Слово из шести букв

Защелка на входной двери в гараж была сломана уже много лет. Стоило девушке толкнуть дверь, как она увидела отца, склонившегося над столом. На его лице были защитные очки, он умело разделывал кусок кедра острым лезвием. Опилки разлетались во все стороны, часть из них танцевала в лучах солнца, просочившегося сквозь плотные облака в открытое окно. Опилки медленно подплывали к гаражной двери и исчезали в тени.

Мужчина убрал ногу с педали, с помощью которой работала пила, и сдвинул защитные очки вместе с густой темной челкой на лоб, а затем поднес кусок дерева ближе, чтобы внимательно рассмотреть его.

– Это карниз или деревянная панель? – спросила Иззи, стоя у входа.

Отец, услышав ее голос, вздрогнул, ведь при таком сильном шуме ее шаги были не слышны.

– Подзоры, – ответил он, проведя рукой по гладкой поверхности. – Точнее, это будут подзоры, когда я закончу обточку.

– Они для реставрации «Леди в розовом»?

Владельцы этого дома, одной из жемчужин викторианского стиля в Юрике, переделали его в первоклассную гостиницу и уже давно обещали нанять отца Иззи для восстановления сгнившей наружной отделки. Это был бы очень солидный заказ с точки зрения как престижа, так и гонорара. Но вот уже прошел год бесконечных обещаний и «завтраков», а контракт с отцом так и не подписали.

Мужчина отрицательно покачал головой:

– Нет, это для Диккерсонов.

– О, извини.

Он повернулся к дочери, и на его загорелом лице появилась добродушная улыбка.

– За что ты извиняешься? Диккерсоны хорошие клиенты, а дом в стиле стик – очень редкая птичка. Я счастлив, что они доверили его мне.

Птичка-то, может, и редкая, да только хозяева едва ли оплачивали счета вовремя.

– Что такое, доченька? – спросил отец, бросая доску, которой вскоре суждено было вернуться на рабочее место. – Переживаешь из-за того парнишки из Италии?

– Немного. – Это еще слабо сказано.

Мужчина хмыкнул:

– Прямо сейчас ты похожа на священника на похоронах.

– А чьи похороны?

– А ты молодец, – засмеялся отец. – Что ж, будем считать, что мама радуется за нас всех. Я не видел ее такой счастливой с самого переезда в Калифорнию.

Иззи ужаснулась: отец не имел ни малейшего понятия о том, что происходит с мамой. Он много работал как в мастерской, так и на объектах, где мог задерживаться до поздней ночи. В последние несколько месяцев он и вовсе почти не появлялся дома.

Иззи не удивляло то, что после переезда из Новой Англии в сонную маленькую Юрику мама практически ничему не радовалась. Ей было всего двадцать два, она только окончила университет и была с младенцем на руках. Ей пришлось забыть о своих мечтах. Вместо того чтобы переходить через реку Арно по мосту Понте-Веккьо и гулять по садам Боболи, ей приходилось кормить младенца в гостевой комнате новых родственников, из окна которой был виден туман, туман и снова туман. Да, она выросла в небольшом прибрежном городке с его кораблями, рыбалками и морским воздухом, но даже загадочный Коннектикут был далек от Флоренции. Тот факт, что Элизабет Белл смогла прожить здесь целых двадцать четыре года, был просто невероятным.

– Кстати о маме. У меня сюрприз.

Его темно-синие глаза сверкнули, когда он поманил дочь ближе. На углу рабочего стола лежал брезент, который прикрывал какой-то предмет. Даже по форме и размеру Иззи поняла, что там находится.

– Еще одни часы? – Она не смогла сдержать разочарования и была уверена, что мама тоже едва ли сможет скрыть свои эмоции.

Отец моментально сник:

– Как ты догадалась?

– Потому что ты всегда даришь одно и то же!

Мужчина нахохлился и выпятил грудь, будто собираясь отстаивать свои честь и достоинство.

– И что в этом такого?

Блин.

– Уверена, часы очень милые. Но…

– Но это не просто часы, Иззи. – Широко улыбнувшись, он театрально стянул ткань со стола, показывая дочери настольные часы примерно в один фут в высоту, с ключом, вставленным сбоку. Корпус выглядел так, будто его использовали в качестве когтеточки, стрелки замерли на отметках два и десять.

– Смотри! Великолепнейшие подлинные часы из библиотеки Брайтона, тысяча восемьсот шестидесятого года выпуска. Корпус из красного дерева с облицовкой пламенного оттенка. Оригинальные ножки и скошенные стекла на передней и задней панелях. Они почти в идеальном состоянии. Им просто нужны заботливые руки.

Он замолчал, светясь от радости, будто смотрел на свое последнее детище.

– Их невероятно сложно найти и заполучить.

– Их хоть продать реально будет?

Отец возмутился:

– Я ни за что не продам их! Это для твоей мамы на день рождения!

Иззи вспомнила их гостиную с кучей часов. С каждым тиканьем мама все больше впадала в отчаяние. И скоро этого звука станет еще больше… Иззи представила лицо матери, открывающей подарок. Как она натянуто улыбается, ведь уже привыкла изображать счастье. Единственное, что выдаст ее недовольство, – раздувающиеся ноздри. Как воспримет мама такой подарок на сей раз: как акт заботы и истинной любви или как очередное доказательство невнимательности своего мужа? Девушка уже знала ответ.

– Пап, – произнесла она, осторожно закрывая за собой гаражную дверь. – А тебе не кажется, что было бы здорово подарить маме на ее праздник что-то кроме часов?

Мужчина откинул голову назад, от недоумения нахмурив брови.

– Что, например?

Иззи пожала плечами. «Что-то, что ей понравится, например», – подумала она про себя.

– Может, какое-нибудь украшение? Что-то, что позволит ей почувствовать себя особенной.

Отец повертел часы в руках и открыл их заднюю стенку, демонстрируя дочери внутренний механизм.

– Видишь, как украшен маятник? Больше их такими не делают. Разве это не поможет твоей матери почувствовать себя особенной?

Бесполезно что-то объяснять. Девушка подошла ближе и провела пальцами по гладкой поверхности красного дерева, стараясь не смотреть отцу в глаза.

– Ну… наверное.

– Что такое, малыш? – Отец встал, расставив ноги на ширине плеч и скрестив руки на груди. – Ты же знаешь, что можешь мне все рассказать.

Иззи вздохнула. Она не хотела расстраивать папу. Но также она хотела, чтобы мама обрела нечто такое, благодаря чему ее жизнь заиграла бы новыми красками и обрела смысл. «Тогда она перестала бы пытаться прожить другую жизнь, используя меня», – пронеслось у Иззи в голове.

– Знаешь, думаю, мама чувствует себя потерянной. Может быть, неожиданный подарок от тебя придаст ей чуть больше позитивных эмоций.

Мужчина прикусил внутреннюю сторону щеки, обдумывая услышанное и словно пробуя слова дочери на вкус.

– Наверное, часы можно приберечь до Рождества.

Не идеально, конечно, но уже хоть что-то.

– В магазине у Парсона есть очень милые украшения.

В том же здании, где продавали недвижимость, был отдел с чудесными старинными вещицами. Мама Пейтон часто там что-то покупала. Иззи удивилась тому, что отец знает об этом. Скорее всего, он ни разу не приобретал ничего подобного, кроме обручальных колец на свадьбу.

Порыв сильного ветра распахнул гаражную дверь и, ворвавшись внутрь на долю секунды, снова исчез сквозь открытое окно в противоположной стороне. На самом деле дверь была сломана уже так давно, что на стене, в которую бесконечное количество раз врезалась дверная ручка, осталась вмятина похожей формы.

– Нужно починить дверь, – произнесла Иззи, прекрасно зная, что отец ничего не сделает.

– Да, она у меня в ближайших планах по ремонту. – Отец снова опустил очки на глаза. Значит, разговор окончен. Пора уходить.

– Спасибо, пап. – Иззи наклонилась и чмокнула отца в щеку. – Думаю, какой-нибудь красивый браслет очень порадует маму.

Мужчина засмеялся, переживания из-за часов как ветром сдуло.

– Благодаря тебе мама будет на седьмом небе от счастья! Ты исполнишь ее мечту! – Мужчина поставил часы на стол и вернулся к рабочему месту, уже не замечая, насколько его слова ошарашили дочь.

Девушка выскользнула из гаража, отчего-то чувствуя себя еще хуже, чем до разговора с отцом. Что называется, получила наставления и заботу от старого доброго папули. В конце концов в роли родителя оказалась она сама.

Но что-то явно изменилось. Так что же?

Глава 8

Аэропорт Арката-Юрика, также известный как калифорнийский прибрежный аэропорт залива Гумбольдта, явно соответствовал названию. Его построил военно-морской отряд США во время Второй мировой в нескольких милях от Юрики и небольшого студенческого городка Арката, который находился в еще более тихой деревушке Маккинливилль. Аэропорт располагался вдоль береговой линии, на узком кусочке суши между Тихим океаном и горной цепью, покрытой лесами. Иззи была уверена, что причина его существования и работоспособности заключалась только в наличии крупного университета поблизости. Не считая туристов и людей, занимающихся природоохранной деятельностью, студенты являлись единственными посетителями небольшой деревушки у залива.

Альберто должен был прилететь на самом последнем рейсе из Сан-Франциско после девяти часов вечера. Согласно информации, полученной от представителей программы обмена, прежде чем прилететь в Юрику, Альберто хотел несколько дней провести в Сан-Франциско на экскурсии. Хорошее решение. Ведь Сан-Франциско – прекрасный город. Иззи надеялась, что Альберто не соберется домой после нескольких дней проживания в доме семейства Белл. Если он возненавидит это место и уедет, у нее так и не получится улучшить свой ужасный итальянский. Тогда, вероятно, ситуация с переездом сразу же разрешится.

Девушка взглянула на маму: она постукивала по рулю большими пальцами и подпевала одной из своих любимых песен. Какому-то странному треку из девяностых. Женщина улыбалась, добавляя атональное сопрано к хриплому голосу из динамиков автомобиля. Она наклонилась чуть вперед, находясь в радостном ожидании встречи; ее темно-шоколадного цвета хвост танцевал в такт музыке. Иззи уже давно не видела ее такой счастливой и, хотя сама очень нервничала и боялась, начала подпевать последнему куплету «Even Flow».

Съезжая с шоссе, Элизабет Белл взглянула на дочь и одобрительно кивнула:

– Не знала, что тебе нравится Перл Джэм.

– Ага. – Вообще-то Иззи не особо нравилась песня, но она столько раз вынуждена была слушать эту музыку, что уже знала все треки наизусть.

– Моя дочь полна сюрпризов.

– Стараюсь, чтобы держать тебя в тонусе, – ответила ей Иззи с улыбкой.

Мама поморщилась:

– С этим неплохо справляется твой брат Райли.

Они обе засмеялись. Успокоившись, мама со всей силы сжала руку дочери. И хотя пальцы ее немного тряслись, Иззи было приятно. Сегодня Элизабет Белл пребывала в хорошем расположении духа, и Иззи хотелось, чтобы этот период длился как можно дольше.

Песня закончилась, и женщина выключила приемник, взяв телефон Иззи.

– Хочешь, включим твой любимый жуткий подкаст про убийства? Знаю, ты его очень любишь.

Иззи действительно невероятно хотелось еще раз послушать последний эпизод подкаста про Казанову, но она прекрасно знала, что подробные описания убийств не понравятся маме и не очень хорошо скажутся на ее психике.

– Нет, не хочу.

– Точно?

– Ага. Мы все равно уже почти приехали.

Элизабет Белл нервно заерзала на сиденье, как только они съехали с шоссе на темную дорогу. Единственными источниками освещения служили светящийся знак «Холидей Экспресс», установленный рядом с объектом, похожим на автостоянку пятидесятых годов, и небольшое количество фонарей, чей свет едва пробивался сквозь туман.

– Надеюсь, рейс не задержат.

Иззи полезла проверять информацию в приложении аэропорта.

– В приложении пишут, что самолет приземлится через пять минут.

– Ждешь с нетерпением?

– Ага, – соврала девушка, изо всех сил пытаясь изобразить радость.

– Это будет очень хороший опыт для тебя. Когда я готовилась сдавать экзамены, мой итальянский сильно прокачался, как только начала смотреть «Un posto al sole»********. Жалею, что не начала учить его чуть раньше, тогда смогла бы подать документы на обучение на младших курсах, вместо того чтобы…

Женщина замолчала, но Иззи понимала, что она имела в виду. Вместо того чтобы ждать несколько лет. Однажды Элизабет Белл и Гарри, выросшие в эпоху безопасного секса и эпидемии СПИДа, решили не пользоваться презервативами. Женщина узнала о беременности в ту же неделю, когда ей одобрили заявку на обучение за рубежом. В результате она не смогла поехать в Италию и вообще с трудом доучилась последний семестр с ребенком на руках.

Несмотря на то что девушка не видела лица матери, она мгновенно почувствовала перемену в ее настроении. И практически на автомате положила ладонь ей на предплечье.

– Спасибо, мам.

– За… за что? – спросила Элизабет, смутившись.

– За все. – Иззи крепче сжала руку. – Ты невероятная, и я ценю все, что ты делаешь для меня.

Она почувствовала, как мать вздрогнула, пытаясь обуздать эмоции, рвущиеся наружу. В целом женщина не жалела о том, как сложилась ее жизнь. Она сама не раз открыто говорила о выборе, жертвенности и сожалениях, но Иззи знала, что печаль в ее душе все-таки есть. Поэтому мама ненавидела фатализм. Если ей было суждено оказаться в Юрике не по собственной воле, то судьбу благодарить особо не за что, а вот проклинать ее было за что. «Судьба» – тоже слово из шести букв.

Когда в прошлом году Райли окончил старшую школу и уехал в Сан-Диего, Элизабет стало заметно хуже. Заметно для Иззи, конечно же. Остальные члены семьи будто ничего не видели. А сейчас, когда уже она оканчивает старшую школу Юрики, мама взвалила все свои печали, сожаления и несбывшиеся мечты на плечи дочери. Словно она была козлом отпущения.

Давление ощущалось настолько сильно, что девушка просто не видела другого варианта, кроме как перетерпеть происходящее. В случае Иззи это касалось приезда Альберто и уроков итальянского. Она надеялась, что у нее все-таки возникнет любовь к искусству и эпохе Ренессанса.

Мать крепче сжала руль, заезжая на практически пустую парковку. Главное здание больше походило на школьный спортзал, чем на аэропорт, который Иззи ранее видела только в фильмах. Здесь не было никакой суеты, почти не присутствовала охрана. Помещение представляло собой огромное открытое пространство с двухъярусным потолком и хорошим эхом.

Несколько стоек регистрации располагались в одной стороне. Здесь также была одна-единственная лента для получения багажа. В такой поздний час аэропорт выглядел пустынным и заброшенным.

– Надеюсь, мы его узнаем, – сказала девушке мама, проходя через терминал к воротам, из которых выходили вновь прибывшие пассажиры.

Иззи осмотрелась вокруг: кроме них здесь было всего шесть человек, и, судя по их бледной коже и наличию верхней одежды, они явно местные. Заметить загорелого студента из Тосканы не составит труда.

– Не думаю, что мы потеряемся.

Но женщина все же нервно переминалась с ноги на ногу и заламывала руки; ее высокий хвост покачивался из стороны в сторону в такт движениям.

Через несколько минут в аэропорт хлынул поток усталых путешественников. Большинство из них были одеты в длинные штаны и худи. Они явно подготовились к прохладной погоде. Значит, эти люди местные. Иззи даже узнала одного парня, рыбака и друга Хантера, Грэга Лумиса, который окончил школу три года назад. Высокий, темноволосый, с пронзительными голубыми глазами. В школьные годы он казался просто идеальным, да и выглядел в те времена всегда хорошо и ухоженно. До встречи с Хантером Пейтон сходила по нему с ума. У Грэга была репутация «плохого парня» и человека с сомнительными привычками. К счастью, он совсем не заинтересовался новенькой девчонкой. Сейчас же Лумис, которому едва ли стукнуло двадцать два, больше походил на сорокапятилетнего мужика. Его обветренная кожа и зубы желтого цвета не вызывали умиления.

Наглядный пример того, как жизнь в Юрике влияет на людей. И физически, и морально.

– Смотри! – воскликнула мать, хватая Иззи за руку. – Мне кажется, это он!

Иззи снова повернулась к потоку пассажиров. Даже если бы он не был одет в шорты карго и жилетку, даже если бы он не был выше почти всех остальных на голову, она сразу бы его узнала. Выгоревшие на солнце волосы и загорелое лицо, как на тех фотографиях в социальных сетях, которые она видела. А улыбка явно выделяла его среди прочих угрюмых пассажиров.

Альберто почти сразу заметил Иззи и встретился взглядом с ее голубыми глазами, в которых читалось волнение. В этот момент она очень походила на мать. Он закинул рюкзак повыше на плечо и ускорил шаг, двигаясь прямиком к девушке. Не разрывая зрительного контакта, он потянулся к ее руке. Едва дотронувшись, он погладил ее кожу большим пальцем и нежно коснулся губами ее ладони.

До сегодняшнего дня Иззи никогда не целовал парень: ни в губы, ни в щеку, ни тем более в руку. Она будто была принцессой, за которой ухаживал галантный рыцарь. Все произошло так быстро, что Иззи не понимала, как реагировать – обижаться или радоваться.

– Ты же Иззи-и, si?******** – спросил парень, ставя ударение на последний слог в ее имени.

– А-ага, – промямлила она. – А-а-а, si.

Альберто не отводил от нее взгляда, улыбка его стала еще шире.

– Ciao********, Иззи, – мягко сказал он. – Я Альберто.

Внутри у Иззи все перевернулось.

– Ciao.

******** «Место под солнцем» – итальянский сериал.

******** Да (итал.).

******** Привет (итал.).

Глава 9

Казалось, Альберто сиял, глядя на Иззи с высоты своего роста и ослепительно улыбаясь. Такая улыбка обычно бывает только у актеров или преступников. В его светло-голубых глазах, больше похожих на лед, появились искорки, стоило ему убрать волосы с лица. Несколько светлых прядей забавно легли на одну сторону. Он выглядел помолодевшим Джорджем Эмерсоном из «Комнаты с видом». Обычно Иззи очень боялась и стеснялась смотреть незнакомым людям в глаза дольше нескольких секунд, но сейчас понимала, что просто не может отвести взгляд.

Мать девушки, не заметившая происходящего между дочерью и итальянским студентом, шагнула вперед и обняла парня за шею, притягивая его к себе. Когда парень отвел взгляд, Иззи буквально почувствовала мурашки, словно в душе выключили солнце и пошел снег.

– Buona serata, Alberto. Benvenuto![12]

Под весом Элизабет Белл парень согнулся так, будто потянул спину. На приветствие он ничего не ответил.

– Com’è stato il tuo volo?[13] – продолжила мама Иззи.

Она говорила практически без акцента, голос звучал очень уверенно и звонко, хотя женщина почти двадцать пять лет не говорила на итальянском. Тоже практиковалась?

– Bene, bene, – ответил Альберто, неловко засмеявшись. – E tu?[14]

Иззи не была уверена на все сто, но, вероятно, мама спросила его о том, как он долетел, а он ответил: «Хорошо, а вы?» Видимо, ее итальянский хуже, чем она думала.

– Ты, наверное, устал, – сказала мать Иззи уже на английском, выпуская парня из объятий. Он выпрямился и невероятно тепло улыбнулся женщине.

– А вы сестра Иззи-и-и, si?

Иззи фыркнула:

– Скорее мама. – Стоило ей произнести это, как она почувствовала на себе тяжелый, холодный взгляд Элизабет.

– Не такая уж у нас большая разница в возрасте, дорогая, – ответила дочери женщина. – Хотя подозреваю, что Альберто просто проявил вежливость. – Она снова перевела взгляд на парня.

Он взял ладонь Элизабет Белл в свою руку, легко и весело смеясь:

– Синьора Белл, вы ставите меня в неловкое положение.

Рукопожатие слегка затянулось. Иззи заметила, как мама нервно переступила с ноги на ногу. Внезапно она отстранилась, указывая на сумку молодого человека.

– Это все твои вещи?

– Si, синьора.

– На три месяца?

– Мы, итальянцы, всегда путешествуем налегке. – Он от смущения пригладил свои растрепанные волосы, осматриваясь вокруг. – Ваш дом… далеко отсюда? Я очень устал.

Элизабет Белл тепло улыбнулась:

– Ну конечно. – Она подхватила спортивную сумку и направилась в сторону парковки. – Сюда.

Иззи старалась не отставать от парня, когда они пошли за мамой в темноту. У входа стояло авто с эмблемой «Холидей Инн» – очевидно, оно предназначалось для пилотов и стюардесс, хотя было слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Холодный спертый воздух, ударивший им в лицо, свидетельствовал о том, что за время их нахождения в здании туман стал гуще.

Альберто вздрогнул и сжался так сильно, что уши коснулись плеч.

– Здесь всегда так холодно?

«Ага», – ответила про себя девушка.

– В это время года обычно теплее, – соврала Иззи. Ей неожиданно захотелось, чтобы ему пришелся по душе ее родной город. – В сентябре и октябре здесь самая прекрасная погода.

Парень украдкой взглянул на нее сквозь челку:

– Буду очень рад провести их вместе с тобой, si?

Иззи почувствовала, как краснеют ее щеки, и начала рассматривать асфальт под ногами, чтобы скрыть смущение. Наверное, это все погрешности перевода. Он же не стал бы на самом деле с нетерпением ждать момента, когда сможет провести с ней время. Они познакомились всего полминуты назад, и вообще Иззи предпочитала не строить воздушных замков. Она знала, что недостаточно красива и обаятельна, для того чтобы Альберто моментально влюбился в нее. Такое бывает только в фильмах. Так ведь?

– Альберто, – произнесла мать Иззи, открывая заднюю дверь автомобиля ключами. Стоп-сигналы мигнули красным, яркий свет отразился от белоснежной улыбки парня. – Моя дочь все лето занималась итальянским. Скажи что-нибудь, дорогая.

Они остановились недалеко от микроавтобуса, и все тело Иззи в секунду похолодело, а спокойствие уступило место леденящей душу панике. Мысль о том, что девушка месяцами практиковалась в ожидании этого самого момента, только усугубляла то, что вот-вот произойдет. Как только Альберто услышит ее растянутые гласные и как она урывками говорит по слогам, его прекрасная улыбка моментально исчезнет, уступив место ядовитой усмешке.

Элизабет Белл выжидающе подняла брови, нажимая кнопку блокировки дверей на панели авто. Щелкающий звук закрывающихся замков нарушил звенящую тишину.

– Э-э… – начала Иззи. Все слова и фразы, что она выучила, мгновенно вылетели из головы. – Я…

– Нет, нет. – Альберто прервал ее, размахивая перед собой руками, будто сдаваясь. – Никакого итальянского сегодня, si? Мы же в Америке! Сначала я хочу попрактиковать английский, si?

Женщина пожала плечами.

– Это и правда может подождать до завтра! – Она открыла перед парнем переднюю дверь. – Едем?

Иззи выдохнула, сжав губы в тонкую линию. Экзекуция откладывается. Хотя уже утром снова вернется ее палач, готовый совершить свое предназначение. А шансов на то, что Иззи за одну ночь превратится из новичка в человека, который говорит на итальянском абсолютно свободно, просто ноль.

Альберто осторожно сел на переднее сиденье, пристегивая ремень безопасности.

– Американское авто! – В его голосе слышалось неподдельное восхищение старенькой машиной. – Я так взволнованный!

Мать Иззи улыбнулась.

– Я взволнован, – мягко произнесла она, исправляя его.

– О! Mi dispiace[15].

– К концу семестра твой английский будет потрясающим.

– Grazie tante, signora[16].

Мать Иззи завела двигатель.

– Прошу, зови меня Элизабет.

– О, si, Эли-и-за…

Парень уже заканчивал произносить второй слог имени, когда магнитола подключилась к телефону Иззи, включая эпизод подкаста «Говорящее убийство», который девушка начала слушать утром. Две ведущие, Мэгс и Амелия, препирались из-за прозвища новоявленного серийного убийцы.

– Мне кажется, это ужасное прозвище.

Мэгс хмыкнула:

– А по-моему, ничего.

– Да ты прикалываешься. Или врешь.

– Могло быть и хуже.

– Ты сумасшедшая.

– О, разве что только рано утром.

За такой стиль общения ведущих Иззи и любила этот подкаст. Словно двое друзей просто болтали и обсуждали всякую дичь про убийства. Ее мама не понимала восхищения Иззи.

– Иззи, можешь выключить?

– Конечно. – Девушка начала возиться с телефоном. – Прости.

– Между прочим, – продолжала Мэгс, – иногда ты ведешь себя куда хуже Казановы.

Альберто, сидящий на переднем сиденье, вздрогнул.

– Иззи! – крикнула женщина. Она резко ударила по тормозам посреди темной дороги и выключила магнитолу. Иззи еще даже не успела открыть приложение. – Ты пугаешь нашего гостя!

– Простите, – ответила ей дочь, совсем не чувствуя себя виноватой; голос ее был спокоен.

Альберто, в конце концов, уже взрослый парень. А в отрывке подкаста не прозвучало ничего такого. Никаких жутких подробностей, которые, возможно, начнутся чуть позже.