Битва за Лукоморье. Книга 3

Тот, что скрючился у двери, убил и съел своего товарища, когда они оба, не в силах найти выход из темницы, умирали с голоду.

Никогда не отличавшаяся буйным воображением Варвара похолодела, давя поднимающийся к горлу ужас, отказываясь представить, каково было этим замурованным в гробнице искателям наживы. Хотя чего представлять? Она сейчас точно в такой же передряге, разве что спутника нет, и, если не найдется выход из этой мрачной усыпальницы, ждет несчастную Ласочку голодная смерть. А был бы спутник – решилась бы она?.. Смогла бы?..

Варвару аж передернуло. Займи себя, сосредоточься на деле, приказала она себе. Мысленный окрик подействовал, и девушка, сжав зубы, занялась подробным осмотром зала-ловушки. Сундуки, крепкие, с ручками по бокам, оказались пустыми: видать, стяжатели притащили их с собой, чтобы загрузить сокровищами, да не довелось. А вот в одном из бочонков Варя с радостью обнаружила вполне пригодное масло.

Не теряя времени, она быстро заправила и зажгла все светильники – сразу стало светло, и Варвара вновь пошла по кругу, внимательно рассматривая резные стены. Вскоре она убедилась, что открывающего рычага здесь и в самом деле нет. Оставалась вторая дверь, возле которой лежал скелет людоеда. Это ключ к спасению, в этом нет сомнений… Нужный рычаг расположен в следующем помещении – и никак иначе!

Варя подошла к спасительному выходу и принялась его изучать. В центре основной круглой двери располагался блок поменьше – он был оправлен широкой рамой, внутри которой отдельным слоем выпирали плитки с изображениями и знаками. Располагались они как-то беспорядочно, к тому же обращали на себя внимание странные желобки и один пустой прямоугольник в углу, словно там плитки не хватило. Это что, игра какая-то? Головоломка? Определенно создавалось впечатление, что плитки можно двигать туда-сюда – возможно, нужно их как-то правильно составить, и замок откроется.

Со странной дверью ее предшественники не справились, значит, отворить ее непросто, но в себя Варя верила, да и что ей оставалось делать? Ничего, разберемся! Что тут у нас? Картинки изображают людей, занятых всевозможными делами… Нет, так подробностей не разобрать. Подтащив к двери тяжелый светильник, чтоб получше рассмотреть плитки, девушка подошла поближе, протянула руку…

– Приветствую! – прямо из двери возникло полупрозрачное и зеленоватое бородатое лицо с горящими глазами.

От неожиданности Варя вскрикнула и отшатнулась. Попятившись, она споткнулась о собственный заплечный мешок и упала, больно приземлившись на зад, но тут же вскочила, потирая ушибленное место и ойкая. А прозрачное лицо выплыло в зал, и стало ясно, что это призрак кого-то кудлатого в темных одеждах.

Непритомников Варя раньше встречала, и они ее не пугали, но внезапное появление перед глазами светящейся морды да глухой голос ошарашат кого угодно. Источающий запах плесени и тлена призрак завис между невольной пленницей и дверью, не касаясь ступнями пола. Да и были ли они у него? От колен и вниз ноги чернели и растворялись в плотном тумане, что медленно клубился вокруг непритомника.

Обитатель подземелья вообще выглядел неопрятно и даже отталкивающе. Его грязная, спутанная борода и длинные патлы казались обмазанными смолой и налипали на темную робу мокрыми прядями, да так, что поди пойми – где заканчиваются волосы, а где начинается одежда. Полупрозрачная голова мерцала изнутри тусклой зеленью, напоминающей свет гнилушек в темноте, делая кожу настолько прозрачной, что были видны и череп, и хрящи носа, и даже паутинки вен. В темных глазницах горели маленькие бесстрастные глаза.

Привидение некоторое время рассматривало Варю, а затем участливо спросило:

– Испугал?

– Маленько, – призналась Ласка, отряхиваясь. – Грешным делом подумала, что ты вот этот, – она кивнула на покойника у двери.

Непритомник возмущенно фыркнул.

– Ну вот еще! Этот елдыга [5] меня обижал, ругался. Кричал: «Открывай двери, а то хуже будет!» Ну и кому теперь хуже? Мне-то спешить некуда – я к себе ушел, а он так тут и подох, и приятель не помог, даже не доел его. В общем, плохой был человек, нехороший. Отребье.

Зелененькие глазки скользнули по Варе, будто оценивая.

– А ты вроде не такая, – решил призрак. – Не боишься, не голосишь, не оскорбляешь. Ты какими судьбами здесь, да еще одна?

Лукавить Варя не стала, честно объяснив: так, мол, и так, пришла за вещицей, которая в сокровищнице Всемысла спрятана. Очень эта вещица нужна, судьба хорошего человека от нее зависит.

– Ты, часом, не Всемысл? – закончила она свои объяснения вопросом.

– Всемысл? – переспросил призрак и вроде как задумался. – Не знаю такого имени. Не мое оно точно, но своего не помню, так что какой с меня спрос… А внутрь тебе нельзя.

– Почему?

– Не поняла еще? Западни тут понаставлены неспроста же! Только не покой мертвых они оберегают, а хранят сокровищницу. Потому нельзя тебе туда, никак нельзя. Беда будет.

Варя недоверчиво прищурилась и с вызовом вскинула подбородок:

– И откуда ты все это знаешь?

Непритомник указал вокруг:

– Так написано же тут все на стенах, ты разве не читала?

– Язык Первых людей, – насупилась Варвара. – Я его не разумею.

– Неуч ты. Я вот даже имени своего не помню, а языки-то не позабыл, изучал, наверное… Ну, для таких, как ты, картинки вот нарисованы. Коли языка не понимаешь, догадаться же можно.

Варя не взбрыкнула чудом. Ну не для того же она за тридевять земель ехала, чтобы картинки всякие рассматривать! Но спор был не ко времени, и девушка со вздохом признала:

– Прав ты, не такая уж я и умная, что есть, то есть. Далеко мне до тебя, но, может, поможешь? Поделишься знанием, как в сокровищницу попасть, а потом наружу выйти?

– Нельзя, – отрезал бесплотный незнакомец. – Нечего тебе там делать. Мою сокровищницу тревожить нельзя.

«Мою сокровищницу»? Но при этом он не Всемысл… В голове у Варвары будто щелкнуло – да это же не просто непритомник! Это копша!

Знатоком потусторонних сущностей Варя себя никогда не мнила, но что призраки бывают разные, слыхала. Одни обращаются в болотные огоньки, другие привязываются к родному дому, третьи могут в живое вселяться – и в людей, и в животных, и даже в деревья! Всех их объединяет одно – не законченное при жизни дело, мешающее душе упокоиться с миром. Этот патлатый умник сначала показался обычным духом, застрявшим между дольним миром и Той-Стороной, но есть и особые сущности, охраняющие клады. Если тут засел копша, то за дверью и впрямь сокровищница, причем богатая. И большая удача, что при ней обретается такой вот страж.

Копши совершенно безвредны и по-своему несчастны. Зато могут помочь, если с ними обходительно обращаться. Уже ясно, что с наскока заручиться подмогой ученого призрака не выйдет, значит, надо с ним поласковей. Варя вздохнула, уселась на пол, поджав под себя ноги, и грустно сказала:

– Что ж, выходит, не видать мне больше света белого. Расскажи о себе, раз такое дело. Хоть время скоротаем, раз уж я тут застряла.

– Не ты одна тут застряла, – буркнуло привидение. – Я тоже пленник этой гробницы.

* * *

Копша помнил точно, что жил он на Руси, в Велигорской долине по ту сторону от Градимирских гор. Скрягой с младых ногтей был, жадничал, бедным не помогал, все себе греб. Думал в деньгах счастье найти, копил-копил, почти собрал вожделенное число золотых монет, но судьба по-другому распорядилась – хватил его удар, когда до желаемого оставалась сущая малость. А после смерти притянуло жадину сюда, во Всемыслов курган, к самому богатому кладу во всей округе.

– Поначалу я обрадовался, – грустно рассказывал копша, – мол, богатств сколько, всего ничего скопить осталось, чтобы дело неоконченное справить и мирно на Ту-Сторону уйти. Вот и связал себя с этим местом, начал из кургана выходить, людей искать, хотел им сделку предложить: вы мне монетки, а я вам – клад. Да только тут тайга и никого вокруг. А те, что есть, как меня видели – сразу голосить да наутек. А потом вовсе приходить перестали…

Варя кивнула. Понятное дело, ведь когда слухи о проклятом холме по округе поползли, местные начали обходить его стороной.

– Вот и сижу я тут прикованный к сокровищам. Уже почти век кукую, – призрак покосился на стяжателя у двери. – Несколько лет назад забрались сюда трое… Я в дреме был, упустил, когда они в гробницу пролезли. Пока дремал – один под пол провалился, а второй с третьим сюда дошли и застряли, дураки такие. Я им показываться-то не спешу, думаю, дай присмотрюсь. Лучше б не смотрел! Один, здоровый такой, у второго бурдюк с водой отнял, тот возмутился да драться полез, так бугай его ножом как пырнет, как по горлу полоснет! А потом и вовсе кушать стал. Противно и страшно, аж жуть…

И правда жуть, хоть и говорит это самый настоящий непритомник – нечисть, что и сама может такой ужас навести, что поседеешь.

– Ну, обессилел людоед, вода у него кончалась, – продолжал копша, – я и решился показаться, думал, он на пороге смерти сговорчивей будет. Я к нему – он от меня. Орет чего-то, руками машет. Дурной совсем стал, недаром же людоедствовать нельзя, заболеешь – и умом, и телом, и душой. В общем, обидел он меня, прогнал, да и сгинул сам без толку.

Призрак вдруг как-то поник и скуксился, словно в два раза меньше стал.

– И я скоро сгину. Выйдет отведенный мне срок, и уйду в небытие. Ты и представить себе не можешь, что это за мука – быть в шаге от покоя и его не получить…

Варя поджала губы. Ну, пришло время. Тут главное не спешить…

– Не пойму я никак, – произнесла она, поглаживая короткие волосы на затылке, – что сделать-то надо, чтоб ты на Ту-Сторону спокойно ушел?

– Говорю же, – терпеливо пояснил копша неразумной девчонке, – еще ценностей надо. Чтобы сокровищницу пополнить и набрать нужное число золотых монет. Тогда душа моя успокоится. Опять не поняла? Еще раз объясню. Не повезло мне – нас притягивает к самым богатым кладам, а меня закинуло к кладу запретному. Сюда никто не ходит, а если и ходят, то нахалы и грубияны. А так бы я сделку заключил: золотишко бы обменял на выход из гробницы. Я ж тут все знаю, как и что устроено. За долгие года весь курган излазил, все стены осмотрел, все прочел, все механизмы изучил – тут же все написано…

– И много тебе золота надо?

– В том-то и беда, что всего-навсего две золотые монетки. В этом-то и весь ужас моего несчастного положения.

Два золотых! Да, права Румяна, везучая ты, Ласочка, аж не верится. Ведь в кошеле лежат три златника, припасенные для оплаты обратного прохода через Кущанские Ворота, на Русь. Два отдашь, за оставшийся золотой да за серебряную и медную мелочь проводники через перевал не поведут… Но раздумывать было нечего, Варвара уже поняла, что монетами придется пожертвовать – иначе отсюда не выбраться. То есть, может, и выбраться, но сколько времени на это уйдет? Как там Ойка говорил? Жизнь важнее золота. К тому же, доброе дело можно справить, несчастному непритомнику помочь. А дальше? Дальше разберемся.

– Ну, – произнесла она, поднимаясь, – за чем дело стало? Сказочно тебе повезло, дружище. Отворяй дверь, добавим к кладу монетки, у меня есть!

Копша недоверчиво повертелся на месте и даже тумана вокруг себя напустил побольше, словно пытался в нем спрятаться.

– Правда поможешь? – в глухом голосе прозвучала такая отчаянная надежда, что Варваре стало даже как-то неловко. А копша тем временем горячо затараторил: – Если ты мне поможешь да не обманешь – я и правда ведь тебя выведу! Обещаю, честное слово даю! А про деньги я никогда не шучу, сама понимаешь!

Варя развязала завязки кошеля на поясе, порылась в монетках и, достав два великоградских златника, гордо предъявила их ахнувшему от радости призраку. И все вроде хорошо, но кое-что Варвару смущало, тяготило. Конечно, она могла промолчать, но раз уж решила играть по-честному, надо уточнить правила.

– Послушай, – зашла она издалека, – ну вот положу я монетки в клад – и что дальше?

– Надо сказать: «Пусть лежат тут эти монеты веки вечные, преумножая клад», – торопливо объяснил копша, – и дело будет сделано.

– Нет, погоди. Я же тебе сразу сказала, что сюда не просто так пришла. Мне нужно забрать из сокровищницы одну вещь. Наверняка ценную, и без нее я отсюда не уйду. Так вот, если я возьму часть клада, получается, снижу тем самым его стоимость, разве нет? Это тебя не вернет ли назад, не прикует ли снова к неполному сокровищу?

Копша замер, уставившись на Варвару, будто не верил свои ушам…

– Ты, – наконец произнес он, – и вправду обо мне печешься?..

Варвара пожала плечами в ответ:

– Хочу, чтобы все было по-честному, а в делах ваших призрачных не разбираюсь.

Непритомник качнулся из стороны в сторону, исходящее из него сияние усилилось, на полупрозрачной коже явственно проступили все венки да жилки, казалось, приглядись – и увидишь, как по ним кровь течет. Хотя какая кровь у призрака? Да и вены у него откуда? Странные все-таки создания. Вроде бы бесплотные, а плоть видна. И запах от них исходит…

Додумать Варваре захватившую ее мысль не дали.

– Как только ты положишь монеты и скажешь заветные слова, – обрадовал копша, – клад будет считаться полным, собранным, завершенным. Душенька моя успокоится – и я смогу уйти на Ту-Сторону. А что ты дальше с кладом будешь делать – мне уже неважно, хоть целиком его забирай. Хорошая сделка, правда ведь?

– Правда. А если я нужную мне вещицу заберу до того, как монетки положу и слова скажу?..

Копша поник.

– Тогда обманешь меня, лишишь доброго посмертия, потому что никогда уже не соберу я нужного мне числа монет и ждет меня небытие…

– Ну-ну, не собираюсь я тебя обманывать, и в мыслях не было! – живо успокоила его Варвара, даже шагнула вперед, подняв руку, будто хотела похлопать по плечу, но вовремя вспомнила, что перед ней бестелесная сущность. – Сделаю все честь по чести, обещаю!

Непритомник висел, покачиваясь, рассматривал ее и молчал. Что у него в головушке светящейся сейчас творилось – неведомо, мысли сквозь кожу не просвечивают. Но явно зародились в нем сомнения в честности Варвары, несмотря на ее горячие слова.

– Ты лучше вот что скажи – как наружу-то мне выйти? – напомнила Варя. – А то ведь уйдешь на Ту-Сторону, а я тут куковать останусь, одна, со всем этим золотом… замурованная навеки.

– Покажу, – уклончиво отвечал копша и, повернувшись к ней спиной, заскользил к круглой двери.

Варя двинулась следом. В ней тоже зародились сомнения в честности собеседника. Может, покойный скряга и в самом деле хотел свою спасительницу тут навеки оставить, а она своим вопросом его замысел раскрыла?..

– Смотри сюда, – деловито сказал призрак, зависая возле каменной двери. – Видишь картинки на плитках? Их двигать надо по желобкам. В сторону отодвигай ненужные, а нужные я тебе укажу. Вот эту сдвинь вправо, на пустое место, эту – вверх, а эту – вниз. Ну да, туго двигаются, так их давно не трогали! Теперь вот эту сюда двигай, ближе к середке. Да, вот так.

Копша говорил и говорил, а Варя двигала плитки то туда, то сюда, поначалу бездумно, слепо выполняя указания, но вскоре девушка стала видеть разумность в этом, казалось бы, беспорядочном перемещении резных плиток – здесь был смысл и очевидная цель.

– Так-так, – наконец догадалась она. – Надо собрать четыре плитки в центре, но не просто так, а чтобы сложилось изображение.

– Молодец, сообразила, голова-то у тебя, оказывается, варит. И без моей помощи справилась бы… но со мной быстрее. Тут же не просто картинки, тут история гробницы рассказана. Присмотрись: вот волхвы сооружают гробницу, вот несут почившего друга в тайгу, вот кладут его и сокровища, вот творят волшбу и запечатывают, а теперь смотри – видишь, плитки с картинками сложились в одну, а в центре – дерево оказалось? Не простое дерево, Мировое!..

– Ничего не происходит, – расстроенно заметила Варя.

– Ну погоди уж минуту-то! Здешним непростым устройствам, почитай, много больше века!

Словно в ответ, что-то лязгнуло, зашумело и дверь пришла в движение, тяжело поползла в сторону, обильно осыпая Варю вездесущей мелкой пылью.

* * *

Затащив по совету копши в сокровищницу масляный светильник, Варя невольно хмыкнула, увидев ряды доверху набитых золотом и серебром раскрытых сундуков да старательно сложенные в нишах украшения и горсти самоцветов. Посреди немалой комнаты красовалось возвышение с окруженным всевозможной утварью каменным гробом, на бронзовой крышке которого покоился длинный витой посох с причудливым навершием.

Сокровищница вызывала уважение. Варя, правда, видала и побогаче, но собранных здесь драгоценностей хватило бы на десять беспечных жизней в любом уголке Белосветья. Интересно, для чего тут эдакое богатство? Это сокровища Всемысла, который не пожелал расставаться с ними и после смерти? Или часть какого-то обряда? А может, волхвы просто спрятали свои сбережения на черный день, думая вернуться, когда заставит нужда? Только вот не вернулись. Не понадобятся им, давно ушедшим на Ту-Сторону, все эти роскошества.

От раздумий девушку отвлек нетерпеливо заерзавший копша. Он смотрел выжидающе и с надеждой, и Варвара вспомнила о своем обещании.

Подняв руку с зажатыми в ней златниками над одним из сундуков, она торжественно произнесла:

– Пускай эти монеты лежат тут веки вечные…

– Стой!

Варя с недоумением подняла взгляд на разволновавшегося призрака, который ее так резко оборвал.

– Ух, душа-девица, – произнес копша, качая кудлатой головой, – ну и простецкая же ты! Совсем забылась, о себе думать перестала. Вот сказала бы слова, исчез бы я – и как бы ты отсюда выбралась? Ведь сама же только что про это говорила!

Девушка растерянно заморгала, будто очнувшись от сна. И в самом деле, как можно было так сглупить? Отвлеклась на мысли о богатствах, потом думала лишь о том, чтобы обещание исполнить, а о себе и вправду позабыла!

– Раз желаешь сделать все по-честному, так и будет, – продолжал копша, медленно скользя по воздуху к постаменту с гробом. – Сначала я тебе выход открою, а потом уже ты монетки добавишь. Рискую, конечно, да вижу, добрая ты. Иди сюда и делай, как скажу.

Варя послушно подошла к каменному постаменту.

– Трижды усопшему поклонись и нажми на три неприметных серых камушка, что в край встроены… да, вот эти. По очереди нажимай, слева направо. Они дверь внешнюю и откроют.

Варвара сделала все, как велел копша, и за спиной натужно заскрежетало – дверь-стена, открывающая проход наружу, честно поползла вверх. Призрак замолчал, снова замер в ожидании.

– Спасибо тебе, безымянная добрая душа, – искренне произнесла девушка. – Не знаю, каков ты был при жизни, тому Белобог будет судья, но после смерти ты меня уважил – спас. Будь счастлив на Той-Стороне!

Поклонившись ему в пол, Варя быстро подошла к сундукам и, сказав нужные слова, бросила златники на гору других монет. Копша счастливо улыбнулся, вздохнул и растаял, успев прошептать: «Спасибо тебе, душа-девица».

* * *

Теперь оставалось найти то, за чем пришла – некое ожерелье. Но вот какое именно, о том нанимательница не знала. А ожерелий тут много: и на отдельных постаментах, и в нишах, и в сундуках. И разные все. Какое же взять? Подумав, Варя решила забрать все, что можно было посчитать ожерельем, разумно рассудив, что Василиса сама разберет, какое именно – нужное.

Достав сумку, девушка принялась копаться в сокровищах, потратив на это занятие немало времени.

Кажется, собрала все… Выпрямившись, она утерла вспотевший лоб и бросила взгляд на постамент с гробом Всемысла. Что там говорила про него Теменужка? Что он и после смерти службу нести будет? Любопытно…

Варвара залезла на постамент, сняла странный, видать чародейский, посох и осторожно прислонила к стене. Затем, слегка поколебавшись, поднапряглась и сдвинула бронзовую крышку – к счастью, та оказалась не такой уж и неподъемной.

Лежавший в гробу скрестив руки на груди волхв Всемысл сохранился лучше, чем скелеты в «сенях», и выглядел умиротворенно… и даже торжественно. Одет он был в просторные белые одежды, тщательно расчесанная грива седых волос обрамляла узкое волевое лицо, а длинная белоснежная борода оказалась заботливо обвязана золотыми лентами. Обтянутые желтой кожей тонкие пальцы украшали перстни с самоцветами, а на груди, под ладонями волхва, лежало… что-то.

Поначалу Варя не могла сообразить, что именно она видит. То ли сложенная и широкая пластинчатая цепь, украшенная изумрудами и адамантами, то ли узкое оплечье. Но почему волхв это странное украшение держит в руках? Почему не надел на шею? Может, это именно то, что она ищет, та самая реликвия, которая поможет Василисе?

Что ж, будь это цепь или оплечье – и то и другое можно счесть ожерельем, а значит…

– Прости, пожалуйста, волхв Всемысл, – тихо произнесла Варя, вынимая из рук покойника загадочную диковину. – Поверь, не для себя беру, а для дела доброго.

Вернув крышку гроба на место, добытчица спрыгнула вниз и сунула увесистую сумку с ожерельями в заплечный мешок. Ну что ж, дело сделано. Посмотрев на окружающие ее со всех сторон богатства, девушка задумалась и по привычке провела рукой по коротким темно-русым волосам.

Походи Варвара хоть чуточку на давешнего копшу, она бы непременно пожалела об оставляемых ценностях. Но Ласочка отличалась от большинства искателей кладов тем, что не была жадной, и ей не раз доводилось покидать найденные сокровища. Такой уж склад ума – всегда думать лишь о насущном. Насущное же заключалось в том, что впереди долгий переход через горы на Русь. Волочь на себе груз, от которого пуп трещит? Нет уж, спасибо, и так набрала достаточно тяжести. Взять немного, на оплату проводников и возможные дорожные расходы? Это можно. Золото, конечно, оттянет поясной кошель, но это не сундуки по горам таскать.

Да и не за тем разыскивала она Всемыслов курган.

Собирая старинные монеты, Варя вдруг подумала: а, собственно, зачем ты, Ласочка, сюда шла? Ну не для того же, чтобы разбогатеть, верно? И так богатая – могла бы жить припеваючи и горя не знать до конца своих дней. Нет, отправилась ты в дальние земли не за золотом.

Конечно, обещанная Василисой награда – более чем достойная. Хорошая оплата всегда в радость, приятно, когда твой труд ценят, но… важнее было само дело, что нанимательница поручила. Сейчас она спасает человеческую жизнь, а что может быть важнее? Прошли времена, когда Варвара бралась за все подряд. Нынче она выбирает задачи сложные, чтоб вызов был, чтоб головой рисковать да опыта необычного набираться. К примеру, самой себе доказать, что не лыком шита. Что хватит ей и сил, и ума решить такую заковыристую загадку – найти гробницу, о которой на Руси все позабыли. И смогла же!

Так и зачем ей золото?

Что ж, можно уходить… но сначала – оставить свой след. Достав топорик с коротким шипом на обухе, Варя подошла к стене и решительно начертала шипом на голом камне сначала рогатую галочку, затем – перечеркивающую ее лунницу, а сверху выбила точку. Отошла, полюбовалась. Ну да, не резчица-мастер, но дело ведь не в красоте изображения, а во вложенном смысле. «Здесь была Ласка». Это ее знак. Знак первооткрывательницы, клеймо победителя.

Удовлетворенно хмыкнув и закинув на плечо тяжелый мешок, Варя направилась к выходу.

Ночь кромешная

Нет ничего бессмысленней заочного спора. Алеша это понимал и все равно спорил сразу и с Несмеяной – и ведь не дура же, если о делах ратных говорить, но в главном-то глупей глупого! – и с собой прежним, а всего сильней с кем-то незримым, что словно бы рядом пристроился, мешая наслаждаться последним осенним теплом да упругим конским бегом. Грядущей драки за Лукоморье китежанин не боялся, а вот зло на готовящего набег непонятного колдуна брало, и кабы только на него!

Умники великие яроместо от своих стерегли – мудрили, хитрили, скрытничали и доигрались до того, что всё на паре Охотников повисло, старом да молодом. А могло бы и вовсе на одном Стояне, который тревогу и поднял. Мало того, бывалый Охотник про затею гада-Огнегора узнал не в Китеже и не от княжьих людей, а от подавшейся в яги зазнобы. А если б не стала Марфа жутковатых чужачек слушать? Дождалась бы своего Стояна и зажили б они рядком да ладком? Совет да любовь – дело хорошее, особенно на склоне лет, но с Лукоморьем-то что бы сталось? С Лукоморьем, с Русью, со всем Белосветьем?

Негоже, когда младшие дальше старших видят.

Эх, не затем богатырь Алеша отказался от обузы воеводства, не затем броню на китежанский распашень сменял, чтобы опять сомневаться. Драться он шел, и чтоб ясно все было – вот зло, вот ты, обученный это самое зло бить, и дело твое пусть и не слишком приметное, зато нужное. Чтобы не было на Руси никакой дряни, ну а «то, не знаю что» пусть кто поумнее ищет. У них и мозги, и опыт, и от книг да свитков архив ломится! Старшие сотнями глаз смотрят, сотнями ушей слышат, а с Алеши взятки гладки. В Охотниках он без году неделя, ему бы не думать, а исполнять… Ну так и Несмеяна такая же. Чего ж от нее смелых мыслей да быстрых решений ждать, если сам разнылся? Прежде чем с других спрашивать, на себя оборотись!