История нашей жизни том-9

Бушлат выглядел совершенно новым. Так что такая постель на ночь в пещере нас всех вполне устраивала. У нас все было готово. Можно поужинать и располагаться на ночлег.

– Давайте мы перекусим слегка перед сном. – предложил, своей группы. – Затем распределим попарно наше ночное дежурство. Надо нам ночью поддерживать огонь в костре и охранять сон до самого утра.

Наш ужин в горах состоял из бутербродов купленный на маёвке у "Сапицкой будки" и напитков, приобретённых нами там же. После лёгкого завтрака мы кинули жребий, кто будет попарно дежурить первым. Первое дежурство выпало мне с Болоховой Татьяной.

Мы сели у костра на доски из-под ящика. Доски положили на большой камень. Так было удобно сидеть у костра. Хорошо было видно все вокруг нашей пещеры. Татьяна, мы оба, одели на себя по одному свитеру. Затем надел на себя Юркину куртку.

Болохова Татьяна забралась под куртку. Началось наше ночное двухчасовое дежурство. Братья в пару с девчатами почти сразу заснули. Сергей лежал в паре с Щербининой Галей. Юрка улёгся с Андреевой Леной. Моим братьям-близнецам шёл только тринадцатый год.

В то время как девчатам было по двадцать лет. Так что мои братья выглядели сосунками по отношению к своим напарницам по дежурству. У девчат и отношение к моим братьям было как материнское. Девчонки обняли моих братьев покрепче и заснули, закутавшись в верблюжье одеяло с моим армейским бушлатом.

Мы с Татьяной поочерёдно подкидывали в костёр палочки, чтобы поддерживать пламя костра и смотрели на чудесную панораму, окружающую нас. В небе горели яркие звезды, которые, казалось нам, так близко, что можно было до них дойти пешком.

Если бы туда был мостик от нашей пещеры. Внизу ущелья появился пар на фронте согретой за день под солнцем поверхности земли и холодного воздуха с гор. Получалось так, словно горы и мы парим над всей землёй в космическом пространстве. Звёздное небо было к нам гораздо ближе, чем туман над рекой Терек, отделяющий нас от всего земного бытия жизни. Мы находились в созерцании звёздного блаженства.

– Саша! Посмотри! – сказала Татьяна, прервав наше молчание. – На другой стороне ущелья горит огонёк. Там люди живут в горах, в полном одиночестве от всех других своих собратьев? Как отшельники в горах.

– На той стороне Дарьяльского ущелья нет жилища людей. – ответил ей. – Скорее всего, там находятся такие блудные люди, как мы. Только их костёр на таком расстоянии выгладит просто огоньком в ночи. Точно также и они сейчас смотрят на нас. Возможно, что также рассуждают о нашем присутствии в горах? Разница лишь в том, что мы не знаем, друг друга, а только можем предполагать о существовании друг друга.

Обнял Болохову Татьяну покрепче ниже её груди. Мы продолжили наслаждаться красотой природы. Мы так увлеклись своим дежурством, что даже забыли о времени. Откровенно говоря, мне не очень-то хотелось прерывать наше ночное дежурство у костра.

Было жалко будить своих малолетних братьев, которые пригрелись рядом с девчатами. Да и менять позу рядом с Татьяной мне совсем не хотелось. Нам здесь тепло и уютно. Мы не хотели уходить с тёплого насиженного места. Сон брал своё. Надо спать. Болохова Татьяна задремала.

Освободившейся рукой потихоньку подкидывал кусочки палочек, которые лежали прямо под моей рукой. Костёр был так близко от нас, что мне не нужно было беспокоить Татьяну, чтобы кидать кусочки палочек в костёр.

Пламя костра едва горело на кучке углей. Этого было достаточно, чтобы поддерживать тепло на границе между тёплой пещерой и прохладным воздухом в ущелье, в котором была такая тишина, словно все спало вокруг нас, и никто не желал проснуться на своё дежурство.

Постепенно тишину стал нарушать ветерок, ворвавшийся откуда-то в Дарьяльское ущелье блудный сын природы. Ветерок пробежался по ущелью и не найдя выхода из ущелья стал злиться на матушку-природу. Вначале ветерок ударился об одну сторону ущелья, затем об другую сторону.

Взобрался на вершины гор и начал гневаться, сбрасывая вниз все то, что там было слабо закреплено. Не прошло и нескольких минут, как в ущелье завертелся ураган взбесившегося ветерка.

Струйки взбесившегося ветерка стали поддувать в наш костёр, искры которого полетели на спящие пары. Это угрожало массовым пожаром наших постельных принадлежностей. Надо было спасать свои вещи и тех, кто сейчас мирно спал под нашими вещами.

– Сергей! Юрка! Девчата! Проснитесь! – закричал всем. – Трясите бушлатом и одеялом, чтобы угли не сожгли вас. Делайте это быстрее. Вы скоро вспыхните. Скорее спасайте своё барахло. Быстрее поднимайтесь!

Все усилия моих братьев и девчат ни к чему не привели. Мой бушлат задымился, а на верблюжьем одеяле появились тёмные места. Тем временем ветерок повзрослел и превратился в бешеный ветер, который был готов снести в пропасть меня с Болоховой Татьяной с нашего ночного дежурства у бывшего костра. Так как от костра у входа в пещеру ничего не осталось. Нам ничего не оставалось делать, как скрыться в пещере.

– Давай сметём остатки костра и заберёмся под одеяло. – предложил, Татьяны. – Так лучше.

Болохова Татьяна выбралась из-под моей куртки, и мы оба быстро подмели остатки костра возле входа в пещеру. Вскоре мы все шестеро забились в дальний угол небольшой для нас пещеры и плотно прижавшись друг к другу, укутались в дырявое верблюжье одеяло и в мой дымящийся бушлат.

К этому времени ураган так усилился, что нам казалось, словно мы находимся в открытом океане, а вокруг нас девяти бальный шторм. Мы сидим в каюте терпящего бедствие корабля. На одного Бога надежда, что он вспомнит о нас и даст нам шанс выжить в стихии природы.

Но стихия не спешила уняться. Всюду все рушилось и летело в пропасть к берегу Терека, который сам ревел в таком же бешенстве, как и ураган, его собрат по природе, причинивший нам неудобства в нашей пещере. Прямо над нашей головой по склону горы сходили камнепады с вершины.

Нам казалось, что пройдут несколько таких камнепадов и нам больше не выбраться. Постепенно, ураган стал затихать и вскоре превратился в кроткий ветерок, способного только обдувать слегка наши лица холодным воздухом.

Чтобы окончательно не замёрзнуть до утра, мы с головой укутались со всех сторон. Просунул свою руку под спортивную майку Болоховой Татьяны. Оттопырил плотную майку ладонью от тела Болоховой Татьяны у горла и стал дышать на её тело вовнутрь.

Татьяна совершено не сопротивлялась тому, что соски её груди через лифчик упёрлись в мою руку. Она понимала, что сейчас главное нам согреться, чтобы выжить. Её девственности ничто не угрожало. Всё равно, даже при нашем совместном желании мы не могли заниматься любовью в таком виде и при других юных парах, которые тоже боролись за свою жизнь и согревали друг друга своим постоянным дыханием.

Когда мы хорошо согрелись друг от друга, то не заметили, как все крепко уснули. Опьянённые такой интимной близостью и тишиной природы, мы проспали до утра. Проснулся сам оттого, что мне стало сильно жарко. Открыл глаза и удивился тому, что все вокруг нас белым бело.

Даже не видно привычно неба и скал. Ладонь моей правой руки, без согласия обеих сторон, вовремя сна, ухитрилась нагло проскочить под плотный лифчик Болоховой Татьяны и плотно прижаться к соску её груди. Возможно, что после моё сознание подсказало мне о бесстыжем поступке моей руки?

Пытался убрать свою руку, но Татьяна во сне придержала мою руку на своей груди. Мы так и спали с ней до самого утра, пока совсем не проснулись. Осторожно высвободил свою руку между вспотевшей грудью Болоховой Татьяны и плотным лифчиком.

Выбрался от совместного укрытия с девчонкой. Укрыл заботливо Татьяну верблюжьим одеялом. Когда подошёл к выходу из пещеры, то только тут увидел, что нас плотно завалило снегом. Сам разгрёб снег на расстоянии вытянутой руки и увидел, что все вокруг нас сплошь завалено белым снегом.

– Вот это да! Снег! Какая же красота! – услышал, восторженный голос Болоховой Татьяны за моей спиной.

– Это опасная нам красота. – серьёзным голосом, сказал. – Как мы теперь будем отсюда выбираться? У нас нет никакого альпинистского снаряжения, чтобы спуститься вниз ущелья. У нас нет даже продуктов питания, чтобы переждать до нашего спасение специальной спасательной группой альпинистов. Наконец, никто даже не знает, что мы находимся именно в этом месте. Так что мы сильно влипли в стихийное бедствие. Вы тут все будьте в пещере, а выйду наружу. Посмотрю, что там происходит вокруг нас. Есть ли шанс на спасение.

Едва шагнул за стену снега, как сразу сорвался и полетел вниз. Чтобы не разбить себе голову об камни и как-то зацепиться, мгновенно перевернулся на живот. Стал цепляться за что попало, чтобы замедлить своё падение и спасти собственную жизнь.

Мои пальцы и ладони цеплялись об острые края камней и льдинок. Следом за моими руками появились красные полосы крови на снегу. Весь израненный и изодранный, совершенно не чувствовал боли. У меня были одни мысли, это во что бы то ни стало спастись и не разбиться об камни.

Тем временем моё падение продолжалось. Весь сильно ободрался о камни. Наконец-то мои ноги обо что-то упёрлись. Главное, никак не пострадал. Все части моего тела целые. Осторожно повернулся и увидел огромную скалу, занесённую снегом.

У меня сразу мелькнула мысль о нашем совместном спасении. Таким образом, как на салазках, можно постепенно спуститься всем до самого берега реки. Посмотрел наверх и увидел лица своей группы, которые в страхе выглядывали вниз на меня. Очевидно, думали, что разбился о скалы на смерть?

– Все нормально! – успокоил, своих братьев и подруг. – Сейчас вы все спуститесь, как на салазках. Первым пускай Сергей сядет на спортивную сумку и крепко держит её впереди себя. Ноги надо расширить, как можно больше, чтобы удержать равновесие и не перевернуться вовремя спуска. Спину положить на склон горы. Так сделают все по очереди. Последним будет спускаться Юрка. Не забудьте в пещере все свои вещи. Обратно вернуться никак не сможем. Так что не забудьте все наши вещи в этой пещере. Теперь поехали.

Упёрся хорошо в стенку скалы и в склон горы. Длина спуска, примерно, метров сто. Когда мы жили в горах у берега реки Лаба, то у нас катки с горы на санях и лыжах были километровые, так что это ни так страшно. Главное, чтобы никто не выскочил за линию спуска. Тогда точно будет неминуемая смерть. Как мы договорились, то первым пошёл Сергей.

Спускался он хорошо, но перед самой скалой едва не соскользнул дальше в пропасть. Поймал Сергея за руку и так удержал его, до тех пор, покамест он сам не подтянулся за моей рукой на площадку у скалы. Вдвоём нам было легче ловить Болохову Татьяну.

Мы взялись с Сергеем за руки и укрепились ногами на скале. Татьяна угодила прямо в наши объятья. Следующей спустилась Щербинина Гала. После Андреева Лена. Затем сказал Юрке, чтобы он осмотрел хорошо пещеру, чтобы там ничего не забыли.

Только после этого Юрка спустился на остатках наших вещей к нашей скале. Дальше мы продолжили наш спуск по испытанному приёму. Протаптывал место к выбранному спуску и все в таком же порядке следовали за мной. Так постепенно сократили мы расстояние к реке.

У самого нижнего спуска с горы снега было совсем мало. Снег задержали скалы и прибрежный лес. Нам оставалось пройти километра два вверх по берегу реки, чтобы там со старой военно-грузинской дороге, где когда-то ходили Пушкин и Грибоедов, перебраться по старому мосту на левый берег реки Терек.

По новой военно-грузинской дороге добраться до Орджоникидзе. Мы прекрасно понимали, что никто из друзей там нас не ждёт. Подошла вторая половина дня. Тем более что ночью, здесь был сильный ураган. Группы Дзгоева Русла и Щепихина Женика, были одеты хуже, чем мы.

К тому же там, на левом берегу трасса с отвесными скалами, где укрыться от холода и ветра практически невозможно. Так что обе группы, вероятно, вчера ушли домой? Поэтому нам не было никакой необходимости искать обе группы у реки.

Когда мы перебрались на левый берег реки Терек, то обнаружили, что у нас нет ни денег, ни продуктов. Документы мы с собой вообще на парад и на маёвку не брали. Деньги растеряли вовремя спуска, а остывшие продукты пришли в негодность от нашего спуска.

В наших спортивных сумках все было подавлено и перетёрто до основания.

Вид у нас был тоже такой, словно мы всю свою жизнь жили в горах у костра. То есть, мы были такими, прямо, словно только что, как люди с каменного века прибыли в современный мир.

Мы стали пытаться остановить машины, чтобы доехать хотя бы до Орджоникидзе. Но машины при виде нас увеличивали скорость и проскакивали на большой скорости. Наш вид настораживал всех разумных о осторожных водителей. Кто мог остановить перед такой группой, которые стоят в изодранной одежде и перемазанные чёрной сажей. Из моего бывшего армейского бушлата, из прогоревших дырок, в разных местах валил дым.

Да нас шестерых большинство машин тоже не могли взять, так как мест, в основном, хватало на двоих или троих. Пару машин мы всё-таки остановили, но нам предлагали взять лишь девчат. Девушки боялись ехать с незнакомцами до Орджоникидзе, который находился от нас, примерно, в двадцати километрах.

Оставался один выход, это добраться пешком до селения Балта. Оттуда остаётся всего десять километров. Возле селения Балта намного теплее, чем в Дарьяльском ущелье. Можно ночевать прямо на улице или попроситься на ночь к осетинам.

Осетины народ гостеприимный. Утром можно продолжить путь пешком до Орджоникидзе. Оттуда уехать поездом и автобусом до Беслана.

– Давайте, мы будем голосовать. – предложила Андрее Лена. – Вы укройтесь за скалу на повороте. Грузины и осетины любят девушек в любом виде. Когда машина остановится, мы договоримся с ними. Вам махну рукой, вы тотчас выходите из укрытия к машине. Тогда мы уедем. Другого выхода у нас не может быть.

С братьями зашёл за поворот дороги. Мы стали ждать первую машину. Но, ни первая, ни следующая машины не остановили на голосования девчат. Когда пара машин, пожелали остановиться, то при виде нас они срывались с места и на большой скорости скрывались за поворотом дороги.

Проходящих машин становилось все меньше и меньше. День становился короче, нам нужно было спешить, чтобы не пришлось ночевать на середине военно-грузинской дороги, так как другого места отдыха не было. По пути нашего следования с левой стороны отвесная скала, а справой стороны бурлящий и ревущий Терек.

Но не успели мы пройти и километра от старого моста, как нас едва не сбила машина грузового такси, который с бешеной скоростью проскочил мимо нас и на очередном повороте дороги вывалился из кузова машины большой картонный ящик.

Мы все быстро побежали к ящику, который раскачивался на краю дороги готовый в любой момент свалиться в Терек. Мы оттащили тяжёлый картонный ящик в сторону от обрыва и быстро открыли. Каковы были наши удивление и радость!

Картонный ящик был полный краковской копчёной колбасы. Мы стали доставать связки этой колбасы и обвешиваться вокруг себя, как пулемётными лентами. После этого нам было всё равно. Есть машины или нет машин. Главное, это навалом пищи.

Можно сколько угодно идти. Мы шли по военно-грузинской дороге и наслаждались краковской копчёной колбасой, которая таяла во рту.

– Вас подвести до Орджоникидзе? – вдруг, совершенно неожиданно, услышали голос за спиной.

Разом повернулись на голос и увидели, как следом за нами едет небольшой автобус с надписью: "Мосфильм – Грузия фильм". Нам сразу было даже трудно сообразить, что сказать на такое неожиданное предложение. Не сговариваясь, мы забрались в автобус. Расселись на свободные места.

В автобусе большее десятка людей и в проходе между рядами ящики реквизита с надписью: "Двенадцать стульев". Возможно, тогда никто из простых граждан Северной Осетии не знал, что в горах Дарьяльского ущелья снимают известный комедийный роман Ильфа и Петрова "Двенадцать стульев"? Зато мы теперь это точно знали.

– Как вы сюда в ущелье попали? – удивлённо, спросил нас мужчина, с лицом очень знакомого нам артиста.

Мы словно пришли в себя от спячки. Стали наперебой рассказывать о своём происшествии в горах. Все с огромным интересом выслушивали нас. Смеялись над самыми смешными местами нашего рассказа. Вовремя рассказа о том, как сорвался в пропасть, буквально машинально сам повернул свои ладони и только тут вспомнил о том, что у меня ладони и пальцы изодраны в кровь.

Почему-то в ущелье не ощущал сильной боли окровавленных рук. Возможно, что холод притуплял боль, а позже просто привык к боли? Когда же мы сели в автобус, то мои раны отогрелись.

Боль обратно возобновилась не только в изодранных ладонях и пальцах с оторванными ногтями, но в других участках тела, которые получили удары вовремя моего падения из пещеры. Мой организм словно почувствовал недавние ранения, из открытых ран потекла кровь.

– Тебе надо срочно оказать медицинскую помощь. – сказал мужчина, с очень знакомым мне лицом артиста.

Не дожидаясь от меня ответа, он достал из ящика с реквизитом коробочку с надписью "Аптечка". Вынул медицинские препараты и тут же начал оказывать мне медицинскую помощь. Обработал мои раны перекисью водорода. Затем наложил прямо на обе ладони какую-то мазь. Сверху мази положил матовую бумагу и ладони до сустава рук, вместе с ободранными пальцами, перевязал плотным бинтом. Сверху надел сетку предохранения бинта от сползания. растерянно покрутил возле рта своими руками во все стороны.

– Как смогу кушать такими руками краковскую колбасу? – удивлённо, спросил, под общий смех.

– Пускай девочки тебя кормят до выздоровления. – улыбаясь, ответил доктор со знакомым лицом.

– Тогда с огромным удовольствием долго буду лечиться. – согласился, открывая рот на приём колбасы.

Все поддержали мою шутку общим смехом. Болохова Татьяна принялась скармливать в меня краковскую колбасу, которая уже не помещалась в моём желудке. Представители совместной съёмочной компании фильма продолжали нас расспрашивать о нашем походе и об интересных случаях, которые происходили в этих местах по военно-грузинской дороге.

Мы с интересом рассказывали им, были и небылицы о Кавказе. Так мы добрались до Орджоникидзе. Нам повезло, что автобус с киношниками ехал в самый центр города. Нам не нужно было пересаживаться на городской транспорт, чтобы ехать в центр.

– Мы растеряли свои деньги в горах. – в заключении, сказал. – Нам даже за проезд платить нечем.

– Вы за все заплатили интересным рассказом. – ответил актёр со знакомым лицом. – Спасибо вам.

– Спасибо за транспорт. – ответили мы, вешая спасителям на шею связки колбасы. – Кушайте на здоровье.

Мы вышли на проспекте Ленина, возле кинотеатра "Родина". Оттуда направились вместе с девчатами в женское общежитие. Надо было девчат проводить до общежития, а сами собрались идти к бабушке и дедушке Линевым, на улицу Джанаева.

Нам нужно было привести себя в порядок и взять денег на проезд домой до Беслана. Без денег и в таком виде нас могли арестовать и посадить в милицию до выяснения всех обстоятельств странного пребывания в таком виде в Орджоникидзе в столице Северной Осетии.

– Боже мой! – всплеснула руками бабушка Дина. – Что за вид у вас такой ужасный? Что с вами случилось?

– Бабушка Дина! У нас все нормально. – ответил, за всех. – Это у нас такая маёвка в горах была. Мы целы.

– Сейчас же отправляйтесь в ванную! – приказала бабушка Дина. – На вас таких грязных противно смотреть.

Сергей и Юрка сразу полезли оба в ванную. Подождал на кухне, покамест они оттирали друг друга до полной чистоты. Мне же предстояло долго киснуть в горячей ванне от грязи и от ушибов на теле. Затем, оба, Сергей и Юрка, оттёрли мою грязь и смыли все с меня под душем, так как мои руки были забинтованы.

Спустя годы мы смотрели кинофильм "Двенадцать стульев", с эпизодами, заснятыми в Дарьяльском ущелье, когда батюшка забрался с колбасой на Столовую гору. Вполне возможно, что в съёмках фильма был использован именно наш случай в ущелье с краковской колбасой, которая тогда выпала из машины?

7. Убить головой.

Вполне возможно, что сама природа заложила в генах или в разуме человека программу о подготовке к возможной опасности, которая может угрожать здоровью и жизни человека? Мне хочется высказать собственное мнение по этому вопросу без подсказки со стороны.

Так как любой разумный человек должен иметь собственное мнение по любому вопросу, который касается жизни, здоровья и умственного развития любого человека.

Думаю, что на планете земля нет ни одного разумного человека, который хотя бы раз в своей жизни не мог почувствовать заранее опасность, которая грозит в будущем его здоровью, а в некоторых случаях даже его собственной жизни. Не буду вдаваться в подробности того, что некоторые люди могут предсказать опасность не только самому себе, а даже группе людей или целому государству о надвигающейся на них опасности.

Такие факты и примеры имеются в истории человечества. Когда заранее предсказывают войны или землетрясения. Уделим такое явление частному фактору, которое может встретиться в нашем окружении или даже в нас самих. Многие из нас иногда с беспокойством встают утром рано на работу или по каким-то своим обычным делам, сообщая своим близким, что у них имеется какое-то странное предчувствие того, что с ними сегодня должно произойти. Конечно, в подавляющем большинстве никто из людей не верит в такое предчувствие.

Однако такие предчувствия часто сбываются. Человек попадает в опасную ситуацию или просто начинает болеть. По моему личному мнению, нет на планете земля ни одного разумного человека, который бы не пережил хоть один раз предчувствие близкой опасности. Люди все проходят через это. Но что самое удивительное.

Подавляющее большинство людей, о своих предчувствиях забывает, перед самой опасностью или после совершившейся опасности. Человек окончательно забывает раз и навсегда, что он предчувствовал бывшую опасность. Вполне понятно, что у меня тоже были разные предчувствия перед опасностью, которые впоследствии забывал.

Мне даже неизвестно, сколько было в моей жизни предчувствий перед опасностью и тем более мне неизвестно о том, что сбылись те предчувствия вместе с опасностью или нет. Ведь в нашей жизни бывает такое множество разных опасных предчувствий и последующих событий.

Так, может быть, всё обошлось хорошо? Вот только одно моё предчувствие много кратно раз повторялось во мне в моём сознании и вовремя моего сна, что, в конце концов, предчувствие и сон сбылись до мелочей вполне реальной жизни, которую никак нельзя спутать со слайдами какого-то фильма или удивительного сна.

Все было в действительности и настолько реально, что отразилось и закрепилось навсегда в моей памяти, а также частью осталось отметённой на мне.

Примерно за несколько месяцев до моей демобилизации со службы из рядов советской армии, мне приснился ужасный сон, что после моей демобилизации меня ждёт опасность. Меня могут убить с пистолета или зарезать огромным ножом.

Моё спасение имеет два способа. Первый способ, должен отказаться от возвращения к себе на Родину. Второй способ, должен убить своей головой того врага, который оружием попытается убить меня.

Насчёт своей головы ничуть не сомневался. У меня голова настолько огромная, что за все время моей службы в советской армии на мою голову не могли найти головной убор по моему размеру. Мне приходилось носить на голове, то, что могли скроить из двух головных уборов в одну армейскую шапку или фуражку.

Благодаря тому, что служил в армии в субтропической зоне. Мне можно было по роду своей службы художником, ходить по территории воинской части без головного убора. Ссылаясь на то, что маленький головной убор мешает развитию творческой мысли.

Офицеры нашей воинской части верили мне и позволяли ходить без шапки.

В своей жизни вовремя драк с противниками сам часто применял свою голову для решающего удара и часто доводил противника до нокаута. Кто знал о способностях моей головы, тот никогда не лез в драку со мной.

Все остальные терпели от моей головы поражение. Мне по этой причине даже запретили учиться на бокс или на борьбу. Так как вовремя соревнования, чувствуя проигрыш, не раздумывая, применял голову и побеждал.

В этот раз вовремя странного предчувствия и вовремя странного сна, никак не хотел никого убивать головой. В то же самое время мне как любому смертному хотелось жить. У меня была возможность не возвращаться после службы в советской армии обратно в свой Беслан.

В Батуми, где служил в воинской части и во всем военном гарнизоне, не было художника-оформителя. В советское время агитация была профессией номер один всюду, а в советских вооружённых частях тем более. Наглядная агитация без художника-оформителя всё равно, что голова солдата без каски вовремя боя.

Может пострадать от любого поражения. Командование воинской части и командование дивизии несколько раз предлагали мне остаться служить на сверхурочную службу. Причём сразу обещали присвоить досрочно звание офицера и каждый год повышать звание офицера при прохождении специальных курсов, а по окончании университета перевести в звание майора.