Мое темное безумие

– Что вы будете делать дальше? – спросила я, продолжая влиять на мужчину.

– Будем ждать вашего выздоровления, а потом выпишем. Как вы сказали, ничего предпринимать не нужно. Поэтому я оставлю вас отдыхать. Поправляйтесь.

Он поднялся на ноги и покинул палату. Мы с Ликтенисом переглянулись и захохотали. Это было слишком просто. Стоит мне захотеть, как человек попадет под влияние дара. Мне понравилось управлять чужими мыслями, ощущать себя настолько сильной. Еще немного, и я смогу подчинить не только врачей, но и весь Вейрум, когда вернусь туда.

До ночи мы с Ликтенисом разговаривали и периодически целовались. Никто из «близких» по-прежнему не объявились. Рафаил получил сообщение Ликтениса и пообещал приехать завтра вместе с Алифис. Я буду рада их видеть. Мне было очень интересно, что сейчас происходило с родителями. Они думали, что обряд затянулся? Разыскивали меня? Или радовались, что «нечистая сила» наконец-то покинула дом? Даже не знаю, какой вариант лучше. Я уже поняла, что потеряла семью. Домой я не вернусь. Буду жить с Ликтенисом и Алифис или в катакомбах. Мост к дому я превратила в пепел. Но я ли сделала это?

Глава 28

С утра меня ждали различные процедуры. Сдача анализов, измерение давления и пульса. Голова кружилась только при резких движениях. В остальных случаях я чувствовала себя неплохо. Физически. А вот морально… Лучше священникам не попадаться мне на глаза. Хотя, это в любом случае произойдет, потому что я сама найду их.

В больнице меня окружали люди. Каждый боролся за здоровье, стремился победить болезнь. Люди чаще находят общий язык именно здесь. Их сближают обстоятельства, желания стать здоровым. Когда понимаешь, что каждое утро может оказаться последним, то сам начинаешь рассказывать людям истории из жизни и делиться достижениями. Кто знает, вдруг рассвет уже не наступит? Врачи делают все, но смерть никому не подчиняется. К сожалению.

После скудного завтрака меня ждала хорошая новость. Врачи приняли решение о переводе в другую палату, уже без тотального контроля. Я обрадовалась и быстро собралась. С собой у меня ничего не было. Даже телефона, который, видимо, где-то выпал. Одежда тоже отсутствовала. Мне выдали легкие штаны, пару футболок и еще одну ночную сорочку. Все было голубого цвета. Тоска.

Новая палата ничем не отличалась от предыдущей. Разве что была расположена на втором этаже и не имела большого количества приборов. В комнате стояла кровать и стол со стулом. За окном шумели машины, иногда раздавались крики людей. Большой город. Как к нему привыкнуть?

Я устроилась на кровати. Рука по-прежнему была привязана к капельнице. Бинты снимать еще рано. Я и сама не хотела видеть того, что скрывалось под ними. Ликтенис сказал мне не стесняться шрамов, не прятать их. Я постараюсь. Пусть все видят, на что готовы пойти священники, от которых никто никогда не ждет зла.

После полудня приехали Рафаил и Алифис. Они постучали и зашли в палату с пакетами. Я широко улыбнулась и села. Рафаил осторожно приобнял меня, и я почувствовала себя счастливой. Лучший друг рядом.

Алифис улыбнулась и помахала рукой в знак приветствия. Я поведала им обо всем, что произошло. Рассказ затянулся надолго. Рафаил и Алифис ужаснулись. Они не знали, что произошло в подвале церкви. А Рафаил и вовсе проспал в зале до ночи под чарами Алифис.

– Мы принесли тебе вещи, – произнес Рафаил и протянул мне два небольших пакета.

Внутри я обнаружила одежду, парочку книг, телефон, который друзьям удалось найти у церкви, зарядку к нему и даже небольшую бутылку карамельного сиропа. Я усмехнулась и поблагодарила ребят. Кофе мне пока что нельзя, но кто запретил добавлять сироп в чай?

Ликтенис откуда-то притащил еще два стула, и все смогли присесть. Часы посещения уже подходили к концу, но я была очень убедительна, поэтому врачи разрешили друзьям остаться. Ликтенис снова подмигнул мне.

– Мы приходили к тебе домой, но там никого не было. Ангелису видели в школе, она в порядке. Машины твоих родителей на месте не было. Мне они не звонили, – рассказал Рафаил.

– Ясно, – холодно ответила я. – А церковь? Священники?

– Крепко спят и дожидаются тебя, – отозвалась Алифис. – Из подвала я их не выпущу. Уже придумала, что будешь с ними делать?

– О да. У меня множество идей. Люди не задают лишние вопросы?

– Нет, Вейрум живет дальше.

– А Восставшие? В катакомбах все спокойно? И… – я осеклась, взглянув на Рафаила.

Он кивнул и сообщил, что в курсе всего. Послышался смех Ликтениса.

– Сидели как-то трое Восставших и верующий, – усмехнулся он. – Простите, не сдержался.

Я пригрозила ему кулаком.

– Я планирую сегодня спуститься к ним и все рассказать, – кивнула Алифис. – Эрис должна узнать. И остальные тоже. Они не оставят это просто так. Наша сестра пострадала, мы пойдем на все, чтобы отомстить за нее.

Возможно, что я их недооценила. Может, я и в правду важна для Восставших как человек?

До вечера мы с друзьями беседовали обо всем. Потом Ликтенис повез их в Вейрум. Я все-таки убедила его отправиться домой и отдохнуть. Зарядив телефон, я включила его и не обнаружила ни одного звонка от родителей. Зато было несколько сообщений от Ангелисы. Она спрашивала о том, где я и как долго продлится обряд. Из членов семьи она единственная волновалась. Я не стала ей отвечать, хоть и хотела. Ангелиса расскажет родителям, а их я больше не хотела видеть. Мне было жаль сестру. Ей солгали, и она поверила. Ее удалось подчинить. Я бы хотела, чтобы она стала Восставшей, пошла рядом со мной. Но верующий не может стать одним из нас. Та же ситуация и с Рафаилом. Восставшие могут убить их, для них это не сложно. Но воскреснут ли они?

Я тоже была верующей. И вернулась к жизни только потому, что являлась реинкарнацией Богини. И, быть может, потому, что первый спуск в катакомбы изменил меня. Весьма удачно сложились события. Но я не могу рисковать Ангелисой и Рафаилом. Если они верят в Бога, то пусть будет так. Вера не станет преградой к нашей дружбе.

Ночь прошла спокойно. Утром Алифис по телефону сообщила, что Восставшие в курсе поступка священников и желают скорейшего выздоровления. Эрис была в шоке и обещала придумать план мести. Но я уже опередила ее. Мы не будем мстить всей толпой. Я буду один на один со священниками, потому что это моя личная боль. Разобравшись с ними, я буду жить дальше. Скоро нас поджидает нападение Спасающих. Мне нужно поскорее выздороветь.

День пролетел быстро, потому что я зачиталась новой книгой. Ликтенис не звонил, что немного напрягало меня. Алифис сказала, что он крепко спит. Я же говорила, что ему нужен отдых! Упертый Восставший!

Ликтенис сказал, что полюбил меня. Несомненно, во мне тоже были сильные чувства к нему. Меня никогда так не любили, не относились с такой заботой. Но как я могу отрицать любовь? От его касаний во мне пробуждается огненная буря, от слов замирает сердце. Он тот, кто мне нужен. Мне предстоит разобраться в чувствах и все ему рассказать.

Следующие три дня прошли спокойно. Ликтенис спал, я читала и отдыхала. Врачи водили меня на процедуры, вскоре наконец-то отцепили от капельницы. Они решили, что мне стоит остаться еще на неделю. Времени было все меньше, но я не могла рисковать здоровьем. Спасающие нападут, нам понадобится оружие. То есть я. Нужно готовиться.

Дни были наполнены скукой. Ликтенис часто меня навещал, но ему нужно было проводить время и с Восставшими, так как те готовились к нападению Спасающих. Я говорила по телефону с Рафаилом, он рассказывал мне все подробности. Оказалось, что в школе тоже не все шло гладко. Учителя и ученики гадали, куда исчез директор. Никто, кроме нас с друзьями, не знал, что он с другими священниками валялся в подвале церкви. Ничего, подождут. Без отца Варлаама они проживут. Не он здесь главный. Новенькие продолжали наводить суету. Когда-нибудь они успокоятся. А если нет, то я их заставлю. Обязательно. Покажу гостеприимство Вейрума.

Мне разрешили ходить по больнице без сопровождения. Я гуляла по коридорам, ходила в столовую за чаем. Иногда выходила на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Зима окончательно опустилась на города. Повсюду лежал снег. Подбирались и холода. Восставшим они не кажутся такими неприятными. Нам бывает холодно, но не так сильно. Зимой можем и в рубашке на улицу выйти. Это даже интересно. Приятно идти по улице, не ощущая на плечах тяжесть от пуховика.

Полторы недели пролетели быстро. Половина октября уже прошла. Меня начали готовить к выписке. Я очень ждала возвращения в Вейрум. Не только из-за мести. Там будут Восставшие, родные места. В катакомбах мне рады. В школу я больше не вернусь, к семье тоже. Началась новая жизнь. Гораздо интереснее прошлой.

В день выписки я собрала вещи и поблагодарила всех врачей за помощь. Вечером, переодевшись в джинсы и рубашку, я вышла в коридор и последний раз посмотрела на палату. Улыбнувшись, передала Ликтенису пакет с вещами, и мы пошли в сторону выхода. Вейрум ждет!

На первом этаже я задержалась и еще раз сказала спасибо врачам. Они напомнили, что бинты я должна снять самостоятельно в скором времени. Я очень не хотела делать этого. Но когда-то придется.

Попрощавшись с врачами, мы направились к дверям. Мои глаза наткнулись на сидящую на диване старушку. Она читала книгу и перелистывала страницы худой рукой. Я замерла. Неужели это…

– Бабушка? – опешила я и подошла ближе.

Она подняла голову и удивилась не меньше меня. Это была она. После стольких лет разлуки… Не верю. Не может этого быть. Что она здесь делает?

– Аннетта, дорогая, как ты сюда попала? – спросила она и закрыла книжку. – С тобой все в порядке?

Я глянула на Ликтениса. Он кивнул и ушел к машине на улицу. Я присела рядом с бабушкой и посмотрела в ее серые глаза. Такие же, как когда-то были у меня.

– Со мной все хорошо, не волнуйся. Немного поранилась, врачи помогли. Но как здесь оказалась ты? Я думала, что родители отдали тебе ключи от квартиры на краю города.

– Они отдали, все верно, но скоро платить стало нечем. Да и здоровье начало меня подводить. Пришлось перебраться сюда. Сердце у меня больное уже давно. Врачи говорят, что осталось не так много времени, но я не сдаюсь. Хорошо, что ты пришла, мне здесь бывает одиноко.

– Нет, так нельзя. Давай я заберу тебя домой. Мы позаботимся о тебе и предоставим лучшие условия. Поверить не могу, что родителям настолько все равно. Обещаю, больше ты здесь не останешься. Мы вернемся домой, я сделаю твой любимый чай и почитаю книгу. Давай?

– Я бы с радостью, да не могу. Нельзя пропускать процедуры, здоровье под сильной угрозой. В любой момент могу…

Бабушка замолчала и вздохнула. Меня переполняли эмоции. И ярость, и безмерная печаль. Как? Слов нет. Они бросили ее, оставили. Почему? Как можно отвернуться от родного человека? Должна быть причина!

– Нет-нет, не можешь! Все будет хорошо, слышишь? Я все исправлю. Скажи, насколько сильно ты веришь в Бога?

– Всем сердцем, конечно же, – улыбнулась она. – Помню, как мы с тобой ходили в церковь лет десять назад. Зимой после службы ты любила поваляться в снегу и поиграть в снежки. Как там Вейрум? Давненько его не видела.

На глаза навернулись слезы. Нет, так нельзя! Это невыносимо! Почему так больно внутри?

– Город в порядке, уже весь в снегу. Хочешь, мы отправимся туда? Хотя-бы на один день. Ты посмотришь на церковь, на прекрасный лес, увидишь людей. Я смогу уговорить врачей отпустить тебя на несколько часов. Мы выпьем чай, сходим в церковь, посидим на кухне с яблочным пирогом и вспомним лучшие времена. Давай?

– Это моя мечта. Снова оказаться в Вейруме. Думаю, что завтра мы сможем съездить туда. Родители отвезут нас?

– Кое-кто другой доставит нас до Вейрума. Сейчас вернусь.

Я вскочила с дивана и побежала на поиски врачей. Остановив уже знакомую медсестру, я спросила, могу ли завтра забрать бабушку на несколько часов. Она согласилась, и я запрыгала от радости. Раз родители отворачиваются от всей семьи, то я дам им хорошего пинка и займу их место. Не позволю, чтобы бабушка находилась здесь в одиночестве и печали, отсчитывая дни до смерти. Она верила в Бога, эта информация разбила меня. Ликтенис не сможет ее исцелить. Но если у меня есть шанс порадовать бабушку, то я брошу все и сделаю это.

– Мы поедем завтра поздним утром, – улыбнулась я, когда вернулась к дивану. – Может, тебе что-нибудь нужно? Одежда, книги?

– Нет, милая, ничего не нужно. Я буду счастлива, если ты будешь рядом и покажешь мне Вейрум.

– Я все устрою, обещаю. Уже завтра ты увидишь родной город.

Мы договорились встретиться завтра в одиннадцать часов утра. Я обняла бабушку, пожелала ей спокойной ночи, и врачи помогли ей дойти до палаты. Слишком грустно. Хотелось рыдать.

Я вышла из больницы и подошла к машине. Села на переднее сиденье рядом с Ликтенисом и вздохнула. Он выслушал мой рассказ и очень удивился. Ликтенис положил ладонь поверх моей и осторожно сжал ее.

– Ты ни в чем не виновата. Твоя идея отличная. Мы покажем бабушке Вейрум, выпьем чай, как ты хочешь. А потом повторим это. Будем возить ее домой хоть каждую неделю. Знаешь, как много у меня машин спрятано? На всю жизнь хватит.

Я усмехнулась и смахнула со щеки слезу. Да, так будет прекрасно. Раз взрослые не в силах принимать решения для счастья близких, то это будет делать молодое поколение. Я сделаю все, чтобы бабушка и сестра были счастливы. Мой путь уже не изменить. Меня сломали, но я собралась воедино и стала другой. Пусть хоть близкие будут спокойны.

– Едем в город веры и синего пламени? – ухмыльнулся Ликтенис.

– Едем, – выдохнула я и улыбнулась.

Он завел мотор, и мы покинули парковку. Я открыла окно, положила на него локоть и опустила голову, смотря на мелькающие рядом дома. Холод, ветер и свобода. Все, что так необходимо мне сейчас. И дорогой человек, сидящий в полуметре от меня. Все образуется, я уверена.

Мне было очень интересно, почему родители так отнеслись к бабушке. Она решила не беспокоить их? Или они затаили глубокую обиду? Я должна выяснить. Пусть расскажут мне все семейные тайны. В чем причина ярой ненависти ко всем, кто не верит? Я все узнаю. Использую дар, если понадобится. Направлю силу во благо.

Мы ехали около часа. На Вейрум уже упала ночь. На небе рассыпались звезды. Их всегда лучше видно в холодное время года. Но мне больше нравилось синее пламя.

Ликтенис остановился у своего дома. Мы вышли из машины и подошли ко входу. Он достал ключи, открыл дверь и пропустил меня. Знакомая прихожая уже не казалась пустой и безжизненной. Я с удовольствием прошла в дом, сняла плащ и огляделась. Закрыв дверь, Ликтенис повел меня наверх. Мы поприветствовали Алифис, и она отправилась готовить чай. Ликтенис показал комнату. Она была небольшой и не особо заполненной мебелью. Кровать, стол со стулом, шкаф. И синие шторы. Как похоже на истинного Восставшего.

Оставив вещи, мы спустились на кухню. Алифис заварила чай и разложила в тарелки кашу. За время, проведенное в больнице, овсянка успела мне надоесть. Но отвращение прошло тут же, как только Алифис предложила сироп и сухофрукты. Трое Восставших сели за стол, чтобы поужинать овсянкой с сиропом. Забавная картина.

Ужин прошел в приятной компании. Никаких молитв, упреков. Только понимание, холодный воздух из открытых окон и периодические шутки Ликтениса. Вот, как выглядит настоящий дом. Не хватало только Рафаила. Алифис наверняка была бы очень рада.

После приема пищи мы разошлись. На втором этаже было только две комнаты. Алифис ушла в свою, а мы с Ликтенисом зашли в его. Он достал из шкафа большую темную рубашку и передал мне. Я зашла в ванную, чтобы переодеться и умыться. В небольшом зеркале увидела синие глаза. Они меня никогда не пугали. Я видела в них красоту.

Переодевшись в рубашку, которая была слегка коротковата, я вернулась в комнату. Ликтенис уже успел расправить кровать, погасить свет и открыть шторы. Я удивилась, когда поняла, что начала видеть в темноте гораздо лучше. Глаза четко уловили образы мебели, очертания окон. Закончив рассматривать комнату, я подошла к кровати, на которой уже устроился Ликтенис.

– Подушки не найдется?

Он привстал и положил вторую подушку на другую половину кровати. Кивнув, я села, а затем легла на мягкую кровать. Немного повозившись, наконец устроилась и посмотрела на открывшийся вид из окна. Луны на небе не было, зато мерцали звезды.

– Всегда открываешь шторы на ночь?

– Я так долго пробыл под землей, что уже и позабыл, как выглядит звездный свет. Иногда мне нравится любоваться им. Жаль, что луны сегодня нет.

– Эрис рассказывала, что Восставшим становятся после смерти. Ты… Как ты умер?

Ликтенис вздохнул и повернулся ко мне.

– Страшно и печально. Оставим эту историю на потом, не хочу тебя грузить. Завтра тебе нужна радость, а не печаль. К тому же… Мы наконец-то спим в одной кровати.

– И ты этому очень рад.

– Как и ты, готов поспорить.

Я цокнула, стараясь игнорировать его пристальный взгляд.

– Спи, страстная разрушительница. Разбужу рано.

– Еще раз так меня назовешь и получишь в глаз.

– Только в глаз? Может, куда намного ниже? Например, в…

– Перестань. У меня нож неподалеку.

– Не сомневаюсь. Ты всегда с ним ходишь. Я уже упоминал, что ты очень красивая, когда вонзаешь в кого-то лезвие?

– Не упоминал.

– Никогда не поздно. Теперь ты знаешь. Доброй ночи, красота синего пламени разрушений.

– Доброй ночи, невыносимый Лик Тени синего пламени.

Он усмехнулся. Я повернулась на бок, чтобы скрыться от его глаз и уставилась на мебель. Но и Ликтенис времени зря не терял. Уже через минуту его рука властно прижала меня к нему. Мне понравилось это чувство. Я накрыла его руку своей и улыбнулась, закрывая глаза. Его теплое дыхание согревало затылок и лечило все раны. Я под защитой. Я дома.

Глава 29

Я проснулась рано, но Ликтениса рядом уже не было. На себе я обнаружила одеяло, бережно накрывающее меня с головы до ног. Улыбнувшись, я встала, умылась и пригладила растрепанные волосы. Быстро переоделась и спустилась на кухню. Ликтенис варил кофе, распространяя приятный аромат по всей кухне. Но в данный момент я была готова ему врезать, потому что кофе мне все еще было нельзя. Как минимум год точно, чтобы не нагружать и без того пострадавшее от кровопотери сердце. Поэтому, открыв окна, я взяла чай и добавила туда щедрую ложку сиропа.

– Какой план? – поинтересовался Ликтенис, накладывая в тарелки рис.

– Заберем бабушку из больницы, привезем ее в город и покажем его ей. Она хотела увидеть улицы, зайти в церковь.

– Родителям не планируешь сообщать о ее приезде?

– Нет, – слишком резко ответила я. – Только если сестре. Их не будет допоздна, так что мы успеем посидеть дома. Никак не могу понять, что не так с родителями. Они не должны так относиться ко мне и бабушке. Чем мы провинились? – возмутилась я, и на окне появилась трещина. – Ой… прости.

Ликтенис поставил тарелки на стол и подошел ко мне.

– Ты имеешь полное право злиться на них. И разрушать дом тоже.

– Может, у тебя найдется еще один сарай? – ухмыльнулась я, подавшись вперед.

– Диван по-прежнему на месте, – выгнул бровь он и оставил быстрый поцелуй на моих губах.

– Тогда я с удовольствием расположусь на нем вечером или завтра. Мне еще священников убивать. Так много планов, – с фальшивой усталостью вздохнула я и приложила руку ко лбу.

– Тогда позволь мне выкрасть пару минут твоего времени.

Ликтенис подошел ко мне вплотную и положил руки на мою талию. Не в силах бороться с желаниями, я прижалась к нему.

– Позволю. После сегодняшнего дня забирай хоть часы.

Коснувшись его губ, я ощутила вкус горького кофе и уловила аромат мяты. Одной рукой Ликтенис закрылся в мои волосы, а второй пробрался под рубашку. На мне все еще было много бинтов, но ему удалось найти участок кожи на талии. По телу пронеслось электричество, и я вздрогнула, углубляя поцелуй. Мы желали остаться в таком положении хоть на весь день, продолжить, упасть на кровать, почувствовать каждую клеточку тела друг друга. Но у нас не было времени. Пусть хоть несколько минут пройдут в состоянии блаженства и страсти.

Отстранившись друг от друга, мы улыбнулись и сели за стол. Каким-то чудом я подавила нарастающий внутри жар и стала жевать рис. Еда, кстати оказалась очень вкусной. После пресной больничной пищи я была готова съесть все. Закончив завтрак, мы собрались и покинули дом. По улицам ходили люди. Интересно, что сейчас происходит в школе? Мое почти двухнедельное отсутствие замечено?

Мы сели в машину и поехали по улице. Я раздумывала над тем, что можно показать бабушке кроме церкви. Мы можем прийти домой, поздороваться с Ангелисой. Она будет рада видеть бабушку. Десять лет ее не было рядом. Страшно представить, что она пережила за это время.

Дорога до больницы прошла спокойно. Мы не попали в пробку, чему я была рада. На первом этаже нас ждала бабушка. Она была одета в светлое пальто и держала в руке трость. Я широко улыбнулась и крепко обняла ее. Затем представила ей Ликтениса, рассказав выдуманную историю о его переезде в Вейрум из сгоревшей деревни. Бабушке он сразу понравился почему-то. Еще бы.

Мы залезли в машину, и Ликтенис повез нас в Вейрум.

– Как твое здоровье сегодня? – поинтересовалась я, обернувшись и посмотрев на заднее сиденье, где сидела бабушка.

– Все по-прежнему, милая. Лучше расскажи о себе. Как учеба, многое узнала?

Я принялась говорить о школе. Если не вспоминать Восставших и делать вид, что их не существовало вовсе, то моя жизнь была обычной. Я рассказала о заданиях, оценках и о походе, умолчав о том, чем он закончился. Бабушка слушала меня с улыбкой на лице. Мне снова захотелось плакать. Она смотрела с чистой любовью в глазах. Никто из родственников никогда так не глядел на меня. Ее любовь была настоящей.

Я поведала о пожаре в соседней деревне, о том, как люди переехали в Вейрум. Бабушка была рада, что пострадавшим выделили дома. К сожалению, она не знала, кем были те люди. Не знала, насколько прогнили они внутри.

Вскоре впереди показалась большая табличка с надписью: «Вейрум». Бабушка достала очки и внимательно осмотрела ее через окно. Надпись за это время не изменилась. Мы въехали в город. Нас встретили каменные домики, бабушка оглядела каждый. Какие-то были ей знакомы, какие-то нет. Память надолго остается в наших сердцах. Я жалею, что не веду дневники. Воспоминания очень важны для нас. Было бы здорово читать о прошедших событиях и вспоминать, какими мы тогда были.

Ликтенис остановил машину у церкви. Мы вышли на улицу и остановились. Бабушка взяла трость и стала рассматривать купола и двери.

– Хорошая церковь, давно тут стоит. Когда-то я часто сюда приходила, говорила с отцом Варлаамом, он тоже был еще молодой. Он еще здесь?

– Он… здесь, но… приболел.

– Жаль, пусть выздоравливает. Здоровье должно быть у каждого. Пойдемте, дорогие мои, помолимся хоть немного.

Я забрала у бабушки трость и взяла ее под руку. Ликтенис последовал моему примеру и встал с другой стороны. В церковь мы вошли втроем. Я ненавидела это место. Оно стало символом боли, крови и ужаса. В видениях я часто видела зал, искаженную икону, красные лужи на полу. А в подвале чуть не умерла. Но я должна быть здесь. Ради бабушки. Я обещала сделать все, чтобы она чувствовала себя счастливой. Так и поступлю.

Мы прошли по проходу между лавками и замерли у иконы. Бабушка прочитала молитву, приложилась к иконе. Затем мы поставили несколько свечей и сели в первый ряд. Я присела между бабушкой и Ликтенисом и уставилась на икону. Запах ладана был повсюду. Неподалеку ходил незнакомый мне священник. Было тихо. Но в моих мыслях открылась страшная картина.

Деревянный стул, веревки. Я просила их остановиться. Много раз. Никто меня не слушал. Они причиняли мне дикую боль, желая сделать меня такой, какой хотят видеть. Ни намека на сочувствие. Я помнила, как крест опускался на спину, руки, шею, как кровь стекала по пальцам на пол, как рубашка становилась красной. Помнила голоса священников, их серьезные и мрачные лица. Помнила свои крики и охрипший голос. Никакой ночной кошмар никогда не был настолько ужасным, как происходящее наяву.

Я взглянула за угол, за который меня завели, а затем спустили в подвал. Делая шаги вперед, я и не представляла, чем обернется экзорцизм. План рухнул. Я готовилась забраться в разум священников и внушить им отпустить меня. Не вышло. К боли я не была готова. Как и к предательству.

Ликтенис, заметив мой застывший взгляд, взял меня за руку. Я вздрогнула и посмотрела ему в глаза. Он улыбнулся и кивнул, показывая в другую сторону. Я обернулась. Оказалось, что думала я слишком долго. Бабушка уже закончила молиться и стояла у стола со свечами. Отбросив ненужные мысли и воспоминания, я поспешила к ней, поблагодарив Ликтениса.