О началах и концах света: Рождение и гибель мира в мифологии, религии и науке

Итак, при наличии воздуха, влаги, земли и неба (или по крайней мере олицетворяющих их богов) основы Вселенной были заложены. Но с этими основами не всё однозначно, поэтому о них стоит сказать особо. И прежде всего поговорим о земле.

Из «Книги о знании творений Ра и низвержении Апопа» не вполне понятно, когда же, собственно, была создана земля. В приведенном ранее отрывке Ра говорит, что Шу и Тефнут сотворились «на этой земле». Но в другом фрагменте той же книги Ра сообщает:

Многочисленны творения, сошедшие с моих уст,

еще когда не было сотворено небо, еще когда не была

сотворена земля[21],

еще когда не была создана суша на этом месте.

Я поднял их из Нун в усталости, не найдя места,

где бы я встал!{38}

Таким образом, об очередности сотворения земли и богов Книга говорит противоречиво. С одной стороны, творение происходило «на этой земле», с другой – когда земля еще не была сотворена. Слово «земля» в обоих случаях написано одинаково[22] – так, как обычно обозначается страна, территория. Более того, когда происходило творение, еще «не была создана суша на этом месте».

Однако раньше или позже, но земля выступила из вод Нуна в виде холма, причем иногда с этим холмом отождествляли самого Ра. В «Текстах пирамид» говорится: «Привет тебе, Атум, привет тебе, Хепри, который возник сам! Ты поднялся в твоем имени “холм”…»{39}

Позднее, в «Книге мертвых», Атума-Ра тоже отождествляют с холмом: «Славься, Атум! Ты, создавший небо, ты, сотворивший жизнь; ты, что воздвигся холмом над водами, ты, что сотворил семя; господин всего сущего, давший жизнь богам; великий бог, породивший сам себя»{40}.

Жители Гелиополя, естественно, считали, что показавшийся над водой изначальный холм находился в их городе. Одним из первых дел демиурга было озеленение столь значимого места:

Существующее появилось (?) перед Ра.

Он вырастил там сикоморы…{41}

Позднее гелиопольцы построили здесь свой главный храм, посвященный Ра-Атуму. Сам холм и стоявший на нем одноименный камень-обелиск они называли Бен-бен (слово «бен» означает «возникать»). Считалось, что при сотворении мира на этом камне появился бог в виде цапли. Бога звали Бену, что переводится как «тот, который из себя возник»{42}. Согласно «Книге мертвых», он без ложной скромности заявил: «…вылетел я из изначального прошлого, воссуществовал я как Хепри»{43}. Но поскольку мир, в том числе и цапли, был создан, как известно, богом-Солнцем, то Бену отождествили с душой «ба» (или, возможно, с силой и энергией или властью[23]) бога Ра… Древние греки, в отличие от египтян, считали Бену не цаплей, а фениксом.

Несмотря на то что солнечный бог рассказывал о том, как сотворил Шу и Тефнут «на этой земле», есть основания думать, что это было лишь оборотом речи. Дело в том, что богом земли египтяне считали Геба (он же Себ), сына Шу и Тефнут. И надо полагать, что земля должна была появиться на свет не ранее чем родился отождествляемый с нею бог.

Кстати, отметим, что у большинства народов божество земли женского рода. Это не удивительно – ведь земля плодородна, она засевается семенами, в ней вызревают новые жизни. Небо же, находящееся сверху, обычно отождествляется с мужским божеством, оплодотворяющим землю. У египтян все было наоборот. Небо ассоциировалось у них с несколькими божествами женского рода, а земля – с богом Гебом, мужественность которого не вызывала особых сомнений.

Правда, некоторые сомнения все же имелись, но не столько у древних египтян, сколько у позднейших исследователей их мифологии. Дело в том, что имя Геб иероглифами писалось очень похоже на название водившегося в Египте белолобого гуся (Anser albifrons). При этом было известно, что в Египте существовал некий гусь (его называли «Великий гоготун»), отложивший на первозданном холме яйцо, из которого, собственно, и возник остальной мир. Это была не главная, но вполне общеизвестная космогоническая версия. Некоторые ученые отождествили Великого гоготуна с белолобым гусем, а заодно и с Гебом{44}.

В результате возникла версия о том, что мировое яйцо было снесено богом земли – что дает основание приравнять его даже не к гусю, а к гусыне. Но эта обидная для Геба теория была поставлена под сомнение по следующим причинам. Во-первых, Великий гоготун изображался не белолобым, а египетским (нильским) гусем, относящимся к другому виду (Alopochen aegyptiacа). А во-вторых, ни один из этих двух гусей не отождествлялся с Гебом. Иероглиф, обозначающий белолобого гуся, использовался при написании имени этого бога, но только по созвучию. Знак гуся иногда рисовали на голове анонимного мужского божества, чтобы указать на личность Геба. Но сам Геб в виде какого бы то ни было гуся не изображался и с ним не отождествлялся. Гусь даже не был его священной птицей{45}. Поэтому приравнивать Геба к гусыне некорректно.

Скорее это можно сделать по отношению к Амону. Его действительно часто отождествляли с гусем, но не с белолобым, а с египетским. А еще точнее – с тем самым Великим гоготуном, который, несмотря на все свое величие, относился к банальному виду Alopochen aegyptiacа; его представители имеют длину до 73 сантиметров, тяжеловаты в полете и питаются растениями, саранчой и червями. Тем не менее гусь этот мог играть роль прародителя Амона. Амон и сам выступал в облике этой птицы – в качестве изначального бога-творца, снесшего мировое яйцо. А у женщин эпохи Среднего царства встречалось имя, которое переводилось как «Гусыня Амона»{46}.

Существует и версия о том, что солнечный бог не снес яйцо, а сам вылупился из яйца, которое изначально существовало в Нуне. Американский египтолог Ричард Вилкинсон пишет, что, согласно гелиопольской точке зрения, Атум «как иногда говорят, существовал внутри первозданных вод “в своем яйце”»{47}.

Впрочем, это спорное положение. В базовом для гелиопольской космогонии тексте, «Книге о знании творений Ра и низвержении Апопа», о яйце ничего не сказано. Правда, о нем говорят другие источники. Однако надо отметить, что яйца в них, как правило, упоминаются в весьма невнятном контексте. Известный российский египтолог В. В. Жданов пишет: «…во многих египетских текстах (причем не только мифологического содержания) оно (яйцо. – О. И.) является широко распространенным образным обозначением начала, первоначального состояния какого-либо процесса»{48}. Поэтому совсем не обязательно любое яйцо, упомянутое в связи с каким-либо богом, надо воспринимать в том смысле, что он его снес или из него вылупился.

Но вернемся к основным элементам мироздания, воплощенным в богах, воссуществовавших с помощью Атума-Ра. Итак, первый холм, вышедший из глубин Нуна, стал землей, которую олицетворял Геб. Его сестра-жена Нут изогнулась над ним, образуя небесный свод. Поначалу небо и земля находились очень близко друг к другу, что естественно для молодоженов. Нут рожала от Геба детей – так появились звезды. История этой божественной семьи описана в одном из текстов, начертанных на стенах гробницы Сети I[24]:

«Ночью плывут эти звезды по ней (Нут. – Прим. пер.) до края неба, они поднимаются, и их видят. Они входят за этим богом (Ра. – Прим. пер.) и выходят за ним. И тогда они плывут за ним по небу и упокоиваются в селениях после того, как упокоится его величество в западном горизонте».

Но каждое утро Нут пожирала собственное потомство: «Они входят в ее рот на месте ее головы на западе, и тогда она поедает их». Этим и объяснялся тот факт, что днем звезды не светят. Вечером Нут рожала звезды заново. Однако Геб был недоволен тем, как Нут обходилась с детьми, и супруги ссорились. В тексте на потолке кенотафа[25] Сети I Нут не слишком почтительно названа свиньей, поедающей своих поросят.

Чтобы избежать склок, отец обоих молодоженов, Шу, решил отделить небо от земли и поднял его на значительную высоту: «И вот ее отец Шу поднял ее и возвысил ее выше его головы и сказал: “…Геб, да не ссорится он с ней из-за того, что она поедает (их) порождения, ибо она родит их, и они будут жить и выйдут из места под ее задом на востоке ежедневно…”»{49}

Вероятно, этот развод – первый в истории Египта. Кстати, с легкой руки божественных супругов разводы супругов-людей в Египте тоже были распространены и вполне предусмотрены и традицией, и законодательством{50}. Но разлучение с мужем не вразумило Нут – судя по тому, что звезды каждое утро продолжали гаснуть, богиня не раскаялась и на путь добродетели не вступила.

Впрочем, в «Текстах пирамид» описан и другой вариант происхождения и бытования звезд. Там говорится о том, что звезды – это души покойных египтян[26], которым посчастливилось попасть на небо, и боги, которых Нут «засвечивает» в ночном небе. Правда, не все боги могли удостоиться такой чести, а лишь владельцы барок. Ведь передвижение на небесах происходило преимущественно водным путем – по небесному Нилу. На стенах пирамиды царя Пепи I[27] сохранились обращения к Нут:

«Большая, стала ты небом, поскольку обрела ты власть, поскольку шевелилась ты, наполнила ты место всякое красотой своей. Земля под тобой вся, (ведь) приняла ты ее. Заключила ты себе землю (и) вещь всякую в объятия(х) свои(х). Поместила ты себе Пепи сего звездой негибнущей, сущей в тебе»{51}.

«(Хотя) далеко ты от земли – владеешь ты головой отца твоего Шу, властвуешь ты над ним. Полюбил он тебя, поместил он себя под тебя, и даже всё и вся (буквально «вещь всякую»). Взяла ты себе бога каждого (буквально «всякого») к себе имеющего морскую барку свою, (чтобы) засветить тебе их в ночном небе, (чтобы) не удалились они от тебя, будучи звездами»{52}.

Возможно, богу Шу было трудно удерживать Нут на должной высоте – известно, что Хор (сын Осириса) подпер небо четырьмя столбами, установленными в четырех концах света. На стене храма Хора[28] в Эдфу высечен текст, в котором есть следующие слова: «Царь Верхнего и Нижнего Египта, защитник, защищающий своего отца, великий отражатель, отражающий врага. Это он установил небо на его столбах!»{53}

Четыре сына Хора (Амсет, Дуамутеф, Кебехсенуф и Хапи[29]) олицетворяли четыре стороны света, и их часто, еще начиная с «Текстов пирамид», называли столбами неба.

Помимо столбов, земля и небо могли соединяться лестницей. Известна лестница, сделанная Хором и Сетом для восхождения Осириса на небо. Потом ее же использовали души покойных египтян, которым полагалось существование в небесных областях загробного мира. «Тексты пирамид» пестрят упоминанием этой лестницы. Говорится о ней и на стенах пирамиды Пепи I:

«Приветствую я тебя, лестница божья, приветствую я тебя, лестница Сетха. Встань, лестница божья; встань, лестница Сетха; встань, лестница Хора, сделанная Осирису, (чтобы) взошел он по ней на небо (и) сопутствовал он Солнцу»{54}.

В тексте выражается надежда, что покойный Пепи сможет подняться по той же лестнице, чтобы тоже сопутствовать богу-Солнцу. Финал видится автору текста следующим образом: «Итак, запрыгнул Пепи сей на небо (быть) под опекой/началом бога – хозяина лестницы»{55}.

Кстати, в текстах пирамиды Пепи I упомянут не самый традиционный вариант происхождения бога-Солнца: здесь он назван «золотым тельцом, рожденным небом»{56}. Тельца (в некоторых переводах – теленка) естественно было бы родить корове. И действительно, египтяне часто представляли себе небо в виде коровы, стоящей над землей. Но корова возникла в небе над Египтом сравнительно поздно (мы имеем в виду не хронологию создания мифов, а внутреннюю хронологию мифологической египетской Вселенной). Это животное поднялось ввысь уже после того, как под небом, чем бы оно ни было изначально, появились люди. Поэтому вернемся к папирусу «Бремнер-Ринд», к «Книге о знании творений Ра и низвержении Апопа», – там в рамках гелиопольской традиции рассказано о происхождении человечества.

После воссуществования Шу и Тефнут юные боги по какой-то причине отделились от отца и воспитывались у деда. Атум-Ра сообщает: «Мой отец Нун вырастил их»{57}. И добавляет: «Радовались Шу и Тефнут в Нун, где они были»{58}. Однако Ра интересовался судьбой своих детей и отправил один из двух своих глаз присматривать за ними. Он говорит: «Мой глаз следил за ними с незапамятных времен, когда они были далеко от меня»{59}. Чтобы компенсировать утрату глаза, Атум-Ра создал себе новый: «Заменил я его глазом-ахет[30]»{60}. Ахет был солнечным диском и являлся правым глазом бога. В «Книге о знании творений Ра и низвержении Апопа» на этот счет ничего не говорится, но из других источников известно, что правый глаз Ра считали Солнцем, а левый – Луной. В фиванском «Гимне Амону-Ра» сказано:

Ты осветил обе земли своим сиянием, блестит твой

солнечный диск.

Люди видят благодаря сиянию твоего правого глаза

(Солнца. – Прим. пер.) с самого первого дня.

Твой левый глаз (Луна. – Прим. пер.) прогнал

глубокий мрак{61}.

Таким образом, Ра обеспечил миру, в котором уже были первые боги, но еще не было людей, и дневное, и ночное светила. Но через некоторое время Шу и Тефнут вернулись к отцу и принесли его старый глаз с собой.

Разъярился он (глаз. – Прим. пер.) на меня,

после того как он пришел и обнаружил, что я сделал

другой на его месте,

заменив его на глаз-ахет{62}.

‹…›

Установил я его впереди, на своем лице,

стал править он всей землей{63}.

Так у Ра появился третий глаз. Он принял форму урея (скульптурного изображения кобры), который позднее помещался на головных уборах фараонов и символизировал царскую власть. Но главным итогом этой истории было то, что Ра, взволнованный возвращением детей или ссорой с правым глазом, заплакал. И слезы его превратились в людей.

Я плакал над ними,

и появились люди из слез, вышедших из моего глаза{64}.

Никаких подробностей того, как именно произошло это чудо, «Книга о знании творений Ра и низвержении Апопа» не сообщает. Вкратце рассказав о сотворении богов и людей, бог Ра возвращается к своей главной теме – изведению злокозненного змея силами тех, кого он создал.

Им велели уничтожить врага действенностью

своих заклинаний.

Я приказал тем, кто появился из моего тела,

сразить этого зловещего врага{65}.

‹…›

Установлено его наказание, не наживет он себе имущества

на этой земле, как хотел.

Опустошен он, опустошен его ба.

Низвергают его находящиеся на юге, свергают его

находящиеся на севере,

низвергают его находящиеся на западе, свергают его

находящиеся на востоке.

Мудрецы, находящиеся на этой земле,

девятка (богов), возникшая из моей плоти, будьте

бдительны, низвергая Апопа.

Закляните его, сотрите его имя!

Да низвергнут его ваши руки!{66}

Мы уже упоминали о том, что богиню Нут (небо) иногда представляли в виде не женщины, но коровы, распластавшейся над землей. Коровой богиня стала не сразу[31] – поначалу она была вполне антропоморфна, но позднее поменяла свой облик. История ее перевоплощения запечатлена на стенах гробниц нескольких фараонов. Один из самых полных и хорошо сохранившихся текстов был высечен на стенах гробницы Сети I. Он сопровождался изображением коровы. Естественно, что и восстановленный учеными полный текст этой истории получил название «Книга небесной коровы», или просто «Книга коровы».

Это случилось в ту эпоху, когда бог Ра давно уже правил миром, «и люди замыслили дурное против него». Что именно настроило людей против изначального владыки Вселенной, в «Книге коровы» не разъясняется. Возможно, они просто выступили за сменяемость власти, ведь бессменное царствование Ра к тому времени длилось уже очень долго. Точный срок его пребывания на престоле неизвестен, но в «Сказании о Хоре Бехдетском» упомянуто, что происходившие там события (а они датируются более ранним временем) случились на 363 году правления «царя Верхнего и Нижнего Египта Ра-Хорахте, да живет он на веки веков!»{67} И, значит, к тому времени, когда люди выступили против Ра, он правил во всяком случае более 363 лет. Ко времени, описанному в «Книге коровы», бог успел состариться: «…кости его стали серебром, плоть – золотом, волосы – подлинным лазуритом». И люди задумали взбунтоваться против одряхлевшего и надоевшего правителя.

Тогда Ра созвал богов на совещание и объявил: «Смотрите, люди, произошедшие из моего Ока, замыслили против меня. Скажите, что бы вы сделали против этого? Смотрите, я не стал убивать их, пока не услышал, что вы скажете».

Бунтовщики, не успев выступить, испугались и бежали в пустыню. Тем не менее боги решили покарать их и предложили Ра: «Пусть твое Око отправится и поразит для тебя тех, кто замышляет против тебя. И нет другого Ока, более способного перебить их ради тебя. Пусть оно спустится в образе Хатхор!»

Золотая Хатхор почиталась как богиня радости, любви, материнства и музыки. Однако она не отказалась от поручения, уничтожила протестовавших и заявила: «…я осилила людей и это сладостно моему сердцу!»

Ра был доволен и сказал о людях: «Могуч я над ними как царь, уменьшающий их число!» Но Хатхор вошла во вкус резни, которая была ей поручена, и продолжала уменьшать число подданных Ра с размахом, угрожавшим существованию человечества. Владыка Вселенной забеспокоился, но остановить жаждавшую крови богиню он уже не мог. Ему пришлось приказать, чтобы для нее был изготовлен опьяняющий напиток, видом похожий на кровь. Его вылили на землю, и «поля покрылись на три ладони». Хатхор стала пить, опьянела и успокоилась. Люди более не бунтовали, но старый и больной Ра сам уже понимал, что править он устал и что массовые убийства подданных не приносят ему былого удовлетворения.

И произошло время болезни.

Тогда величество Ра сказало:

– Также верно то, что я живу, что мое сердце устало пребывать с ними. Я продолжаю убивать их всех до одного – малое число – это не мой дар!

И боги, бывшие в его свите, сказали:

– Не огорчайся, не будь усталым. Ты одолеваешь все, что пожелаешь!

Но засидевшийся на троне правитель, несмотря на уговоры приближенных, решил поделиться властью. Преемником он избрал бога Тота, сказав ему: «Ты будешь на моем месте, мой наместник. И будет сказано о тебе: “Тот – наместник Ра”».

Визирем Ра сделал Павиана – это было одно из воплощений Тота. Другим воплощением Тота стала Луна, призванная окружить «два неба своей красотой и своим сиянием». Под вторым небом имелось в виду то, которое существовало в подземном, загробном, мире и по которому еженощно проплывал сам Ра на своей ладье. Теперь оба неба обрели новое светило.

Сам же бог по совету своего отца Нуна тоже отправился в небеса. «И Нут превратилась в корову, и величество Ра расположилось на ее спине. И люди были потрясены, когда они увидели его на спине коровы». Впрочем, им не долго пришлось любоваться столь необычным зрелищем. По слову Ра «Нут стала небом» и подняла солнечного бога ввысь. Так же, силою слов, Ра сотворил звезды. Богу Шу он приказал: «Сын мой Шу, встань под дочерью моей Нут. ‹…› Возьми ее на свою голову и поддержи ее!»

С тех пор воздух стал поддерживать небо. Кроме того, Ра создал Поля Покоя – место упокоения умерших, достойных вечной жизни. И в этих Полях (а возможно, еще где-то) он насадил Поля Тростника, имевшие то же самое назначение{68}. Где именно находились все эти замечательные Поля, не вполне понятно. Есть мнение, что на небе. Но местом упокоения праведных египтян обычно считалась долина подземного Нила, протекающего под Египтом, а точнее, под всей Африкой, с запада на восток[32]. Впрочем, некоторые специалисты считают, что к загробному миру египтян, Дуату, неприменимы принципы земной топографии. Российский египтолог М. А. Чегодаев пишет: «Дуат, похоже, располагается за пределами видимой реальности; во всяком случае, его нельзя однозначно отнести ни к подземному миру, ни к небесному»{69}.

Но где бы ни располагался Дуат, к этому времени он был в общих чертах создан. Солнечный бог, который ранее совмещал должности царя Вселенной и ее главного осветителя, окончательно удалился на небеса. Сами же небеса были полностью укомплектованы светилами в виде звезд и Луны. Таким образом, сотворение египетской Вселенной завершилось.

Если в Гелиополе творцом мира считался Атум-Ра, то в Мемфисе эта роль отводилась главному богу города, Птаху (Пта). Птах покровительствовал ремесленникам, строителям и скульпторам – тем, кто создает что-то своими руками. Было бы естественно предположить, что этот бог и Вселенную творил с помощью рук из каких-то первичных материалов. Однако Птах использовал в своей созидательной деятельности мысль и слово. Напомним, что и Атум-Ра в Гелиополе «закладывал основу своим сердцем»{70}. Но для Атума первичным было все-таки семя. Что же касается Птаха, то в качестве материала он использовал элементы духовные. В. В. Жданов пишет о «”двухступенчатой” модели творения Птахом остальных богов – через “задумывание” в сердце (хати) и последующее произнесение имени посредством языка (нес)»{71}.

История сотворения мира Птахом описана в так называемом «Памятнике мемфисской теологии». Этот текст был высечен на куске черного гранита в VIII веке до н. э. по приказанию Шабаки – царя Кушитского царства. Шабака довершил завоевание Египта, начатое его предшественниками, и стал повелителем одной из крупнейших держав мира. Но ратные подвиги не мешали царю активно заботиться о сохранении и умножении культурных ценностей. В частности, когда он узнал о древнем[33] папирусе плохой сохранности, на котором были записаны предания о деяниях бога Птаха, он приказал перенести текст на гранитный камень (вошедший в историю как Камень Шабаки). Резчик не только скопировал текст, но и рассказал о том, что делает это по приказу фараона, пожелавшего увековечить «произведение предков», ибо папирус «был проеден червями и его не понимали от начала до конца».

К сожалению, даже столь радикальная забота о сохранности произведения не полностью помогла – позднее из камня сделали мельничный жернов, и часть текста стерлась. Но и сохранившегося вполне достаточно, чтобы в общих чертах представить труды бога Птаха на ниве космогонии.

В Мемфисе стараниями Птаха возникла своя девятка богов – как и в Гелиополе. Но Мемфисская Эннеада состояла только из самого Птаха и восьми его воплощений.

Птах-на-Великом-Престоле…

Птах-Нун, Отец, создавший Атума,

Птах-Наунет, Мать, которая родила Атума,

Птах Великий – сердце и язык Эннеады,

[Птах]… который родил богов

[Птах]… который родил богов

[Птах]…

[Птах]… Нефертум у носа Ра день каждый{72}.

Текст сохранился неполностью, и о некоторых воплощениях бога мы так и не узнаем. Последнее же его воплощение – Нефертум – трактуют как бога растительности, а иногда как воплощение лотоса. В данном контексте, вероятно, имеется в виду именно цветок, ибо «у носа Ра» резоннее пребывать лотосу, а не богу. Но лотос-Нефертум был предназначен не только для ароматизации. По одной из космогонических версий, Амон-Ра «[поднялся] из (водной) первостихии на бутоне огромного лотоса»{73}. А в «Текстах пирамид» Нефертум назван «цветком лотоса у носа Солнца, (когда) восходит он из загоризонтья день каждый, (цветком) при виде которого очищаются боги»{74}.

Автор «Памятника мемфисской теологии» сравнивает возникновение двух Эннеад и подчеркивает, что в основе мемфисской теории творения лежало то, «что задумало сердце и сказал язык»:

«Поистине Девятка богов Атума возникла из его семени и пальцев, но Девятка богов [Пта] – это зубы и губы в этих устах, которые произносят названия всех вещей и из которых возникли Шу и Тефнут. Девятка [Пта] сотворила зрение глаз, слух ушей, дыхание носа, дабы передавали они [все] сердцу, ибо от него исходит всякое знание, а язык вторит тому, что задумано сердцем. Именно так родились все боги, Атум и его Девятка. И каждое божественное слово возникло из того, что задумало сердце и сказал язык».

По этой теории Атум, а значит и вся Гелиопольская Эннеада, тоже происходит от Птаха: «возникла из сердца, возникла из языка [мысль] в образе Атума. Велик и могуч Пта, давший силу свою всем богам и их божественным духам Ка[34] через это сердце и язык».

Несмотря на то что Птах творил с помощью мысли и слова, в самом боге материальный компонент присутствовал: «Памятник мемфисской теологии» называет Птаха «Татенен». В переводе это означает «поднимающаяся земля» – тот самый первоначальный холм, который поднялся из вод Нуна.

Птах породил не только богов, но и все сущее:

Так была дана жизнь миролюбивому и смерть – преступнику. Так возникли всякие работы, всякие искусства, движение рук, ног и всех членов согласно приказу, задуманному сердцем и выраженному языком, создавшим сущность всех вещей.

И было сказано о Пта: «Тот, кто сотворил все сущее и создал богов». Он – Татенен, который породил богов и из которого возникло все: пища, жертвы богам и все блага. И так было установлено и признано, что его могущество превосходит [могущество других] богов.