
Полная версия
Зловещие воды. Сборник рассказов
Та уворачивалась, даже сумела выпалить в монстра из торпедницы, и зарядом срезало пучок водорослей с панциря. Но вот-вот Дэйви Джонс разживётся свежим уловом.
Врубив движители на полную, Глеб понёсся к чудовищу, крича:
– Томсон безрогий козёл! Брось её, хватай меня!
Краб мгновенно забыл о девушке и, устремившись к новой жертве, сомкнул клешню на талии Глеба.
– Лесси, всплывай! – простонал Глеб.
Та не заставила себя упрашивать – изгибистыми движениями ушла наверх, её огонёк быстро потонул в толще воды.
Вырваться из захвата было невозможно. Глеб при свете своего фонаря разглядывал тело краба, покрытое водорослями, словно шерстью. Между их пучков угадывались облезлые жёлтые заклёпки.
На линзе шлема горела надпись:
«Томпсон безрогий козёл. Пароль принят. ДАК-134 ждёт дальнейших указаний».
– Отпусти уже, – кинул роботу Глеб. – Чего так сильно жмёшь, заржавел совсем?
Дак, дальнепроходной автоматический комбайн, действительно выглядел неважно: краска облупилась, одна из суставчатых ног погнулась, и машина сильно приседала на зад. Однако радовало, что атомная энергетическая установка работает, искусственный интеллект понимает команды. Под толщей воды обычные компьютеры отключаются, а квантовый мозг комбайна справлялся с давлением.
Всё-таки «туз» не размок!
Задачу охранять это место Глеб поставил Даку сам в последний год работы. За утерю дорогостоящей техники пришлось лишиться квартальной премии – но где сейчас те премии? Всё равно бы деньги отобрали по суду.
Томпсон, Томпсон. Жди в гости на Майами.
Да, не стоило отпускать свидетеля, после подъёма её надо найти, проследить, чтобы молчала. Увы, у Глеба была слабость к блондинкам. А если она захочет отблагодарить спасителя?
Он поплыл вправо, приказав Даку следовать на расстоянии, – ещё заденет нечаянно. Скоро между скал открылась абсолютно ровная площадка триста на триста метров.
Расставив маяки так, чтобы площадка оказалась в центре отведённого ему участка, Глеб поднялся повыше и отдал приказ Даку:
– Откапывай!
Робот выставил во все стороны «щупальца» – на самом деле это были трубы с усилительными насадками – и принялся размывать грунт.
Поднялась муть. Когда течение отнесло её в сторону, под фонарём Глеба засверкала необъятная тёмно-синяя поверхность.
Операторы, впервые обнаружившие этот великолепный кристалл, погибли в море на той же неделе. Все отчёты Глеб уничтожил, а координаты вызубрил наизусть.
Он спустился ниже, паря над своим сокровищем. В кристальной грани отражалась человеческая фигура со слишком длинными за счёт ласт ногами и большой круглой головой.
Достать целиком драгоценную махину совершенно невозможно, а вот если раздробить – вполне реально. Глеб отдал приказ:
– Дак, делай подкопы с четырёх сторон от кристалла. На левретке взрывчатка, сними и установи в лунки. Детонацию проведёшь самостоятельно, отсрочка старта – сутки.
«Команда принята».
С Даком в своё время пришлось повозиться, чтобы сбить заводские ограничения, но дело, похоже, выгорело. Он и руду поможет первое время поднимать, а потом нанять работников и соорудить автоматический подъёмник – дело техники.
Десять лет спустя
Одна из стен огромного кабинета была полностью из стекла, за ним лежал Сиэтл, небоскрёбы горели розовым, а далёкий океан глотал ослепительно-рыжее солнце. Лёгкий ветерок не мог сдвинуть ни единый волос в чёрной бородке Глеба, идеальнее которой не найдёшь во всём штате. Вот донеслась протяжная песня кита…
– Да, Анечка постаралась. – Глеб коротко улыбнулся. – Но хватит, убери картину.
Система «Умный офис» тут же сделала стекло прозрачным и отключила 5D эффекты. Над городом висела тяжёлая жёлто-бурая дымка, из неё поломанными зубами торчали небоскрёбы. Смог скрыл уродливые чёрные туннели внизу, проложенные вместо дорог, и бурую землю с погибшими деревьями.
В мареве потонул и залив, но Глебу меньше всего хотелось видеть настоящий океан. Всё равно что смотреть на труп любимого дяди, которого ты сам же убил.
Сзади раздался смешок. Лесси разглядывала аквариум на тысячу литров, внутри которого парили синие рыбки-хирурги. Больше в аквариуме ничего не было – ни водорослей, ни камней.
– Их вообще кормят? – ехидно спросила она. – Вода такая чистая, будто тварюшки совсем не гадят. И каждый раз, когда я к тебе захожу, обитатели разные, ты ежедневно их меняешь? По нынешним временам кругленькая сумма.
– Могу себе позволить, – буркнул Глеб.
Лесси действительно оказалась блондинкой, но крашеной. Её смуглая кожа и хищно загнутый нос выдавали мексиканское происхождение, а наглый взгляд чёрных, навыкате глаз доводил Глеба до нервного тика. Активистка движения «Наш воздух», борец за права женщин, конгрессмен… Кто там она ещё? Любой выдох в её сторону чреват судебным иском.
Хозяин кабинета отвернулся от окна, покосился с отвращением на бывшую любовницу:
– Ты пришла спросить про рыбок? Или про деньги?
– Ни то, ни другое, – оскалилась Лесси. – Меня гложет совесть, Глебчик. Десять лет назад произошёл выброс газов со дна. По какой-то нелепой случайности он произошёл на участке, который один старатель только-только обозначил как свой…
– Прекрати, – поморщился Глеб.
Лесси знала, что ему неприятна эта история, в какой раз ни пересказывай, поэтому продолжала:
– И вот новое исследование института Вудс-Хоул, Глебчик. Они тоже подтвердили, что именно тот толчок послужил отправной точкой раскола земной коры. Раскола, благодаря которому на протяжении сотен миль вышли гигантские пузыри со дна и подняли триллионы тонн ядовитого осадка. Многие морские организмы вымерли, всё пошло вразнос, океан не чистит атмосферу от углекислого газа и прочего, а гниёт, ещё больше её загрязняя. И зачем бы тому старателю закреплять на левретке высокомощную взрывчатку? И почему он со стандартного участка добыл самое большое количество богатой кобальтом руды в истории?
– Двести тысяч долларов и уматывай, – прорычал Глеб.
– Как скучно, – вздохнула Лесси. – Отпиши мне контрольный пакет акций, и об этом исследовании забудут.
Видя сжатые кулаки Глеба, предупредила:
– Даже не вздумай звать охрану.
Обворожительно улыбаясь, она вскинула левую руку, из холёной ладони выдвинулось дуло автомата. Вот чертовка! При входе просвечивают на предмет оружия, но спрятать его в теле и экранировать от датчиков?! Стерва.
– Кибернетическая модификация? – Глеб поднял бровь. – Раньше ты только интимные мышцы апгрейдила.
Он подошёл к аквариуму, прикоснулся к нему сбоку, крышка тут же отъехала вбок. Поглядев на рыбок, произнёс раздумчиво:
– Эти исследования ни на что не повлияют. Не я один убил океаны. Девять миллионов старательских артелей по всему миру, не только в Тихом – в Индийском и Атлантическом. Дно перепахивали почём зря, гидрат метана разлагался, вот тебе и пузыри, и взмучивание. «Диип металлик» экологи засудили, но какой смысл подавать в суд на частника, много ли с него поимеешь? И сколько инспекторов готово спуститься на глубину, чтобы проверить, как он выполняет охранные требования? А от тебя, милая, мне что-то душно. Проветривание.
Окно заскрипело. Лесси недоумённо покосилась на него – и увидела, как прозрачная стена, отделявшая офис от опасной атмосферы, съезжает вниз.
Раздался всплеск. Лесси мгновенно начала стрелять – однако пули не пробили бронированное стекло аквариума. Внутри него, улыбаясь, плавал Глеб. Он демонстративно выпустил воздух из лёгких, начал судорожно извиваться, но вскоре задышал жидкостью.
– Сука, у тебя там трифторан! – Лесси бессильно выругалась.
Она стреляла, пока не закончились патроны. Ринулась к железной двери, принялась колошматить по ней. Ломала ногти о крышку аквариума, однако так и не смогла сдвинуть. Глеб хохотал беззвучно над её попытками спастись: ради подобного зрелища стоило возиться с рыбками! Конечно, за стервозу следовало давно уже приплатить крепким парням в чёрном, но тогда бы подобного веселья не получилось.
Задыхаясь от вонючего ядовитого воздуха, Лесси схватилась за горло и поползла к окну, почти добралась… И распласталась на полу.
Глеб наблюдал за агонией бывшей любовницы, старательно отгоняя от себя рыбок. Две из них уже плавали кверху брюшками – не жили больше суток в трифторане. Опять заменять… Впрочем, теперь в этом нет необходимости.
Тело тайно вынесут из центра, положат в парке среди мёртвых деревьев. Если человек гуляет по улице без дыхательной маски – это либо слабоумный, либо самоубийца, любому ясно.
Через час, когда кабинет убрали, за вставшим на место стеклом была лишь темнота и редкие огни: город экономил электричество. Ильич принёс кофе, он всё сокрушался:
– Надо же, чего устроила. А как первый раз её увидел, я подумал ещё: «Умная девушка, и сиськи ничего». Про зомбокита ей рассказал.
Отражение человеческой фигуры в тёмном окне поразительно напоминало другое, давнишнее отражение. Только не хватало круглого шлема и ласт. Глеб потряс головой и сказал со вздохом:
– Ильич, на глубине нет чудовищ. Кроме тех, что мы сами туда привели.
Полная труба
Алана Гор
Грубый запыхавшийся голос раздался над самым моим ухом:
– Пацан, прыгаешь?
Я застыл. Было страшно. Очень страшно.
– Тогда подвинься!
Грузный, непонятно каким образом возникший рядом незнакомец больно толкнул меня в бок, сделал пару шагов для разбега и сиганул в тёмное чрево бетонного жёлоба. Гулким эхом разнеслись обрывки молитвы и мата. Послышался глухой удар. На мгновение всё затихло.
Не долетел. Наверное, там уже целая гора таких. Мясо и кости…
– Яшка! Не бойся! Я тут!
Как она это сделала? Не раздумывая. Взяла и улетела вниз.
Кроме черноты ничего разглядеть не удается. Стоит представить себе полет туда, в эту бездну, и кишки внутри живота завязываются тугими узлами.
Нет! Ни за что! Ноги дрожат. Я даже не смогу как следует разбежаться.
– Прыгай! – шлепок, вероятно, от удара ладони по поверхности воды. – Прыгай, дурак!
Кто-то пробежал мимо и бесформенной тенью устремился навстречу смерти. Раздался громкий всплеск, фырканье, плевки, затем победный вопль.
– Яшка! У тебя тоже получится!
Я зажмурился. Пусть это все исчезнет. Растворится. Дайте мне проснуться!
Шаги, совсем близко. Голую ногу задела ткань юбки или платья.
– Это снять! – скомандовал из темноты глухой, пробирающий до мурашек голос.
Я представил, как мощная рука грубо сорвала легкую ткань и растворилась во мраке.
Привет, галлюцинация…
Женский голос:
– Давай вместе!
– Нет!
– Ладно.
На краю пропасти что-то треснуло, раздался звук падающих камней. Ударяясь, отскакивая от бетонной стены, сталкиваясь между собой, раскалываясь, они образовали гулкое месиво звуков.
Она прыгнула или нет? Или… сорвалась? В полете все орут, как ненормальные. Даже Ленка орала. Эта молчала.
Я медленно разлепил веки. Глазницы болели от напряжения.
Ни всплеска, ни победного вопля… ничего, кроме звука затихающего камнепада из глубины, похожего теперь на злобное шуршание.
Ещё одна попытка нащупать хоть что-то, уцепиться и попытаться вылезти наверх, туда, где под самым сводом пробивается крохотный лучик света. Нет. Отсюда только один путь. Вниз.
Кучка наспех сброшенных вещей первопроходцев валяется на мокрых заплесневелых камнях, будто кто-нибудь собирается за ними вернуться. Людям всегда нужна надежда. Я один во всем мире понимаю – не вернется никто.
Я последний. Я тут теперь совсем один.
– Яшка-а-а!
Нужно прыгать. Ещё минута, и будет поздно.
Гул из туннеля за моей спиной нарастает с неистовой силой. Поток воды и грязи.
Глубокий вдох. Раз, два, три… нет! Не смогу.
– Пры-ы-га-а-й, приду-у-уро-ок! – звонкий Ленкин голос, отразившись от стен необъятного колодца, хлестнул мой мозг. – Догоня-яй!
В смысле «догоняй»?
– Ленка! – крикнул я в бездну. – Ленка!
В ответ из глубины до меня донеслось быстро удаляющееся «а-а-а…».
Я собрался с духом, опять сделал вдох, разбежался ….
На самом краю ноги парализовало и, чуть не сорвавшись с обрыва, я превратился в каменную статую.
Зачем? Зачем мы сунулись в эту дыру? Неугомонная Ленка. Мама часто повторяла, что её любопытство до добра не доведет.
И вот… Долгий утомительный перелет. Тёмная дорога с мелькающими по обочине катафотами. Пьянящий запах южной ночи, стрекотание цикад. Небо, высокое и необъятное. Звёзды. И предвкушение моря, манящего своей близостью, тёплого и ласкового.
В мягкой гостиничной кровати мне снилось… что же мне снилось? Что-то очень хорошее… Берег, следы босых ног, ракушки. Сначала я нашел одну и обрадовался. Показал ракушку Ленке. Она засмеялась и махнула рукой вдаль, где жёлтая полоса песка меняла цвет на белый. Сколько же их там? Чем дальше, тем больше! Горы! Горы ракушек. Разных – больших, маленьких, красивых, с перламутровым отливом! Мечта! Всего лишь сон. Но я не расстроился. Сейчас мы пойдем на море и обязательно их найдём!
Прекрасное утро сегодняшнего дня… Это было сегодня? Не в прошлой жизни? Там было светло, очень светло.
Восход солнца, который мы планировали ежедневно встречать из своей вип-ложи на балконе, доплатив за него сто двадцать долларов, естественно, проспали, чем Ленка была категорически недовольна. Я же с чашкой кофе и, в отсутствии мамы, с сигаретой, наслаждался и без того потрясающим видом на порт с яхтами и скалы, растущие прямо из воды.
Гул туннеля постепенно сменяется рычанием. Или я прыгаю, или мне конец. Но я упорно продолжаю держаться за край всеми пальцами голых ног. Всё же обезьяны были нашими предками.
Сюрприз. Она сказала: «сюрприз». Ненавижу сюрпризы! Мы должны были идти на пляж. Меня ждал тёплый песок и ракушки!
А они все её поддержали. Вся наша безумная компания. Я оказался в меньшинстве. Пришлось покориться.
Есть вещи, которые человек не может сделать. Ну, не может, и всё. Сам я никогда не прыгну. Сам…
Другое дело – на гребне извергнутого туннелем потока!
Меня несло прямиком в середину чаши. Сильный удар о воду, и жижа, поглотившая моё тело, стремительно потянула на дно.
Это конец… или нет? Попытаться?
Трепыхаясь, как рыба в садке, я избавлялся от прилипшей к телу вонючей гадости, отчаянно растворяя её в воде. Невероятным усилием удалось всплыть.
Глоток воздуха.
Угроза выползающего из еле заметной дыры где-то высоко над головой селя заставила мобилизовать все оставшиеся силы. Плыть! Не останавливаться. Туда, где мерещится Ленкино «а-а-а», что бы там ни было. В очередную чёрную дыру. Помогая течению. А там зажмуриться – и будь что будет.
Поток ускорился, устремившись вниз.
– А-а-а!

Ленка! Я её догнал! Совсем близко, протянуть руку, схватить! Но поток яростно несёт нас уже чуть ли не вертикально. Ленкино тело крутит и вертит. Мелькают то руки, то ноги. Пытаюсь схватить хоть что-то.
Вокруг всё бурлит и клокочет. Чувствую головокружение. Нас несёт по кругу. Ленка мелькает в последний раз, и её засасывает в середину чудовищной воронки.
Изо всех сил пытаюсь сопротивляться, но бороться с неизбежностью водоворота невозможно. Вода глухо булькает и вспенивается.
Перестаю что-либо понимать. Есть ли где-то в этом мире верх и низ, земля и небо, право и лево…
Не дышать! Как можно дольше сохранять остатки воздуха! Но зачем? Для преодоления следующего мучительного этапа?
С неожиданной силой вспыхивает яркий свет. Луч лазера нацелен на мою черепную коробку. Ещё секунда, и макушка улетит в результате моментальной лоботомии.
Но центрифуга выплёвывает меня на огромную раскаленную сковородку. Ору как сумасшедший. Что-то впивается в бедро, впрыскивая яд. По телу растекается вязкость. Превращаюсь в опавший лист. Теперь, раскачиваясь на поверхности, плавно следую по воле волн, которые заносят меня под мост, в прохладу. Там дальше – свет, свет… мягкий, приглушенный… сознание безвозвратно покидает мое тело.
– Яшка!
Хватаю сознание, держу крепко.
Хочу открыть глаза. Надеюсь, получится.
– Яшка! Слышишь меня?
Получилось!
У неё мокрые волосы. Пытаюсь поднять руку, потрогать…
– Слава богу!
Глаза закрываются. Веки не держат.
– Ленка…
Вместо ответа – удаляющийся звук босых ног и Ленкин крик из чёрной бездны:
– Он пришёл в себя!
Какие-то голоса…
Озарение! Меня спасли!
– Я в больнице? – язык еле ворочается.
– Пока в медпункте. Но скорая едет.
Бригада врачей, капельница, каталка, нервный отсвет синей мигалки.
Выезжаем. В маленьком окошке мелькает кусок ярко-оранжевого пластика.
Сквозь обшивку скорой пробивается громкоговоритель. Вспоминаю мужика в костюме фиолетового осьминога.
– Самая длинная горка в Европе! Две секунды свободного падения! Даже испугаться не успеете! Море эмоций!
Звонок. Ленка кричит над самым ухом.
– Ага, прикинь! Пока мы катались, этого придурка солнце по башке ударило! Он? Да ни в какую не захотел! Ссыкло!
Мне обидно. И я не ссыкло.
Поправлюсь – обязательно скачусь! Каких-то две секунды… А потом пляж и ракушки, белые с перламутровым отливом.
Ступени под воду
Роман Чёрный
Мы отдыхали у моей тётки в Искитиме: шашлычки, водочка, походы в лес за грибами (правда, не нашли ни хрена) и прочие деревенские развлечения. Можете презрительно ухмыляться, мол, очередное быдло выбралось на природу, бла-бла, мне плевать. После адского сезона на работе – самое то. Днём помочь чуток тётке по огороду, потом в душ и вперёд, наслаждаться красотами родного края. Главное, не забыть мясо с утра замариновать.
Купаться ездили на Новосибирское водохранилище, где заброшенный водозабор, подальше от людных мест. Если вы сами оттуда, то знаете: там ещё здоровая бетонная дура на берегу стоит, цилиндр такой размером с дом, сложенный из плит. Местные его Колизеем называют. Благо бодренькая Серёгина «Нива» позволяла добраться, а то дороги там не очень, мягко говоря. Зато лес чудесный, вода почти без водорослей и нет лишних глаз. Вот там-то, на этом райском берегу, Светка с Эльдаром и кончились. И я вместе с ними за малым не остался.
Ни Сергей, ни менты мне тогда так и не поверили. Напрямую не обвиняли, но смотрели странно. Мусора ещё ладно, а вот Серёге я этого до конца так и не простил. Ещё общаемся с ним, а куда деваться, ведь работаем в одной конторе. Но дружба после того лета куда-то подевалась. Наверное, тоже там осталась, в сырых коридорах под поверхностью водохранилища.
Первой это заметила Светка, не зря Эльдар её глазастой называл. Она уже сбросила шорты с футболкой и осталась в купальнике.
– Ой, это чего там, плот какой-то, что ли?
Я как раз выгружал рюкзаки и снарягу из багажника. Выпрямился, прикрыл глаза ладонью, посмотрел. Вода на солнце сильно блестела, толком ничего не разобрать, но вижу – чёрное что-то вдалеке, типа платформы. В том месте водохранилище не очень широкое, противоположный берег видно этакой тёмной полосой. А эта хрень была ближе к нашему пляжу, метрах где-то в шестистах.
– Может и плот. Да не, маловат. Потом посмотрим, помоги лучше. Палатку умеешь ставить?
Она, естественно, не умела. Ну да дел там немного, в шесть рук быстро разбили лагерь, поставили две палатки: одну для нас с Серым, вторую для голубков, на другой стороне поляны, чтобы не мешали нам спать своей романтикой. В тот раз мы планировали провести на берегу две-три ночи, ну или пока комары не сожрут.
Сразу натянули тент, сложили очаг из кирпичей, нарубили дров на первое время и пошли купаться. Выпили чуток, понятное дело. Короче, про «плот» этот вспомнили только на закате.
– А ты свой бинокль не прихватил, случайно? – Серый щурился, пытаясь рассмотреть тёмный предмет среди волн.
– Не-а, на столе остался.
– Давайте просто доплывём да поглядим, – предложил Эльдар.
Я как раз приземлился на бревно и стругал палочку дедовской финкой, без которой в походы не хожу, и что-то делать было категорически лень. Я так и сказал.
– Лень мне. Лодку ещё надуть надо.
– Да чего там плыть-то, так доберёмся, своим ходом. Интересно же.
– Сдурел?! Я тебе дам «своим ходом»! – всполошилась Света. – Не пущу.
– Не, Эльдар, – присоединился я к голосу разума, – тут далековато всё же, а я не КМС по плаванию. Плюс выпили уже, темнеет…
– Паш, а птичка твоя где? Заводи, полетаем!
Паша – это я. А птичка у меня в любой поездке с собой, да и полетать всегда готов, чего уж. Слазил в палатку, распаковал свою гордость, китайский Fimi X8, взлетел. Отошли в тень под деревья, чтобы не бликовал экран. Повёл низко над водой. Ничего, ничего, ничего… Вот оно. Мы увидели… Да ни черта мы толком не увидели, на самом деле. Ещё и видео начало тормозить, я забеспокоился, как бы не потерять коптер.
– Паш, это чего такое? – Эльдар наклонился над телефоном, загородив мне при этом обзор вихрастой башкой.
– Вижу не больше твоего. Даже меньше, ты голову-то убери.
– Квадрат какой-то, – задумчиво пробормотала Света. – Как у Малевича.
Действительно, по воде будто плыл совершенно плоский, полностью чёрный квадрат.
– Спустись пониже?
– Куда уж ниже-то.
Но я всё же снизился, буквально до метра. Солнца ещё хватало, но поверхность геометрически идеального квадрата оставалась чернее ночи. Хотя…
– Это что, ступеньки там? Чуваки, да это люк какой-то! Офигеть!
Да, это был долбаный люк, прямо посреди воды. В свете садящегося солнца я успел разглядеть железную стенку, всю в потёках, и уходящий куда-то вниз ряд ржавых скоб, прежде чем картинка окончательно превратилась в слайд-шоу и прервалась. Матерясь, я стал остервенело жать на кнопку возврата домой и высматривать над водой свою птичку. Но хрен там плавал, соединение потеряно.
– Мать твою! Серёг, тащи насос, будем лодку качать.
– Прямо сейчас, что ли?
– Нет, блин, через неделю! Ты знаешь, сколько такой коптер стоит? Даже бэушный.
– Он, наверное, прямо в эту дырку упал, – Света сочувственно смотрела на мои метания по берегу. – Мог и уцелеть.
– От капель там есть защита, но если в воду сел, то кранты, – расстройству моему, должен сказать, не было предела.
Подошёл Серый с компрессором, я снял с крыши «нивы» лодку. Когда надулась, бегом поволок её к воде.
– Я с тобой сплаваю, – вызвался Сергей.
– Лады, я на вёслах. Чёрт, фонарь же ещё нужен, – я снова нырнул в палатку.
– Осторожнее там, мальчики. Мы пока костёр разведём, поляну накроем.
– Добро. Мы быстро.
Вёслами я махал, как полоумный, так что минут через десять были уже на месте, хотя ветром лодку отнесло чуть в сторону и пришлось нагонять. Затянул налобный фонарик, опёрся о борт и посмотрел вниз. В нос сразу шибануло сыростью, но не как прежде, а застоявшейся, зацвётшей водой и ржавым железом, как из старого коллектора. Неприятный такой запах.
Солнце уже почти коснулось леса на противоположной стороне, вода из голубой превратилась в оранжевую, но на ней всё так же чётко и неестественно выделялся квадрат пустоты со стороной метра полтора. Он распахивался вровень с поверхностью воды, так что она то и дело плескала через края и стекала по стене со следами ржавчины и сварки. Ступени действительно были, но никаких признаков решётки или крышки, и вообще ничего больше вокруг. Фонарик добивал метров на шесть в глубину, не достигая дна. Изнутри ощутимо тянуло холодом.
– Как думаешь, – спросил склонившийся рядом Серёга, – что это за чертовщина?
– Без понятия. Часть водозабора, видимо, или какой-нибудь там клапан сброса. Блин, да не знаю, я экономический заканчивал.
– Как-то не очень безопасно выглядит. Ты уверен, что…
– Уверен, уверен, – соврал я и перекинул ногу через борт. – Ты, главное, тут подожди, зацепись веслом за край, что ли. Только дно смотри не порви.
Залезть оказалось непросто. Я был босой, и острая кромка люка больно впилась в пятки, стоило на неё опереться. Корячась, как червяк, я всё же нащупал ногой первую скобу, оказавшуюся почти ледяной, и начал спуск в холод и затхлую темноту. Это было очень странное ощущение: ты вроде погружаешься в воду, но при этом остаёшься сухой. Вот глаза оказались на уровне воды, потом пошла сплошная стальная плита.
Почти сразу звуки снаружи как отрезало, я слышал только плеск переливающихся через край волн и звук падающих капель далеко внизу, отдающийся многократным эхом и оттого какой-то странный. И ещё своё дыхание. Я монотонно перебирал руками, то и дело посматривал вниз, но дна было по-прежнему не видать.
Кожа покрылась мурашками, то ли от перепада температуры, то ли от неприятной обстановки. Вспомнилось некстати, как пацанами лазали по подвалам строек и всяким теплотрассам. Один нытик с нашего двора там упал, и рука, скользнувшая меж труб, сломалась в трёх местах. Это нам потом уже рассказали, что в трёх местах, а тогда он там так на руке и повис. Благо почти сразу вырубился от боли. Доставали его пожарники из соседней части, куда мы с криками прибежали за помощью. Ох и всыпали же нам тогда.