Окутанные тьмой

– О, мой милый, понимаю, – не смотря на Клэйтона Стоунтбери, старуха достала карты. Да не обычные карты, а диковинные, с картинками. Не доводилось мне прежде лицезреть такие. – Но недуг, вижу твой, вылечить не составит особого труда.

По мой спине прошел холодок. Неужели старуха действительно что-то видит? Отправляясь сюда, я даже не посмела допускать мысли, что моя тайна может вскрыться. Но от того, как она усмехнулась и взглянула мне в глаза, сомнений не осталось… Она выдаст меня со всеми потрохами.

– Правда? – Воодушевился Клэйтон и придвинулся ближе к столу. – А правда, что ты будущее видишь?

– Правда, сынок. Задай вопрос и получишь ответ. Правда, мои видения бывают не всегда четкими. Обычно они туманны, а порой слишком далеки.

– Что за будущее нам уготовлено? – Внезапно проговорила я, хотя была совершенно убеждена, что участвовать в этом не желаю.

– Я вижу, дитя, дорогу. Длинную и извилистую. Трудную и опасную. – Старуха достала еще несколько карт. – Вижу, как прошлое и будущее сплетутся и создадут нечто новое.

– Что? Что ты несешь? – Скривился Стоунтбери. – Говори конкретнее. Что у меня по богатству и влиянию? Что меня ждет в скором будущем?

– Я предупредила, что вижу все расплывчато. – Обиженно отозвалась она, но дел своих не бросила. – Вижу, что золото польется рекой, сынок. – Клэйтон воодушевленно хлопнул в ладоши. – Но также вижу реки крови.

– Реки крови? – Затаив дыхание эхом отозвалась я.

– Много крови прольется, много горя постигнешь. – Старуха подняла на меня округлившиеся медовые глаза, и какое-то время молча всматривалась в лицо. Словно пыталась найти ответы на вопросы, о которых было известно только ей. – Кровь прольется. Прошлое и будущее сплетется. Морок покроет все на своем пути и вас, ребятки, не спасти.

Клэйтон вскочил с лавки, взревел, как угодивший в капкан медведь и ударил кулаком по столу.

– Мы проделали такой путь не ради твоих сказок! Ты ничего не умеешь, поганая старуха! И денег моих ты недостойна!

– Клэйтон, – пытаясь удержать его за рукав, взмолилась я. Но он оттолкнул меня и потянулся за мешком момент.

– Шарлатанка! Гореть тебе в адском пекле! – Не унимался он, а я не отрывая глаз, смотрела на бабку, что сидела за столом и словно не слышала тирады моего муженька. Мысленно она прибывала далеко за пределами этой комнаты, а возможно и долины.

– Всем нам, милок, гореть в гиене огненной. – Вздрогнув, тихо проговорила она.

– Карнелия, – Клэйтон схватил меня за руку. – Мы уходим! Нечего нам больше делать в этой гнусной дыре!

Вот так ни с чем мы возвратились домой. Всю дорогу, Клэйтон сетовал на негодяйку судьбу, что так несправедливо поступила с ним. А у меня не получалось выкинуть из головы загадки, что наговорила нам старуха.

Глава 8

«Поспешный отъезд»

В один из непримечательных дней Клэйтона разбудила навязчивая мысль, о замене некоторых деталей интерьера в спальных комнатах. Было принято единоличное решение, на время переделки погостить у моего отца, но дорога обещала быть долгой и перспектива увидеться с Николасом внушала мало энтузиазма и ему и мне, тем более что Клэйтону пришло несколько приглашений. Первое оповещало, что в доме одного из почтенных господ пройдет бал (прямо накануне отъезда), а второе приглашение гласило о возможности неплохо провести время в кругу друзей в охотничьем доме. Отказывать в приглашениях мой муженек не собирался.

* * *

– Добрый вечер, – подавая бокал с вином, раздался голос Ричарда Брессера. – Я заметил вы сегодня один. Вашей благоверной нездоровится?

– Нет. Я оставил ее дома, пусть неспешно собирает вещи. А то потом всю дорогу придется выслушивать ее болтовню о том, что она половину барахла забыла, – произнес мой муженек и осушил одним глотком содержимое бокала.

– И куда же вы держите путь? – Подливая Стоунутбери еще порцию алкогольного напитка, поинтересовался мистер Брессер.

– К Хальбронам. В наших опочивальнях намечается небольшое обновление.

– И надолго вы отбываете?

– Семь, а может быть десять суток, – обреченно захныкал Клэйтон. – Как все не вовремя затеялось!

– Что такое?

– Через несколько дней я должен был отчалить совершенно в другое место… Отдаленное и тихое. Охотничья усадьба моего хорошего друга.

– Хм, – покручивая в руке бокал с нетронутым вином, в глазах Брессера что-то вспыхнуло. – Позвольте выразить мысль. Но уверяю, ничего дурного я не подразумеваю.

– Я внимаю, – причмокивая последние капли, отозвался Клэйтон в своем алом кафтане с золотыми оборками.

– Вы могли бы погостить у меня. Дома я бываю крайне редко, смущать своим присутствием друг друга не пришлось бы. Поверьте, это лучшее, что может произойти в вашей ситуации. До особняка Хальбронов дорога весьма удручающая.

– Вы правы. Но пользоваться вашим благородным радушием мы не вправе, – извергая положенные фразы приличия, он мысленно молился, чтобы тот не передумал.

– А если я скажу, что настаиваю?

– Ну, раз настаиваете… Я просто не могу отклонить ваше щедрое предложение, – Стоутбери расплылся в улыбке и протянул в знак благодарности раскрытую ладонь для рукопожатия. Однако Ричард Брессер принял благодарность едва уловимым кивком головы и отошел в сторону.

Прибывая большую часть вечера в тени, мистер Брессер наблюдал за гостями, но в большей степени не сводил глаз с Клэйтона Стоунтбери. Он видел, как женатый мужчина пил, танцевал и развлекался с барышнями, которых вовсе не волновало его семейное положение.

Взгляд Брессера не выражал ровным счетом ничего, его мысли были заняты лишь будущей гостьей. То, во что он ввязался, не сулило ничего хорошего. Он понимал риск и корил себя за то, что не сдержался и вынудил Клэйтона принять его помощь. Но вместе с тем ликовал и с нетерпеньем жаждал увидеть меня на своей территории.

Наутро Клэйтон сообщил о своем решении – провести неделю, а то и две в гостях у Ричарда Брессера.

– Нет, нет и еще раз нет! Клэйтон, прошу тебя, прислушайся ко мне хотя бы раз! Позволь мне уехать или остаться дома, я могу выбрать любую другую комнату и провести в ней несколько дней. – Хватая его за руки, умоляла я.

Мой внутренний голос кричал, что это самая глупая, безрассудная, несущая в себе кучу последствий идея.

– Не пристало моей жене ночевать в покоях слуг! Мое слово неоспоримо, и ты обязана беспрекословно подчиниться! В конечном счете, ты поймешь, что череда дней проскочила быстро, и весь шум был напрасен.

День 1

С тяжелым сердцем, я переступила порог ненавистного особняка. Он был больше нашего, но меньше Гроссери. Нас встретила служанка по имени Роза, старая добродушна женщина низкого роста с копной седых волос собранных в тугой пучок. Она живо проводила нас в отведенные покои, дабы отдохнуть с дороги.

Еще при въезде на территорию особняка, я отметила, каким он был мрачным и темным. Трава словно сама собой перестала расти вокруг него… все пришло в запустение. Если бы ни залитый солнцем простор, ведущий на конюшню, где отдаленно слышались голоса и шнырянье слуг, дом можно было бы причислить к месту безжизненному… кишащему привидениями.

Жизнь не била здесь ключом, не наполнял чарующий цветочный аромат коридоры и не был слышан звонкий смех в этих стенах. Говорилось, что мрак и сумрак поселились в нем с тех пор, как из семьи Брессеров остались только братья, что довольно-таки недолюбливали друг друга.

Ну конечно, один чудовище, а другой тот, кто дорожил своей жизнью.

Внутри особняк был таким же сдержанным. Высокие окна, пара соф расположенных друг напротив друга, кресла, письменный стол, камин с зеркалом и черный рояль, что в сумеречное время легко мог слиться с обстановкой.

Пройдя дальше по коридору можно было столкнуться с портретом в позолоченной раме. У изображенной дамы были наполненные счастьем, лучистые, голубые глаза. Часть русых волос заколота на макушке, а внизу красивые локоны падали на плечи. Первое, что приходило на ум – она довольно красива. Под портретом стояла софа в сине-золотом убранстве.

Кухня, столовая, зала для торжеств, крыло слуг… все, как и везде, вернее почти все…

Поднявшись вверх по дубовой лестнице, мы оказались на перепутье коридоров, одна сторона вела в спальни, а другая в кабинет, библиотеку и несколько закрытых, неизвестных никому, кроме хозяина, помещений.

В то утро мистер Брессер появился всего пару раз, что несказанно меня порадовало. Но спокойным моментам не суждено было продлиться…

Как гром средь ясного неба прозвучал голос Клэйтона, что он уезжает раньше обговоренного времени.

Хватаясь за мужа, как за последний шанс к спасению, я умоляла его остаться или взять меня с собой, но каждый раз ответ был отрицательным.

– Клэйтон, умоляю, не бросай меня тут одну!

– Уверяю, Карнелия, вам не о чем волноваться, – прозвучал где-то за спиной голос хозяина особняка.

Подарив звонкий прощальный поцелуй, Клэйтон Стоунтбери исчез за дверью. Мои руки предательски задрожали, а мысли панический взялись метаться в голове.

– Не стоит так огорчаться, ваш муженек скоро вернется, – ухмыляясь, произнес Ричард Брессер, приблизившись ко мне.

– Я… я не огорчена.

– Разумеется, этот остолоп вряд ли может вызвать у вас подобные эмоции. Причина вашей взволнованности – я.

– Что? Нет! – Возразила я, вспыхнув от корней волос до кончиков пальцев на ногах. Каков нахал!

Порывисто обернувшись, я не ожидала увидеть мистера Брессера настолько близко. Врезавшись в его широкую грудь, я отскочила от мужчины, как от огня. Его губы сжались в тонкую линию.

Наклонившись, он шепнул:

– Вы плохая лгунья.

– Я не понимаю, о чем вы толкуете, – попятилась я, не желая находиться с этим опасным человеком на столь близком расстоянии.

– Вы боитесь меня? – Шагнув вперед, задал он вопрос, хотя прекрасно знать ответ на него. – Я вас не обижу.

– Позвольте мне уйти. – Поняв, что путь к отступлению зашел в тупик, я прижалась спиной к запертой двери.

– Я вовсе не удерживаю вас. Комната наверху полностью в вашем распоряжении.

– Вы прекрасно поняли, что я имела в виду. Я желаю вернуться домой!

Хозяин особняка оперся одной рукой о дверь, совсем рядом с моей головой, другой же устало потер переносицу.

– Карнелия, вы не лишенная ума прекрасная женщина, так зачем твердите одно и то же? Вы же понимаете, что уедете отсюда только в сопровождении мужа. Хотя с его стороны совершенно глупо оставлять вас в чужом месте без сопровождения.

Его лицо находилось слишком близко. Не выдержав напряжения, я отвернулась. Ричард Брессер резким движением схватил меня за подбородок и властно повернул к себе, заставляя посмотреть прямо в глаза.

– Не смейте отворачиваться, когда я говорю с вами! – Внезапная злость завладела им, и я ощутила, как завибрировало его тело под темным одеянием, как заходили желваки, и как участилось его дыхание.

– А вы не смейте прикасаться ко мне. То, что Клэйтон принял ваше приглашение, не дает вам право вести себя подобным образом! Впредь, хватайте так моего мужа, но не меня! – Оттолкнув мистера Брессера, я взбежала вверх по лестнице к себе в покои.

Несколькими часами позже бродя по дому, я заглянула в библиотеку. Оглядев помещение и убедившись, что здесь никого нет, я двинулась к стеллажам с книгами. Заприметив парочку, я протянула руку к произведениям, что так томились на полке. В это мгновение появилось ощущение неуютности, от чего я резко обернулась, обводя взглядом все вокруг.

Чудовище стояло, облокотившись о стену, прямо напротив и изучало меня из-под опущенных ресниц.

– Разве я давал свое позволение на то, чтобы вы бродили по дому в столь поздний час?

Все мое нутро задрожало. Мне хотелось кричать и бежать, бежать как можно дальше. Я не желала видеться с кровожадным убийцей, не желала ничего о нем знать. Но судьба порой любила злые шутки, и вот я находилась на территории сущего зла.

– Если мне не изменяет память, то по приезде вы сказали, что я могу делать все что захочу. – Собрав по стенкам крупицы своей храбрости, возразила я.

– Это слишком фривольная трактовка моих слов. Вы всего лишь гостья, которой и так позволено слишком многое.

О небеса, за что мне все это? Почему бы ему не убить меня еще в лесу? При первой нашей встрече. К чему все эти кошки – мышки?

– Вы противоречите сами себе, мистер Брессер. Я не просила вашего гостеприимства. Также, утром я говорила, что желаю уехать, но вы дали понять, что этого в ближайшее время не случится. – Вздернув подбородок, ответила я с напускным спокойствием. Но на самом деле, меня всю колотило внутри. Стук в висках временами заглушал мой собственный голос. Но ни за что не следовало показывать ему, насколько сильно мой владел страх.

– Ваши желания, подобного рода, меня мало волнуют. Вы пробудите здесь столько, сколько потребуется.

Не намереваясь находиться больше в его компании, я подхватила подол вишневого платья и направилась к выходу, прямо и непоколебимо. Возле двери Ричард Брессер удержал меня за локоть.

– Завтра у меня намечено одно важное дело и чтобы вы не выкинули какую-нибудь глупость, вам придется пойти со мной.

– Нет, не хочу.

– Вы не поняли, это не вопрос. Я просто поставил вас перед фактом.

Я вырвалась из его хватки и молча удалилась, звонко хлопнув дверью. Мне показалось, что от стука упало несколько книг. Жаль не стеллаж на голову своего хозяина.

День 2

Днем, как и было обещано, Ричард Брессер забрал меня с собой на «переговоры».

Войдя в здание жуткого вида, он оставил меня в одном из коридоров, веля ждать его там. Мне ничего не оставалось, как смириться.

Всевышней знает, сколько времени я простояла в полном одиночестве, окруженная пустынными, слегка обшарпанными, темно-зелеными стенами.

Не желая больше дожидаться, я отправилась на поиски мистера Брессера. Почему я обязана потакать ему во всем? Он мне никто! Он не имеет право диктовать мне, что делать, а что нет! Я не его собственность!

Дверь одного из кабинетов была приоткрыта, заглянув туда, я застыла от ужаса. Ричард Брессер с глазами заполоненными тьмой, вздутыми ветвистыми венами по всему лицу и острыми обнаженными клыками обезглавил мальчишку, который совершил, по мнению кровожадного монстра нечто непростительное. Ему от силы было лет восемнадцать… Слишком юный и совершенно не познавший прелестей жизни… Зажав рот руками, дабы скрыть рвущийся вопль наружу, я попятилась, пускаясь бежать.

Не разбирая дороги, я неслась вдоль закрытых дверей. Свернув за крайний поворот, мечтая выбраться на свежий воздух, я уткнулась носом в дорогую ткань черной рубашки с золотой вышивкой у воротника. Сильные пальцы схватили меня за предплечья и хорошенько встряхнули, на долю секунды отрывая ноги от пола.

– Это очень плохая попытка.

– В-вы чудовище! – Задыхалась я, пытаясь высвободиться из лап Брессера. Все мои толчки и рывки потерпели крах, даже на секунду не ослабевая его хватки.

– Да неужели? Я знаю об этом, милая, напоминать не стоит.

– Вы совершенно не заботитесь о том, что топчите чужие судьбы! Вам все равно, что чувствуют окружающие? Хотя о чем я толкую? Вам же чуждо все человеческое! Вы жестокий, бессердечный монстр! – Перешла я на крик, в надежде, что он оттолкнет меня.

Я видела, как свирепел его взгляд, я чувствовала, как хватка рук становилась невыносимой. Ричард Брессер подхватил меня под локоть и двинулся к выходу с такой скоростью, что мне пришлось бежать, лишь бы избежать участи быть протащенной лицом по каменному полу.

До самого особняка он не разжал своей руки, но стоило войти в дом, как Ричард Брессер с силой швырнул меня на диван неподалеку от входа. Я тихо застонала и схватилась за больное место, рука покраснела и покрылась синяками. По щекам потекли обжигающие слезы.

Сделав глубокий вдох, он смахнул падающие на глаза русые прядки.

– Сегодня я намеревался вас пригласить на вечернюю прогулку, но исходя из сложившихся обстоятельств… Думаю, ваш ответ будет очевиден. Впрочем, как и мой. Подозреваю, вы не будете удивлены, что прогулка пройдет в принудительной форме. – Бросил на ходу мистер Брессер, оставляя меня в полном одиночестве.

Как только шаги его стихли, я дала волю эмоциям.

Оплакивая свою несчастную жизнь, неспособность как-то воздействовать на те или иные обстоятельства и желая, забывшись исчезнуть, я пропустила миг, когда солнце склонилось к горизонту, а его лучи окрасили небо в рваные багровые облака.

Приведя себя в чувства, нацепив привычную маску, я вышла к мистеру Брессеру, который вот уже около получаса дожидался в гостиной.

Выйдя за пределы сада, и обогнув редко растущие деревья, взору предстал потрясающий вид, от которого захватило дух: крутой обрыв, что манил раскрыть руки и прыгнуть навстречу простирающимся просторам.

Голова закружилась, и я не посмела шагнуть ближе. Вид будоражил кровь, но прочувствовать его в полной мере – путем полета вниз, не хотелось.

Ричард Брессер стоял чуть позади, но заметив охвативший меня страх, обошел и протянул руку, приглашая взяться за нее и приблизиться к краю. Немного замешкавшись, я все же вложила свою маленькую ладошку в широкую, слегка грубую, ладонь. Решив, что если откажусь… отпряну от него, будет только хуже.

Как ни странно, но прикосновение не вызвало должного отвращения. Но чего я ожидала? Что моя рука покроется кровавыми язвами или вовсе обратится в пепел?

Малейший порыв ветра мог с легкостью столкнуть меня в пропасть. В этом и заключался его план? Скинуть меня с обрыва и выдать всем за несчастный случай? Пожалуй, так и случится, если я не перестану сопротивляться. Хотя, кто знает, возможно, я стану его ужином.

По телу пробежала дрожь и в тот же миг, вокруг моей талии сомкнулись руки. Он не прижимался и не позволял себе непристойности. Нет. Ричард Брессер был аккуратен. Он позволил себе этот крохотный, едва уловимый, контакт, лишь бы защитить меня от порывистого ветра, который ближе к краю набирал обороты.

– Расслабьтесь. Неужели вы думаете, что я не удержу вас?

Пожалуй, я не стану отвечать на этот вопрос.

Ветер растрепал мои собранные в косу волосы, и я почувствовала, как Ричард Брессер осторожно поправил их.

О небеса, все, что сейчас происходило бы непозволительным: стоять здесь один на один, позволять трогать свои волосы и чувствовать жар его рук на талии… это было сродни измене.

Мой нос уловил исходящий от него запах мяты и хвои. Признаю, пах этот мужчина волнующе. На мгновение я позволила закрыть глаза и вдохнуть полной грудью, наслаждаясь ароматом. Но то было лишь мгновением, которое необходимо было немедленно прекратить.

Отстранившись, я отошла к одиноким деревьям.

– Вы замерзли?

– Почему вы убили того юношу? – Пропуская его вопрос мимо внимания, я задала свой, который не давал мне покоя целый день. – Сколько ему было? Семнадцать? Восемнадцать?

Мистер Брессер, что облокотился спиной о ствол, тут же выпрямился. Сунув руку в карман, а другой начал ковырять кору дерева, он медлил. Неужели не было никакой причины? Этого я боялась больше всего – что он предпочтет бросить душераздирающую правду в лоб.

– Этого… юношу, как вы пожелали выразиться, звали Джек. Вы недавно прибыли в Корскор и возможно не слышали о череде убийств, что происходили на протяжении года. Их было три, если быть точнее. Разумеется, Гарри предпринимал меры, но такому как я куда проще взять след, согласитесь.

– То есть, вы ходите сказать, что тот мальчик…

– Джек убил трех несовершеннолетних девочек. Им было: десять лет, семь и шесть. После изнасилования, он душил их и оттаскивал тела в лес.

– О небеса… – Прошептала я, зажмуривая глаза. К горлу подкатила дурнота. Мне стало противно, что я смела жалеть его, пусть даже не зная правды.

– Я наткнулся на него совершенно случайно и решил не отправлять на суд. Я никоем образом не хочу оправдаться, но в этом случае… думаю, на мою жестокость можно закрыть глаза. Быть может, я поспешил, и следовало сделать это прилюдно, чтобы каждый человек в городе знал сукина сына в лицо, а Гарри и его солдаты внесли бы в списки своих героических поступков и этот… но я желал ему немного иной смерти. – Брессер улыбнулся, вспоминая взгляд маньяка перед смертью. – Я хотел, чтобы он думал, будто за ним явился демон, который с великой радостью заберет его мерзкую душонку в ад, за совершенные злодеяния.

Ричард Брессер раскрылся для меня с другой стороны. Он был прав, жестокость нельзя было оправдать, но этот случай казался мне исключительным. Губительное чувство страха, царившее в моей душе, подвинуло нечто теплое, подобное тягучему меду…

Не отрывая от меня глаз, он тихо произнес:

– Скажете, что после данного поступка вы возненавидели меня еще больше?

– Вы довольно не простой… человек, мистер Брессер. – Я замялась и все же отвела взгляд, на свои сцепленные в замок руки. – Но я все же закрою глаза на то, что вы сделали с убийцей, ибо в какой-то мере разделяю вашу позицию.

Прищур голубых, подобно льду, глаз и напряженно-сжатые губы расслабились, сменяясь на мягкость и легкую полуулыбку, где я смогла уловить долю благодарности.

– Что ж, думаю, нам стоит возвращаться. Не хочу, чтобы вы замерзли.

Приблизившись к особняку, я подняла глаза к небу. Россыпь звезд, создаваемая созвездия, таили в себе множество загадок… таких таинственных и необъяснимых. Вот в темно-синей бездне рухнула звезда, исчезая далеко необъятной глубине.

Сомкнув веки, я загадала желание, но когда ресницы дрогнули, вновь открываясь, то столкнулась с изучающим взглядом мистера Брессера.

– Звезда упала. – Объяснила я.

– И что же вы загадали? – Улыбнулся он, слегка склонив голову.

– Не скажу, а то не сбудется. – Закусив губу, я взглянула в его светящиеся в ночи глаза. – А вы?

– Не имею такой привычки.

– Ах, это поистине печально. – Выдохнула я, пожав от прохлады плечами.

Пройдя в гостиную, мистер Брессер остановился у письменного столика, где лежала огромная стопа писем, задержав на них взгляд, он что-то обдумывал.

– Благодарю за прогулку и за внесенную ясность по поводу того человека. – Нарушила тишину я, отправляясь в сторону лестнице.

Ричард Брессер хотел что-то сказать, но с губ сорвалось лишь:

– Доброй ночи.

– Доброй ночи. – Эхом отозвалась я.

Оказавшись у себя в покоях, я опустилась на стул возле будуарного стола и широко распахнутыми глазами уставилась в отражение.

О небеса, что же я делаю?

Страх никуда не делся, но по соседству с ним поселилось нечто иное… Мне хотелось анализировать мистера Брессера, понять и полностью дать разгореться теплому огоньку в груди.

День 3

Наутро, я попросила наполнить ванну. Пролежав в горячей, наполненной ароматными маслами воде, пока та совсем не остыла, мою голову терзал рой гнетущих мыслей, а все мои старания расслабиться потерпели поражение.

Обвернув вокруг тела полотенце, я вышла из смежной комнаты в свои покои. Там-то я и столкнулась с мистером Брессером, что держал в руках стопку писем, позже я обнаружила, что они были от брата, Милены и Рут, что с нетерпением докладывала об изменениях. От неожиданности я не сумела сдержать вскрик.

– Я решил, что вас нет. Прошу прощения, – отводя взгляд в сторону, пробормотал он.

Гнусный лжец, он же обладал острым слухом! Я это заметила еще в лесу, во время охоты. И трудно было не взять во внимание плеск воды.

– Мистер Брессер, я не слышала стука в дверь, если вы вообще стучали… – покрывшись пунцовыми пятнами, я ухватилась за плотную ткань пальцами так сильно, что костяшки побелели.

О небеса, ну почему он продолжал здесь стоять?

Его взгляд скользнул по моему, почти обнаженному, телу и я вспыхнула еще сильнее. Какой стыд! Это непозволительно! Я могла бы сейчас закричать и потребовать наказание для него, но… муженек предпочел оставить меня без сопровождения, на чужой территории.

– Письма… – Наконец-то протянул он.

– Благодарю вас, но впредь будет достаточно, если вы позволите своим слугам выполнять их обязанности. – Выхватив пергамент, я поспешила к прикроватной тумбе на резных ножках.

Стоило отвернуться, как я почувствовала легкое, едва уловимое скольжение вдоль позвоночника и обжигающее дыхание на волосах. Порывисто обернувшись, в комнате я никого не обнаружила.

Оставшуюся часть дня я провела за написанием ответных писем и чтением книг, благо, господин всего и вся сжалился и впустил-таки меня в библиотеку.

Вечером, в самый предзакатный час в покои пришла Роза, сообщив, что господин ожидает. Вначале я удивленно захлопала ресницами, но вдруг вспомнила, какой был день – миг купидинов. Иначе, бабочек голубянок, что поднимались из высокой травы в лучах закатного солнца и взмывали над Долиной.

По сохранившимся старинным поверьям, такие бабочки являлись воплощением душ давно ушедших предков, а ночная темнота, что накатывала после, ассоциировалась с потусторонним миром.