Развод. Ищу женщину с ребенком

Марина Вуд

Развод. Ищу женщину с ребенком

1. Третий лишний

Влад

Влетаю в лифт и остервенело жму на кнопку. Пока жду, когда эта чертова капсула взлетит на двадцатый этаж, еще раз пересматриваю видео с камер наблюдения, на котором моя жена заходит в квартиру с каким-то левым штрихом. Вижу, как они целуются в коридоре. Дальше идут в сторону спальни. Там камер нет. На картинке в правом углу вижу время – семнадцать тридцать. Ровно полчаса назад я должен был выезжать в аэропорт, но моя секретарша забыла положить в папку оригиналы документов, поэтому пришлось менять билет на завтрашний рейс и возвращаться в офис.

Дверь лифта отъезжает в сторону. Взяв себя в руки, подхожу к квартире. Достаю из кармана ключи и передаю охраннику.

– Открывай! – приказываю.

– Владислав Владиславович, может, я первым войду? – Герман бегло оценивает мой внешний вид.

– Я держу себя в руках, – отвечаю, не отрывая взгляда от двери.

Несколько секунд ничего не происходит, и я уже начинаю себе представлять, что будет, если дверь случайно выбьется.

– Шеф, давайте все же я первым туда войду, а вы пока здесь побудете.

– Давай ты заткнешься и уже наконец-то откроешь эту долбаную дверь! – мой голос со стороны больше походит на рык.

Разобраться с дверью я не успеваю. Охранник берет ключ и вставляет его в замочную скважину.

Сейчас мне кажется, что я слышу только биение своего сердца и щелчки поворачивающегося замка. Больше всего мне хочется ворваться в квартиру и…

Дверь медленно распахивается, и передо мной предстает мрачная знакомая квартира. Свет слабо проникает из окон, создавая таинственные тени на стенах.

– Остаешься здесь, – говорю охраннику, а сам захожу внутрь.

Не знаю, кого я сейчас ненавижу больше: себя, Марию или этого ублюдочного мудака, который зажимал ее здесь, в этой прихожей. Вот уже добрых полчаса меня преследует лишь одно навязчивое желание – кого-нибудь уничтожить. Причем самым зверским, диким способом. Что же касается Маши… Ее мне хочется просто придушить. Наверное, я окончательно сошел с ума от раздирающей меня ревности. Подхожу к двери спальни. Чувствую в воздухе запах мужской туалетной воды. Бл***ь! Резко толкаю дверь ногой и врываюсь в комнату.

Бросаю взгляд вперед и вижу кусок бородатого дерьма, а за ним свою жену, наспех завернутую в белую простыню. Это Маша! Моя Маша окутана цитрусовым запахом этого мудака.

Может, я сплю? Или это галлюцинации?

– Влад? – Маша дрожащим голосом произносит мое имя, а я цепляюсь за нее глазами.

Беру себя в руки и молча, походкой хищного зверя двигаюсь вглубь спальни, продолжая смотреть только на нее. Такую испуганную, растрепанную. Как могу сдерживаю себя, наблюдая за ней.

– А я думал, ты умнее. Надо быть сумасшедшей, чтобы привести любовника в дом своего мужика.

– Владик, ты все не так понял, – вздрагивает и пытается мне улыбнутся. Придерживая простыню одной рукой, вторую она выставляет вперед.

Еще одно ее слово, и от моего хренового самообладания ни черта не останется.

– Маша ни в чем невиновата, – раздается за спиной голос этого… насекомого.

Поворачиваю у нему голову и, увидев лишь один мой взгляд, он затыкается.

– У тебя есть три минуты, чтобы свалить, или я начну тебя убивать, – опасно хриплю я.

Насекомое переводит взгляд на Машу, а затем снова смотрит на меня отмороженными глазами. Его инстинкт самосохранения включается в тот момент, когда приходит понимание, что он сейчас близок к своему убийству как никогда.

– Прости, Маш, – с этими словами он подбирает свои гребаные вещи с пола и за считанные секунды делает из квартиры ноги.

Медленно разворачиваюсь обратно к уже бывшей жене. Ее глаза продолжают бегать, не желая фокусироваться.

– Видишь, ты ему не нужна, – горько усмехаюсь. – Как и мне, – сглатываю и шагаю в ее сторону.

Мария пятится назад, пока не упирается спиной в стену. Я подхожу настолько близко, что, кажется, слышу, как колотиться ее сердце.

– Знаешь, что я сейчас чувствую, Маш? – произношу низким голосом.

Она отрицательно мотает головой, продолжая испуганно смотреть на меня.

– Дерьмо, – угрожающе скалюсь. – Я чувствую дерьмо. И еще дикое желание задушить тебя этой простыней, – зло шепчу ей в ухо и опускаю глаза на ее руки в районе груди.

– Не надо, – дрожит ее голос, а я тихо зверею. – Влад, не трогай меня, пожалуйста, – зажмуривает глаза.

Я сжимаю руку в кулак. Подавляя желание врезать этой суке, всаживаю его в нескольких сантиметрах от ее головы. Бью до тех пор, пока кожа на руке не трескается и из нее не появляется кровь.

– Убирайся, – тру лицо руками, окончательно выгорая в душе.

– Куда же я пойду? – еле слышно произносит она.

– Мне плевать, – коротко отвечаю. – А сейчас бери пример со своего таракана и вали от сюда. Только прежде ответь мне на один вопрос: Почему? – рычу, положив руки ей на плечи и с силой стиснув, встряхиваю ее. – Ну…

– Ты же меня никогда не любил по-настоящему! – в истерике бьется головой о стену. – Даже в постели имел, как очередную свою шлюху. Тупо натягивал и все. А я чувств хотела. Любви взаимной. Слов красивых. Ты же мужлан. Черствый, как сухарь, – выдыхает, закрывая лицо руками.

– Зачем же ты тогда замуж за меня вышла? – рычу.

Она молчит.

– Понятно. Всего лишь бабки… Чтобы через десять минут тебя не было. Документы о разводе отправлю по почте, – резко разворачиваюсь и быстро выхожу из спальни.

– Шеф, – в коридоре появляется мой охранник. – Там этого чудика болезного мужики внизу приняли. Я сказал пока не трогать. Вас ждать.

– Правильно сделал. Идем, – киваю и решительно шагаю в сторону выхода.

***

Клубясь под потолком, серый дым сигарет заполняет небольшое помещение. Вообще-то я уже год как бросил. Пообещал себе, что больше не притронусь к этой никотиновой дряни, но сегодня сорвался.

– Еще будешь? – спрашивает меня Егор. Громов – мой друг и по совместительству хозяин элитного ночного клуба «Блэкс».

– Наливай, – отвечаю и, прикрыв глаза, устало откидываюсь на мягкие подушки кожаного дивана, съезжая пониже.

Я не могу расслабиться. Все время возвращаюсь в мыслях к жене. К бывшей жене.

Как она могла променять меня на этого… членистоногого?

Психуя, одним движением сметаю со стола стакан. Он с грохотом летит на землю и рассыпается на сотню осколков.

Зажав сигарету зубами, Громов медленно поворачивает голову и смотрит на осколки:

– Полегчало?

– Не очень.

Друг молча наполняет другой стакан и подает мне в руки. Терпкий напиток обжигает горло.

Телефон, лежащий на столе, начинает вибрировать входящим вызовом.

– Жена, – произносит и подносит его к уху. – Да, птичка моя, слушаю!

– …

– Да. Я немного выпил, – говорит он. – С кем я? – поднимает на меня взгляд. – С другом.

– …

– Нет. Ты его не знаешь. Как у вас дела?

– …

– Что ты говоришь… И что: в дребезги?

– …

– Сама не поранилась?

– …

– Это самое главное. А китайская ваза… ну и черт с ней. Новую купим. Все, птичка моя. Больше говорить не могу. Ты меня не жди, спать ложись, а я скоро приеду.

–…

– Нет. Что ты?! Я не курю. Все.

Сбрасывает вызов и бросает телефон на стол.

– Что-то случилось? – спрашиваю я.

– Да, дочка вазу китайскую разбила. Какой-то там династии Цянь, Херань… Не важно.

– Хорошо тебе… дочка есть и сын. И жена красавица.

– И у тебя будет, – друг хлопает меня по плечу.

– Да, была уже, – вздыхаю.

– Ты хоть мужика ее не убил?

– Нет. Только врезал пару раз. Он даже не сопротивлялся.

–Даже сдачи дать не попытался? – спрашивает с сомнением.

– Не-а, – мотаю головой и тру переносицу, пытаясь включить свои поплывшие мозги. – Все. Я в дрова, – допиваю остатки горючего из своего стакана и, подхватив со спинки пальто, поднимаюсь на ноги.

– Ты куда? – удивленно вскидывает брови, глядя на меня снизу вверх.

– Поеду я.

– Так оставайся здесь. В номере переночуешь.

– Нет, – мотаю головой. – Меня сегодня все бесит. И клуб твой тоже.

– Понимаю, – кивает. – Ты с охраной?

– Нет. Я их до утра отпустил.

– Как же ты поедешь?

– Как-нибудь.

– Хочешь, тебя мой водитель отвезет?

– Не надо. Я на такси поеду. Скажи только, пусть на баре кофе сделают и машину вызовут.

– Хорошо, как скажешь, – соглашается Громов. Он поднимает телефон и просит заказать мне машину. Минут через пятнадцать на баре появляется горячий кофе и через некоторое время слышен звук приближающегося такси.

Пока пью кофе, вижу, как Громов заботливо разговаривает по телефону. Он явно пытается утешить и успокоить свою дочь. Время от времени он посматривает на меня с жалостью, но не говорит ничего.

Ему, в отличие от меня, повезло. Он смог встретить ту единственную, из вымирающего вида, нормальную бабу. Ту, которая рожает ему детей, готовит и ждет по вечерам дома. А не скачет на чужих ху…х с утра до ночи.

Когда такси подъезжает к клубу, Громов провожает меня до машины. Друг на прощание жмет мне руку. Он знает, что сегодняшний дерьмовый вечер – не мой лучший момент, и я благодарен ему за понимание.

Машина покидает территорию закрытого поселка, а мне в голову приходит гениальная мысль. Вместо своего дома я называю водителю адрес, где когда-то жила Карина – моя первая большая юношеская любовь. Мы учились вместе в одном универе. Я был на последнем курсе, а она только-только поступила. Это было первое настоящее чувство. Первый секс. А потом я улетел стажироваться за границу. Наша история могла бы быть счастливой, но она была грустной.

Мне кажется, настоящий я пропал тогда, когда уехал от нее. Я был молод. Горяч. В душе был какой-то шторм, и надо было спасаться. Я много раз жалел, что не остался с ней.

Потом были разные страны. Разные девушки. Каждый раз хотелось пробовать что-то новое. Я потерял себя среди них. Стер все свои мечты в порошок. Время всегда безжалостно к нашим чувствам. Это жизнь. И не надо здесь стыдиться: нашу душу не каждый сможет понять.

Я, выпивший и немного взволнованный, приезжаю к адресу, который всё еще помню. Это старый многоквартирный дом, в котором Карина жила на последнем этаже.

Рассчитываюсь с таксистом и выхожу из машины.

Дом выглядит темным и заброшенным, но внутри по-прежнему ощущается какая-то теплота и ностальгия. Поднимаюсь по лестнице к её квартире. Звонок не работает. На часах еще не очень поздно, но уже давно темно. Нерешительно стучусь в дверь и жду несколько минут, но мне никто не открывает.

Спускаюсь и выхожу на улицу. Недалеко от подъезда в свете одинокого фонаря вижу местную шпану и беру курс в их сторону. Такие здесь все знают.

– Приветствую, – говорю решительно, приближаясь.

– Привет, дядя – отвечает один из них, покусывая желтыми зубами зубочистку.

– Мне информация нужна об одной женщине. Жила когда-то в этом доме, – киваю в сторону подъезда.

– Информация денег стоит, – произносит второй в спортивном костюме.

– Так я заплачу, – достаю из кармана портмоне и опрометчиво открываю его перед ними. Три пары глаз устремляются на пачку зеленых купюр…

Шпана обменивается взглядами и кивает одному из них, который кажется старшим. Он берет деньги из моей руки и начинает их считать.

– Как звали эту тёлку? – спрашивает он.

– Карина, – отвечаю.

– А что ты от неё хочешь? – расспрашивает спортивный парень.

– Ладно, денег хватит, – главный заканчивает считать купюры.

В это мгновение я слышу вой полицейской сирены. Пацаны переглядываются между собой и дают дёру со скоростью звука, а я резко оборачиваюсь и вижу…

2. Шерше ля фам

Дарья

– Ну вот и все, – передаю бывшему мужу копии документов о разводе. – Поздравляю. Теперь ты официально свободен.

Он в буквальном смысле вырывает бумаги из моей руки.

– А ты только этого и ждала, да? Ждала, чтобы я уже наконец-то освободил тебе жилплощадь, – психует он.

Мы с Виктором прожили чуть больше десяти лет. В восемнадцать я вышла за него замуж. Не по большой любви. Нет. Тогда сложились такие условия, что мне позарез нужен был официальный брак. А Витя… Витя любил меня еще со школьной скамьи. Потом, когда мы были студентами, дружили и гуляли в одной компании. Это были прекрасные времена. Легкие и беззаботные.

Поэтому, когда Виктор позвал меня замуж, я сразу же согласилась. Любила ли я его? Не знаю. Наверное, я всегда была просто благодарной за все, что он сделал для меня. Но Виктору этого было мало. Мой бывший муж всегда ждал от меня больше, чем я могла ему предоставить. Он хотел внимания, страсти, а главное – взаимной любви. Витя пытался меня изменить, делал разные попытки восстановить то, что, как он считал, между нами должно было быть. Но я просто не могла ответить на его чувства так, как он этого хотел. Возможно, я была слишком закрытой эмоционально. Возможно, у меня просто не было той страсти, которую он искал. В результате чего он сдался и нашел себе другую женщину.

Да и где той страсти было взяться, если я всю жизнь любила совершенного другого человека. Я тайно и безнадежно была влюблена в парня своей лучшей подруги. Боже мой, как же до неприличия все это было банально. Мою подругу звали Карина Гузеева, а ее парня – Влад. Он был старше нас на несколько лет.

Влад Добров был самый красивый парень в нашем университете. Все девчонки писались от одного взгляда на него. Подтянутый и в меру подкаченный брюнет. Темные глаза. Ровный, правильной формы нос. Острые скулы. На него нельзя было просто так смотреть. Им можно было только любоваться. От него за километр веяло мужской харизмой. А когда он улыбался, на одной щеке появлялась чертовски сексуальная ямочка.

Хм… Столько лет прошло, а я помню его, как будто видела вчера.

Каринка – это была звезда курса. От природы яркая блондинка. С модельной внешностью. Девяносто – шестьдесят – девяносто. Не то что я, с мышиным цветом волос, которых пол жизни стыдилась. Худая, как вобла на привозе.

Однажды мы решили прогулять с Каринкой последнюю пару и поехать на речку. Был май, но погода стояла жаркая. Несмотря на будний день, народу было очень много. Там, на пляже, мы и познакомились с Владом.

Это была любовь с первого взгляда. Такое чистое и прекрасное чувство я больше не испытывала в этой жизни ни к одному мужчине. До сих пор бегут мурашки по коже, когда я вспоминаю о нем.

Но, как это обычно бывает, моя любовь оказалась безответной. Парень выбрал Карину и мне ничего не оставалось, кроме, как смирится с этим.

О, как я тогда страдала! Не передать словами. Мне было настолько больно, настолько обидно, что хотелось выть от одиночества. Каждую ночь, если я не плакала, то фантазировала и представляла себе картинки, как Влад бросает Карину и признается мне в любви.

Ах, если бы я знала, что спустя время моя фантазия окажется реальностью. Нет. Конечно же, он не признался мне в любви. Это было бы на грани фантастики. Влад бросил Карину. Точнее не бросил, а просто улетел в другой город стажироваться и не вернулся. А она осталась здесь. После его отъезда подруга узнала, что беременна. Я не знаю всех подробностей. Только то, что Влад бросил ее.

Хоть они с мамой и жили в одном подъезде с моей тёткой, мы почти что не пересекались. Карина взяла академический отпуск. Она готовилась к родам. А я старательно грызла гранит науки.

Карина родила ребенка. А потом ее не стало. Она погибла. Погибла совершенно нелепой, глупой смертью. Ее сбила машина на пешеходном переходе. Водитель был пьян. Мама Карины не выдержала этого горя и умерла от инфаркта через полгода после ее смерти.

Это была ужасная трагедия для всех нас. Тогда Виктор и поддержал меня. Он признался в своих чувствах и предложил мне выйти за него замуж. И, не задумываясь, я согласилась, так как от этого зависела жизнь еще одного человека.

Долгие годы ссор и конфликтов с Виктором привели нас к тому моменту, когда развод стал единственным выходом. Я хотела, чтобы мой муж освободился от этой неполноценной жизни, в которой, он считал, что находится. В свою очередь, я тоже хотела освободиться. Освободиться от его ожиданий и претензий, которые меня угнетали. Насколько я могла судить, Виктор тоже страдал в этом браке. Он заслуживал кого-то, кто действительно сможет ответить на его чувства. И сможет любить его так, как он этого хочет. Я надеялась, что развод поможет нам обоим начать новую главу в своей жизни, даже если это будет без нашей совместной истории.

Но к решительным действиям меня подтолкнуло даже не отсутствие любви и постоянные ссоры. Последней каплей было то, что он ударил Сашу – нашего приемного сына. Этого я стерпеть не смогла и сразу же подала на развод.

– Не понимаю твои претензии. Это квартира моих родителей. И ты к ней не имеешь никакого отношения, – спокойно отвечаю на его упреки.

Предполагаю, что в Вите сейчас говорит обида, а не здравый смысл.

– Да тебя послушать, я вообще к тебе не имею никакого отношения! – рявкает он.

– Вить, я тебя что-то не пойму. Ты сам настаивал на разводе. В конце-то концов, у тебя давно другая женщина!

– Да! Потому что я бабу рядом нормальную хочу. И детей своих кормить и воспитывать, а не… – запинается он, стреляя глазами в сторону детской.

– Именно поэтому я в суде и отказалась от алиментов. Я сама смогу прокормить сына.

– Сына… – отрицательно мотнув головой, с ироничной ухмылкой повторяет он. – Какого сына? Вот этого?

– Да! Именно. Сына и никак иначе, – зло отрезаю я. – Я тебе даю один вечер, чтобы ты собрал все свои вещи и съехал. Отныне мы друг другу чужие люди, и ночевать с тобой под одной крышей мы с Сашей не будем.

– И куда же ты пойдешь? Любовника себе нашла? – зло выплевывает он, а я сижу перед ним на диване, скрестив руки на груди, и наблюдаю за его бурной реакцией.

– Тебя это больше волновать не должно. Завтра к десяти мы вернемся, поэтому, чтобы мы не пересекались, пожалуйста, успей собраться и освободить квартиру.

– Ты ведь никогда меня не любила. Признайся в этом, Даш. Ты просто использовала меня ради этого ребенка, – пытается побольнее уколоть меня.

– Если тебе так будет легче, то окей. Можешь так думать. Я не против, – не реагирую на его выпады.

– Я-то еще голову ломал, почему, когда ты узнала про Лизу, то так спокойно отреагировала. А ты оказалась просто корыстной тварью! – шипит он.

– И в чем же была моя корысть, позволь узнать? Жил в моей квартире. Никогда ни о чем не парился. За деньги я тебя никогда не пилила.

– И довольствовался сексом раз в год. Потому что у моей жены триста шестьдесят четыре дня в году болела голова, – Виктор театрально размахивает руками у меня перед носом.

– Ты для этого нашел себе другую женщину, – парирую я. – Теперь у тебя новая возлюбленная. Новая жизнь. Новое всё! Не вижу дальше смысла продолжать разыгрывать передо мной эту трагедию.

– Больно мне надо что-то перед тобой разыгрывать. Если бы не твой щенок, может быть, и семья была бы у нас нормальная.

Мне до слёз становится обидно за сына. Я подскакиваю к бывшему мужу и даю ему хлесткую пощечину.

– Не смей! Слышишь? – зло шиплю я, глядя ему в глаза. – Не смей трогать ребенка даже словом! Я никогда не прощу тебе то, что ты его тогда ударил! И за что? За то, что он тарелку в раковину не поставил? Это, по-твоему, повод поднимать руку?

– Он дерзил мне в ответ, – трет рукой покрасневшую щеку.

– Врешь! Я знаю, что ты врешь.

В этот момент из-за двери показывается Сашкина голова:

– Мам, я готов, – тихонько произносит сын.

– Зубную щетку взял? – спрашиваю сына, продолжая смотреть Виктору прямо в глаза. Ищу в них хоть каплю сожаления. Но ожидаемо не нахожу её.

– Молодец! – бодро отвечаю сыну и поднимаюсь с дивана.

Выхожу в коридор. Засовываю ноги в ботинки и накидываю на плечи пуховик. Жду, когда Сашка наденет куртку. Затем мы берет свои скромные вещи первой необходимости и выходим на лестничную клетку.

Прежде чем закрыть дверь с той стороны, я громко повторяю:

– У тебя времени до десяти. Советую поторопиться, чтобы не пришлось задерживаться.

Сегодня мы с Сашей будем ночевать на квартире моей тёти. Она уже в возрасте и давно живет с детьми. Ну а я время от времени присматриваю за ее жилплощадью и поливаю цветы. Поэтому у меня всегда с собой ключи от ее дома.

– Мам, ты очень грустишь от того, что папа больше не будет жить с нами? – спрашивает Саша, шагая рядом по мокрому снегу.

– Не очень, – пытаюсь улыбнутся, чтобы не нагонять на сына тоску. Я не хочу, чтобы он чувствовал вину за случившееся. Тем более, что он здесь ни при чём. Проблемы взрослых – это не ответственность детей.

– Почему? – поднимает на меня глаза. Его взгляд становится непривычно взрослым.

– Потому что мы устали друг от друга. У взрослых так, к сожалению, случается.

– Он поэтому уходит от нас к другой тёте?

– И поэтому тоже. Саш, смотри лучше, какой снег валит, – пытаюсь перевести тему и ловлю рукой снежинку, которая мгновенно тает в тёплой ладошке.

– А я думал – это из-за меня, – тихо произносит он, глядя себе под ноги.

– Глупости не говори! Ты то тут при чём?

– Я ему не родной сын. Может, поэтому? Еще я слышал, как бабушка Тома говорила, что он устал кормить чужой рот.

– Бабушка Тома – его мать. Она всегда будет защищать своего сына. Даже если он будет тысячу раз не прав. И я запрещаю тебе её слушать. Пусть бабушка Тома для начала со своими детьми разберется. А потом о чужих говорит.

Мы доходим до угла нашего дома. Дальше начинается двор-колодец, где постоянно собирается местная шушера.

– Мам, смотри, снова они! – сын показывает пальцем на шпану, которая собралась вокруг какого-то мужчины.

– Вот сволочи, – тихо произношу я и достаю из кармана телефон.

Скольких они уже здесь избили, а скольких обокрали, и всё им с рук сходит.

– Что ты собираешься сделать? – пятиться назад сын. – Хочешь полицию вызвать?

– Лучше, – отвечая, прячусь за дерево и дергаю за рюкзак сына. Нахожу в поисковике звук полицейской сирены и врубаю её с максимальным звуком.

3. Прошлое не вернуть, но зато как его можно вывернуть!

Влад

Молча провожаю взглядом убегающие фигуры и поворачиваюсь на звук. Позади меня стоит молодая женщина. А рядом с ней пацанёнок с большим рюкзаком.

– Добров? – слышу удивлённое. – Владик, это ты?

– Простите, – пытаюсь шевелить поплывшими от алкоголя извилинами. – Мы знакомы?

– Это же я! Даша! – она смотрит мне в глаза, прикусывая нижнюю губку, а я не могу сообразить, откуда я её знаю.

– Сурикова?

– Она самая, – усмехается и часто дышит. – Сто лет тебя не видела.

– Мам, а это кто? – дёргает её за руку малец.

– Твой? – киваю на паренька.

– Мой, – слегка улыбается. – Тебя каким ветром сюда занесло? – оглядывается по сторонам.

– Да так, – провожу рукой по затылку. – вот решил места боевой славы посетить. Я к Карине заходил. Но мне никто не открыл. Не знаешь, где она?

– А ты разве ничего не знаешь? – на ее лице появляется замешательство.

– Что я должен знать?

– Карины нет.

– Что значит «Нет»? – мой голос сейчас похож на рык.

– Нет. И уже много лет. Она погибла. Разве ты не знал об этом?

– Это что, шутка такая?

– Мне жаль, – добавляет тихо.

– Этого не может быть! – остервенело мотаю головой.

Как жизнь может быть жестока? Сначала измена жены. Теперь это.

Я только начал ощущать радость от неожиданной встречи со старой знакомой, а теперь … Карина – моя бывшая девушка, моя первая настоящая любовь, которая была моим ангелом-хранителем. Моим спасением от бурного и беспечного образа жизни. Она была той, кто вдохновлял меня на лучшее, кто учил верить в себя и строить планы на будущее.

Чёрт!

До боли сжимаю кулаки.

Я мечтал увидеть её, возможно, извиниться за свои глупости, а может, даже надеялся возобновить отношения. Да и вообще, хрен его знает, на что я надеялся. Но теперь эти надежды разбиты вдребезги.

Я – мужик. Чувствую, как слёзы подкатывают к горлу.

– Мне холодно. Может, пойдем уже? – сын обращается к Даше.

– И то правда, – бегло отвечает она. – Сейчас пойдём. Влад, мы сегодня на квартире у тетки ночевать будем. Если хочешь, пойдём с нами. Заодно согреемся и поговорим.

С трудом возвращаюсь к реальности.

Перевожу взгляд на мелкого и понимаю, что он не слишком рад моей компании. Вместо ответа я слабо улыбаюсь и просто киваю, чтобы не пугать их еще больше своей болью. Перевожу взгляд с мальчика на Дашу.