Не лги мне

Я подумала о собственных детях, Линси и Люке, двойняшках пятнадцати лет – возраст уязвимый, прямо на пороге взросления. Будь у меня деньги и способности, они обучались бы на дому, в безопасности и под постоянным присмотром. И никаких уроков вождения и тем более романтических отношений. По меньшей мере до окончания колледжа… Губы невольно изогнулись в усмешке: наверное, хорошо, что у меня не было ни времени, ни средств – излишняя опека доконала бы их.

Миссис Танкерсли стояла у крыльца между двух женщин, вытирая глаза краем фартука в цветочек и сокрушенно причитая:

– Так и знала, что случилась беда! Ведь предчувствовала неладное, потому и пришла с утра пораньше…

В предчувствия и предзнаменования я не верила. Либо старушка разыгрывала спектакль, либо ее встревожили некие изменения в сонной жизни улицы.

– Миссис Танкерсли? Я – помощник Блэкуэлл. Можно вас на пару слов?

Она важно надулась и вздернула подбородок:

– Ну еще бы! Именно я вас и вызвала.

Одна из женщин, тоже с бигуди на голове – удивительно, что в наши дни ими еще пользуются, – похлопала ее по плечу:

– Звякни мне, Риба. Хочу все знать.

Кто бы сомневался!

Я махнула рукой, приглашая миссис Танкерсли отойти.

– Давайте пройдем к вам домой. Там вам будет удобнее, и, возможно, вы вспомните какие-нибудь мелочи, способные помочь расследованию.

– Сделаю все, что в моих силах. Честно говоря, Рэй, да упокоит Господь его душу, никогда меня особенно не волновал, а вот Летиция была прекрасной женщиной и хорошей соседкой. – Слезы уже высохли, и старушка искоса взглянула на меня, когда мы переходили грунтовую дорогу. – Надо полагать, Рэй умер не своей смертью? То есть, если б сам, вы не стали бы вызывать тех ребят из Мобила.

Я рассудила, что в общем-то можно рассказать ей правду.

– Похоже, его убили.

Риба облизала губы:

– Застрелили?

Настал мой черед задавать вопросы:

– Вы ночью что-нибудь слышали?

– Только его мотоцикл. Как я уже сказала полиции, он приехал где-то около одиннадцати – я к тому времени досмотрела новости, приняла ванну и прибралась на кухне.

– С вами кто-то был?

– Ох, ну что вы! – Женщина горько рассмеялась. – Мой Ральф умер пять лет назад. Сердечный приступ. С тех пор живу одна.

Эта тоска знакома мне не понаслышке. Порой, одиноко лежа в постели, я скучала по Джошу – ровно до того момента, пока не вспоминала последний год нашего брака, полный лжи, предательства, гнева и обид, и убеждала себя, что одиночество гораздо лучше.

Мы добрались до дома миссис Танкерсли. Хозяйка пригласила меня в гостиную и предложила кофе.

– Можно просто воды, спасибо.

Пока Риба суетилась на кухне, я изучала комнату. Обстановка была на удивление современной, с кожаной мебелью и дорогим плазменным телевизором у противоположной стены. Любопытно, что при этом она пользовалась бигуди, а на кофейном столике стояла баночка такого же старомодного крема.

Вскоре хозяйка вернулась со стаканом воды, и мы расположились на разных краях дивана.

– Вы сказали, что вчера слышали мотоцикл около одиннадцати вечера. Как думаете, это мог быть кто-то другой?

Покачав головой, Риба сняла шарф и дрожащими руками начала вынимать из волос бигуди и бросать на колени.

– Ну и видок у меня, наверное… Кто же знал, что придется появиться в таком виде перед всей округой!

– Вы потрясены, – заметила я. – Попробуйте сосредоточиться на событиях прошлой ночи. Ради миссис Стрикленд.

На глазах старушки навернулись слезы, она провела рукой по тугим кудрям.

– Да-да, конечно. Ради Летиции нужно найти убийцу ее сына. – Она судорожно вздохнула. – Мотоцикл точно был Рэя. Я даже специально выглянула в окно. Знаете, живя в одиночестве, невольно начинаешь тревожиться по малейшему поводу.

– Понимаю. Он приехал один?

– Да вроде бы… Я лишь разок выглянула в окно и пошла спать. Только… – Она прикусила губу. – О мертвых, конечно, либо хорошо, либо никак…

– Продолжайте.

– По-моему, он был нетрезв. Мотоцикл немного вильнул на дороге, а потом слишком резко затормозил.

– Вы видели, как Рэй вошел в дом?

Ее лицо порозовело:

– Да. Хотела убедиться, что он добрался благополучно. На крыльце, как обычно, горел свет. Рэй споткнулся на первой ступеньке, но не упал. И долго возился у двери, выискивая ключи в кармане.

Довольно много информации для простого «выглянула в окно».

– Когда он приехал, в доме горел свет? – Убийца мог поджидать Рэя внутри.

– Нет, было темно. К тому же я не видела и не слышала, чтобы кто-то проезжал мимо, кроме Тилмана Рэгсдейла с женой.

– А по возвращении мистер Стрикленд включил свет?

– Не знаю. Когда он вошел, я ушла спать.

– Ночью вы ничего не слышали?

– Совсем ничего. Я сплю как младенец, – старушка пожала плечами. – Однако утром заволновалась: вдруг ночью Рэй упал и ушибся? Обычно он вставал рано и выходил на крыльцо покурить. Летиция не разрешала ему курить в доме, и до чего же отрадно было видеть, что он по-прежнему чтит ее желания…

– А сегодня утром он не вышел покурить, и это вас насторожило?

– Именно. К тому же у меня возникло дурное предчувствие. Прямо как в день смерти Летиции и снова, когда…

– Спасибо, что уделили мне время, миссис Танкерсли. – Я вытащила визитную карточку. – Если вспомните что-нибудь еще, пожалуйста, позвоните нам.

– Непременно. – Она взглянула на визитку в своей дрожащей руке. – Честно признаться, мне не по себе оттого, что у моего дома бродил убийца. А вдруг он вернется? Вдруг ему станет известно, что я с вами разговаривала?

– Вы никого не видели, поэтому вряд ли вам грозит опасность. Но ради вашего спокойствия мы несколько дней будем отправлять на вашу улицу полицейский патруль.

Кивнув, женщина вытерла внезапно навернувшиеся слезы.

– Знаю, Рэй совершал дурные поступки. И все же я помню его совсем мальчишкой, милым и вежливым. Ну и сорванцом, как же без этого, – впрочем, безобидным, – поспешила добавить она.

Меня ободрили ее добрые слова о Рэймонде Стрикленде – как минимум одной живой душе было небезразлично, что он покинул этот мир.

Выйдя от Рибы, я встретилась с шефом и сразу пересказала свой разговор со свидетельницей. Выслушав меня, он задумчиво кивнул:

– Ее показания совпадают со словами другого соседа, который видел Стрикленда вчера вечером в «Павильоне Бруссара»: он выпивал и подрался там с несколькими мужчинами, которые угрожали его убить.

Неужели мое первое убийство будет так быстро раскрыто? Если повезет, к вечеру уже задержим подозреваемых.

– Что за мужчины?

Оливер глянул в заметки на телефоне:

– Томми Симс, Эдди Ягер, Джейрод Букер и Олден Найт. Судя по всему, зачинщиком был Симс, так что начнем с него.

К горлу подкатил тугой комок. Можно подумать, встречи с Демпси недостаточно для одного дня! Но нет, опять придется общаться со школьными приятелями, с одним из которых меня кое-что связывало. Кое-что интимное… Тем не менее я поспешила отбросить опасения. Мне не впервой сталкиваться на службе со старыми знакомыми. И если они окажутся такими же придурками, как Демпси – что вполне вероятно, учитывая драку в баре, – то пусть сами нервничают. Подавшись в полицию, я понимала, что подобные встречи неизбежны.

Мы сели в патрульную машину. Пользуясь ситуацией, я узнала адрес Томми: Малдер-драйв, 1649. Всего в паре кварталов от главной улицы. Мы заехали в историческую часть города с прелестными коттеджами, ухоженными газонами и садами, огороженными белыми заборами из штакетника. Однако чем глубже заезжали, тем старее и непригляднее становились дома: с облупившейся краской на фасадах, сломанными ставнями и ржавым металлоломом во дворе. Чем страшнее был дом, тем больше хлама громоздилось на крыльце и подъездной дорожке.

Жилище Томми Симса выглядело хуже всех. Начиная с окон, завешенных уродливыми простынями, и заканчивая неприглядными салатовыми ставнями и фасадом. Дверной звонок не работал – неудивительно, – и лишь через несколько минут громкого стука в дверь нам с недовольным видом открыла женщина. Казалось, она только встала с постели: короткие волосы торчали во все стороны, сонные глаза удивленно расширились.

– Мы из департамента шерифа, – сообщил Оливер. – Мистер Симс дома?

Не потрудившись ответить, женщина обернулась и громко позвала Томми. Из глубин жилья раздался глубокий баритон, но слова разобрать не удалось. В отличие от пронзительного женского крика:

– Копы тебя спрашивают! Какого хрена ты натворил?

Снова послышалось неразборчивое бухтение.

– Сам им и скажи! – ответила женщина. Внутри хлопнула дверь.

Мы с Оливером переглянулись. Супружеской гармонией здесь и не пахло.

Вскоре появился Томми, натягивая на пивной живот выцветшую футболку и настороженно окидывая нас взглядом. На его левой щеке виднелась багровая полоса. Должно быть, серьезная вчера вышла заварушка.

– Да? – сказал он вместо приветствия.

Годы его не пощадили. В старших классах Томми был высоким, подтянутым спортсменом с длинными каштановыми волосами и четко очерченной линией подбородка. Когда он проявил ко мне внимание, я пришла в восторг и по глупости согласилась встретиться с ним после игры. Оказалось, что его интересовало только одно, но осознала я это лишь на следующий день, когда он прошел мимо меня. Мало того, позже выяснилось, что он проболтался приятелям о том, что было между нами. Именно Томми я винила в прозвище Оторва, которое намертво прилипло ко мне до окончания школы.

Конечно, я вовсе не ожидала увидеть семнадцатилетнего Томми Симса, тем более что мы пару раз сталкивались с ним в магазине, однако оказалась не готова к крупному плану его помятого, морщинистого лица с обвисшими щеками. В некогда темно-каштановых локонах теперь проглядывала седина, а линия роста волос сдвинулась к макушке.

У меня самой появились морщинки на лице и растяжки на теле, а также безнадежная зависимость от краски для волос, сохраняющей мой родной русый цвет. Однако теперь я следила за фигурой.

– Лейтенант Оливер и помощник Блэкуэлл, департамент шерифа. Мы хотели бы задать вам несколько вопросов.

Едва взглянув на меня, Томми уставился на моего начальника:

– Этот гон… Если вы из-за вчерашней драки, то Стрикленд нас спровоцировал. – Его ладонь взметнулась к рубцу на лице. – Он накатал заявление или что?

– Из-за чего произошла драка? – спросила я, пропустив вопрос мимо ушей.

Томми перевел взгляд на меня и неловко переступил с ноги на ногу.

– Нам показалось, что он пристает к Джори Траан, и мы вмешались.

Это имя мне ни о чем не говорило.

– Почему вам так показалось? Они ссорились?

– Не-ет, – протянул он. – Но ведь она…

Я изогнула бровь:

– Ну, кто она?

– Племянница Джексона Энсли, которому Рэй хладнокровно выстрелил в затылок.

По спине пробежала дрожь, словно мне за шиворот бросили кубик льда. Уже второй раз за день прозвучало упоминание Джексона. Пожалуй, нужно приготовиться к тому, что в этом расследовании о нем еще не один раз вспомнят.

Томми опять прищурился, вперив в меня взгляд:

– Мы не встречались раньше?

Румянец вспыхнул на шее и пополз вверх. Значит, он меня не вспомнил. Уж не знаю, обрадоваться сему обстоятельству или оскорбиться. Проигнорировав его вопрос, я продолжила:

– Вы видели мистера Стрикленда и мисс Траан вместе до вчерашнего вечера?

– Да не. Я Рэя вообще сто лет не видел. – Томми скрестил руки на груди, на губах заиграла легкая ухмылка. Такое выражение частенько появлялось на его лице в старших классах на спортивных играх или тусовках с друзьями.

Перед мысленным взором вспыхнули воспоминания более чем тридцатилетней давности: Джексон и Томми в компании ребят на вечеринке или в школьной столовой. Однако не припоминаю, чтобы видела их наедине. Они скорее были приятелями, нежели близкими друзьями. Две полные противоположности – популярный спортсмен и хулиган, изображавший крутого. Джексона считали настоящим наркоманом. Насколько мне известно, единственное, что объединяло парней, – это бездушное отношение именно ко мне.

А если они не дружили, то почему Томми вдруг так рассердился, увидев Рэя и Джори вместе? Может, он неровно дышал к девушке?

– Что послужило причиной драки? – резко спросила я.

– Ему не следовало соваться в «Павильон»! – Томми выпятил грудь, в голосе звенело праведное негодование. – А он просто сидел там и точил лясы с родней Джексона. Нужно было поставить его на место!

Значит, они банально не поделили территорию? Томми хотел выпендриться перед собутыльниками, прицепившись к Рэю?

– Эй, точно, я ведь тебя знаю! – Внезапно он ткнул в меня пальцем. Его губы сжались в тонкую полоску.

Я подобралась, готовая вновь услышать старое прозвище. Однако Томми успел остановить себя, удивив меня самообладанием.

– Да, теперь узнал. – Его губы расплылись в ухмылке. – Ты изменилась. К лучшему… – Он медленно осмотрел меня с головы до пят.

Краем глаза я заметила косой взгляд Оливера, оценивающего странный поворот беседы, но не успела ответить на завуалированное оскорбление, как шеф продолжил выспрашивать подробности драки. Томми настаивал на том, что особой драки не было, так, словесная перепалка, – скорее всего, хотел замять дело. Ничего, мы свяжемся с работниками бара, а также возьмем показания свидетелей и трех других участников потасовки.

– Вы угрожали убить мистера Стрикленда? – спросил под конец Оливер.

Томми с отвращением покачал головой:

– Просто ляпнул сгоряча. Только не говорите, что этот бандюган испугался за свою жизнь! – Скрестив руки на выпирающем животе – уголки его губ сурово опустились, – он требовательно спросил: – Так вы меня арестуете или как?

Оливер засунул блокнот в карман жилета.

– Посмотрим.

– На что?

Начальник смерил его суровым взглядом:

– Посмотрим, вы ли убили Рэймонда Стрикленда вчера ночью.

Томми побелел, словно его ударили в солнечное сплетение.

– Убил? Рэй мертв?

Тут же рядом с Томми вновь появилась женщина, открывшая дверь: очевидно, она все это время подслушивала. Бочком придвинувшись к мужу, который положил руку ей на талию, спросила с наигранной бравадой:

– Что стряслось?

– Все хорошо, Сэнди. Просто недоразумение.

Она вздернула подбородок:

– Мой муж всю ночь был со мной!

– В котором часу вы вернулись из бара? – спросила я.

Томми потер щеку и повернулся к жене:

– Даже не знаю… В одиннадцать?

– Да или раньше, – ответила та, не спуская с меня пристального взгляда светло-голубых глаз, в котором сквозили неприязнь и недоверие.

– Вы готовы приехать в участок для проверки на следы пороха? – спросил Оливер.

Томми недоуменно нахмурился:

– Для чего?

– Проверить, пользовались ли вы недавно оружием.

Оливер пытался оценить реакцию Томми. На данном этапе такая проверка бесполезна. Ее проводят максимум через шесть часов после стрельбы, и то если подозреваемый не мыл руки и вообще ничего не делал. Пока я разговаривала с соседями Стрикленда, Оливер получил у судмедэксперта предварительную оценку. По его словам, когда обнаружили Рэймонда, тот, вероятно, был мертв уже более восьми часов.

– Да, я… – начал Томми.

Сэнди его перебила:

– Ну уж нет! Все остальное только в присутствии адвоката.

– Если ваш муж невиновен… – протянула я, позволяя ей додумать остальное.

– Говорю же, он всю ночь был со мной. Я просто не доверяю вам, ребята; еще повесите всё на него…

Оливер сохранял спокойствие.

– Мы с вами свяжемся, мистер Симс. – Эта довольно стандартная фраза прозвучала как угроза.

Испуганный Томми кивнул:

– Да, конечно.

Дверь начала закрываться, и мы с Оливером развернулись.

– Кто эта женщина? – донесся голос Сэнди.

– Никто.

Никто… Я стиснула челюсти. Плевать. Томми Симс – мерзкое ничтожество, так что, если подумать, он значил для меня еще меньше, чем я для него.

Оливер заговорил со мной, только когда мы сели в машину:

– Не просветишь, что там произошло? Насколько хорошо ты знаешь Симса?

– Плохо. Особенно сейчас. Мы были знакомы в старших классах.

– В старших классах? Интересно…

– Как-то сходили на свидание. – Я чуть не подавилась эвфемизмом. То, что было между нами, свиданием не назовешь.

– Хм, – протянул Оливер, предлагая мне продолжить.

Я передернула плечами:

– Город маленький, все друг друга знают… Итак, к кому едем дальше? К Эдди Ягеру, Олдену Найту или Джейроду Букеру?

– Их ты тоже знаешь?

– Да, встречала как-то. Эти ребята любят играть в бильярд в «Павильоне» и строить из себя крутых. – Я взяла рацию. – Так чей адрес уточнить?

– Больше всего меня заинтриговала связь Стрикленда с Джори Траан. Давай сначала навестим ее.

Глава 4

Джори

Не стоило столько пить вчера вечером. Заку с бабулей ночью не спалось, и они бесцельно бродили по дому до рассвета. Это значило, что отдохнуть не удалось и мне. От несчастного случая их отделяло всего ничего: Ба могла поскользнуться на половике и что-нибудь себе сломать, а вздумай Зак приготовить перекус, то сжег бы дом. Список возможных бед не позволял мне расслабиться: едва заслышав скрип половиц в коридоре, я вскакивала с постели и бежала на проверку.

Утром, наливая брату стакан холодного чая на кухне, я пыталась не обращать внимания на тупую пульсирующую боль в висках. Зак откусил крошечный кусочек сэндвича и нахмурился:

– Корн… – Вторая часть слова показалась мне невнятным бульканьем.

– Что? – переспросила я.

Его брови сошлись на переносице от мыслительного напряжения.

– Корн… – вновь повторил он и добавил непонятный сдавленный слог.

Я уставилась на лицо брата, сморщенное от недовольства.

– Ба знает, – наконец произнес Зак свою излюбленную фразу, которую он объединял в одно слово «Базнает».

Я повернулась к бабушке, которая складывала в шкаф высохшую посуду после завтрака.

– Чего он хочет?

– Корнишоны. Он кладет их даже в сэндвичи с арахисовой пастой.

Тайна раскрыта! Я полезла в холодильник за банкой маринованных огурцов.

– Тут нет.

Ба повернулась, нахмурив брови, прямо как Зак совсем недавно. Меня вдруг поразило, насколько они похожи. У мамы тоже было такое печальное выражение лица, особенно на последних стадиях рака, когда она принимала большие дозы болеутоляющих и постоянно пребывала в некой прострации, с затуманенным дымкой сознанием.

– Должны быть там, – заявила Ба, подходя ко мне. Ее тапочки зашлепали по линолеуму, вызывая в моем сознании кучу рыжих кубиков.

– Корнишоны! – громко потребовал Зак.

От его голоса тоже появились кубики цвета бархатцев – оранжевый переходил в желтый. Мой собственный голос был похож на мороженое крем-брюле с карамельными прожилками.

Открыв кухонный шкафчик, я разглядела полупустую банку огурцов на самой верхней полке и торжествующе воскликнула:

– Вот они!

– Странно, – удивилась Ба. – Наверное, Зак не туда убрал.

Или она сама, а потом об этом забыла.

– Ты сегодня приняла лекарство?

– Не помню, – пробормотала бабуля.

Я заглянула в таблетницу. Таблетка донепезила одиноко лежала в субботней ячейке. Я передала Ба лекарство и стакан воды. Она нахмурилась:

– Не нравятся они мне, у меня от них сил нет…

– Врач сказал, что они могут подействовать.

– «Могут», а не «подействуют», – с горечью подчеркнула Ба.

– Стоит хотя бы попробовать. Если не ради себя, то ради Зака.

Вызов в ее темно-синих глазах стремительно потух, и она со вздохом протянула руку к таблетке. Правильно ли я поступала, заставляя ее пить лекарства? Врач предупредил, что оно помогает только в половине случаев и даже тогда эффект длится полгода или год. Деменция не лечится.

Не лечатся и аутизм Зака, и мамин рак мозга. Казалось, все Трааны прокляты. По крайней мере, наша линия. Быть может, и моя синестезия являлась следствием некоего сбоя в работе мозга, унаследованного по материнской линии?

Руки невольно потянулись к животу.

В заднюю дверь постучали. Не успела я отреагировать, как скрипнули петли, и в кухню вошел дедушка Бадди.

– Всем доброго утра! – весело приветствовал он и посмотрел на Ба, хмуро уставившуюся на таблетку в руке. – Принимаешь витамины, Оута?

Быстрым движением она отправила лекарство в рот и запила большим глотком воды. Бросив на нас хмурый взгляд, поставила стакан на стол.

– Теперь довольны? – И, не дожидаясь ответа, зашаркала в гостиную.

Дедушка Бадди приподнял бровь:

– Она всегда была сварливой по утрам, даже в детстве. И Тресси тоже. Эти двое каждое утро грызлись, как собаки.

Я с трудом представляла Ба ребенком, тем более что она никогда не рассказывала о своем детстве.

– Она всегда была упрямой?

– Еще какой! – Дедушка бросил на меня любопытный взгляд и кивнул в сторону двери: – Есть минутка?

– Конечно. Сейчас вернусь! – крикнула я бабуле и Заку. – Что такое?

Дедушка достал из заднего кармана бумажник.

– Вот, держи. Поможет вам пережить трудности.

Я приняла протянутый чек, тихонько присвистнув от суммы:

– Тут намного больше, чем…

– Мне вчера звонили из банка. Оута превысила лимит по кредитке.

Я застонала. Похоже, в растущий список обязанностей придется добавить управление финансами бабули.

– Такого больше не повторится.

– Ты не виновата. Я бы просто перевел деньги на счет, но решил, что тебе нужно быть в курсе ее финансовой ситуации.

Неизвестно, сколько раз за прошедшие годы дедушке Бадди приходилось выручать сестру. Подозреваю, он помогал и другой сестре.

– Спасибо. Вы со Сью не заглянете как-нибудь к нам на ужин?

– Обязательно. Думаю, Сью будет рада отдохнуть от плиты.

Если его жена и испытывала недовольство по какому-либо поводу, то ни разу его не высказала. Бабушка Сью всегда казалась мне статистом, незаметно мелькающим на заднем фоне, пока дедушка Бадди заполнял всю сцену своей харизмой. Обе их дочери внешне и по характеру походили на мать – такие же тихони. Мы с ними никогда близко не общались, поскольку обе они были маминого возраста и уехали из штата много лет назад.

Дедушка пристально посмотрел мне в глаза:

– Если еще понадобится какая помощь, звони.

С этими словами он помахал рукой и сел в свой пикап. Я вернулась в гостиную, где Ба с Заком сидели перед телевизором и смотрели репортаж о сносе здания, временами посмеиваясь.

– Бах! – воскликнул брат, когда строитель ударил кувалдой по стене, проделав дыру в гипсокартоне.

В груди потеплело. Сколько раз я наблюдала, как они вот так вместе смеются?.. К горлу подступил тугой комок.

Позже, во время обеда, раздался звонок в дверь, и в сознании вспыхнули зеленые треугольники. Все мы вздрогнули. Друзья и родственники стучали один раз в заднюю дверь и свободно входили. Тревожные предчувствия снова подняли голову.

– Я открою.

Вытерев вспотевшие ладони о джинсы, я направилась к двери, стойко готовясь встретить плохие вести. На крыльце стояли незнакомые мужчина и женщина. Они носили рубашки цвета хаки и официозного вида нашивки. Копы. В голове тут же возник ворох вопросов. Кто-то умер? У нас неприятности? Может, на нас пожаловались в соцслужбу? Сердце бешено застучало в груди от мысли, что эти люди начнут совать нос в наши личные дела и решат, будто мы создали небезопасную среду для Зака. Что с ним тогда будет?

Первой заговорила женщина; ее голос вызвал сине-серые фигурки в форме елочки.

– Джори Траан?

Я с трудом сглотнула.

– Да. – Ответ прозвучал робко и пискляво.

– Помощник шерифа Блэкуэлл и лейтенант Оливер из департамента шерифа. Мы хотели бы задать вам несколько вопросов.

– О чем?

– О вашем вчерашнем разговоре с Рэймондом Стриклендом.

Я медленно выдохнула – Зак в безопасности. Когда исчез страх, вернулись манеры.

– Пожалуйста, проходите.

Рэймонд Стрикленд… Какого черта? Может, он разозлился на то, что я вчера с ним заговорила, привлекая внимание задиристых бильярдистов, и потребовал запретить мне к нему приближаться? Ну и ладно. Не больно-то и хотелось вновь встречаться с этим убийцей!

В гостиную вошла бабуля и нахмурилась при виде севших на диван полицейских.

– В чем дело? – требовательно спросила она, скрещивая руки на груди. Ба никогда не отличалась особой любезностью, с подозрением относилась к незнакомцам и тем более к полицейским. А старость и Альцгеймер еще больше заточили острые углы ее характера.

Я ободряюще улыбнулась:

– Они пришли из-за вчерашней драки в баре. Вы с Заком пока доешьте обед, хорошо?

– Не хочу видеть этих людей в своем доме, – презрительно скривилась Ба, а затем бросила на гостей полный недоверия мрачный взгляд и вышла из комнаты. Я виновато улыбнулась полицейским, которые будто не заметили грубости. Вероятно, по долгу службы им и не с таким приходится сталкиваться.