался, что будет ох как нелегко.

Глава 5

«Нелегко» – это мягко сказано. В первые дни своего пребывания на острове Дилан еще даже не догадывался, насколько серьезно влип. Гоблины не трогали и обходили его стороной, даже когда он стал похожим на них. Никто не мешал его попыткам прижиться на новом месте и найти выход из ситуации.

Неприятности начались намного позже, хотя и до них мальчик не один раз едва сдерживал слезы отчаяния. Проблем было много: начиная с обустройства спального места и заканчивая поисками пищи. Более крупные и рослые гоблины не раз обворовывали его жилище, забирая найденные тряпки для постели, доски и прочие вещи, которые могли создать хоть какое-то подобие удобства. Драться с ними Дилан не рисковал: он был меньше, слабее, да и особо храбрым сейчас себя не чувствовал. Проще было отступить и вновь отправиться на поиски «одеяла» на предстоящую ночь.

Погода в темное время была холодная, часто шли дожди, и не сразу маленький гоблин сообразил, что просто сейчас такое время года. Весна, если сравнивать с его родным миром. К такому выводу он пришел, бродя раз по краю болота. Яркую зелень на фоне серости свалки он заметил сразу. Бросился к этому яркому пятну, как к спасательному кругу. Замер, удивленный и восхищенный увиденным: на небольшой полянке пробивались первые ростки неизвестного ему растения. Тонкие травинки тянулись вверх к солнцу, пусть и скрытому вечной серостью неба. Бережно касался он когтистыми пальцами нежной зелени и вдыхал запахи первого растения, пробившего холодную землю свалки.

Молодые ростки придали Дилану сил, пусть и не физических. Есть неизвестное растение он не рискнул, да и не смог бы навредить тонким стебелькам. За него это сделали другие. Уже на следующий день полянка была вытоптана, отчего в душе мальчика вскипела обида. И хотя все чаще и чаще стал он замечать новые зеленые пятна, но понимание, что гоблины, не стесняясь, разрушат любую красоту, его расстраивало. Он сам был гоблином, пусть лишь внешне. Но вдруг шаман был прав, и душа его такая же, как и внешность?

Мальчик вспоминал, как вел себя, будучи человеком и делал совсем не утешительные выводы. Хамил маме, обижал брата, предавал друзей и доставал всех знакомых. Грубые шутки с плохими последствиями, побеги из дома, чтобы позлить. А зачем? Чтобы выплеснуть свою обиду на весь белый свет. За ушедшего отца. За непонимание. Просто из вредности. И чего он добился? Маленький гоблин закрывал мордочку руками и старался успокоиться. Ужасно тяжело было его семье с ним. И как же он по ним теперь скучал.

Когда проходящий мимо рослый гоблин толкал его или отшвыривал с дороги, когда более сильные шпыняли, просто показывая свое превосходство, Дилан понимал, каково было Тайлеру от выходок старшего брата. И теперь в душе мальчика рождался страх от понимания: а ведь его брат и правда был болен. Как он теперь? Справится ли мама? И сознание подкидывало ответ, болезненный в своей правдивости. Без него в семье будет гораздо лучше и спокойнее.

Дилан начал вести календарь. На отвалившейся ножке стула он каждое утро делал зарубки заточенным куском чего-то железного. Импровизированные нож и календарь он прятал в старую кастрюлю, вместе с удочкой и более-менее чистыми лоскутками разных тканей (на случай перевязки). Саму кастрюлю закапывал подальше в мусорный массив пещеры в надежде, что любопытные соседи не найдут. Все эти действия помогали немного смириться с незавидной участью гоблина и не запутаться во времени.

День за днем мальчик привыкал к своему новому облику, хотя это было и нелегко. Ему и раньше непросто было передвигаться по мусорным завалам, а сейчас, когда ноги превратились в лапки с копытцами, падения его участились, синяков и ссадин стало больше. Мешал и хвост – длинный, голый, с серым пучком шерсти на конце. Не сразу мальчик научился подбирать мелкие предметы – мешали широкие наросты на месте ногтей. Зато ими удобно было царапаться.

Труднее всего было с лицом. Вернее, теперь уже с мордочкой: пятачок и рожки, удлинившиеся и заострившиеся уши и… Две пары клыков, выступающих из нижней челюсти, и пара из верхней – голос из-за них стал более глухим, часть звуков словно застревали между зубов. Пришлось привыкать ко всему.

Все чаще Дилан видел во сне родных, тянулся к ним и просыпался со следами слез на мордочке. Хотелось, чтобы хоть кто-то его пожалел, пригрел и приласкал. Накормил.

С едой тоже было сложно: одними змейками не наешься, и мальчик пробовал ловить местную живность. Правда, дальше мелких мышек и пары ящерок не ушло, поэтому все чаще и чаще его живот возмущенно урчал и завывал, привлекая ненужное внимание.

Траву, которая начала пробиваться из земли, он есть не рисковал. Неизвестно, ядовита она или нет, пригодна ли вообще в пищу. Про пищу гоблинов он старался даже не думать.

На исходе третьей недели со дня похищения Дилан был уверен, что положение его хуже некуда, и даже во время побегов из дома (не особо-то и долгих, на самом деле, только, чтобы мама поволновалась) было лучше. Но судьба наглядно показала ему, что худшее было впереди.

Все началось с новеньких.

Два мальчика и девочка, которых вытащили из шкафа с разницей в пару часов. О том, что готовится похищение, Дилан услышал за несколько дней до самого события. Речь обитателей свалки была рывистой, часто переходящей на крики, вопли и визг, но понимал он их все лучше. Привыкал.

В первый момент маленький гоблин не придал новости особого значения. Ну, похитят новичков, да и ладно. Не его это проблема. Ему бы выжить, еды найти. Тем более что детишки-то сами виноваты, как и он… Тут Дилан замер, вспомнив, каким был и что теперь с ним стало. Выходило, что пока он не сильно изменился к лучшему. Все такой же гоблин в душе: злобный эгоист.

За сутки до похищения он уже знал: надо предупредить новеньких о той опасности, что несет в себе еда, которой гоблины так щедро делились с людьми.

Он нашел себе наблюдательный пункт – среди завалов мусора на вершине холма, откуда прекрасно было видно и шкаф, и гоблинов. По плану он хотел дождаться, когда вновьприбывшие соберутся вместе, попробуют найти себе место для ночлега, и тогда поговорить. Но судьба сложилась иначе.

Девчонку похитили первой. Визжала она так, что даже здоровяки зажимали уши и ворчали. Похищенную тут же оттащили в пещеру шамана на инструктаж. Дилан поморщился, вспоминая свой первый разговор со старым гоблином. А ведь он так и не сказал ему, зачем они похищали детей. От страха и злости мальчик сбежал, решив, что выяснит все сам. Самоуверенный, впрочем, как и все похищенные. С той лишь разницей, что остальные, когда узнавали правду, не особо из-за этого расстраивались. Срабатывала магия острова и гоблинская еда – человек забывал свое прошлое и жил новой жизнью.

Девочка из пещеры так и не вышла. «Съел он ее там, что ли?» – думал Дилан, ворочаясь на земле. Из шкафа достали вначале одного пацана его возраста, а затем второго, постарше. Обоих сопроводили к Шаману, но лишь ближе к вечеру троица новичков вышла из пещеры. Шурша старыми вещами, маленький гоблин соскользнул вниз по склону мусорного холма, наперерез детям, с твердым намереньем спасти их от незавидной участи.

При виде него девчонка взвизгнула, а мальчишки уже готовы были броситься в драку. Надо было спешить.

– Предупреждаю один раз, – Дилан уставился на новичков. – Не ешьте местную еду. Это опасно. Очень. Сами станете гоблинами и…

– О, да ты и есть тот с отклонением, – выдал вдруг один из новеньких, улыбаясь нагло и насмешливо.

– Точно, – девочка перестала визжать и хмыкнула. – Пугаешь и выдумываешь всякую чушь.

– Что? – Дилан замер. Не сразу он понял, что Шаман обошел его на пару шагов, обезвредив обычной ложью. Придумал новую песню о жизни на острове.

– Вы не понимаете, он вам наврал! – попытался докричаться до них Дилан.

– Ага, Шаман так и сказал, – второй мальчишка откровенно расхохотался.

За их спинами выросла фигура рослого, но довольно поджарого гоблина. Дилан сглотнул и попятился. Новеньким явно приставили охрану, и оберегать их будут от него – местного безумца, которому никто никогда не поверит. Стало страшно и противно. Опрометью бросился он прочь, обратно в свое укрытие. И вслед ему несся смех похищенных.

– Да и плевать, – оказавшись в безопасности, маленький гоблин выплеснул свою злость и обиду на сломанную мебель. – Пусть станут гоблинами, и все забудут. Мне на них плевать.

Он свернулся на полу в углу и хлюпнул носом. Это было нечестно. И ведь новенькие тоже не виноваты: их обманули, как и его. Как и всех на острове. Обида жгла душу. И, казалось, что все уже очень паршиво. Но утром его положение стало ещё хуже.

Едва только первые лучи солнца лениво устроились на входе в пещеру, Дилана вырвали из сна шепот и приглушенное рычание. Мальчик поднял голову, пытаясь понять, в чём дело, и услышал почти над самым ухом:

– Ну вот, разбудили. Хватайте и тащите, чего теперь ждать.

Голос принадлежал Шаману, да и, собственно, сам старый гоблин маячил на входе вместе с тремя здоровяками. Сильные когтистые лапы схватила еще не пришедшего в себя после сна Дилана, больно вцепились в его запястья, стальной хваткой сжали ноги. Его вытащили на свет дня, несколько раз ощутимо ткнули в бок, встряхнули так, что пустой желудок скрутило. Наконец он завис над землей, обездвиженный и беспомощный.

– Ну, вот, как знал, что попробуешь напакостить, – Шаман подошел к нему вплотную, схватил за ухо, так что Дилан взвыл от боли. – Я же тебя предупредил, что будут проблемы, если не забудешь прошлое. Но нет, мы же умнее взрослых. Вот теперь мучайся, корми тебя.

Дилан с ужасом понял, что хотят с ним сделать. В лапке шамана покачивалась деревянная чашка, полная уже знакомого варева – главного блюда в меню гоблинов. Съел и все забыл. Мальчик плотнее сжал зубы. Ни за что он не позволит с ним такое сотворить.

– Да ладно, – пропел Шаман и вновь крутанул ему ухо. – Я ж сделаю еще больнее.

На глаза навернулись слезы, хотелось кричать и звать на помощь. Но Дилан понимал, что это бесполезно. Он лихорадочно соображал, как бы вывернуться, сбежать от этого кошмара. И шанс ему представился. Один из гоблинов чуть ослабил хватку его правой ноги, и Дилан что было сил дернулся вперед, высвобождая конечность. На пути копытца удачно оказалась чашка шамана. Сделав пару переворотов в воздухе, она упала точно на голову одного из здоровяков. Тут же свободу получили руки. Дилан упал на землю и, не обращая внимания на боль и вопли, принялся лягаться свободной ногой, высвобождая левую. Получив свободу, он бросился прочь от Шамана и его банды.

Петляя между горами мусора, мальчик лихорадочно искал, где бы спрятаться, и наконец увидел темный провал между деревянными обломками. Чудом протиснувшись между ними, он оказался в узком пространстве между двумя стенками покосившегося шкафа. Сжавшись в комочек, зажав нос и рот, стараясь дышать как можно тише, маленький гоблин замер, прислушиваясь. Вдруг преследователи сейчас его найдут? Время шло, но никто не растаскивал доски и не пытался вытащить его и снова накормить. Постепенно успокаиваясь, Дилан так и не рискнул вылезти из укрытия при свете дня. Лишь вечером вернулся он к своей пещере. Нервно оглядываясь и дрожа от страха, мальчик достал кастрюльку из завалов и отправился на поиски нового убежища.

С этого момента его жизнь перестала быть спокойной. Шаман явно вознамерился лишить его памяти, и теперь гонял по острову при любом удобном случае. Дилан не мог ни нормально спать, ни добывать себе еду. Еще дважды его пытались поймать в открытую, но всякий раз мальчик каким-то чудом изворачивался и сбегал. А уж сколько раз он обходил ловушки и засады – не сосчитать. Счастливый случай хранил его еще неделю. Неделю безумной гонки. Но и ей пришел конец.

В один день мальчик выбрался из очередного своего убежища (на этот раз почти в самом центре свалки), и первое что увидел: Шамана, сидящего напротив входа и мило ему улыбающегося.

Сразу же захотелось убежать как можно дальше, но Дилан почему-то замер на месте, ожидая нападения.

– Расслабься, если хотел, то уже поймал бы, – хмыкнул Шаман. – Поговорить надо.

Дилан кивнул, но на всякий случай сделал два шага в сторону, подальше от старого гоблина. Не верил он ему.

– Знаешь, надоело мне за тобой бегать, – Шаман шумно вздохнул. – Есть ведь и другие способы тебя заставить. Без насилия. Сам придешь.

Дилан фыркнул, выражая свое недоверие.

– А ты думал, – осклабился старый гоблин. – К новеньким тебя не допустят, остальные тебя сторонятся. Еды тут не так много. Сбежать нельзя. Простая арифметика, когда ты сдашься.

– Не сдамся, – не особо уверенно отметил Дилан.

– Ну-ну, – Шаман порылся в складках плаща и вдруг кинул Дилану что-то круглое.

Мальчик машинально поймал предмет и обомлел – запечённая картофелина! Самая обычная. Вкусно пахнущая костром, настолько, что слюной можно подавиться. Вот только…

– Она тоже память заберет? – Дилан недоверчиво покосился на Шамана.

– Нет, она не заберет, – тот покачал головой. – Но верить или нет, это уже твое дело.

Мальчик понюхал подачку. Картофелина пахла родным миром, а не вонью свалки. Дилан не выдержал и впился зубами в неочищенный корнеплод. Мякоть захрустела, и язык уловил безумную вкусноту. Это было восхитительно, и плевать, если он все забудет.

– Жаль мне тебя, вот и принес, – хмыкнул Шаман. – Ты глупый и самоуверенный, неужели не понимаешь, что помрешь тут с голоду.

Дилан молчал. Картофелина оказалась вкусной, но очень маленькой. Хотелось еще ведро таких же.

– Поступай, как знаешь, ты местный изгой. Выживай, как хочешь, – Шаман поднялся, чтобы уйти. – Раскрыть тебе один секрет: я еще ни разу не видел, чтобы гоблин снова стал человеком. Ни разу! Не хочешь жить здесь до смерти? У тебя есть один выход: напроситься к магам, когда они прибудут. Но вот когда это случится, никто не знает. Да и возьмут ли они тебя? Им же нужны силачи, а не такие задохлики. Все, что получишь: или огнем по морде, или в камень превратят.

Старый гоблин, опираясь на палку, побрел прочь, оставив Дилана наедине с невеселыми мыслями.

Шаман оказался прав. Новое положение Дилана, когда его просто перестали замечать, а если и натыкались, то награждали подзатыльником или пинком, было еще более удручающим. С наступлением лета (если верить погоде – жаркой и сухой) еды внезапно стало меньше. Видимо, мелкая живность рванула прочь по иссыхающему болоту. Но там, где мышь пробежит, гоблин застрянет и не выберется.

Само болото стало опаснее, испаряясь и одаривая жителей свалки волнами вони. Жизнь превращалась в кошмар и больше всего давили воспоминания о доме, о семье. Воспаленный мозг маленького гоблина генерировал кошмары пачками, не давая выспаться.

На исходе месяца со дня превращения, Дилан вдруг понял: если ничего не изменится к лучшему, он сам лично отправится к общему котлу за порцией вонючей гадости. Пусть уж все забудется, лишь бы не мучиться так.

И судьба его услышала. После трех дней затяжных дождей мальчик услышал новость: на остров прибудут волшебники. Зачем? Это и так понятно, слуг себе искать. Ведь всем известно, что там, вдали, где еле различим силуэт деревянного парома, гоблины не более чем никчемная группа существ, не пригодных ни на что, кроме прислуживания.

Глава 6

Дилан опасливо высунул мордочку из-за выступа в горе мусора. Судя по форме, раньше это была раковина, но сейчас – укрытие, на случай если более крупным гоблинам захочется его прогнать. Правда, те обитатели острова, что находились поблизости, внимания на мальчика не обращали, всецело поглощённые наблюдением за группой магов. Волшебников было десять, они шли по дорожке меж гор мусора, следом за Шаманом. Старый гоблин расписывал людям достоинства и недостатки новичков, набивая цену. Как бы странно и абсурдно не было все происходящее, но гоблины сами соглашались, чтобы их купили – дали хотя бы такой шанс покинуть опостылевшую свалку. Видимо, не имея памяти о прошлом – шли вперед, не думая о последствиях, Соглашаясь с ролью слуг.

Любопытство медленно, но верно побеждало здравый смысл, и Дилан рискнул выбраться из убежища и вскарабкаться на гребень горы. Так магов было лучше видно, но и под удар он попадал. Да, у него было оправдание: он впервые видел волшебников и старался понять, чем же они отличаются от других людей. Пока выходило, что ничем. Обычные мужчины от тридцати до пятидесяти лет, одеты в пиджаки, брюки, плащи. Засмотревшись, он окончательно потерял бдительность и не заметил, как сзади подкрался более сильный и рослый гоблин. Получив довольно сильный пинок под зад, Дилан пару раз кувыркнулся через голову и, пропахав носом влажную после недавнего дождя землю, растянулся посреди дороги. И это было очень плохо. Пугало даже не то, что он слетел с мусорной горы – кости явно были целы. И не то, что сверху доносился мерзкий смех. Пугала возможность разозлить магов своим появлением и получить в лоб. Камнем или магией – уже неважно.