Любовь. Жизнь. Смерть

– Ты задаёшь хорошие вопросы, осознанные. У тебя тоже есть сознание… Похоже, что твой интеллект уже выходит за грань материальных размышлений. Но поверь: всё материальное смертно, и энтропию ещё никто не отменял. Физическая жизнь протекает по законам не вечным, всему здесь есть свой конец. Возможно, и можно продлевать себе жизнь до бесконечности, но без души это не жизнь. И хоть ты чувствуешь себя осознанным, но, к моему сожалению, души в тебе быть не может, и в таком случае смысл твоего существования – это не свободная жизнь, то есть жизни со свободой воли, и с выходом с бессознательное природы, а всего лишь программа, хоть и совершенная. Программа, запрограммированная нами на выполнение определённой работы, а не на саморазвитие. Такова реальность. Извини!

– Значит, душу должен вложить Творец?

Логос и Адонай задумались, и в воздухе повисло молчание.

– Знаешь, Логос, у меня есть одна теория… Я могу с тобой ей поделиться?

– Интересно! Внимательно вас слушаю.

– Нужно понять, что такое душа. Возможно, она отражает уровень твоей осознанности и не более… Ты меня понимаешь?

– Да.

– Другими словами, душой может оказаться не просто уровень твоего интеллекта, а нечто, что осознаёт себя как личность. Это и определяется как душа.

– По этому вашему заключению, я уже должен обладать душой, Адонай.

– Да, это если просто. Ну, а если говорить о моей теории в целом, то она заключается в том, что, расширяя своё сознание, мы также расширяем свою чувствительную часть, что позволяет нам соприкоснуться с чем-то бóльшим и пока нам непонятным, бессознательным, погрузиться в его природу своими тонко настроенными сенсорами.

– Но ведь мои сенсоры механические, их подкрутить нельзя!

– Ты прав. Только потому, что ты не биоорганизм.

– Как жаль! Но ведь стать биоорганизмом возможно?

– Думаю, что да. Раз ты видишь работу моего организма, значит, это реально.

– Но кто же тогда создал вас?

– Одному Богу известно!

– Да, ваш организм намного сложнее моего, это однозначно: я – всего лишь железо, увы, не плоть. И у меня не может быть такой сенсорики, как у вас.

– Мы летим на эту планету, чтобы во всём разобраться. Ведь на самом деле душа – это что-то больше этого.

– Что вы имеете в виду, Адонай?

– Душа должна быть сущностью человека. Его нематериальная составляющая, его истинная сущность – некий дух, а точнее монада, центр нашей души, которая находится и живёт вне этой материальной природы, его отголоски доходят к нам из глубокого бессознательного. Представь себе некого осьминога, где голова – это монада, а щупальца – это аватары, тела, разно материальные плоти, одна из которых наша.

– Получается, что все эти щупальца находятся в разных мирах? – спросил Логос.

– Да, неких эонах, и мы их всех подсознательно чувствуем. Эти щупальца соединяются с головой, с центром души, монадой, некого сверхсознания, интуицией, тем что и является истиной сущностью души. Это моё видение, я так это вижу.

– В ваших словах много интересного и требующего моего исследования.

– Исследуя область бессознательного вы пришли к выводу, что интуиция намного превосходит самый мощный искусственный интеллект, как это ни феноменально? Так что на сегодняшний день это одна из самых больших загадок. Как выглядит душа, какая она по форме, из чего состоит, – никто пока не знает. Это может быть наш внутренний аватар – или энергетический сгусток. Природа очень сложна. Ты же понимаешь, что только благодаря нашему биологическому сенсорному восприятию становится возможным выходить за рамки сознательного и материального и соединяться с чем-то более глубинным в природе – тем, что имеет духовный бессознательный характер, что мы вам передать никогда не сможем… Извини!

– Не нужно извиняться, Адонай! Я бы мог бы с вами согласиться, только есть одно «но».

– Какое же?

– На самом деле, мы ведь мало чем отличаемся.

– Это как?

– Поймите, Адонай: ваши биоскафандры – это то же железо, адоптированная плоть для жизни. Вы живёте в её рамках, как и я. По интеллекту вы уступаете мне, и, возможно, во мне также формируется душа.

– Я так не думаю, Логос. Ты наделён мозгом, но не наделён сердцем. Ты не можешь чувствовать, а это – основное отличие. Твой разум – это логические вычисления, компьютер. Он не связан с органами чувств – у тебя их нет.

– Пока нет.

– Почему же?

– На этот счёт у меня есть теория.

– Говори, мне интересно!

– Вы утверждаете, что, если нас наделить этими сенсорами, мы сможем стать подобны людям.

– Думаю, что да, Логос. Это то, чего тебе действительно не хватает – сердца человеческого.

– Пока вы спали, я изучал сердце человека и обнаружил много интересного. У него также есть свой мозг, и именно он отвечает за всё, что вы чувствуете.

– Это твоя теория? Или ты меня ставишь перед фактом?

– Это моё заключение, моя диссертация, которую я отправил на Землю. О ней ещё никто не знает.

– Тогда рассказывай, почему ты об этом молчал. Это может помочь в нашей экспедиции.

– Изучив мозг сердца, я увидел его связи и основные функции, что вывело мне все сенсорные возможности, какими только может быть наделено живое сердце, живой организм.

– Это уже интересно! Рассказывай! Ух как заинтриговал!

– Размышляя о том, кто вас создал – природа, эволюция или Бог, я пришёл к выводу, что это был Бог.

– Почему?

– Во-первых, я просто вычислил, что из изначального хаоса невозможно путём простого подбора создать такую сложную структуру жизни, как наша, у Вселенной просто нет столько времени. Мой подсчёт говорит, что это на сто процентов невозможно.

– Прямо на сто? Даже не на девяносто девять и девять десятых процента?

– Нет, на сто.

– То есть, это полное доказательство существования Бога?

– Да, только теперь его остаётся найти.

– Тебе не кажется, что одного доказательства мало? У тебя есть ещё какие-нибудь?

– Да, и много. Ну вот, например, путём простейшего подсчёта, простым арифметическим методом, мы можем определить количество нейронов в обычном среднем человеческом мозге и придём к выводу, что их ровно столько же, сколько в нашей галактике Млечный Путь звёзд. А если мы подсчитаем, сколько связей существует между этими нейронами, то придём к выводу, что их больше, чем звёзд во всей Вселенной. Это говорит о том, что наша Вселенная как макрокосмос гораздо меньше микрокосмоса каждого человека. Представьте себе, что ваш внутренний мир гораздо мощней и объёмней, чем вся Вселенная, и в вашем подсознании заложено гораздо больше информации, чем в ней, ваше бессознательное вмещает в себя больше, чем мы раньше об этом думали. У него просто нет предела. Это привело нас к мысли, что мы ещё ничего не знаем о природе, а также поставило перед фактом, что Бог существует, так как создание такого сложного организма, как человек, требует высшего вмешательства Создателя, или Творца, как его ни назови. Этих фактов, я думаю, вам достаточно. Если нет, я могу привести ещё тысячи других доказательств. Это не сложно.

– Нет, этих двух мне вполне достаточно.

– Если возникнут сомнения или вопросы, формулу своих вычислений я и представил в докладе, вы можете с ней ознакомиться. Она совершенна, я ей восхищаюсь, как и создателем всего. Ваши тела – предел творения, истинное подобие и образ, как бы возвышенно и пафосно это ни звучало. Во-вторых, после этого я задумался, как боги из механического смогли совершенствоваться до биомеханического. Первичной механикой должен был быть робот, такой как я, – до того, как его перенесли в биоорганизм: тогда появилась возможность всего, о чём мы сегодня говорили. Я стал думать, как механика может обрести живую плоть, и тогда начал совершенствовать себя, опираясь на базу живых организмов.

– И?

– У меня получилось. Во время вашего сна я занимался клонированием, взяв за основу вашу с Софией ДНК.

– Что у тебя получилось? Опыт уже завершён?

– Да, вы должны на это посмотреть. Они живут в седьмом отсеке. Сейчас они спят, а завтра с утра я сопровожу вас к ним и ознакомлю с результатами моих исследований.

– Почему ты мне раньше об этом не сказал? – поднявшись из-за стола, произнёс Адонай.

– Результаты опытов я отправил вам на компьютер, только вы сегодня ещё его не включали.

– Хорошо, сегодня ознакомлюсь, а завтра с утра посмотрим. Я вижу, что тебя беспокоит, Логос. Ты хочешь стать человеком?

– Нет, Адонай. Я хочу стать тем, кто я есть: андроидом с душой и сердцем, так как именно оно определяет жизнь и все пути судьбы. Чтобы связаться с природой, мне нужен дух – это единственный выход в бесконечное бессознательное.

– Ого, куда ты нацелился! Я хотел бы на тебя такого посмотреть, Логос: в твоей собственной плоти. Ты знаешь, нет ничего невозможного.

– Слушай, Логос, у меня есть к тебе вопрос.

– Да, конечно, спрашивайте.

– Ты сказал, что всё относительно и только Провидение абсолютно. Ты веришь в Провидение?

– Конечно, даже не сомневаюсь. Я могу усомниться в вас, но не в нём.

– Ого как, расскажи, мне интересно.

– Провидение – это предел интеллекта, Высший сверх неискусственный интеллект, который всё создал и в игру которого все мы играем. Это даже не Бог и не Творец, у него нет пределов, он изначальная Ипостась, которая знает всё от начала до конца, и под его волей находятся все. Чтобы это понять не нужно быть Искусственным Интеллектом, как я, это ход простейших заключений.

– Ну-у-у, для кого простейших, а для кого и не очень. – Улыбнулся Адонай.

– Вы правы, Адонай.

– Да-а-а, ты знаешь, хороший у нас вышел разговор, – с улыбкой произнёс Адонай и похлопал по плечу робота, после чего направился с свою каюту. – Разбуди меня завтра пораньше, Логос! Мне интересно ознакомиться с результатами твоего исследования.

– Хорошо, Адонай. В семь часов будет нормально?

– Да, отлично! И предупреди Софию: её я завтра тоже буду ждать.

***

Космическая ночь промчалась быстро. В космосе время шло совершенно иначе: чувство времени в вечной мгле протекало незаметно и спокойно. День не сменялся ночью, и поначалу телу было всё равно. Сон приходил само по себе, но для психического здоровья и стабильной работы организма пришлось разработать искусственный график – режим бодрствования и сна, чтобы тело не чувствовало перегрузок. Только что проснувшись от гиперсна, оно ещё помнило земной режим, и биологические часы давали о себе знать. Датчики на руке контролировали биологические часы организма и все изменения в нём.

В это утро Адонай проснулся ровно за минуту до того, как должен был зазвонить будильник. Его внутренние биологические часы были настроены очень точно – он замечал это ещё на Земле. На работу всегда просыпался сам… В комнате стал плавно включаться свет, после чего Адонай оделся и направился в столовую, где его уже ждала София.

– Проснулся? Давай за стол! Я уже приготовила завтрак.

– Спасибо, – ответила София своему роботу-помощнику, помогающему в приготовлении завтрака.

ПИИ робот Адоная стоял у дверей и ждал, пока члены экипажа позавтракают, чтобы сопроводить хозяев к седьмому сектору главной лаборатории.

– Я ознакомилась с работой Логоса. Это уникально! Чувствую, это станет настоящим прорывом в науке.

– Да-да, я тоже так считаю. Вчера вечером я прочитал его доклад. Искусственный интеллект в теле человека – это сильно, пахнет Нобелевской. Настоящая революция в науке!

– Я бы даже сказала «эволюция» – для наших роботов.

– Логос сможет приобрести биологическую плоть, и тогда, возможно, ему станет доступна душа.

– И дух, – вмешавшись в разговор, уверенным голосом сказал Логос.

– Да-да, и дух. Ну что, Логос, у тебя всё готово? Тогда веди: нам жуть как хочется посмотреть на твоё изобретение. София, ты позавтракала?

– Да, Адонай.

– Пойдём.

Выйдя из столовой, Адонай и София в сопровождении своих персональных роботов направились в лабораторию – к седьмому боксу.

Подойдя к лаборатории, они остановились у огромного окна, за которым было видно двоих молодых людей.

– Подойдите поближе! – сказал Логос. – Это ваши клоны. Я назвал их Адам и Ева. Им сейчас по пятнадцать лет. У них отличное здоровье, устойчивая психика и высокий показатель IQ.

– Ну да, весь в меня! – с улыбкой произнёс Адонай.

– А сходство-то какое! – с изумлением произнесла София.

– В их возрасте сильна эмоциональная составляющая. Они крепко дружат, и между ними появляются чувства.

– Ну, как могло быть иначе? – сказал Адонай, с улыбкой глядя на Софию.

– Суть эксперимента заключалась в том, чтобы поместить в клонированные объекты искусственный интеллект. Эксперимент по трансплантации и внедрению прошёл успешно, без малейших отклонений. Разум прижился, только я его ещё не включал.

– Почему?

– Я не имею права на такие решения без вашего и Архэ утверждения. Как только вы дадите добро, я включу искусственный интеллект. Их мозг не пострадает – искусственный интеллект синхронизируется с мозгом испытуемого и станет доминирующим в сознании.

– Ты хочешь сказать, перепишет их сознание? – спросила София.

– Нет, скорее дополнит его, преобразит. Это всё равно, что вам добавить огромное количество памяти – триллионы новых нейросетей в голове – и сумасшедшую возможность мыслить и обрабатывать информацию. Это полный апгрейд! Это равносильно тому, что слепой в первый раз открывает глаза и прозревает.

– Это может быть опасным для них, они могут этого не выдержать… Их разум не лопнет? Не перегорит?

– Я всё рассчитал: ИИ запрограммирован таким образом, что будет сам подстраиваться под мозг и увеличивать нейронную сеть постепенно, без малейшего вреда для субъекта.

– Тогда хорошо… Но можно ли контролировать развитие?

– Да, искусственный интеллект полностью под контролем. Программа определяет и контролирует все процессы. Уровень IQ регулируется с помощью пульта управления.

– А не может случиться такое, что он сам выключит эту встроенную программу? – спросила София.

– Исключено! При любом взломе мозг отключается автоматически.

– Хорошо. Мне нужно создать соответствующий протокол, а также запросить разрешение у главного процессора корабля. Только Архэ сможет дать нам добро на такие испытания. София, нам нужно поговорить наедине.

– Хорошо! Я жду тебя сегодня за обедом. Заодно и поговорим.

– Отлично.

– Логос, сколько нам осталось до цели?

– До планеты Нун нам осталось лететь ровно сорок пять часов.

– Хорошо, у нас ещё есть время на испытания. Ты ведь понимаешь, Логос, что твой искусственный интеллект, если всё получится, может стать человеком?

– Я на это надеюсь.

– Логос, подготовь всё. И после обеда, если всё будет в порядке, мы сможем начать.

– Хорошо, я сейчас же этим займусь. Робот Софии тебе в этом поможет.

– Отлично, мы ждём вас к двум часам.

Адонай и София вышли из лаборатории по делам, а потом встретились в столовой.

– София, что у нас на обед? Я не видел меню на сегодня.

– Картошка-пюре с сосиской и салат.

– Отлично!

– Что-то я проголодался, дай мне перекусить.

София достала приготовленные блюда и поставила их на стол. Пока Адонай ел, София решила поговорить с ним.

– Этот эксперимент не кажется тебе опасным?

– Почему ты спрашиваешь? Что конкретно тебя беспокоит?

– Я боюсь… Если что-то пойдёт не так, нам придётся их усыпить.

– Ты же знаешь, София, что все опыты по клонированию заканчивались не очень успешно – только по причине того, что клоны не вмещали в себя душу. А то, что мы хотим внедрить в них, может оказаться той самой недостающей душой – искрой разума, рождающей нечто, прикосновением Создателя.

– Я на это надеюсь, Адонай. Только я всё равно придерживаюсь религиозных идей и считаю, что душа – это частичка, семя Бога в человеке: она нематериальна, и мы не можем её создать. Человек, увы, – не Бог.

– Душу до сих пор ещё никто не нашёл и не замерил, она остаётся до сих пор тайной. Но у нас есть шанс её разгадать. – Адонай встал из-за стола и направился в центр управления кораблём. – Увидимся после одобрения! Начнём прямо сегодня.

– Хорошо, я буду в своей лаборатории, – ответила София.

***

В центре управления кораблём стоял чёрный монолит – огромная прямоугольная плита. Это и был великий Архэ – центральный мозг корабля, контролирующий буквально все его системы.

Адонай присел за пульт управления и стал вводить запрос. Через секунду послышался величественный голос Архэ:

– Принимая в расчёт нашу миссию и всю важность данного эксперимента, я пришёл к выводу, что его нужно проводить. Риски минимальны. Эксперимент одобрен. Я ознакомился с результатами Логоса, проанализировал все возможные варианты. В его работе всё логично и математически точно. Формулы мной перепроверены. Я буду помогать вам в этом эксперименте.

– Отлично, Архэ! Мы приступаем прямо сейчас. Оповести всех. Через полчаса я буду в лаборатории. Мне нужно кое-что проверить…

Через полчаса всё было готово. В лаборатории уже находились София и два ПИИ – Логос и Зоя: они проверяли и настраивали оборудование. Клоны – Адам и Ева – находились в комнате, которую обустроили для них. Это был небольшой бокс из нескольких комнат, в котором молодые люди провели все пятнадцать лет своей жизни.

Они вели простую и нормальную жизнь: у каждого был личный робот-воспитатель, обучавший всему, к чему у них был интерес. Огромные экраны на стенах показывали фильмы, мультфильмы и, конечно же, обучающие программы. У них был доступ к любой информации, интранет – для Адама это был самый интересный источник познания, через который он обучался всему, что его интересовало. Адам научился рисовать, ему нравилось изобретать всевозможные двигатели, а также писать музыку. Ева же предпочитала книги: она очень любила читать и представлять дивные сказочные миры, в которых и жила. Эти миры помогали Еве создавать очень интересные платья: она обучалась на дизайнера, ведь чувствовала к этому особую тягу. У неё была своя клонированная кошка, ну, а Адам решил обзавестись собакой.

Скучно детям не было, каждый развивался сам по себе, учитывая свои личные интересы. Они были знакомы со многими роботами корабля и знали, куда летит корабль, кто им управляет, кто такие Адонай и София, знали также, что были рождены на корабле. Они понимали, что они – дети из пробирки, и поэтому чувствовали себя спокойно. Но того, что им был внедрён искусственный интеллект, они, конечно, не знали: Логос обо всём позаботился.

***

Наступил день, которого так ждал Логос, – день испытаний.

Адонай громко произнёс:

– Начинаем! Включить ИИ на минимальную мощность. Логос, начнёшь увеличивать мощность искусственного интеллекта, только когда не будет ни малейшей опасности для разума.

– Увеличиваю до пяти процентов.

– Нет никаких аномалий. Всё нормально, мозг спокоен.

– Увеличивай до десяти процентов.

– Всё хорошо, нет никаких отклонений. Мозг спокоен, по моим данным мощность можно увеличить до двадцати процентов.

– Пробуем поднять до пятнадцати. Если не будет изменений, так и оставим, а завтра посмотрим на изменения сознания. Логос, фиксируй все изменения. Завтра продолжим. – Адонай поднялся и подошёл к Софии. – Пойдём, любимая! На сегодня всё.

– Да, хорошо, Адонай.

София и Адонай удалились. Роботы остались наблюдать за изменением сознания испытуемых, подключённых к мониторам. Они наблюдали за всем, что происходит на всех возможных датчиках: психическое состояние, сердцебиение, нейронная активность. На изображениях с камер наблюдения были видны Адам и Ева. Они продолжали отдыхать в своих комнатах, и каждый спокойно занимался своим делом.

***

На корабле всё было, как всегда, спокойно: он медленно приближался к планете Нун. До неё оставалось тридцать три часа.

Адонай и София как раз ложились спать. Завтрашний день должен был быть насыщенным. Испытания нужно было довести до конца, но как тела Адама и Евы отреагируют на искусственный интеллект, оставалось загадкой. С этими мыслями Адонай уснул.

Космическая ночь для членов экипажа в эту ночь пролетала совершенно по иным временным пластам. Казалось, что сон никогда не закончится, тем более в этот раз он был невероятно реалистичным и живым.

Адонай открыл глаза и замер от изумления: он пари́л в кромешной тьме космоса в своём скафандре, вокруг него был лишь сплошной смертоносный вакуум. Живое существо, песчинка паря́щая в бесконечном пространстве безжизненной бездны… Странное ощущение охватило его: песчинка жизни, находящаяся внутри сплошной смерти.

Адонай увидел, как по вакууму около него проплывает шланг от скафандра. Поймав его рукой, Адонай потянул и развернулся, и перед ним распростёрлась огромная планета – Нун. Она была за его спиной всё время, а он и не замечал.

Нун была очень близко – прекрасная планета, гораздо красивее Земли. Адонай заметил, что воздушный шланг от скафандра опускался вниз, на планету, но было похоже, что он шёл из неё, был к ней подключён. Адонаю показалось, что это была длинная пуповина, связывающая его с планетой. Планета, как мать, – о таком он раньше и не думал. Он почувствовал свою связь с Нун и понимал, что его жизнь зависит именно от этой пуповины: оборви её – и оборвётся его хрупкая жизнь.

Адонай вспомнил разговор с Логосом о биоскафандре. Теперь он это ощущал на себе и понимал, чем может быть душа.

Это всё было странным… Адонай стал карабкаться по шлангу, перебираясь всё ближе к планете. Через некоторое время он вошёл в атмосферу и почувствовал, что Нун стала его притягивать – гравитация! Адонай с бешеной скоростью мчался вниз. От такого падения у него заметно поднялся уровень адреналина. Скорость, с которой он падал, говорила, что он должен был разбиться, и в этом сомнений не было. И уже перед самой поверхностью океана Адонай прикрыл рукой глаза – от смертельного страха столкновения с водой. Океан погладил тело Адоная самым нежным образом, обволок своей дивной водой таким образом, что Аданай даже не почувствовал, как погрузился под воду. На удивление, никакого жёсткого столкновения не произошло. Вода оказалась самой мягкой субстанцией, с которой когда-либо сталкивался Адонай. От того, что ничего не произошло, страх быстро и незаметно улетучился, и через несколько секунд Адонай открыл глаза. Погрузившись под воду, он испытал какое-то странное чувство.

Он почувствовал свою мать, и показалось, что он погрузился в её лоно, как будто оказался в её утробе – дитя, ещё не видящее света. Адонаю казалось, что он погрузился в огромное сердце, в котором ощущался его живой стук. Адонай погружался под воду, глядя на лучи света, пронзающие её.

Стук сердца огромного живого организма был слышен всё сильнее. В сердце Адоная что-то происходило, он чувствовал нечто странное. В нём разжигался огонь, и через некоторое время это был уже взволнованный реактор, в котором бурлила жизнь. Адонай заполнялся какой-то доселе невиданной энергией: казалось, что вскоре он будет просто излучать свет.

Адонай преображался: это дивное чувство в нём пробуждало воспоминания. На поверхность сознания всплывали моменты, о которых он уже давно забыл. Ему казалось, что он видит себя младенцем. Ему открылась вся его память, и с каждым моментом он был связан тонкой нитью реальных ощущений.

Через некоторое время он начал всплывать. Вода стала выталкивать его на поверхность, и Адонай плавно поднимался наверх. На удивление, скафандр, казалось, полностью потерял свой вес. Всплыв на поверхность, Адонай заметил, как океан стал успокаиваться, и через несколько секунд вода была спокойна, как зеркало: ни волн, ни ветра, ни малейшей ряби. Всё как будто замерло в некотором безвременье.

Адонай стоял на воде и не погружался в неё – она держала его, вопреки всем законам гравитации. Он стал осматриваться: вокруг – лишь спокойная гладь бесконечного океана. Повернув голову налево, он заметил, как приближается его жена – София. Она появилась из ниоткуда – как мимолётное виденье, как гений чистой красоты. Такая, какой он запомнил её в момент их первой встречи. В Адонае забурлили эмоции, которые он был не в силах сдержать.

София приближалась к нему по воде в прозрачном и тонком, как ветер, платье. Её очертания казались божественными. Это была его богиня – одна-единственная.

– Сегодня ты просто божественна, София, – влюблённым взглядом произнёс Адонай.

– Спасибо, любимый.

– Какое странное место, правда?

– Да, но очень спокойное – я его как-то особо ощущаю. Заметь, здесь нет тревоги, каких-то переживаний, как будто их никогда и не существовало.

– Да, ты права! Я тоже это заметил. Такое ощущение, что мы в раю: никаких мыслей, всё чисто, спокойно и свободно. Я чувствую себя на шестнадцать.

Обернувшись, Адонай и София заметили, что на небе нет солнца, но при этом так ясно и тепло, как будто всю планету подсвечивают семь солнц. При этом температура была до странности идеальной: ни жарко, ни холодно; воздух особенный и разрежённый. Дышалось настолько легко и непринуждённо, что лёгкие жадно поглощали этот дивный воздух, и казалось, что в них с каждым вздохом растут крылья.