S-T-I-K-S. Маугли

Саныч выпил живчик и почувствовал прилив сил. Настроение у него резко улучшилось. Он в нерешительности постоял, почесал пальцем под носом и махнул рукой. Вынес планшет и включил уроки с тренировками спортсменов.

Сначала ему предложили размяться. Саныч побегал по песку, поприседал, понаклонялся и подошел к гирям. Приподнял и опустил.

«Ну и что? – сказал он сам себе. – Буду приподнимать».

Примерно час он упорно, с отдыхом, немного приподнимал гирю от земли и перетаскивал ее с места на место. Потом, лежа на столе, отжимал от груди штангу. Что удивило Саныча – ему понравилось таскать тяжести. Поднялось настроение, появился аппетит, и Саныч выпил еще порцию коктейля, посолил рыбу и съел ее сырой.

К обеду ветер полностью разогнал тучи. Солнечные лучи прогрели землю, и от кустов и травы потянулся парок. Саныч только сейчас осознал, что надо в первую очередь починить крышу.

Он вышел на левый берег острова, приложил руку к глазам и стал всматриваться на противоположный берег. На той стороне все было тихо и безжизненно. Одиноко и как бы не к месту стоял сарай с сеном. За ним зеленой полосой темнела кромка леса. Ее разрезал никуда не ведущий рубец асфальтовой дороги.

Убедившись, что опасности в лице зараженных и людей нет, Саныч сел в лодку и погреб к берегу.

Он хотел попробовать разобрать сарай, а доски использовать для благоустройства своего вагончика.

Причалив, он вытащил лодку на берег. Осторожно двигаясь, оглядываясь и прислушиваясь к малейшему шороху, обошел вокруг сеновала и понял, что надо начинать с крыши. Там были неширокие, длинные бруски, которые удерживали толь. Вот их он первым делом решил отодрать. С собой он прихватил ломик-гвоздодер с загнутым крючком концом, топор, ножовку и моток кабеля, чтобы связать доски. Забрался по приставной лестнице на крышу. Оттуда снова оглядел лес и, не заметив опасности, стал выдирать гвоздодером бруски. Саныч так увлекся, что не заметил, как из леса появилась группа зараженных. Он в это время, нагнувшись, стоял спиной к лесу, и их голодное урчание перекрывали скрип и треск выдираемых гвоздей. Рабочие, что строили этот сарай, не мелочились. Забили гвозди сотки. Они проржавели и поддавались с трудом.

Отодрав очередной брус, Саныч с оханьем разогнул спину и полуобернулся к лесу. Увидев, что там происходило, замер.

Внизу, у кромки серой полосы дороги, стоял здоровенный монстр и рассматривал Саныча. Это был мутант, очень похожий на того здоровяка, которого он видел на берегу, где расположился спортивный центр.

У Саныча исчезли все мысли из головы. Он вытаращился на монстра и смотрел, боясь пошевелиться. Ладони предательски вспотели, и все тело словно одеревенело.

Монстр разогнался и скачками помчался к сараю. Саныч машинально отступил на шаг и полностью развернулся телом к лесу. Мутант подскочил к сеновалу, одним огромным прыжком заскочил на крышу и очутился практически вплотную к стоявшему в ступоре Санычу.

Когда он с шумом опустился на крышу, та не выдержала его веса. Доски перекрытия треснули, и монстр мгновенно провалился в сено по плечи. Только растопыренные лапы удерживали его от падения вниз. Мутант сильно удивился происшедшему с ним событию. Это было видно по тому, как он удивленно уркнул и посмотрел вниз.

Саныч не понимал и не мог потом объяснить, как произошло все дальнейшее. Его рука с гвоздодером мгновенно поднялась и резко опустилась на затылок монстра. Саныч не думал, он действовал молниеносно. Скорость, с которой он нанес удар, была запредельной. Это само тело среагировало за долю секунды, как только перед глазами мелькнул споровый мешок на затылке монстра. Именно туда прилетел клюв гвоздодера.

Монстр не успел увернуться. Обиженно уркнул, отпрянул и, ломая доски ограждения, с грохотом и треском выпал из сарая на землю. Он упал и придавил массивной головой гвоздодер, который буквально вырвало из рук Саныча. Маленькие, глубоко запавшие глаза мутанта с выражением крайнего удивления смотрели на пробегающие по небу облака. Он не шевелился. Метрах в тридцати у кустов рядом с ульем стояли два бегуна и урчали. И в этом их урчании Санычу почудился страх. Саныч отмер. Он смог опять двигаться и думать. Страха не было – он пролетел сквозняком и не успел проникнуть в его душу. Саныч погрозил пальцем двум зараженным и крикнул:

– Убирайтесь, я свой! – И погрозил топором, который поднял с крыши. Как он помнил, этого хватало, чтобы зараженные теряли к нему интерес.

Бегуны, переминаясь с пятки на носок, стояли на месте и не приближались. Саныч вытер испарину со лба. Он понял – монстр мертв, а его свита боится приближаться. Он осторожно спустился с крыши и подошел к телу монстра. Толкнул голову ногой. Та едва качнулась. Саныч посмотрел в сторону зараженных. Те не приближались и не урчали. Недолго думая, Саныч стал рубить топором по шее мутанта и за полминуты отрубил голову. Вокруг тела набежало много кровищи. Она не хлестала из перебитой артерии, а вытекала плотной струйкой. Сердце монстра не билось.

Вытащив гвоздодер, Саныч не брезгуя сунул руку в споровый мешок. Покопался и вытащил клубок серой паутины. Среди волокон пряталась скользкая горошина и три спорана. Это было самым ценным для Саныча трофеем. Он прижал комок к груди и стал искать, куда положить. Вытер о майку и сунул в карман шорт. Затем вернулся на крышу и покидал доски и бруски вниз. Спустился, связал их кабелем. Привязал к лодке и поплыл к себе на остров. Уже подгребая к своему берегу, Саныч испытал запоздалый ужас. Он начал размышлять, что бы с ним стало, если бы он не сумел пробить споровый мешок. Так продолжалось целую минуту. Руки и ноги Саныча тряслись, весла вываливались из рук. Наконец он сам себе приказал:

– Спокойно, Маугли, ты жив и здоров – значит, так угодно Улью. Он знает, когда кому умирать. Мой срок не пришел. – И эти мысли мгновенно его успокоили. На смену безотчетному страху пришло спокойствие. Он под защитой Улья. Это для него было необсуждаемо.

Такое утверждение пришло из глубины его сердца, и он уверовал в это. Его мысли потекли в ранее немыслимом направлении. Не бытие определяет сознание, а сознание является первичным. Этот мир нужно изучать, понять принципы, по которым он управляет событиями. И для этого нужен совсем иной инструмент познания, чем тот, которым он руководствовался всю жизнь. Диалектический материализм тут не работает. Тут много мистики и магических проявлений. Значит, нужно применять мистицизм.

«Понять бы, что это такое?» – подумал Саныч, вытаскивая доски и лодку из воды.

Размышляя, Саныч продолжал работать. Сколотил из досок лежанку для сена. Крышу накрыл толем и укрепил двумя брусками. Из оставшихся брусьев и досок построил навес над костром и тоже накрыл толем. По бокам натянул остатки от рулона толя, чтобы не заливала вода от дождя. Яму, где разжигал костер, расчистил, углубил и обложил камнями, сверху на камни положил железную решетку от газовой плиты. Распилил сухие доски, снятые с крыши, и сложил костер. В кастрюлю набрал воды и поставил кипятиться. Сам стал собирать мокрый валежник и складывать его в углу вагончика. Затем в кипящую воду кинул рыбу и стал пилить сухостой. Угомонился только глубоко за полночь, зато успел многое сделать.

Перед ужином достал из сумки бутылку янтарного напитка, открутил пробку и отпил глоток. Посмаковал.

– Неплохо, – причмокнул Саныч и подумал: «Почти коньяк, только вкус другой».

Он сел на нагретый жаром костра камень и стал смотреть на угли. Все вокруг жило своей жизнью. Тишину разрывало кваканье лягушек, негромко и уютно стрекотали цикады или кузнечики. И Санычу начало казаться, что он у себя дома, на Земле, на реке Ишим, на рыбалке. Он налил себе в тарелку из нержавейки ухи, выпил еще пару глотков из бутылки и стал с аппетитом есть. Он прихлебывал густой навар и думал.

«Если правильно жить, то выжить можно. Нужно делать то, что угодно Улью. Ведь для чего-то этот мир существует и сюда закидывает уйму народа. Одни умирают сразу. Другие становятся мутантами. Остается небольшой процент иммунных, и они стараются выжить. Хотя если спросить их, для чего они живут, то ответ навряд ли найдется. Просто живут, чтобы жить. Кто как может. Даже не живут, – уточнил сам для себя Саныч. – Выживают. Главная цель каждого – выжить. И для этого тут есть все. Есть стабы, вот как этот маленький стаб. Есть стабы большие. В них живут сотни иммунных. Оазисы покоя среди моря смерти и тревог. Для чего все это?..»

Ответ так просто не найдешь. Все прячется гораздо глубже. Если взять и проанализировать сегодняшнюю ситуацию, то он выжил только благодаря тому, что его тело изменилось. Оно само среагировало на опасность. Рефлексы стали другими, очень быстрыми. У него был только один шанс, чтобы выжить. И тело его не упустило. Все происходило, минуя мозг. Мозг впал в паралич. А тело знало, что надо делать. Значит, он правильно сделал, что начал менять его. Принцип пока видится простой. И он, вполне вероятно, един для всех – и для иммунных, и для зараженных. Ешь белок, качай силу и скорость, тренируй разум. Без него никуда. Даже развитые зараженные обладают разумом и интеллектом. Интеллект нужен, чтобы обучаться. Век живи и век учись, это верно для этого мира. Иммунные не стараются это делать… Почему? Может быть потому, что Улей их наделяет дарами и они стараются качать дар? А все остальное им не нужно? Вероятно. А жизнь, как говорится, покажет, кто прав. А он будет учиться и укреплять себя. Этот день показал ему, что он на правильном пути. И по нему следует двигаться. Даров у него нет – значит, будет укреплять тело.

Саныч доел уху, съел две рыбины. Ужин запил живцом, зевнул, ополоснул тарелку и полез в вагончик. Уснул мгновенно. С чувством полного покоя.

* * *

Три недели для Маугли пролетели как один день. Вскоре открылась одна неприятная правда, которая дала Санычу повод поразмышлять. Оказалось, что прогресс в наборе силы и скорости в стабе отсутствовал как таковой. Нет, он, конечно, был, как в обычном режиме тренировки на его родной планете. Медленный и тяжелый. Но если выбраться в загружаемые кластеры, то он сразу становился заметен. Узнал об этом Саныч вполне случайно. Решил плавать. Плавание, как он знал, хорошо развивает все мышцы тела и укрепляет сухожилия. Он заметил, что когда плавал в пределах острова, то уставал быстро. Когда отплывал метров на пятьдесят от острова в любую сторону, то мог долго плавать, не уставая. Когда он обратил внимание на эту странность, то призадумался.

«Может быть, в стабе чего-то не хватает для наращивания силы и мышц? Например, того, что есть в загружаемых кластерах. А что такого ему может не хватать? Может, какой-то магической субстанции? Например, магического излучения? – предположил Саныч. – Вполне вероятно, что на этой планете – если это планета, что еще никто не доказал, – существуют места с разной концентрацией магического излучения. Например, сила излучения в стабах меньше, чем в загружаемых кластерах». В брошюрке, что оставил ему Ветер, написано, что тем, кто долго живет в стабах, требуется выезд в загружаемые кластеры. Так называемая подзарядка энергией. Значит, тело может это излучение принимать и копить? Дары за счет чего-то работают. Не за счет сил и умений человека, а за счет того самого излучения магической энергии. А чернота это вообще очень жесткое и сильное излучение. Оно превращает в уголь все, что туда попадает.

Чтобы проверить свои выводы, Саныч выбрался в спортивный центр. Выход, который он так долго откладывал, тоже принес ему новые ощущения.

Перед отплытием Саныч заставил себя успокоиться и стал искать в ощущениях какое-нибудь беспокойство. Он сидел, не думал и не чувствовал тревоги. Тогда он сел в лодку и отплыл.

Пробежал в центр. Спустился в подвал и снова проверил чувствами свои ощущения. Тревоги не было и на этот раз. Тогда он спокойно приступил к своим тренировкам. Саныч стал поднимать штангу, приседать с ней. Для начала выбрал семьдесят килограмм. Это был вес, который он мог поднять молодым солдатом в армии. Периодически во время отдыха прислушивался к своим ощущениям.

Прогресс он заметил на третий день. Он легко выжал штангу и навесил еще два блина по двадцать килограмм. Поднял ее и с ней сел.

На пятый день тренировок, во время очередного отдыха, он почувствовал почти незаметное, смутное, необъяснимое беспокойство. Не обратив на него внимания, продолжил заниматься. Только когда он услышал голоса людей наверху, Саныч замер. Осторожно опустил штангу. Вытер пот над верхней губой и заметался взглядом.

Людей, которые могли ему помочь, он не ждал. А вот неприятности могли появиться скоро. Не найдя места, где можно спрятаться, он нырнул в бассейн. Вода была темной, с ряской на поверхности. Саныч сделал вдох, опустился на дно, ухватился руками за поручни, чтобы не всплыть, и затаил дыхание. Он просидел под водой больше минуты. Но организму требовался кислород, и Саныч осторожно всплыл. Высунул полголовы, чтобы можно было дышать и слышать. Голоса мужчин уже раздавались в пустом зале. Санычу помогало то, что в тренажерном зале царил полумрак.

– Наш группенфюрер, – возмущенно говорил один из мужчин, – редкостный скотина.

– Он не только скотина, он еще группенфюрер по сексу, – засмеялся второй голос. – С тремя фрау сразу трахается. Прямо гигант секса.

– Сучок он, а не гигант секса. А эти новенькие – бляди. Да и хрен с ними. Вот зачем ему понадобились гантели, когда их полно в стабе в спортивном зале?

– А ты не понял, Рубец? Ему нужны особые разборные гантели – вот они, кстати. Он нас наказал… За шутки про него. Доказать не мог, вот и послал… Ладно, забираем гантели и уходим, не то зараженные появятся на радость нашему гиганту секса.

– Откуда им тут быть. Жратвы нет, загрузка кластера нескоро… – Голос стал приближаться к бассейну, и Саныч, набрав воздуха, нырнул вновь. Снизу он видел, как на краю остановилась размытая фигура и стала мочиться в бассейн. Справив нужду, человек отошел от бассейна.

Саныч отплыл от места, где незнакомец справил нужду, и снова стал слушать.

– Ты лучше места, чтобы поссать, не нашел? – спросил второй голос.

– Всегда так делаю, как попадаю сюда. Меня выгнали из команды, когда я пописал в бассейн, а он оказался с реактивом.

– Это было в другом бассейне, Рубец.

– Ну и что, герр Шток, место одно и то же. Так я мщу всем этим недоноскам. Пошли?

– Что значит пошли? – недовольно отреагировал второй голос, принадлежащий, видимо, Штоку. – Бери свою «гантелю» и пошли.

– Одному, что ли, тяжело донести? – проворчал тот, кого называли Рубец.

– Нет, не тяжело. Но несправедливо. Ты приедешь в стаб и будешь трепаться, как заставил меня таскать гантели. А оно мне надо? Смеяться будут, за лоха принимать. Потом морду тебе надо будет бить на поединке.

– Ладно, ладно, чего ты разошелся. Взял я твою гантелю, пошли.

– Гантели не мои, они нашего командира. Круги захвати, остолоп.

– А-а, точно…

Шаги стали удаляться, и Саныч вылез из бассейна.

«На этот раз пронесло, – подумал он. – Но к себе прислушиваться надо, и реагировать на беспокойство тоже».

И хотя ему приходилось теперь быть предельно осторожным, он стал заниматься в зале. Там же приноровился стрелять из лука по груше для боксеров. Маленькой, величиной с арбуз. И тут результат его удивил. Чем дольше он тренировался в стрельбе, тем быстрее и точнее он стрелял.

Чтобы увеличить скорость рук, он брал гантели и выкидывал руки перед собой. Однажды он так увлекся, что ударил гантелей по стене перегородки и выбил, раскрошив, бетонный блок. Саныч от удивления замер. Удар рукой даже с гантелей не мог нанести такие повреждения стене. Тут таилось что-то другое.

«Может, снова магия?» – подумал Саныч.

Вскоре он настолько осмелел, что стал выбегать на пробежки. Бежал короткие дистанции, но в полную, уже не совсем стариковскую силу. Затем усложнил тренировки. Нашел небольшой рюкзачок и положил в него двадцатикилограммовый круг от штанги. Надел рюкзак и стал бегать с ним. Как-то незаметно для себя он забыл, что ему шестьдесят пять лет.

Иногда он заглядывал в парикмахерскую и стриг себе бороду. И каждый раз на него из зеркала смотрел другой человек. Это был мужчина, лишенный малейшего намека на жир и отвислый живот. Лицо исхудало. Складки у рта делали лицо жестким и диковатым. Под нависшими бровями в постоянном прищуре прятались живые голубые глаза. Складки у глаз делали выражение его лица слегка насмешливым. Длинные потемневшие волосы спрятаны под бандану, сделанную из платка. И вообще, Саныч стал похож на пирата.

Руки и ноги налились выпуклостями мышц. На животе появились явственно проглядывающие кубики. Подошва ног превратилась в кожаную подошву ботинка, стала толстой и бесчувственной. Когда Саныч надел полукеды, найденные в одном из номеров, то почувствовал такой дискомфорт, словно его ноги заперли в колодку. Он быстро скинул обувь и продолжил ходить босиком.

Кожа тела тоже стала плотной, но не огрубела. И ее трудно было проколоть – Саныч специально пробовал ее наколоть кончиком гвоздя. Мошки его больше не одолевали.

Одежда – шорты и майка, что были ему велики, – стали жать, и он пустился на поиски подходящей одежды. Нашел подходящие по размеру джинсы, обрезал их выше колен и надел.

В один из дней Саныч отправился на разведку к черной полосе. Там на пути к стабу арийцев расположился маленький стаб, граничащий с чернотой. Вот на нее Саныч и хотел посмотреть. Дорогу, что вела в нужную сторону, он обнаружил через километр пробежки. Свернул налево, пробежал еще столько же и выбежал на заросшую кустами и травой широкую, как поле, улицу в четыре разрушенных дома. Покосившаяся ограда вокруг домов. Колодец у ближайшего дома. Дворы, заросшие подлеском и одичалыми фруктовыми деревьями. Заросли почти поглотили четыре частично разрушенных дома. Один, самый ближайший к дороге дом был сложен из бревен. Крыши на доме не было. Ее снесло каким-то взрывом. Не было и половины стены, обращенной к дороге. Забор из замшелого штакетника, укутанный плющом, одряхлел и наполовину сгнил. Саныч заглянул вовнутрь дома и увидел квадратную дыру в полу. Пол был собран из толстых досок «Лиственница», – оценил доски Саныч.

Другие дома были более современными и сложены из кирпича. Они лучше сохранились. Над ними были крыши и почти целые стены. Внутри второго дома, куда Саныч заглянул, было полно разного мусора, битого кирпича. Разрушенные перегородки, разломанная мебель и запустение. Здесь как будто бесновался монстр, ломая и круша все подряд. В коридоре он обнаружил лестницу, ведущую вниз. Но ее перекрывал обвалившийся кусок кирпичной перегородки. Санычу стало любопытно, что может скрываться в подвале. Он поднапрягся и отвалил в сторону этот кусок. Освободил проход и боком спустился ниже, в темноту. Включил фонарик в смартфоне. Теперь он таскал его всегда с собой и записывал небольшие видеоролики о своей жизни. Делился комментариями по поводу проверки придуманной им теории. С озвученными и сейчас комментариями луч фонаря высветил большой бетонный подвал. В нем имелось окно, вверху у потолка. Но оно было снаружи завалено строительным мусором. В подвале пылился диван-книжка, прикрытый посеревшим от пыли чехлом. Стояли деревянные стеллажи с банками солений. Два бочонка, тоже припорошенных пылью. Литров на десять каждый. А на полу лежало в лохмотьях два маленьких скелета. Они лежали в обнимку.

У Саныча запершило в горле. Он увидел еще одну трагедию этого мира. Ему стало жалко этих детишек. Они, возможно, жили тут когда-то, а возможно, прибежали и спрятались от мутантов, а их завалило. В руке одного скелетика была машинка. Саныч хлюпнул носом. Огляделся, увидел картонную коробку. Подошел и заглянул в нее – там были пустые бутылки.

Он их выложил, а останки детей собрал в ящик.

Саныч решил похоронить их. Копать могилу не стал, собрался оставить останки малышей в черноте. Там она их быстро поглотит.

Саныч боком продрался через выход из подвала, прикрыл дверь и вынес коробку. Подошел к черной и совсем не страшной полосе. Сделал шаг, второй, третий и выронил коробку. У него закружилась голова и он сам упал на колени. С неимоверным трудом, преодолевая головокружение и почти теряя сознание, выполз из черноты. Долго лежал рядом с чернотой на земле и приходил в себя.

«Что это было?» – размышлял Саныч. Радиация? Но тогда бы тут все вокруг было заражено… Может быть, это предельно жесткое магическое излучение, и оно сжигает и превращает в уголь все, что в него попадает. Возможно, оно в этом мире расположено как-то слоями. Где его мало, там образуются стабы, где много – там чернота. А где его ни много, ни мало, там происходят загрузки кластеров. Мутанты обитают сплошь в загружаемых кластерах. Их не загонишь в стаб. Если, конечно, они не преследуют пищу.

«Буду исходить из этого допущения», – решил Саныч. И еще появилась мысль, что в стабах иммунным не хватает излучения, и они вынуждены вылезать и подзаряжаться в загружаемых кластерах.

Другого объяснения протекающим здесь процессам он не находил. И поэтому решил довериться своим ощущениям.

Обратно Саныч бежал так, словно у него выросли крылья за спиной. Но перед этим заглянул в подвал. Он помнил о бочках, и они его заинтересовали. Бочки были пусты, но из них шел дух ароматного спиртного.

«Да тут был самогон, – догнался Саныч, – и он испарился». Один бочонок прихватил с собой. «Мало ли чего, вдруг пригодится», – решил он.

Дома Саныч плотно поел, посмотрел планшет с тренировками и лег спать.

За время посещения спортивного центра Саныч прибарахлился. Поставил двухъярусную кровать над местом, где он спал на сене. Содрал с пола в коридоре на втором этаже спортивного центра линолеум и постелил в вагончике. Поставил одежный шкаф, тумбочку. Притащил три пластмассовых кресла и стол из столовой. Повесил дверь, снятую с туалета, – она подошла по размерам дверного проема вагончика, – и приделал замок. Он, конечно, не спас бы от вторжения мутантов или людей, но Саныч смотрел на это дело по-хозяйски. Береженого Улей бережет.

Посреди ночи он проснулся, будто его кто разбудил. Полежал, глядя в темноте на верхний матрас над головой. У Саныча появилось ощущение необъяснимого беспокойства. Не зная его причины, Саныч сел на кровать и немного посидел. Беспокойство не проходило, но и не нарастало. Саныч неохотно поднялся, открыл дверь и выглянул наружу. И вот тут он понял, что его беспокоило. По воздуху плыл туман, и в нем он ощутил кислый запах.

«Матерь божья, – спохватился Саныч, – да это же перезагрузка. А Ветер говорил, что остров это стаб. Что-то он напутал». Саныч схватил сумку, накидал в нее все, что попалось под руку, и побежал к лодке. Сел в нее, отвязал, закинул в лодку трепыхающуюся рыбу с ночного улова и стал быстро грести. Выплыл из протоки и притормозил.

На том месте, где расположился спортивный центр, стояла густая пелена тумана. Она простиралась высоко в небо и не доходила до острова метров двадцать или тридцать. Словно колеблющаяся стена, она не двигалась ни вперед, ни назад. Саныч затабанил весла и стал зачарованно смотреть на это чудо. Ветер от туманной, непроницаемой взгляду стены выхватывал хлопья и гнал по воде. От этих хлопьев и распространялся слегка кисловатый запах. Не такой, какой был при его загрузке, похожий на блевотину. Саныч в нерешительности посидел в лодке и, увидев, что волна гонит его к стене, погреб от нее подальше.

Он вернулся на остров и стал ждать. Разжег костер. Сна не было уже ни в одном глазу. Да и какой сон, если тут рядом такие события происходят. Он почистил рыбу, посолил ее и поставил жариться на противне. Достал бутылку «Джим Бима» и сделал глоток. Он не понимал, почему волнуется. Ну произойдет загрузка, и что? Не в первый и не в последний раз. Но тут же он задал себе вопрос – как поступить? Там будут люди, и им нужна будет помощь… Но что он им скажет? Чем поможет? Кто ему поверит? А потом там могут появиться эти арийцы. Что он будет тогда делать? Оружия нет. Да и что он сделает с отрядом вооруженных людей? Нет, лезть туда не целесообразно. Надо остаться на острове и посмотреть, что происходит. Если сможет, поможет в следующий раз. В конце концов, тех, кто окажется иммунным, заберут к себе эти ненормальные люди, что считают себя чистой расой. Хотя бы будут жить и находиться под защитой. Другим приходилось гораздо хуже.

Мысли Саныча пришли в порядок, перестали метаться. Он мысленно успокоился. Представится случай помочь, он поможет. Но на рожон лезть не будет. Да куда он денет всю ораву этих людей? Чем будет кормить? Они изгадят весь остров и выдадут свое местоположение.

«Нет уж. Мне такого не надо», – твердо решил Саныч.

Со стороны туманной стены раздался гром, сверкнули молнии и отвлекли Саныча от мыслей.

«Началось», – Саныч выбрался на противоположный берег острова и стал смотреть, что там происходит. Туманная пелена стала исчезать. Она быстро растаяла, словно ее и не было. Начал проглядывать берег, и Саныч увидел знакомый темный силуэт спортивного центра. Только он был не в два этажа, а в три. И не такой длинный, как прежний.