Замкнутый круг

Келси снова схватила со столика стакан с газировкой и стала смотреть, как со дна поднимаются цепочки серебристых пузырьков.

– Горди сжег свое сердце дотла. Он сражался до конца и даже хотел встать после того, как упал… – Она вздрогнула, но тут же обуздала свое горе. – Рено еще легко отделался – он вывихнул плечо и сломал ключицу, но это – сущая ерунда. И слава богу!

– Джоуи мне рассказал. Через несколько недель Санчес снова будет в строю.

Хватит горевать, думай о завтрашнем дне, приказала себе Келси. Переключить передачу – и вперед!

– Да, его можно выпустить на приз Прикнесс, – задумчиво проговорила она. – Ты знаешь нашего жеребца по кличке Прилив? Он может выступить довольно прилично.

– Умница, – пробормотал Гейб.

Келси улыбнулась.

– Нам придется сделать еще очень много, Гейб. Я видела, как увозят Горди… Это очень больно. Мне еще никогда не приходилось терять никого из близких, но я даже представить себе не могла, что первой потерей будет лошадь. Мне было очень больно, Гейб. Я любила его.

– Я знаю.

– И ты тоже… – Она подошла к дивану и приложила ладонь к щеке Гейба. – Извини меня, что я прогнала тебя, когда ты предложил мне помощь. Если бы ты остался со мной, я бы расслабилась, и тогда меня пришлось бы откачивать с валерьянкой и прочим. Зато когда на меня свалилось столько забот сразу, на то, чтобы рыдать и рвать на себе волосы, просто не осталось ни сил, ни времени. К тому же я была уверена, что справлюсь.

– Мне показалось, что ты не хочешь видеть меня, потому что я выиграл.

– Я рада, что ты выиграл. Это было единственное приятное известие за весь день. Если бы я смогла, то обязательно посмотрела бы, как вы выходите на круг почета и как вам вручают кубок.

Келси рассмеялась и полезла в карман.

– Боже, я совсем забыла! – воскликнула она. – Гляди! – Она протянула Гейбу два билета тотализатора, один был выписан на Дубля, второй – на Гордость Виргинии. – Это я застраховалась!

Гейб поглядел на билеты и почувствовал себя растроганным, как если бы Келси поклялась ему в вечной любви.

– Ты поставила одинаковую сумму на каждого.

– Это потому, что оба значили для меня одинаково много.

Гейб поднял голову. Гнев Келси улегся, вызванный им румянец тоже исчез со щек, и ее лицо снова стало бледным, словно фарфор тонкой работы; огрубевшие от работы ладони были все так же изящны и длинны; элегантный голубой костюм, который Келси надела на скачки вместе с туфельками на высоком каблуке, сидел на ней как влитой.

Его рука сама потянулась к ней и легко коснулась непослушных прядей, выбившихся из заплетенной на французский манер косы. Волосы Келси имели цвет спелой ржи, тронутой золотыми лучами утреннего солнца.

Молчание Гейба и неожиданное прикосновение заставили сердце Келси бешено забиться. Ей пришлось напомнить себе, что она смертельно устала, что она выжата досуха, и, наверное, так оно и было в действительности. Несколько часов кряду Келси то сражалась с репортерами, которым непременно нужно было знать все подробности, то пыталась скрыться от них, что требовало не меньших усилий. В конце концов ей все же пришлось ответить на некоторые вопросы; при этом она попыталась сделать все возможное, чтобы опровергнуть самые невероятные предположения. И это была только первая волна. Келси понимала, что падкая до сенсаций пресса не оставит в покое ни ее, ни Наоми. Пытаясь справиться со всеми делами, она выложилась до конца… так откуда взялся этот новый прилив сил?

– Уже поздно. Я, пожалуй, пойду. – Она не хотела, чтобы Гейб подумал, будто она спасается бегством, но, когда он вдруг поднялся, Келси непроизвольно шагнула к выходу. – Мне надо проведать Наоми.

– У нее есть Моисей.

– И тем не менее.

Вот теперь Гейб улыбнулся, и его взгляд неожиданно потеплел.

– И тем не менее… – повторил он.

– Сегодняшний день был очень длинным.

– Длинным и тяжелым, – согласился Гейб. – В такие дни все без исключения мысли и чувства человека приходят в движение и, так или иначе, показываются на поверхности. Безумно интересно читать на твоем лице все, о чем ты в данный момент думаешь и что чувствуешь. Безумно интересно и… эротично.

Он придвинулся ближе, но все еще не трогал ее.

– Желания, сомнения, побуждения… инстинкты…

Интересно, мимолетно подумала Келси, как все это может не отпечататься на моем лице, когда внутри меня бушует настоящий шторм?

– Я не слишком хороший партнер, Гейб. Да, впрочем, ты, наверное, и сам знаешь.

– Не слишком хороший партнер – для чего?

– Для… – Продолжая отступать, Келси наткнулась на кресло, выругалась и обогнула препятствие. – Я недостаточно хорошо владею всей этой наукой – соблазнение, игра в сопротивление, сдача в плен, утоление сладострастия. Да и момент…

– Момент чертовски неподходящий, – согласился Гейб. Он уже готов был отступиться и оставить ее в покое. Пусть ему будет плохо потом – это он как-нибудь сумеет пережить. – Иными словами, в данный конкретный момент времени ты не хочешь меня. Тебе придется сказать «да» или «нет», Келси. Сказать прямо сейчас.

– Я попытаюсь, если ты дашь мне подумать. – Она снова отпрянула от него, когда Гейб уперся ладонями в стену – слева и справа от ее головы.

– Ты еще не просчитала все шансы и мероприятие кажется тебе рискованным, да?

Гейб почувствовал, как в нем начинает подниматься, набирать обороты знакомая бесшабашная удаль. Что впереди, победа или проигрыш? Сейчас это его не волновало.

– Ставки высоки, не правда ли? – поддразнил он. – И безопаснее всего было бы сбросить карту, так? Ты этого хочешь? Безопасности?

Почти не отдавая себе отчета в своих действиях, Келси отрицательно покачала головой и тотчас заметила проскользнувшее в глазах Гейба выражение триумфа.

– К чертям шансы! – Гейб прижал ее к себе. – Вперед, без оглядки, без расчета!

Келси отбросила прочь логику и осторожность – сейчас они только мешали ей. Она хотела получить то, что он предлагал, – хотела чувствовать его торопливые руки на своем теле и его жадный рот на своих губах. Каким бы ни был риск, игра уже захватила ее.

Келси попыталась что-то сказать, но с губ ее сорвалось только удивленное восклицание, когда Гейб с силой прижал ее к стене и сорвал с плеч жакет. Она не ожидала от него такой неожиданной и сильной реакции… как и от себя самой. Ведь и ее пальцы торопливо дергали пуговицы и разрывали тонкую ткань его рубашки, торопясь скорее коснуться гладкой прохладной кожи.

Наконец она почувствовала его тело – крепкое, мускулистое и вместе с тем – податливое. В приливе страсти Келси приникла губами к его губам и никак не могла оторваться.

Она не хотела ни нежных слов, ни медленных ласк. Что-то извергалось внутри ее, опасное, жгучее, и она изо всех сил стремилась к тому, чтобы то, что должно было случиться, случилось как можно скорее. Шторм, ураган, циклон – вот чего ждала она от этих объятий. Возьми меня, возьми скорее, мысленно молила она; эта мысль была единственной, она пульсировала в ее мозгу и растекалась по жилам огнедышащей лавой. Потом она услышала свой собственный смех. Он показался Келси низким, сиплым и каким-то чужим, но это, несомненно, был ее смех, потому что он повторился, как только Гейб ожег поцелуем ее шею и плечо, с которого сползла смятая блузка.

Именно смех Келси, прозвучавший неожиданно резко и громко, словно отточенная бритва, рассек последнюю ниточку, которая удерживала Гейба в рамках цивилизованности. С почти звериным рычанием он схватил Келси за руки, заставил поднять их над головой и впился взглядом в ее лицо. Келси вся дрожала, но ее глаза потемнели от страсти, а нижняя губа слегка выпятилась, словно обозначая вызов.

Продолжая прижимать ее запястья к стене, Гейб с такой силой рванул блузку на груди Келси, что крошечные золотые пуговки разлетелись во все стороны. Тело ее завибрировало, словно струна, которую рванули слишком грубо, но взгляд так и остался прикован к его лицу.

Под шелковой блузкой оказалась почти символическая шелковая рубашечка, которая едва охватывала полные груди Келси и исчезала под поясом юбки. Гейб слегка отстранился и, опустив руку, стал подниматься вверх по ее ноге, пока не нащупал кружевной верх чулка. Потом он увидел, как изменился взгляд Келси в тот момент, когда он зачерпнул ладонью пламя, которое сам же и разжег. И, забыв обо всем на свете, Келси ринулась в это пламя.

Она негромко вскрикнула и – потрясенная, растерянная – стала отчаянно бороться с его рукой, взбрыкивая, словно мустанг, впервые почувствовавший на своей спине седока. Ощущения захлестывали ее и то поднимали на гребень, то швыряли в пропасть, то жгли огнем, то обдавали холодом, заставляя окружающий мир вращаться все быстрей и быстрей вокруг одной-единственной точки, которая, словно сжимающийся кулак, росла и вспухала где-то внизу живота. От страха и наслаждения Келси закусила губу и замотала из стороны в сторону головой, чувствуя, как тает и течет ее тело.

Ее освобождение было похоже на гейзер, который, глухо ворча и сотрясая окрестные скалы, поднимается все ближе к поверхности земли. Неостановимый, как любая стихия.

Едва только Келси почувствовала, что ее силы на исходе, – когда затихли все звуки, а перед глазами померк калейдоскоп радужных огней, – Гейб снова начал подниматься по ее ногам снизу вверх. Его сильные руки властно и грубо потянули юбку, губы жадно коснулись шелковых кружев лифа и стали опускаться вместе с ними, освобождая груди, так что его жаркое дыхание опалило долину между ними.

Запах и вкус ее кожи показались Гейбу изысканными, экзотическими, приправленными сладким потом и прохладными, как вода. Он слышал ее частые судорожные вздохи, слышал тоненькое поскуливание, которое время от времени рождалось в ее горле, чувствовал, как сильно и громко стучит под его ладонями и руками сердце. Ногти Келси впивались ему в спину, тело напрягалось, вздрагивало и трепетало под его прикосновениями, но это доставляло Гейбу ни с чем не сравнимое, почти животное наслаждение.

Он опустил руку к поясу, и его пальцы встретились с ее руками – настырными, словно два роющих нору зверька, лихорадочно бегающими, торопливыми, стремящимися как можно скорее расстегнуть ремень, пуговицы и сорвать с него эти дурацкие брюки!

Едва освободившись от этого последнего предмета одежды, Гейб вошел в нее, вошел сильно и глубоко. Его пальцы оставляли красные пятна у Келси на бедрах. Воздух задрожал от их слившегося воедино стона, когда Гейб оторвал Келси от земли и заставил раскрыться еще больше, обвив ее ноги вокруг своих бедер. Потом его рот снова нашел ее губы, заглушив всхлипы и стоны, которые оба издавали, мчась навстречу горячему и бурному финишу.

Келси уронила голову на плечо Гейбу. Ее тело, еще недавно наэлектризованное приливом энергии, обмякло. Если бы не Гейб, который продолжал прижимать ее спиной к стене, она бы, наверное, без сил сползла на пол.

– Кто п-победил? – выдавила Келси.

Глотнув ртом воздуха, Гейб пробормотал:

– Не имеет значения. Господи Иисусе, Кел, ты просто восхитительна!

Сил, чтобы оспаривать это утверждение, у нее уже не оставалось. Разум ее только начал проясняться, и первое, о чем подумала Келси, это о том, что свое первое долгожданное и страстное соитие они совершили стоя. Потом Келси поискала взглядом свою одежду и увидела, что она, разорванная и смятая, валяется на полу у их ног.

– Такого со мной еще не бывало, – пробормотала она. – Никогда…

– Вот и хорошо. – Гейб подхватил ее на руки, подумав, что иначе они так и простоят у стены всю ночь, словно два пьяницы, изгнанные из забегаловки.

– Нет, я…

Келси замолчала, заметив, что на левой ноге каким-то образом задержалась одна туфелька на высоком каблуке. Сбросив ее резким движением, она прильнула головой к груди Гейба.

– Нет, действительно никогда. Когда я была замужем, мы просто… Ну, в общем, не важно.

– Нет уж, договаривай, – Гейб внес ее в спальню. – Я люблю сравнения, особенно когда они в мою пользу.

– Но мне почти не с чем сравнивать. У меня… Кроме Уэйда, у меня никого не было.

Гейб уже собирался опустить ее на кровать, но остановился и внимательно посмотрел на нее.

– Значит, до Уэйда у тебя никого не было? Никого-никогошеньки?

Ну вот, мрачно подумала Келси, опять та же самая проблема. Ну почему я не умею держать язык за зубами?

– Ну и что?

– Ничего. – Гейб выпрямился и поцеловал ее еще раз. Он всегда считал подобные фантазии глупыми и эгоистичными, но сейчас ему хотелось воображать себя ее единственным мужчиной. Что до Уэйда, то и самую память о нем он намеревался выкорчевать с корнем. Хотя бы для того, чтобы получить от этого удовольствие.

Он уронил Келси на кровать, так что она дважды подпрыгнула на мягком пружинистом матрасе.

– Я всегда знал, что твой бывший – подонок, но теперь я вижу, что он еще и идиот.

– Спасибо. Я тоже так считаю.

Увидев, что Гейб продолжает разглядывать ее, Келси попыталась надеть лифчик, но обнаружила, что он разорван.

– Тебе придется одолжить мне что-то вроде купального халата – не могу же я в таком виде идти по коридору.

Гейб улыбнулся и, укрыв ее одеялом, улегся рядом.

– Честное слово, Гейб, как я пойду к себе в этой рубашке? – Келси потрогала смятый шелк комбинации. – В том, что от нее осталось, – поправилась она.

– Ты просто понятия не имеешь, как она тебе идет, – с чувством сказал Гейб и провел ладонью по ее груди. – Впрочем, в ближайшее время я собираюсь вовсе освободить тебя от этих шелестящих шелков и прочего.

– В ближайшее время? – Сердце Келси отчаянно застучало, когда Гейб лениво погладил ее сосок большим пальцем. – Я не могу… Ты не можешь…

– Еще как могу! – Гейб изогнул бровь. – Или хочешь поспорить?

* * *

Она поспорила и проиграла. Несколько раз подряд. Когда рассвет вполз в окна, Келси пластом лежала на Гейбе. Сил больше не было, но ее тело продолжало слегка вздрагивать после последнего бурного финиша. Мозг сковала усталость, она отупела, но спать почему-то не хотелось.

– Мне нужно идти, – пробормотала она. – Надо на ипподром.

– Тебе надо поспать и поесть, – возразил Гейб. – Потом мы вместе пойдем на ипподром.

– Нельзя ли заказать кофе? – Усталость все же взяла свое, и речь Келси звучала невнятно. – Я… – Не договорив, она широко зевнула.

– Конечно. Чуть попозже. – Он погладил ее по волосам и по спине, но не для того, чтобы снова возбудить, а для того, чтобы убаюкать. – Вздремни.

– Который час?

Гейб посмотрел на часы.

– Начало пятого, – соврал он без колебаний. На самом деле было ровно шесть.

– Ну хорошо… пару часиков. – Келси свернулась калачиком, и ей сразу стало казаться, будто она, легкая точно перышко, летит вниз по все расширяющемуся тоннелю.

Гейб осторожно сдвинул ее на середину кровати, убрал с лица спутанные волосы и накрыл одеялом. Лицо Келси все еще было бледно, темные круги под глазами напоминали мазки теней на молочно-белом мраморе. Несколько минут Гейб просто смотрел, как она спит, смотрел и чувствовал, что влюбляется все сильнее. Это ощущение было ему настолько непривычно, что он отшатнулся от кровати, напомнив себе, что между жарким сексом и горячей любовью обычно пролегает огромная дистанция.

Он хотел ее – теперь он ее получил. Что будет дальше, Гейб сказать затруднялся. Для него было очевидно, что Келси нужен не только любовник, но и преданный друг, и, поскольку он собирался выступить в обеих этих ипостасях, Гейб решил, что настала пора попробовать быть другом.

Он принял душ, потом вернулся в спальню и стал одеваться. Келси не пошевелилась. Нисколько не колеблясь, Гейб разыскал в гостиной ее сумочку и открыл ее. Внутри он обнаружил кошелек, пачку салфеток, записную книжечку в кожаном переплете и – к своему огромному удивлению и удовольствию – деревянный крючок для чистки копыт. Ключ от комнаты Келси был заперт на «молнию» в маленьком боковом кармашке, где, кроме него, хранился тюбик натуральной губной помады, миниатюрный флакончик духов (Гейб не удержался и, отвинтив крышку, понюхал) и двадцатидолларовая банкнота. Что ж, именно эти вещи и должны были быть в сумочке у такой женщины, как Келси.

Он сунул ключ в карман брюк и вышел в коридор бесшумно, притворив за собой дверь.

У комнат Наоми Гейб остановился и постучал. Не успел он опустить руку, как дверь отворилась – на пороге стоял Моисей. Тренер выглядел усталым и озабоченным, но, увидев Гейба, улыбнулся и протянул руку.

– Поздравляю. Извини, что не сделал этого раньше… Твой Дубль отлично справился.

– У него были сильные соперники. – Гейб покачал головой. – Не так бы я хотел выиграть…

– Да… – Моисей хлопнул его по плечу и проводил в гостиную. – Нам всем было тяжело, а когда мы узнали, в чем дело, так стало еще хуже.

– Значит, никаких новостей пока нет?

– Официальное расследование идет полным ходом, но «Ивы» обязательно предпримут свое собственное расследование. – Глаза Моисея холодно сверкнули. – Пока мне известно только одно – кто-то очень хотел, чтобы эта лошадь умерла. Для нас это большая потеря.

– Все, что я смогу… я или кто-нибудь из моих людей – вам достаточно будет только сказать. Мне не меньше вашего хочется узнать, кто это сделал… – Гейб увидел, что дверь спальни отворилась, и невольно повернул голову. В гостиную вышла Наоми.

Если бы она была боксером, то про нее можно было бы сказать, что после вчерашнего нокаута она вполне оправилась и пребывает в полной боевой готовности. По лицу ее, во всяком случае, нельзя было заметить ровным счетом ничего. Ни следа пережитого, никаких признаков горя, вчерашней незащищенности, хрупкости… Наоми была одета в темно-бордовый костюм – единственный из всех, что были у нее с собой, который мог сойти за траурный; лицо не выдавало никаких чувств, кроме сосредоточенной решимости.

Как и предвидел Гейб, Наоми восстала из пепла.

– Я рада, что ты пришел. – Наоми подошла к нему, обняла за шею и прильнула щекой к щеке. – Нам обоим придется нелегко. – Она чуть-чуть отодвинулась от него, но рук не расцепила. – Уже появились самые разные слухи, в том числе и о том, что ты можешь быть в этом замешан. Я хочу, чтобы мы объединили свои силы.

– Я тоже.

– Мне очень неприятно то, что случилось, неприятно и обидно, Гейб. Обидно за себя, за тебя, за скачки вообще… И все-таки нам придется как-то улаживать этот вопрос. Я только что назначила пресс-конференцию и хочу, чтобы ты тоже на ней был.

– Где и когда?

– Сегодня в полдень на ипподроме. – Наоми улыбнулась и погладила его по щеке. – Мне кажется, это важно, чтобы пресс-конференция состоялась именно там. Горди мы заберем домой сразу после того, как получим подробный отчет о вскрытии…

Наоми ненадолго замолчала, потом решительно выдохнула воздух и добавила:

– Впрочем, в ближайшее время пресса все равно не оставит нас в покое. Скачки на приз Прикнесс на носу, это неизбежно породит новые домыслы и слухи. – Ее взгляд стал жестким. – Ты должен выиграть их, Гейб. Так будет лучше для тебя и для всех нас.

– Именно это я и собираюсь сделать.

Наоми удовлетворенно кивнула.

– Я намерена позвонить Келси примерно через час – пусть поспит. Вчера ей пришлось очень нелегко, и мне не хотелось бы нагружать ее снова.

– Собственно говоря… – Гейб смущенно кашлянул и удивился, что по спине его побежали мурашки. Чтобы вернуть себе уверенность, он с независимым видом сунул руки в карманы, но наткнулся на ключ от комнаты Келси. – Келси провела эту ночь со мной, – сказал он небрежно. – Сейчас она спит. Я как раз иду к ней в номер, чтобы взять кое-что из одежды. Когда она проснется, я прослежу, чтобы она позавтракала.

В воздухе повисла мертвая тишина. Пять секунд. Десять. Наконец Наоми облегченно вздохнула.

– Я рада, что ты был с нею. Я рада, что это – ты.

– Возможно, ты изменишь свое мнение, когда узнаешь, что и впредь это буду я, и только я.

Наоми приподняла бровь.

– Кажется, я слышу звон обручальных колец! Ты не о браке ли заговорил, Гейб? – И впервые за последние несколько часов она засмеялась. – Ага, побледнел! Как это по-мужски!

Гейб продолжал молча смотреть на нее, и Наоми потрепала его по плечу.

– Тебе лучше уйти, пока я не начала задавать тебе другие, еще более интимные вопросы. Если сумеешь разбудить Келси и привести ее сюда, скажем, к одиннадцати, то мы вместе отправимся на ипподром. Да, захвати для нее темно-голубой костюм и коралловую блузку.

Обняв Гейба за плечо, Наоми проводила его до дверей и, закрыв за ним дверь, привалилась к ней спиной.

– Какими трудными были последние двадцать четыре часа, Мо… И вот как они закончились! Честное слово – я рада. Как ты думаешь, Келси догадывается, что он влюблен в нее?

Ни о чем таком Келси не догадывалась. Единственным, что она испытывала в эти первые минуты после своего пробуждения, была ярость. Гейб не только не разбудил ее вовремя, но и ушел сам, ушел вместе с ключом от ее номера. И вот теперь она вынуждена сидеть в его комнате, потому что у нее не осталось ничего, что можно было бы надеть.

В конце концов она решила принять душ, но холодная вода нисколько не остудила ее ярости. Закутавшись в махровый халат, висевший на двери ванной комнаты, и обернув вокруг головы полотенце, она принялась расхаживать по номеру из спальни в гостиную и обратно.

Сгоряча Келси хотела позвонить Наоми, но сразу отказалась от своего намерения, ибо не могла придумать никакого удовлетворительного объяснения тому, как она оказалась в номере Гейба и что случилось с ее одеждой.

Келси как раз была в спальне, когда услышала, что дверь номера открывается. Вскочив с кровати, Келси ринулась в гостиную, чтобы разом вонзить в Гейба все свои напитанные ядом стрелы.

– Что ты, черт тебя побери, себе позволяешь? Ох!

Несколько мгновений она и коридорный растерянно смотрели друг на друга. Бой первым нарушил молчание.

– Прошу прощения, мисс. Джентльмен сказал, чтобы я не стучал. Он не хотел вас будить, поэтому велел мне подать завтрак, пока вы спите.

– Конечно, конечно… Да… Все в порядке, я уже встала, – она с достоинством сложила руки. – А где этот джентльмен, которого вы упомянули?

– Понятия не имею, мисс. Он дал мне распоряжение и пошел по своим делам. Хотите, чтобы я зашел попозже?

– Ни в коем случае! – Келси с вожделением поглядела на блестящий эмалированный кофейник. У нее разорвалось бы сердце, если бы бой снова его забрал. – Нет, все в порядке. Извините, если я вас напугала.

Пока коридорный сервировал завтрак, Келси раздумывала, сейчас ли собрать разбросанные по полу белье и одежду или притвориться, будто она ничего не замечает. Выбрав последнее, она просмотрела чек и, добавив чаевые, которые, она надеялась, заставят Гейба пожалеть о своем неджентльменском поступке, поставила свою подпись.

– Спасибо, мисс. Приятного аппетита.

Келси как раз наливала вторую чашку кофе, когда в номер вошел Гейб.

– Ты свинья! – заявила Келси и сделала большой глоток кофе, обжигая горло и язык. – Где мои ключи?

– Вот они. – Гейб вынул из кармана ключ, потом повесил на спинку стула ее темно-голубой костюм. – Кажется, я ничего не забыл. Ты удивительно организованный человек, Келси, – косметика, зубная щетка, тюбик с пастой. Между прочим, у тебя роскошное белье. Вот… – Он протянул ей шелковое лонжере цвета морской волны. – Надевай. Мне показалось, что это прекрасно сочетается с костюмом.

Келси выхватила у него из руки изящную тряпочку.

– Ты рылся в моих вещах!

– Я просто хотел принести тебе что-нибудь из одежды. Твоя мама посоветовала взять этот костюм.

– Моя… – Келси заскрежетала зубами. О господи, дай мне терпения! – Ты заходил к Наоми?

– О, она вполне оправилась и готова ринуться в бой. В двенадцать на ипподроме состоится пресс-конференция с ее участием. И твоим… Как кофе, ничего? – Гейб налил себе полчашки. – В одиннадцать мы пойдем к Наоми, а оттуда отправимся на Черчил-Даунз. Все вместе. Ей хотелось, чтобы ты надела этот синий костюм, но, поскольку Наоми ничего не сказала про белье, я выбрал то, что мне понравилось.

– Она сказала тебе, что именно мне надеть? – Келси набрала в легкие побольше воздуха и медленно выдохнула через нос. – Значит, она знает, где я? Ты ей рассказал?

Гейб подсел к столу и снял с тарелки серебряную крышку, под которой обнаружилась яичница с беконом.

– Я рассказал ей, что эту ночь ты провела со мной. – Он быстро глянул на нее. – Тебя это волнует?

– Нет, но… – Сдавшись, Келси прижала руку к виску. – Голова кружится.

– Сядь и поешь как следует – тебе сразу станет лучше.

Когда она послушалась, Гейб протянул руку и крепко взял ее за запястье.

– Отныне мы вместе. Понятно?

Келси посмотрела на их сцепленные руки. Гейб имел в виду не пресс-конференцию, не только пресс-конференцию, и они оба это понимали. Снова риск, подумала Келси, но подняла глаза и встретилась с ним взглядом: