Ковров: петля веков

– Диковинное зеркальце твоей матушки оказалось бесполезной безделицей.

– Зеркало моей матушки ценно лишь тем, что в нем сохранилась часть её души. Или я чего-то не знаю? Что ты об этом знаешь?

– То не моего ума дело. Хозяйка сама поведает тебе то, что считает нужным. Если ты согласен выполнить её условие, она обещает поговорить с князем Василием. Тебе следует поспешить, потому что Василий всё еще слаб, и никому не ведомо, сколько времени на этом свете ему отпущено.

Мефодий погрузился в глубокие раздумья, что отвлекло его внимание от повозки. Воспользовавшись ситуацией, Владимир выбрался из-под рогожи, увлекая за собой Василису. Прилегающая к терему местность представляла собой настоящий оазис радующей глаз зелени. Это обстоятельство помогло молодым людям быстро и незаметно крыться от посторонних глаз в зарослях шиповника. Импровизированный наблюдательный пункт оказался вполне пригодным для длительного использования. «Мефодий вернется сюда вечером, – уверенно заявил Владимир, – В этих кустах нам придется сидеть очень долго. Может нам стоит откровенно поговорить с Мефодием? Мы не будем его отговаривать от отношений с Ладой, и вообще постараемся его ничем не расстраивать. Мы будем просто наблюдать и в случае чего принимать соответствующие меры». «Какие меры? Мы ведь хотели защитить Мефодия от козней коварной княжны!» – уточнила Василиса.

– Мефодий всё время должен находиться на наших глазах. Я надеюсь на то, что нам удастся предотвратить несчастье.

– Нет, дорогой. Мы не можем так рисковать. Я согласна сидеть в этих кустах столько, сколько потребуется. Или ты не уверен в том, что сможешь длительное время продержаться без еды и питья?

– Испить водицы мы сможем из речки. Мы попали в то время, когда природа еще не была загрязнена сточными водами и прочей гадостью.

Володя подмигнул любимой и достал из кармана джинсовой куртки печатный пряник, который изначально предназначался Ладе.

«С таким мужем, как ты, я точно не пропаду!» – улыбнулась Василиса и прижалась к Владимиру.

Тем временем Мефодий созрел до окончательного ответа. «Я не очень понимаю, что конкретно имела в виду твоя хозяйка, но я согласен, – выдавил из себя купеческий сын, – Лишь только стемнеет, я буду ждать Ладу на нашем месте, на берегу реки».

«Неужели нам придется сидеть в этих кустах до наступления темноты? – задалась вопросом Василиса, – Это очень скучное, а главное совершенно бесполезное занятие! Скоро полдень. На улице становится жарко. В одежде, которой нас одарил младший Калачев, мы вполне можем прогуляться по рынку. Свои джинсовые куртки нам следует оставить здесь, в кустах». «Твоя идея, душа моя, представляется мне вполне разумной, но мы должны быть очень осторожными, – отозвался Владимир, – Мы почти не знакомы со здешним укладом жизни, не знаем, как себя вести. А что, если кто-нибудь из местных заинтересуется нашими скромными персонами? Откуда мы прибыли, куда путь держим?»

– Я прикинусь глухонемой или вообще юродивой. Ха-ха! А ты умеешь играть на рожке. Жаль, что ты не взял его с собой в поход. Мы могли бы выдать тебя за бродячего скомороха!

– Боюсь, что шутки в нашем положении совсем не уместны. Для того, чтобы не оказаться в дурацком положении, лучше вообще никому не попадаться на глаза. Будем присматриваться и прислушиваться ко всему происходящему, но только так, чтобы не вызвать к себе интерес со стороны жителей села Коврово.

Такое решение проблемы показалось нашим путешественникам самым разумным и безопасным. Оставив в кустах «бесовские» куртки, надетые в ранний утренний час для тепла, Владимир и Василиса поспешили в обратный путь. Небольшой, но очень привлекательный рынок располагался на полпути в сторону дома купца Калачева. Именно там наши современники рассчитывали добыть информацию обо всём, что касалось жизни княжеского семейства. Главным образом Владимира и Василису интересовали вопросы о том, чем болен князь Василий Андреевич Ковров, куда запропастился его сын Семён и какое отношение к этим проблемам имеют брат князя Иван Андреевич и княжна Лада. В том, что все эти лица были задействованы в какой-то загадочной и очень опасной истории, молодые люди почти не сомневались. Для того, чтобы найти подтверждение ими же выдвинутым предположениям, начинающим сыщикам предстояло немало потрудиться.

Владимир и Василиса провели на городском базаре более трех часов, но это время не было потрачено ими даром. Нельзя сказать, что собранная ими информация в полной мере отвечала требованиям относимости, допустимости, достоверности и достаточности доказательств, но она позволила новоиспеченным детективам сделать предварительные выводы.

Оказалось, что болезнь князя Василия не была неожиданной, да и смертельной опасности она в себе не таила. Однако опытный злодей, знающий толк в необычных травах, мог действовать на перспективу, то есть так, чтобы смерть жертвы не выглядела внезапной. Скромная персона княжича Семена местными жителями почти не обсуждалась. Ну, уехал молодец по поручению батюшки, ну и что с того? У знатных горожан свои дела – заботы, и делиться ими с простолюдинами им совсем не с руки. Что же касается данных, характеризующих дочку князя Василия Андреевича, то здесь было, о чем задуматься.

Глава 6. Коварство и любовь

Князь Василий Андреевич Ковров, будучи все еще достаточно крепким мужчиной, не мог встать с постели из-за боли в суставах. Недуг заметно обострялся весной и осенью. В другое время года князь Ковров чувствовал себя гораздо лучше. Так было до этой весны. Теперь же к привычным проблемам со здоровьем, добавилась еще и боль в сердце. Василий Андреевич переживал по поводу долгого отсутствия сына. По поручению отца княжич отбыл к родственникам Ковровых – князьям Стародубским, живущим в городище Стародубе-Ряполовском. «Ныне это городище получило название Клязьминский Городок», – вспомнил Володя слова Мефодий – Семён давно уже должен был вернуться, но сделать это ему по каким-то причинам не удалось. Жив ли наш княжич, али нет, то нам смертным неведомо. Нам остается лишь уповать на милость божию, да и молиться и денно, и нощно!»

Вестей от благородного юноши всё не поступало, и князь начал впадать в депрессию. А это совершенно не было на него не похоже. Еще более странным казалось то, что вслед за княжичем неведомо куда исчез и брат князя Василия – Иван Андреевич. Дочь князя Лада жаловалась отцу на то, что дядюшка желает ей зла, не позволяет покидать терем без сопровождения вооруженных конников. Однако юная интриганка умолчала о том, чем были вызваны опасения дядюшки Ивана. Между тем его строгость по отношению к племяннице была вполне оправданной. Прошлым летом она стала виновницей большого переполоха. Мыслимо ли дело? Незамужняя девица пропала из своей светёлки и находилась невесть где, целых три недели! При этом было доподлинно известно то, что за пределы села Коврово она не выезжала. Однако люди князя не смогли напасть на след беглянки. Так, где же пропадала знатная особа в течение столь длительного времени?

На вопросы княжеских дознавателей Лада отвечала примитивно и односложно: «Я подошла к реке. Поднялся сильный ветер, который затянул меня в бесовскую воронку. Я крепко уснула. Когда очнулась, всё было как прежде». «Прежде, чем мы обнаружили тебя под обрывом, прошло три недели! – взорвался присутствующий при допросе Иван Андреевич, – Нам с большим трудом удалось скрыть сей факт от твоего батюшки! Неужели тебя совсем не заботит здоровье родителя? За пренебрежение дочерними обязанностями, помещаю тебя под домашний арест!»

– Нет, нет! Вы не можете! Я не виновна!

– Виновна ты или нет, расскажет нам повитуха. А сейчас ступай к себе и молись!

Позже выяснилось, что после длительного отсутствия Лада осталась чистой и безгрешной. Это обнадеживающее обстоятельство позволило Ивану Андреевичу скрыть странный поступок племянницы, но отныне ей было запрещено покидать границы княжеских владений. Покидать терем ей было дозволено лишь в сопровождении дружинников княжеского войска. Шло время, и похождения Лады стали забываться. Однако спустившееся на землю тепло дало начало череде новых неприятностей. Вначале пропал княжич Семён, вслед за ним куда-то запропастился и его дядя Иван Андреевич. И никому не было ведомо, куда подевались благородные представители княжеского рода Стародубских.

Тем временем князю Василию Андреевичу стало совсем худо. Он извелся по пропавшему сыну. Гонцы, побывавшие у Стародубских, сообщили, что княжич Семён у них не появлялся. Лада утешала отца как могла. Она вдруг сделалась послушной и любящей дочерью, не отходящей от постели больного отца. Однако изменения в поведении коварной и непредсказуемой княжны, было чистым притворством.

Как только над прогретой солнцем землей начали сгущаться сумерки, сын купца Калачева поспешил на крутой берег реки Клязьмы. Там, под сенью белоствольной березки случилось его первое признание в любви. Мефодий никогда не осмелился бы посягнуть на то, что принадлежало сильному княжескому роду, если бы не смелость самой Лады. В славном селе Коврово никто не знал о том, что случилось с супругой преуспевающего торговца Гаврилы Калачева. Убитый горем мужчина приехал в эти края после смерти его ненаглядной Марьюшки. То немногое, что осталось после её смерти, немного сентиментальный купец хранил и берег как зеницу ока. Завернув в кусок домотканой тряпицы зеркальце и изящное нашейное украшение вроде кулона на диковинной нити, Гаврила припрятал это добро в самом темном уголке чулана. Вещицы умершей Марьи мужчина не показывал никому, включая подросшего Мефодия. Однако паренек перепрятал зеркальце и украшение своей матери. Теперь местом их хранения стала коробочка из-под конфет, подаренных пареньку его отцом. Принадлежащие Марьюшке вещи представляли для её сына ни с чем несравнимую ценность. Не удивительно, что время от времени он доставал их на свет для того, чтобы полюбоваться и вспомнить свою прежнюю жизнь, когда еще была жива его мама.

Прошло еще немного времени, и мальчик превратился в сильного и статного юношу. Гаврила Калачев начал приобщать его к своему торговому делу. Однажды в его лавку, когда за прилавком находился Мефодий, заглянула красивая, богато одетая барышня. Это была Лада – дочь князя Василия Коврова. Девицу сопровождала её наставница Пелагея. В присутствии сварливой матроны Мефодий не посмел заговорить с Ладой, которая с первого взгляда завладела сердцем немного наивного и романтичного парня. Однако он не мог упустить шанс стать для этой девицы немного ближе. Женщины перебирали красивые женские безделушки и беспрестанно болтали. «В этой лавке нет ничего из того, чем я могла бы удивить подруг. У меня нет даже зеркальца, которое я могла бы взять с собой в поездку к Стародубским», – сообщила Лада, поджав губки. «Не извольте беспокоиться, барышня, – неожиданно для себя самого выдал Мефодий, – Будет вам зеркальце, да такое, равного которому не сыщется на всем белом свете!»

Слова купеческого сына заставили Ладу взглянуть на него другими глазами. «Какой забавный и смелый этот паробок!» – хихикнула княжеская дочка. «И дерзкий», – вставила её наставница. «Нешто можешь ты предложить мне такое диковинное зеркальце, что обзавидуются сестры мои дальние?» – уточнила Лада у молодого торговца. Мефодий громко сглотнул и кивнул, тряхнув непокорным вихром. Девица рассмеялась и пообещала заглянуть в его лавку на следующей седмице.

Удивительно, но любопытная и крайне амбициозная девица выполнила свое обещание. Несмотря на возражения строгой наставницы Пелагеи, она дождалась подходящего момента и выскользнула из дома – терема. В тот день конюх Степаныч ездил на базар, расположенный в центре села Коврово, за провиантом для лошадок и прочей дворовой живности. Не ожидая подвоха, дедок не удосужился проверить свою подводу. А там, под корзинами и мешками схоронилась хозяйская дочка. Таким вот тайным способом и добралась до базарной площади хитрая бестия Лада. Эта барышня желала получить обещанное Мефодием зеркальце, однако её самостоятельный визит в лавку купца Калачева оказался безрезультатным.

Обнаружив пропажу вещей, некогда принадлежащих его супруге, Гаврила Иванович впал в настоящую ярость. Отвесив своему отпрыску ощутимую затрещину, купец Калачев отнял у него зеркальце и «бабью безделушку» на диковинном шнурке. Убрав подальше от сына вещицы покойной супруги, Гаврила Иванович строго настрого приказал пареньку сидеть дома и не высовывать носа на улицу. «Не сметь больше касаться матушкиного наследства! – рявкнул рассерженный купец, – За допущенную провинность надлежит тебе, отрок, сидеть под замком целую седмицу!»

Не застав Мефодия на его рабочем месте, Лада таким же тайным способом вернулась в родительский дом – терем. Прошло три года, которые показались парню целой вечностью. Однако судьба удостоила его великой милости, устроив его встречу с возлюбленной девицей. Новая встреча возмужавшего парня и девицы на выданье состоялась в августе, на Медовый Спас. В этот день в городище Коврово проходили гуляния. Мефодий и Лада одновременно подошли к прилавку с медом и маком. Увидев красавицу княжну, молодой купец едва не лишился дара речи. Зато Лада оказалась не из робкого десятка. Приказав парню следовать за ней, девица решительно зашагала в сторону своей повозки. Там хозяйскую дочь ожидал кучер Феофан. По приказу Лады он отвез молодых людей к белоствольной березоньке. Под кудрявой кроной изящного деревца состоялся разговор, изменивший жизнь Мефодия. «Я полюбил тебя с первого взгляда! – робко прошептал Мефодий, – Понимаю, что ты никогда не станешь моей, но я всё равно буду мечтать о новой встрече с тобой!»

Дочь князя не дала парню сколь-нибудь определенного ответа. Она лишь зарумянилась и потупила взор. Немного помолчав, Лада перешла к волновавшему её вопросу. «Ты обещал мне зеркальце, краше которого не сыскать на всём белом свете! – напомнила парню его зазноба, – Один раз ты меня уже подвел. Так смотри же, не вздумай обмануть меня снова! Уж я смогу сделать так, чтобы ты ответил за то, что не выполнил свое обещание!»

– Прости за то, что обманул твои ожидания. Однако в том нет моей вины. Сделай так, чтобы управляющий князя Василия Андреевича стал заказчиком моего батюшки. Я же со своей стороны постараюсь взять дело в свои руки. А вместе с заказанной снедью я привезу тебе, моя Ладушка, зеркальце диковинное, краше которого нет ни у одной девицы.

Сказано – сделано. Купеческий сын Мефодий и княжна Лада добились того, чего хотели. Своенравная девица получила зеркальце, качество которого превосходило работы лучших венецианских мастеров. Мефодий же убедил возлюбленную поговорить с отцом. «Отец мой – не последний в городище человек и я, стало быть, тоже, – заявил осмелевший паренек, – Что, если я попрошу у князя Василия Андреевича руки его дочери? Уж не лишит он меня головы за такую дерзость! Вот только князь наш занемог и важные разговоры с ним без подготовки затевать не стоит. Надобно тебе, Ладушка, с батюшкой своим поговорить и о предстоящем сватовстве предупредить». Лада хотела было сразу отказать назойливому кавалеру, но решила отложить этот неприятный разговор. «Помнится, говаривал ты о том, что диковинное зеркальце то досталось тебе от матушки. А знаешь ли ты о том, кто продал ей этакую красоту?» – начала свое дознание Лада. «О том мне неведомо, – честно отвечал Мефодий, – И у батюшки я спросить об этом не могу, потому что унес зеркало из дома в тайне от родителя».

– А что еще осталось у тебя после матушки? Должно быть, украшения или предметы одежды? Вам, мужчинам, они без надобности, а мне интересно посмотреть. Можешь ли ты принести мне то, что осталось после покойной?

Мефодию очень хотелось исполнить просьбу возлюбленной, но что-то заставило его воздержаться от нечестных обещаний. А Ладе очень хотелось получить желаемое. Для того чтобы окончательно подчинить себе волю молодого торговца, барышня подарила ему мимолетный, но очень многообещающий поцелуй.

По возвращению домой Мефодий – сын купца Калачева, удалился в свою опочивальню и обхватил голову руками. «Что же мне делать, матушка? Подскажи мне, как добиться руки Лады, не прибегнув при этом к предательству? Если я вынесу из дома то последнее, что осталось после тебя, то буду чувствовать себя последним лихоимцем; стану презирать самого себя всю оставшуюся жизнь. А если я не передам моей суженой твой кулон на диковинном шнурке, то Ладушка решит, что я недостаточно сильно её люблю. В таком случае она точно никогда не станет моей женой. Так что же мне делать, матушка?» – причитал Мефодий. Эти вопросы были чисто риторическими, ибо ни на какой ответ матушки взволнованный парень рассчитывать не мог. Однако чудо все же произошло. «Не нужна тебе, сынок, эта жестокая, одурманенная наставницей девица! – явственно прозвучало в голове Мефодия – Княжна доставит тебе массу неприятностей, но замуж за тебя не выйдет, и о сватовстве с отцом своим говорить не будет!»

– Кто здесь? Это ты, матушка? Как такое может быть? Должно быть, всё это мне показалось. А с Ладой и правда, нужно держать ухо востро! А что, если взять, да и показать княжне матушкино украшение? Как поведет себя Лада в том случае, если я откажусь передать ей кулан на диковинном шнуре? Пожалуй, мне следует поступить именно так. Во время очередной нашей встречи дочь князя Василия либо окончательно опорочит свое доброе имя, либо докажет свое благородство!

В то время, когда сын купца Калачева размышлял о своем неопределенном будущем, дочь князя Василия развлекалась, изучая свою новую игрушку. Зеркальце, подаренное Мефодием, превзошло все её ожидания. Изображение отзеркаленных предметов получалось четким и естественным, а обрамление зеркала светилось в темноте так, что его можно было использовать для передвижений в кромешной темноте. Своими наблюдениями Лада поделилась со своей наставницей Пелагеей, но та сделала вид будто боится даже взглянуть на диковинную вещицу. «Это колдовство! – сделала вывод наставница, – Это зеркальце принадлежало колдунье, и сын её – тоже колдун! Ярмо ему на шею и утопить!»