Полная версия
Алишер Таксанов
Исповедь поверженного
ИСПОВЕДЬ ПОВЕРЖЕННОГО
«…солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются».
(Евангелие от Матфея, 24:29)
«Кто делает грех, тот от диавола, потому что сначала диавол согрешил»
(Первое послание Иоанна, 3:8)
«И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним»
(Откровение Иоанна Богослова, 12:9)
В этот зимний вечер я чувствовал себя одновременно удачливым и невезучим. На сотни километров вокруг – пустынная мексиканская равнина, и, кажется, угораздило именно меня остаться здесь одному, когда машина внезапно заглохла. Я едва мог поверить: всего три дня назад прошёл техосмотр, мастер уверял, что машина в отличном состоянии, говорил, что неполадки мне долго не грозят. И всё же… Упрямый мотор не отзывался ни на ключ зажигания, ни на мои попытки завести машину с толкача, ни даже на крепкие выражения, которые я выплёскивал в пустоту, будто подогреваемые этой неожиданной ситуацией. Словно издеваясь, "Фольксваген" немо говорил мне, что он, мол, стандарт надёжности, но только на словах, ведь на деле он не хотел сдвинуться с места. В ту минуту я вспомнил, как в юности видел, что "Жигули" заводили простым ударом по капоту – и вдруг почти поверил в это волшебство.
Но были и хорошие новости: по навигатору я увидел, что в километре впереди был придорожный мотель, где останавливались водители, дальнобойщики, а также такие же несчастные туристы, которых эта пустыня, видно, часто застигала врасплох. Несмотря на желание остаться в машине и попытаться отогреть её своими мыслями, ночевать прямо здесь не входило в мои планы. Прихватив сумку с ноутбуком, я покинул "Фольксваген" и направился в сторону мотеля, где надеялся найти помощь, ужин и, если повезет, ночлег. Надеялся также, что "мастер-карт" здесь будет кстати – наличных мексиканских песо у меня было маловато.
А вокруг раскинулась удивительная природа мексиканской пустыни, к которой я, погружённый в свои мысли, начал присматриваться. Ночь была ясной и безмятежной; звёзды ярко мерцали, словно алмазы, раскиданные по чернильно-тёмному небу, а Млечный путь словно проливался лентой света. Ветер прохаживался по дороге и дюнам, задевая сухую траву и изредка завывая, но это не вызывало во мне тревоги – наоборот, было в этом какое-то дикое очарование. Луна, достаточно яркая, позволяла различать контуры дороги, так что фонарик, спрятанный в кармане, мне пока не понадобился. Ни одного автомобиля, ни проблеска фары, ни единого звука зверя или птичьего крыла. Всё словно застыло, будто этот ночной пейзаж с дюнами и звёздами был создан специально для меня и охранял тайну мексиканской пустыни, которая принимала своего очередного гостя на ночлег.
Хотя, подойдя ближе, я заметил, что мотель вовсе не был таким мрачным и заброшенным, как можно было ожидать в глубине пустыни. Он светился, будто оазис среди равнин, окна искрились светом, а вывески и рекламные щиты сияли яркими неоновыми огнями. Особенно бросалась в глаза красная неоновая эмблема над входом, которая смотрела прямо на дорогу, как огромный горящий глаз. Слова "Los Derrotados" – название заведения – вывеска выписывала четкими, но непонятными буквами. Но в такую ночь это не имело особого значения. Главное – были ли здесь удобные кровати, еда и хотя бы немного вина, чтобы согреться после ночного пути.
Внутри за стойкой сидел типичный представитель местного населения – невысокий, коренастый мужчина лет шестидесяти, на голове у него было сомбреро, а лицо пересекали глубокие морщины, выдающие не только возраст, но и мудрость. Он встретил меня с широкой улыбкой и доброжелательностью, приветливо кивнув:
– Good evening, sir. How can I help you?1
Его английский был не безупречен, но вполне понятен. Мой же, пусть и с акцентом, вполне позволял объясниться, ведь в школе и университете я кое-чему научился.
– Мне нужен номер на ночь.
– Конечно, – кивнул мужчина, сняв с доски ключ с номером тридцать три и протягивая мне. – Your room is thirty-three… Hot water, towel, and bed linens are all there. Phone too2.
– Кредитки принимаете?
– Yes, no problem3.
После расчета, возвращая карту в кошелек, я спросил:
– А поблизости есть автомастерская? Моя машина заглохла где-то в километре отсюда… «Фольксваген-Пассат».
Мужчина зевнул, будто мастерская в такой местности была редкостью.
– Мастерской нет в радиусе семидесяти километров, сеньор, но не волнуйтесь, мой сын Хорхе – автомеханик. Завтра утром он осмотрит ваши «колеса» и починит. Если проблема не серьезная, то справится с помощью наших инструментов. Если же что-то более серьезное, придется вызвать эвакуатор.
Обнадеженный, я кивнул.
– А поужинать где можно?
– При мотеле есть кафе. Загляните туда – еда там отличная, моя жена Хуанита готовит. Она даже конкурс по мексиканской кухне выиграла. А наш младший сын Педро работает там барменом.
Поблагодарив, я поднялся в свои апартаменты. Номер был довольно простым, но вполне приличным. Никакой роскоши – да и не требовалось; мне хотелось только горячего душа и чистого полотенца, и это здесь было. Искупавшись, я надел чистую одежду и направился в кафе.
Кафе, соединенное с мотелем общей стеной, было освещено приглушённым светом и находилось ближе к дороге, где среди прочих машин на стоянке виднелись два грузовика, минивэн и старенький пикап. Внутри царила оживленная атмосфера. Несколько посетителей обедали, другие, потягивая пиво, смотрели бейсбольный матч по телевизору, а пара мужчин в ковбойских шляпах и сапогах, вероятно техасцы, играли в бильярд.
За барной стойкой стоял молодой симпатичный парень с тёмными волосами и лёгкой щетиной, вероятно, Педро, которого мне и описал хозяин. Он ловко подавал еду через небольшое окно, открывал бутылки, пробивая чеки на кассовом аппарате. Увидев меня, он сразу определил во мне иностранца и приветствовал на английском:
– What would you like, sir?4
– Что у вас есть на ужин?
– Mexican food, sir. Would you like meat, potatoes, salad?5
– Острые блюда есть?
– Of course6.
– Подойдет. И кофе, пожалуйста.
– Sure thing. Please, have a seat, while we prepare your order. Don't worry, it won't take long. We use semi-prepared foods, so the microwave will make it fast7.
Я кивнул и занял столик, ожидая, пока мне подадут обещанный горячий ужин.
Я кивнул, окинув взглядом кафе, и стал искать место, где можно было бы спокойно расположиться. Шум от телевизора, где шел бейсбольный матч, заглушал другие звуки, и он гремел настолько, что не хотелось садиться в той части зала. Немного дальше, за бильярдным столом, двое мужчин в ковбойских шляпах азартно стучали киями, перемежая свою игру сочными ругательствами на смеси английского и испанского. Наблюдать за этим было бы интересно, но не сегодня – мне хотелось тишины и одиночества, чтобы просто смотреть в окно и думать о своем. В самом углу, у окна, где плафон светил приглушённым теплым светом, я заметил пустой столик – на первый взгляд, идеальное место.
Подходя ближе, я увидел, что место уже занято: в тени сидел мужчина в слегка помятой, небрежной одежде, из-за которой я сначала его не заметил. Он выглядел как человек, которого встречаешь далеко не каждый день. На его лице, обрамленном небольшой бородой и длинными, собранными в узелок волосами, проступали глубокие морщины и несколько заметных шрамов на щеках, как напоминания о событиях, оставшихся в прошлом. Носил он одежду скорее европейского покроя – джинсы, серый плащ и мятую красную рубашку, которая выглядела так, словно её уже много раз таскали в дороге. Руки у него были сухие и жилистые, но ясно показывали, что их обладатель был крепким, хотя и невысоким.
Его взгляд задержал моё внимание. Казалось, передо мной не был ни пьяница, ни наркоман, ни случайный бродяга, хотя он и потягивал из стаканчика текилу с неторопливостью и сосредоточенностью человека, привыкшего пить в одиночку. В его глазах читалась удивительная мудрость и грусть, словно он нёс на себе груз ответственности, от которой не мог избавиться. Единственное, что слегка смущало – это иногда вспыхивающий в его зрачках красный отсвет, будто внутри включалась крошечная лампочка. От этого казалось, что он видит сквозь время, или знает что-то, что недоступно другим.
– ¿No le molesto? Oh, disculpe, tal vez usted no hable inglés… Yo hablo español, pero no muy bien8, – произнес я, чтобы не обидеть его, если он окажется не англоговорящим.
– I speak English, don’t trouble yourself with Spanish9, – спокойно ответил он. Голос был глубокий и слегка хриплый, как у человека, привыкшего долго находиться один на один с собой. – Но у вас акцент, явно английский не ваш родной. Кто вы?
– Я узбек… Хотя вряд ли вы знаете, откуда это, – ответил я с улыбкой.
– Узбекистан, республика в Центральной Азии, – блеснул эрудицией незнакомец. – Мен узбек тилини биламан10, – добавил он, переходя на мой родной язык. Эта фраза поразила меня. Я удивленно выдохнул:
– Ох, откуда?
Это было неожиданно и даже немного невероятно. Здесь, за тысячи километров от дома, встретить человека, прекрасно говорившего на узбекском, было словно чудо. В Мексике, как и в южных штатах США, лишь один человек из десяти тысяч, вероятно, знал координаты моей страны и, тем более, мог бы что-то рассказать об Узбекистане.
– Не гадайте – бесполезно, – усмехнулся он, будто читая мои мысли. – Я знаю много языков, многие из которых уже давно мертвы.
Мне стало любопытно:
– Латинский тоже?
Когда-то я учил его на историческом факультете и знал, что это язык сложный, с громоздкой грамматикой, и довольно труден для изучения.
– Латинский тоже, – кивнул он. – Арамейский – мой родной язык. Хотя, если точнее, протоарамейский, который знали Адам и Ева. Это язык с сотнями миллионов слов, недоступных сейчас даже для самого человечества. Но первые люди были безграмотны и знали лишь небольшую часть его.
Слова мужчины прозвучали так, что я не мог понять, шутит он или говорит всерьез. Протоарамейский? Мне казалось, что такое название больше подходит какому-нибудь древнему мифу. Но желание продолжить разговор пересилило скепсис:
– Может, просто арамейский? Это же библейский язык, и, насколько я помню, он тоже считается мертвым.
– Ну, хорошо, будем говорить об арамейском, – согласился он, мягко улыбаясь. – Нет, Санжар, он не совсем мертв. В некоторых сирийских деревнях до сих пор говорят на арамейском, хоть язык и изменился, пополнился новыми словами и значениями. Я Кан, и, несмотря на то, что я не мексиканец, прожил здесь долго. Эта земля что-то значит для меня, напоминает о прошлом, – он немного откинулся назад, задумавшись.
– Я Санжар, Санжар Аброров, – представился я.
– Чем вы занимаетесь, Санжар?
– Я этнограф, доцент, занимаюсь изучением культур Центральной Америки. Живу в Ташкенте, приехал сюда по проекту. Один швейцарский фонд выделил мне грант, вот я и здесь, – объяснил я, ощущая, как радость от неожиданного знакомства вытесняет усталость. – Направлялся в университет, где по контракту проживаю, и застрял здесь… Сегодня просто день неудач. Сначала директор музея отказал мне в изучении древних свитков майя из-за того, что у меня якобы просрочена рекомендательная бумага. Затем мексиканские полицейские чуть было не забрали паспорт, решив, что он поддельный – такие идиоты, понятия не имели, что такое Узбекистан. А в довершение машина заглохла прямо здесь, в километре отсюда.
Я посмотрел за окно: мексиканская пустыня простиралась перед нами. Песчаные дюны перемежались с сухой колючей травой и кактусами, издалека казавшимися призраками в серебристом лунном свете. Молочно-белая Луна словно мерцала над бесплодной равниной, создавая волнующую атмосферу тишины и заброшенности. Ветер поднимал песчаную взвесь и уносил её прочь, оставляя на песке едва заметные линии, которые исчезали так же внезапно, как и появлялись. Место казалось отдалённым от суеты и бегства времени.
– Да, для вас сегодня явно невезучий день, – тихо согласился Кан, переводя взгляд в сторону. – Хотя любой другой мог бы стать таким же. Но именно этот день для меня стал роковым. Именно он определил мою судьбу. Возможно, у вас в жизни такого не случалось…
– Почему? – спросил я, заинтригованный его словами.
Кан посмотрел на меня пристально и спросил:
– Вы какую веру исповедуете?.. Ах, из Центральной Азии, значит, ислам.
– Увы, не все жители этого региона мусульмане, – улыбнувшись, поправил его я. – Я родился в семье коммунистов, так что… не верю. Не обессудьте.
Кан кивнул с пониманием.
– Ага, атеист. Это хорошо.
– Почему?
– Легче будет понять меня. Верующие склонны судить из позиции догм, не готовы принять иное, особенно если это противоречит писаниям или религиозным установкам. Атеист же способен быть нейтральным слушателем, который либо согласится, либо нет, но не станет спорить, опираясь на каноны, касающиеся, скажем, событий шеститысячелетней давности.
– А что произошло тогда – шестьдесят веков назад?
Кан отвел взгляд в окно, где Луна освещала печальный пустынный пейзаж.
– Это был цветущий край. – Он взмахнул рукой в сторону, будто указывая на место, где раньше процветала жизнь. – Великолепные деревья, реки с чистейшей водой, изумительной красоты цветы и мягкий климат… Рай, почти рай.
– И почему всё это исчезло? Экологическая катастрофа? – предположил я, – Что-то вроде того, что уничтожило динозавров миллионы лет назад? Тогда ведь тоже вымерло почти всё живое…
Я живо представил, как огромный астероид с грохотом врезается в землю, расплескивая по сторонам пылающую лаву и каменные обломки. Небо темнеет от дыма и пепла, а на месте плодородных земель остаётся лишь пустыня, выжженная до последнего корня, словно природа стерла сама себя с лица земли, погрузив этот край в вечную пустоту.
Но Кан лишь покачал головой с легкой усмешкой, и его зрачки, словно лампочки, вдруг вспыхнули ярко-красным светом. Я невольно поёжился. В этих горящих зрачках было что-то неестественное, холодное и пугающее, как неоновый глаз на вывеске «Los derrotados», который я заметил над дверью кафе. Такой же чуждый свет, манящий и тревожный, словно из другого мира.
– Нет, это была не катастрофа природного характера, – продолжил он. – Не астероид, не извержение вулкана, не потоп… Это была война.
– Война? Шесть тысяч лет назад? – удивился я, пытаясь осмыслить его слова. – Кто же тогда мог воевать? Как можно было превратить цветущий край в пустыню? Атомного оружия ведь у людей не было… Или, может быть, вы говорите о пришельцах? Ведь уфологи часто строят теории о древних войнах с инопланетянами.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Доброй ночи, сеньор. Чем могу быть полезен?
2
Ваш номер тридцать три… Горячая вода, полотенце и белье все там. Телефон тоже.
3
Да. Нет проблем.
4
Чего изволите, сэр?
5
Мексиканскую пищу, сэр. Хотите мясо, картофель, салат?
6
Конечно.
7
Будет сделано. Вы пока можете сесть, пока заказ выполним. Не беспокойтесь, это не займет много времени. У нас полуфабрикаты, на микроволновке все быстро сделаем.
8
Я тебя не беспокою? Ой, извините, может быть, вы не говорите по-английски… Я говорю по-испански, но не очень хорошо,
9
Я говорю по-английски, не утруждайте себя испанским.
10
Я знаю узбекский язык.
