Падшее королевство. Грех в твоей крови

Когда раздается стук, я напрягаюсь, но пока это всего лишь Мирал, которая хочет помочь мне надеть нижнее белье, чтобы портной мог снять мерки.

Через зеркало туалетного столика, за которым я сижу, она видит красные пятна у меня на лице. Затем она опускает взгляд на пудру, которой я тщетно пыталась их замаскировать. Она сдержанно улыбается, откладывает нижнее белье и роется в ящике около меня, чтобы достать другую пудру.

– Та первая прозрачная, госпожа. Она просто для того, чтобы у вас не блестело лицо.

С этими словами она открывает золотую баночку и кисточкой наносит мне другую пудру на щеку.

Я изо всех сил стараюсь просто спокойно дышать. Во мне почти нет никаких эмоций. Хотя какая-то часть меня хочет, чтобы я наконец смогла что-то почувствовать. Я могла бы плакать так же, как могла Ави. Или быть сострадательной и благодарной. Но во мне ничего этого нет.

– Я полагаю, вы хотите переодеться в одиночестве. – Она скорее утверждает, чем спрашивает, и протягивает мне одежду.

Я киваю, сдержанно улыбаюсь и исчезаю в ванной. Двигаясь как марионетка, я сбрасываю белое платье и собираюсь надеть корсет, как вдруг слышу позади себя какой-то шум и оборачиваюсь. Я замираю на месте. В дверях стоит Мирал и смотрит на мое обнаженное тело. На мою грудь. На знак героя – черное сердце.

Ее большие голубые глаза задерживаются на нем, секунды тянутся и тянутся, затем она переводит взгляд и смотрит мне в лицо. Это мой конец. И конец Ави.

– Вот, еще одна пара трусиков, о которых я забыла, – говорит она, подходя ближе и наклоняясь, чтобы надеть их на меня.

Затаив дыхание, я поднимаю ноги одну за другой и позволяю ей выполнять свои обязанности. Затем она снимает с меня корсет, обходит меня и сзади оборачивает мне грудь какой-то плотной тканью.

– Это полностью скроет метку.

– Мирал, я…

– Вы не обязаны ничего мне объяснять, госпожа, – бормочет она, застегивая корсет, а затем снова встает передо мной, чтобы надеть юбку.

– Это не значит, что сердце на самом деле черное, – с трудом выдавливаю я.

Она кивает и серьезно смотрит на меня.

– А когда-нибудь это было так?

Я делаю глубокий вдох. В моем случае это и сейчас так. Я герой, выдающий себя за княжескую дочь.

– Ваша госпожа погибла? – спрашивает она холодно и спокойно.

– Нет. Я затеяла все это, чтобы ее спасти.

Мирал снова кивает.

– Я помогу вам это скрыть.

– Почему? – вырывается у меня. Я тут же прикусываю язык. Действительно, стоит ли сомневаться, если человек хочет сделать что-то хорошее?

– Потому что герои не злодеи. Даже если князья заставляют их быть такими. Моя мама говорила мне, что бывают хорошие герои.

Она вздыхает, будто хочет сказать мне что-то еще, но затем качает головой, кланяется и выходит из комнаты.

Сердце у меня бешено колотится. Будто заключенный, который рвется на волю. И в этот момент я понимаю, что это моя душа, которой хочется жить.

В сознании вспыхивают слова из апокрифа:

Родившийся первым второго спасет.Их души едины, их боль не убьет.Смерть будет искать тебя, но не найдет.Правление света тебя уже ждет.

Что, если под этим подразумевают меня? Родилась первой, но искупила свой грех второй, потому что передо мной был Калеб, кровь которого тоже была демонической. Неужели это мое предназначение – быть здесь? Жить фальшивой жизнью и властвовать? Рядом с Тароном? Как это может быть моим предназначением? Моей судьбой? Я же просто демон.

* * *

После ужина я быстро удаляюсь в свою комнату. Если мне повезет, я смогу выбраться и поискать Ави. Я уже несколько дней ждала вечера, когда у меня не будет никаких обязательств, а мои раны перестанут кровоточить. Иначе я могу быть разоблачена. Хотя все это предприятие, скорее всего, и так окажется безуспешным. Как и где мне ее искать в княжестве Гнева?

Тем не менее меня тянет обратно в деревню, где герой Лирана слышал других героев. Хотя очевидной связи нет, это единственное, что в этом княжестве мне непонятно. Ави исчезла очень странным образом. Я иду в ванную и рассматриваю себя в зеркале. Должна ли я оставаться в этом платье? Это большой риск, меня могут узнать, оно довольно заметное. Светло-голубая ткань выглядит простой, но она украшена золотым шитьем. А что еще я могу надеть? Какие люди могут прогуливаться по деревне ночью? Может быть, служанки?

Позади раздается какой-то шорох, и я в ужасе вздрагиваю. Но это Мирал, которая стоит и задумчиво смотрит на меня.

– Хотите, я помогу вам переодеться?

– Да, но я не хочу ложиться спать. Я должна вернуться в деревню.

Она едва заметно приподнимает брови, но ничего не говорит. Вместо этого она коротко извиняется, исчезает, а затем возвращается с одеждой какого-то коричневатого цвета. Это ее платье.

Я переодеваюсь, а она объясняет мне, как добраться до деревни, и провожает к выходу для прислуги.

Наверное, мне стоит поинтересоваться, зачем она помогает мне и почему не выдает. Но у меня нет на это времени. Я просто хочу надеяться, что есть люди, которые хорошо относятся к героям.

Идя вперед по лесной тропинке, по которой мы ехали в полдень в карете, я ощущаю какое-то странное чувство. Это что, одиночество? Такое напряжение в моей груди напоминает мне эмоции, которые я испытывала, когда была в одном из тренировочных лагерей и скучала по своим близким. Но здесь что-то другое. Более давящее и болезненное. Это чувство словно пронзает мою грудь и душит меня.

Когда замок остается уже достаточно далеко позади и становится видна деревня, я ненадолго снимаю защиту со своего сознания. Возможность хоть несколько секунд расслабиться – это просто блаженство.

Я продолжаю идти к деревне и вдруг начинаю что-то чувствовать. Или слышать… чей-то плач. Смешанный с болью.

Почти на автомате я прыгаю в сторону и прячусь за дерево. Слушаю плач и пытаюсь установить с героем связь. Но что-то этому мешает. Я прислушиваюсь и различаю музыку и смех. Прищурившись, я смотрю влево, туда, где деревня заканчивается лесом. Позади, между деревьями, я различаю какие-то огни. Это что, праздник, какая-то вечеринка?

Я прикусываю нижнюю губу, и это меня уже пугает. До исчезновения Ави такое нервное прикусывание последний раз случилось со мной в детстве. Со мной что-то не так? Я воспитана и обучена быть сосредоточенной и хладнокровной. Я герой.

На мгновение прикрыв глаза и сконцентрировав все внимание, я киваю сама себе и снова начинаю двигаться. Если там случайно не окажутся владельцы мясных лавок или цветочного магазина и меня не узнают, я смогу незаметно посмотреть, что там происходит. А может быть, даже найти героев.

Расправив плечи, я продолжаю пробираться сквозь лес и останавливаюсь, только когда звуки барабанов и песнопений становятся громче, так что я могу различить среди деревьев несколько человек. Они танцуют вокруг костра, разведенного на какой-то поляне, и носят странные маски, закрывающие верхнюю половину лица. Я задумчиво наклоняю голову. Это черные уродцы с козлиными рогами демонического вида. Я читала, что именно так изображали сатану. Это что-то вроде ритуала?

– Ты потеряла свою маску?

Я застываю на месте. Мужской голос кажется мне незнакомым. Я поворачиваюсь, и, когда вижу высокого мужчину, стоящего позади меня среди деревьев в одной из этих козлиных масок, у меня сжимаются челюсти.

– У меня не хватило на нее денег, – вру я, понимая, что рискую. Что, если Тарон бесплатно предоставляет маски своим подданным, чтобы они могли… делать то, что они там делают?

– Вот как? – спрашивает мужчина. Его голос одновременно может принадлежать и молодому, и пожилому человеку. – Могу дать тебе свою.

– А зачем?

Он улыбается:

– Потому что иначе тебя там узнают, а я предполагаю, что ты захочешь туда пойти.

Я слегка прищуриваюсь:

– Ну и что, если узнают? Я просто служанка.

Он лишь кивает, будто принимая мою игру в ложь.

– Эй, что вы там делаете? – вдруг слышится громкий голос.

Я поворачиваю голову и вижу, как к нам приближаются четыре фигуры в масках. Могу ли я быть уверенной, что среди них нет никого, кто мог бы меня узнать? Кого-то, кто был в замке или на рыночной площади?

– Черт возьми, – шепчу я, отворачивая от них лицо.

Мужчина хрипло смеется, затем хватает меня за руку и притягивает к себе. Я готова проклясть все на свете, потому что он, скорее всего, меня выдаст и Тарон наверняка меня изобьет. Но в следующий момент мужчина надевает мне на голову свою маску и нежно гладит меня по щеке. Я вглядываюсь в его лицо. Он выглядит странно, не похоже ни на человека, ни на демона. Но при этом он довольно симпатичный.

– Мы просто хотели уединиться, – говорит он очень тихо, но четыре фигуры мгновенно останавливаются.

– Сейчас все начнется. Надевай маску и иди! – велит ему мужчина, потом сердито качает головой и смотрит на меня.

– Мы здесь не для того, чтобы тебя обесчестить, девочка.

Я приподнимаю брови, чего он, вероятно, не может увидеть из-за моей маски. Если бы он только знал, что я была обесчещена при рождении, да и на самом деле никого в этом мире не волнует, что я уже потеряла невинность несколько лет назад. Как утверждали князья, я как герой никогда и не могла быть невинной.

– Теперь мы должны туда пойти, – шепчет мне на ухо человек, который дал мне маску, и хватает меня за руку.

– Но ты же отдал мне свою маску?

– Их там раздают. Причем бесплатно.

Я усмехаюсь. Но похоже, по какой-то причине он не хочет меня выдавать, поэтому я следую за ним к огромному костру. Он хватает маску из лежащей на земле кучи, натягивает ее на свое симпатичное лицо и ведет меня к бревну, на которое я усаживаюсь.

Я замечаю, что он выглядит тренированным, подтянутым. Как герой. Но он не герой. Я чувствую это. И у него на лице нет знака в виде лилии.

Я медленно оглядываюсь. С поляны открывается вид на черное небо, на котором не разглядеть звезд. Кроны деревьев образуют идеальный круг, они освещены огнем и красиво отсвечивают.

– Зачем ты сюда пришла? – интересуется мужчина. Потом он отходит, а затем возвращается с двумя напитками кроваво-красного цвета. Он садится, а я ищу глазами, где он мог налить это зелье. И замечаю небольшой деревянный столик, где стоят кувшины и бокалы.

– Это же не кровь или?..

– Они не настолько сумасшедшие, – с улыбкой отвечает он.

– Кто ты такой?

– Ты еще не ответила на мой вопрос.

– Если ты хочешь получить честный ответ, сначала мне нужно хоть что-то о тебе узнать.

– Правда? Предположим, ты узнаешь мое имя, профессию и семейное положение – и вдруг начнешь мне доверять?

– Посмотрим, – отвечаю я и вдруг вздрагиваю, потому что плач в моей голове становится громче.

– Ты их слышишь.

– Что? – спрашиваю я со страдальческой гримасой. Мой дух наполняет все больше голосов. Они орут. Разрывают меня на части. Я пытаюсь сжаться, но мужчина держит меня крепко.

– Закройся.

– Нет, я…

– Закрой сознание! – рявкает он. Это звучит как приказ, и я ему следую. Крики и боль тут же исчезают. Ко мне медленно возвращается разум, и теперь я наконец понимаю, что здесь происходит.

– Они приносят их в жертву?

Я встаю и хочу что-то сделать. На меня сразу уставилось несколько скрытых за масками мрачных глаз.

– Сиди на месте. Уже поздно.

– Кто ты такой? – шепчу я. Меня начинает бить дрожь. Если сейчас героев на самом деле приносят в жертву, я не могу просто сидеть и смотреть на это.

Я…

– У меня нет имени.

Я смеюсь, больше от отчаяния, но это не меняет того факта, что я ничего не могу сделать.

– Хорошо, можешь не сидеть на месте. Но тогда тебе придется сражаться.

– Что?

Едва я произношу это, как он уже встает, обнажив два меча. Я таращу на него глаза. Он начинает наносить удары. Пронзает фигуры в масках, и они падают на землю, как куклы. Он движется так быстро. И так…

Вдруг становится очень шумно. Люди в масках начинают понимать, что происходит, и пытаются убежать, но из окружающего нас леса я слышу их крики и удары мечей. Похоже, этот мужчина пришел не один. Но почему я здесь? Зачем он взял меня с собой?

Он подходит ко мне, хватает меня за плечо и смотрит на меня так, будто все обо мне знает.

– Найди героев и отведи их в лес. Скорее. Вот в том направлении.

С этими словами он показывает, куда именно, отпускает меня и продолжает яростно наносить удары.

Я сглатываю ком в горле, беру себя в руки и открываю сознание. Оно буквально наполнено криками. Но мне удается почувствовать, откуда они раздаются. Я не задумываюсь ни на секунду. Просто бегу вперед. Через поляну, мимо костра и дальше в лес. Крики в сознании становятся громче и смешиваются с реальными окружающими меня воплями.

Я несусь сквозь ветки деревьев, не обращая внимания на царапины и порезы от них, пока наконец не добираюсь до маленькой старой часовни.

Остановившись, я осторожно осматриваюсь и вижу двоих в масках, стоящих у двери в часовню. Стараясь дышать спокойно, я подхожу к ним.

– Что там происходит? – спрашивает один из них нервным и напряженным голосом.

– Не знаю, – говорю я, потому что лучшего ответа придумать не могу.

– Давай убьем их здесь, прямо сейчас! – решает другой и обращается к своему приятелю: – Пошли?

Я смотрю на него непроницаемым взглядом и размышляю, что мне делать. Я не вооружена. Тем не менее я должна помешать им убить героев.

Когда они собираются войти и уже выхватывают мечи, я на них нападаю. Первому мужчине я бью кулаком в шею.

Мой инструктор научил меня, куда именно ударить, чтобы сбить человека с ног. Поэтому мужчина просто падает на землю. Но тут второй поворачивается ко мне и собирается атаковать. Я сильно бью его по руке. Меч падает на землю, а я хватаю его запястье и выворачиваю, пока он не начинает орать. После чего я тут же бью его головой в грудь и швыряю за запястье себе за спину. Задыхаясь, мужчина лежит на земле. Тем не менее я добавляю ему еще. Целенаправленный удар ногой по голове, и он тоже теряет сознание. Не самая справедливая борьба. Эти парни явно не были обученными бойцами, и я не люблю бить кого-то, если он уже лежит на земле. Но такова жизнь. Зачем искать справедливости в этом мире?

Я переступаю через двух человек в масках и толкаю дверь.

На мгновение крики в моей голове смолкают. Они понимают, кто я такая. Я снимаю маску и разглядываю четыре лица. Двое из них – дети. Насколько я могу судить, одному лет пять, другому около семи. Двое других – женщина и мужчина, которые вцепились друг в друга, пытаясь спрятать за собой детей.

Я смотрю на них. Им, наверное, за двадцать, они… они родители этих детей. Я поняла это сразу. И они герои. Герои, которые влюбились друг в друга и создали семью. Худшего проступка не бывает. Мы можем влюбляться и жениться. Но иметь детей… Это запрещено.

Та часть меня, которая сформировалась в результате моего воспитания, не хочет их спасать. Она хочет выдать их за то, что они сделали что-то ужасное. Мое тело начинает сотрясать дрожь, меня бросает то в жар, то в холод. Я сжимаю кулаки.

– Пожалуйста, – прерывисто шепчет мужчина. – Заберите меня, но не трогайте мою семью.

Я по-прежнему нахожусь в каком-то ступоре. Я должна что-то сделать, но… это запрещено. Они родили демонических детей, которые не получают нужного образования. Они опасны.

Но эти мысли не затрагивают мои чувства, я не согласна с ними. Почему они не могут любить друг друга и создать семью?

– Пойдем со мной! – с трудом выдавливаю я и оборачиваюсь.

Какое-то время они колеблются. Я чувствую это сознанием. Поэтому я мысленно произношу, что помогу им, и продолжаю двигаться в том направлении, которое показал мне тот безымянный мужчина. И они следуют за мной.

Мы идем быстро, но все-таки недостаточно быстро, потому что женщина прихрамывает.

В какой-то момент я оборачиваюсь и смотрю на нее.

– Почему? Почему вы так поступили?

Она подходит ко мне, и ее губы дрожат.

– Мы любим друг друга.

Во мне все напряглось.

– Мы не умеем любить.

– Нет, умеем.

Маленькая девочка подходит к нам и прижимается к маме, а та ласково гладит ее по голове. И в этот момент я, как ни странно, чувствую, как все внутри меня кричит от боли. Это кричит ребенок во мне, который хочет оказаться на месте этой девочки. Хотя бы на один день. А потом это ощущение исчезает. Будто внутри у меня стена между мной настоящей и той Навиен, которая хочет вырваться наружу.

– Что случилось с твоей лилией? – спрашивает девочка.

Я сглатываю и оглядываюсь по сторонам. Вокруг очень тихо. Все кажется таким мирным. Мой взгляд снова возвращается к ее маленькому личику с отметиной героя. На сердце у меня ложится какая-то тяжесть. Вдруг я слышу позади себя шаги. Я поворачиваюсь – я готова за нее сражаться. Сама не понимая почему. Но она сто́ит того, чтобы за нее кто-то сражался. Она намного ценнее, чем все князья.

Из темноты позади меня появляется тот безымянный мужчина. Без маски. Он смотрит на меня, и на лице у него возникает почти веселое выражение.

– Все в порядке?

– Что ты хочешь с ними сделать? – спрашиваю я, не меняя боевую позу.

– Я хочу им помочь.

– Это правда?

Он наклоняет голову и останавливается прямо передо мной. Он пахнет чем-то непонятным. Чем-то, чего я никогда раньше не ощущала. Наверное, так могли бы пахнуть сами небеса.

– Да. А тебе нужно возвращаться.

– Я…

– Ты должна вернуться. Мы обязательно встретимся снова.

С этими словами он кивает семье героев и уходит. Они следуют за ним. Я остаюсь одна, и все мое тело сотрясает дрожь.

Проходит почти вечность, прежде чем я наконец прихожу в себя и ухожу. Я хочу забыть то, что я только что чувствовала. Хотя это было всего лишь слабостью. Что-то пробудилось во мне. Не сегодня, еще раньше. Тогда, когда душа Авиелл отделилась от моей. У меня появились собственные чувства, какими бы слабыми они ни были. Я что-то чувствую. Хотя я демон.

Глава 5

– Госпожа, вам нужно одеться для празднования помолвки, – раздается голос Мирал из-за двери ванной.

Я вздыхаю, потому что больше всего на свете мне хотелось бы вечно оставаться в этой теплой, приятно пахнущей воде. Хотя бы просто для того, чтобы не встречаться с князьями. Ни с одним из них, особенно с Тароном. После того как он меня ударил, он всю прошлую неделю вел себя так, будто ничего не произошло. Мне приходилось примерять платья, выбирать украшения и думать, как рассаживать гостей, хотя я не знаю никого из них, кроме Тарона и Лирана. Причем их я тоже толком не знаю. Да и не хочу узнавать.

Но Тарон был не единственным, кто делал вид, что ничего не произошло. Я сама будто прятала от себя воспоминания о том, что видела, а главное, чувствовала в тот вечер в лесу. Если честно, еще я старалась забыть этого безымянного парня, который на самом деле меня чем-то напугал. Даже мне, опытному герою, трудно кого-то убить. Он же убивал людей в лесу, будто они не были живыми существами.

Я отгоняю тревожные мысли, выхожу из ванны и приглашаю Мирал. С завтрашнего дня начинается мое путешествие по княжествам. Однако моя радость от того, что у меня наверняка появится больше свободы, омрачена тем, что, кроме вылазки в лес, у меня не было возможности тщательно поискать Ави здесь, недалеко от нашего княжества, где ее похитили. Рядом с людьми, которые приносят в жертву героев… при этом напавшие на дворец Истины и Ка искали именно меня. Что, если все это как-то связано?

Мирал одевает меня, завязывает мне волосы и накладывает макияж. Но при этом она, как обычно, внимательно следит за тем, чтобы я по-прежнему оставалась собой и не выглядела как кукла. Я благодарна ей за это. И еще за то, что она никому не говорит, кто я такая на самом деле. Она не обсуждает это не только с остальными обитателями замка, но даже со мной.

Когда я в очередном белом платье вхожу в празднично украшенный тронный зал, на меня обрушивается шум множества голосов и музыки. Я начинаю нервничать. Будучи героем, у нас в замке я постоянно слышала такой шум и сквозь него должна была сосредоточиваться на том, что происходит в моем сознании. Чтобы слышать, что сообщают другие герои. Но теперь я должна поддерживать барьер в сознании и одновременно справляться с этим внешним шумом.

Князья рассаживаются за стоящим на некотором возвышении праздничным столом. Но на этот раз в центре стола стоят два трона: один для Тарона и один для меня. Внутри меня все сжимается. Помимо того, что я не хочу выходить за него замуж, тем более в качестве Авиелл, я не хочу, чтобы на меня обрушился его гнев, когда мне постоянно придется придумывать причины не играть свадьбу немедленно. Он уже говорит о ней, и, по его мнению, она должна состояться сразу после моего путешествия по княжествам.

Я делаю глубокий вдох, подхожу к столу и сажусь на меньший трон. Вдруг я чувствую на себе взгляд Лирана и тут же вижу его. Он медленно подходит ко мне со своей снисходительной улыбкой.

– Красивый трон, – бурчит он, проходя мимо, и садится рядом со мной на один из обычных стульев.

Я чувствую, как у меня напрягается все тело. В его присутствии мне будто не хватает воздуха. Словно я в ловушке. Он тихо смеется.

– Что вас так забавляет, ваша светлость? – осведомляюсь я, подняв подбородок. Я не хочу, чтобы он понял, насколько мне страшно в его присутствии.

– Я не могу решить, что меня больше развеселило – что Тарон приготовил для себя более высокий трон, несмотря на то что вы, Авиелл, правительница княжества Истины, или что вы выбрали меньший трон как само собой разумеющееся.

– Рада, что вам весело, – холодно отвечаю я, не удостоив его взглядом. Вместо этого я смотрю в пустоту и одновременно в толпу дворян. Что в принципе почти одно и то же.

– С завтрашнего дня у нас с вами появится намного больше совместных удовольствий, княжна, – шепчет он голосом обольстителя.

Но на меня подобное не действует. Чего он ожидает? Что героя внезапно охватит плотская страсть и он сможет меня соблазнить? Этого точно не произойдет.

– Что вы понимаете под удовольствием, ваша светлость?

– Это зависит от того, кто спрашивает.

Я смотрю на него.

– Вы же знаете, кто спрашивает. Я сижу рядом с вами.

Я горжусь, что мой голос звучит почти так же высокомерно, как и его. Он приподнимает уголок рта, а потом подвигается ко мне ближе. Я чувствую его запах, такой особенный. Но в то же время знакомый. Как сама тьма.

– Между теми удовольствиями, которые я получил бы с Авиелл, и с теми, которые получатся с тобой, герой, есть огромная разница

– Вы ее даже не знаете! – гневно шиплю я. Не потому, что он так явно дает мне понять, что я не подхожу ему физически, нет. А потому, что он демонстрирует, с каким вожделением относится к человеку, с которым даже не знаком.

– О, Навиен. Боюсь, что на самом деле это ты не знаешь Авиелл.

Он произносит это без улыбки. Будто только что сказал чистую правду. Но это невозможно.

– Что вы имеете в виду? – спрашиваю я дрожащим голосом.

– Я имею в виду, моя дорогая, что я очень хорошо знаю Авиелл. И вам об этом явно ничего не известно.

Меня приводит в ярость, с каким совершенством он чередует «ты» и «вы», чтобы придать каждой своей фразе соответствующий смысл. Это последнее вежливое обращение будто создает дистанцию между мной и тем, о чем он сказал. Эти слова исключают меня из этой истории, делая меня чужой по отношению к собственной сестре.

– Вы лжете, – говорю я уверенно, потому что хочу, чтобы оказалось именно так. Да, я хочу, чтобы это было ложью.

– Вы уверены? – возражает он.

Я ненавижу его. Ненавижу его высокомерие и то, как ему удается вытаскивать на поверхность мои истинные чувства. Тем не менее следующие слова я произношу тихо, одними губами, потому что чувствую, что он говорит правду. Именно сейчас я поняла, что Ави действительно что-то скрывала от меня.

– Откуда вы можете знать друг друга?

– Мы переписывались.

– Вот как? Переписка? – спрашиваю я, снисходительно усмехаясь, допивая вино и отворачиваясь в сторону других князей.

Я слышу их разговоры о нападениях повстанцев и о том, что они связаны с атакой на мое княжество. Как только они замечают, что я их слушаю, они замолкают.

Точно так же поступил бы и князь Истины. Ведь считается, что женщины не должны слышать ничего подобного. Я наслаждаюсь тишиной, потому что скоро подадут ужин и мне придется сидеть рядом с Тароном.

Сидеть и улыбаться, пока он приветствует наших гостей, при этом исключая меня из всего происходящего. Больше всего мне хотелось бы немедленно сбежать. Как я часто и делала.

– Мы переписываемся друг с другом уже год.

Я поперхнулась вином, закашлялась, а руки у меня сжались в кулаки.