Семь сестер. Сестра тени

– Поторопись, Сия. Уже без пятнадцати четыре. А я и понятия не имею, во сколько они закрываются по субботам.

Я ускорила шаг и вошла вслед за сестрой в антикварный магазин. Все помещение было забито до отказа мебелью в восточном стиле: лакированные столики с ярко алыми столешницами, буфеты, выкрашенные в черные цвет, дверцы которых расписаны изящными бабочками, позолоченные статуи будды, все, как один, с невозмутимыми улыбками на устах.

– Жаль, что мы в свое время не загрузили контейнер для перевозок подобными предметами, когда путешествовали по Востоку, – заметила Сиси, удивленно вскинув брови при виде одного из ценников, после чего сделала выразительный жест руками, показывая, что экспонат стоит кучу денег. – Наверняка там нам бы все это обошлось гораздо дешевле. Что ж, придется поискать что-то подходящее в других местах, – добавила она.

Мы вышли из магазина и направились к автобусной остановке, попутно заглядывая в живописно оформленные витрины других старомодных магазинчиков и лавок, протянувшихся вдоль улицы. В ожидании автобуса я молча пялилась на вывеску книжной лавки Артура Морстона, которая располагалась как раз напротив остановки на другой стороне улицы. Моя сестра Тигги наверняка не преминула бы заметить, что это сама судьба. В любом случае такое совпадение действительно показалось мне весьма знаменательным.

* * *

Неделю спустя, когда Сиси поехала на нашу новую квартиру, чтобы лично посмотреть, как продвигаются работы по облицовке кафелем всех подсобных помещений, я пошла в местный крохотный магазинчик, расположенный на углу, чтобы купить пакет молока. Стоя у кассы в ожидании сдачи, непроизвольно скользнула глазом по заголовку в нижнем правом углу газеты «Таймс» и тотчас же застыла на месте.

КАПИТАН ЯХТЫ «ТИГРИЦА» ПОГИБ ВО ВРЕМЯ ШТОРМА НА ГОНКАХ ФАСТНЕТ

Я почувствовала, как у меня екнуло сердце. Ведь моя сестра Алли тоже участвует сейчас в этих гонках. И, если мне не изменяет память, именно в составе экипажа на яхте «Тигрица». Правда, под заголовком была помещена фотография мужчины, но от этого волнения у меня не убавилось. Я купила газету и тут же, прямо по дороге домой, лихорадочно пробежала глазами сообщение. После чего облегченно вздохнула. О других жертвах в ходе этого трагического инцидента не сообщалось. Судя по всему, погодные условия были ужасными. Три четверти всех яхт, заявленных для участия в гонках, были вынуждены сняться с соревнований и стать на прикол.

Я немедленно отправила эсэмэску Сиси, а вернувшись к себе, снова перечитала статью. Конечно, моя старшая сестра – настоящий профессионал. Алли занимается парусным спортом уже многие годы. Сама мысль о том, что она тоже может вот так же погибнуть на каких-нибудь соревнованиях, даже не приходила мне в голову. Никогда! Ведь наша Алли, она у нас живое воплощение самой жизни. Смелая, решительная, бесстрашно встречает любые испытания. Я всегда восхищаюсь ею… И немного завидую тоже.

Я тут же отправила коротенькую эсэмэску и ей тоже, сообщила, что прочитала о трагедии, которая случилась у них на гонках. Попросила незамедлительно связаться со мной. В эту минуту зазвонил мой мобильник, это была Сиси. Я поспешно нажала на клавишу «Отправить», отсылая свое сообщение Алли.

– Сия, я только что говорила с Ма, – затараторила мне в трубку сестра. – Она сама мне позвонила. Алли тоже участвовала в этих гонках и…

– Знаю. Я только что прочитала обо всем в газете. Остается лишь надеяться, что с нашей Алли все в порядке.

– Ма сказала, что ей уже кто-то позвонил и сообщил, что Алли жива. Наверняка их яхту сняли с соревнований.

– И слава богу! Бедняжка Алли! Представляю, как это страшно – терять своего капитана, да еще при таких драматичных обстоятельствах.

– Согласна с тобой. Все это просто ужасно. В любом случае я уже скоро буду дома. Наша новая кухня, доложу я тебе, выглядит просто фантастично. Тебе она точно понравится.

– Не сомневаюсь, – ответила я ровным голосом.

– Да. И вот еще что… Уже привезли наши кровати и двуспальную кровать во вторую спальню тоже. Так что совсем скоро мы переезжаем… Честное слово, не могу дождаться этой минуты. Все, пока.

Сиси отключилась, а я уже в который раз мысленно восхитилась ее умению быстро абстрагироваться от плохих новостей, переключаясь на всякие обыденные дела. Впрочем, я понимала, что это у нее такой своеобразный способ бороться с бедой, если она вдруг приходит. Потом я еще какое-то время размышляла над тем, что надо наконец собраться с духом и сказать Сиси, что две взрослые особы, достигшие двадцатисемилетнего возраста, могли бы уже начинать спать каждая в своей комнате, а не делить одну спальню на двоих. Тем более что рядом есть свободная комната. А на тот редкий случай, если к нам вдруг нагрянут гости, то я с легкостью перееду на пару дней в ее комнату. Ну не странно ли тесниться в одной комнате, когда комната по соседству пустует?

В один прекрасный день, Стар, тебе придется столкнуться с этим…

Да, именно так. В один прекрасный день. Но никак не сегодня.

* * *

Пару дней спустя, когда я занималась тем, что упаковывала свои скромные пожитки, готовясь к переезду на новую квартиру, мне позвонила Ма.

– Стар, – заговорила она в трубку.

– Да, это я. Что-нибудь случилось? С Алли все в порядке? Она не отвечает на мои эсэмэски, – мгновенно встревожилась я. – А ты до нее дозвонилась?

– Нет. Я с ней не разговаривала, но знаю, что она не пострадала. Я говорила с матерью погибшего капитана. Ты, наверное, читала в газетах, что он как раз возглавлял экипаж, в составе которого числилась и наша Алли. Славная женщина, его мать… – В трубке послышался легкий вздох. – Сын оставил ей номер моего телефона на тот случай, если с ним произойдет что-то плохое. Чтобы она обязательно позвонила мне. Женщина считает, что у ее сына было дурное предчувствие.

– Ты хочешь сказать, он заранее предвидел свою собственную гибель?

– Да… Видишь ли, дело в том, что Алли и Тео тайно обручились. Тео – это его имя.

Какое-то время я молчала в трубку, переваривая услышанную новость.

– Полагаю, – продолжила свой монолог Ма, – Тео предвидел, что в случае трагедии Алли испытает настоящий шок и будет просто не в состоянии обзванивать всех нас. Тем более что у них было все очень серьезно… Хотя она и не стала пока рассказывать о своих взаимоотношениях с Тео никому из вас.

– А ты об этом знала, Ма?

– Знала. Впрочем, для меня и так было очевидно, что наша Алли влюбилась по-настоящему. Она сама призналась мне, что наконец-то встретила того единственного, о котором могла лишь мечтать. Я…

Ма умолкла, не в силах продолжать.

– Какое горе, Ма. У меня просто нет слов.

– Прости, дорогая. Все нервы… Хотя я уже прожила достаточно долго и знаю, как жизнь умеет не только одарить тебя чем-то хорошим, но и бессердечно забирает свои дары… Однако для Алли ситуация особенно трагичная, особенно если вспомнить, что она потеряла любимого человека спустя считаные недели после смерти отца.

– А где она сейчас? – спросила я.

– В Лондоне. Она сейчас живет в доме матери Тео.

– Как ты думаешь, могу ли я навестить ее?

– Думаю, было бы замечательно, если бы вы смогли присутствовать на траурной церемонии. Селия – так зовут маму Тео, сказала мне, что отпевание пройдет в ближайшую среду в церкви Святой Троицы в Челси. Начало службы в два часа дня.

– Мы с Сиси обязательно там будем. Обещаю тебе, Ма… А остальным сестрам ты уже позвонила?

– Да. Но, к великому сожалению, никто из них не сможет приехать в Лондон.

– А ты сама будешь?

– Я… Стар, я тоже не смогу. Так что вам с Сиси придется представлять все наше семейство. Уверена, вы со всем справитесь отлично. Скажи Алли, что мы любим ее и выражаем ей свои глубочайшие соболезнования.

– Обязательно передам.

– Тогда я не буду звонить Сиси. Расскажешь ей все сама. А как дела у тебя, Стар?

– Все в порядке. Вот только… переживаю за Алли.

– Мы все переживаем и скорбим, милая. Пока не пиши ей и не пытайся дозвониться. Она сейчас никому не отвечает. Отключила на какое-то время все контакты.

– Хорошо, не буду надоедать ей. Спасибо, что предупредила, Ма. До свидания.

Когда вернулась Сиси, я постаралась как можно более спокойно передать ей наш разговор с Ма. А заодно сообщила и о дате, на которую назначена поминальная служба.

– Надеюсь, ты сказала Ма, что у нас вряд ли получится пойти на его отпевание. Мы же как раз переезжаем. Забот полон рот… Не до того! Сама подумай, пока распакуешь и разложишь по местам все вещи…

– Сиси, мы должны пойти на службу! Во что бы то ни стало. Хотя бы ради Алли.

– А другие сестры? Где они сейчас, хотела бы я знать? И почему ради парня, которого мы даже не знали, нам придется нарушать все наши планы?

– Что ты несешь? – Я вскочила с места, чувствуя, как во мне закипает злость. Еще мгновенье, и все мое раздражение вырвется наружу. – Речь идет об Алли. При чем здесь ее жених? Алли – наша сестра! Или ты забыла об этом? Она была рядом с нами всю нашу жизнь. Вот почему мы просто обязаны быть рядом с ней в эту трудную для нее минуту. И мы там будем!

С этими словами я выбежала из комнаты и закрылась в ванной. Во всяком случае, там хоть есть замок в дверях.

Я была настолько взбешена, что глаза бы мои больше не смотрели на Сиси. Меня буквально трясло от ярости. Что ж, тогда останусь здесь и приму ванну. В крохотном бетонном кубике ванной комнаты невольно начинаешь испытывать приступ клаустрофобии, но, как ни странно, именно пожелтевшая от времени ванна давала мне возможность уединиться и хоть какое-то время побыть одной.

Я погрузилась в воду и начала думать о Тео. О том, как он не смог спастись и самостоятельно выплыть из воды. От этих мыслей мне сразу стало не по себе. Я резко села, расплескав немного воды на бетонный пол, покрытый дешевым линолеумом. Дыхание мое стало прерывистым, как это бывает, когда тебя внезапно охватывает паника.

Послышался негромкий стук в дверь.

– Сия, с тобой все в порядке?

Я нервно сглотнула слюну и попыталась сделать несколько глубоких вдохов, жадно хватая ртом воздух. А вот Тео так и не справился со стихией. И больше уже никогда не будет дышать полной грудью.

– Все нормально, – ответила я сестре через дверь.

– Ты права, Сия. – Потом последовала долгая пауза. – Мне тоже очень жаль, что все так произошло. Конечно, мы должны быть в этот день рядом с Алли.

– Согласна, – ответила я, доставая затычку со дна ванны. Потом слегка перегнулась через ее край, чтобы взять полотенце. – Мы должны там быть.

* * *

На следующее утро к нам прибыл контейнеровоз для транспортировки грузов, с водителем которого Сиси договорилась обо всем заранее. Мы загрузили в машину свои скромные пожитки. Пожалуй, львиную долю перевозимого груза составили «находки» Сиси, подобранные ею на разных свалках для своего будущего арт-объекта.

Потом мы отправились колесить по Южному Лондону, чтобы забрать в разных магазинах те предметы мебели, которые мы уже приобрели для своей новой квартиры.

Спустя три с лишним часа мы наконец добрались до Баттерси. Еще какое-то время ушло на то, чтобы сестра подписала все необходимые бумаги, которые ей вручили в агентстве по недвижимости, после чего нам отдали ключи от нашей новой квартиры. Сиси открыла замок во входной двери, и мы переступили порог. Огромная комната гулким эхом отозвалась на наше вторжение.

– Все еще не могу поверить, что все это принадлежит мне! – воскликнула Сиси и добавила великодушно: – Ну и тебе, конечно. Вот сейчас мы с тобой, Сия, в полной безопасности. Навсегда! Наконец-то у нас появился собственный дом. Разве это не замечательно?

– Замечательно, – коротко согласилась я с ней.

Она распростерла руки мне навстречу, и я, зная, что для Сиси – это ее звездный час, позволила ей обнять себя. Так мы и стояли, обнявшись посреди пустой комнаты, весело хихикая, словно две маленькие девочки, которые каким-то чудным образом уже успели повзрослеть, но так и не избавились от своих глупых детских привычек.

* * *

Как только мы переехали и немного обустроились на новом месте, Сиси каждое утро подскакивала с постели ни свет ни заря и тут же убегала из дома в поисках материалов для своих будущих инсталляций. Ей хотелось успеть управиться со всем этим до начала сентября, когда начнутся регулярные занятия в Академии искусств.

А я коротала целыми днями время в полном одиночестве, обживая нашу новую квартиру. Распаковывала коробки с постельными принадлежностями, полотенцами, кухонной утварью. Обо всем этом Сиси позаботилась заранее, заказав в самых разных торговых точках все необходимое для нашего с ней полноценного существования. Раскладывая в ящике на кухне острые, как бритва, ножи из специального кухонного набора, я даже на какое-то время почувствовала себя молодой хозяйкой, которая сразу же после свадьбы бросилась обустраивать первый в своей жизни собственный дом. Вот только никакой хозяйкой я на самом деле не являлась. И близко ничего похожего.

Покончив с разбором вещей, я принялась за длинную террасу. Решила устроить там некое подобие настоящего живого сада. Я потратила все свои скромные сбережения и почти целиком то ежемесячное пособие, которое мне было назначено после смерти Па Солта, на то, чтобы купить всю необходимую мне рассаду и саженцы. Захотелось создать на террасе такой живописный зеленый уголок, радующий глаз своим разноцветьем. Однако когда я молча наблюдала за тем, как посыльный из садоводческого центра водрузил на балконный пол огромный терракотовый горшок с роскошным кустом камелии, сплошь усыпанный бутонами, то невольно подумала, что папа наверняка бы перевернулся в гробу, увидев мою столь экстравагантную покупку.

Впрочем, я тут же успокоила себя – в сложившейся ситуации он все понял бы правильно.

* * *

В среду я извлекла из гардероба приличествующие случаю траурные одежды для себя и Сиси. Правда, Сиси все равно пришлось облачиться в джинсы, хотя и черного цвета, поскольку у нее никогда не было ни платья, ни юбки.

Накануне я получила электронные послания от остальных сестер. Все они просили нас с Сиси выразить слова соболезнования и сочувствия Алли. Тигги, с которой я, пожалуй, была ближе всего, если не считать Сиси, попросила еще и дополнительно крепко обнять Алли за нее.

– Хотела бы я быть рядом с вами в этот день, – вздохнула она в трубку в телефонном разговоре со мной. – Но, к сожалению, здесь уже начался сезон охоты. Что ни день, к нам поступает множество раненых и покалеченных оленей.

Я клятвенно заверила Тигги, что обязательно обниму Алли от ее имени, а сама невольно улыбнулась, восхищаясь своей младшей сестрой и ее необыкновенной привязанностью к животным. В настоящее время она трудится в каком-то заповеднике для оленей, расположенном в высокогорной Шотландии. В свое время, когда она еще только нашла эту работу, я подумала, что это как раз именно то, что подходит нашей Тигги. Она у нас такая же легкая и быстроногая, как и те олени, которых она сейчас опекает. Отлично помню, с каким восхищением я наблюдала, как Тигги танцует на одном из школьных представлений. Ее врожденная грация, изящество и легкость движений, помнится, сразили меня тогда наповал.

Мы с Сиси вышли из дома и направились через мост в Челси, где должно было состояться отпевание Тео.

– Вау! – воскликнула пораженная Сиси, когда мы с ней встали в очередь желающих попасть в саму церковь. – Столько корреспондентов. И даже телевизионщики есть. Как думаешь, может, нам стоит дождаться Алли? Чтобы хотя бы поздороваться с нею…

– Не стоит. Давай устроимся где-нибудь на задних рядах. А с ней увидимся уже после окончания церемонии.

Огромная церковь была заполнена народом до отказа. Какие-то доброжелательные люди услужливо провели нас к одной из последних скамеек, и мы кое-как протиснулись на свободные места в самом конце ряда. Я слегка подалась вперед и увидела прямо перед собой алтарь, шагах в двадцати от того места, где мы сидели. Я почувствовала смятение и одновременно благоговение. Надо же, как любили Тео! Сотни людей пришли, чтобы отдать ему дань уважения и попрощаться с ним.

Внезапно в храме установилась звенящая тишина. Все собравшиеся разом повернулись к проходу. Восемь крепких молодых людей несли гроб с телом покойного. За гробом шла хрупкая белокурая женщина. Она опиралась на руку моей сестры.

Я посмотрела на Алли. Черты заострились. На лице застыла маска страдания и скорби. Когда они проходили мимо нашего ряда, у меня возникло непреодолимое желание вскочить с места и обнять сестру. И прямо сейчас сказать ей, как я горжусь ею. И как люблю.

Сама служба была необыкновенно возвышенной. Пожалуй, это были самые трогательные мгновения в моей жизни, исполненные особой печали и высокой грусти. Я слушала добрые слова в адрес человека, которого никогда не видела и которого любила моя сестра. Когда нас попросили помолиться об усопшем, я обхватила голову руками и залилась слезами. Уйти из жизни таким молодым… Я оплакивала Тео, горевала о своей сестре… Ведь гибель любимого человека в одночасье перекроила и ее жизнь тоже. И одновременно я оплакивала уход Па Солта, который не дал нам, его дочерям, попрощаться с ним так, как принято. Кажется, я впервые в жизни осознала, как все же важны и нужны все эти старинные ритуалы и обряды. В минуты эмоционального хаоса, который воцаряется в душах людей, теряющих близких, они словно спасательный плот, помогающий удерживаться на плаву и не погрузиться с головой в пучину отчаяния и горя.

Я проследила за тем, как Алли поднялась со своего места и направилась по ступенькам к алтарю, возле которого разместился небольшой оркестр. Напряженная улыбка озарила ее лицо, когда она поднесла к своим губам флейту, на которой когда-то она столько лет училась играть. Под сводами храма зазвучала знакомая мелодия популярного народного танца матросский хорнпайп. Люди вокруг меня вдруг стали подниматься со своих мест и, скрестив руки, принялись совершать традиционные танцевальные па, слегка согнув колени. И вот уже вся церковь пришла в движение. Собравшиеся самозабвенно отплясывали в такт бравурной музыке. Когда Алли окончила играть, раздались бурные аплодисменты и несмолкаемые крики «браво!». Нет, такой удивительный миг я никогда не забуду.

Когда мы снова уселись на свои места, я повернулась к Сиси и увидела, что слезы градом текут по ее щекам. Это потрясло меня до глубины души. Ведь сестра моя так редко проявляет свои эмоции на людях. А здесь плачет словно дитя, навзрыд.

Я тихонько сжала ее руку.

– С тобой все в порядке?

– Боже, как красиво! – прошептала она растроганным голосом, отирая ладонью слезы. – Как красиво…

А потом гроб с телом Тео вынесли из церкви. И снова за ним шли его мать и Алли. Мы встретились с ней взглядами на какую-то долю секунды, и слабая улыбка промелькнула по лицу сестры. Мы с Сиси присоединились к остальным, тоже направляясь к выходу. На улице замешкались на тротуаре в некоторой растерянности, не зная, что нам делать дальше.

– Может, пойдем, а? – предложила мне Сиси. – Тут такая толпа. И наверняка Алли нужно будет переговорить с каждым из тех, кто пришел на церемонию прощания.

– Нет. Мы должны хотя бы просто поздороваться с ней. Обнимем ее и сразу же уйдем.

– Взгляни! А вот и она.

Действительно я увидела, как из толпы вдруг отделилась Алли. Ее золотисто-рыжие кудри волнами рассыпались по плечам. Она направлялась к мужчине, одиноко стоящему несколько поодаль. Что-то в их позах подсказало мне, что не нужно им пока мешать. Пусть поговорят наедине друг с другом. Однако мы подошли чуть ближе, чтобы Алли наверняка заметила нас, когда закончит разговор.

Так и случилось. Она повернулась, намереваясь уйти, и лицо ее мгновенно озарилось, когда она увидела нас, спешащих к ней навстречу.

Не говоря ни слова, мы с Сиси тут же обхватили ее за плечи и крепко, изо всех сил, обняли и прижали к себе.

Начала Сиси. Она стала говорить Алли, как все мы глубоко сопереживаем ее горю. Я же молчала, не находя нужных слов. К тому же я боялась, что снова не сдержусь и разревусь. А сейчас совсем не подходящий момент для слез. Нельзя распускаться. Да и не мне сейчас проливать слезы по Тео.

– Правда ведь, Стар? – обратилась ко мне Сиси за подтверждением своих слов.

– Да, – с трудом выдавила я из себя. – Такая красивая служба, Алли.

– Спасибо.

– И так здорово было снова услышать твою игру на флейте. А ты совсем не растеряла своего мастерства за минувшие годы, – похвалила сестру Сиси.

– Послушайте, девочки. Мне надо бежать, мать Тео ждет меня. Но вы же зайдете к нам домой, чтобы помянуть Тео, не так ли? – поинтересовалась у нас Алли.

– К сожалению, нет. Мы сейчас никак не можем, прости, – ответила за нас двоих Сиси. – Но, Алли, мы же живем почти рядом… в Баттерси. Только перейти через мост на другой берег Темзы, и ты уже у нас. Почему бы тебе самой не наведаться к нам, когда немного придешь в себя? – тут же предложила ей Сиси. – Ты только позвони, мы будем очень рады. Согласна, да?

– Правда, Алли, – подала я голос. – Было бы просто замечательно, если бы ты навестила нас. – Я снова крепко обняла сестру. – Все девочки шлют тебе свои слова сочувствия. Мы все любим тебя, Алли. Пожалуйста, береги себя, ладно?

– Постараюсь, – слабо улыбнулась в ответ Алли. – И еще раз, огромное вам спасибо за то, что пришли на траурную церемонию по Тео. Не могу передать вам, как меня тронуло ваше присутствие.

Алли еще раз благодарно улыбнулась на прощание, слегка помахав нам рукой, и тут же поспешила к черному лимузину, стоявшему рядом с тротуаром, который должен был отвезти ее и мать Тео к ним домой.

– Пойдем и мы, – сказала Сиси. – Прогуляемся немного пешком. – Она зашагала по тротуару в сторону моста. В какой-то момент я отвернулась, чтобы проследить, как машина с Алли и матерью Тео тронется с места. Алли, наша замечательная, мужественная, прекрасная старшая сестра. Непобедимая. Так, во всяком случае, я думала о ней всегда. Но сейчас она показалась мне такой хрупкой, такой беззащитной… Казалось, что малейший порыв ветра может подхватить ее и унести за собой прочь. Я бросилась догонять Сиси и, ускорив шаг, подумала, что наверняка это любовь отняла у нее все силы.

А еще, мысленно пообещала я сама себе, и в моей жизни когда-нибудь наступит такой день, когда я смогу уже на собственном опыте прочувствовать во всей полноте и радость, и боль.

* * *

Алли сдержала слово. Я очень обрадовалась, когда спустя несколько дней она позвонила мне. Мы договорились, что она придет к ланчу. Заодно посмотрит нашу новую квартиру. Правда, Сиси не будет дома. Она с утра до вечера занята тем, что фотографирует старое здание электростанции в Баттерси, намереваясь использовать эти фотографии в одном из своих новых проектов. Сразу же после телефонного разговора с Алли я стала продумывать меню нашего с ней завтрашнего обеда.

Когда на следующий день раздался звонок домофона, то по всей квартире уже вовсю плыли ароматнейшие запахи с кухни. Шанти права, подумала я. Сегодня я постараюсь накормить не только тело Алли, но и ее душу тоже.

– Здравствуй, родная, – приветствовала я сестру, открывая входную дверь. И тут же заключила ее в свои объятия. – Ну, как ты?

– Более или менее, – ответила она, входя следом за мной в квартиру.

Хотя внешний вид Алли со всей очевидностью свидетельствовал о том, что это как раз «менее».

– Вау! – издала она восхищенный возглас, разглядывая огромные окна во всю стену от потолка и до самого пола. – Фантастика! – Потом подошла ближе, чтобы обозреть панораму за окном.

Я накрыла стол на террасе, решив, что на улице достаточно тепло, чтобы позволить себе пообедать на свежем воздухе. Алли неподдельно восхитилась, увидев плоды моих садоводческих усилий. Я стала подавать еду, а она в это время принялась расспрашивать меня о том, как у нас с Сиси обстоят дела. Сердце мое разрывалось от боли при взгляде на сестру. Невооруженным глазом было видно, как у нее самой сердце разрывается на части от собственной невосполнимой утраты. Но одновременно я понимала, что Алли продолжает отчаянно сопротивляться, борется со своим горем, бросив на это все оставшиеся у нее силы. Она всегда так делала в трудные для себя минуты, мобилизуя все свои ресурсы, и всегда справлялась. И при этом никогда не искала сочувствия у других. Наверняка справится и сейчас.

– Господи, до чего же вкусно! – с благодарностью выдохнула она. – Столько скрытых талантов я открыла в тебе сегодня, Стар. А я вот могу приготовить только самое элементарное, на уровне яичницы, не более того… А уж что касается растениеводства… Думаю, мне не под силу вырастить даже обычный кресс-салат в горшке. Не говоря уже о всей этой красоте. – Алли взмахнула рукой в сторону горшков с цветами.

– А я, знаешь, в последнее время много размышляю над тем, что такое настоящий талант, – задумчиво бросила я в ответ. – Что это такое? Природный дар, который дается человеку легко, как нечто само собой разумеющееся? Вот, скажем, ты… Ты ведь много потратила усилий для того, чтобы научиться играть на флейте так красиво. Так?