Не пара

Закинув назад голову, Саша смеётся.

– Ну давай еще в старики меня запиши в тридцать пять и пойду я встану в очередь на место в дом престарелых.

– Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, – хмурится Мари.

– Так я счастлив, – щелкает он её по носу костяшкой указательного пальца. – Бросай меня женить.

– Крестныыый, – подлетает к нему Адель и хватает за руку.

– Да, моя принцесса, – оборачивается на неё Саша.

– У меня кукла застряла в корзине, поможешь?

Саша переводит взгляд на баскетбольную корзину, в которой ногами к верху торчит её любимая Аленушка.

– Ммм, как, интересно, она туда попала?

– Я бросила. Мяч не смогла найти, – беззаботно объясняет племяшка.

Со смешком поставив стакан на стол, он встаёт, легко подкидывает Адель и берет её на руки.

Малышка смеётся, а я зачем—то наблюдаю за тем, как они идут к площадке. Он приподнимает её, чтобы она сама достала куклу, а потом уходит, чтобы из гаража выкатить мяч.

– Надо что—то делать с этим, – задумчиво произносит Оля, заставляя меня перевести на неё взгляд.

– С чем? – Давид тянется к ней и сплетает их пальцы.

С нежностью заглядывает в глаза, а я отвожу свои, потому что их любовь для меня всегда была чем—то очень интимным и принадлежащим только им. На меня никто так не смотрел, как Давид на Олю. Будто кроме неё никого больше не существует. Даже среди толпы людей вокруг в его глазах по отношению к ней столько всего, что я чувствую нас всех тут лишними.

– С Сашей. Посмотри, как он ладит с Адель. Думаешь, не хотелось бы ему своего малыша?

– Когда захочет, он его сделает. Это же Саня, – усмехается зять. – Не удивлюсь, если у него уже где—то есть один, а то и больше.

– Думаешь, какая—то девушка упустила бы шанс привязать его к себе ребенком, будь такая возможность? Сомневаюсь. Но мне хочется, чтобы он встретил кого—то особенного. Чтобы хотя бы раз ему не хотелось сказать, что она «не то». Интересно, мы вообще доживем до этого момента?

Возвращаю снова взгляд на мужчину, решившего провести время с крестницей. Саша, поддаваясь ей, позволяет подбросить вверх мяч, а потом забрасывает в корзину, подыграв, мол это она сама и забила.

Улыбаюсь тому, как у них все слаженно выходит.

Красивый, эффектный, при деньгах… "И целуется так, что воздуха не хватает", нашёптывает мне бессовестный внутренний голос, которому я засовываю кляп в рот, чтобы не говорил ерунды.

Краснею и быстро осматриваюсь, словно мои скабрезные мысли мог кто—то услышать. Но нет… Каждый занят своим делом.

Я же, заметив, как Миша с кем—то переписывается, перевожу снова взгляд на Сашу.

Интересно, что в понимании такого пресыщенного женским вниманием мужчины «не то»?

Глава 7. Правильная тактика

Алиса

– Миш, у тебя здесь шоколад.

– Где?

– Вот. Давай сотру, грязнуля, – тянусь и стерев с его щеки сладость, вытираю пальцы о салфетку.

Когда отрываю от него взгляд, чувствую, как все на меня смотрят. Со снисхождением что – ли… Так обычно смотрят на ребенка, которому не могут купить понравившуюся игрушку, потому что на неё нет средств, но хотят хотя бы чем—то порадовать, потому что его ну очень жалко.

Скрипнув зубами, смотрю на собственные колени. Да, я знаю, что всем известно о моих к Мише чувствах. Когда я была младше я вообще их скрывать не умела и ходила за ним хвостом, куда бы он не пошел. Сейчас стараюсь сдерживать порывы, но иногда не получается.

– Пойду я спать, ребят, – Оля отвлекает внимание на себя, и я облегченно выдыхаю, – Алискин, идешь?

Теряюсь с ответом. Спать мне хочется, но уходить, зная, что завтра Миша уедет и мы увидимся еще неизвестно когда – нет. Поэтому неопределенно мотаю головой, надеясь, что он тоже остается.

– Нет, еще посижу немного.

– Ладно, тогда спокойной ночи, – сестра целует меня в макушку и уходит.

Мариам тоже выглядит уставшей. Демьян отправляется в гостевой домик вместе с ней. За столом остаюсь я и мужчины.

На улице давно стемнело, на небе рассыпались звезды. Я же, уютно устроившись в кресле, слушаю диалог Давида с Сашей. Они говорят о ресторане моего зятя, обсуждают экономические моменты и курс евро.

– Миш, – зову его, потому что кажется, он засыпает за столом. – Может спать?

– Скоро пойду. Ты иди, уже первый час.

– Завтра у меня нет пар. Просыпаться рано не нужно.

– Ммм, ну тогда сиди.

– Вот спасибо.

Усмехнувшись, он тянется и взлохмачивает мои волосы.

– Почему парня себе не заведешь, а? Тусовалась бы сейчас с ним, а не в скучной компании старперов.

– Неужели ты допустил мысль, что у меня может быть парень? – деланно удивляюсь, потому что раньше он смеялся, стоило мне упомянуть о том, что меня пригласили на свидание.

– Ну как бы, да, – улыбается, – есть кто на примете?

Есть… и ты знаешь кто.

Я не отвечаю, но ответ мой он читает в глазах. Широкая улыбка сначала застывает, а потом стекает с его лица.

Выдыхает, и в этот момент звонит его мобильный. Имени звонящего в такое позднее время я заметить не успеваю, так как он хватает телефон буквально у меня из—под носа и встаёт, чтобы отойти подальше.

В груди камнем давит. Чувство собственной незаметности заставляет себя чувствовать ущербной и недостойной.

– Так, погнал я спать, – говорит Давид, вставая из—за стола. – Вы еще тут будете?

– Да, я посижу, – отвечает Саша, делая затяжку сигареты.

Он пересел на диван и съехал по нему, откинув голову на спинку. Ноги широко расставлены, рубашка наполовину расстегнута. На груди, как я успела заметить, у него татуировка. Раскрытые крылья и какая—то надпись. Прочесть что именно написано мне было неловко, потому что и так позволила себе лишнее рассматривание, но это красиво. Ему идёт.

– Я тоже пойду, – звучит прямо над моим ухом шепотом. Отодвинув телефон от лица, Миша показывает пальцем на дом, – Спокойной ночи.

Ну вот… тоскливо провожаю его взглядом, потянув за концы пледа, в который укутана, как в кокон.

Если уходить сейчас, будет слишком понятно, что я находилась здесь из—за него, поэтому решаю еще немного посидеть, хотя на самом деле в сон клонит довольно сильно.

– Следом не пойдешь? – раздаётся внезапно в тишине.

Я подбираюсь и бросаю взгляд на так и не открывшего глаза Сашу. С его губ вверх вылетает серый дым, а потом он снова подносит ко рту сигарету.

– Может и пойду, если посчитаю нужным.

– Ммм, – усмехнувшись, поднимает голову и встречается со мной взглядом, – Не правильно, Алис. Не ту тактику выбираешь.

В учителя значит, записался…

– Что ты имеешь в виду?

– Ты же девочка умная, сама знаешь. «Подойди и возьми» нам не интересно.

– Да ну… – уязвленно вспоминаю брюнетку, на покорение которой у него ушло сколько? Максимум несколько минут? – По тебе не скажешь.

– А что ты обо мне знаешь?

– Как минимум то, что ты подходишь и берешь то, что дают.

– Ну кого и как брать я сам для себя решаю. А если ты хочешь, чтобы Помазов тебя заметил, отпусти. Ты же не даешь ему возможности увидеть тебя с другой стороны.

– С какой?

– С какой вижу я.

– А какой ты меня видишь?

– Такой, как в клубе, – отвечает спокойно. – Очень привлекательной и горячей девочкой. Для Михи же ты – младшая сестренка, которая заглядывает ему в рот при каждой удобной возможности. Обруби это на корню.

Одно дело самой осознавать происходящее, а другое – когда тебе об этом говорят в лицо. Обида неприятно пузырится на языке, но испытываю я не только её.

От недостатка внимания парней никогда не страдала. Я знаю, что нравлюсь другим, но из—за Миши это понимание как—то остановилось в разряде двадцатилетних. Я полагала, что для всех кто старше – я заблаговременно «мелочь». А оказывается, нет…

Прикусив губу, пытаюсь уложить в голове слова «привлекательной и горячей». Усаживаюсь удобнее в кресле.

– А какой тактикой привлекают тебя? Если подойди и возьми тебе не интересно? – сама не знаю зачем спрашиваю.

Сон куда—то улетучивается. Мне вдруг становится азартно понять, как работает охотничий инстинкт у такого мужчины, как Саша.

– Не путай, Алис. Подойти и взять можно на раз, по настроению.

– А если не на раз? Те девушки, с которыми у тебя были относительно долгие отношения… чем они зацепили?

– Да по—разному, – жмет плечами и снова откидывается на кресло, – есть такие, кто умеет задержать.

– Сексом?

– Не только. Одним сексом не наешься. Если с девушкой интересно, она умна, умеет ценить себя, не прожигает жизнь и способна отдавать в ответ, тогда можно задержаться дольше.

– Ты так рассуждаешь, будто девушки – это мобильные телефоны, – подмечаю я. – Они классные, напичканные приложениями, умны и занимательны. Но когда модель устарела, тебе хочется поменять её на новый.

Усмехнувшись, Саша вскидывает вверх большой палец.

– Хорошо сказала.

– Цинично.

– Как есть.

Тут да… Он честен, во всяком случае. Но все—равно не верю, что это предел.

– А была хоть раз та, ради кого хотелось выбросить все мобильные вместе взятые?

Может, ему разбили сердце и теперь оно закрыто для остальных?

– Не ищи в моем сердце ран, не найдешь, – правильно рассчитав мой посыл, хрипло смеётся, – я просто люблю свою жизнь и ценю разнообразие.

– Мдаа, похоже тут тяжелый случай.

– На самом деле всё просто, – качает головой. – Сложно у тех, кто испытывает любовные страдания. Разрывается, не спит ночами, не доверяет. У меня не так. Если мне нравится девушка, я провожу время с ней, если нет – значит наше время окончено.

– То есть… ты изменяешь?

– Зачем? – искренне не понимает он, вставая с дивана и туша сигарету, – Если я в отношениях с одной девушкой смотрю на другую, значит эти отношения себя изжили. И я не вижу причин продолжать эту историю. Всё просто. Партия за партией, никаких параллельных ходов.

Открыв бутылку с минералкой, он делает несколько глотков, а потом выбрасывает её в урну.

– Всё, я спать.

– Я тоже пойду.

Сидеть одной мне не хочется.

Встав, тяну за собой плед, потому что прилично похолодало, а я только сейчас это заметила. Подхожу к веранде, но забываю, что совсем недавно Давид залил пол и сделал одну ступень, о которую я и спотыкаюсь.

Не успеваю среагировать и неуклюже всеми своими пятидесятью килограммами приседаю прямо на колено.

Ногу прошивает болью от соприкосновения с цементом, а я прикусываю губу, чтобы не издать скулящих звуков.

– Черт, – шиплю, поднимаясь и со всей силы стискивая зубы. – Как же больно.

– Что там? – Саша встаёт рядом и пространство резко озаряет светом от фонарика на его мобильном.

Надо было не переодевать штаны на шорты по приезду. Но зная себя, я бы точно испачкала их либо шашлыком, либо кетчупом. И теперь вот, пожалуйста.

Прикасаюсь ладонью к ране, чтобы растереть и не оставить синяка, но Саша отталкивает мою руку и обхватывает колено пальцами. Поворачивает немного к себе.

Вроде ничего такого, а у меня та самая реакция возвращается от его прикосновения. Острая и неоднозначная. При чем настолько молниеносно, что я теряюсь от собственной реакции. В месте, где он растягивает большим пальцем кожу, искры разлетаются и нагревают кровь, заставляя забыть и о холоде, и о боли вместе взятых.

Впиваюсь непослушными пальцами в края пледа, когда он приближается и рассматривает рану, на которой выступило несколько капель крови.

Стою и не дышу. Просто не могу, будто если сделаю вдох, то его лицо окажется в еще более непозволительной близости к моей ноге.

Смотрю на него сверху, как вдруг чувствую, как мужские пальцы сжимаются крепче. Неконтролируемо стискиваются, пока его взгляд ползет выше по бедру. Сантиметр за сантиметром. Инстинктивно дергаю ногой, от чего Саша поднимает на меня потемневший взгляд, замедленно моргает, а его кадык дергается.

– Нормально всё, жить будешь, – говорит хрипло и выключает телефон, – на кухне можно обработать, но думаю и так все заживет.

Темнота возвращается также внезапно, как и исчезла. В глазах пляшут разноцветные мушки и теперь я точно ничего не вижу. Только дышу часто и глубоко. Вдох, выдох, и опять по кругу… Внутри сумбур и полная сумятица. Меня будто качнуло небольшой амплитудой, а я все еще пытаюсь поймать равновесие.

– Заживет, – подтверждаю, тряхнув головой и возвращая поплывшие мозги на место. – Почему не сработало освещение?

– Не знаю. Завтра разберемся.

Подсветив просто экраном, чтобы было не так ярко, он открывает для меня дверь, а сам остаётся на веранде.

– Ты вроде хотел спать.

– Покурю еще.

– Ладно. Я тогда пойду.

– В чужую спальню случайно не забредешь? – издевается, – Или ты спальни не путаешь?

– А может это моя новая тактика? – веду плечом, чувствуя, как горят щеки, – Сделать вид, что перепутала.

– Ааа, так охота изначально была на меня? – стебется он.

– Ппфф. Слишком сложная многоходовка. С тобой можно и попроще, – парирую и разворачиваюсь, чтобы уйти к себе, но успеваю заметить, как меняется его взгляд.

В спину вонзаются тысячи мелких иголочек. Сердце без причины подпрыгивает. Делаю несколько шагов, когда Саша негромко окликает.

– Алиса?

– М?

Оборачиваюсь, а на его лице снова усмешка.

– Вот сейчас было правильно.

Глава 8. Крылья

Алиса

– А где все?

Зевнув, падаю на стул на кухне и тяну ладошку к пузику Мариам. Она такая милая, кругленькая булочка, что я просто не могу пройти мимо, не распустив руки и не потискав её.

– Доброе утро, карапузик!

– Карапузик сегодня устроил пляску на моём мочевом пузыре, – беззлобно ворчит она, меняя положение, – ну вот, опять. Пошла я.

Оля, проведя её сочувственным взглядом, переводит глаза на меня.

– Кофе будешь?

– Ага. Так где все?

– На речке, – развернувшись, включает кофе машину, нажав на кнопку с моим любимым ореховым капучино.

– Не холодно на речке—то?

– Нет. Они ненадолго, малышам бассейн взяли. Давид звонил, сказал уже возвращаются.

– А парням? Тоже бассейн? – улыбаюсь, представляя четырех взрослых мужчин в надувном разноцветном детском бассейне.

– Парни и в речке не замерзнут, – улыбается сестра, ставя передо мной чашку ароматного кофе.

– Ммм. Спасибо. Тебе помочь с чем—то? Завтрак там приготовить.

– Уже все поели, плюш, – смеётся она, – ты бы ещё дольше спала.

– А, да? А сколько времени?

Суетливо оборачиваюсь на микроволновку. Двенадцать.

Облегчённо выдыхаю. Обещала маме сегодня посидеть с Петей, потому что их с дядей Димой пригласили на день рождения. Но мне только к четырем, поэтому успею.

– Миша не говорил во сколько будет ехать в центр? Может подбросил бы меня? – интересуюсь, отрезая кусочек омлета, который сестра заботливо подала мне к кофе.

– Ой, Алискин, а он уехал.

Вилка, которую я несла, так и зависает в воздухе.

– Как уехал?

– Какое—то срочное дело возникло. – садится рядом. – Ещё часа два назад собрался. Прости, малыш.

Аппетит пропадает мгновенно. Опускаю обратно вилку и без энтузиазма вожу ею по тарелке.

В груди скребётся отвратительным ощущением. Я не понимаю, что с ним в последнее время.

Раньше он так очевидно не игнорировал меня. И ладно бы я вешалась на него, или преследовала. Этим я перестала страдать лет пять назад.

– Эй, ну ты чего? – сестра ободряюще сжимает мои пальцы, – мы попросим Сашу тебя подвезти.

Неосознанно вздрагиваю, и забираю руку, чтобы сделать несколько глотков кофе.

– Не надо. Я доберусь.

– Да ладно. Ему не сложно.

Я не то, чтобы против. Просто ощущения у меня рядом с ним необъяснимые возникают. Они пугают… Я не привыкла к таким – появляющимся будто из ниоткуда и колючим. Колючим во всех смыслах слова.

Ну, да ладно…

Вчера вечером вроде нормально пообщались. Не считая того момента, когда меня током ударило от его прикосновения. И взглядом ошпарило.

Но отказываться будет странно. Оля не поймёт. А рассказывать ей о том, что между нами произошло я не собираюсь ни под каким предлогом.

Для сестры, я, как и для Миши, все еще наивный ребенок, которого нужно оберегать от опасностей окружающего мира. В список опасностей, конечно, входят сомнительные знакомства и такие вот ситуации, как у нас случилась с Сашей.

Все почему—то забывают, что, когда маме с отчимом приходилось работать по две смены с младшим братом сидела именно я. Сама до сих пор не понимаю, как так вышло, что из младшей, всеми обожаемой Алиски, я вдруг стала старшей сестрой. Мне было девять, когда мама родила от своего нового мужа. А уже в одиннадцать я гуляла с ним на площадке также, как когда—то гуляла со мной Оля.

Кормила, купала, занималась всякими развивающими занятиями после уроков, а когда он болел, сидела рядом и даже компрессы ставила, которым научила меня мама. Только по мере взросления я поняла сколько для меня делала сестра, когда возилась со мной в подростковом возрасте. Правда, мне повезло больше, потому что дядя Дима в отличии от нашего отца, не пил. Он, в принципе нормальный человек. Маму очень любит, да и ко мне как к родной относится. Ценит мою помощь.

Для него – я ответственная взрослая дочь. А вот для Оли и остальных – так и осталась той Алиской, которая росла у них на глазах.

– О, а вот и наши.

Оля, выпрямившись, выглядывает в окно, и я на автомате делаю тоже самое. От разворачивающейся картины на лицо наползает улыбка.

Сначала по газону бежит довольная орава детворы, размахивая надувными игрушками, а следом за ними направляются Давид, Демьян и Саша.

Все втроем высокие, подтянутые. Очень красивые такой вот – мужской, грубой красотой. Демьян гладко выбрит, а мой зять и Саша обросли щетиной. Застываю взглядом на последнем.

На глазах у него солнцезащитные очки, на груди развивается расстегнутая легкая хлопковая рубашка, выставляя напоказ те самые крылья, что я вчера не смогла рассмотреть.

Красивые крылья… на широкой мускулистой груди. Взгляд мой самовольно ползет ниже, и я чувствую, как щеки стремительно теплеют. Потому что пресс у Саши идеальный. Не такой, конечно, как у Миши, но…

Ладно, вру…

Очень выразительный. Кожа покрыта небольшой порослью волос, гуще собирающихся в дорожке по центру.

Сглотнув, быстро отвожу взгляд. Хочется приложить ладони к щекам, но это будет сильно палевно, поэтому выбрав другой вариант – я прячусь за чашкой с кофе.

Никогда не страдала тем, чтобы рассматривать мужчин. Они мне в принципе особо безразличны были. Саша же… из—за того казуса в клубе, у меня все в голове перепуталось. Внутри будто вибрирует в ответ на его присутствие, накаляется и жечь начинает раскаленной кочергой.

– Мамааа, – Адель с Амираном наперебой забегают на кухню, рассказывая что—то о том, что они помогали ежику перейти с одной стороны дороги на другую, а я встаю из—за стола, чтобы помыть за собой тарелку.

Наспех закидываю пару кусочков омлета в рот, потому что так и не поела, когда детские голоса сменяют мужские.

– Как вода? – спрашивает Оля, когда Давид с Сашей входят на кухню.

Демьян от них откололся и отправился в гостевой домик.

– Бодрящая, – Давид приникает к её губам. – Детей не купали даже в бассейне. Но им и песка хватило.

– Сейчас пойдем в душ, – улыбается сестра, – слушай, Саш, ты сможешь плюшу подкинуть домой?

– Без проблем, – карие глаза находят мои, а я снова ловлю себя на том, что рассматриваю крылья. Чёрт… – Десять минут дай мне и поедем.

– Конечно. Мне самой еще собраться надо.

– Ты же голодная, не поела толком, – журит сестра.

– Да нормально. Дома уже поем.

Прошмыгнув мимо Саши так, чтобы не задеть плечом его голый торс, быстро отправляюсь к себе в спальню.

Всего лишь пол часа дороги. Что может случиться, правда?

Глава 9. Новая версия

Алиса

– Пока—пока, – расцеловав на прощание всех по очереди, сажусь в салон автомобиля.

Пока Саша прощается, ко мне склоняется Давид. Мы с ним «братаемся», ударившись ладоням, и он как бы невзначай оставляет в моей руке несколько купюр.

– Давай, не голодай там.

– Спасибо, – благодарно улыбнувшись, прячу деньги в сумку.

Не могу сказать, что мне сильно не хватает на жизнь. Я не шикую, на шоппинг хожу редко. Не особо люблю это дело – ходить по магазинам и мерить всё подряд. Иногда, если выдаётся пойти с Кариной, я готова её придушить за то, что подруга тащит в примерочную половину ассортимента в магазине, а в итоге ничего так и не покупает.

Сама же беру только то, что понравилось, или необходимо. Больше трат у меня уходит на костюмы для выступлений.

Яна сейчас пытается раскрутить свою школу, поэтому я работаю с младшей группой на добровольных началах. Понимаю, как это сложно – начинать с нуля. С Яной мы знакомы три года. Она единственная не бросила нашу группу, когда закрылась школа танцев, в которую мы ходили на протяжении нескольких лет. Тренеров распустили и отправили на все четыре стороны. Она же взяла на себя руководство, пригласила всех, кто не хотел отделяться от своих ребят, или просто желал продолжать заниматься танцами, и работала на чистом энтузиазме.

Подбодрила нас, ставила танцы и записывала на конкурсы. Сама оплачивала взносы по первой, потом искала спонсоров. Чуть позже мы стали скидываться все вместе.

Мне хочется отблагодарить её и помочь чем могу. Да и с детьми я лажу, как никто, поэтому и взяла себе группу.

На проезд улетает немало, плюс поесть, туда—сюда и денег нет. Поэтому, когда Давид или сестра мне ненавязчиво «помогают», я очень это ценю.

Машина мягко пружинит от того, что в неё забирается Саша.

– Погнали?

– Да.

Обернувшись, еще раз машу рукой провожающей нас толпе, и отправляю малышне в ответ поцелуйчики.

– Ты сильно спешишь? – спрашивает он, когда мы выезжаем на дорогу.

– Не особо, а что?

– За сигаретами заедем на заправку.

– Без проблем.

Закрыв окна, включает климат и настраивает радио. Пока выбирает радиостанцию, я замечаю на указательном и большом пальцах у него массивные кольца. Черное с серебристой окантовкой на указательном, и серебряный перстень на большом. Смотрится необычно. Но ему идет. Некая дерзость в стиле подчеркивает его разгульный характер.

Мужчина принял душ и теперь в салоне пахнет ментоловым шампунем. Аромат освежает и дразнит мои обонятельные рецепторы.

Не могу сказать, что мне неуютно, но все же полностью расслабиться не получается. Не в его компании. С ним мои нервы натянуты, как струны арфы, бери и играй.

Наши мобильные начинают одновременно звонить, и если Саша скидывает звонок, то я отвечаю.

– Да, мам?

– Привет, котенок, – звучит приветливо из динамика, – Ты когда будешь?

– К четырем, как договорились.

– Отлично. Тогда жду тебя.

– Буду. Мам, а ты пирожки испекла? – спрашиваю, как бы невзначай.

Дома в холодильнике шаром покати. Готовить лень, да и некогда. Хочу успеть хотя бы немного домашнего задания сделать. С Петькой этого не получится. Разве что когда он уснет, а до этого то в танчики с ним поиграй, то накорми, то партию в карты раскинь. После моего переезда на отдельную квартиру он какое—то время сильно обижался. Разговаривал со мной сквозь зубы, на звонки не отвечал. К середине первого курса только свыкся. Поэтому сейчас, когда удается побыть с ним, я максимально, на сколько могу уделяю ему внимание. Люблю этого засранца, что уж.

– Испекла, – смеётся мама, – и твои любимые с картошкой и грибами тоже.

– Супер. Спасибо.

– Жду тебя, дочь.

Скинув, отправляю мобильный обратно в сумку, и выуживаю оттуда протеиновый батончик. Хотя бы чем—то сбить голод, а то желудок сейчас начнет на весь салон позорно урчать. Надо было все—таки съесть омлет.

Распаковываю упаковку и откусываю, когда на магнитном держателе снова загорается экран мобильного Саши.

«Аня» – успеваю поймать три буквы прежде, чем он с легким раздражением сдергивает телефон с магнита и зажимает его плечом.

– Да?… Ань, сейчас не самое удобное время. – Звучит неожиданно категорично тоном, какого я от Саши еще никогда не слышала. Ни намека на привычную легкость и игривость, – Зачем? Мы уже обо всём побеседовали, выводы сделаны… Прекрати истерику. Повторяю, ты не вовремя. – Ого, а пантера оказывается умеет не только мурлыкать. Метнув в него взгляд, замечаю, как Саша устало сжимает пальцами переносицу. Привычный легкомысленный образ сейчас сменился другим. Серьезным и абсолютно незнакомым мне. Эта его версия, вероятно, знакома только бывшим, больше не находящимся на «его орбите», – Я сам наберу тебя к вечеру. Да. Сам, Аня.

Уууу, еще и рычит. Искоса кошусь на Сашу, когда он, ткнув в экран пальцем, шумно выдыхает и резким движением крепит телефон обратно.