Жизненные истории

Анна Шайдурова

Жизненные истории

Волшебная ёлка

Вьюга не умолкала уже третий час. Коченея от холода, Карина безучастно смотрела на кружащиеся в воздухе снежинки. На часах было без четверти одиннадцать. Кто бы мог подумать, что этот Новый год она встретит в одиночестве, в тёмном лесу под ёлкой. Совершенно некстати вспомнилась сказка «Морозко», но там всё закончилось хорошо, а вот в реальности…

За прошедший час Карина уже сотни раз пожалела, что согласилась поехать встречать Новый год вместе с друзьями в санаторий «Горячий ручей».

«Там будет очень весело и интересно, вот увидишь!» – наперебой уговаривали её друзья. И, подумав, Карина согласилась.

Конечно, всё могло бы действительно оказаться весело. В санатории готовили хорошую новогоднюю программу, фейерверки, песни у костра. И именно сейчас Карина могла бы сидеть у костра с бокалом шампанского в шумной, большой компании и ожидать, когда пробьют куранты, если бы… за четыре часа до Нового года ей не пришло в голову прогуляться по заснеженному лесу.

И надо же было такому случиться, что Карина, которая обычно хорошо ориентировалась даже в незнакомых местностях, на этот раз заблудилась «в трёх соснах». А тут ещё как назло закружила вьюга и девушка, поняв, что все её попытки найти дорогу к санаторию бесполезны, скинула с плеч свой рюкзак и, усевшись на него возле пышной ёлки, предалась грустным мыслям.

А время неумолимо шло вперёд.

«Нет, нужно же что-то делать! Как-то дать о себе знать… Эх, если бы я ещё не забыла телефон на тумбочке…» – подумала Карина.

Услышав позади скрип снега, девушка поначалу даже не обратила на него внимания, настолько она устала и потеряла всякую надежду найти дорогу к санаторию. Карина была уверена, помощи ждать неоткуда. Все отдыхающие сейчас в санатории.

Между тем скрип снега становился всё громче. С надеждой Карина посмотрела вперёд, однако идущий вдалеке силуэт был едва различим, настолько сильной была вьюга.

Наконец, путешественник приблизился к ели. Это был высокий мужчина в светлом, спортивном костюме и с рюкзаком за плечами.

– Скажите, вы из санатория? – спросила Карина.

– Да, – улыбнулся мужчина, внимательно посмотрев на девушку своими ярко-зелёными глазами. – только я, как и вы, заблудился, вот уже пол часа брожу тут, не могу выбраться.

– А я и того больше. – грустно сказала Карина. – Скоро уже Новый год наступит, а мы тут…

– Не переживайте вы так, выберемся, сейчас вьюга закончится и легче будет найти дорогу.

Появление незнакомца заметно взбодрило Карину. Всё-таки быть в компании гораздо приятнее, чем в одиночестве.

Тем более, что новый знакомый оказался весьма интересным собеседником. В ходе разговора выяснилось, что у них очень много общего, начиная от увлечения фотографией и заканчивая любовью к острой пище.

– Знаешь, мне почему-то кажется, что эта ёлка волшебная. Заколдованная она какая-то. – сказал Артём (так звали мужчину), улыбнувшись.

– Почему ты так думаешь? – спросила Карина.

– Думаю, она нас специально сюда заманила, чтобы мы с тобой познакомились. – ответил Артём и в его глазах зажглись весёлые искорки.

«А у него очень красивые глаза, и сам он совершенно необычный. С ним так легко и спокойно». – подумала Карина, а вслух сказала:

– Не буду спорить, пусть эта ель действительно будет волшебной, тем более, что Новый год, судя по всему, нам придётся встречать под ней. Вьюга всё никак не утихнет…

– Да мы уже и не успеем добраться до санатория. До Нового года осталось пять минут. – сказал Артём, взглянув на часы.

Внезапно вьюга прекратилась. Взглянув на заснеженный лес и зелёную ель, которая загадочно блестела, осыпанная белым снегом, Карина подумала, что лучшего места и не найти для встречи Нового года.

Стрелка на часах коснулась цифры двенадцать. В тёмное небо взлетела тысяча маленьких, блестящих точек.

– С Новым годом! – сказал Артём.                                                – С новым счастьем! – ответила ему Карина.

Взявшись за руки, они пошли в сторону санатория.

На душе у обоих было легко и спокойно. Пройдя несколько шагов, они обернулись и взглянули на зелёную красавицу в блестящем одеянии, которая крепко спала, довольная тем, что совершила новогоднее чудо – помогла встретиться двум половинкам и обрести своё долгожданное счастье.

Морская ванна

Каждый вечер Никанор Степанович подолгу принимал ванну.

Никанор Степанович, пенсионер, низенького роста, всю жизнь проработал инженером, а на пенсии вдруг начал писать картины. Для себя, потому что особого таланта к живописи у него не было. Так он считал, не зная, что думают другие, потому что картины свои никому не показывал.

Жизнь Никанора Степановича была довольно скучной, ничего особенного в ней не происходило. Женился он рано, развёлся, когда его сыновья были уже взрослыми, и с этого времени жил один, дети о нём практически забыли.

И работа в прошлом была у него так себе, отнимала много времени, а потому лишь на пенсии, когда появилось, наконец, время, он понял, что хочет рисовать. Его руки в один из серых октябрьских дней словно сами потянулись к кисти. Он стал рисовать свою мечту – море. Однако море он видел только в кино и на фотографиях, поэтому картины получались «мёртвыми». А море – оно ведь живое. И так хотелось Никанору нарисовать живое море. Так хотелось.

Он знал: увидь он море хоть раз, хоть одним глазком, хоть на одну секунду вживую, не на картинке, удалось бы ему передать эту красоту на холсте, а так…

Но как попасть на море? Если уж в то время, когда он работал, не получилось скопить денег на поездку, то уж теперь, в старости, и говорить нечего.

Поэтому Никанор заменял море долгими приёмами ванны. Он любил воду, очень любил.

И часто, принимая ванну, он представлял, что это не ванна, а море. Он закрывал глаза и ощущал мягкую воду. И казалось Никанору тогда, будто он лежит не в ванной, а на морских волнах. И волны эти нежно качают его и тихо-тихо шепчут: «Мы любим тебя. И любим также сильно, как и ты нас. А может, даже и сильнее…».

И чем больше он принимал ванну, тем больше ему казалось, что он на самом деле плывёт в море, а не в ванной.

И вот в один из дней, как обычно, лёжа в воде, Никанор почувствовал нечто особенное. Его глаза были закрыты. Ему не казалось, он не представлял, он чувствовал… чувствовал море. С закрытыми глазами он чувствовал, как море покачивает его на своих волнах.

И боялся Никанор разрушить это счастье, но всё же открыл глаза.

А перед ним – море!

Он увидел море.

Он увидел вокруг себя не ванну, а настоящее море. Он видел морские волны вокруг себя, а на дне – песок и ракушки! Ракушки!

Сердце Никанора забилось очень сильно. Он вновь закрыл глаза, чтоб полностью отдаться во власть моря. И так лежал он с закрытыми глазами на волнах моря, что нежно качали его, и слушал их шёпот.

А когда вышел Никанор из моря и взглянул на ванну, то снова увидел обычную ванну, и не было на дне её никаких ракушек.

И всё же он видел. Он видел сегодня эту магию моря.

И он был счастлив.

А потому, придя в комнату, он тут же взялся за кисть и написал в этот день потрясающую картину – такие у него раньше не получались.

«Вот оно море, настоящее… Я его увидел». – шептал Никанор, задыхаясь от волнения.

А ночью ему первый раз приснилось море. Настоящее.

И проснулся Никанор со слезами на глазах и побежал в морскую ванну....

Целую неделю Никанор был счастлив. Теперь он каждый день видел море. Теперь он мог его видеть. Нужно было только прийти в ванну, лечь с закрытыми глазами, почувствовать море и…, открыв глаза, увидеть его. А потом можно было вновь закрыть глаза и лежать так, чувствуя, что море вокруг тебя, чувствуя, как море качает тебя на своих волнах, чувствуя, как ты плывёшь, плывёшь…

Целую неделю он чувствовал море, видел море, плавал в море, а после писал картины.

Нет, Никанор не сошёл с ума.

Разумом он понимал, что никакого моря в его ванной не образовалось, это просто его фантазия так разыгралась. Его ванна такая же, как и всегда, совершенно обычная, и всё вокруг иллюзия, галлюцинация, но эта галлюцинация помогает ему создавать картины.

С тех пор как он начал видеть эту галлюцинацию, он стал счастливым.

С тех пор как он начал чувствовать и видеть море, он стал счастливым.

Но… злому року было угодно вмешаться в это счастье.

Однажды раздался звонок в дверь, который разрушил всё.

Никанор как раз только что поплавал в море. Услышав звонок, он подошёл к двери. Открыл дверь. И встретился взглядом с разъярённой молодой женщиной.

– Послушайте, я всё понимаю, я уважаю ваш возраст, но… я больше не могу это терпеть! – сказала она, сердито глядя на Никанора. – Вы уже целую неделю меня заливаете!

– Простите, что я делаю?

– Вы меня заливаете! Я живу под вами, этажом ниже.

– Я… я… простите, я больше не буду… – сказал Никанор.

– Вы уж постарайтесь, пожалуйста. – сказала женщина и ушла.

Никанор решил сдержать своё обещание. И сдерживал его… целых два дня.

А потом его ноги сами понесли его в ванну, а руки сами открыли кран…

История повторилась.

Он снова чувствовал море.

Он снова видел море.

Он снова плавал в море.

А после он снова нарисовал море.

А вечером… снова пришла соседка.

– Вы же обещали мне, что исправите проблему! – с возмущением сказала она. – Неужели так сложно…

– Простите, я не сдержался… Я не смог противиться зову моря…

– Зову… чего?!

– Понимаете, в моей ванной море, я плаваю там, а потом пишу картины…

– Какой-то сумасшедший старик. – тихо сказала соседка, но Никанор всё же услышал.

Однако он не обиделся.

Счастливые не обижаются.

А соседка продолжила, обращаясь к Никанору:

– Я не знаю, что там с вашей головой, но мне всё-таки хотелось бы ещё раз вас попросить – прекратите нас заливать, иначе придётся разговаривать по-другому.

– Хорошо, мадам. – грустно сказал Никанор.

Мадам фыркнула и ушла.

На следующий день Никанор зашёл в ванную комнату, постоял пару минут, шепнул: «Спасибо за счастливые дни, Море», – и вышел.

В этот день он смотрел телевизор и не писал картин.

Но ванна теперь была для него наркотиком. Через два дня он снова не выдержал, сорвался…

И вечером Никанор уже ждал визита и, когда она подошла к двери, он раскрыл её, прежде чем она успела нажать на звонок.

Он протянул ей конверт.

– Возьмите мою пенсию. Это плата за то, что я вас заливаю.

– Вы издеваетесь?! – спросила она.

– Нет… как я могу, я всего лишь несчастный, одинокий старик, который ни разу не был на море и оттого любит принимать ванну, потому что она представляется ему морем… Потому что… Простите, мадам, вам это не интересно. Простите меня и возьмите деньги…

Мадам фыркнула и, не взяв денег, ушла.

– Я не буду больше вас заливать! – крикнул ей вслед Никанор.

Следующие два дня всё было спокойно. Никанор не принимал в эти дни ванну. А на третий день утром, когда он лежал в постели, несчастный и бледный, раздался звонок в дверь.

«Что же вы, мадам, я ведь вас больше не заливаю…» – подумал Никанор, поднимаясь с постели.

Однако это была не мадам. Это был мальчик.

– Вам письмо. – сказал он, подавая конверт.

На конверте был номер его квартиры, и больше ничего. Ни обратного адреса, ни имени отправителя. Дома Никанор осторожно раскрыл конверт и увидел записку и билет. Билет на море.

В записке было написано мелким, красивым почерком: «Примите этот билет и отправляйтесь на море. Я его дарю вам, чтобы вы больше не заливали квартиру моей сестры. Сама я была здесь лишь в гостях и уезжаю сегодня утром домой, в другой город.

Письмо вам передаст ученик моей сестры, она ничего не знает об этом письме, так что не вздумайте ей его возвращать!

Езжайте на море и не стоит благодарности. Вообще я редко кому помогаю, но вам почему-то захотела помочь.

Счастливого пути!»

Прочитав письмо, Никанор аккуратно сложил его в конверт и вытер слёзы.

На билете было его имя, его паспортные данные. Откуда она всё узнала – загадка.

«Она не человек, она – фея». – подумал Никанор.

А уже на следующий день он летел на море.

В сумке у него лежал паспорт, билет, белые листы, краски и пустая бутылка.

***

Это была самая счастливая неделя в жизни Никанора. Он увидел море. И теперь это уже была не галлюцинация.

А доказательство тому – бутылка, в которую он набрал немного морской воды.

Вернувшись домой, Никанор поставил бутылку с водой на полочку в ванной и, полюбовавшись на своё сокровище, тихонько вышел, прикрыв дверь.

Затем Никанор достал картины, написанные в поездке. Две из них, особенно красивые, он повесил на стену.

И лишь после этого Никанор позволил себе прилечь на диван и отдохнуть после поездки.

Никанор быстро уснул.

И во сне он услышал плеск моря. А потом во сне он пошёл в ванну, где слушал море в бутылке. А может и не во сне, а наяву. Кто теперь разберёт, как всё там было.

Да и нужно ли в этом разбираться. Думаю, нет. Важно лишь то, что мечта – исполнилась!

И часто по вечерам, счастливо улыбаясь, он шептал: «Спасибо, мадам».

Он так и не узнал её имени. Но ему очень хотелось её отблагодарить.

А потому недели через три он написал её портрет и назвал его коротко: «Фея».

Этот портрет получился прекрасным и Никанор попросил своего старого знакомого, владельца музея, взять картину на выставку.

Картина была включена в выставку неизвестных художников.

Целую неделю в музей приходили люди и смотрели на картины, среди которых была и «Фея».

«Она красивая». – говорили люди, глядя на картину.

Все думали, что художник назвал эту девушку Феей именно за её красоту.

И только мы знаем, что своё имя она получила совсем по другой причине.

Крылья бабочки

Анжела была хрупкой девочкой 10-ти лет с ясными, серыми глазами, смотрящими на этот мир не по-детски, серьёзно, бледным лицом, на котором так редко появлялась улыбка.

Анжела росла слабым ребёнком. Она часто болела. Её мало что радовало. Но была одна вещь, благодаря которой на её лице появлялась та редкая, слабая улыбка, а взгляд загорался ярким светом.

Анжела очень любила балет. Любила смотреть и сама мечтала стать балериной.

Но в балетную школу её не приняли. Комиссия определила, что она «внешне не сценична».

Не то шея у неё не подходящая, не то руки слишком короткие. Анжела уже и не помнила, что именно не устроило тех серьёзных, взрослых людей.

Она выбежала из кабинета, где проходил смотр, в слезах.

Это было три года назад…

А в последнее время девочка стала болеть всё чаще.

У неё диагностировали бронхиальную астму.

Анжела часто думала, что вот она однажды задохнётся и умрёт. Приступы становились всё чаще и всё сильнее. Лекарства помогали, но ненадолго облегчали состояние девочки.

Но она ещё не знала, что худшее впереди.

…Четырнадцатого июля не стало мамы. Её сбила машина. Отец с горя начал пить. Об Анжеле он, казалось, забыл. Девочка осталась предоставлена сама себе.

Анжела часто убегала в заброшенный дом, что располагался по соседству, и танцевала там, представляя себя в пуантах и красивом наряде балерины.

Её не приняли в балетную школу, но никто не может ей запретить танцевать. Танцевать так, как она этого хочет, так как она это чувствует.

…Помимо балета была у Анжелы ещё одна страсть – она любила, нет, просто боготворила бабочек. Ни одно создание в этом мире не казалось ей прелестней, чем милые её сердцу бабочки. Такие нежные, невесомые, трепетные.

Они летали, летали так легко… Озаряли мир своей красотой, радовали взгляд… Вся жизнь их была – парение.

О, чудные бабочки! Как хотелось Анжеле хоть на миг также оторваться от земли, почувствовать себя невесомой бабочкой!

Балерины они ведь чем-то схожи с бабочками. Такие же невесомые… Так изящно они танцуют. Нет танца, вызывающего больший трепет и восторг, чем балет.

На первый взгляд, парит балерина в воздухе как бабочка. Но какой адский труд скрыт за этим лёгким парением!

Анжела ежедневно разучивала партии балета. Ей не нужен был учитель. Она смотрела выступления и мастер-классы балерин в интернете, запоминала их движения и повторяла за ними…

Иногда в школе на перемене она забывалась и непроизвольно начинала танцевать. Останавливалась только от окрика, который непременно раздавался:

– Смотрите, эта дурочка танцует! Вот умора!

Одноклассники её не любили. Тихая, задумчивая Анжела казалась им странной, чужой, не понятной им.

Но Анжелу это мало тревожило.

Её больше пугало состояние отца.

Он с каждым днём всё глубже уходил в запой.

Она смотрела на это и ничего не могла сделать. От боли и бессилия она часто плакала в подушку по ночам.

И часто после этого её посещали приступы астмы.

***

А потом наступил такой момент, что отец окончательно спился и Анжелу определили в детский дом.

Строгая дама в очках привела её в комнату, где жили ещё три девочки, Анжелины ровесницы, и велела ей «обживаться».

…Потянулись длинные, томительные дни жизни в приюте.

Анжела и здесь не нашла себе друзей.

Дети восприняли её враждебно. И здесь она была чужой и непонятной им.

Тихая, сама себе на уме, скромная девочка. Ну, кто таких любит?

Будучи уже наученной горьким опытом, Анжела уходила в дальний уголок и танцевала там, пока никто не видит. Анжела ни дня не бросала занятий, она читала книги о балете, смотрела передачи… Позже она поняла, что ей не нужно прятаться, чтобы заняться любимым делом, ведь есть ночь, когда все спят. Вот когда она может, не боясь быть замеченной, танцевать. С этого момента она стала лишать себя любого отдыха и вместо того чтобы высыпаться, выскальзывала тенью ночью из комнаты и шла танцевать.

И чем больше она посвящала времени танцам, тем счастливее себя ощущала…

Но однажды Анжела себя выдала. Этой ночью Анжела по обыкновению пришла в свой привычный танцевальный уголок и принялась разучивать новые па. Как всегда Анжела забыла о времени, всё перестало существовать кроме танца… И вдруг она услышала громкий, девичий голос:

– А ты классно танцуешь.

Анжела вздрогнула.

Она остановилась и увидела, что в нескольких шагах от неё стоит какая-то невысокая, худенькая девочка с двумя косичками.

– Да не пугайся ты. Мне просто тоже не спится. – сказала девочка. – Ты из какой комнаты?

…Девочку звали Марта и они с ней подружились. Марта, не уставая, хвалила танцы Анжелы.

Эта единственная подруга в приюте стала для Анжелы настоящим счастьем.

Впервые в жизни кто-то захотел с ней дружить. Марту дети в их приюте тоже не любили. И Анжела тоже стала для неё спасительной ниточкой. И теперь подруг не пугало отношение к ним других детей.

***

Время идёт быстро. Незаметно с того момента, как девочки познакомились, прошло три месяца. За это время они стали очень близкими подругами.

Марта, как и прежде, восхищалась талантом Анжелы всякий раз, как наблюдала её танцы. Она беспрестанно твердила, что Анжела станет известной танцовщицей.

А в том, что так и будет, Марта была уверена на все сто процентов.

В детстве ведь кажется, что все наши мечты обязательно исполнятся.

И может быть так и случилось, окажись у Анжелы немного больше времени…

Но наступил день, а точнее ночь, когда Анжела почувствовала себя хуже, чем обычно. Астма, не тревожившая последнее время, внезапно атаковала с новой силой. Приступ застал девочку прямо во время танца.

Анжеле следовало позвать на помощь, но она не хотела прерывать танца. Ещё одно па и ещё… и ещё одно… Внезапно она увидела, как на стене появились яркие, разноцветные бабочки и заплясали вместе с ней.

«Как же красиво…» – восхитилась Анжела.

И будто новые силы появились у неё, ведь теперь она танцевала среди летящих бабочек. Конечно, это были не настоящие бабочки, а всего лишь тени…

Но Анжела уже этого не понимала… Ей казалось, что вокруг неё живые бабочки…

И тут в голове её возник вопрос, откуда эти бабочки появились?

Анжела огляделась по сторонам.

Сделала вдох, но не смогла вдохнуть, острая боль сковала горло. Мгновение и темнота…

***

Анжела открыла глаза. Бабочки были на месте и даже стали ещё ярче, больше и красивее. Девочка бодро вскочила и на цыпочках направилась к ним. Движения её вдруг стали как никогда грациозны и легки.

Она танцевала. Ох, как она танцевала! Небывалое доселе счастье охватило её маленькую душу… Она танцевала, а тенью её была бабочка.

…Наутро работники приюта нашли Анжелу без сознания на полу. Ноги её были неестественно вывернуты. Она уже не дышала.

Старая фотография

– Любовь… что это, в сущности? Привязанность? Пока видишь человека, любишь, а потом, с глаз долой из сердца вон… – с лёгкой грустью сказала Глория.

Молодая медсестра, 22 лет, задумчиво смотрела на закипающий чайник.

Впереди была длинная, ночная смена, множество обходов и капризные пациенты. Всё как всегда.

– Не могу говорить за себя, но я знаю одну историю, которая даёт надежду всем, что есть она, такая любовь, особенная. – сказала её напарница, Лиз.

– Да? И что за история? – нарочито равнодушно, стараясь не показать любопытство, спросила Глория.

– Я тогда только устроилась на работу в нашу больницу и был у меня один пациент…

Чайник со свистом закипел и Лиз потянулась за кружками в шкаф.

– …пожилой мужчина, с белыми уже волосами, но удивительно ясным взглядом голубых глаз. Звали его Мэт. – Лиз тяжело вздохнула. – Вот всё как вчера было! – сказала она и продолжила свой рассказ. – Это случилось два года назад. Этот мужчина стал одним из первых моих пациентов, но запомнился он мне не поэтому.

Очень общительный, весёлый человек, он не падал духом, не смотря на тяжёлую болезнь.

Однажды я поправляла ему подушку и случайно оттуда выпала фотография.

Это была чёрно-белая фотография, очень старая, стёршаяся в местах от времени, с оборванными краями, слегка помятая.

Я подняла её с пола и увидела на снимке молодого мужчину и девушку в летнем платье. У мужчины были чёрные волосы, а у девушки светлые и кудрявые.

Я узнала мужчину на снимке по глазам. Это был мой пациент.

– Я и моя жена 30 лет назад. – сказал он, принимая из моих рук фотокарточку.

– Очень красивая. – сказала я.

– Да… Жаль, уже давно мертва.

– Что с ней случилось? – спросила я.

– Большая трагедия. – произнёс он.

Я видела, что ему хочется выговориться и присела на край кровати.

– Понимаете, Лиз… любовь бывает сложно отличить истинная она или ложная. Но поверьте, как только вы её встретите, а потом потеряете, вы сразу всё поймёте.

Мне повезло. Я встретил её и сразу понял, это она. Кристина и я, мы познакомились в студенческом, волонтёрском отряде. В этот вечер мы много общались и я пригласил её на свидание.

Мы стали встречаться…, а через два месяца поженились. А эта фотография – наш первый совместный снимок. И он мне особенно дорог. Это было одно из наших первых свиданий. Встретили тогда друга и он нас сфотографировал.

Потом были другие фотографии, много фотографий. Но эта, первая наша фотография, где мы вместе, всегда по-особенному грела мне сердце.

Этот снимок я всегда брал с собой в дальние поездки, когда мы надолго расставались.

Часто я любовался этим кадром в дни нашей разлуки и особенно в тяжёлые моменты жизни, которых было немало. И становилось мне на сердце сразу светлее.

Вместе с ней я прожил 12 счастливых лет, пока не случилась в нашей жизни эта беда.

Тут я почувствовала, как моё сердце тревожно сжалось. Я уже знала, что его любовь умерла, но какая смерть унесла жизнь той, что он так любил?

Ответ не заставил себя долго ждать.

– Пожар. – продолжил он свой рассказ. – Наш дом сгорел. Сгорело всё дотла. Она находилась в этот момент дома и задохнулась, не успела выбраться. А я… я был в командировке, вернулся спустя неделю и застал пепелище.

Знаете, первые дни мне казалось, что жизни больше не будет. Что я умер вместе с ней. И так действительно было.

Ничего, ничего не осталось от прошлой счастливой жизни. Я остался один. Детей у нас не было, она не могла иметь детей.

Ничего не осталось, кроме… этого снимка.

Не сразу я вспомнил про это фото. Да и не вспомнил бы, если бы оно не попалось мне на глаза.