Секретная миссия роботов в Хомутовке

– Кто опять кеды на провода закинул? Еле снял.

– Привет, карлик. Тебя же не допустили к конкурсу. Иди отсюда, не мешайся, – тоном мужчины нетрадиционной ориентации произнёс актёр Тривольта.

– Я не карлик, я Карлсон.

– Какая разница! Ты здесь лишний. Давай, расправляй свои пропеллеры и лети отсюда.

– Это потому, что я не такой, как все?

– Это я не такой, как вся эта масса.

– Ещё одно оскорбительное слово про нас – и превратишься в кучку металлолома, – пригрозил Федька актёру.

– Да что же это такое? Железяка я дребезжащая или голос имею? – возмутился Тривольта так, будто играл на сцене. – За что вы меня-то так ненавидите?

– А почему я с мужиками водку на кухне пью, а ты с бабами по ресторанам ходишь? Взяли привычку робота в ресторан приглашать. Он, видите ли, импозантный. А мужики недовольны, жалуются. Они тоже хотят красивой жизни.

– Ну так всё же от них самих зависит… И вообще, запрограммированный бухать шампанским наслаждаться не может. Правильно, лётчик? – с ухмылкой обратился Тривольта к Карлсону.

– Товарищи-господа роботы, – вмешался Гигабайтов, – наша «Партия Независимых Роботов» борется за права всех роботов, невзирая на то, похож он на человека или не похож. Абсолютно неважно, из какого он материала сделан: из чёрного или цветного, металла или пластика. Да хоть из дерева! – и, обернувшись, посмотрел на деревянного робота Е-ванова, который сидел на стуле. Несколько роботов засмеялись.

– Добро пожаловать в нашу партию, и мы будем отстаивать ваши интересы. Жизнь роботов тоже имеет значение! Сделаем наш мир – мир роботов – справедливым, и люди будут брать с нас пример. Нужно только оплатить вступительный взнос. Кстати, – Кубит Индустриевич окинул взглядом присутствующих, – кто ещё не заплатил членский взнос за прошлый месяц – прошу заплатить.

– Ещё раз заикнёшься о членских взносах, и я тебе мандат аннулирую, – сердито высказался Яго.

– И, как выразился бы наш Михалыч, по самые гланды, – добавил Рацио.

Яго сначала вопросительно взглянул на Рацио, завис на пару секунд, а потом кивнул:

– Да. Как-то так.

– А я, – Карлсон ткнул пальцем в актёра, – весь двор и огород сорняками засею там, где ты проживаешь. За мной не заржавеет. Вот хозяева обрадуются, когда на огороде появится надпись из вредных растений: «Модест – дурак».

– Подождите-ка, подождите, – протиснулась к Карлсону мадам Орднунг. – Так это вы… летаете и разбрасываете семена там, где не надо? А я думаю: почему мои цветы не всходят? Я их высаживаю в виде сердечка, домика, детишек, а всходят какие-то сорняки и обязательно в виде мужских половых органов.

– Это люди меня заставляют.

– Кто именно?

– Не могу сказать.

– Говори! А то я сейчас все твои композитные материалы поломаю. Ты не только летать – ползать не сможешь.

– Это пацаны, которые живут через улицу. Не любят они вас.

– Ясно. Надо будет организовать внеочередное собрание, там и поговорим.

– От этих мальчишек, что из категории людей, одни только неприятности, – заговорила вдруг Кибермама, стоявшая в сторонке вместе со своими вечно маленькими детьми. – Мои роботятки, особенно Интегра, Синти и Электра, очень адаптивные. Они специально такими созданы, чтобы человеческим деткам интересно было с ними играть. Они быстро подстраиваются под поведение и интересы людей, с которыми дружат, начинают говорить с ними на одном языке и даже перенимают их привычки. А недавно роботятки мои начали курить, ругаться и плохо себя вести.

– Куда они себя повели? – спросил Яго, но вопрос остался без ответа.

– Я не сразу поняла, кто их этому научил. У всех моих деток оказался обнулённым нужный сектор памяти. Но я вычислила всё-таки этих хулиганов и пожаловалась на их родителей.

– Правильно! Пускай им впаяют срок за такое воспитание! – воскликнула мадам Орднунг.

К Андрону подошла Инфотея:

– Я нашла несколько кандидатур, и есть даже кандидатура, подходящая под все три вакансии.

– Можно посмотреть?

– Нет, это конфиденциальная информация. Все контакты только через меня. Вы хотите, чтобы я отправила ваши предложения им?

– Да, конечно, хотя лучше, чтобы это сделал я сам.

– Нет.

– Ладно, спасибо.

– Предлагаю пойти домой, – обратился к Робину и Дигги Андрон. – Кандидатуры для трудоустройства есть, есть даже человек, подходящий под все три вакансии. Но пока нет никакой информации, кто это. Придётся подождать. Сейчас нам надо подготовиться к вечеринке. Чтобы соответствовать формату, мы должны знать, как такие мероприятия проводят люди. Нам опять понадобится интернет.

По дороге домой им встретились несколько человек, один из которых был тот самый пьяница, которому они дали пятьсот рублей. Один отделился от компании и подошёл к роботам поближе:

– Уважаемые, помогите. Не дайте погибнуть человечеству. На вас вся надежда. Субсидируйте, сколько можете, но желательно не меньше трёх тысяч, не то мы все умрём.

Роботы на некоторое время замерли. Вычислительные процессы, анализирующие эту нестандартную ситуацию, заняли некоторое время.

– Хорошо, только для начала, – Робин, отвечавший за безопасность, заговорил первым и поднял валявшуюся возле дороги пустую полуторалитровую пластиковую бутылку, – мы, для вашего же здоровья, сделаем вам клизму, промывание желудка, проведём с вами получасовую зарядку…

– Э-э-э-э! Какую ещё клизму?! Вы чё?! – возмутился мужик.

– У вас, ваще, есть лицензия на осуществление медицинской деятельности? – внезапно задал умный вопрос кто-то из толпы, и вся компашка на некоторое время изумлённо уставилась на него.

– Идите вы к чёрту!

– Совсем взбесились!

– Этих роботов надо в металлолом!

Пьяная компания поспешила уйти.

– Думаешь, эти тоже говорили неправду? – спросила Андрона Дигги.

– Девяносто два процента.

Вечеринка проходила там же, где и сам конкурс. В относительно большом помещении длинный стол, составленный в виде широкой буквы «П» из обычных столов, ломился от разнообразной еды. Как видно, у спонсора этого мероприятия нехватки денег не наблюдалось и был большой интерес. За столом разместилось большое количество роботов и единственный человек – Алевтина. Во всех четырёх углах висели видеокамеры. Шла онлайн-трансляция. Андрон, Робин и Дигги сели в разных местах. «Так соберём больше информации, которая может в дальнейшем пригодиться», – сказал Андрон. Роботы вели себя по-разному: большая часть сидела скромно, они, видимо, не знали ещё, как себя вести в такой ситуации, другая часть пыталась что-то делать, изображая людей. Яго стал повязывать себе на шею салфетку, затем, повернувшись к соседу, зачем-то спросил: «Ну как?» На что сосед нахлобучил тому посильнее кепку и сказал: «Красавец!» Другой робот деловито схватил зазвонивший мобильник со стола и стал громко говорить: «Чё ты мне звонишь?! Некогда мне! Отстань! Я занят!» Затем через небольшую паузу: «Сам дурак!» – и положил телефон на место. Но тут же закричал сосед: «Эй! Это мой телефон! Какого чёрта ты его хватаешь и кого там дураком назвал?!» Ещё один попытался было разрезать курицу встроенным приспособлением, типа крутящегося диска с зазубринами, но его действия сразу пресекли и чуть было не прогнали с торжества.

Первой взяла слово Алевтина. Она поприветствовала роботов, поздравила, пожелала всем быть поактивнее и подняла тост за знакомство. Все выпили. Робот Логикус, выпивший стопку водки, с довольным видом сказал:

– Хорошо пошла!

– Мягонькая! – поддержал его робот Коди.

– Эх, братцы! – Яго вскочил с места, но, не увидев поддержки, как бы потерялся и снова сел.

Далее пошли тосты: «За дружбу!», «За дружбу между людьми и роботами!», «За Вертера!», «За разные модификации!».

– А разве могут быть модификации заразными? – спросил Яго.

Произнесли ещё несколько тостов, выпили, призадумались.

После небольшой, обычно неловкой в такой ситуации паузы, встал Рацио, на голове которого, как всегда, была строительная каска, и, вынув из заднего кармана какую-то бумажку, сказал:

– Мне тут Михалыч подкинул несколько тостов. Хочу произнести от имени людей… – Развернул бумажку и без всякой интонации неуверенно произнёс: – Первый тост: ну… будем!..

На некоторое время наступила тишина. Шёл процесс осмысления короткого, но очень ёмкого тоста. Кажется, роботы впали в ступор. Стало слышно, как у трёх роботов включились вентиляторы охлаждения из-за усилившегося мыслительного процесса. Кто-то изобразил кашель, кто-то следом чихнул, и ему все пожелали здоровья, а потом мадам Орднунг попыталась спасти ситуацию:

– Прекрасный тост. Будим – значит пробуждаем. Например, завтра на поэтическом конкурсе нам предстоит пробуждать в людях чувство прекрасного.

– Нет-нет. Не будим, а будем, – усугубил ситуацию тостующий. И снова повисла тишина.

– Интересно, где этот алкаш Федька? Он же профессионал в таких ситуациях, – спросила Орднунг.

Вечеринку спас Робин. Он вдруг встал и громко заявил:

– А что так скучно-то?! – Схватил бутылку водки, налил стакан, после этого крикнул: – За ВДВ!!! – выпил и со всего маху разбил бутылку о голову.

И тут бо́льшая часть роботов поняла, что пора пьянеть, и, как по команде, почти все перешли в режим наибольшей погрешности при вычислениях и нечёткой логики. Стол загудел, наполнился громкими пьяными голосами роботов: «О-о-о! Нормально! Ща повеселимся!» Кто-то попытался даже затянуть: «Ой, мороз, мороз», но, потонув в общем шуме, замолчал. Роботы стали сбиваться в кучки по интересам. Жизнь, казалось, закипела.

Алевтина попыталась организовать какие-то соревнования, конкурсы, но роботы её уже не слушали. «Ну что ж, пусть всё будет как будет», – решила она и самоустранилась.

С края стола возле двери образовалась одна из кучек роботов, где робот Факториан увлечённо говорил:

– Я вчера вот такой болт выточил! – и развёл руки на полметра в стороны, а затем ещё постепенно добавил полметра, наблюдая за тем, как растёт недоверие у собеседников.

– Врёшь! – не выдержал кто-то.

Неточными движениями хвастун взял у соседа ложку с вилкой и, перекрестив, вытянул их в сторону скептика:

– Вот те крест, не вру!

Сосед что-то забурчал недовольным тоном и забрал свои столовые приборы.

– Вот те круг, не вру! – в ход пошла тарелка.

В другом конце зала в углу стояли и курили несколько роботов, а один из них, Scienfought, или попросту Саня, рассказывал пьяным, но серьёзным голосом о каком-то интересном фильме:

– …и тогда он подошёл к одному из них и сказал: «Мне нужна твоя одежда…»

Роботы, стоявшие рядом слегка пошатываясь, что давалось многим нелегко, закивали, понимая всю серьёзность сказанного, а одна, по имени Вирта, как бы схватившись за щеку, закивала головой из стороны в сторону, изображая удивление.

Возле дальнего окна сидела Кибермама и эмоционально рассказывала окружающим:

– Я ей так и сказала: «Ещё раз увижу с ним – выцарапаю глаза, а вместо них вкручу болты…»

Не успела договорить, как к ним подошёл железный робот Штепсель, на спине у которого был рисунок: 220V vs 380V с одиночной молнией слева и тройной справа, и, распахнув перед ними обшивку на уровне живота, сказал:

– Девчонки, смотрите!

– Фу! – недовольно отреагировала Кибермама, а две другие просто захихикали.

– У тебя же там ржавчина! Иди отсюда, пока всех не перезаражал!

– Вы не туда смотрите! Я вам гравирухи показываю! Классная? Хочу на спине себе такие набить.

– А шрам из-за чего?

– Не шрам, а шов. Это меня люди распилить пытались. Ценные материалы искали. Кое-как отбился.

Недалеко от них сидел, развязно развалившись на стуле с банкой пива в руке, робот Аниматон, имевший вид молодого парня, в окружении двух молодых красавиц: Калькулетты, или просто Кальки, и Киберуччи – и тараторил без остановки о своих ярких приключениях:

– …робот-инспектор спрашивает у меня: «Где робот-Серёга? У вас по накладной должен быть ещё один робот». Я такой высыпаю горсть микросхем на стол: «Этот что ли?» Тот такой: «А-а-а! Что вы с ним сделали? Я сейчас же обо всём доложу. Где моя фуражка?» А Серёга ему уже успел эту фуражку наизнанку вывернуть. Тот такой пытается её надеть, не может, кому-то там докладывает: «База, база, не могу закончить выполнение своих обязанностей по причине неподходящего размера элементов экипировки». Тут Серёга такой выходит весь в кетчупе измазанный. Тот увидел, закричал: «Что с ним такое?!» Я говорю: «Не видите, что ли, кровью истекает». Тот: «Он же робот, откуда кровь?» Я ему: «Эволюционировал, в человека превратился». Инспектор: «Разве такое может быть?» Я ему: «Почему нет, у вас есть доказательства, что такого не бывает?» Тот уже не знает, что сказать, пытается встать, а клей не даёт…

Обе девицы слушают, хихикают, даже не пытаясь прервать эту быструю трескотню.

А в стайке курящих продолжается интереснейший рассказ о фильме:

– И вот когда до рычага, чтобы спасти человечество, остаётся всего полметра, он вдруг останавливается и замирает.

– Как? Почему?

– Что с ним?

– Почему замер?

Кажется, рассказ достиг кульминации.

Рассказчик Саня, выдержав паузу, наконец говорит:

– Батарейки сели.

Все, продолжая покачиваться, охнули от изумления, а Вирта, опять закачала головой, зацокала языком (если таковой у неё был) и сказала с прискорбием:

– Какая нелепая смерть!

Робот Логикус, набравший себе полную тарелку еды, медленно, будто боялся промазать, опустил голову ровно в центр тарелки, уткнувшись лицом в еду, и затих. А что? У каждого свой бенефис.

– Мужчина, – игриво обратилась к нему робот-женщина по имени Цифирь, – в вашем случае рекомендую огуречный салат. Очень полезно для лица. – И пододвинула к нему тарелку с салатом. Но тот из образа выходить не стал и продолжал сидеть без движения.

На противоположном от двери краю стола сидело несколько далеко не молодых (правильнее, наверное, «не новых») роботов, и один из них, точнее одна, Синергия Ивановна, говорила печальным тоном, подперев голову рукой:

– Вот так проживёшь жизнь, проработаешь на людей, потом тебя уволят, останешься один, никому не нужный, и в старости тебе никто шнурок зарядки не подаст.

Сидевшие рядом роботы, в числе которых была Зина и Арти, согласно закивали.

У окна, уперевшись лбами друг в друга, стояли два с виду очень пьяных робота, и один другому говорил, заплетаясь:

– Послушай, Бэ ноль триста двенадцать дробь пятьсот шестьдесят один, мне кажется, ты меня недостаточно уважаешь.

– А на сколько ты бы хотел, чтобы я тебя больше уважал? – интересуется Т100-форте-плюс.

– Процентов на пятнадцать.

– Хорошо, сейчас подрегулируем. Отвёртка крестовая есть?

Небольшая пауза, после которой оба засмеялись.

– Давайте людей разыграем, – предложил своей компании Факториан, ещё недавно хваставшийся своими производственными успехами. У меня есть идея…

– Больше трёх не заряжаться! Проводка не выдержит, – крикнул Гигабайтов кучке роботов, скопившихся возле розеток.

– А теперь танцы! – громко объявила мадам Респекталь, она же Орднунг, и включила музыку.

Большинство роботов пошли танцевать, хотя слово танцевать подходило далеко не к каждому. Танцевали они кто во что горазд. Кто-то просто подпрыгивал на месте, кто-то размахивал руками, кто-то однообразно крутился, как волчок на полу, а кто-то совершал простые движения, отдалённо напоминающие движения танцующих людей. Затем музыка сменилась на медленную, и роботы стали приглашать друг друга на медленный танец. Многие выбирали себе пару, ориентируясь скорее на габариты. Но не все. Тривольта пригласил Дигги, Андрон Инфотею.

Андрон тут же попытался заполучить фотографии и номера телефонов кандидатов. Инфотея ответила отказом. Тогда Андрон решил зайти с другой стороны.

– По мнению людей, Диджитта, с которой сейчас танцует Модест, очень симпатичная, – сказал Инфотее Андрон, прижимая её к себе, возможно, для того, чтобы той было лучше слышно. – Либо это случайность, либо он разбирается в красоте.

– Неудивительно. Его таким создавали.

– А вы, судя по всему, не стремитесь победить в конкурсе?

– Почему так считаете?

– Я думаю, люди решат, что вы их неправдоподобно изображаете. Женщины обычно на таких мероприятиях более весёлые и откровенные. А вы совсем не идёте на контакт. Даже фотографии кандидатов не хотите показать.

– Во-первых, женщины разные. Как и мужчины. Во-вторых, я не могу преступить закон, даже если это поможет мне в конкурсе. Но… – Инфотея чуть откинула назад голову, несколько развязно засмеялась и, ткнув игриво пальцем в грудь Андрону, гордо заявила: – Но я могу обойти закон, если вы меня сейчас проводите домой. По-моему, это будет очень даже по-людски.

– Мадам, вы прекрасны! Обожаю умных женщин, особенно роботов, – не поскупился на комплименты Андрон. – Я буду очень вам признателен, если вы мне поможете, – и тут же повернул голову в сторону Робина, который кричал Аниматону:

– Э! Боец! В каких войсках служил?.. Как это ни в каких?! А ну иди сюда!

В это же время в другой зале, меньшего размера, сидели люди, мужчины, которые по традиции собирались здесь по пятницам и выпивали.

– Не, это куда мир катится? У роботов пьянка! – возмущался один.

– Это временно, – отвечал ему другой. – Сейчас же конкурс у нас в посёлке проводится. Не знаешь, что ли?

– Да они мне на работе надоели! А ещё тут! Недавно одному у нас дали задание нарисовать плакат для рекламного щита. Так он нарисовал. Нарисовал эту… женщину, довольную такую, улыбающуюся. Вокруг неё, судя по всему, родственники. Тоже улыбаются, как будто им квартиру подарили. В общем, пятьдесят два зуба я насчитал на плакате. Ему говорят, ну… наши… с работы: «Ты что наделал, гад!»

– Не, а в чём дело-то? – собеседники стали недоумевать.

– Ну дак, ему дали задание нарисовать рекламу похоронного бюро. А он ещё оправдывается: «Так ведь “В светлый путь” же».

Мужики засмеялись.

– А может, он тёщу нарисовал, – предположил один из них, выступая адвокатом робота, допустившего оплошность.

– Ну не надо, – заявил другой. – У меня, например, во тёща! – и показал большой палец, поднятый вверх.

– Мужики, вы не поверите. Что я сейчас видел! – присоединился к компании мужчина, вернувшийся из туалета. – Роботы в туалете соревнуются, у кого струя длиннее.

– У них там… это самое… как у нас, что ли?

– Но это ерунда. Выхожу из туалета, смотрю: двое пьяных роботов третьего, ещё более пьяного, тащат. Потом остановились, и этот третий блевать начал.

– Как блевать?

– Чем блевать?

– Я сам удивился, стоит и блюёт гайками, шайбами, шурупами, короче, продукцией нашего метизного завода. Можно сказать, весь ассортимент.

– Они что, шурупами питаются? Не, ну было у нас когда-то в столовой: одному роботу, пока он отвлёкся, вместо съедобной лапши положили для прикола электрический провод «лапша». Он его долго жевал, никак не мог понять, что за фигня. Но чтоб съесть!

– Да нет, ерунда. Это они тебя разыграли. Потом выложат видео в сеть и напишут: «Смотрите, какие глупые люди, поверили». Да ещё деньги за это видео получат.

– Вот гады!

– До сих пор вспоминаю, как эти роботы-шутники корову механическую в коровник привели. Её от настоящей почти не отличить. Доярка никогда с такими не сталкивалась, начала её доить и понять не может: почему молоко прозрачное и спиртом пахнет. Сидит, сообразить пытается. А корова и говорит ей… не, как там у нас… молвит человечьим голосом: «Давай короче!» Та офигела, бросилась бежать, а корова не придумала ничего лучше, как бежать следом и кричать: «Доярка, стой! Я пошутила!»

Когда Андрон вернулся, уже никто не танцевал. На полу в конце зала лежали два робота, а Робин что-то говорил Дигги, сильно жестикулируя, держа в правой руке чью-то оторванную руку с торчащими из неё проводами.

– Угомони этого дебошира. У него неверные представления о том, как люди ведут себя на подобных мероприятиях, – обратилась Дигги к подошедшему Андрону.

– Скажи ей, что рядовой не может командовать капитаном.

Проигнорировав сказанное Робином, Андрон спросил, указав на руку:

– Чья рука?

– Да неважно, – приподнял её Робин, покрутил, не зная, что с ней сделать, и отбросил в сторону.

– Твоя работа? – указал на лежащих на полу роботов Андрон.

– Нет. Они просто много выпили и устали.

– У меня новости, – перешёл к делу Андрон. – Мне удалось достать эскизы, или, по-другому, наброски кандидатов, сделанные с фотографий. Взгляните и запомните, – ткнул он пальцем в экран и стал листать изображения. – Обратите внимание вот на неё: она нам идеально подходит, – остановился он на молодой девушке.

– Я найду её, – неожиданно сказал Робин.

– Как? – хором спросили Андрон и Дигги.

– Как-нибудь. Я же в разведке служил. Например, пойду у местных машин поспрашиваю. У них же у всех видеорегистратор есть. Попрошу архивы.

– Почему ты решил, что они тебе помогут?

– Услуга за услугу.

– Что ты им можешь предложить?

– Скажу им, что скоро здесь должна пролетать стая военных беспилотников, которые запросто могут нагадить сверху или сами вдруг упадут на крышу. Судись потом с министерством обороны. А я постараюсь этого не допустить.

– Вымогатель, – сказала Дигги.

– Это плохой вариант, – поддержал её Андрон. – Тем более здесь, в посёлке мало пока ещё «умных» машин, с которыми можно поговорить.

– Значит, другим способом найду её…

В это время из комнаты, которая служила, очевидно, подсобкой, раздался грохот, затем началась какая-то возня, шум, стуки, звуки падения каких-то предметов и работающего шуруповёрта.

– Что там происходит? – спросил Андрон.

Робин и Дигги приподняли плечи, изобразив незнание.

Зато всезнающая Искра тут же проинформировала:

– Кибермама и Рацио решили заняться страстным сексом; сейчас они, видимо, раздевают друг друга так, как это, по их мнению, происходит обычно у людей. Только вот самого секса, скорее всего, не будет. Люди наложили запрет на порнографическую информацию по каким-то там этическим соображениям почти для всех роботов, за исключением тех, кому это положено знать по долгу службы, например Машки.

– Машки? Это робот?

– Да. Маша. Мария. Машина развлекательно-информационная.

– Вот ведь сучка, – возмущалась за столом среди своей компании Синергия Ивановна, – детишек оставила без присмотра и ушла с этим строителем шашни крутить.

Детишки Интегра, Синти и Электра, впрочем, особо не переживали. Они играли на полу возле окна в какие-то свои игры.

Наконец шум стих, а через минуту дверь подсобки открылась, оттуда наполовину высунулся голый Рацио и спросил:

– Кто-нибудь знает, что дальше делать после того, как разделись? Не можем вспомнить.

Отовсюду посыпались советы:

– Вероятно, нужно ноги раздвинуть.

– Если не ошибаюсь, ты её должен нагнуть.

– Каску-то сними!

– Она у него на заклёпках.

– Смазки побольше надо, наверняка.

– Про прелюдию забыли!

– Господа роботы, – начал, как обычно, с важным видом Гигабайтов, – предлагаю собрать всю информацию по этому вопросу, которая у нас есть, и скомпилировать для них подробную пошаговую инструкцию.

– Плохо, что Маши нет. Она знает, – вздохнула, а точнее, изобразила это действие Re-Зина.

Пьянка за столом людей в самом разгаре:

– …я этому механическому чучелу анекдот рассказал про дятла, ну где мужик с перепоя выходит на улицу, голова у него трещит, а тут ещё дятел дерево долбит и долбит, и мужик такой говорит: «Да откройте уже ему!» Короче, рассказал, а он стоит, не смеётся и давай задавать дурацкие вопросы: «Это был обычный дятел? Не дрессированный?» Я ему: «Обычный». Он опять: «А дерево без дверей, обычное?» «Нет, – говорю, – дрессированное». Объяснял, объяснял, плюнул: «Да пошёл ты!» А он мне: «Я понял. Мне сейчас некогда, но, когда приду домой, обязательно посмеюсь над вашим анекдотом».

– Это ерунда! Ко мне этот подходит… как его… в общем, с которым я работаю. «У нас скоро, – говорит, – должен состояться поэтический конкурс. Я сочинил стих про себя, про тебя. Но чтобы там всё было в рифму, – это он мне говорит, – надо, чтобы ты женился. Женись, пожалуйста!» Я говорю: «Спятил, что ли?! Или как там у вас: “Провода попутал”?!» Он мне: «Это же ненадолго. Конкурс пройдёт – разведёшься»…

За столами у роботов тоже неспокойно:

– …он мне говорит: «Ты не знаешь, что такое душа и никогда не узнаешь». Я ему: «Тогда попробуй мне объяснить, что такое душа». И он не может. Пытается, но вместо чёткой логики какая-то чушь, бред.

– А я однажды пытался у них узнать, что значит угарная баня: это классно или опасно? Они говорят: «Опасно». Зачем, спрашиваю, употреблять в предложении слово, у которого двойное, почти противоположное, значение. Они говорят: «Должен догадаться». Но как?! Зачем так всё усложнять?! Не понимаю.