Полная версия
На кончиках танцев
Елизавета Рождественская
На кончиках танцев
Пролог
Озеро потонуло в вечернем мареве под музыкальный аккомпанемент говорливых сверчков. У зарослей камыша то тут, то там возникали мелкие вспышки, словно иллюминация, имитирующая всполохи падающих звёзд. Светлячки. Уникальное явление, такое редкое в условиях достаточно переменчивого климата Чехии. Сегодня эти маленькие жучки тоже чествовали праздник истинной любви.
Мужчина не двигаясь стоял на мостике и задумчиво смотрел в наползающую темноту, вдыхая полными лёгкими прохладу наступающей ночи. Гости всё ещё сидели у камина, делясь с молодожёнами весёлыми историями из своей семейной жизни. Там, среди тепла и уюта, он, как никогда остро, ощутил своё одиночество, от которого никогда не бежал. Ощутил вязкой горечью и укрылся в тишине озёрной глади.
Свадьба, на которую его позвали, совсем не походила на другие. Приглашены были только родители жениха, он и несколько пар самых близких друзей. Никакой суеты и лишней мишуры. Трогательная церемония у озера. Невеста, одетая в простой изящный сарафан, с венком вместо фаты. Сияющие счастьем глаза жениха, клятвы в любви и верности, стоя босиком на маленьком деревянном мостике. И светлячки, что решили сегодня явиться на озеро, словно доказывая: эта пара будет жить долго и счастливо, ведь они всё сделали правильно.
Впервые он решил прийти один, не взирая на «плюс персона» в пригласительном. Почему? Сам не знал. Возможно, устал. Устал врать сам себе. Устал прикрываться, придумывать картинку, которой нет, и, наконец, захотел настоящей свободы от рамок и условностей. И вот сейчас, ощущая прохладу, пробиравшуюся под рубашку из тонкого льна, он, как никогда, понимал, что поступает верно. Уже не мальчик. Пора убирать из жизни весь накопившийся мусор, очищать углы и начинать уже просто жить. Спокойно, неспешно, вдумчиво. «Замедление» – новую главу своей жизни хотелось назвать именно так.
– Стеф, ты тут? – послышался голос друга из темноты.
– Да… – неохотно отозвался мужчина.
– Мы родителей провожаем. Моя неугомонная матушка не уедет без крепких объятий и наставлений тебе, непутёвому. Давай сюда.
Стефан закатил глаза и усмехнулся. Эта женщина, мать Яна, действительно неугомонная натура. Сначала всё пыталась женить сына, теперь переключилась на него. Проще послушно покивать и поцеловать в щёчку, чем пытаться ей что-то доказать. В конце концов, хоть кто-то выполняет роль его матери, от которой последняя отказалась много лет назад.
– Минуту! – крикнул он в ответ, ещё раз до предела наполнил грудь кислородом и медленно пошагал к дому.
«Замедление».
Глава 1
– Алиса, а что ты наденешь сегодня?
– Алиса, как ты поняла, что он готов?
– Ну, Алисия, ты сама-то согласна?
– Бо-о-оже, девочки, остановитесь! У меня голова кругом от вашей трескотни! – Алиса подошла к станку и легко закинула на него изящную ножку, вытягиваясь вдоль неё всем телом. – Всё по порядку. Неделю назад Томас сидел на кухне и задумчиво крутил в руках моё кольцо. Я тогда сняла его с безымянного пальца, чтобы увлажнить руки кремом. Томас долго так его разглядывал, потом неделю ходил какой-то отрешённый и даже немного нервный. А вчера позвонил в самом разгаре рабочего дня и предложил сегодня посидеть в нашем любимом ресторане. Ну, я же девочка сообразительная, сложила два плюс два и вот. Но, думаю, не буду одеваться слишком празднично, чтобы не портить ему сюрприз. Мужчины – они такие ранимые. Изображу полное неведение.
Девушка сняла со станка одну ножку и плавно занесла другую, вытягивая носок в струнку.
– В конце концов, мы вместе уже почти семь лет. Сколько можно тянуть.
– А если он не сделает?.. – спросила маленькая курносая брюнетка.
– Марта! – шикнули на неё девушки.
Алиса оторвалась от созерцания своих пальчиков, устремившихся в потолок. И с чувством некоего превосходства, даже с жалостью, словно перед ней неисправимая дурочка, посмотрела на Марту.
– Сделает, – улыбнулась она. – А если нет, то пойдёт в пешее эротическое. За мной не заржавеет.
– Ты такая… такая… Алиса! – с восторгом протянула Анита, самая тихая из всего коллектива.
Алиса только хмыкнула в ответ. Дверь открылась, и в класс зашёл весь педагогический состав во главе с балетмейстером.
– Здравствуйте, девушки! Позиция.
Девушки нестройно поздоровались и быстро юркнули к станку, приводя ноги в первую позицию. Алиса лишь поменяла положение рук, глядя на приятельниц с лёгкой полуулыбкой.
– Сегодня начинаем готовить программу для ежегодного международного слёта. Сейчас обрисую основные моменты, затем вами займутся педагоги.
– Как скучно… – прошептала она себе под нос, вполуха слушая монотонную речь художественного руководителя.
– Ведущая роль по-прежнему закреплена за Алисией Гесс, – сухопарая женщина с идеально прямой осанкой резко повернула голову к девушке и вперила в неё острый испытующий взгляд. – Программа в разы сложнее. Постановка практически театральная, и я надеюсь, что наша прима не будет включать принцессу со своим ценным мнением.
Алиса подавила вздох раздражения. В гробу она видела эти конкурсы и заезженные «па». Их балетмейстер, в прошлом заслуженная артистка всех времён и народов, никак не могла снять очки в старинной оправе и заметить, что мир изменился. Танцы стали острее, движения ярче, эмоциональнее. Всё старое пани Дворжак неизменно считала новым и сложным, не замечая, что просто переставляет элементы местами. Но кто б ей об этом сказал? В прошлом сезоне Алиса попыталась заикнуться о возможной модернизации программы, за что до сих пор расплачивается, нося позорную корону «капризной принцессы». Но и уйти девушка не могла. Бросать коллектив, который не имеет ни одного харизматичного танцора? Коллектив, в который она когда-то пришла юной девочкой, исполняя свою заветную мечту. Рука не поднималась всё разрушить, но никто даже не пытался искать ей достойную замену. Оставалась одна надежда, что она выйдет замуж, и, прикрываясь новым статусом, постепенно заставит хореографов шевелиться. Поэтому девушка стерпела шпильку в свой адрес, улыбнулась и, почтительно склонив голову, произнесла:
– Я постараюсь держать при себе своё ценное мнение, пани Дворжак.
Женщина саркастически ухмыльнулась.
– Работаем! – сурово рявкнула она.
***
Тёплый июльский ветер играл в развевающихся локонах, когда Алиса перебегала дорогу, цокая тончайшими каблучками аккуратных туфелек. Летящая юбка слегка приоткрывала щиколотки, и в сочетании с остроносыми шпильками, делала ноги девушки бесконечными. К юбке она подобрала белую хлопчатобумажную рубашку, завязав её узлом на талии. Дерзко, но не пошло, ярко, но со вкусом. Томас сидел за столиком и что-то увлечённо искал в телефоне. Увидев Алису, он привстал и нервно улыбнулся.
– Привет, Том. Прости, чуть задержалась, – «всего-то на полчаса» – игриво ухмыльнулась она про себя. – Давно ждёшь?
– Нет, всё хорошо, – мужчина чмокнул её в щёку и придвинул меню. – Выберешь еду? У них сегодня отменная лазанья!
– А у меня снова слёт, и я снова в «главной роли», – недовольно фыркнула Алиса. – Поэтому просто выпью мохито без сахара и алкоголя.
Томас равнодушно пожал плечами и уткнулся в меню. Алиса напряглась.
– Что-то случилось? – нарочито спокойно спросила она.
– Что? – Томас явно занервничал. – Нет… То есть, да. Меня повысили!
– Оу… – до девушки начал доходить истинный повод их посиделок, и это ужасно разозлило, но она не подала вида. – Поздравляю, дорогой! Я думала, выше уже некуда!
– В том-то и дело… – вздохнул Томас.
– В чём? – Алиса непонимающе посмотрела на него.
– Мне дали должность руководителя филиала с возможностью выкупить акции… – он помолчал, собираясь с духом. – Во Франции.
Возникла оглушительная пауза. Алиса опустила голову и, не отрываясь, смотрела в меню, а в голове молниеносно проносились варианты развития событий. Она поедет с ним? У них будет гостевой брак? Он скажет, что ради неё готов от всего отказаться? Франция… Париж…
– Я долго думал… Мы ведь уже столько лет вместе… – Томас нервно дёрнул ворот рубашки.
– Целую вечность, – эхом отозвалась девушка.
– Да. И я понял, что…
Дальше они произнесли хором:
– Нам надо расстаться! – выдохнул Томас.
– Я согласна ехать! – Алиса округлила глаза. – Что?
– Пойми, я не могу жертвовать твоей карьерой и мечтой ради своих целей! – продолжил распинаться мужчина. – Там другая страна, другой менталитет, а ты такая хрупкая, с тонкой душевной…
– Ты сейчас уверен в том, что делаешь? – в голосе девушки звенела сталь.
– Алиса, я…
– Ты трус, Томас, вот ты кто! – она резко выдохнула и нервно провела рукой по ключицам. – Ты совсем ничего не хочешь сделать ради наших отношений? Боже… что я забыла с тобой рядом все эти шесть лет, а? Ну скажи? Бесцветные будни, бесцветный отдых, бесцветный секс… И ведь считала, что с моей бурной деятельностью, ты как раз тот уголок стабильности, что мне нужен… Дура, ну дура же! Спокойствие, стабильность… Да от дохлой рыбы больше эмоций, чем от тебя! А теперь просто: «Дорогая, давай-ка разбежимся», да? Прекрасно!
Томас поменялся в лице.
– Что ж, так даже лучше. Я всё не знал, как без угрызений совести вычеркнуть главную статью расходов из бюджета. Ты облегчила мне задачу, – он вдруг ехидно ухмыльнулся.
Алиса почувствовала, как земля уходит из-под ног. Нет, не из-за того, что благоверный решил расстаться с ней, лишив содержания. Она всегда располагала средствами, а дорогие подарки и различные поездки воспринимала как бонус в отношениях, нормальное проявление мужского начала. Однако девушка никак не ожидала, что сейчас её назовут «статьёй расходов в бюджете». Боль разочарования захлестнула с головой. Не сводя с мужчины своих небесно-голубых глаз, она медленно запустила руку в сумочку и выудила оттуда ключи от машины. Затем также медленно, словно каждое движение её тонких рук – танец, достала сим-карту из телефона и сняла с пальцев пару колец, а с запястья маленькие золотые часики. Всё это она оставила на столе вместе с солидной купюрой и грациозно поднялась.
– За напиток, – сказала спокойно, без тени эмоций. – Сдачи не надо.
Алиса встала и направилась к выходу, но внезапно повернулась и произнесла:
– Эй, Томас, – мужчина оторвал взгляд от созерцания груды вещей на столе и растерянно посмотрел на девушку. – Спасибо!
– За что? – непонимающе спросил он.
– За то, что показал своё истинное лицо. Никаких иллюзий. Ну, удачи тебе, не чахни! – Алиса ослепительно улыбнулась и, послав мужчине воздушный поцелуй, выпорхнула из заведения.
Сердце выпрыгивало из груди, пока она бежала до ближайшего такси. Хотелось сменить замки и больше никого не впускать в свою жизнь. Ни скупердяя Томаса, ни застрявшую во времени пани Дворжак, ни стайку куриц, что будут завтра кудахтать за её спиной.
– Ненавижу… всех и всё ненавижу… – прошептала девушка и села на заднее сиденье, коротко продиктовав адрес водителю.
Завтра. Обо всём она подумает завтра, а сейчас скорее в свою уютную квартирку, где ждёт маленький француз Чанки, за кормом которому тоже предстоит забежать.
Глава 2
«”Я больше не представляю своей жизни без тебя! Прошу, не садись в этот дурацкий самолёт!” – слёзы ручьями катились по щекам девушки, но в глазах её сияло счастье.
Мужчина протянул свою ладонь, и она несмело шагнула в его крепкие объятия. Очередь взорвалась аплодисментами, наблюдая страстный поцелуй…»
Алиса раздражённо стукнула по кнопке ноутбука, и экран погас.
– Кто же снимает такой ширпотреб? – Чанки приподнял свою смешную мордочку и с интересом уставился на хозяйку. – Нет, ну ты видел? Морочили мозг два часа и решили всё за три секунды самым дешёвым способом! Люблю, прощу, не отпущу… Дилетанты…
Девушка откинулась на подушки и раздражённо выдохнула. Хотелось на ручки и поплакать, но ручки уплыли покорять Францию, предварительно обваляв её в знатной порции «правды», а плакать она не умела. Совсем. Может, и умела когда-то, но уже не помнила этого благословенного времени.
Для папы она всегда была маленькой принцессой, однако его было так мало в её жизни. Постоянные командировки, совещания, встречи. Алиса очень любила папу, а он любил её, но делал это так, как умел: новые платья, игрушки, поездки в зоопарк и на аттракционы с няней. Материальные ценности заменяли беседы по душам, игры и чтение сказок. На них попросту не было времени, а когда оно появлялось, папа неизменно был настолько уставшим, что Алиса старалась лишний раз не тревожить его. А мама… Мама, наверное, тоже её любила, но ещё больше несостоявшаяся балерина любила в ней свою мечту, хрупкую мастерицу танца. И она делала всё, чтобы Алиса не выпрыгивала из этой роли надолго.
Балет пришёл в жизнь девушки слишком рано. На фото, где ей только исполнилось два года, она уже стояла в крошечной пачке и сандаликах, напоминающих пуанты. В три её отвели в малышковую студию танца, затем в детскую школу балета… И к десяти годам Алиса уже не понимала другой жизни. Её мечты и цели были связаны с балетом. Что такое выходные, она практически не знала. Друзья? Зачем, ведь есть коллектив. Да, в нём не просто, но зато можно вместе обсуждать новые танцевальные фигуры и делить одну маленькую шоколадку на десятерых, пока педагоги не видят.
Когда девочке исполнилось четырнадцать, её, как одну из самых одарённых учениц, стали готовить к поступлению в культовый ансамбль Чехии. И она горела этой целью, грезила ей и работала до седьмого пота, превозмогая боль и усталость.
«Ты лучшая, не забывай об этом», «За твоими плечами жизнь в танце – кому, как не тебе», «Не будь, как эти слабовольные куклы. Сегодня съешь, а завтра будешь жалеть», «Плакать – не выход. На выступлении ты будешь опухшая, и тебя задвинут в последние ряды», «Соберись, Алисия. Иначе для чего всё это?» И ещё множество других замечательных фраз любимой мамы, сопровождавших её в период подготовки к прослушиванию.
Алиса поступила, пройдя в финал уже после первого тура. Стала лучшей и… разучилась чувствовать. Сострадание? С чего бы, они тут все в одной лодке. Не заинтересовала – значит, недоработала. Слёзы? Ну только если пять минут, не больше. Надо следить за лицом. Любовь? К танцу – да, в остальном достаточно практичного подхода и влечения. Родителей Алиса навещала раз в год, на Рождество. Дарила подарки, желала счастья и поднимала стакан минеральной воды за семью, чтобы на утро вернуться в город, к своей привычной независимой жизни.
Порой, в моменты особого эмоционального перенапряжения Алиса завидовала девушкам, которые рыдали в три ручья, меняли причёску или закупались мороженым, снимая стресс. Но годы дисциплины и строгий материнский голос внутри её головы делали своё дело – она шла в класс и отрабатывала самые сложные танцевальные фигуры и связки до тех пор, пока практически не падала от усталости.
В этот раз что-то пошло не так. Стройная схема пошатнулась, валет не устоял и, судя по всему, начал утягивать за собой весь карточный домик. Вот и сейчас, вместо того чтобы прийти к Зельде и арендовать зал, Алиса сидела с тазиком салата и смотрела дешёвую американскую мелодраму, утешая себя тем, что это тазик салата, а не мороженого, а овощи полезны для фигуры. Да, не такое количество, без заправки и не на ночь, но всё же.
Отложив ноутбук, она уставилась в пустоту. Чанки снова улёгся под руку, и она задумчиво почесала его морщинистую макушку.
– Что мы имеем в сухом остатке? Унылый конкурс в унылом коллективе с унылым руководителем – раз, – девушка стала загибать пальчики. – Разрушенную личную жизнь, а также бизнес-план «Счастливая успешная семья» – два. Ненависть ко всему человечеству, без разделения на гендер, и не самый оптимистичный настрой на будущее – три. Страшно просыпаться в новый день…
Но просыпаться было надо. Причём рано, если она хотела успеть застать своё любимое время суток, когда в танцевальном классе не было ни души, а зарождавшееся солнце дарило робкие лучи лёгким занавескам, развевающимся от небольшого сквозняка. Только она, утро и гулко звучащая музыка, пускающая по венам животворящий танец…
Улыбнувшись этой картинке в голове, Алиса на секунду отбросила дурные мысли и, убрав еду, уютно устроилась под пуховым одеялом. Завтра будет новый день, новая маленькая жизнь, и она, как всегда, будет идти по ней красиво. По-другому не умеет.
Глава 3
Утро наступило в четыре часа, ознаменовавшись такой резью в животе, что Алиса готова была лезть на стены в прямом и переносном смысле. Она выпила гору болеутоляющих, держала на животе грелку, однако до шести утра уснуть так и не смогла. Лишь ворочалась в постели и проклинала свою слабость на пару с несостоявшимся женихом.
Под утро ей всё-таки удалось забыться коротким тревожным сном. И как итог, в студию девушка приехала за минуту до начала репетиции, измождённая и невероятно злая.
Быстро переодевшись в трико, она фурией влетела в зал и встала у станка. Коллектив встретил её изумлённым молчанием, а пани Дворжак – подозрительным прищуром. Минута гнетущей тишины стоила Алисе невероятной силы воли, но она упорно смотрела в стену над зеркалами, изображая немое изваяние. Объяснения? Не дождутся. Пусть хоть лопнут от любопытства все разом.
– Начинаем, – пани Дворжак перестала буравить девушку взглядом и легонько шлёпнула указкой по ладони. – Плие!1
Затем были: батман тандю2 и батман тандю жете3, а после бесчисленное количество ронд де жамб пар тер4. Недосып и боль сделали своё чёрное дело. Пот лился градом. Стекая по шее, в ложбинку на груди, он посылал по телу импульс, щекотал и отвлекал от простейшей разминки. Когда дело дошло до прыжков, Алиса чувствовала себя неповоротливым дирижаблем под прицелом испытующего взгляда хореографа.
– Алисия! – голос балетмейстера прогремел прямо над ухом.
Девушка остановилась и вопросительно посмотрела на пани Дворжак.
– Кабриоль5. Продемонстрируй, будь так любезна. Перед этим серию малых и больших жете6.
Вот же ведьма… Она ведь заметила! Видела, что состояние оставляет желать лучшего, и специально попросила продемонстрировать достаточно сложный прыжок. Алиса готова была убивать, но послушно встала в стойку. Вдох. Руки красиво взметнулись вверх. Прыжок, снова прыжок и правая нога, поднятая на взлёте назад, стала продолжением стройного тела. Однако, внезапный приступ боли заставил девушку сделать неловкое движение и с грохотом приземлиться на колени. Да, так разбивается гордость. Не поднимая головы, Алиса медленно встала и постаралась выровнять дыхание.
– Как интересно, панна Гесс… Как интересно, – женщина злорадно хмыкнула и сделала небольшой круг почёта вокруг девушки. – Что же с вами такое приключилось вчера, что сегодня заставляет вас так искренне страдать на классической разминке? И это мы ещё не переходили к отработке новых деталей танца.
Алиса медленно подняла голову.
– Прошу прощения. Мне нездоровится.
– И что тебя беспокоит? – не унималась женщина.
– Желудок, – Алиса понимала, к чему клонит старая карга.
Вынуждает сознаться в срыве диеты. Ну что ж, врать девушка никогда не умела, да и смысл? Никто не застрахован от ошибки. Выводы она сделала, больше этот фокус не повторит.
– Вчера я была неосмотрительна и позволила себе поздний ужин…
– И это говорит солистка величайшего ансамбля! – пани Дворжак картинно воздела руки к небу.
– Я понимаю…
– Нет! Ты не понимаешь! Слишком много о себе возомнила, девочка! Кто ты без этих стен?!
Девушка скрипнула зубами. Её терпение медленно, но верно таяло, словно весенний снежок на солнце, а художественный руководитель продолжала распинаться, обесценивая всё то, чего Алиса много лет добивалась потом и кровью.
– Ты настолько непомерного о себе мнения, что позволила отступление от диеты в разгар сложнейших тренировок?! – кричала пани. – Да как ты посмела?! И это после того, как я фактически поставила тебя во главу нашего выступления! Ты думаешь, раз удалось поймать на удочку богатенького дурачка, то тебе всё сойдёт с рук? Думаешь, я оставлю лицом нашего коллектива отёкшую неповоротливую куклу с завышенным…
– Хватит, пани! – голос дрожал от натянутых нервов, усталость, боль и злость заливали глаза кровавой пеленой, и девушку уже было не остановить. – Я столько лет тружусь на благо нашего коллектива, хотя меня звали в Национальный театр и в студии, названия которых гремят по всему миру! Я тяну на себе весь этот балласт, а вы чихвостите меня за один единственный промах?! Кто ещё говорит о непомерном самомнении? Посмотрите на себя!
– Алисия, остановись, пока не поздно…
– Не я это начала, пани Дворжак. Посмотрите справедливости в лицо, с чем коллектив собрался выступать на конкурсе? Старая добрая классика? Нет. Из наших постановок давно ушла душа и характер, но вы же дальше своего носа ничего не видите! Мир поменялся, танцы поменялись, и ваша слава померкла! Вы латаете дыры в тусклом старье тем, что меняете местами позиции и связки! Вам чужда страсть и новизна, поэтому я вас и раздражаю! Не бойтесь это признать, вам станет легче!
– Алисия! – женщина явно не ожидала такого отпора.
– Что «Алисия»? – усмехнулась девушка. – Вы же специально сейчас дали серию прыжков! И специально вызвали меня! Но мне плевать! Я улыбнусь и пойду дальше, потому что для меня любой промах – это урок. Любая стена – трамплин, но вам этого не понять.
Она замолчала, тяжело дыша.
– Я отстраняю тебя от занятий на неделю! – отчеканила балетмейстер ледяным тоном. – Можешь даже на порог не появляться. А потом ты с тройной силой будешь отрабатывать программу.
– Нет… – едва слышно произнесла Алиса.
– Нет? – женщина опешила.
– Я уйду, но не на неделю, – девушка прямо посмотрела пани Дворжак в глаза. – Я уйду насовсем. И без вас буду участвовать в конкурсе. Уверена, что с блеском.
– Это смешно!
– Не смею вам мешать, смейтесь, – парировала Алиса. – Но не забывайте знаменитую поговорку: «Смеётся тот, кто смеётся последним».
– Алисия, ты переходишь всякие границы! – взвилась женщина. – Покинь класс! Когда через неделю ты решишь вернуться, не думай, что придёшь на те же позиции!
– Ну что вы, как можно! – девушка усмехнулась. – Желаю вам найти достойную солистку среди этих марионеток, которые и слово пикнуть боятся, не то, что проявить себя. Всего хорошего!
Алиса подхватила полотенце и вылетела из класса в пустой коридор. Гнев и обида комом подступили к горлу, в груди клокотало. Вся её многолетняя выдержка разлетелась в щепки, раскалывая мир на до и после. Мозг, за столько лет привыкший дисциплинированно подчиняться и терпеть критику, било мелкими камушками сомнений и страхов, но в душе она знала, что была права, несомненно, права. Пани Дворжак стала презирать её, как только в Алисе проявились лидерские качества, и ставила её в солистки только потому, что знала – с ней успех будет гарантирован. Но в рабочие будни девушке постоянно прилетало за любую осечку. Словно худрук так и ждала, когда же Алиса совершит промах. Её сегодняшний разнос не был первым, но нажал на все болевые точки разом и сорвал маску холодного безразличия. Назад пути нет. Пусть теперь сама выкручивается с конкурсом, хлебнёт, как следует, и со стороны посмотрит, как награждают победителей.
Алиса завернула за угол и плюхнулась на подоконник. Глубокий вдох. Задержка на четыре….
– Ну ты даёшь, – со спины раздался тихий голос, гулко ударяясь о стены коридора.
– Эрика? – Алиса мрачно взглянула на девушку и снова уставилась перед собой. – Позлорадствовать пришла? Приступай, мне не жалко.
– Может, напьёмся? – предложила Эрика, садясь рядом.
– Внезапно… – усмехнулась Алиса.
– Ты слишком серьёзно относишься к жизни. Танцы – это ещё не всё, – ответила ей девушка.
– Танцы – моя жизнь, – прошептала Алиса, упрямо уставившись в пол.
– Значит, ты ещё не начинала жить, – хмыкнула Эрика. – И раз уж ты напрочь растоптала репутацию холодной сучки, может, начнёшь? Классная музыка, толпа молодёжи и никаких рамок и запретов.
Алиса молчала, а в голове крутились шестерёнки. Она так устала и так ненавидела всё происходящее, что, наверное, хуже уже не будет… Что бы она ни сделала.
– Возможно, ты права… – грустно улыбнулась девушка. – Кажется, дно я пробила… Посмотрим, что там под ним.
Глава 4
Кто сказал, что хуже уже не будет, тот ничего не знает о балеринах, первый раз посетивших ночной клуб.
Алиса с трудом открыла один глаз, но луч солнца больно резанул по векам, заставив резко зажмуриться. В голове барабанила механическая обезьянка. Кажется, она же накидала в рот старых банановых шкурок, иначе откуда это противное ощущение? Кому-то пора было составлять свой чек-лист под названием «Никогда». Первый пункт: никогда не идти на поводу у сомнительных коллег по цеху с их великолепными идеями начать новую жизнь. Второй пункт: никогда не пить сомнительные напитки с сомнительными коллегами по цеху и ещё какими-то парнями… Какими-то парнями… Бо-о-оже… надо бы, ради приличия, вспомнить прошедшую ночь.
