2042. Наша танковая дивизия. Акт II: За Справедливость!

[Йеранефь]: «Черный Бык» уничтожен?

[Реджинальд]: Нет, Госпожа, Адмирал Кэрроу желает связаться с Вами напрямую и доложить о произошедшем.

[Йеранефь]: Так соединяй же скорее!

[Адмирал Кэрроу]: Моя Госпожа! Адмирал Кэрроу, глава Объединенного Экспедиционный флота Великих Домов, докладываю…

Он помедлил, собираясь с духом.

[Адмирал Кэрроу]: Вашим отцом, принцем Гаммоном и некоторыми главами других Великих Домов была заключена тайная договоренность с Кааном Зот-Барды с целью низложения и убийства Короля Каэладана во время к настоящему мементу уже произошедшего сражения. Очевидно, Король прознал об этой договоренности, на «Черный Бык» проникла убийца, обладающая паранормальными способностями и демонстративно их казнила, после чего Объединенный Экспедиционный флот перешел под прямое управление Короля. Сражение завершилось победой Коалиции, Каан Зот-Барды убит в бою, после чего барданский флот отступил. Вернее, им дали отступить. Незамедлительно по окончании сражения способные к Нуль-Т перемещению корабли ушли на Нордию. Последнее распоряжение Короля – двигаться вслед за ним. Каковы будут Ваши приказы, Моя Госпожа?

[Йеранефь]: Мои приказы?

[Адмирал Кэрроу]: Да, моя Госпожа. Теперь Вы глава Вашего Дома, а я теперь – Ваш Адмирал согласно клятве, которую я дал Вашему отцу. Приказывайте.

[Йеранефь]: Почему Вы не последовали за Королем на Нордию.

[Адмирал Кэрроу]: Мы сымитировали неисправность, не позволяющую нам сделать Нуль-Т переход.

[Йеранефь]: Тогда сымитируйте успешный ремонт и отправляйтесь на Нордию. Пусть ремонт займет… часов пять.

[Адмирал Кэрроу]: Слушаюсь, Моя Госпожа.

[Йеранефь]: Реджинальд. Готовьте «Серену», соберите моих лучших гвардейцев на ней, мы летим на Нордию.

[Реджинальд]: Разумно ли это, Моя Госпожа? На Нордии идут боевые действия против барданского десанта.

[Йеранефь]: Реджинальд.

Йеранефь твердо дала понять свои взглядом, что пересмотра решения не будет.

[Реджинальд]: Простите, моя Госпожа. Будет исполнено.

Йеранефь, конечно, должна была возглавить свой Дом, хоть обычно и власть передавалась по мужской линии, братьев у нее не было, а малые ветви родового дерева ее Дома были недостаточно сильны, чтобы претендовать на власть.

Теперь она стала главой своего Дома. И вдовой. Это открывало определенные перспективы, но сначала нужно было решить некоторые вопросы с Каэладаном. Должен же он понимать, что Король не может жениться по любви? Ну, а если не поймет…

[Йеранефь]: Реджинальд!

[Реджинальд]: Да, моя Госпожа?

[Йеранефь]: Соедини меня со всеми Великими Домами поочередно.

[Реджинальд]: В какой последовательности желаете?

[Йеранефь]: По совокупности военно-экономической мощи. Политическим влиянием в старой политической системе можно пренебречь.

[Реджинальд]: Вас понял, моя Госпожа. Будет исполнено.

Йеранефь немного не ожидала от самой себя внезапно проснувшийся холодный расчет, как и готовность прибегнуть к насилию.

Глава 30. Непростые решения. Гунсенг

Айя встретила его не вполне подобающе, ее профессионализм дал сбой, и она просто и без затей кинулась ему на шею прямо у аппарели челнока. Впрочем, к настоящему моменту вряд ли у кого-то еще оставались сомнения о характере их взаимоотношений.

Айя все же довольно быстро взяла себя в руки и решила все-таки доложить об обстановке.

[Айя]: Гун… твой отец погиб в бою. И весь его штаб.

Что-то такое он предчувствовал, но все же рука непроизвольно потянулась ко лбу, пальцы сдавили виски. Сделав над собой усилие, Гунсенг решил отложить горевание на потом.

[Гунсенг]: Что с флотом?

[Айя]: Потери тяжелые, но первый флот уже привел себя в порядок и ожидает приказов. Второй флот даже не вступил в бой. Мы все еще вполне боеспособны.

[Гунсенг]: Но утратили свой главный козырь, и теперь их корабли возвращаются сюда.

[Айя]: Их флагман и несколько других кораблей уже тут. Мне трудно судить об их реальной боеспособности, но думаю наши транспортники будут для них легкой целью.

[Гунсенг]: То есть они держат заряженный пистолет у моего виска. Это объясняет их внезапное миролюбие… на поверхности. Могут себе позволить. Выяснили, кто нанес этот удар?

Айя выдохнула.

[Айя]: Хвала Небу, это не ты…

Гунсенг посмотрел на нее с удивлением.

[Гунсенг]: Ты что, на меня подумала?

Она виновато смотрела в ответ.

[Айя]: Прости, Гун… Просто ни я, ни начштаба его не санкционировали. Враги отрицают… Я не верила, что это ты, но боялась, что это мог быть ты.

Гунсенг покачал головой.

[Гунсенг]: Да, пуд соли мы еще с тобой пока не съели. Ладно, я не в обиде. В конце концов, враги пострадали намного больше нашего, если не в качестве, то в количестве. Так что логично подумать на нас. Ладно, теперь надо воспользоваться моментом и оценить трезво нашу обстановку. Пойдем.

Они пошли в сторону личных покоев Гунсенга, он на ходу рассуждал о «текущем моменте».

[Гунсенг]: Они сейчас могут поставить нам мат, выражаясь терминологией терранской игры, но хотят предложить ничью. Интересно почему… Они считают, что со мной будет легче договориться?

[Айя]: Возможно, они не хотят нас дестабилизировать возможной дракой за власть, если тебя не станет? Но для чего им нас сохранять? Может, они знают, кто устроил эту ядерную атаку? Это, если допустить, что это не они.

[Гунсенг]: Третья сила, да? Знаешь, меня в свое время смутила некоторая шизофреничность докладов об Арукаде. Дескать, Арукада активно продвигается в Беззаконные Сектора, чтобы усилиться настолько, что будет представлять нависшую экзистенциальную угрозу, но прямо сейчас она рыхлая и слабая, а потому надо нападать вот прямо сейчас.

[Айя]: Да, я помню, ты пытался Каана отговорить от этой войны.

[Гунсенг]: Как только Курал меня утвердит, нужно будет первым делом проверить всех советников отца.

[Айя]: Записала.

[Гунсенг]: Второе подготовьте с начштабом план эвакуации наших войск с планеты. Подготовить корабль к Нуль-Т прыжку на Барду, на всякий случай.

Вскоре они вошли в каюту. Гунсенг скинул с себя одежду, скинув ее в контейнер для последующей очистки и обработки.

[Гунсенг]: Извини, я немного фоню, пойду сначала в медкамеру. Ты, кстати, теперь тоже немного фонишь, так что ты идешь со мной.

На самом деле, это был притянутый за уши предлог, но разве кто-то был против? Одежда Айи полетела в тот же контейнер. Медкамера представляла собой гибрид современных и староимперских технологий – помимо традиционного душа с функцией обеззараживания и нанесения медгеля, там имелся генератор особого поля, вытягивающего из организма радиоактивные частицы. Ни тебе болезненного переливания крови, ни тяжелых химикатов, ни обязательных после химикатов онкоцидов, выворачивающих наизнанку от боли. Хорошо иметь доступ к таким технологиям! А ведь когда-то они были общедоступны.

После того, как процедуры по очищению от грязи мирской и переживаний духовных были проведены, с теперь уже относительно свежей головой за чашкой ароматного травяного отвара по личному рецепту Айи, вооруженные закусками они обсуждали возможные требования и предложения на казавшихся теперь неминуемыми переговорах. Мозговой штурм, к которому периодически присоединялись различные члены его штаба и иные советники, закончился далеко за полночь. Примерный перечень уступок, требований и предложений был готов. Некоторые из них были очень непростыми для принятия и выполнения. Поручив помощникам дополнительно проработать некоторые пункты, Гунсенг отпустил всех спать, назначив итоговое совещание на ранее утро по местному времени.

Когда Айя уснула, Гунсенг тихо ушел в маленькую комнатку, служившую походным храмом, где провел древний ритуал по поминовению павших в бою предков – были зажжены особые поминальные свечи и ароматные палочки, а сам он, скрестив ноги, сел на коврик, положив меч на колени, принялся медитировать.

Его отец задал высокую планку в искусстве управления и ведения войны и погиб, как настоящий воин – на передовой, как и положено истинному барданцу. С точки зрения не-барданца вся эта личная доблесть и непосредственное командование с передовой, возможно, кажутся чем-то нерациональным и просто глупостью, но такое управление гарантирует одно – солдаты никогда не сочтут своих вождей и командиров трусами, отсиживающимися в тылу, пока они проливают кровь за непонятно что. Высокий боевой дух иногда творит настоящие чудеса. Война – это не только столкновение стали против стали, огня против огня, это во многом поединок воли.

Барданцы выковали свою державу не столько силой оружия, сколько силой этой самой воли, их враги были многочисленны, но слабы духом. Для большинства солдат их противников это было по сути лишь сменой одних угнетателей другими, они не готовы были стоять насмерть и до последнего за свою свободу, которой у них часто в действительности и не было. Воля определяла какую боль, какие лишения, какие потери народ готов понести ради достижения победы. Их короли, бароны, князья, принцы, президенты – почти все они сидели в теплых уютных столицах, пока их солдаты умирали в пыли и грязи, а когда барданцы подходили к их столицам, попросту бежали, хватая награбленные у своих народов ценности, бросая своих людей на произвол победителей. Вот это самое предательское, подтачивающее волю чувство, что твой правитель сбежит, спасая собственную шкуру, а ты просто подохнешь, и ломало волю к сопротивлению. И в момент, когда от них ожидалась жестокость и банальный грабеж, в этот момент барданцы проявляли великодушие, которое мог позволить себе лишь уверенный в себе победитель, тот, кто отныне считал эти земли и этих людей своими. Разумеется, любое дальнейшее сопротивление подавлялось жестоко и безжалостно, но тем, кто подчинялся и принимал свою судьбу, гарантировалась жизнь и какие-то права. Для некоторых завоеванных это было даже улучшением их положения.

Барданцы знали за что сражаются. За естественное с их точки зрения право сильных править слабыми. Сильных духом, умом и оружием над слабовольными, глупыми и трусливыми. И сила правителя в глазах барданца была в том числе в том, что он не убоится подвергнуть себя опасности вместе со своими воинами. А ежели Каан падет в бою, то следующий достойный воин, способный к руководству, займет его место. Таков был их путь.

[Гунсенг]: Таков наш путь.

Айя, которая, как оказалось, не спала и бесшумно наблюдала за его медитацией, беззвучно повторила его слова.

Интерлюдия. Сильно ястребы и слегка голуби. Комиссар Бронн

Члены Политбюро Партии погрязли в дискуссии. Одна часть была обеими руками за скорейший мир, даже если для этого придется поступиться национальными интересами Арукады, но зато сохранить революционный костяк для дальнейшей борьбы, которая по их мнению неизбежно обострится после заключения мира.

Другая часть не менее яростно выступала за необходимость вырвать когти и клыки барданской военщине прямо здесь и сейчас, чтобы та не ударила в спину неизбежно ослабнущей в процессе дальнейшей Революции Арукаде. К тому же, нужно было поквитаться за сгоревших в атомном пламени товарищей. Озвученная гипотеза о некой третьей стороне, которая хотела спровоцировать радикальную эскалацию, убедила далеко не всех.

Сторонники скорейшего мира парировали тем, что если Король Каэладан победит в войне и при этом проведет свои реформы, то это настолько сильно укрепит его личный авторитет, что пламя Революции может и вовсе погаснуть, и придется вести борьбу исключительно мирным путем. А так будет «похабный мир» с предположительными уступками барданцам, к тому же подлые аристократы будут всячески подрывать его власть. В общем, будет больше противоречий в стане классовых врагов, на которых можно будет сыграть.

В самый разгар дискуссии на импровизированное заседание политбюро внезапно прибыла делегация необычных и крайне неожиданных товарищей. Означенная делегация состояла из солдатских депутатов. Барданских солдатских депутатов. У классовой борьбы ожидалось открытие второго фронта.

Глава 31. Поминая товарищей. Хази

Тогда считать мы стали раны

Товарищей считать.

Вопрос, где хоронить павших бойцов всегда стоял довольно остро, особенно, если воин погиб на чужбине. В бородатые времена, когда не были доступны заморозка и транспортная авиация, не говоря уж про стазис и доступный космос, погибших хоронили в братских и индивидуальных могилах неподалеку от места сражения. Разумеется, родственникам было крайне проблемно такие могилы навещать.

Умом я понимал, зачем людям это нужно. Когда другие умирают раньше нас, мы всегда ощущаем не только утрату человека, мы чувствуем, что не сказали что-то важное, да и просто «недообщались». Мы грустим о времени, которое больше не проведем с дорогими людьми, чувствах и эмоциях с ними связанными. Так и с Гордой мы недообщались, хоть и наши разумы регулярно соприкасались через киберсистему.

Вообще в нашем с ней случае «эффект синхронизации» еще не успел настолько сильно себя проявить. Или все-таки успел? Все-таки мы легко улавливали настроение друг друга, порой общались одними мимолетными жестами – почти что телепатия. Опять же наше совместное «выпускание пара»… иногда мне кажется, что разнополость членов экипажа – это такой жестокий извращенный эксперимент, посмотреть, до чего дойдет «синхронизация», когда у членов экипажа потенциально появляются дополнительные… кхм… точки соприкосновения.

Но все это воспринимаешь, как некую данность, пока это не отнимут у тебя. И вот то, насколько же большая образовалась дыра в мой душе от утраты Горды я осознавать стал далеко не сразу. Сначала это был просто психологический отупляющий шок. А когда он сошел, стала чувствоваться боль потери. От чего хотелось лезть на стену, выть терранским волком и крушить все вокруг, чтобы хоть как-то заглушить это. Многие в такие моменты рискуют утопиться в алкоголе или иных анестетиках, позволяющие более-менее переносить смертельную болезнь, передающуюся половым путем, под названием жизнь.

Однако, возвращаясь к насущному вопросу о захоронении павших бойцов, у воинов Ордена было несколько вариантов – вернуть тело на историческую родину родственникам, захоронить на месте боевой славы и теперь еще появилось мемориальное кладбище на моей родной Родине. Последняя стала неким символом, где Орден впервые проверил себя, в качестве единой военной организации, где даже бывшие враги впервые бок о бок сражались и умирали. Каждый мог оставить свои пожелания по данному вопросу. Я, конечно, не вел статистики, но большинство почему-то предпочло быть захороненными именно на Родине. Играло ли роль то, что, вступая в Орден, человек формально отрекался от всех привязанностей? Не знаю, честно. По идее, Марс для этого ничуть не хуже. Но, возможно, это просто случайно возникшая традиция – сделали один раз, а в следующий раз посмотрели на предыдущий. В любом случае, оказалось, что все наши друзья завещали похоронить себя на Родине.

Рольф на удивление стойко переносил потерю друга и товарища, либо слишком хорошо скрывал творящееся внутри. Впрочем, у него была сидящая рядом Ольга, которая в этот раз свои боевые вылеты выполняла более осторожно, а потому он потерял только друга. Моника потеряла любимого, и, как оказалось, отца. То, что Касаев реально был отцом Моники, и что она не только вкладывала стеб в слова «папаша», «папочка» и «батя», я узнал на импровизированных поминках, когда мы снова вошли в столицу.

Весть о героической гибели Николая принес выживший, но лишившийся двух пальцев правой руки Снежок Хосе, иссечение осколками он списал в мелочи жизни. Вечно не унывающий Хосе шутил теперь, что теперь вынужденно отдает честь «jak Polak», и что те два пальца особо ему и не нужны, а потому не станет ставить себе бионические. В этот момент я подумал о своей кибернетической ноге, которая стала уже как родная. С Хосе было несколько ребят из Роты Бешеных, которая состояла из психов, безумцев, преступников и просто особо отчаянных. Среди них я встретил соседа по больничной палате, которого вытащили буквально с того света.

[Хази]: О, снова свиделись, Поттер! Рад, что ты живой. Извини, что не прыгаю от восторга.

[Гари]: Удивительно, но живой и даже целый, да. Чего не скажешь о двух третях нашей банды отморозков. Видимо, то, что я один раз умер и Товарищ Смерть меня вычеркнул из своих списков, а потому второй раз не умру.

[«Ржа»]: Сплюнь, дурень!

«Ржа», «Хорек», «Вервольф» и Пан Ковальски – чудом выжившие в своем отчаянном рейде на ту мегабазу снабжения барданцев, выжили и в столичной мясорубке.

[«Пифия»]: Привет, пушистик. Вижу, ты и без меня на этот раз справился.

[Ринат]: Ксанка! Слава Богу… ты живая.

[«Пифия»]: Я ж бессмертная, что мне будет! Ну, схожу еще раз в Чистилище, делов-то!

[Ковальски]: Кстати, а что с «Кировым»? Почему «Революция» тут, а «Кирова» нет? Где наш командир? Что вообще происходит?

[«Пифия»]: Так, Пане. По порядку. «Киров»… пострадал, скажем так. Ваш блохастый командир в порядке, просто ручками на «Кирове» помогает. А происходит… ну, мы Каана Барды ликвидировали…

[«Харя»]: Нихерасе!

[«Ржа»]: Круто же!

[«Пифия»]: Правда, «Киров» для этого в самоубийственную атаку сходил и… почти самоубился. Но, Хвала Автору Сценария, именно что почти.

[Рольф]: Так а почему боевые действия внезапно прекратились?

[«Пифия»]: Ну, потому что наследник Каана более договороспособный, чем все остальные. Хорошо, что ты его не убил.

[Рольф]: В смысле?

[«Пифия»]: Ну, а кто вам таких неиллюзорных еще мог прописать? Сам лично повел свою лейб-гвардию в бой, верхом на археотехе, как былинный герой.

[Рольф]: То есть, ты хочешь сказать, мы с Максом перестреливались с самим барданским наследным принцем?

При упоминании Макса, Моника оторвала взгляд от дна стакана и стала внимательно слушать, что гоаворит «Пифия».

[«Пифия»]: Я не хочу сказать, я прямо говорю, что ты с Максимкой, Гоблином и Орчанкой сошлись в бою с Большим Боссом, который вам просто не по уровню!

[Хази]: Чего?

[«Пифия»]: Гоблин, не тупи. Слишком он для вас крут. В прошлый раз вас Автор миловал, и за ту же Столицу Родины с ним дрались не вы…

[Хази]: Погоди, я слышал, про барданских наемников среди пиратов… это что, тоже он?

[«Пифия»]: Бинго! Ладно, хоть Старый Матершинник ему железного коня выбил… вам еще повезло, что у вас сюжетная броня, а то бы все там голову сложили. Ядрен батон тот же…

[Ринат]: Кстати, а кто ядрен-батон кинул-то?

[«Пифия»]: О, это тайна, покрытая мраком!

[Ковальски]: Так, ну, а дальше-то что?

[«Пифия»]: Ну, Пане, элементарно же! Договорятся, конечно! Славно повоевали. Силушку показали, теперь пора итоги подводить да мир делить. Все как обычно. Вы же не думали, что здесь обойдется без Realpolitik?

[Ольга]: Всегда одно и то же… мы и наши близкие гибнем за то, чтобы большие дяди опять что-то там переделили… я почему-то думала, что в Ордене все будет иначе.

[«Пифия»]: Да с чего бы! Защищать Матушку Терру – это только на словах красиво, а на деле – та же грязь, только местами в еще большем масштабе.

[Моника]: И убийца наших близких опять уйдет безнаказанным…

Головы всех повернулись в сторону Моники, не произнесшей за весь вечер ни единого слова.

[«Пифия»]: Что слышно, Старбак?

[Моника]: Ничего, только дождь, сэр.

[«Пифия»]: Ну, тогда хватай ружье и тащи кошку в дом.

[Моника]: Да, точно… ружье… так, я пойду проветрюсь.

[Рольф]: Э, Моника, ты куда?!

[Моника]: Говорю же, проветрюсь, тут стало слишком душно.

[Хази]: Я с тобой.

[Моника]: Да, пошли.

[«Пифия»]: Эй, Старбак!

[Моника]: Чего?

[«Пифия»]: Когда встретишь Бумер, передай ей от меня привет!

Моника скорчила рожу, выражающая полнейшее непонимание смысла произнесенных слов.

[Моника]: Да, точно… увидимся на той стороне.

Старбак и Бумер – так звали героинь фантастического сериала про звездный крейсер, который я на тот момент еще не посмотрел. А иначе эта перестрелка цитатами, возможно, заставила бы меня взглянуть на все иначе, в том числе на то, насколько глубоко «Пифия» знает то, чего она знать никак не могла.

Я догнал Монику уже на улице. Первое время мы шли молча.

[Моника]: Хази, почему эта Вселенная бесконечно несправедлива?

[Хази]: Вселенной все равно. Справедливость творим мы сами. Как и несправедливость.

[Моника]: Правильно… Насчет ружья… а ведь эта умалишенная попала в точку. Знаешь, я всерьез подумывала о самоубийстве. Слишком тошно от… всего.

[Хази]: Хорошо, что я пошел с тобой, хоть отговорить попробую.

[Моника]: Не нужно, у меня есть идея получше.

Озвученная идея звучала безумно, но «в моменте» она показалась вполне достойной реализации.

***

Примечания к главе:

[i] М.Лермонтов «Бородино»

Глава 32. Передел. Морриган

You want to console the griever? (Yes)

You want to guide the believer? (Yes)

You and the greatest deceiver?

And never ever suffer again [i]

Переговоры перешли в завершающую стадию – после долгих переговоров дипломатических аппаратов, были выработаны итоговые предложения, которые и предполагалось скрепить п