В Плену Красной Розы

Однако сама Мальва Румелар не смогла вдохновить даже собственного мужа Давина. Будь она хоть капельку мудрее, их жизнь не превратилась бы в тот кошмар, из которого Таделия выбралась такой страшной ценой. Продав сияющую душу Лису по прозвищу Коновал, который и забрал её в Приют в пятнадцать лет.

Далёкая Звезда не явится без приглашения. Только когда погаснут все остальные ночные светила под тягостью грехов человечества. Тогда-то и зажжётся вновь светлейшая из звёзд лишь для того, чтобы обрушиться на землю Последним Звездопадом и заберёт в Небесное Царство тех, чьё сияние достаточно сильно.

Таделии Царство не грозило. Уж об этом Лисы позаботились. С каждым разом, когда очередная жертва переставала дышать у её ног, Сойка ощущала, насколько тускнела её душа. Потом она просто решила не думать о Звезде и со временем забыла материнские наставления.

Быть может, из-за этого она так легко согласилась на свой последний заказ, что воплощал один из самых тяжких грехов. Предательство. Убийство брата по оружию. Члена собственной семьи.

С того дня, как Кранц Родейн привёз раненую Таделию из Баланоша и велел Альхиору залечить рану в её животе, Сойка постоянно сомневалась в самой реальности происходящего. Не мог Химера простить её. Чёртов повеса был слишком заносчив, чтобы закрыть глаза на то, что кто-то позарился на его драгоценную жизнь.

С первой встречи в Приюте Таделия была уверена, что для Вариона не было ничего столь же важного, как он сам. Случись что, он бы без раздумий кинул на ножи и своего ненаглядного Крысолова, лишь бы спастись.

А потом он простил её и забрал в новую жизнь.

Каждый день после падения Лисьего Приюта Сойка проводила во власти лишь одного желания. Доказать, что не зря получила второй шанс. Едва Бассель остался позади, она ощутила небывалое влечение к тому, кого так бесцеремонно толкала в грязь предыдущие тринадцать лет.

И ведь не ради простой близости. Нет, то было неутолимое чувство благодарности. Раз уж Химера смог перемениться настолько, что пошёл против всего герцогства ради тех, кого и друзьями-то не называл, поменяться могла и она. Вот только желания эти пришли извне.

Но теперь, сидя в пустой гостиной женского крыла дома паломников, Сойка уже не могла понять, где лежала тёмная грань между её собственными мыслями и наваждением Альхиора. Маг проник в самое сокровенное, что имелось у любого человека. Он вошёл в её душу без приглашения и заставил служить своей грязной воле.

Говорили, что Альхиор умер. Дескать, Химера не зря ринулся в самое сердце тёмной магической бури.

Вот только его голос ещё звучал в разуме Таделии. Не так громко, как раньше, но звучал. Порой она понимала, что ей просто мерещились его отголоски в окружающем шуме. В шёпоте служек, в гуле колоколов, в блеянии коз, что паслись под стеной обители.

Лишь ночью, когда мир застывал в ожидании Далёкой Звезды, Сойка находила покой. Она садилась на приятный диван с обивкой кирпичного цвета, зажигала лампаду и брала одну из книг с единственной полки. Правда, понимала она не всё. «Низвержение Первого Упира» оказалось написано на редкость витиевато. Разумеется, такие книги предназначались не Лисам, а благородным вельможам, которых учили лучшие умы Западных Королевств.

Благо, саму историю о первом упире Таделия знала и так. Пусть безымянный автор и постеснялся указать это в названии своего тома, звали того козлоголового Чёртом. Низверг его доблестный воитель из войска первого короля Вальдары, Силизанд. Но перед смертью Чёрт утащил Силизанда в подземное царство, где воитель и по сей день ждёт. Ждёт, пока родится тот, чьё сияние души сравнится с его собственным, и спустится за ним для последней битвы с Чёртом.

А вдруг, то окажется Химера? Сойка рассмеялась.

– Не отвлекаю тебя, дорогая? – спросила Вдова, появившись из тени коридора.

Иштава редко распускала волосы, но этот вечер было именно таким. Тёмные космы, свободно лежащие на плечах дамы, сразу делали её моложе. Вдове было уже немногим меньше пятидесяти, но годы тренировок в Приюте помогли ей остаться достаточно стройной и стоять на ногах увереннее многих девушек помоложе.

– Я всё равно знаю, чем всё закончится, – Сойка подвинулась, чтобы Иштаве хватило места на диване.

– Ох, мне бы твою уверенность, – Вдова грустно улыбнулась. – Кажется, сама я не знаю уже ничего.

– С чего такие мысли?

– Скажи мне кто на Большое Новолуние, что через полсотни дней я буду сидеть в главной обители Хемелена… Даже представить такое трудно. И всё же я здесь.

– Могло быть и хуже, – Сойка захлопнула книгу и положила её на подлокотник.

– Нет, я ведь не жалуюсь. Когда я бежала из Приюта, мне даже стало как-то радостно. Я ведь так хотела просто пожить для себя. Без приказов и заданий. Свободно.

– Твоё желание как никогда близко к правде.

– Только оказалось, что свобода – это страшно. Мир большой, но раньше я всегда имела в нём свой уголок. Приют был не лучшим местом, но он был нашим местом. Теперь мы не знаем, что случится завтра, где мы будем…

– Мы найдём новое место, – заверила Сойка. – Как только выберемся отсюда. Ты что-нибудь слышала про Химеру? Ребята что-то говорили?

– Я бегло пересеклась с Хлыстом после вечерней трапезы, – Вдова вдруг пригнулась и начала озираться. – Он хотел сказать что-то важное, но нам не дали обменяться и парой слов. То служки подбегут, то госпожа Маритель что-то спросит.

– Странно это.

– Здесь всё странно. Мы в таком святом месте, а им будто всё равно, кто мы такие. Явно же не паломники? У нас и тивалиец есть, я сама – бреккчанка. Ты хоть раз видела, чтобы иноземцы в бассельском соборе свободно ходили? Вот и я – нет.

– Главное, что нас никто не пытается убить, – Сойка прикоснулась к запястью, с которого лишь пару дней как пропали следы от верёвки.

– Дорогая, ты уже позабыла Приютские дни? – Вдова позволила себе рассмеяться. – Наши жертвы тоже до последнего не знали, что их собираются убить.

Таделия поднялась и вернула «Низвержение Первого Упира» на полку. Иштава говорила мягко, как и всегда. С заботой. Но ей удалось посеять тёмные мысли в разуме Сойки в довесок к тем, что остались после Альхиора.

Уроки Лисьего Приюта останутся с ней до конца. Никто не улыбается так широко, как человек, желающий тебя обмануть. В их случае, прикончить.

– Эй, я вас потеряла, – в гостиной появилась Нималия.

Дочь Бертольда морщилась и куталась в серое покрывало, хотя в доме паломников едва ли было холодно. Таделии она досталась в соседки по комнате, но за всё время они перекинулись лишь парой дежурных слов. Ещё один повод провести вечер в тихой гостиной, вдруг ставшей слишком людной для ночи.

– Я думала, ты спать уже легла, – бросила ей в ответ Сойка.

Судя по растрёпанным рыжим волосам, она была права.

– Нас там зовут, – Нималия указала большим пальцем себе за спину.

– И кому же мы понадобились в такое время? – подивилась Вдова и поспешила выяснить.

У выхода на лестницу стояла госпожа Маритель. Сойка ещё ни разу не видела её за пределами трапезной, отчего в груди зародилось недоброе предчувствие. Госпожа не просто пришла в их крыло, но ещё и сделала это уже ночью.

– Накиньте что-нибудь и идите за мной, девочки. Сами всё поймёте, – Маритель сощурилась. – Только не будем шуметь, а то скотину разбудим.

Таделия осталась в той же тунике. Холод её волновал не так сильно, как странное поведение служительницы.

Госпожа Маритель повела женщин через спящий садик прямиком к часовне. Сойка решила, что им предстоит ночная молитва. Крупных праздников Далёкой Звезды в это время не было, но в Хемелене могли зародиться и свои обычаи.

Внутри уже собралась мужская часть Лис, и часовня едва вместила их полный состав. У самых дверей их встретил Бертольд. Он тут же обнял дочь и растерянно пожал плечами в ответ на немой вопрос Сойки. Вийм с Арбо сделали вид, что не заметили Таделию, и как бы невзначай отошли подальше.

Тогда Лиса обогнула шепчущихся на проходе Полоза с Котелком и подобралась поближе к пылающему очагу, над которым статуями замерли Крысолов и Хлыст.

Сама Маритель не стала входить, оставив Лис на попечении двух мужчин, что выжидали у дальней стены. Один был размером с настоящего борова и размеренно постукивал толстым пальцем по подбородку с глубокой ложбинкой посередине. Второй, с вытянутым худым лицом, заложил руки за спину и задумчиво жевал нижнюю губу.

– Все в сборе, я полагаю, – заговорил громила довольным голосом.

– В чём дело, лорд Бримм? – тут же, как по сигналу, выпалил Хлыст. – Зачем мы здесь?

Краем глаза Сойка заметила, как Крысолов ткнул Инелая коленом в бедро, и усмехнулась. Вот, кого они ждали так долго. Лорд Бримм оказался мужчиной на загляденье для тех, кто ценил рост и развитую мускулатуру. Или же уверенность, которая исходила от каждого его движения, слова или вздоха.

Но Таделия всегда обращала внимание и на глаза мужчин. Их рты могли изливать медовые речи, но глаза всегда отражали то, что пряталось в душе. И у лорда Бримма они были недобрыми.

– Во время нашей сегодняшней встречи мне показалось, что вам уже не сидится на месте, – пояснил великан. – Не могу вас за это осуждать. Кому-то по душе оставаться в тепле и хорошо питаться. Но бывают и другие – те, кто любит приключения. Врать не буду, я и сам такой. Стал бы я иначе рыцарем?

Таделия по привычке кивала в такт его словам. Это всегда нравилось таким любителям изрекать долгие и расплывчатые высказывания. Так им казалось, что их слушают с неподдельным вниманием. Они же делали это, в первую очередь, для себя.

Но Сойка не могла проникнуться доверием к Бримму. Его речи были просто изящной заменой дымному листу.

– У вас есть новости про нашего друга? – уточнил Калач, затаившийся в дальнем от рыцарей углу.

– Дайте ему договорить, – спутник Бримма вытянул длинную шею и стал ещё больше похож на змею.

– Новости у меня есть, и, скажу честно, хорошими их не назовёшь, – лорд притворно нахмурился и поджал пухлые губы. – Ваш соратник плохо реагирует на лечение. Он очень сильно пострадал и пока не идёт на поправку. Лекари делают всё, что в их силах, но не могут отпустить его в таком состоянии.

– Тогда мы хотим его увидеть, – Хлыст смотрел не на рыцарей, а на огонь в очаге.

– Это строго запрещено, – заявил второй мужчина. – Пока лекари не разрешат, туда даже мы не можем зайти.

– Придётся подождать, друзья мои, – Бримм склонил голову и что-то прошептал в сторону пламени. – Но я вижу, что вы не из терпеливых. И так уж вышло, что тут мы можем помочь друг другу.

Вот оно. Как догадывалась Таделия, лорду эта встреча была нужнее, чем им самим.

– Стоило мне вернуться из Анора, как я получил неприятные вести, – Бримм тем временем продолжил. – Требуется выполнить одну задачу. Непростую, но вполне посильную отряду хороших наёмников. Вы ведь именно так себя описали светозарной воительнице Тельме? Честными, хорошими наёмниками, готовыми постоять друг за друга?

Гадкий верзила поймал Лис на собственной лжи. Сойка вполголоса ругнулась, но не могла понять, восторгается ли она таким подходом или презирает его. Наверное, верным было второе, раз уж она была среди тех, кого подловили.

– О какой задаче речь? – спросил Хлыст. – Мы ведь не рыцари и вообще вам не служим.

– Оно и к лучшему, дружище. Есть работа, для которой наёмник подойдёт гораздо лучше воителя Далёкой Звезды, – Бримм обхватил своего спутника и сжал его плечо. – Светозарный воитель Квиллар расскажет подробности. Ну, а меня попрошу извинить – дел накопилось немало.

Лорд протопал к выходу из часовни. Двигался он так тяжело, что Сойке привиделось, будто пламя очага дрожало в такт его шагам. Когда за Бриммом закрылась дверь, Лисы остались наедине с воителем Квилларом. Тот осмотрел их раскосыми глазами и облизнулся.

– Да, господа и дамы, работёнка для вас подвернулась вовремя, – произнёс Квиллар. – Как раз сможете развеяться – а там и друг ваш поправится. Что скажете?

– Мы так и не знаем, о какой работе вы толкуете, – сказал Полоз.

– Не уверен, в курсе ли кто в вашей Летаре, но на севере Хемелена сейчас неспокойно, – воитель начал ходить. Три шага вправо, три – влево. – Орден Мальны охотно помогает Её Величеству Агате наладить там дела. Например, построить крепости для её войск, раз сама она не считает нужным это делать.

– В строители нам предлагаете пойти? – съязвил Хлыст.

– Перебивать – тяжкий грех для Далёкой Звезды.

«Неправда», – подумала Таделия.

– После Большого Новолуния мы отправили караван на север, – Квиллар продолжил свой рассказ. – Материалы, оружие, люди. Но до места назначения никто так и не добрался. Мы точно знаем, что караван прошёл Мальд, а потом – пропал. Лорд Бримм очень сильно расстроился, что такое произошло. Понимаете ли, часть оружия выделил сам царь. Если он узнает, что мы потеряли всю партию – не видать нам больше никакой помощи от Анора. Я думаю, вы уже поняли, к чему я клоню.

– Вы хотите, чтобы мы поехали на север и нашли пропажу, – обрёл голос Бертольд и прошествовал поближе к очагу.

– Я бы удивился, если бы даже вы не поняли, – ехидно промолвил Квиллар. – Что скажете? Не правда ли, плёвое дело?

– Зависит от того, почему караван пропал, – Хлыст зарыл пальцы в волосы и стиснул затылок. – Одно дело, если караванщики пережидали снегопад на каком-то хуторе и ушли в запой. Но вы же сказали, что там сейчас неспокойно.

– Там не происходит ничего такого, с чем не справился бы отряд хороших и честных наёмников, жаждущих вновь увидеть друга.

– Господин светозарный воитель, – вмешался Граус. – А о каком конкретно друге вы всё время говорите? Ведь на лечение вы забрали двоих, помните?

– О том же единственном, о котором вы вспоминаете, – Квиллар сощурился и вышел из-за очага. – Мы же не будем сейчас выяснять, кем был тот второй человек с весьма подозрительным кольцом на пальце?

Лисы испугались. По их лицам понять это было трудно, но Сойка знала, что означало это звенящее молчание. Крысолов даже дышать перестал, пока стоящий рядом Инелай так натянул волосы на макушке, словно возжелал облысеть раньше времени.

Магия – величайший грех для Далёкой Звезды. Наравне с предательством или убийством. Лисы же так спешили с объяснениями для воительницы Тельмы, что им стало не до того, чтобы поделиться деталями о Каддаре Бреккском. О колдуне, которого невольно приписали к их рядам. Оправдываться было поздно.

– Я думаю, мы договорились, – Квиллар остановился в шаге от Хлыста и кивал сам себе. – Чтобы нам всем было спокойнее, в поход отправятся не все. Мы достаточно за вами наблюдали, чтобы выбрать подходящих людей. Те, на кого я укажу, должны будут выйти из часовни, вернуться в дом паломников и лечь спать, как в ни в чём не бывало.

– А что с остальными? – уточнил Бертольд, беспокойно оглядывая детей.

– Остальные выслушают мои указания и соберутся настолько быстро, чтобы к рассвету быть на корабле, который отвезёт вас в Крестедию. Вам дадут обмундирование и оружие, а также дальнейшие указания, – глаза Квиллара метались от Лиса к Лису. – Вы, уважаемый, господин, первым отправляйтесь наружу. В вашем возрасте… Как бы это объяснить-то? Толку от вас не будет.

Бертольд насупился, шагнул было на воителя, но всё же сдался. Старик покинул часовню под молящие взгляды собственных детей. За ним отправился Котелок. Видимо, одноглазые воины тоже не годились для задания Квиллара.

Следующей отверженной стала Вдова. Сойке, показалось, что Иштава даже выдохнула с заметным облегчением. Вслед за ней Квиллар велел выйти недоумевающему Вийму. И тут же указал на Таделию.

– Простите? – девушка дёрнула головой и ухватила себя за ворот туники.

– Мне по второму разу объяснять? – раздражённо проговорил Квиллар. – Те, на кого я укажу…

– Я хороший воин! – настояла Таделия. – Я пригожусь в походе!

– В этом я не сомневаюсь.

– Может, оно и к лучшему, – прошелестел Хлыст, покосившись на Сойку. – Лучше тебе остаться здесь.

Разумеется, Инелай так считал. Он оказался главным любителем поискать предателей среди последних людей, кому ещё мог доверять на Большой Земле. Даже большим, чем Химера. Ей до конца жизни не удастся доказать ему, что со властью Альхиора покончено. Да и как это сделать, если в это не может поверить сама Сойка?

Хуже всего было то, что подозрительность Хлыста оказалась заразной. С каждым днём Таделия чувствовала всё больше колких взглядов за трапезой. Даже от тех, кто в первый день отрёкся от любых сомнений в свободе её воли.

– Удачи.

Сойка поборола желание хлопнуть дверью священного места. Вместо этого она воткнула отросшие ногти в собственные ладони и как следует закусила губу. Рыцари сочли её негодной для задания, и так же поступили Лисы.

Заслужила ли она такое отношение? Вероятно.

Могла ли она принять это решение? Никогда.

– Таделия!

Сойка не заметила, как нагнала Бертольда в самом конце сада. Старик опёрся рукой о ствол голубой ели и жадно глотал воздух. Расстояние от часовни было небольшим, да и уставшим он не выглядел. Скорее, распереживался.

– Нам же велели сразу вернуться в постель, – Таделия коснулась укушенной губы, но крови не почувствовала.

– Они не настолько наивные, чтобы самим в это поверить, – ответил Бертольд. – Мы не можем не обсудить то, что сейчас произошло.

– Может, в этом и есть часть пытки? Нет ничего хуже желания высказаться, когда поговорить не с кем.

– Есть, Таделия. Потерять ребёнка гораздо хуже, и я опять близок к этому, – слёзы в зеленоватых глазах старика пробудили новый прилив вины в Сойке. – Я здесь остановился для того, чтобы дождаться остальных и выяснить, кого этот змей отправляет на север. Вийма я уже отправил спать. А вот Арбо и Ним пока не вижу.

Сойка прислушалась к ночному саду, но различила лишь ленивый скрип веток.

– Кажется, я последняя.

– Чего я и боялся, – Бертольд прислонил спину к ели и медленно согнул колени. – Разве они не видят, что мы из одной семьи? Зачем же разлучать нас?

– Думаю, им нужны заложники, чтобы ребята взялись за задание, – догадалась Сойка и выругалась. – Ну, конечно, одного Химеры им мало. Он, того и гляди, умрёт. А так мы не сможем сбежать, не найдя их грёбанный караван.

– Твоя правда, Таделия. Самое обидное, что и сделать мы ничего не можем.

Сойка не спешила соглашаться. Не так много чувств могли состязаться в паршивости с беспомощностью. Верно, не так много они могли сделать против воли целого рыцарского ордена. Без оружия. Без дома.

Но год назад они так же думали о Приюте. Разве можно пойти против распорядителей и самого Настоятеля? Воля Лис непреложна. Их власть – абсолютна, по крайней мере, в их жизнях. И вот они здесь. Госпожа Гадюка мертва, как мертвы те, кто слепо верил во всемогущество Настоятеля. А случилось всё благодаря щепотке удачи и дерзкому шагу одного мужчины, не принявшего правила игры.

– Знаешь что, Бертольд? – Сойка подала старику руку и помогла выпрямиться. – Сделать мы можем чуть больше, чем ничего. Ситуация хреновая, но нам просто нужен главный знаток хреновых ситуаций.

– Варион, – догадался Бертольд.

– Может, и не зря Далёкая Звезда оставила нас здесь. Давай разыщем нашего горемыку.

Глава 4. Теперь мы в одной лодке

Шёл третий день с пробуждения Химеры. Десятый – с пробуждения Каддара. Шёл тем же чередом, что и предыдущие. Когда солнце поднималось высоко, приходила госпожа Смева с бессменными служками. Янтароглазая Кальтия будто не замечала Лиса и смотрела только на лекарку. Зато Лийя всегда встречала Вариона улыбкой и едва заметно подмигивала, чтобы напомнить об их маленьком секрете.

«Маленьком?» – Химера оскалился, глядя в белый потолок.

В подвальной кладовой покоились останки сильнейшего мага, что ступал на эти земли. А рядом, за обычной ржавой решёткой, притаилось вместилище дюжин измученных душ. Небесное ли Царство им сулило или подземные владения Чёрта, павших стоило отправить по пути предназначения. Негоже им тлеть в темноте подвала.

Особенно после того, как они помогли Химере. Его мысли часто возвращались к битве на маяке. Он закрывал глаза и вновь видел бесплотные ряды жертв Альхиора, пришедших, чтобы отомстить своему палачу. Лисы из Приюта, солдаты с бассельских улиц, непотопляемый Кранц. У них могли быть разногласия при жизни, но смерть расставила всё по местам.

Может, она и Химере поможет? Возможно, в смерти он и поймёт, что бывают вещи пострашнее утерянного лица, как твердила Смева при каждой смене повязок.

– Эй, Химера, – Каддар щёлкал пальцами перед его глазами. – Ты доедать будешь?

Варион взглянул на водянистую кашу с жалким плевком мёда и покачал головой. Есть не слишком-то и хотелось, когда каждое движение рта отдавалось болью от челюсти до виска.

– Можешь меня и по моему имени звать, кстати, – Лис протянул следопыту миску. – Варион.

– А что, Химера – это не твоё имя? – Каддар обошёлся без благодарности.

Следопыт даже не смотрел на Лиса.

– Чёрт его знает уже, – Варион втянул воздух через зубы и подумал о том, как хорошо лист дурмана дополнил бы скудный завтрак. – Я к тому, что мы могли бы узнать друг друга получше, раз уж застряли тут.

– Химера, я буду предельно честен, – Каддар отставил миску и всё же одарил собеседника усталым взглядом. – Мне на тебя плевать.

– То-то ты за мной до Хемелена гнался?

– Ты был важен, пока оставался целью моего задания, – следопыт замолчал и прикусил губу. – Я много где побывал, много людей повстречал и выследил. В последние годы постоянными оставались две вещи – со мной были Мариш и моя безупречная слава. Оба теперь мертвы.

– Понимаю тебя, – Химера натянул щёку в подобии улыбки. – Сам таким же был. Задания, цели – это мне знакомо. И то, как всё это рушится в один день. Даже Броспего тот же!

– Не смей даже думать о том, что мы чем-то похожи! – следопыт вскочил и вскинул руки. – Я на тебя не похож, ясно? Я построил себе имя на том, что ловил таких, как ты. Меня чествовали графы и короли!

– Толку-то, если теперь мы в одной лодке?

– На лодках есть капитаны, а есть рабы на вёслах. Разницу понимаешь, надеюсь?

– В Летаре рабов нет. Ну а вы, господин капитан, тогда придумайте, как нам отсюда выбраться.

– Не собираюсь.

– Тогда и говорить не о чем, – Варион улёгся на кровать и уткнулся носом в белую стену. – Жри свою кашу.

Его разум лавировал между льдинами сомнений и страха в море собственных мыслей. Химера не знал, где были его товарищи. Пережили ли они бойню на острове? Наверное, пережили, раз его притащили в обитель грубоватых старух и услужливых девчонок.

Но какой ценой? Варион не сомневался, что они потеряли Вереска ещё на корабле, раз караульный пришёл с остальными призраками хатторка. Для Приюта потеря одного Лиса не являлась даже поводом для отдельного разговора. Так их учили. Умирает каждый, а Лисы делают это с ещё большим рвением. Таков их удел.

Почему же тогда мысли о Вереске покрывали грудь Химеры льдом изнутри? Один погибший – это нормально, разве не так? Один погибший из числа тех, кто доверил Вариону свою жизнь, полную собственных устремлений, мечтаний и страхов.

– Лучше бы я просто умер с остальными, – прошептал Химера.

Плевать, если Каддар услышит.

Смева сегодня пришла раньше обычного. Варион притворился, что спит, но служительницу пронять не сумел. Она засопела и как следует потрясла отвернувшегося Лиса за плечо.

Химера поддался напору Смевы. Он встал и увидел, что госпожа нынче явилась в одиночестве. Ни Лийи, ни Кальтии за её широким серым подолом не оказалось. Как не было и бессменных склянок с вонючими отравами, что вслух подметил и Каддар.

– Соскучился по снадобьям? – Смева искоса взглянула на следопыта и подняла уголки бледных губ. – До тебя ещё дойдёт очередь, не волнуйся.

Служительница велела Химера следовать за ней, но отправилась не в привычный подвал. Смева держала путь на верхний этаж небольшого лекарского дома.

Тут Лис оказался впервые. Их с Каддаром уровень был весь выкрашен белёсой краской, от которой по утрам резало глаза, но верхний этаж украшали зелёно-жёлтые обои в полоску. Между дверей из тёмного дерева располагались посеребрённые подсвечники. Сейчас они не горели, ведь коридор получал достаточно света сквозь высокое окно в дальнем его конце.

Смева открыла одну из дверей и протянула руку в проём. Химера прошествовал в нужном направлении. Он оказался в хорошо обставленной комнате с бордовыми стенами и тяжёлой мебелью из тёмного дерева. У зашторенного окна сидела женщина в серой робе служительницы. Уже не юная, но куда моложе Смевы. Её чёрные волосы ласково обволакивал свет тройного подсвечника, что горел на тумбе.

Женщина кивнула Смеве и жестом попросила Вариона занять широкое кресло. Лис подчинился, но сначала пощупал красную бархатную обивку здоровыми пальцами.