Рейдер-2

– Но послушайте, – снова попытался вмешаться Соловьев, однако судья снова сделала ему предупреждение.

– Ваша честь, разрешите вопрос? – поднял руку Павлов. – Тот факт, что деньги еще не поступили на счет получателя кредита, не говорит об умысле Соловьева. Держать человека под стражей лишь потому, что операция по переводу семидесяти двух миллиардов рублей может занять какое-то время, как вы сами понимаете, уже само по себе как минимум самоуправство.

Он посмотрел на Дрозда, но тот и бровью не повел.

– Более того, прошу суд учесть тот факт, что денежные средства исчезли из банка в тот период, когда мой подзащитный уже находился под стражей.

Судья скучающим голосом поинтересовалась:

– У защиты есть еще возражения по поводу рассматриваемого вопроса?

– Да, ваша честь. Невзирая на тяжесть предъявленных обвинений, большинство преступлений носит экономический характер и предусматривает иные меры пресечения, нежели в виде лишения свободы. Мнение защиты о найденном пистолете однозначно – пистолет Соловьеву подбросили. Кроме того, Соловьев – уважаемый человек, ранее никогда не привлекавшийся к уголовной ответственности. Он гражданин России, имеет постоянное место жительства в Москве, воспитывает двоих детей, один из которых малолетний. Необходимо упомянуть и о состоянии здоровья моего подзащитного, – с этими словами Павлов через судебного пристава передал судье справку. – Нахождение под стражей создает прямую угрозу его жизни.

Закончив перечислять доводы, Павлов резюмировал:

– Я прошу применить к моему подзащитному меру пресечения, не связанную с лишением свободы, в частности, отпустить его под подписку о невыезде.

Дрозд почесал ухо и уставился в окно, всем своим видом демонстрируя полное пренебрежение к выступлению адвоката.

– Суд удаляется на совещание, – сказала судья и встала из-за стола.

Артем сел на место. На душе было муторно, словно его вывозили в грязи. Он понимал, что за сорок восемь часов он и так много сделал, но то, что произошло сейчас, не укладывалось ни в какие рамки, и часть вины он видел в себе. Он был почти уверен, что Соловьева не выпустят. И ему было безумно жаль Евгению, жену Аркадия Алексеевича, которая, закусив губу, неподвижно сидела, сцепив перед собой руки.

Так и вышло. Малинина, выйдя из совещательной комнаты, отрывисто бросила:

– Суд учел представленные следствием доказательства и возражения защиты. Эти возражения не смогли опровергнуть выводы обвинения. Судом также принята во внимание степень общественной опасности тех преступлений, в которых обвиняется Соловьев А.А. Принимая во внимание характер преступных деяний, инкриминируемых Соловьеву Аркадию Алексеевичу, суд постановил…

Аркадий Алексеевич замер, костяшки его пальцев, мертвой хваткой вцепившихся в решетку клетки, стали белыми от напряжения.

– …меру пресечения в виде содержания под стражей оставить прежней и продлить срок содержания под стражей до двух месяцев, то есть до 24 июля 2011 года…

Банкир обмяк и почти свалился на скамью. Его лицо тоже обмякло, словно из него вынули кости, и он лишь бессмысленно вращал зрачками.

– Заседание окончено. Конвой, уведите обвиняемого.

Дрозд с нескрываемым ехидством смотрел на Павлова. Тот, поймав взгляд следователя, тоже одарил его обезоруживающей улыбкой. Геннадий Яковлевич перестал скалиться и, быстро собрав документы, покинул зал.

– Артем, что же теперь будет? – едва сдерживая слезы, спросила Евгения, когда ее мужа увели.

– Ничего, Евгения. Бывает и такое, – сказал Артем. Этот неудачный раунд только еще больше его раззадорил, и он чувствовал, что у него открылось второе дыхание. – Проигранный бой не означает проигранное сражение.

Сослуживцы

Дрозд вернулся в кабинет в прекрасном расположении духа. Он верил, что собранных доказательств будет достаточно для того, чтобы этот жирный индюк Соловьев остался на нарах, но… Не понаслышке зная о репутации Павлова, он до последнего ожидал от него какого-нибудь замысловатого юридического финта. Ан нет, не вышло. Знай, адвокатишка, свое место.

Впрочем, расслабляться было рано – такие, как этот Павлов, быстро не сдаются, если вообще сдаются, в смысле, добровольно. Но в настоящий момент ситуация складывается так, что все козыри у него, а Артемию Павлову, мэтру российской юриспруденции, карта явно не шла.

Дрозд тут же позвонил Блинкову и сообщил, как прошел судебный процесс. Тот сдержанно похвалил следователя и сказал, что доведет эту информацию до заказчика.

«Боится сглазить», – подумал Геннадий Яковлевич, когда разговор был окончен. Собственно, сколько он знал Блинкова, таким он был всегда.

Дрозд щелкнул в воздухе пальцами. Пока все шло, как и было задумано.

…Сразу после этой беседы Блинков вышел на связь с Голдом.

«Соловьеву продлили каникулы на два месяца. Все под контролем», – написал он письмо. Несколько минут Анатолий ждал ответа – на мониторе мерцал зеленый значок, свидетельствовавший, что Голд находился в сети, но так ничего и не дождался. Ну и хорошо.

Он давно знал Голда. Но если бы ему тогда, двадцать с лишним лет назад, сказали, где и при каких обстоятельствах он снова встретится с этим человеком, Блинков расхохотался бы этому фантазеру в лицо и повертел бы у виска пальцем. Однако судьба распорядилась иначе…

Они были совершенно разные, когда встретились на флоте. Блинков – почти дембель, снисходительно-неторопливый, уже вкусивший морской соли и знавший, что такое служба на море. Голд тогда еще был нескладным юнцом с пробивавшимся пушком над верхней губой. Но, несмотря на кажущуюся простоту и наивность, было в нем что-то необычное, выделявшее из серой массы остальных парней-новобранцев. И Блинков очень быстро убедился в этом. Прежде всего старослужащего поразил талант Голда схватывать все на лету, его умение молниеносно обрабатывать информацию, вычленяя необходимое и отсекая лишнее, а также способность использовать эту информацию в нужном месте и в нужное время.

А вот в физическом плане Голд был слабоват. В первые дни службы «деды» устроили ему своеобразную проверку, которую проходили все салаги. Голд отказался выполнять требования старослужащих, за что был избит, хотя и пытался оказать сопротивление. Но куда ему, щенку, против двух шкафообразных дембелей? Однако даже при избиении он не стонал, не кряхтел, а переносил боль молча, стиснув зубы. Блинков кое-чему научил его, и Голд с вежливой холодностью принял помощь: мол, товарищ, благодарю вас, конечно, но это лишнее, можно было и не напрягаться.

Впоследствии эти двое, принимавшие участие в «преподнесении урока» Голду, в разное время были подставлены перед командованием, причем таким филигранным образом, что в их пользу не сыграл даже факт приближающегося дембеля, а один из них загремел на гауптвахту.

Все догадывались, чьих рук это было дело, но Голд шел к цели спокойно, расчетливо, никуда не торопясь. Месть, как известно, блюдо, которое следует подавать холодным, и он с этим справился блестяще. С тех пор Блинков открыл в нем новое качество – злопамятность. Голд никогда и никому ничего не прощал; у него в черепной коробке словно размещался миллион ячеек, в каждой из которых хранилась, как в файлах супермощного компьютера, информация – кто, что, когда и где против него замышлял.

Он внимательно слушал Блинкова, когда тот давал ему дельные советы, и никогда не перебивал, и Блинков знал, что такой парень, как Голд, далеко пойдет.

Выйдя на гражданку, Анатолий пошел учиться на юриста. Что было с Голдом, он не знал, но интуиция подсказывала будущему правоведу, что вряд ли этот худой паренек будет связывать свою жизнь и судьбу с морем да и со службой Отечеству вообще. Нет. Люди с такой хваткой, как у Голда, идут далеко и всегда добиваются поставленной цели. Причем характер средств, используемых при этом, не имел для Голда ровным счетом никакого значения. При этом Блинков выявил для себя еще одну черту своего армейского протеже – при необходимости этот худенький юноша с холодным взглядом и бесстрастным выражением лица пойдет по трупам. В прямом смысле слова.

Судьба снова свела их через несколько лет. Голд уже не был тем субтильным пареньком, он раздался в плечах, окреп. Все тот же колючий, недоверчивый взгляд, словно прощупывающий собеседника, наподобие сканера. К тому времени он вплотную занялся политикой, и скорость его карьерного роста поражала – Голд в прямом смысле карабкался вверх по телам своих конкурентов, цепляясь за них зубами и ногтями.

Блинков тогда уже успел разочароваться в своих скромных профессиональных достижениях и искал чего-то нового. Нет, он не жалел о сделанном выборе стать юристом. Но на тот момент Анатолий четко усвоил, что честным способом заработать много денег в России практически невозможно.

Он был хорошим юристом, Голд – грамотным чиновником, обладавшим серьезным административным ресурсом. Отсюда и начался их новый совместный бизнес, суливший неплохие барыши.

Лед тронулся

Павлов вышел на улицу, обдумывая план дальнейших действий. Он не особенно расстроился провалом в суде – это не было свойственно его стилю, в его практике случалось и не такое. Да и вообще, неудачи как раз и нужны для дальнейшего подъема. Возможно, на месте судьи он поступил бы точно так же и оставил Соловьева под стражей. Вот только Аркадию Алексеевичу от этого, откровенно говоря, не легче.

Он набрал номер своего помощника Ивана.

– Слушаю, Артемий Андреевич! – отозвался парень.

– Ваня, нужна твоя помощь. Про «Трест-Банк» слышал?

– Ну-у, – протянул Ваня. – Там вроде проверки какие-то были. И гендиректора, если не ошибаюсь, арестовали.

– Именно, Вячеслава Ракитина. Кстати, он мертв. Мне нужно срочно найти нашего коллегу, который его защищал. Заодно съезди в банк, поговори с сотрудниками, узнай, где найти его родственников. И прошу, пооперативней.

– Сделаю все, что в моих силах, – пообещал помощник.

После этого Артем набрал номер Саффирова.

– Шамиль? Здравствуй еще раз. Не отрываю? Послушай, окажи содействие. Есть такая фирма – ОАО «Зигзаг». Пробей по своим каналам, кто учредитель, в общем, все, что есть интересного.

– А что с ней? Хоть в двух словах, – полюбопытствовал Шамиль.

– Да ходят упорные слухи, что эта контора де-юре спортивным инвентарем занимается, а де-факто подрывников на Кавказе готовит. Причем на деньги моего клиента, банкира.

– Ой ли? – не поверил Шамиль. – Знаешь, думаю, если бы это было так, то, наверное, я бы давно прослышал. У меня на Лубянке много знакомых, я постоянно с мужиками в контакте.

– И все равно, сделаешь? Прости, что наглею, но ты меня знаешь, по ерунде не стал бы напрягать.

– Не вопрос, Тема. Как сам?

– Как обычно, – усмехнулся Павлов. – Занят, как однорукий расклейщик объявлений.

– Ладно, я позвоню.

Павлов сел в машину и, достав блокнот, стал рисовать какие-то замысловатые, только ему понятные схемы.

«Итак, задача № 1 – вытащить Соловьева. Чем дольше он будет находиться под стражей, тем меньше вероятность, что деньги отыщутся», – размышлял Артем.

«А вдруг это все подстава?» – неожиданно заговорил в нем внутренний голос. Павлов даже как-то весь подобрался, словно пружина. Действительно, уж как-то все слишком легко получается… Может, пистолет-то Соловьеву и подбросили, но что с кредитом? И неважно, что деньги пропали, пока Аркадий Алексеевич кормил клопов на шконке, – у него мог быть сообщник. Семьдесят два миллиарда – это вам, товарищи, не фунт изюму. Тут любой согласится посидеть на тюремной баланде, а там, глядишь, Павлов и придумает что-то, и вытащит в итоге…

Однако Артем вскоре отбросил эту мысль. Он знал Соловьева, а кроме того, пока все факты свидетельствовали о том, что банкир кому-то очень мешает.

Во-вторых, кредит. Куда подевались деньги? Никто ведь не пришел с автоматом и не забрал эти злосчастные семьдесят два миллиарда. Ситуацию осложняло то, что, по сути, исчезли не сами деньги, а запись с корреспондентского счета «Сатурна» – деньги-то виртуальные. Оставалась надежда, что эта компания «ЛУЧ» все же получит деньги, но почему-то Павлову слабо в это верилось.

Артем открыл свою визитницу и, полистав, наконец нашел нужную карточку – сотрудника Центробанка России, которому в свое время оказал юридическую поддержку при наследственном споре. Он набрал указанный на визитке номер и, договорившись о встрече, повернул ключ зажигания.

Выезжая на проезжую часть, адвокат вдруг заметил, как справа задним ходом движется белоснежная «Тойота Камри», причем водитель явно не замечал намеревающегося совершить маневр Павлова, который в этот момент пропускал проносящиеся мимо машины. Артем посигналил и, видя, что японская иномарка сейчас врежется в него, в самую последнюю секунду сдал назад. И опешил, с удивлением узнав в машине… Полину. Девушка чуть ли не наполовину высунулась из автомобиля, глядя, что творится позади, вероятно, напрочь забыв о существовании зеркал. Она обратила внимание на машину Артема в тот момент, когда столкновение, казалось, было неизбежным. Журналистка тоже узнала Павлова и, улыбнувшись как ни в чем не бывало, помахала ему рукой.

– Это, наверное, судьба, – пробормотал Артем. На конференции они столкнулись лбами, сейчас же чуть машины не покалечили. Что дальше?

– Что вы тут делаете? – весело спросила Полина. Казалось, она была искренне рада видеть адвоката в такой неформальной обстановке.

– Еду на машине, – ответил Павлов. – То есть собирался ехать. А вы?

– А я тоже еду на машине, – в тон адвокату серьезно ответила девушка, и Павлов едва не рассмеялся. – Только вот поворот пропустила, а тут вы, – беспечным голосом произнесла журналистка и поправила прическу.

«А она действительно хорошенькая», – промелькнула у Павлова мысль.

– Я сегодня пыталась разыскать вас, – вдруг сказала Полина. – В вашей коллегии сказали, что вы постоянно в разъездах, но телефонного номера не оставили, хоть я и представилась.

– Что-то случилось? – спросил Артем.

Сзади отчаянно засигналили – они загораживали проезд.

– Позвоните мне, как освободитесь, – сказала Полина. – Хорошо?

– Позвоню, – кивнул Павлов. – И будьте аккуратнее на дорогах.

«Интересно, зачем она звонила?» – подумал Артем, провожая взглядом в зеркало автомобиль Полины. О причинах он мог только догадываться, но почему-то больше склонялся к версии о том, что эту молодую эффектную журналистку интересовало что угодно, но только не его профессиональная деятельность.

Он снова вернулся мыслями к этой запутанной истории с банком. В его практике был случай подставы банка. Схема примерно такова. Через проплаченные СМИ запускалась «утка», что в отношении гендиректора возбуждено уголовное дело, проверки выявили массу грубейших нарушений, банк на грани дефолта и если сейчас в срочном порядке не забрать свои «кровные», то потом будет поздно – что взять с банкрота? Арендованный офис и пару устаревших компьютеров? Причем информация распространялась среди клиентов банка по электронной почте от имени самого банка, руководство которого ничего не подозревало.

Народ, повинуясь стадному инстинкту, естественно, ломится в банк, сметая все на своем пути, и инкассаторы по несколько раз на дню, ругаясь на чем свет стоит, подвозят и подвозят деньги. Бедный гендиректор до хрипоты орет, что никаких проверок не было и в помине, но наш необыкновенный народ, наученный горьким и бесценным опытом, пропускает эти стенания мимо ушей и снисходительно качает головой: «Нет уж, дорогие мои, не верим мы вам!» – и методично опустошает банкоматы.

Валерий Зыкин, консультант по рассчетно-кассовым операциям Центробанка, встретил Павлова у входа в здание. Они поздоровались, и Артем вкратце изложил суть проблемы.

– Если я правильно понимаю, отследить перемещение денежных средств со счета на счет не так уж сложно? – задал он вопрос Валерию. – Ведь ваша структура контролирует подобные операции.

– Так-то оно так, – проговорил Валерий. – Если деньги перекинули на корреспондентский счет, тогда нет проблем. Но их могли перевести на личный счет, и притом не один раз. Это как продажа левой квартиры – с каждой следующей продажей доказать что-либо будет все сложнее. Но, в принципе, реально.

– А под финал – добросовестный приобретатель, – закончил вместо Зыкина Артем. – Я могу попросить тебя об одолжении?

Валерий кивнул.

– Я попрошу ребят посмекалистее, – сказал он. – Только мне нужны исходные данные нужного тебе банка. У тебя есть листок? Я напишу, какие сведения мне необходимы.

Павлов протянул Зыкину блокнот с ручкой, и тот начал писать.

Валеев

Несмотря на все неурядицы, в банке «Сатурн» продолжалась текущая работа. Открытие и закрытие вкладов, денежные переводы, выдача кредитов, обмен валюты и так далее. Однако атмосфера тревожного ожидания ощущалась на каждом квадратном миллиметре помещений банка, и у каждого сотрудника в голове вертелась одна и та же мысль: «Что же будет дальше?» Так, кассир уже хотела уволиться от греха подальше, но Сергей Валеев, заместитель Соловьева, намекнул перепуганной женщине, что, конечно, уволить он ее может безо всяких проблем, но в свете последних событий ее поспешное увольнение будет выглядеть в глазах правоохранительных органов как знак, что кое у кого рыльце в пушку. Женщина забрала заявление.

А в два часа Валеев собрал совещание. Заместитель обвел взглядом собравшихся. Лица у всех напряженно-подозрительные, словно отныне никто никому уже не мог доверять.

– Я буду краток, – сказал Валеев. – Не стану обсуждать то, почему сейчас с нами нет Аркадия Алексеевича, – это работа органов правопорядка, и я пока воздержусь от суждений, кто прав и кто виноват. Чтобы не было кривотолков, прошу внимательно выслушать меня. Во-первых, если кого-то будут вызывать на допрос или требовать предоставить какие-либо сведения – немедленно ставьте меня в известность. Во-вторых, никакой информации для прессы; ссылайтесь на мое распоряжение, особо назойливых направляйте ко мне. Нечего этим стервятникам наживаться на чужих проблемах. В-третьих – и это, наверное, наиболее приятная новость, – я сокращаю рабочий день. Работаем по полдня – часть сотрудников до обеда, остальные – после. Определитесь между собой, хотите – составьте график, только в коридор на всеобщий обзор не вешайте. В общем-то, это все. Вопросы?

Ответом была гнетущая тишина. На лице Валеева появилось выражение «я-так-и-думал».

Все стали потихоньку расходиться, осталась лишь главный бухгалтер, Светлана Викторовна Гончарова, невысокая женщина сорока пяти лет. Она молча смотрела на Валеева, на бледном лице отражался калейдоскоп эмоций, от надежды до беспокойства, переходящего в животный страх.

– Что-то непонятно, Светлана Викторовна? – осведомился Сергей, достал пачку сигарет и щелчком ногтя ловко выбил одну.

– Я хотела бы напомнить вам о нашем уговоре, – тихо произнесла женщина. Она старалась не встречаться с ним глазами, так как просто не в состоянии была выдержать этот ледяной, немигающий, как у змеи, взгляд.

– А… – разочарованно протянул Валеев и небрежно сунул сигарету в рот. – Я же говорил вам, что ваши вопросы будут решаться тогда, когда я скажу, что все закончено. Помните?

Гончарова едва заметно кивнула, переведя взгляд в пол.

– Я разве говорил, что все закончено?

– Нет.

Валеев лучезарно улыбнулся, продемонстрировав ровные и белые зубы, которые не свойственны курильщикам.

– Тогда о чем разговор? У вас ко мне что-то еще?

Светлана Викторовна чуть ли не с ненавистью посмотрела на заместителя:

– Нет. Пока нет.

Улыбка исчезла с губ Сергея. Гончарова уже собиралась уходить, как он окликнул женщину:

– Гончарова!

Она обернулась.

– Ты знаешь, что будет, если ты совершишь необдуманные действия. Хорошенько подумай, прежде чем что-либо сделать.

Мгновенье главбух рассматривала Валеева с нескрываемым отвращением и, ничего не сказав, вышла.

«Сука», – подумал Сергей, достал зажигалку и направился к выходу. Он почти жалел, что остановил свой выбор на ней.

…Распрощавшись с Зыкиным, Артем вспомнил, что пообещал позвонить Полине.

– Артем, здравствуйте! – обрадовалась она, услышав голос адвоката. – Уж и не думала, что позвоните.

– Почему?

– Ну, дел, наверное, невпроворот…

– Это точно. Так что у вас случилось?

– Почему сразу случилось? Вы считаете, что вам звонят только тогда, когда пора кричать «караул»?

Павлов перевел дух. А ведь и в самом деле, в последние годы он настолько свыкся с этим жестким ритмом, не дающим никакого шанса расслабиться и отвлечься, что эти бесконечные авралы и цейтноты стали одной из неотъемлемых составляющих его повседневной жизни.

– Да, вы правы. Если у вас есть ко мне какое-то дело, мы можем встретиться и все обсудить, не так ли? – с легкой улыбкой произнес адвокат.

– С удовольствием, – после короткой паузы ответила Полина, и Артем готов был биться об заклад, что в тот момент она тоже улыбнулась. Он взглянул на часы.

– Если вас это устроит, мы могли бы встретиться у ресторана «Сакура», это неподалеку, рядом с Цветным бульваром. В девять вечера подойдет?

– Вполне.

Как только он отключил телефон, позвонил Иван.

– Слушаю, Ваня.

– Артемий Андреевич, я только что из «Трест-Банка».

– Как успехи?

– Мне повезло, там была супруга Ракитина, Мария Максимовна. Я представился, сказал, что работаю под вашим началом. Она, как только вашу фамилию услышала, сразу захотела с вами встретиться. Я телефон ее вам сейчас сброшу.

– Отлично. Еще что-нибудь?

– Они все считают, что Ракитина убили. Он ни за что не покончил бы с собой, – сообщил Ваня. – Его жена недовольна работой адвоката. Это Инна Сальская. Помните?

– Знаю такую, – буркнул Павлов. Скандальная пиарщица, больше волнующаяся за свой имидж и внешность, чем за судьбу подзащитных. Неужели Ракитин не мог выбрать кого-то другого? – Ванюша, спасибо, ты молодец. Пока отбой, если что, сразу звони.

Так… Значит, считают, что Ракитина убили? Павлов посмотрел в окно. Ситуация становится все более интересной.

Ужин на двоих

Полина опоздала на семь минут, но Павлов, у которого вся жизнь была расписана чуть ли не по минутам, не стал придавать этому значения. В конце концов, она – женщина, причем женщина, знающая себе цену.

– Что будем заказывать? – бодро спросила она, кидая крохотную сумочку из белой замши на стоящий рядом стул. – Я жутко проголодалась.

– Ваше меню, леди, – галантно сказал Артем, протягивая девушке толстую папку. Его цепкий взгляд тут же подметил свежий маникюр и макияж, а также эффектное платье изумрудного цвета, которое соблазнительно облегало стройную фигурку Полины.

Они сделали заказ, и, когда официант ушел, Павлов спросил:

– Может, вы скажете, что побудило вас искать со мной встречи?

– Какой вы, – Полина улыбнулась. – Никакой романтики.

– Ну, раз уж зашел разговор о романтиках, предлагаю перейти на «ты», – произнес Артем.

– С удовольствием. Ненавижу формальности.

– Но ведь ваша… Тьфу, твоя профессия прежде всего предполагает формализм, и формальности в том числе, – возразил Артем. – Соблюдение определенного стиля поведения, начиная с тактики ведения переговоров и заканчивая дресс-кодом. Разве не так?

– Ах, давай оставим это, – Полина сморщила носик, и этот умильный жест не мог не вызвать улыбки у Артема.

– Ладно. Перейдем к делу?

– Ага. Вы ведь сейчас занимаетесь банком «Сатурн»? – полюбопытствовала Полина, и Павлов на мгновение потерял дар речи, с изумлением глядя на журналистку.

– У меня что, на лице об этом написано? Боже, да скоро почесаться нельзя будет, чтобы об этом никто не узнал, – протянул он.

В это время официант принес заказ и, позвякивая приборами, принялся ловко расставлять тарелки.

– Благодарю, – сказал Павлов, когда все было закончено.

– Ты думаешь, я сижу у себя в кабинете и, как старая грымза, сочиняю былины про нашего президента, мечтательно закатывая глаза и грызя карандаш? – спросила Полина. – Я современная женщина.

Они одновременно рассмеялись. Журналистка подняла бокал с вином:

– За что выпьем, господин адвокат?

– Пусть мы никогда не будем жалеть о принятых решениях, – сказал Артем, и их бокалы, соприкоснувшись, издали мелодичный звон.

– Это нужно моей близкой подруге, – сказала Полина. Она принялась уничтожать рыбу и ела с таким удовольствием, что у Павлова у самого проснулся зверский аппетит. – Она тоже журналист, только работает в разделе криминальной хроники. Сама-то она стесняется…

– А ты, значит, смелая, – закончил за нее Артем. Он был более чем уверен, что никакой подруги нет и в помине, а если есть, то вряд ли она заинтересовалась судьбой какого-то там банка «Сатурн».

– Ты заметил, как на нас смотрят посетители? – вдруг спросила она.