Ленинград. Дневники военных лет. 2 ноября 1941 года – 31 декабря 1942 года

Всеволод Вишневский

Ленинград. Дневники военных лет. 2 ноября 1941 года – 31 декабря 1942 года

© ООО «Издательство АСТ», 2024

* * *

Я сам еще не могу разобраться в своих ощущениях, рожденных войной, вернее – синтезировать их… Это и глубокая радость: велик, могуч русский народ; это и неизбежная горечь, рождаемая человеческими муками, страданиями; это – некий холод наблюдений.

В. В. Вишневский. 25 мая 1942 г.

2 ноября 1941 года.

(134-й день войны.)

Пристань, патрули, мягкая, свинцово-серая ночь, бульвар, Морской собор, запахи бензина. У кассы – голубой свет. Зимние неуклюжие фигуры людей, кашель, ожидания, табачный дым, очередь, ветер за дверьми, а на том берегу мерцание немецких ракет. Все уже привычно –быт! Народ наш не потерял душу, себя – он не нервозен, а неизменен, прост, силен, но еще (увы!) есть ряд старых недостатков.

Пассажирское судно… Темно… Летят искорки из трубы.

Вспомнил зиму 1918–1919 годов – Кронштадт, Нижний Новгород.

Молодость меня кидала куда попало, а сейчас все как-то знакомее,привычнее, но бешено интересно.

Теплота пассажирского салона, плач ребенка, чей-то храп. Идем мимо занятых немцами петергофско-стрельнинских берегов… Заснул… Сквозь сон – на Неве – орудийные выстрелы. Проснулся от громыхания якорной цепи. Пришли к семи утра.

Трамваем № 34 – на Каляеву.

О родной город! Утренний, огромный, трудовой, осадный. Желтые вспышки залпов; голубые искры у трамвайных проводов. Рассвет… С детства милые мне здания: вестники победы у Конногвардейского бульвара, Исаакий… На витринах деревянно-песочные щиты.

…Немцы сбрасывают на город листовки: «Отдохнем и возьмем вбудущем году Ленинград и Москву». Ого! Сбавляете тон и темпы? Мы еще поговорим с вами в 1942 году!

Сообщили о статье Эренбурга. Судя по ней, бомбили городок писателей Переделкино. Но это только деталь. Москва стоит, бьется, контратакует.

К трем часам обед: кислая капуста, рыбный суп, хлеб, пиво, чай – «пиршество»!

Мне вручили телеграмму от С.К.[1] от 29 октября. Не имеет долго от меня вестей, только «Правда» ей сообщает, что может.

Настроение у меня бодрое, приподнятое. Хорошо ощущать себя здоровым, чистым – помылся, переоделся, побрился… Поковырялся в своем чемодане. Это напомнило мне Москву, дом, семью – заботливо уложенные вещи, мелочи… (С.К.!)

Был в разведывательном отделе штаба КБФ. (Уютная старая гостиница на Знаменской.) Последняя информация: Геббельс вынужден признать перспективу затяжной войны и зимней борьбы.

Россия первая остановила Гитлера… Шведская пресса иронизирует над немцами. Очередные лживые немецкие сводки: «Артиллерийский обстрел военных объектов в Ленинграде». Ложь! Бьют как попало…

На Ладоге напряженная работа, перевозки, приготовления на берегу. Озеро замерзнет к декабрю. Тогда – ледовая трасса. По ней доставлять грузы будет труднее. Могут быть лыжные набеги и авиационные налеты.

Немцы стремятся к Тихвину.

На Юге Тимошенко обороняет Ростов. В Крыму немцы прорвались. На сегодняшний день фронт может быть таким: Мурманск – Ленинград – Кронштадт – Новгород – Клин – Московский фронт – Донбасс – Ростов. За зиму необходимо интенсивнейше укрепиться, развернуть оборонное производство!

Пять часов. Радио: наше наступление! (Кажется, прорван немецкий фронт.)

3 ноября 1941 года.

(135-й день войны.)

Сводка. Ожесточенные бои в Крыму.

Тихо… С громадным удовольствием прошелся по городу – Литейный, Фонтанка, Невский… Минутами забвение – будто нет войны.

Снег, мягко…

Достать Достоевского, Бальзака, Гамсуна.

…В городе «втихую» спекулируют: буханка хлеба 60 рублей, мешок картошки 300 рублей (!), килограмм масла 1200 рублей. Гады!

В общественных столовых кормят вареной кормовой свеклой, чечевицей (без жиров)…

Уже есть заболевания цингой, дистрофия…

К шести часам вечера – в Дом партактива. Там собрались агитаторы, делегаты на фронт, инструктора и пр. С огромным подъемом сделал доклад об Отечественной войне. Широко взял тему России, ее историю…

В 11 часов ушел. Потрясающая лунная ночь, – полная луна, легкий мороз, затемненный город, тишина…

Ленинград изумителен… Строг… Шел, впивая его…

4 ноября 1941 года.

(136-й день войны.)

Встал в 9.30 утра.

Сводка. Бои по всему фронту, особо ожесточенные в Крыму и у города Калинина.

Солнечный, чудный зимний день.

Еду на базу подводников. Беседа с командиром Мыльниковым. Записал рассказы о действиях подводных лодок.

На редкость подъемное настроение – опьяненность городом, солнечным зимним днем, Невой, великолепным видом кораблей, дворцами (на них уже первые следы разрушений).

У кораблей – женщины… Ждут мужей.

Встретил нескольких писателей… Ушло все это далеко… Есть освобожденность духа, мысли, отрешенность от былого «бытика», литературных ссор. Вновь я захвачен войной, рецидивом эпоса Гражданской войны!

Москва ждет нового удара немцев. Это, может быть, «подарок» к Октябрю? Напряжение сил, призывы. Повсеместно – упорные бои… Выдержать, товарищи!

Кавалерийский рейд Городовикова – на город Г. (Гжатск?).

Передовая «Правды» – бейте танки врага!

Противник продолжает нажим. Пока что имеет преимущество в танках. Все виды обороны против танков!

Работал над новым очерком для «Правды».

В одиннадцать вечера еду (по вызову) в Военный совет КБФ. Дали мне радиобюллетени и иностранные обзоры об СССР. – Немецкое сообщение о занятии Феодосии. США близки к вступлению в войну; Япония выжидает. Финляндия отказалась выйти из войны (в ответ на ультиматум США)…

Дать брошюру – «Что несет Гитлер крестьянству».

Сегодня было несколько воздушных тревог. Молодой летчик-истребитель сбил над Таврическим садом Ю-88. Ночной таран! Взят в плен девятнадцатилетний летчик, остальные разбились.

5 ноября 1941 года.

(137-й день войны.)

Спал… Тихо… Отдохнул… С утра слушал Москву – сильные помехи немцев…

Пятый день нет центральных газет. Телефонная связь с Москвой обрывается. Сведений о Союзе писателей мы не имеем.

Немцы опять жмут на Московском направлении: Можайское направление и пр. Опять трудные дни…

В 12 часов слушаю Москву: «Ожесточенные бои».

Налет советской авиации на Данциг, Кенигсберг и другие города.

Еду на «Полярную звезду». В 2 часа 15 минут – мой доклад… Было до ста пятидесяти политработников и командиров Подплава.

После доклада – в Военный совет. Обсуждаем текст обращения КБФ к Москве.

Когда мы вышли из Военного совета, недалеко от нас разорвался снаряд – слепящий блеск разрыва…

Трамвай полон. Вышли на углу Невского и Литейного. Прямые проспекты, вечерний сумрак, спешащая куда-то толпа, знакомые магазины букинистов… Каждый день в Ленинграде – острый, в темпе… Вся жизнь напряженная, боевая. Я пью ее, не отрываясь. О, мой чудесный город!..

Литейный, 18…

Сидим у матери Цехновицера и его сестры. В квартире темно.

Воздушная тревога… Разрывы бомб…

Беседуем с осиротевшей семьей…

Опять разрывы.

В Политуправлении встреча с летчиками. Зовут к себе в гости.

Устоять и, передохнув, взяться за зимнюю подготовку!

11 часов. Возвращаемся под звуки «Интернационала» (из радиорупоров) с Васильевского острова – домой.

Луна, облака… Высоко поднялись аэростаты заграждения. На Фонтанке пожар, много битого кирпича… Дымно… Воронки на набережной, воронки у Чернышевского моста. Четыре разрыва бомб! Близко…

В нашем доме вылетели стекла, и весь «уют» – к чертям!

Новая воздушная тревога. Люди идут вниз, а мы идем в наш «дот» – маленькую комнатку без окон, где темно и холодно. Перешли на «новый рубеж»…

Делимся впечатлениями довольно горячего дня. Поставили чайник… Пьем чай (хлеб с маслом – в ограниченном количестве).

Из каких-то домов во время бомбежки пускали красные ракеты: это работают диверсанты.

6 ноября 1941 года.

(138-й день войны.)

Ночь прошла тихо. С утра надо сдать материалы в редакцию «КБФ».

По карточкам – праздничная выдача: пол-литра вина, конфеты.

Поехал к разведчикам. Много интересного рассказал полковник Фрумкин.

Читал у них радиобюллетени. Москва упорно сопротивляется. Последние атаки немцев отбиты. Подходят резервы…

Немцы пишут о провале налетов английской авиации на Германию.

Немцы бросили на центральный Московский фронт до двадцати тысяч танков. Индустрия Германии (по ряду сведений) дает еще по шестьдесят самолетов в день. Это, я думаю, перекрывает их потери, но с кадрами у них все хуже.

Англичане, американцы и шведы пишут о великом сопротивлении СССР и полны уважения к нам.

Мне обещали устроить беседу с пленными немцами. Они многое не рассказывают, обычно ссылаются на«Befehl» (приказ).

Взяли одного снайпера («кукушка») – истощенный донельзя, не ел трое суток…

Надо допрашивать умно, чтобы пленные не ощущали повышенного интереса к ним…

Временами стрельба. Вчера бомбили центр города. Немцы нам это обещали в листовках. Сегодня, в канун праздника, надо ждать усиленных налетов. Против нас действует теперь эскадрилья «Гинденбург». Это до тридцати «юнкерсов», летчики хорошо одеты и снабжены. Это наши «старые знакомые» по августовским дням 1941 года. Мы им угробили уже много машин и людей, – в частности их командира.

Еду на Каляеву. Воздушные тревоги…

Немцы не смогут помешать нам встретить наш Октябрь!

Речь Сталина…

7 ноября 1941 года.

(139-й день войны.)

Едем на «Полярную звезду» к подводникам.

Ура Октябрю!

Федя Иванцов утопил к празднику сорок тысяч немецкого тоннажа!

Братский прием, по-русски душевно, тепло и ласково. Все – «на товсь[2]»…

Город праздничный, флаги, гуляющие…Обстрелы не могут этому помешать. Реакция минимальная.

Я принимал друзей на Каляевой. На душе хорошо. Пришла открытка от С. К. Родная моя!

Три часа дня. На мотоцикле в город. Опять на «Полярную звезду». Вечером написал оптимистический очерк в «Правду».

Идет эвакуация Ханко.

Читал центральные газеты… Отклики на речь…

Снегопад, тихо.

8 ноября 1941 года.

(140-й день войны.)

Сижу дома. Тихо. Подготовляю дела – их груды.

Еду на мотоцикле в группу. Набережная Красного Флота, 8. Провел совещание: итоги с 29 октября по 8 ноября включительно. Дело идет. Пишем в Политуправление – отчет. Дал ряд указаний товарищам: подтягиваю организационную сторону.

Воздушная тревога (в пятом часу). Грохот… Работаем… Машинистка ушла в убежище. Удар был по центру: на Садовой три бомбы попали в Апраксин двор; пожар на Литейном.

Кончил работу в 6 часов 30 минут вечера, иду пешком через город на Каляеву.

Тихая ночь. Много рассказов о прошлом. Нина Кравец[3] рассказывает о моем отце: «Он был веселым, общительным, любил работу. Всюду успевал: лекции, кино. Поспит после обеда и сейчас же дальше».

В последнее лето перед смертью он уехал в Сухуми, загорел, вернулся весь бронзовый, массивный. Схватил по возвращении воспаление легких и умер.

Батя, батя…

9 ноября 1941 года.

(141-й день войны.)

Москва по радио передала мой октябрьский очерк из «Правды» (7 ноября – о подводниках Балтики).

Едем на «Смольный»[4]. Здесь выделяют добровольцев. На двадцать вакансий – сотни охотников. На «Смольном» на три места – шестьдесят человек. Это люди для прорыва.

Есть сведения, что жмут немцев на Северной дороге. Но они на десятки километров сняли рельсы и шпалы…

Ждут с моря подлодку Иванцова.

Второй день нет телефонной связи с Москвой.

У нас все труднее с бензином. Нужна магистраль! Ранний ледостав осложнил доставку грузов по Ладоге.

…Все это я пишу на концерте, на «Смольном». Концерт[5] ленинградской интеллигенции трогает и волнует. Через час-два нас опять будут бомбить, но классика жива, будет жить. Велики силы народа! Мне только жаль, что темпы современной жизни так давят на наш стиль, на наше сознание. А хотелось бы точно, уверенно, неторопливо описывать все, минуту за минутой: и юмор, и смерти, и все. Я рад тому, что пока цел, остальное – дело судьбы. Слушаю музыку, затаив дыхание.

Едем в отделение «Правды». Скользко. Падаем, но «без потерь»!.. Добрые вести из Москвы: окружена и уничтожена немецкая группировка в полторы дивизии у Калинина. Уничтожена финская группировка на Свири. Идет подготовка Ленинградского фронта. Надо усилить технику…

10 ноября 1941 года.

(142-й день войны.)

Едем в Подплав. Большая беседа с командиром подлодки И. Вишневским. Сделал подробную запись его похода для книги.

Затем в комендатуру города (на постоянную прописку). Помощник коменданта города – заботлив – все сделал в три минуты (можно при желании…).

Иду на набережную Красного Флота, 38. Проверяю дела группы, дежурства, снабжение и пр.

В шесть часов обед в столовой Пубалта. (Суп – вода, немного каши с маленьким кусочком мяса.)

Хлеб срезан до четырехсот граммов (военный паек). Хватит и этого… Понятно…

Потрясли рассказы товарищей, вернувшихся из немецкого тыла: немцы принудительно берут у населения кровь для своих раненых, вырезают у наших людей кожу для пластических операций и т. д.

Получил задания в Политуправлении.

Написать: о лодке Иванцова (сдать 11–12 ноября), о «Марате» – линкор бьет, о Ладожской флотилии (дать людей) к 12 ноября.

Кроме того, мне поручили написать листовку о ненависти к врагу и план на пятнадцать дней вперед. Завтра прислать Рыбакову.

Из рассказов:

«У некоторых собак появился рефлекс на воздушную тревогу – бегут в бомбоубежище. Часть публики в бомбоубежище за собак, а часть – против».

«Под Тихвином бои – движение наших танковых частей».

«Для нас заготовлено много эшелонов с продовольствием на северо-востоке и на Волге».

«Два ленинградских “литератора” со стыдом просили горком о возвращении. Ответа не получили! Испуганные интеллигентики…»

Немцы бросают бомбы замедленного действия.

9-го – речь Гитлера (ага, взяло!), распинается: «Под Москвой нам помешали дожди, снег и грязь». Вот именно!

Читаю речь Черчилля от 8 ноября – боевая (?), но хотелось бы знать точнее, что и как собирается делать Англия.

Финны под Октябрьские праздники ходили в атаку, им попало!.. Моряки отличились!

На Неве… Луна, холодновато и скользко. Занесли три письма улетающему завтра в Москву товарищу. Идем на Васильевский остров к Кронштадтской пристани. С 12.30 до 2.30 (ночи) – там. Читал письма к комиссару лидера от бойцов, от членов их семей и т. д. Письма интересны. К трем часам ночи дома. Тихо.

11 ноября 1941 года.

(143-й день войны.)

Встал в десять часов. Идет обстрел нашего района. Дребезжат стекла. Вниз, в убежище, бегут матери с детьми.

В кухне холодно и неуютно. Бреюсь. Разорвалось несколько снарядов, близко… Погас свет.

Мчимся на базу Подплава… Холодно и пасмурно… На прибывшей из похода подводной лодке вся команда выстроилась на палубе. Личный состав лодки поздравили с победой и возвращением…

Балтфлот действует и будет действовать. Моряки дерутся везде, и враг, как только появляются полосатые флотские тельняшки и черные шинели, – трепещет. Надо быть готовым и к боям сухопутным.

Поздравил командира лодки товарища Иванцова и комиссара лодки от имени ЦО: «Привет героям Балтики», – и передал доставленный на самолете номер «Правды» (от 9 ноября) с очерком о них.

Командир лодки Иванцов – среднего роста, с бачками, крепкий. Снял шинель и по карте докладывает деловито, спокойно, объективно:

«… 15 октября я вышел в атаку на танкер. Неудачно… Я пошел опять, но танкер круто ушел – дал тринадцать узлов… Вижу – навстречу идет второй корабль. Он дает восемь узлов. Я иду параллельно. Дал упреждение, залп (с трех кабельтовых, в упор). Угодили. Он носом в воду. Корабль потонул через двадцать минут. Это был танкер. Я и комиссар наблюдали с мостика.

17 октября – вижу транспорт. Я лег в атаку. Их торпеда развернулась на нас. Я отвернул, сманеврировал, дал залп. Он тут же утонул. Поднялся шторм до одиннадцати баллов. Хожу, никого не вижу. Здорово качало.

18 октября – идет транспорт курсомNord

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Софья Касьяновна Вишневецкая – жена и друг В. В. Вишневского, театральный художник, литератор.

2

Товсь – предварительная команда у орудия, означающая, что все готово для выстрела; по исполнительной команде (ревуну) разрешается произвести выстрел (Самойлов К. И. Морской словарь. – М. – Л.: Государственное Военно-морское Издательство НКВМФ Союза ССР, 1941).

3

Друг семьи Вишневских.

4

Военный корабль.

5

Самодеятельный.