Полная версия
Дед как-то странно дёрнул рукой, словно хотел погладить мальчишку по голове, но заметив его сосредоточенный потухший взгляд, он сложил руки на впалом животе и снова замер в неподвижности. Некоторое время в комнате слышался лишь противный скрип кресла-качалки. Под чужим давлением Михаил в первый раз анализировал собственную жизнь.
– Наверно любимый. – Раздался в тишине его тихий надтреснутый голос, полный сомнений. – Но, когда я попросил у неё новый велосипед, она сказала, что у нас денег нет на баловство. Зато, когда тётя Зоя родила ещё одну девочку, она сразу купила ей коляску. Я сам слышал, как она уговаривала её принять подарок. – Поделившись сокровенным, и несомненно, давно наболевшим, мальчишка затих, словно захлебнулся собственной жалостью.
Дед тоже молчал, боясь спугнуть его. Даже кресло перестало скрипеть в воцарившейся тишине. Он давно уже не проворачивал таких схем, с тех самых пор, как жизнь покинула его бренное тело. Но появление мальчишки давало ему второй шанс, на который он и не рассчитывал. Шанс начать всё заново, пусть и с чужой помощью. Нужно было лишь как-то приманить мальчишку, наладив с ним неприметную, но крепкую связь.
– А давай мы им всем докажем, что они неправы. – Тихо шептал он, соблазняя и провоцируя жертву. – Тогда они все поймут, насколько ошибались, и сами попросят у тебя прощения.
– Давай. – Случайный заговор объединил их, и мальчишка невольно перешёл на ты. – А как?
А очень просто. Останешься у меня, поживёшь пару деньков, а они пусть побегают, поищут. Они уже на следующий день взвоют, и поймут, как ты им дорог.
Михаил, совершенно не ожидавший такого странного предложения, заозирался вокруг. Идея показалась ему интересной, но жить здесь целых два дня в темноте и пыли, без всяких удобств, да ещё и с незнакомым стариком? Самое большое, на что его хватит – выждать до темноты. Но вернувшись так поздно, он огребёт от матери лишь пару подзатыльников, но никак не заверения в любви. Так зачем рисковать, нарываясь на неприятности?
Старик всё это время внимательно наблюдал за ним. Он сталкивался со многими реакциями, и сомнение не было ему в диковинку. Так реагировало большинство жертв, и в какой-то степени это было даже правильным и понятным. Уговаривать таких оказывалось легче всего.
– Да не переживай ты, не найдут тебя. – По-своему растолковав растерянность мальчишки, он считал себя близким к победе. – Сюда и не ходит никто. А если и придут, – он чуть наклонился в его сторону, – поверь, я открываю тебе страшную тайну, – и подмигнул, – у меня есть секретный подпол. О нём никто не знает, но там всё приготовлено для проживания. Для очень долгого проживания.
Мальчишка внимательно слушал старика, всё сильнее приходя в недоумение. Как ни был он молод и наивен, но и у него сразу возникло много неприятных вопросов.
«Почему он так настаивает на своей помощи? Зачем ему связываться с мальчишкой, который непонятно как проник к нему в дом? Что за таинственный подвал, в котором можно жить, но о котором, в то же время, никто не знает? И наконец, как этот старик тут живёт, среди пыли и хлама, да ещё и с выбитыми стёклами?»
Пытаясь осознать хоть последнее, мальчишка ещё раз огляделся. И хотя светлее не стало, но глаза, привыкшие к полумраку, приметили много мелких деталей. От одной из их он резко побледнел, и весь сжался, стараясь, как и мебель, стать максимально незаметным: на покрытом толстым слоем пыли полу не было ни одного отпечатка ног, кроме его собственных. Это никак не укладывалось у него в голове, и противоречило здравому смыслу.
Проехав попой по скамейке, чтобы стать чуть дальше от кресла, он искоса посмотрел на восседавшего на нём старика. Тот, казалось, погрузился в собственный мир, и что-то полубессвязно бормотал. Мальчишке пришлось напрячься, чтобы различить слова в тихом свистящем шёпоте.
– Всё будет хорошо. Мы славно повеселимся, и никто об этом не узнает. Глупцы, они никогда ничего не знали. Подозревали? Да! Но доказать-то ничего не смогли! И никогда уже не смогут. А всё потому, что я ничего за собой не оставлял. Ничего. Ничегошеньки. Я был осторожен. Осторожен, как зверь в берлоге. Да, в берлоге, о которой никто не знает, и которую никогда не найдут. Никогда. Н-и-к-о-г-д-а. Сколько бы их не пропало.
Старик шевелил пальцами, словно вязал что-то. Он полностью погрузился в транс, и не замечал ничего вокруг.
– Я пойду, наверно. Меня там ребята ждут. – Михаил не понимал, какая опасность ему грозит, но в том, что она есть, уже не сомневался.
– Пойдёшь? Куда ты пойдёшь? Нет у тебя друзей. У тебя никого нет. – Ласковый вначале, голос постепенно переходил в низкое рычание.
Михаил отодвинулся ещё дальше, сползя на самый край скамейки, и не зря. Старик ощерился и рывком выбросил руку в сторону мальчишки, попытавшись схватить его за волосы. Но Михаил уже был готов к чему-то подобному. Он шарахнулся в сторону, опрокинул скамейку, и вскочив на ноги, замер на месте, тяжело дыша. Довольный старик смотрел на него и скалил зубы, как злая дворовая собака. Опасаясь подвоха, мальчишка начал медленно пятиться, делая микроскопические шажки. Но, несмотря на его старательность и сосредоточенность, старик заметил это.
– Врёшь! Не уйдёшь! – Проскрипел он, и, как показалось Михаилу, начал вставать из кресла.
Мысленно парень метался, как загнанная в угол дикая кошка. Но, как ни паниковал мозг, тело приняло единственно верное решение. Подобравшись, как спортсмен перед прыжком, он рванулся в сторону окна, и закрыв лицо руками, с диким воплем прыгнул прямо на раму. К счастью она оказалась старой и хлипкой. Под скрип дерева и звон стекла он вывалился на поросший высокой травой газон. Сзади него захохотало диким, нечеловеческим голосом. Но его это уже не напугало, главное, что он спасся.
Глава третья.
Зарождение дружбы.
Ватага ребят, хотя терпение их уже начинало заканчиваться, всё также сидела в тени, когда Михаил перевалился через забор, и прихрамывая, направился в их сторону. Весь пыльный и грязный, с такой решимостью во взоре, что мальчишки невольно вскочили на ноги и выстроились стеной, плечом к плечу. Подойдя к ним вплотную, он остановился, мрачно вглядываясь в лицо каждого. Ему очень хотелось узнать, зачем они так жестоко его обманули.
– Ты чего там так долго делал? – Костик попытался разрядить накалившуюся обстановку. – Мышей гонял?
– С дедом…, – мальчишка запнулся, не зная, стоит ли рассказывать им всё, – …разговаривал.
– С каким дедом? Дом заброшен.
– Ты меня за дурака держишь? – Окрысился Михаил. – Там дед был. Весь седой, в кресле-качалке. Чуть не схватил меня. Могли бы и предупредить. Я еле ушёл. Вон, даже шорты порвал. – Он с грустью указал на дырку, зиявшую прямо под правым карманом. – Меня мать убьёт теперь.
Но ребята его уже не слушали.
– Людоед! Он видел людоеда! Да ладно! Не может быть! – Слышалось со всех сторон.
Отношение к Михаилу сразу же переменилось. За то, что он попал в такую передрягу (кстати, по их вине), а тем более, сумел из неё выбраться, его мгновенно зауважали.
– Ты видел настоящего людоеда. – Когда шум голосов немного стих, Костик решил объяснить новенькому их возбуждение. Раньше в нашей деревне часто пропадали люди, в основном подростки. Пропал человек, и всё, ни слуху, ни духу. Но потом жители стали замечать, что их часто в последний раз видели недалеко отсюда. А местный фельдшер случайно заметил пропавшую потом девочку, заходившую именно в этот дом, правда в одиночестве. Здесь жил старик. Ни когда, ни откуда он появился, никто не знал. Пустой дом просто ожил, и всё. Но он из него почти никогда не выходил, и ни с кем не общался. Собрав все подозрения и слухи вместе, деревенские пошли с ним поговорить. Только вот предъявить им было нечего. Старик лишь молча усмехался, и даже и не собирался оправдываться.
– Там есть подвал! – Выпалил Михаил.
– Откуда ты знаешь?
– Он сам сказал.
– Кто?
– Ну, старик, людоед этот ваш.
– Мы думали, что ты шутишь про разговоры. – Опешил Костя. – Я, лично, подумал, что ты его увидел, и просто сбежал от страха. А потом где-нибудь отсиживался, не зная, как признаться в неудаче.
– И я, и я, и я тоже. – Раздалось многоголосье.
В голосах слышалось и восхищение, и удивление и даже страх перед этим непонятным новеньким, разговаривающим с покойниками.
– Вы хотите сказать, что я разговаривал с мертвецом, с привидением?
Адреналин отступал и произошедшее начинало освещаться совсем другим светом. Тут тебе и разговоры о покойнике, и нежилой вид дома, и те самые полы, покрытые пылью, по которым никто не ходил. Стоя на самом солнцепёке Михаил чувствовал, как в тело, начиная от кончиков пальцев, пробирается нездоровый озноб. Он жалобно заглядывал обступившим его ребятам в глаза, словно надеялся увидеть ответы. Но и их взгляды выражали лишь недоумение и растерянность. От избытка эмоций мальчишка всхлипнул, словно ему не хватало воздуха.
– Ладно, – произнёс Костик, слегка разряжая атмосферу, – погнали купаться, а то скоро мозги у всех от жары закипят. На пруду и поболтаем.
Чуть растерянные, но всё ещё возбуждённые, ребята, как по команде, похватали велосипеды, и с видимым облегчением покинули неприятное место. Ехали медленно, многозначительно переглядываясь и обмениваясь скептическими восклицаниями. Лишь два человека – Миша и Костя – выглядели растерянными, полностью погружёнными в себя. Михаил всё ещё пытался осознать, что же именно с ним сейчас произошло, и никак не мог поверить в произошедшее. Слишком уж нереально, и даже фантастически, это звучало. А Костик думал о своём провале. О том, что всё получилось совсем не так, как было им задумано. И теперь, из-за его оплошности, совмещённой с храбростью новенького, у них в команде появился ещё один, десятый человек.
Ближе к цели ребята чуть успокоились и настроение их переменилось. Почуяв манящую прохладу, идущую от воды, они понеслись наперегонки, лавируя не только между собой, но и часто растущими деревьями, не всегда ловко преодолевая препятствия в виде торчащих из земли корней. На берегу не церемонились уже совсем. Побросав на траву велосипеды, разномастную обувь и лишнюю одежду, ватага с громкими визгами бросилась к заветной цели, взбаламучивая зеркальную гладь воды.
Михаил, заразившись общим весельем, не отставал от друзей. Он ещё чувствовал себя немного скованно, и сперва лишь совершал небольшие заплывы в стороне от остальных. Но ребята, уже считавшие его за своего, быстро вовлекли мальчишку в привычные им игры.
На берег, все, кроме Ленки, вылезли лишь тогда, когда солнце скрылось за ближайшим бором. Все, как один, с синими губами, лязгающими зубами, в трусах полных местных головастиков, но счастливые, до невозможности. Захваченные припасы свалили в одну кучу, не деля на своё и чужое, и начался пир.
Невольно, присутствие новенького невольно подталкивало их к этому, в разговоре всплыло сегодняшнее происшествие. Ни капли не стесняясь, мальчишки принялись за расспросы.
– И как же ты не сдрейфил, когда людоеда встретил?
– Не знаю. – Михаил пожал худенькими плечами. – Я ведь думал, что дом пустой, – его осуждающий взгляд скользнул по лицам, – а когда увидел его, подумал, что это обычный старик, просто странный.
– А как ты не догадался, что он не живой?
– А как догадаться-то? Сидит старик, разговаривает. Он меня даже поймать пытался, только я сбежать успел.
Вознаграждением за проявленную смелость ему послужил восхищённый ропот, прокатившийся волной.
– Это я потом только заметил, что на полу ничьих следов нет. Решил – надо текать, хотя и тогда думал, что это обычный старик. Даже совестно было, что я ему ещё одно окно выбил.
Считая Михаила уже своим, они засыпали его бесконечными вопросами. Каждый спрашивал именно то, что его волновало больше всего.
– А как он выглядит?
– А он очень страшный?
– А он тебя преследовал?
– А что было бы, если бы он тебя поймал?
– Ты сильно испугался?
– Как ты додумался сигануть в окно?
– А как думаешь, он может из дома выбраться?
Вопросы наперебой сыпались со всех сторон, и Михаил честно пытался на них отвечать. И пусть он успевал это сделать не всегда, да и рассуждал как обычный одиннадцатилетний мальчишка, но гордость светилась в его глазах, а в чужих он видел лишь уважение. Так, на пустой детской шалости родилась дружба.
Разомлевшие и уставшие они ещё долго валялись на берегу, впитывая тепло уходящего солнца. Но никакая усталость не могла помешать им прекратить столь интересные и захватывающие дух разговоры. Одна лишь Лена, погружённая в мысли, держалась чуть в стороне. На это никто и не обратил бы внимания (девчонки, они такие, слишком уж загадочные), если бы образовавшуюся случайную паузу не заполнил её серьёзный звонкий голос.
– Ребят, мы должны рассказать об этом родителям.
Тишина, продлившаяся не дольше пары секунд, взорвалась возмущёнными криками.
– Ты с ума сошла?
– Как ты себе это представляешь?
– Ага, а ещё и о том, что это мы ночью по огородам яблоки воруем.
– Вот делать нам больше нечего, как искать неприятности.
– Лен, уймись, правдорубка ты наша.
Но она смотрела на них широко распахнутыми глазами, полными решимости.
– Как вы не понимаете? Ведь это всё не просто так! А вдруг он вернулся? А взрослые об этом даже не догадываются.
Мальчишки перестали гомонить и притихли, озираясь, словно пугающая фигура могла возникнуть за спиной любого из них. Один лишь Костя не поддался общей панике.
– Лен, ты слишком близко всё воспринимаешь. – Он взял сестру за руку и дружелюбно слегка сжал её. – Давай не будем пока поднимать кипишь. И потом, они и раньше не могли с ним справиться, ну с чего ты решила, что теперь будет по-другому? А вдруг он стал ещё сильнее?
– Вот и я о том же.
Молчали все. А брат с сестрой смотрели друг другу в глаза с такой серьёзностью, словно не нуждались в словах, и могли изъясняться лишь взглядами.
– Хорошо. – Сдался Костя. – Давай договоримся. Чтобы не выглядеть дураками, пока молчим, и не поднимаем кипишь. Если что-то случится, то я первым пойду к родителям. Но только тогда, когда будем уверены, что случившееся связано с сегодняшним днём. То есть, ты обещаешь молчать, а я обещаю смотреть в оба глаза. Согласна?
Стрекотали кузнечики, готовясь к вечернему концерту, шелестела листва, нежно ласкаемая ветерком, плескалась рыба, ловя зазевавшуюся мошкару, а вот ребят не было слышно совсем, словно их тут и не было. Взвесив все за и против, а главное, полностью доверяя брату, Лена коротко кивнула головой, соглашаясь с предложением. Ребята, внимательно наблюдавшие за ними, шумно выдохнули, как один. Михаил, хоть и был переполнен дневными приключениями, но торжественность момента сумел оценить в полной степени. За всю свою коротенькую жизнь он не получал столько эмоций, сколько ощутил за несколько часов в этой разношёрстной, но дружной компании. Дикий необузданный восторг переполнял его.
– Да, у вас тут не соскучишься. То тайны, то людоеды, то привидения, прям как в сказке.
– Ну, нашего людоеда сказочным не назовёшь, конечно, – вмешался обгоревший за лето почти до черноты Сашка, – слишком уж страшная сказка получается, почти ужасы, но в остальном я с тобой полностью согласен, сказочно, до невозможности. Между прочим, в этом пруду, говорят, русалка живёт. Видеть её, конечно, не видели, а вот утопленника, хоть одного, находят каждое лето. Причём, что самое интересное, именно в русалочью неделю. – Спокойным тоном, словно находился в обществе английских аристократов за чашечкой чая, подытожил он, и кинул мелкий камешек в воду.
– Это шутка? – Неуверенно переспросил Михаил, зачарованно проследив взглядом за траекторией полёта камушка.
– Думай как хочешь. Но учти, на будущее, сюда ходят только большими компаниями и только до заката. Но несчастные случаи происходят всё равно. И мёртвых, хоть они и считаются утонувшими, находят на берегу, а не в воде.
Михаил поёжился. Ему показалось, что вода приобрела странный металлический цвет, щедро разбавленный зеленью ряски и тины. Заросли рогоза заколыхались, словно кто-то осторожно пробирался сквозь них. И даже невинные на вид ирисы старались скрыть следы чужого присутствия. За какие-то секунды водоём стал выглядеть совсем по-другому, а от воды потянуло прохладной сыростью.
– А что такое русалочья неделя? – На всякий случай решил уточнить он, с опаской отодвигаясь от поблёскивающей кромки воды.
– Это когда русалки гуляют, и могут делать всё, что захотят. – Обтекаемо объяснил нетерпеливый Толик. – Но в этом году можешь не париться, она уже прошла. В июне, двадцать первого, вон там, – он указал коротким пальцем на кусты ивняка, метрах в двадцати от них, – местного алкаша нашли. И что его сюда попёрло, так никто и не понял.
– Просто всем по фигу было, он один жил, даже хоронить пришлось всей деревней. – Влез Сашка, которому показалось обидным, что это не он рассказал новичку о таких интересных подробностях. – Алкаш, он и есть, алкаш. Я слышал, как мать рассказывала отцу, что он и дом свой пытался продать. Только кому нужна такая развалюха. Небось «белку» словил, вот и потащился в лес, вместо магазина. У него бывало. Не зря же он тогда к тёте Фае ломился и орал: «Жена, пусти домой». Батя мой его еле угомонил, да и то, ему все мужики Уфимцевых помогали.
Михаил до этого хоть и жил в квартире, но прекрасно представлял, что такое – местные алкаши. У них во дворе тоже обитала парочка таких маргиналов, рывшаяся по помойкам, и спавшая чаще всего в подъезде, поэтому история не произвела на него большого впечатления. А вот мысль о русалке никак не давала покоя. Мысль о том, что ребята могут шутить над ним, пока даже не пришла ему в голову. Слишком уж серьёзно они все выглядели, да и подробностей порассказали немало.
– А как же она… это…, – он даже запнулся, подбирая слова для внезапно зародившейся мысли, – ну, зимой-то живёт? Пруд-то замерзает.
Он лихорадочно пытался совместить законы привычного мира и сказочного персонажа, всегда казавшегося ему выдуманным, но у него это никак не получалось. Слишком уж много оставалось непонятного и даже нереального.
– А кто ж знает? Тут уж, как фантазия подскажет. Вроде, как карась, впадает в летаргический сон и промерзает вместе с водой. Ну, а по весне оттаивает, и всё по новой.
– Не, а мне бабушка рассказывала, что она по дворам прячется. Или на сеновале, или в хлеву у скотины, она всегда где потеплее ищет.
– Так у неё же хвост!
– Темнота! Нет у неё хвоста. Как и мы, на ногах передвигается.
– Ну, так это не русалка, это мавка.
– Да какая разница?
Спор набирал нешуточные обороты. Каждый представлял себе русалку и образ её жизни, исходя из собственных представлений и услышанного в детстве. Лишь в том, что она нечисть, и держаться от неё надо подальше, не сомневался никто. Михаил же молча слушал жаркие дебаты, не высказывая собственных мыслей, и не поддерживая ни одного из ребят. Подходящий к концу день колыхался в маревой дымке, и представлялся больше сном, чем реальностью. Не бывает на свете ни маньяков-людоедов, ставших призраками, ни таинственных русалок, ни прочей, никому не понятной и ненужной чертовщины. К тому же, у него начинала болеть голова. С каждой минутой боль становилась всё сильнее, застилая зрение и приглушая звуки.
– Ладно, хорош трындеть, – Вмешался Костя, натягивая штаны на загорелые ноги, – домой пора.
– Ну, Кость! Ну, если они не правы! – Юрка, самый заядлый спорщик, никак не хотел сдаваться. – Русалка выглядит, как обычный человек, только у неё волосы до земли. Ими она прикрывает спину, которой у неё….
– Хватит, я сказал.
Костю уже стал раздражать весь этот идиотский, ничем не подкреплённый лепет. Сам он никогда не верил в сказки, и не собирался, в угоду другим, менять мировоззрение.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
