bannerbanner
Медвежий угол
Медвежий угол

Полная версия

Медвежий угол

Язык: Русский
Год издания: 2024
Добавлена:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Урса Минор

Медвежий угол

Часть 1. Большая земля

Если бы кто-нибудь поинтересовался у Мишки, почему всё в его жизни сложилось так, а не иначе, он вряд ли ответил бы что-нибудь вразумительное.

Да и разве кто-нибудь из людей ответил бы?

Мишка сидел в кафе у окна, склонившись над полупустой чашкой с остывшим эспрессо, и наблюдал за тем, как там, с другой стороны, бегут по своим непонятным делам прохожие.

Их было не много: позднеапрельская улица, только-только избавившаяся от грязного талого снега, всё ещё мало располагала к праздным прогулкам, однако девушки были все, как на подбор – милые, стройные, каблучки-юбочки… Мужчины всех мастей, напротив, бежали мимо всё больше замороченные и серьёзные. Хотя… Мишка усмехнулся. Не исключено, что и девушки тоже бегут серьёзные и замороченные, только он, Мишка, просто никогда до этого не озадачивался мыслью о том, что и девушка может быть серьёзной. Или замороченной. Как-то ему всегда хватало мысли о том, хорошенькая она или нет.

А позавчера внезапно этого оказалось не достаточно. Сообщение от Светки, в котором она говорила ему, что выходит замуж и уезжает в Норильск, застало его, мягко говоря, врасплох. Замуж? В Норильск? Его Светка? А вот и хрен тебе с редькой, дрессированный медведь, – видимо, не твоя.

Мишка допил свой воскресный одинокий кофе, сунул в счёт первую попавшуюся купюру, встал и направился к выходу.

Час был не поздний, но глубоко послеобеденный, машины на набережной и на мосту стояли в плотной, практически неподвижной пробке, и для того, чтобы перейти дорогу, Мишке пришлось даже на зелёный пробираться между шкодой и минивэном, так и не успевшими убраться с пешеходного перехода.

На середине моста он внезапно застрял и долго стоял, склонившись над перилами и глядя в плывущую под мостом серую свинцовую воду. А потом позвонил Борьке Веселову.

***

Борис Сергеевич Веселов, кандидат биологических наук и доцент кафедры зоологии беспозвоночных, жил в старой трёхэтажной сталинке всего за пару кварталов от универа.

– Кто не бреется давно, тот унылое овно, – заявил он с порога, критически осматривая гостя с головы до ног. – И, судя по степени небритости, ты, Мишаня, уныл, как никогда.

Мишка молча разулся и молча прошёл на кухню, махнув в воздухе бутылкой чилийского каберне.

– Неплохая затравка для продолжительной весенней депрессии, – хмыкнул доцент Веселов и полез в шкаф, чтобы достать два высоких стеклянных стакана. Уже со стаканами в руках он замер и осёкся:

– Надеюсь, у тебя всё хорошо?

Мишка молча втиснулся на стул между столом и холодильником и неопределённо покачал головой. Борька нарезал сыр, капнул каберне по стаканам, сел напротив и покрутил свой, провоцируя в нём маленький водоворот.

Слово за слово, после летней сессии и будущей студенческой практики, разговор сам собой свернулся на Светку.

– Да ладно? – недоверчиво восхитился Борька. – Норильск? Ты шутишь?

– Какие уж тут шутки? – Мишка вскинул на него глаза. – Кто бы мог подумать… Ещё совсем недавно мне казалось, что меня трудно удивить. А тут…

– Да, ситуэйшен не фонтан, – согласился доцент Веселов. – Но, может, она просто любит моржей, собачий холод и мерзлоту?

– И я даже знаю, как зовут этого моржа, – начал было Мишка… и прикусил язык.

Прав критиковать её вкус у него было недостаточно. Кто знает, как и на каких невидимых весах взвешивала она свои «за» и «против»? Кто, кроме неё, знает, какими качествами обладает его соперник и не обладает он сам? Он вздохнул.

– Едешь на практику, Борь?

– Естессно. А куда мне деваться? Да и потом полярный день, непуганая рыба, морские звёзды и, что немаловажно, лишние деньги, которые так-то совсем не лишние. А ты?

– А кто мне теперь не даёт, – пожал плечами Мишка.

Каберне закончилось ближе к девяти, и домой он добрался только к полуночи. Он долго возился с ключами, пытаясь управиться со своими непослушными пальцами, и в итоге еле-еле открыл входную дверь.

Пустая темная квартира была похожа на продолжение пустой тёмной улицы, белые занавески в комнате колыхались тугими, почти фосфоресцирующими парусами, и, чтобы побыстрее избавиться от этого ощущения, Мишка захлопнул окно и, не раздеваясь, завалился на диван.

День мигнул и закончился.

***

Утро понедельника началось у него с головной боли. Он мужественно вынес четыре пары лекций в двух разных группах и под конец дня снова зарулил к выходному по понедельникам Борьке Веселову. На этот раз без каберне.

– Кто сказал тебе, мой друг, что всё стоит этих мук? – задумчиво спросил доцент Веселов, открывая дверь, и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Человечество не чудо, а пустой несвязный звук. Глянь поближе, и оно – сплошь унылое… Слушай, Мишаня, да ты сегодня выглядишь хуже, чем вчера. Оставайся-ка ночевать, что ли.

Как-то вот так вот и получилось, что Мишке выдали Борькины потёртые вельветовые шлёпанцы, новый одноразовый бритвенный станок, полотенце и почти силой запихнули в ванную. В ванной он долго стоял перед зеркалом, толком ни о чём не думая, потом на автомате побрился.

Борька вломился к нему в ванную через полчаса:

– Мишаня, дорогой, ты тут не обалдел, не? Что можно делать полчаса в ванной перед зеркалом? Ты себя гипнотизируешь, что ли? Или прощаешься с собой? Ты это брось!

– Что бросить? – не понял Мишка.

– Всё брось. Выходи отсюда от греха подальше.

Мишка послушно оставил бритву на полке у зеркала, полотенце – на вешалке там же, и вслед за Борькой, то и дело кидающим через плечо возмущённые взгляды, поплёлся на кухню.

Ему выдали нож и картошку, он чистил её и виновато улыбался: картошка была так себе, и почистить её тонко и аккуратно стоило ему больших усилий.

Борька балагурил весь вечер: он без умолку рассказывал о споре местных управляющих компаний, полгода долбивших их многострадальный дом дубликатами квитанций на оплату одних и тех же услуг, о своих студентках, всю зиму пробегавших в коротких юбочках, о коллегах, уже сейчас, в апреле, выдвинувшихся в направлении их маленькой северной университетской биостанции.

– Ты представляешь? – возмущённо гудел он. – Этот махинатор Беркович умудрился оформить официальную командировку на острова с марта по ноябрь! С марта по ноябрь, Карл! Тогда как у нормальных людей разъезды оплачиваются только с июля по сентябрь и то со скрипом!

– Грант? – пожал плечами Мишка.

– Грант?! – возмутился Борька. – Грант?! Ну, конечно, у него грант! Насколько я знаю этого аферюгу, он и протезирование выбитых зубов за нефиг делать засунет в грант!

– Невелико удовольствие сидеть на биостанции полгода в гордом одиночестве, – снова пожал плечами Мишка. – Ты бы хотел?

– А ты нет? Море, воздух, рыба!.. – Борька смачно чмокнул свои собранные в горсть пальцы. – Дача да и только! И платят, Мишаня, платят!

– А с чем он отчалил, наш Беркович?

– Зависимость скорости регенерации иглокожих от факторов внешней среды.

Когда картошка сварилась, они уговорили ее под слабосолёную сёмгу.

– Регенерация – не такая уж бесполезная тема под грант, – выдал задумчиво Мишка, отскребая в раковине грязные тарелки. – Оно, конечно, морской ёж и на сухопутного мало похож, не то, что на человека, но ты только подумай: насколько круто человеку уметь заново отращивать потерянные части тела.

– Эка невидаль, – хмыкнул Борька, – потерянный жир заново отращивается только так. Без всяких грантов. Хотя с грантом, конечно, быстрее.

И бессильно развёл руками.

Во вторник у Мишки лекция была только третьей парой. Что же касается Борьки, у того первая пара была второй и начиналась в десять, поэтому Мишке ничего не оставалось, как ехать с ним. Из дома они вышли вместе.

В университете доцент Веселов сразу же умчался развлекать второкурсников, а Мишка от нечего делать зарулил в деканат. В конце концов он и сам не понял, кто дёрнул его за язык: то ли любопытство, то ли строптивость, то ли собравшаяся в Норильск Светка. Перспектива задержаться на какое-то время на островах вспыхнула вдруг у него перед глазами чем-то привлекательным, полным самоотречения и даже манящим. Или монашеским.

Он хмыкнул и пошёл брать на абордаж декана.

– То есть Вы, Михаил Александрович, хотите на целый год отказаться от преподавательской деятельности?

Взгляд у декана был не то, чтобы недобрый, но в нём, как в чашке воды, оставленной на крыльце в морозное утро, блестел на поверхности тонкий ледок. Мишка замялся.

– Пал Палыч, но Вы же знаете, я не прогульщик.

– А кто?

Мишка развёл руками:

– Вклад в науку – вещь не всегда предсказуемая…

– И Заполярье – совсем не курорт.

– Не курорт, – согласился Мишка. – Но если так подумать, то жизнь вообще не курорт.

– Философский факультет – это в соседнем здании.

Декан поднялся из-за стола, мимо Мишки прошёл к окну и долго смотрел на то, как по набережной, обгоняя друг друга, несутся машины.

– Полярную ночь на широте Мурманска себе представляете?

Мишка вскинул глаза.

– Вполне. Что-то около сорока суток в году.

– Месяц он, конечно, всего месяц, но сумерки в течение полугода тоже вещь малоприятная. Особенно в сочетании с морозом и жильём, лишённым центрального отопления.

– Пал Палыч, – возмутился Мишка, – да я же не первоклассник. И даже не первокурсник. Вы и сами знаете, что жилой корпус на биостанции – вполне себе зимний дом, а сушняка в заповеднике в округе хватит на то, чтобы отопиться до весны. А то, и до лета.

– Я даже могу напрячься и представить себе, что всё это время Вы будете заниматься там научной работой, но… Кто будет вести Ваш курс во время Вашего отсутствия?

Мишка сглотнул и скривился, в красках представляя себе возмущённую Борькину физиономию.

– Веселов?

Декан покопался в стоящем на полке ящике с его личной, декановской, картотекой на них на всех, простых смертных, и неохотно протянул Мишке тонкую синюю папку:

– Оформляйте. К перечню бумаг приложить заявление: предупреждён, вооружён, претензий ни к кому не имею. Кстати про оружие? Есть?

– Есть, – усмехнулся Мишка.

– И разрешение, разумеется, тоже есть?

– Есть.

Декан кивнул.

– Не думали взять с собой?

– Не думал, – честно признался Мишка, который ещё недавно и ехать-то никуда не думал. – Куда оно мне там? Морских ежей стрелять? Вот спиннинг да, самое то.

Декан скривился.

– Браконьеров стрелять. Медведей. Подумайте.

***

– Чегоо??!! – выпучил глаза доцент Веселов. – Ты, Мишаня, маньяк? Или юродивый? С чего ты взял, что я вообще соглашусь?

Мишка Горянский и Борька Веселов шли по набережной в сторону метро. Апрельское солнце отражалось от густой, почти чёрной воды, и вода была похожа на текущую в гранитных берегах нефть.

– Слушай, Борь, полторы преподавательских ставки это же в полтора раза больше одной.

– Нет, ты точно ненормальный! При чём тут ставки? Мы же с тобой знакомы не первый день, и я знаю тебя, как облупленного. Скажи мне честно: ты действительно собрался при минус сорока таскать из беломорской проруби мёрзлых морских ежей?

Мишка пожал плечами.

– А почему нет?

– Да потому что не регенерирует там никто при минус сорока в условиях полярной ночи, вот почему.

– Хороший такой аргумент, – согласился Мишка. – Основанный на многолетних личных наблюдениях, не иначе.

Веселов обиженно молча открыл и так же молча закрыл рот.

– Боря, ты же сам знаешь: морские ежи, которые половину своей жизни проводят если не вмёрзшими в лёд, то как минимум в темноте и при почти минусовой температуре подо льдом, живут по двести лет и даже не думают стареть. Ты только представь себе летящие к Альфе Центавра прекрасные космические корабли землян, в которых упакованы умные, красивые здоровые люди.

– Ага, как колбаса в вакуумной упаковке, – хмуро согласился Борька. – Где бы их взять тут этих умных, красивых и здоровых, чтобы упаковать в красивые космические корабли?

Что-то около десяти минут они шли молча: Борька – обиженно насупившись, Мишка – разглядывая солнечные блики на носках своих лакированных туфлей.

– Я переживаю за тебя, – выдал наконец Борька.

– Если другу всё равно, он унылое овно? – усмехнулся Мишка. – Ещё вчера ты говорил, что Беркович – аферюга, а сегодня ты вдруг решил, что я чуть ли не укатившийся от дедушки сахарный колобок, который торопится по лисьей тропе.

У входа в метро Борька вздохнул и похлопал Мишку по плечу:

– Дурак ты, Мишаня, и не лечишься.

– И ты тоже ничего, – похлопал его в ответ по плечу Мишка. – До завтра?

– Иди ты… – отозвался Борька.

***

Принятое решение отозвалось на Мишке более, чем благотворно: всё то время, пока он бегал, оформляя многочисленные бумаги, он почти не вспоминал Светку с её предательскими замужеством и Норильском. Он спокойно читал оставшиеся до конца семестра лекции, спокойно спал по ночам и даже умудрился пару раз съездить с Борькой Веселовым в Осиновское в импровизированный и ненапряжный велопоход.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента
Купить и скачать всю книгу