Наш домашний зоопарк

Светлана Куксина

Наш домашний зоопарк

Дом без собаки да изба без детей ничего не стоят, – гласит карельская пословица.

Вот и я не представляю свою жизнь без животных. Даже в городской квартире с нами сейчас любимица всей семьи овчарка-альбинос Герда, два кота

и клетка с перепелами.

А раньше кого только не было! Мы обожаем шататься по лесам, поэтому встреч с лесными обитателями запомнилось множество.

Эта небольшая книжка из тех, что чем дальше, тем интереснее.

Наберитесь терпения.

И я расскажу вам о том, как в карельском лесу нос к носу сталкивалась с волком, медведями, выдрами…

Запомните одно правило: ведите себя спокойно.

Не бежать!

Не кричать!

Руками не размахивать!

Бурных эмоций не надо. А лучше – никаких.

Просто замрите.

Можно тихонько плавно пятиться.

И наблюдайте!

Впитывайте в себя общение с диким зверем.

Оно обязательно будет, это общение.

Поверьте.

И об этих встречах вы уже не забудете никогда.

А пока…

Начну обо всём по порядку, ещё с того времени, которое давно кануло в Лету.

Итак:

Часть первая

Вступление

Есть ли душа у животных?!

Живя в деревне, невозможно обойтись без верных друзей – котов и собак.

Как-то прочитала в одной из книг, что споры о том, есть ли душа у животных (в частности, у кошек и собак), не утихают уже сотни лет. Прочитала и улыбнулась: для меня в этом вопросе нет никакой проблемы и самого вопроса тоже нет.

Вся моя жизнь, насыщенная сюжетами не столько из книг, теленовостей и кинофильмов, а в большей степени – событиями из окружающей действительности, говорит о том, что процент бездушных среди людей гораздо выше, чем среди животных.

Я могу это утверждать. Домоседством никогда не страдала, объездила полстраны, активно общаясь с людьми.

Иногда не по своей воле.

Приведу лишь один пример такого невольного (не дай Бог никому!) общения.

Однажды мы остановили машину у придорожного магазина слишком близко к уже стоявшему там автомобилю, и я, выходя, едва не задела дверцей чужое имущество.

Не задела. Повторюсь.

Но и этого оказалось достаточно. Из машины с безумным взглядом и дикими воплями выскочил молодой человек и бросился обнюхивать свое довольно подержанное сокровище.

Потом он подбежал ко мне. Я так и стояла столбом, с ужасом глядя на его искаженное лицо.

Он что-то громко бормотал, угрожая и словами, и жестами, трясясь всем телом; лицо его покрывала смертельная бледность, а его порой бессвязные выкрики никак не укладывались в моей голове: я не могла понять, что его так взволновало.

– Успокойтесь, молодой человек, – произнесла я наконец; мне надоело «любоваться» его истерикой. – Пожалейте себя. С машиной же ничего не случилось. Я до неё даже не дотронулась. Да если бы и коснулась, что ей будет, она же железная!

– Я за машину убить могу! – выдохнул он мне прямо в лицо. Его пустой взгляд был направлен куда-то вдаль, словно человек смотрел сквозь меня.

– Мне вас жаль, – искренне ответила я, обогнула его по кривой, он и не подумал посторониться, так и стоял истуканом, как памятник собственному безумию, и пошла в магазин.

Он ещё трижды обежал кругом свою телегу на колесах, только потом сел и уехал.

А я вдруг вспомнила, как однажды очень холодной, до лютости, зимой принесла домой маленького замерзшего щенка и как мой холеный чистюля – кот, белоснежный до рези в глазах, позволил этому дрожащему созданию поесть из своей миски, а потом, увидев, что тот никак не может согреться и дрожит всем тельцем на подстилке в корзинке, куда его положили, запрыгнул в эту корзинку и стал греть нового жильца дома собственным телом.

Всё действие разворачивалось на моих глазах. Жалость, сострадание, понимание ситуации – всё промелькнуло в кошачьих глазах буквально за секунду.

Щенок пах псиной; кот страдальчески морщился, отворачивался, тянул шею в сторону, как можно дальше от незваного гостя, но грел чужое ему скулящее создание, потому что понимал – его помощь нужна.

Я подошла к корзинке, погладила кота. Щенок сладко сопел; согревшись, он тут же уснул. Он плотно прижимался к своему спасителю и не испытывал от этого никаких неудобств. Какая разница, кто согрел?! Ведь главное – это тепло!

Это было так смешно и так трогательно: чисто – белый кот и черный грязноватый комочек, пахнущий псиной, у его живота…

Я улыбнулась коту благодарно…

Кот поднял на меня жалостный взгляд, в котором страдание читалось легко и понималось без переводчика.

– Потерпи немного, – тихонько сказала я, и кот грустно вздохнул мне в ответ, но из корзинки не вылез.

Если бы это была кошка, ситуацию легко можно было бы списать на материнский инстинкт. Но это был кот!

Та самая бессмертная душа, наличием которой так гордится человек, присутствует и у животных хотя бы потому, что они такие же жители Земли, как и мы с вами.

Да! Все мы – дети одной Земли! Разумные, ОДУШЕВЛЕННЫЕ!

Давайте такими и оставаться!

Еще одно краткое вступление

Что ни говори, но в детстве жизнь кажется не просто длинной, а бесконечной. И бесконечно интересной.

А сколько событий вмещает в детстве каждый день!!!

Одно такое событие помню ярко-ярко до сих пор. И твердо верю с тех пор, что главное предназначение всех существ, живущих на Земле, это уметь находить общий язык друг с другом.

Однажды (мне было тогда лет шесть – семь) я нашла общий язык с огромной кавказской овчаркой, которую боялись её же собственные хозяева.

Именно поэтому пес жил в сварном железном вольере, больше напоминающем клетку, прикованный к будке огромной цепью. К нему никто никогда не входил. Миску подвигали кочергой: наполняли посудину едой или водой (по очереди) и снова задвигали низом прямо к морде пса.

Кобель наводил ужас на всех жителей улицы: когда кто-то шёл мимо, он хрипел от злобы, натягивая цепь струной, готовой лопнуть. Его злобный, оглушительный лай сопровождал пешехода до тех пор, пока тот не удалялся на значительное расстояние.

Тот день запечатлелся в моей памяти навсегда. Стояла страшная жара, нетипичная для нашего западного лета. Хозяев собаки не было видно, а пёс явно мучился жаждой.

Я шла мимо их дома и, повернув голову в сторону вяло залаявшей собаки, увидела, как тяжело дышит привязанный на самом солнцепёке пёс. Спрятаться ему было некуда, воды в миске тоже не было. Острая жалость пронзила меня насквозь. Я развернулась и опрометью бросилась к дому. Схватив литровый ковшик воды, я помчалась к собачьему вольеру.

Калитка в заборе закрывалась на щеколду, расположенную совсем низко, так что во двор я вошла без проблем.

Миска, перевёрнутая вверх дном, валялась у самой будки. Налить воду было некуда. Я аккуратно, стараясь не разлить воду, полезла через железный забор собачьего вольера. Он был в два моих роста, но удобно сварен – широкой клеткой, так что мне было куда поставить ноги. Лезла, как по лесенке.

Слезла я тоже удачно, расплескав совсем немного воды. Собака перестала лаять и внимательно наблюдала за моими манипуляциями. Я не испытывала никакого страха – передо мной стояла задача напоить пса, и я просто шла к цели.

Я взяла миску, пёс сидел и жарко дышал мне почти в самое ухо, потому что миска валялась буквально у него под носом. Я налила воды и скомандовала: «Пей!»

Пёс жадно припал к воде и вылакал всю до капельки. Я сидела рядом на корточках и наблюдала за ним. Потом обняла его за кудлатую шею (моих рук хватило не на много) и стала с ним ворковать. Говорила ему, какой он умный, красивый, хоть и сильно косматый. Просила не лаять так страшно, а то его люди боятся, а ведь он добрый и хороший. Пёс послушно сидел и внимал моим речам. Даже пару раз лизнул меня в щёку.

Нашу идиллию разрушили люди. Я оглянулась на звуки и увидела, что у забора собралось пол-улицы. Люди держали в руках палки, у одного мужчины в руках оказалось ружьё. Я сильнее вцепилась в собаку и пыталась заслонить её собой. А со всех сторон неслось:

– Он сейчас разорвёт ребёнка!

– Где хозяева?! Почему не пристрелят это чудовище?!

– Зовите милицию!

Я испугалась за своего нового друга, сильнее вцепилась в собачью шерсть и закричала:

– Не трогайте его! Он хороший! Он даже на вас не лает! Уходите отсюда, а то он занервничает! Я сама вылезу!

Кто-то сбегал за моей матерью. Люди расступились. Бледная до мела, мама не могла даже говорить, она что-то шептала, не сводя с меня глаз, наполненных ужасом, но я не поняла – что именно.

Вид мамы меня тоже напугал, и я тихо попросила всех:

– Отойдите в сторонку. Уберите палки и ружьё. Тогда я вылезу. Мама не бойся – он хороший. Видишь, какой он добрый?!

Я погладила пса. Люди попятились. Откуда-то появился бледный хозяин, но близко к вольеру не подошёл – маячил на заднем плане с видом заблудившегося привидения. Я подошла к стене вольера и перелезла назад точно так же, как недавно попала в эту клетку. Даже ковшик не забыла забрать с собой.

– Не скучай! – сказала я собаке, обернувшись на прощание. – Я завтра снова приду.

Пес проводил меня взглядом. Люди – тоже. Мама подхватила меня на руки и едва не бегом бросилась к дому. Люди зазевались, и тут собака вспомнила о своих обязанностях и стала злобно бросаться на стены, прогоняя чужаков от вольера.

Время сохранило эту картину в моей памяти до мельчайших подробностей. Мама ещё долго причитала потом: «Как ты могла?!» и следила за каждым моим шагом. Кличка пса испарилась из памяти, а саму собаку я и сейчас вижу, как живую.

Как-то так получилось, что, хотя я и выросла в крупном областном центре, домашние питомцы присутствовали в моей жизни всегда.

Кошки и собаки, хомячки и попугайчики, аквариумные рыбки и черепашки…

Мне было интересно всё, но вскоре я поняла, что мало погладить и покормить, содержание животных – это ещё и ответственность.

Мои любимые волнистые попугайчики не любили сидеть в клетке. Я приходила из школы и сразу их выпускала. Они летали по всему дому, но перед сном я снова отправляла их в клетку. Однажды я забыла это сделать. Утром на полу гостиной лежали только перышки. Кошка мигом сообразила, как мою оплошность или лень ( как угодно можно назвать) обратить себе во благо: и поразвлекалась, и перекусила законной добычей.

Несколько дней я косилась на Маркизу (так звали нашу вальяжную трехцветную кошку), но вынуждена была признать, что виновата я сама. С тех пор я стала ответственнее относиться ко всем делам, связанным с домашними питомцами

А уж когда я дорвалась до сельского дома с большим приусадебным участком, то от открывшихся перспектив у меня захватило дух!

И началось!

В детстве все выходные я проводила в зоопарке, и вытащить меня оттуда стоило больших трудов. Почему-то всякие там львы и бегемоты интересовали меня мало, а вот вольеры с птицей, козами, кроликами и другими домашними животными притягивали магнитом.

Очень нравились волки и медвежата. Наверное, я уже тогда чувствовала, что жизнь преподнесёт мне не один сюрприз и что я увижу в живой дикой природе и волка, и медведицу с пестуном (неправдоподобно большую, с лоснящимся мехом, которая поразит меня в самое сердце грацией и невозмутимым видом); и маленького медвежонка увижу я в лесу на расстоянии в пару метров, и крупного молодого медведя, настолько хорошо откормленного матушкой-природой, что при беге вся его туша колыхалась, как будто желеобразная. Но всё это будет позже.

Теперь же, имея дом и земельный участок, я могла устроить свой собственный зоопарк. Это ли не счастье?!

Прошли годы. С уверенностью могу сказать, что общение с животными обогащает и скрашивает человеческую жизнь.

Мне могут возразить, что уход за животными – это утомительный каждодневный труд. С последним соглашусь, но без негативного подтекста. Лично мне самым утомительным кажется лежать на диване и смотреть телевизор.

Что ж, каждому своё.

Главное – это своё услышать! И не сопротивляться!

Научитесь понимать животных, и вы поймете, как прекрасен и разнообразен наш мир. Он гораздо шире привычных нам горизонтов.

Как бы ни была хороша повседневность в чистом офисе, но и она приедается.

А если не хороша?! Жизнь превращается в кошмар. И домашний любимец становится спасением! Настоящей отдушиной!

Виртуальное общение – это хорошо. Но настоящее ЖИВОЕ общение неизмеримо лучше!

И создать такое общение с братьями нашими меньшими вы можете сами.

А пока… добро пожаловать в НАШ ДОМАШНИЙ ЗООПАРК!

БЕЛКА

Ранним утром 7 января 2002 –го года в нашем доме раздался стук в дверь.

День был праздничным и заботы у меня тоже были праздничными: пока все спали, я встала пораньше, чтобы приготовить выпечку к чаю.

Кто-то уже прошёл веранду и теперь стучал во внутреннюю дверь. Чужие обычно стучат в наружную, значит, это был кто-то свой, знакомый. А раз так, то выходить навстречу я не стала, так как в этот момент возилась на кухне, совсем рядом, поэтому просто негромко крикнула: «Войдите!» и продолжала заниматься своими делами.

В поселке люди ходили друг к другу в гости запросто, и мы к этому уже успели привыкнуть.

Открылась дверь, и в кухню шагнула старушка-соседка. Она держала в руках что-то завёрнутое в толстую тряпку.

Поздоровавшись, она раскутала свою ношу, и моему взгляду открылся крошечный белый козлёночек, который даже на ногах ещё не стоял.

– Ой, какой маленький! – невольно вырвалось у меня.

– Он только родился, – пояснила соседка. – Вернее – она. У меня уже две козы принесли козлят. Теперь эта, последняя. Мне уже хватит. Вот я и подумала, может, вы возьмёте? Куда мне их? Хоть закидывай. Силы уже не те. Стара становлюсь. Не могу много работать.

– Нет, нет, что вы?! – заторопилась я, замахала руками. – Мы не планируем больше обзаводиться хозяйством.

– Я вам и молозива принесла, – добавила она, протягивая мне беленькую козочку и настойчиво суя мне её прямо в руки.

Я вздохнула, посмотрела на козлёнка и взяла. Жалкий, беспомощный комочек. Ну действительно, куда его?! С другой стороны, куры у нас уже есть, а в хозяйстве, как известно, одним больше, одним меньше – без разницы. В общем, лиха беда начало.

– У неё мама молоко вкусное даёт и много. Не пожалеете, что взяли, – обрадованно произнесла соседка и сразу исчезла. Причём с такой прытью, что и молодой бы позавидовал. Вот тебе и стара…

Пришлось оставить все дела и взяться за обустройство нового жильца. На улицу не понесёшь – мороз под сорок. В сарае такой малышке без мамки тоже не мёд. Придётся оставить дома.

Притащила коробку побольше, настелила опилок и сена, покормила козочку подогретым на водяной бане молозивом и отправила в коробку спать. Поближе к печке. Козочка вела себя смирно, быстро уснула, так что я без помех закончила свои дела.

Вскоре дети, зевая и потягиваясь, потянулись в кухню. Козочка к этому времени уже обсохла и превратилась в ослепительно белую пушистую красавицу. Я не ожидала, что моё нечаянное приобретение вызовет такую бурю восторга. Радостным визгам и восторженным восклицаниям не было конца.

От всех этих воплей козочка вскочила и стояла, слегка пошатываясь на тонких ножках, что ещё сильнее раззадорило моих сорванцов. Козочка испуганно таращила глаза, а они вопили на разные голоса, ещё и ещё раз требуя повторить, что это сокровище теперь наше.

– Да утихомирьтесь вы! Козлёнка заикой сделаете! – попыталась я успокоить разошедшихся детей. – Наша она теперь. Наша. Никуда не денется. Не орите.

Но дети никак не могли успокоиться и снова требовали подтверждения, что она насовсем наша. Навсегда.

Потом они принялись её гладить и чуть не загладили до дыр. Шуму поубавилось, хоть и незначительно. Кухню всё ещё штормило, но козочка успела адаптироваться к окружающей обстановке и не волновалась по поводу избытка децибел. Более того, она явно получала удовольствие от происходящего.

Козочке понравилось, что её так долго гладят. Она даже хвостиком замахала от удовольствия, но ножки подвели, подогнулись от усталости, и она снова улеглась в коробку, только хвостик работал в прежнем режиме.

Как назвать малышку решили сразу. Она была такая беленькая, что с языка само сорвалось:

– Ой, какая беляночка!

Так и осталось: Белочка, Белка, Белюня!

Из соски Белку выпаивать не стали, потом отучать – мука одна. Решила сразу поить из мисочки. Молоко покупали у той же самой бабушки-соседки, так что в плане еды Белка сиротой не росла.

Пить из миски у неё получилось не сразу. Поначалу она ухитрялась измазаться молоком не только сама, но и меня изловчилась извозить с ног до головы. Понятно, что пачкаться молоком никто не захотел, так что с первого дня процедуру кормления доверили мне, остальные выполняли роли добровольных наблюдателей и азартных комментаторов. А я стала мамкой для козлёнка.

Белка очень быстро усвоила, кто её кормит, и если играла со всеми, то кушать просила только у меня. Стоило ей проголодаться, она тут же бросала все забавы и отправлялась на мои поиски. Тихонько мекнув, она тянулась к моим рукам, вкусно причмокивая и тряся хвостиком. Мешкать было нельзя, иначе она тащила в рот всё, что попадётся. Могла обмусолить края одежды, причём ей было без разницы на тебе одежда или на вешалке, или уши плюшевого медведя, сидящего в углу, поэтому за козочкой нужен был глаз да глаз.

Белка росла баловницей. Её кормили вовремя, гладили, таскали на руках, играли с ней. Дети бегали с ней наперегонки, играли в прятки, и ещё неизвестно, кто веселился больше. Особенно козочка любила прыгать. Бежит, бежит, потом как прыгнет вверх, ударит в воздухе задними ножками, аж перевернётся вся, опустится на землю сразу всеми четырьмя копытцами и дальше бежать. Живая игрушка и только!

Копытца у неё были крошечные, зато какие крепкие. Она одинаково проворно могла бегать и по земле, и по забору. Как она ухитрялась ходить сверху по тонкому штакетнику, для меня до сих пор загадка! А уж пролезть она могла вообще куда угодно! Протянуть бы голову, чтоб не застряла, а уж всё остальное она обязательно протащит в любую щель.

Однажды вечером, когда все уселись перед телевизором, Белка вошла в комнату, посмотрела по сторонам и вдруг встала на задние ножки. Элегантно огляделась, словно барышня на выданье, прищурилась оценивающе.

Мы замерли. Интересно, что будет дальше? А Белка как ни в чём не бывало снова опустилась на четыре копытца, постояла пару секунд и, резко встав на две задние ножки, пошла прямо ко мне. Передние ножки она подогнула и стала похожа на болонку, кудряшек только не хватало.

Шла она без видимого труда, зато с видимым удовольствием, и вполне заслужила шквал одобрительных возгласов и восхищённых взглядов, которыми мы её заслуженно наградили. Потом она не раз проделывала этот фокус. С хитрой миной на задорной мордочке.

Когда она подросла и в коробке ей стало тесно, а на улице потеплело, её перевели в сарай, в отдельный загончик, чтобы кур – своих соседей – видела, но жилплощадь имела свою. Так удобнее было ухаживать за животными, и они друг другу не мешали, особенно во время еды.

Белка не любила сидеть в сарае. Она любила простор, но, нагулявшись, стремилась прорваться в дом. Помнила, что это и её жилище тоже.

Если мороз не очень жал, мы выпускали её гулять. Радости её не было предела. Она с непередаваемым азартом носилась по расчищенным дорожкам, что не мешало ей, впрочем, внимательно наблюдать за нами. Не вздумали бы скрыться! Если Белка оставалась одна, она так истошно орала, что и мёртвый бы выскочил из дому, а не то что мы. Гулять по двору одну мы её так и не приучили.

Зато очень быстро наша красавица научилась бодаться. Дети в шутку толкали её в лобик, пока она была маленькой, вызывая ответную реакцию, теперь, когда она подросла, нам всем сразу стало не до смеха. Белка уже не ждала, когда её в шутку пригласят пободаться. Она сама выбирала время и место и подходила к своей ничего не подозревающей жертве со спины.

Весна. На улице тепло, тихо и спокойно, и вдруг раздаётся человеческий вопль с последующим комментарием, типа: ах, ты, зараза! – и я понимаю, что надо спешить на выручку Белке. Разумеется, поймать её нелегко. Она понимает, что нашкодничала, и стоять на месте в ожидании расправы не собирается.

Конечно, Белка умница, но она простодушна. Она захочет повторить удачный манёвр, который – увы! – больше не удастся. Жертва уже начеку и повторения не жаждет, так что расправа неминуема.

Ещё она очень не любила слово «нельзя», которого с детства не знала. Вдруг оказалось, что всё самое интересное, самое вкусное – это «нельзя».

Белка взбунтовалась. Она тянулась к кустам смородины, у которой такие ароматные, такие аппетитные веточки, и слышала – нельзя! Ах, так! Она начинала обгладывать ветки с такой скоростью, что в считанные минуты могла сравнять с землёй огромный куст. Поймать одному её в этот момент – несбыточная мечта. Она одновременно носится вокруг смородины и ухитряется объедать несчастный куст с прежней скоростью. Уму непостижимо, как ей это удаётся! На мордочке – упрямство, помноженное на упрямство.

Наконец, общими усилиями Белка поймана, но не укрощена. Она хватает ветки с удвоенной скоростью, а сама словно вросла в землю на том самом месте, где её поймали, и утащить её оттуда просто невозможно, скорее голову оторвёшь. Уносим на руках.

Теперь двор для неё – табу, поэтому гуляем с ней в ближайшем лесочке. Белка довольна, а мы не очень. Дефицит времени даёт о себе знать. Находим выход: недолгая прогулка по лесу два раза в день, остальное время привязываем на лужайке у дома.

Белка сразу объявила верёвке войну. Она ненавидит эту удавку и не скрывает своих развёрнутых во всю мощь боевых действий. Она пытается снять верёвку через голову. Когда не удаётся, рвёт её копытом. Опять мимо. Белка вся в мыслительном процессе. Наконец додумывается и разгрызает злосчастную веревку зубами.

Ура! Свобода!

С огрызком верёвки на шее Белка прорывается в сад (спасибо, хоть в свой!), и вся эпопея с поимкой шкодливой козы начинается сначала.

Мы тоже не лыком шиты. Остатки злополучной верёвки могут отдыхать, находим материал покрепче. Всё прекрасно: железную цепь не возьмут никакие зубы, снять её тоже не удаётся, хоть Белка и пытается.

Остаётся одно « но» – весь посёлок вынужден полдня слушать Белкины жалобы, а уж жаловаться она умеет. Мало не покажется!

Что поделаешь?! Всё хорошо не бывает. А из двух зол выбирают, как известно, меньшее. Ждать, пока Белка выпотрошит чужие огороды, сорвавшись однажды с привязи, мы не собираемся. У нас и так хлопот хватает. Своего огорода тоже жалко, а пасти целый день некогда. Поплачет и перестанет. Так оно и выходит.

Всё же, время – хороший укротитель, а голод, как известно, не тётка. И вскоре Белка истошно орёт только тогда, когда есть зрители. В общем, научилась работать на публику, а это уже не так страшно. Живём мы на окраине, народ косяком через наш лесок не прёт, так что концерты редки. К тому же, я додумалась вешать на кол свой старый халат и уходить незаметно. Белка глянет на халат и пасётся дальше, вроде хозяйка рядом.

Белочку нежили и холили всем семейством с самого первого дня жизни и получили в результате такую забияку, какой свет не видел. Для неё нет авторитетов. Впрочем, я исключение. Меня она всё-таки слушается. Правда, с такой миной!.. Но если ослушаться меня она ещё иногда может, то в обиду не даёт никогда.

Когда мы с ней в лесу вдвоём, не поймёшь, кто кого пасёт. При малейшем шорохе Белка принимает боевую стойку: навостряет уши, хвост становится торчком (сигнал опасности!), ноги на ширине плеч – и внимательно осматривает всё вокруг. За себя она не боится и никогда ни перед кем не пасует. К лету у неё выросли замечательные рожки! И то ли ещё будет!

Она охраняет любимую хозяйку или родную мамку, не знаю, кем я ей кажусь, но охраняет она меня на совесть. Сторожевые собаки могут спать.

Белке абсолютно до лампочки, кто ко мне подошёл. Чей-то пёс? Удар рогами – и только удаляющийся визг слышится ещё некоторое время. Человек? То же самое, только вместо визга вопли, а частенько и слова, которые в приличном обществе произносить не принято. Белку это не смущает. Кто следующий? Желающих не находится. И не удивительно.

Характер у моей козы крутой. Это уже все усвоили. Лучше разговаривать на расстоянии, если приспичило поговорить, чем связываться с такой ведьмой, как Белка.

Даже наша собственная собака это поняла и, несмотря на свой немалый рост и отличные клыки, держится от нас на небольшом удалении. Поглядывает, нарезает круги, но к Белке не приближается и мне только издали хвостом машет. Мол, здесь я, хозяйка, на службе, не волнуйся.