Тысяча причин, чтобы уйти, и одна – остаться

– Нету! – прокричал Платон, не в силах сдержать эмоции. – Вы что, дадите человеку умереть из-за формальностей?

– Такой порядок, не я его установила, – проворчала дама и уставилась в экран компьютера.

Платона охватила злость, и он достал крупную купюру из кошелька. Вместе с паспортом девушки, который он нашёл у неё в сумке, он протянул их полной даме.

– Паспорт у вас есть, – дама, увидев торчащую из паспорта купюру, довольно улыбнулась. – Сейчас я вызову дежурного врача, а мы пока с вами оформим все бумаги.

Женщина набрала по номеру кого-то и вызвала к стойке регистратуры. Через пару минут появилась бригада врачей с каталками. Они погрузили девушку на носилки и стали расспрашивать Платона о травме. Парень соврал, что стал свидетелем аварии и как девушку кто-то сбил на самокате. Виновник скрылся, а Платон поднял девушку с дороги и привёз её сюда.

– Ты молодец, парень, не каждый бы решился помочь незнакомке, – сказал ему врач, и они увезли девушку в неизвестном направлении.

Платон подошёл к стойке регистратуры, и ему протянули бумаги.

– Подпиши здесь и здесь, – проворчала всё та же дама.

– А что это?

– Отчёт о пациенте. Что ты, как доверенное лицо, получишь полную информацию о состоянии её здоровья, а также согласие на то, что ты доверяешь её жизнь нам.

«Я вижу её впервые и, возможно, в последний раз. Как я могу доверить её жизнь кому-то другому?» – подумал Платон, глядя на чистый лист бумаги. Он протянул его женщине, которая сидела за стойкой регистрации, и сказал:

– Я не буду это подписывать. Я увидел её на земле и отвёз в больницу. Я не имею права подписывать такие документы, связанные с её жизнью.

– Таков порядок, – словно робот, повторила женщина.

– Меня не волнует ваш порядок, – вспылил Платон. – Я ничего подписывать не буду!

С этими словами он разорвал листок бумаги и положил его обратно на стойку. Платон уже собирался развернуться и поехать домой, но где-то глубоко внутри него заговорила давно потерянная совесть: «Ты же не можешь просто уйти, не убедившись, что девушке ничего не угрожает. Ты же не хочешь, чтобы её смерть была на твоей совести». От этой мысли парня передёрнуло. Он прошёл по коридору больницы и сел на свободное кресло.

Спустя час к Платону вышел врач, который принимал девушку.

– Вот вы где, – обратился он к Платону.

– Как она? – со страхом спросил Платон, чувствуя, как его ладони вспотели от волнения.

– Жизни ничего не угрожает. Есть небольшое сотрясение, но оно не критично. Сложнее со сломанной правой рукой, но мы наложили гипс и зафиксировали её. Она поправится.

Платон облегчённо вздохнул, услышав эти слова. Он не знал, помнит ли девушка его как водителя, сбившего её, но всё же решил остаться и отвезти её домой.

– А когда её отпустят домой?

– Она уже отходит от шока, и как сама будет готова встать, то может идти спокойно домой, – доктор мягко улыбнулся и ушёл в неизвестном направлении.

Платон не знал, стоит ли ему заходить к девушке в палату или лучше подождать её здесь. Спустя пять минут он всё же решил зайти и проверить, как она. Аккуратно открыв дверь, Платон увидел больничную кровать, на которой спала девушка. Рука её была зафиксирована гипсом и привязана к телу, на лице были ссадины и синяки, как и на теле.

В ночи Платон не рассмотрел внешность девушки, да и тогда ему было не до этого. Но сейчас он увидел, что у неё светло-русые волосы, которые немного кудрявятся, небольшие аккуратные губы и маленький, слегка вздёрнутый нос. Глаза девушки были закрыты, поэтому сложно было сказать, какого они были размера и цвета.

Платон аккуратно подошёл к больничной койке и внимательно рассматривал незнакомку. На столе он увидел паспорт, оставленный сотрудниками больницы, и, взяв его в руки, открыл. На фото была светлая девушка с большими зелёными глазами, которая неуверенно поджимала губы. Далее следовала информация об имени и фамилии девушки: «Значит, ты у нас Романова Афина Юрьевна, и ты 2000 года рождения. Хм… День рождения двадцать первого февраля», – прочитал Платон. Он хотел заглянуть дальше, но резко прозвучавший голос за спиной заставил его вздрогнуть:

– Что ты делаешь? – голос девушки был полон злости и недоумения. – Ты вообще кто такой?

– Привет, – Платон повернулся и встретился с незнакомкой взглядом. – Я тот, кто привёз тебя сюда после аварии, где тебе оказали первую медицинскую помощь.

– Вот как? – девушка смотрела на него с недоверием. – А что ты в моём паспорте искал?

– Хотел узнать, как тебя зовут.

– И как? Удовлетворил своё любопытство? – всё ещё недовольно спрашивала она.

– Практически, – Платон не смог сдержать усмешки на лице. – Как ты себя чувствуешь?

– Вроде нормально, но голова болит ужасно, – девушка посмотрела на гипс. – Этот урод сбил меня прямо на пешеходном переходе!

– Эм, – Платон заметно замялся. – Я думаю, это была случайность.

– Случайность? – взорвалась девушка. – А я теперь из-за этой «случайности» лежу с сотрясением и сломанной рукой!

– Главное, что ты осталась жива, и врач сказал, что твои травмы за месяц пройдут, – Платон всеми силами пытался успокоить возбужденную девушку, ведь знай она правду о том, что именно он её сбил, девушка могла бы обратиться в полицию и его бы привлекли к ответственности и лишили бы прав, чего парень очень боялся.

– Месяц? Чтоб этот урод сгорел в аду! – рычала она. – Ты его не запомнил?

– Эм, нет, я в ночи ничего не разглядел, кроме тебя и твоего самоката.

– А где самокат? – резко спросила она.

– Наверное, остался лежать на дороге помятый.

– Что? – девушка снова выглядела недоуменной. – Ты оставил его там?

– Прости, но я не думал в тот момент о твоём самокате, мне было важно тебе помочь! – Платон нахмурился, и девушка тут же обречённо закрыла здоровой рукой лицо.

– Меня родители убьют. Второй самокат за два месяца.

– Так это не первая твоя авария? Может, это знак, что тебе не стоит ездить на этих штуках ночью? – в голосе Платона был слишком заметен сарказм, поэтому девушка злобно покосилась на парня.

– А вот тебе знак, может, не стоит лезть не в своё дело?

– Может, – пожал плечами Платон.

– Так что ты тут делаешь?

– Хотел убедиться, что ты оклемалась, раз я тебя спас.

– Убедился?

– Вполне.

– Тогда ты можешь быть свободен.

– Я хотел предложить тебе подбросить тебя до дома. После такой аварии да ещё с полученным переломом и сотрясением не стоит ночью одной передвигаться.

– С чего это такая щедрость? – девушка недоверчиво прищурила глаза. – Ты случайно не маньяк?

– Нет, – Платон усмехнулся. – Раз я взял на себя ответственность за тебя сегодня ночью, то позволь выполнить свои обязательства до конца.

– И в твои обязательства входит доставка меня до дома?

– Да, и желательно в целости и сохранности.

– Вот тут уже нестыковочка, – девушка подняла руку в гипсе. – Скажи спасибо тому уроду, кто сбил меня.

– Обязательно скажу, – Платон еле заметно усмехнулся.

– Когда можно будет ехать домой?

– Сейчас найду врача и сообщу ему, что ты пришла в себя. Дальше, думаю, он подскажет.

Платон вышел в коридор и отправился на поиски врача. Но его нигде не было, и он снова попросил администратора позвать врача к только что поступившей девушке.

Платон вернулся в палату Афины, и вскоре к ним зашёл врач. Осмотрев девушку, он сообщил, что она может отправляться домой, но в течение нескольких дней ей необходимо соблюдать постельный режим и не перенапрягаться. Врач выписал Афине несколько лекарств и обезболивающих и отпустил её.

Платон помог девушке собраться и подал ей руку, чтобы она могла опереться на него. Афина была очень слаба и шла, пошатываясь, но крепко держалась за руку Платона.

Платон решил посадить Афину на переднее пассажирское сиденье, чтобы она не заметила помятый бампер и следы от самоката. Девушка всё ещё чувствовала слабость и не могла хорошо рассмотреть автомобиль. Платон открыл пассажирскую дверь и осторожно помог ей сесть.

Когда он сам занял водительское место, то посмотрел на свою пассажирку, которая мирно сидела на кресле, отводя глаза в сторону.

– Ты чего? – решил поинтересоваться Платон. – Ты вся как на иголках. Я понимаю, что травмы не доставляют большого комфорта, но твой дискомфорт больше психологического характера.

– Мне просто неловко, – тихо проговорила девушка, опустив глаза на свои колени.

– Отчего?

– Ты остановился и помог мне, просидел со мной пол ночи в больнице, а теперь ещё и домой отвозишь. Это очень неудобно… – девушка замялась и замолчала, не окончив фразу.

– Брось, всё равно у меня не было особых планов. А так день рождения прошёл не зря, – усмехнулся Платон, пытаясь перевести всё в шутку, чтобы девушку хоть немного отпустило чувство вины, ведь по сути он был виновником всего произошедшего.

– У тебя сегодня день рождения? – спросила девушка, и её глаза широко раскрылись. Платон впервые заметил, какие они выразительные.

– Он был вчера, – ответил Платон, взглянув на часы, которые показывали два часа ночи.

– С прошедшим тебя, – скромно произнесла Афина и улыбнулась. – Кстати, ты хоть имя своё назовёшь?

– А, точно, – улыбнулся Платон и протянул руку. – Платон.

– Афина, – девушка дёрнула правой рукой с гипсом, но потом протянула левую. – Но ты уже это знал.

– Да, Романова Афина Юрьевна, – Платон слегка улыбнулся. – И откуда такое странное имя?

– Мама преподаёт историю в университете, поэтому решила поглумиться над дочерью, – Афина закатила глаза . – Но странно слышать такой вопрос от парня по имени Платон. Тебя назвали в честь великого древнегреческого философа?

– Кого? – Платон впервые засмеялся. Он и забыл, как звучит его собственный смех. Сейчас все мысли ушли в сторону, и хотелось просто сидеть и вести себя нормально. – Первый раз слышу.

– Как? – на лице Афины отразился ужас. – Как можно не знать Платона?

– Вот так. Я точно не из числа тех, кто интересуется историей.

– Зря. История дана нам, чтобы не совершать ошибки прошлого в будущем.

– Сразу видно, профессорская дочка. Небось ещё и учишься на отлично.

– Почти, у меня четвёрка по немецкому. Он мне даётся сложно, – обиженно проговорила Афина.

– Какая трагедия, – с сарказмом заметил Платон, покосившись на Афину.

– Вот только давай без сарказма, хорошо?

– Хорошо. Говори, куда ехать.

Платон завёл мотор и медленно выехал с парковки медцентра. Всю дорогу он молча посматривал на сидящую рядом девушку. Её лицо, худое и хмурое, было ещё бледнее в свете ночных фонарей. Глаза всё также были опущены вниз, так что ресницы сильно выделялись на фоне салона автомобиля. Парень смотрел на эту измученную девушку и думал: если бы он лишил её жизни, смог бы он жить с этим грузом вины дальше?

В этот момент ход тревожных мыслей парня прервал звук лирической мелодии, которая, словно громкое эхо, разнеслась по салону автомобиля:

Я выбрал изначально тебя не для мира, а для спора

Я выбрал тебя для себя, отобрать ведь не смогут

Но есть одно но – убедился давно, что мы все похожи на воду

Вода убежит, не удержишь, а лишь намокнут ладони

У меня нет врагов, но одно не даёт мне покоя:

Моё сердце не хочет любить без любви так спокойно

Здесь нет никого для грусти причин, я привык быть один

Для людей я в бреду. Не понять одного – почему ждёшь меня

Для чего ждёшь меня, я к тебе не приду

Не зови, не приду, нет любви между нами

Я всё так же в бреду, одинокая земля под ногами

Осталось всего пять минут

Извини, но во лжи жить не смогу

Зачем тебе эти ссор мириады?

Со мной счастливый конец нереальный…

Глава 4

Платон вернулся домой в четыре часа утра и, войдя в гостиную, обнаружил на столе торт со свечками и цифрой 21. Рядом лежала записка: «Не дождался тебя ночью и уехал к Веронике. Надеюсь, ты хорошо провёл праздник».

Усталый, он закатил глаза, спрятал торт в холодильник и поднялся на второй этаж. Приняв душ, Платон вернулся в свою комнату и упал на кровать. События прошлой ночи сильно утомили его, и он мечтал проспать хотя бы сутки без сновидений. Страх перед ночными кошмарами уже не был так силен, поэтому он включил кондиционер на полную мощность, укрылся пледом и заснул.

Во сне перед ним вновь предстали картины прошлого. На этот раз это были воспоминания о похоронах родителей. Толпы плачущих людей на кладбище и в доме, бесконечные слова соболезнований, которые Саша и Платон продолжали слышать ещё целый месяц.

Затем картина сменилась на то, как они с братом вошли в пустой и холодный дом, осознавая, что теперь здесь всегда будет так. Пустота и тьма словно окутали дом, словно густая смола, от которой теперь не избавиться.

Саша жил один в своей квартире, но после похорон он вернулся в родительский дом и больше не уходил отсюда. С этого дня началась затяжная депрессия. Сашу одолевали юристы и нотариус по поводу правопреемства имущества и бизнеса отца. Согласно завещанию, всё имущество было поделено поровну между братьями, включая компанию отца.

Старший брат просил Платона помочь ему с делами, ведь это и его дело тоже. Но Платон всё отрицал и сказал, что подпишет отказ от всего, лишь бы его оставили в покое. Саша не стал перечить брату, он молча оставил его в покое, сказав только, что будет ждать, пока Платон будет готов.

Уже три года Платон игнорировал все вопросы семейного бизнеса. Саша довольно успешно организовал работу компании, несмотря на все возникающие трудности. В этом была кардинальная разница между братьями. Саша был оптимистом, не умеющим бросать дела и сдаваться. Он всегда доводил всё до конца и добивался своих целей, чего бы это ему ни стоило. Платон же был морально слабее и часто не мог справиться с эмоциональной подавленностью.

Парень даже ребёнком всегда долго отходил от стрессов и мог неделями молчать, если расстраивался. Такой удар, как смерть родителей, подкосил обоих братьев и вывел из равновесия. Но старший брат взял себя в руки, а младший так и не смог справиться с горем.

Платон проснулся в холодном поту и с сухостью в горле. Его волосы были мокрыми от пота, а лицо горело, словно от палящего солнца.

Он прошёл в ванную комнату и умылся холодной водой. В этот момент он услышал, как входная дверь хлопнула. Это был Саша, который пришёл домой в приподнятом настроении и, пошатываясь, поднимался по лестнице.

Увидев своего брата в таком состоянии, Платон сразу же подошёл к нему и взял Сашу под руку.

– Что с тобой? – спросил он с недовольным лицом. – Ты уже очень давно не пил.

– Был повод, – ответил Саша заплетающимся языком и улыбнулся кривой улыбкой.

– И какой же?

– Как же, день рождения моего младшего братишки, – сказал Саша и попытался поднять руку, чтобы взъерошить волосы Платону, но тот легко увернулся от его руки.

– Давай без этого. Мой день рождения тут ни при чём, – сказал Платон, осуждающе глядя на брата. – Он был каждый год в течение двадцати одного года, но ты ни разу не напивался. Что сейчас изменилось?

– Ничего, мои желания изменились, – ответил Саша, еле стоя на ногах. Платон открыл дверь его спальни, занёс брата внутрь и положил на кровать.

Саша раскинулся на кровати в форме морской звезды и смотрел затуманенными глазами в потолок.

– Ты когда-нибудь любил? – спросил он.

– Чего? Нет, конечно. Будто ты не знаешь, – ответил Платон с лёгким раздражением. – К чему эти дурацкие вопросы?

– Вероника беременна, и не от меня, – сказал Саша со вздохом отчаяния, продолжая смотреть в потолок.

– Вот как, так тебе надо радоваться, что не от тебя, – попытался пошутить Платон, но, увидев его беспристрастный пустой взгляд, замолчал.

– Знаешь, на секунду я подумал, что я отец ребёнка, и теперь моя жизнь изменится. Я женюсь на Веронике, будем воспитывать мелкого и жить как все нормальные люди, – сказал Саша и снова тяжело вздохнул. Платон понял, что брат расстроен новостью.

– Ты же всегда говорил, что Вероника – это хороший секс и не более, – напомнил он.

– Мне так действительно, казалось. Но сегодня, когда она мне сказала, что беременна и выходит замуж за отца ребёнка, я понял, что это было что-то большее.

– Может, в тебе сыграло мужское самолюбие? Баба вроде как тебе нравилась, а тут она оказывается не только с тобой спит, но ещё с несколькими парнями. Теперь она выходит за одного из них замуж и будет себе жить спокойно, как примерная жена, хотя ты знаешь, что она далеко не примерная, – сказал Платон спокойно и с дикцией любого психолога, который пытается донести умную мысль до своего пациента.

– Может, ты и прав. Ладно, мелкий, это не тема для праздничного разговора, – сказал Саша, повернулся на живот, не снимая одежду и обувь с себя. – Как твой вечер?

– Да ты знаешь, на удивление неплохо. Я пообщался с Мишей и его друзьями на заброшенной фабрике, а потом я нечаянно сбил девушку на самокате, она в порядке, кстати, я отвёз её в больницу, а после домой. Так что моя карма чиста.

Платон посмотрел на брата в надежде увидеть его реакцию на признание, но тот мирно спал, тихо сопя. Когда Саша спал, Платон вспоминал, как в подростковом возрасте брат приходил домой после долгих гулянок и засыпал в таком же положении.

Тихо выйдя из комнаты, Платон прикрыл за собой дверь и решил по привычке посидеть перед телевизором. Фильмов не было, поэтому он выключил всё и вернулся в свою комнату. Было раннее утро, поэтому Платон закрыл окно плотной шторой и тоже лёг спать.

Он лежал и думал о предложении Миши попробовать силы в гонках, о брате, который напился из-за девушки, хотя не пил много лет. Затем ему вспомнилась Афина с её скромным опущенным взглядом и бледной кожей. Платон подумал, как она себя чувствует, но вспомнил, что так и не взял у неё номер телефона. Оставался единственный шанс связаться с ней – найти её страницу в социальных сетях.

Платон вбил в поиск её имя и фамилию и получил несколько совпадений. По фотографии он нашёл нужную ему Афину. На фотографии она была в больших чёрных очках, с собранными волосами и книгами по истории.

Из страницы Афины Платон узнал, что она учится на журналиста в местном университете и в следующем году уже выпускается. Судя по фотографиям и интересам, она была скромной отличницей, проводящей всё свободное время за книгами и учёбой.

Платон закатил глаза, поняв, что такая девушка совершенно его не интересует. Он молча закрыл страницу и выключил ноутбук, так и не написав ей.

Когда Платон встал второй раз, уже был обед. Саша всё ещё спал, поэтому Платону пришлось съездить в магазин и купить хоть какие-то продукты в дом. Приготовив на обед бутерброды, Платон включил кофемашину, чтобы сделать себе кофе. Когда он зашёл на кухню, там уже сидел сонный Саша.

– Этот прекрасный запах кофе. Мне покрепче и без молока, – сказал Саша и положил голову на стол.

– Что, совсем тебе паршиво? – с нескрываемой иронией спросил Платон.

– Бывало и хуже, правда, не помню когда уже, – глухо ответил Саша.

– Неужели ты напился из-за Вероники? – Платон скривился в знак своей брезгливости. – Она же истеричная.

– Я думал, она меня любит, а она… – он запнулся, но потом сделал невозмутимый вид. – Стерва.

– Я бы подобрал более подходящее слово, – усмехнулся Платон, подставляя чашки в кофемашину.

– Ладно, проехали уже, – проворчал Саша и выпил стакан воды. – Как прошёл вечер?

– Да ничего особенного. Немного пообщался с Мишей и приехал домой, – Платон решил не рассказывать брату о ночном происшествии, ведь он мог на эмоциях забрать у него машину, а этого Платон совсем не хотел.

– И даже без приключений? – Саша усмехнулся. – Что это за день рождения такой?

– Ну, я обогнал Мишу в гонке на прямой, – пожал плечами Платон.

– Тоже мне достижение. Миша водит, как девчонка, – подначивал Саша.

– Его уровень вождения точно возрос, – заметил Платон. – До уровня шестнадцатилетнего подростка, который крадёт машину отца, когда тот не дома.

Оба брата весело рассмеялись, и Платон поставил на стол две чашки кофе и тарелку с бутербродами.

– Прошу прощения, но я не очень хорошо готовлю, – сказал он, беря бутерброд и откусывая от него большой кусок.

– Тебе стоит пожить одному, тогда бы ты точно научился, – усмехнулся Саша.

– Спасибо, я как-нибудь обойдусь без этого навыка. К тому же есть сервисы доставки еды на дом.

– Конечно, и как долго ты сможешь питаться только доставкой?

– Последние три года я как-то обходился.

– Так научись готовить и не жалуйся, – Саша сделал глоток из своей чашки.

– Ну нет, мои руки не созданы для этого.

– Хм, интересно узнать тогда, для чего они тебе нужны, – Саша с хитрой улыбкой посмотрел на брата. Платон хотел ответить, но брат бросил в него кусок хлеба, но промахнулся.

– Слушай, по себе других не судят! Урод! – вспылил Платон.

– Я подумал о твоих играх и о том, как ты клацаешь по клавишам джойстика, а ты о чём? – Саша рассмеялся, и Платон ещё больше покраснел от раздражения.

– Расскажешь это кому-то другому, я знаю, о чём ты думаешь, – пробурчал Платон.

– И о чём же?

– Как ты будешь трахать очередную бабу сегодня вечером, – со злостью прошипел Платон.

– Почти угадал.

– Кто бы сомневался, —Платон закатил глаза и вышел из кухни.

Решив, что сидеть дома весь вечер и слушать подколы брата ему не хочется, Платон решил прокатиться по городу. Когда он зашёл в гараж, то сразу вспомнил о ночной аварии и помятом бампере. Он испугался, что если Саша увидит это, то заберёт у него машину, сославшись на его невнимательность и неумение бережно водить. Он стал перебирать все возможные варианты, как избежать этого, и, не придумав ничего лучше, набрал Мише и попросил о помощи. Парень не стал спрашивать подробности, а лишь продиктовал адрес и сказал, что будет там через полчаса. Платон быстро выехал из дома в надежде, что Саша так ничего и не узнает.

На месте он был через двадцать минут. Это был район на окраине города, где с восьмидесятых годов стояли гаражи. Подъехав к нужному адресу, Платон увидел три гаража, объединённых в единое помещение. Мастерская не выглядела презентабельно и не внушала особого доверия, но Платон доверял Мише и стал ждать его приезда.

Когда знакомое BMW припарковалось около мастерской, со стороны водительской двери показался Миша. Он быстрым шагом направился к Платону и, подойдя ближе, простучал пальцами по крыше автомобиля:

– Так что у тебя стряслось? – спросил парень, осматривая машину.

– Вот что, – Платон указал на бампер и вмятины на нём.

– Не слабо, – Миша присел на корточки и стал внимательно осматривать место удара. – И где ты так?

– Влетел в яму на Сиверса, – соврал Платон, стараясь делать свой голос максимально уверенным.

– Это больше похоже на удар, чем на яму, – скептически заметил Миша, потрогав пальцами бампер.

– Поверь, это была яма, – ответил Платон с нескрываемым сарказмом, чтобы отвести от себя подозрения. – Ты уверен, что мне здесь помогут с моей проблемой?

– Арман лучший среди лучших. Его мастерство иногда даже автоподборщики не распознают. Пойдём, поговорим с ним, – сказал Миша и повёл Платона к дверям мастерской.

Внутри помещения было оборудовано три рабочих места, два из которых были заняты автомобилями. Миша прошёл по мастерской и, подойдя к старой деревянной двери, постучал в неё. Ответа не последовало, и парень, повернув дверную ручку, зашёл в комнату, находившуюся за дверью.

Внутри было небольшое помещение, оборудованное под комнату отдыха со всей необходимой атрибутикой. Посредине комнаты стоял старый потрёпанный диван, около которого стоял обеденный стол. У стены были старые кухонные шкафчики, на которых стояли электрический чайник и микроволновка, а рядом находился небольшой холодильник.

На диване сидел мужчина лет сорока пяти в потрёпанном старом комбинезоне. Его одежда была усыпана разнообразными пятнами – от краски до машинного масла. Мужчина имел смуглую кожу и густые чёрные брови. Его глаза были карими и очень пронзительными.

– Арман, приятель, давно не виделись, – Миша подошёл к мужчине и пожал его худощавую руку.

– Миша, джан [дорогой], какими судьбами? – мужчина говорил с сильным акцентом, что говорило о его этнической принадлежности.

– Да дело к тебе важное есть, моему другу необходимы твои услуги. Это, кстати, Платон. Платон, это Арман, и он лучший маляр в нашем городе, – представил мужчин Миша.

– Прям-таки лучший, – усмехнулся мужчина и пожал руку Платону. – Чем могу помочь?

– Давай я покажу всё на улице, машина стоит там, – предложил Миша.