Иллюзия контроля 2

С неприятным скрипом застоявшихся железных петель, решетка отошла с места. Распорядитель шагнул вперед, пряча самопишущее перо в нагрудный карман. Меня втолкнули в проем сразу за ним.

Мы пошли под низкими покатыми сводами – не настолько низкими, чтобы хоть кому-то из нас нужно было пригибать голову, но при этом складывалось неприятное ощущение, будто вот-вот беззащитная макушка чиркнет о каменный потолок.

Шли мы недолго. Как только по правую руку от нас обнаружилась первая же относительно пустая комната, меня засунули туда, предварительно освободив руки. Звонко щелкнул замок. Я расправила плечи, огляделась.

Казематы, конечно, не тюрьма.

Здесь до сих пор хранили арсенал немагического оружия прошлой эпохи и… непонятно что в пыльных мешках и неподписанных ящиках. Я подошла к сваленным у стены мешкам. Постучала носком сапога, чтобы убедиться, что в мешках что-то твердо-сыпучее, вроде зерна. Но кто, скажите на милость, хранит зерно в сырых подвалах и мешках? Разве что местных мышей подкармливать. Я опустилась на одно колено. Потыкала мешковину пальцем с неровно обломанным ногтем. Все же не зерно. Запах у содержимого был кисловатый, неприятный, незнакомый. Поразмыслив, решила держаться от мешков подальше, хотя они явно куда лучше подходили в качестве сиденья, чем холодный земляной пол, заваленный мусором и кусками штукатурки, отвалившейся от стен.

Я достала из потайного кармашка на жилете малыша-светляка, подышала на него и отпустила кружиться над головой. Еще немного света давало вентиляционное окошко под самым потолком. Но все же со стеклянным светляком уютнее. Он тихонько стрекотал над ухом, превращая энергию поля в свет, и я, слушая незамысловатую монотонную песенку, понемногу успокаивала сбивчивое дыхание и колотящееся сердце.

Потопталась на месте, походила из угла в угол, насчитала ровно восемь средних по длине шагов по диагонали от стены с дверью до стены, до половины заваленной мешками. Светляк следовал за мной, да еще успевал кружиться вокруг, как влюбчивый ночной мотылек вокруг фонарика. Хотя он сам был тем фонариком, а точнее стеклянным шариком с вечной магической искоркой. А преданность его объяснялась просто: я согрела его дыханием. Сил у такой маленькой искорки хватает ненадолго, она быстро тускнеет и снижается. Вот она и вьется рядом – чтобы её вовремя подхватили и подарили еще одно дыхание.

В конце концов, мне надоело ходить кругами и гонять в голове одни и те же мысли. Расчистив подошвами сапог пятачок земли от мусора, я села, прислонившись к стене. Подтянув колени к груди, уперлась в них горячим лбом. Потускневший светляк нежно и грустно стрекотал уже на расстоянии локтя от земли. Я искоса смотрела как гаснет в нём свет. Только когда он совсем замёрз, и закалённое стекло перестало пушиться слабыми лучиками, я вытянула руку и поймала прохладный шарик, не дав ему коснуться земли. Поднесла светляка близко к лицу, чтобы полюбоваться живой искоркой внутри.

Искорка в сердцевине стеклянного шарика пульсировала подобно звездочке на ночном небе, потихоньку разгораясь, напитываясь от тепла моих замерзших ладоней. Если на неё как следует подышать, звездочка превратится в маленькое солнышко. И отдаст всё тепло, которое получила, умножив его в сотни раз.

Я бы тоже так могла… Ведь я такая же – всего-навсего магическая вещь. Первая в мире магическая вещь, которая выглядит и ведет себя точь-в-точь как живой человек. Потеряла всех, кто был дорог мне, рядом с кем можно было греться и напитываться теплом простых человеческих отношений. Осталась наедине с призраками ушедших друзей. Почему так вышло, что я представляю опасность для тех, кто мне небезразличен?

Погруженная в тяжёлые мысли, которые, точно плотные грозовые тучи, закрыли от меня весь остальной мир, я не заметила, сколько прошло времени. Очнулась от звонкого металлического звука, больно резанувшего уши после долгой мертвой тишины. Закостеневшая от долгого сидения в неудобной позе спина разогнулась с трудом. Я сменила позу и посмотрела в сторону железной двери с зарешечённым окошком. Сквозь толстые, тронутые ржавчиной прутья увидела знакомое хмурое лицо распорядителя казематов, которого опять бесцеремонно оторвали от любимого занятия.

– Эй ты, поди-ка сюда, – густым басом позвал он. Для пущей убедительности засунул ладонь через решетку и сделал привлекающий внимание жест.

Я, не торопясь, встала и отряхнула пыль с кожаных штанов. Сунула светляка в карман. Подошла к двери, в которой уже проворачивался ключ. Дверь отворилась. Рядом с распорядителем стоял другой человек.

Желтые глаза под форменной фуражкой королевского гвардейца пригвоздили меня к месту, превратили в немой соляной столб.

Я не могла понять, как так произошло, что ручной убийца князя Алишера настолько быстро проник в самое сердце Белого дворца. Я еще не успела ничего предпринять, а он уже среди личной гвардии его величества! Мне стало дурно при мысли о том, что, возможно, я уже больше ничего не смогу сделать.

– Я так и думал, что король не отдавал такого распоряжения, – доверительно обратился распорядитель к Волку, выглядевшему особенно жутко в черном форменном мундире королевской гвардии с золотыми шевронами и погонами и в белых перчатках. Это не просто волк в овечьей шкуре, это Волк, прикинувшийся благородным сторожевым псом! Мне хотелось закричать, наброситься на убийцу с кулаками, сбежать – но я низко опустила голову и вышла из камеры, подчиняясь приказу следовать за гвардейцем «и чтоб без глупостей».

– Ее место в Малой библиотеке, а не здесь. А то пришли такие с «именем короля»… Именем короля, это, между прочим, секретный объект, – продолжал ворчать на ходу ключник.

– Поменьше болтай, ты, – процедил Волк сквозь зубы.

– А что, я не прав? – горячился распорядитель. – Тут же хранятся все запасы… – он запнулся и натужно закашлялся, прочищая горло.

– Ты всем про запасы растрещал уже? – холодно осведомился Волк, замедляя шаг.

Я навострила уши, услышав намек на тайну, но была разочарована. Ничего, кроме сбивчивых извинений от распорядителя, на эту тему больше не услышала. Заверив, что он нем как рыба, бородач закрыл проход в подвальные помещения и уселся за стол, всем своим видом демонстрируя полнейшую немоту, глухоту и погруженность в важные документы учета.

От казематов я шла с тяжестью на сердце и тревогой. Я могла бы сходу перечислить сотню мест в Белом дворце, где можно без особых предосторожностей прикончить человека и не вызвать никаких подозрений. Мне оставалось только надеяться, что я все еще нужна заговорщикам живой и желательно невредимой.

– Тут мне кое-кто сказал, что принцесса хочет поговорить с тобой, краля, – оскалился в притворной улыбке Волк. – Показывай-ка дорогу на этаж Советников.

Я уперлась пятками.

«А если не покажу?»

Волк заломил мне руку так, что я привстала на цыпочки.

– Детка, не упрямься. Строить из себя героиню необязательно. Принцесса не умрет. А вот на твой счет есть сомнения.

Глава 4. Чужие письма – свои секреты

Белый дворец. Около полудня. Первый день весны.

Получить свернутой в трубочку газетой по макушке – не смертельно, если ты не муха, но неожиданно. Особенно, если предварительно просидеть несколько часов за решеткой в холодном карцере.

Когда Эсстель развернула газету и принялась с чувством зачитывать куски заметки с первой полосы, я не придумала ничего лучше, чем покаянно повесить голову и не издавать ни звука. На последней фразе Эсстель задохнулась от возмущения и, за неимением нужных слов, еще трижды ударила меня газетой по щекам. По правой, левой и снова по правой.

Я всё ещё не могла издать ни звука, поэтому стиснув зубы, терпела и не делала попыток увернуться. Только жмурилась на каждый хлопок. Создатель, просивший не отвечать ударом на удар, похвалил бы за точное следование заветам. Мне бы не помешал сейчас любой знак, что Он меня не оставил.

– Ну! Говорите же! Я хочу услышать от вас, что произошло в Академии! Вы решили скомпрометировать меня в глазах народа, вздумав напасть на магистра? Вы по глупости решили, что он при этом вас не узнает? – с угрозой спросила Эсстель, сжимая в руках измятую газету.

– Это не я напала на смотрителя, принцесса. В случившемся нет моей вины, – мой голос после долгого молчания был хриплым и неразборчивым.

Я коснулась пальцами горла в том месте, где рождается голос, словно могла потрогать его, и сморгнула самовольные слезы. Глупая радость опьянила меня.

«Хоть бы это больше никогда не повторилось!» – мысленно взмолилась я высшим силам.

«Не надейся. Если ты тень, от тебя ждут молчания и послушания», – отрезал демон.

Эсстель потерла основанием ладони покрасневшие глаза.

– Вы мне лжете. И не впервые. Мы уже обсуждали этот вопрос. Вы даете мне слово, а потом нарушаете его. У вас нет чести, и я не могу больше вам доверять… – во время своего монолога принцесса все больше распалялась и повышала голос. – Пока вы ожидали в казематах, мой отец и все советники отчитывали меня, словно девочку, а прямо сейчас я должна идти и объясняться с Магистерием, и они от меня живого места не оставят – а вы даже не соизволите попросить у меня прощения?!

Я подчеркнуто формально поклонилась – несколько театрально, но зато с уверенностью, что единственная зрительница останется довольна. Тем более, что я уже научена горьким опытом. Никогда мне не забыть тот день, когда будущая королева обратилась ко мне на «вы» лишь для того, чтобы уведомить, что мне предстоит провести какое-то время в старой оружейной из-за того, что «добрые люди» доложили о моей небольшой слабости к книгам из Академии магии.

– Принцесса! Простите меня! Я подвела вас, – у меня никак не получалось добавить в интонации нужные звенящие отчаянные нотки, но тут уж ничего не поделаешь. Воспоминания о том, как я часами сидела в карцере, потому что не могла уговорить Тень одолжить мне свой плащ, сушили горло и губы. На память о тех днях, когда я считала, что меня заперли в темноте, чтобы забыть окончательно, остались тонкие шрамы на руках и на шее. Я ногтями раздирала кожу, не сознавая, что творю.

Эсстель не стала дожидаться, пока я придумаю, как оправдаться, и ушла, с видом оскорбленного достоинства задрав подбородок. Газету она, перед тем как демонстративно повернуться ко мне спиной, оставила на столе.

Щелкнул замок. Я прислушалась и уловила низкие ноты хрипловатого голоса Волка, который сопроводил меня до кабинета принцессы и остался снаружи, поджидать, когда та выйдет.

Я встала с пола, а затем присела на краешек обитого пурпурным бархатом кресла принцессы и осторожно провела кончиками пальцев по приятной лакированной поверхности письменного стола. Из нас двоих только у неё все это было. Личный кабинет с архивом и библиотекой, собственная опочивальня и ванная, гардеробная с сотнями самых разных платьев и всё такое.

Я стиснула челюсти с такой силой, что заныли зубы. Насколько проще было бы для всех, объяви король о моем существовании публично. «Так и так, дорогие подданные, в результате неудачного магического эксперимента появилась вот эта девочка, как две капли воды похожая на мою любимую дочь. Есть желающие взять её под опеку потому что мне недосуг этим заниматься? Полно желающих? Ах, вы даже согласны взять её в жены, прямо вот так сразу? Вот и чудненько, теперь перейдем к более важным вопросам», – мой воображаемый король для правдоподобия развернул длинный свиток с более важными вопросами и медленно растворился в воздухе.

Быть постыдным секретом королевской семьи – та ещё работа. Читала как-то, что давным-давно короли держали при себе специальных неудачников и называли тех шутами. Только они постоянно стремились быть на виду, а я, наоборот, обычно скрывалась. При этом всё остальное – особое положение, постоянные идиотские истории с моим непосредственным участием и даже личные поручения, связанные с необходимостью сделать что-то нехорошее – один в один. А ещё моя работа никак не оплачивалась. В один прекрасный день я поняла, что имею право брать всё, что мне нужно. Как-никак я тоже принцесса. В каком-то смысле. Тогда я сшила себе свой первый «ночной костюм».

У высокородных было много лишних драгоценностей. А в порту всегда находились люди, которых не интересовало, кто приносит им товар.

* * *

Выйти из кабинета Эсстель после того, как хозяйка включила магическую защиту на дверях – задачка не из простых. Я могла бы сбежать из-под замка, прибегнув к помощи теневого плаща, благо, постепенно училась им пользоваться, но через магические экраны ходить не рисковала. Запасного тела у меня не было. К тому же я подозревала, что сгорать заживо – это неприятно.

Некоторое время я задумчиво разглядывала окно и даже забралась на подоконник, чтобы подергать ручку форточки. Открыла. Подставила горячие щеки холодному соленому ветру. Закрыла.

Какой смысл бежать? Вызовут. Найдут. Из-под земли достанут.

Если уж из зазеркалья вытащили, чтобы использовать для своих целей. Найди-принеси. Проберись-подслушай. Убей…

«Ты не должна убивать», – серьезно сказал демон.

Я села на подоконник. Прижалась щекой к стеклу, с тоской глядя на далекую площадь. Где-то там ходили люди. Свободные, счастливые. Должно быть, думали о том, что купить к ужину. А я думала, как найти браслет. Я чувствовала, что он где-то внизу, но не лежит где-то неподвижно, а неспеша перемещается… на запад.

Это было очень странное ощущение. Примерно такое же, как чувствовать связь с принцессой на расстоянии. Знать, что сейчас она обеспокоена чем-то или радуется чему-то, чувствовать чужие эмоции в собственной груди.

Я постучала ногтями по подоконнику. Невозможно было сидеть на месте и чувствовать, что браслет, который был нужен мне, куда-то несли. Прижавшись носом к стеклу, попыталась проследить направление, но быстро устала напрягать глаза и тот новый орган где-то в центре груди, который улавливал этот демонов браслет.

Пошел бы он к демону этот браслет!

Я вскочила на ноги, чтобы отвлечься. Бесцельно побродив туда-сюда, по пути из мелкой мстительности свернув голову механической кукле, изображающей принцессу, я дождалась, пока браслет перестанет перемещаться, и устроилась поудобнее в мягком кресле. Задумчиво посмотрела на аккуратную стопку бумаг с гербовой печатью. До того, как ей принесли свежую газету, Эсстель сидела тут и работала с документами. Интересно, что за дела государственной важности король поручает дочери?

«Почтенное собрание хлебопеков и булочников просит присвоить Юго-Восточному переулку в Среднем городе название, связанное с результатом их ежедневного труда… так-так-так, проведено голосование жителей в присутствии досточтимого господина судьи всего Зарядья и Окружья… это понятно… Большинством голосов избрано название для вышеупомянутого Юго-Восточного переулка – переулок Свежих Булок. Нижайше просим утвердить наше предложение и навек остаемся верны вам, господа как-то там и так далее».

В самом конце листа стояла резолюция Эсстель «принято», ее замысловатая подпись и печать.

Я покачала головой. Изводить дорогую гербовую бумагу с магическими водяными знаками подлинности на такую чушь как переулок Свежих Булок – как им самим-то не смешно? Много ли подобной корреспонденции приходит на имя принцессы, и неужели ей нравится сидеть и разбираться в этих каракулях и витиеватых выражениях официального стиля?

Наугад вытащила еще один тяжелый лист из середины стопки. На этот раз письмо дипломатической почты. В правом верхнем углу голубоватого листа располагался искусно сработанный вензель ведомства. Невольно задержала дыхание, залюбовавшись гармонией затейливо переплетенных нитей. Заглавные буквы неизвестный художник выделил серебряной краской так, чтобы они сверкали каждый раз, когда изменялся угол наклона листа к читателю. Что же за слова навсегда останутся на листе с таким красивым и дорогим украшением?

«Ее Королевскому Высочеству, наследной принцессе Эсстель Тамине Риору», – сообщала шапка письма.

Для того, кто не являлся адресатом письма, разумеется, синие строчки не складывались в слова. Магическая защита заставляла чернила перетекать с места на место и менять очертания букв в самой случайной последовательности. Но это только до тех пор, пока магия не узнает во мне Эсстель. Я прикусила зубами подушечку пальца и дождалась, пока набухнет капля крови.

Я прижала палец к печати, и она засияла.

Отпечатки пальцев-то у нас схожие. Или что там еще считывает чувствительная печать? Кто-то говорит, что отпечатки – чушь кошачья, а магия постоянно ошибается, выдавая секреты родственникам.

Арри только глаза закатывал, когда я спрашивала об этом. «Это высший уровень, как я тебе объясню, если ты не понимаешь даже, каким образом красные кристаллы накапливают и отдают энергию?» – вопрошал он. Резонно, как ни посмотри. Но в книгах я нашла кое-какие намеки, которые шли вразрез с тем, что говорил Арри. Впрочем, Арри мало что рассказывал о том, как работает магия. Почти всегда он отвечал вопросом на вопрос. И всегда был убийственно прав. Прямо как демон. Другая его любимая фраза была: «Магия так не работает».

«Посмотри, Арри, я обманула твою магию», – подумала я с горькой полуулыбкой, ощутив, как греется под пальцами магическая печать. Хотя бы ради этого маленького удовольствия – момента, когда высокое волшебство признает во мне право читать личные письма принцессы – стоило сейчас копаться в ее бумагах.

«Высокая магия не работает на крови, девчонка, – проворчал демон. – Кровь – это всегда контроль».

«Главное, что я нашла способ обмануть магическую печать! Думаешь, я боюсь магии крови?»

«Ой-ё-ёй, какая храбрая Тень! А кого тут недавно отлупили газетой?»

Я равнодушно пожала плечами.

«Подумаешь…»

С некоторой заминкой строчки пришли в движение и начали складываться в осмысленные фразы – создавалась иллюзия, что человек пишет письмо одновременно с тем, как я его читаю. Хотя это, конечно, не так. Просто защита снималась не вдруг, а с задержкой.

«Дорогая племянница! Наш разговор глубоко взволновал меня. Ваша забота о народе не могла оставить меня равнодушным, даже несмотря на то, что я был излишне резок в суждениях относительно предложенных Вами шагов достижения стабильности в Акато-Риору. Но я должен сказать, что понимаю Ваш гнев и Ваше отчаяние. Я чувствую себя виноватым перед Вами и приношу свои искренние извинения за грубость выражений. Уверен, что Вами двигали благие побуждения и лишь извинительная в Вашем юном возрасте горячность стала преградой, помешавшей мне в полной мере оценить Вашу мудрость и дальновидность. Я заклинаю не предпринимать решительно никаких действий до тех пор, пока я не прибуду в Белый Город. Мы все обсудим еще раз при личной встрече и только тогда – и только вместе – выработаем нашу стратегию.

С почтением, А.»

Письмо выпало из моих рук и с легким укоризненным шелестом легло на пол рядом с резными ножками массивного письменного стола. Поднимать его – и вообще притрагиваться – не хотелось. Если бы, повинуясь какому-то заклинанию, лист бумаги внезапно превратился в ядовитую змею в тот самый момент, как я дочитала последние строчки, я была бы потрясена и напугана куда меньше.

Что еще за совместную стратегию Эсстель собралась вырабатывать вместе с дядей? С предателем и братоубийцей князем Алишером!

Мягкое кресло больше не казалось таким удобным. Я встала и отошла подальше, к окну. На бумаге, которую больше не согревало тепло моих пальцев, восстановилась магическая защита от любителей читать чужие письма. Голубовато-белый лист на темном паркете притягивал взгляд. Я поколебалась и подняла его.

«Случайно ли за мной увязался желтоглазый слуга князя Алишера именно в тот день, когда принцесса отправила меня за артефактом в Академию?»

«А ты спроси её, если не боишься», – с веселым нажимом предложил демон.

Продолжая раздумывать, сложила вдвое, аккуратно совместив верхний край с нижним.

«Что ты собираешься с этим делать?»

«А что я могу?»

«Я, конечно, не пророк. Но думаю, этой бумаги достаточно для того, чтобы уничтожить или принцессу, или тебя. Но насчет принцессы не уверен».

Сложенный пополам лист все ещё оставался слишком большим. Сама не заметила, как свернула еще раз.

«Покажу письмо королю. Он не сможет так просто отмахнуться от того, что Эсстель о чем-то договаривается с его братом, и что меня пытались перевербовать на свою сторону».

«А не думаешь, что он просто отмахнет тебе голову, упомяни ты, что копаешься в документах его дочери и согласилась работать на его брата?»

Во рту стало горько от вкуса этих слов, пусть и произнесенных не вслух и не мной.

«Всё равно оставлю это себе», – я понимала, что во мне говорит длинноухое упрямство, но не собиралась упускать этот козырь. В первый раз в жизни владеть уликой против хозяйки было слишком большим искушением.

Я бросила взгляд на свежую газету. Если король не станет слушать меня, пойду к искателям. Мне не нравится то, чем это пахнет. Я не могу просто сидеть и ждать переворота, войны, крови. Уж как-нибудь найду способ передать им информацию, не раскрывая свою природу. Но король имеет право узнать о заговоре первым.

Приняв решение, я больше не колебалась. Более или менее стройный план оформился в голове, а детали подскажет ситуация. Я перевернула газету и начала читать так, как привыкла, с последней страницы.

«А был ли ребенок?» – сообщал крупный заголовок. Я озадаченно хмыкнула. С тех пор, как в «Королевском вестнике» появился новый выпускающий куратор, родом из О-Диура, подача новостей разительно изменилась, и я никак не могла привыкнуть ни к большим жирным литерам, ни к кричащим загадочным подводкам.

«Накануне ночью Неспящий Страж, несущий бессменную стражу ворот Академии, вызвал патруль городской гвардии тревожной кнопкой. На вызов прибыли патрульные, дежурившие неподалеку, опытный следователь Атрас Петрам и его младший напарник, стажёр, недавно призванный в ряды городской гвардии Руалд Картуш. Около полуночи их видели в последний раз. Служба безопасности Академии подтверждает, что Неспящий действительно вызвал городовых, а затем их убили.

Служба безопасности также объяснила, чем был обоснован вызов патруля. Двое мужчин нарушили комендантский час и пришли к воротам, чтобы потребовать от Академии лечения для больного ребенка. Магистры отрицают, что видели ребенка в тяжелом состоянии, и настаивают, что это была спланированная акция бандитской группировки Старого Лиса. Впрочем, вместо ответа на вопрос, был все-таки ребенок или его не было, искатель получил многословные заверения уполномоченного магистра о том, что лучшие умы Академии пытаются найти лекарство от загадочной легочной болезни, которая поражает преимущественно младенцев и стариков. До тех пор, пока волшебная пилюля не найдена, Сияющий квартал может предложить разве что наблюдение и уход – а для этого достаточно тех лекарей, что работают в Королевской лечебнице. В следующем номере мы расскажем вам, как следует заботиться о больном ребенке, если у вас нет средств на оплату лечения.

«Правила Академии незыблемы: комендантский час действует для всех», – сообщил нам один из сотрудников Службы безопасности, господин Карьян. Он также просил еще раз напомнить горожанам, что находиться на улицах после заката опасно. И трагическая гибель патруля тому наглядный пример. «Им следовало арестовать нарушителей сразу же», – резюмировал господин Карьян.

К нашему величайшему сожалению, в его словах есть горькая правда. Мы призываем всех соблюдать осторожность, не выходить из дома с наступлением темноты и сообщать искателям и гвардии о каждом случае нападения на гвардейцев. Эта война еще не закончилась. Будьте бдительны. Королевская гвардия до сих пор не нашла, где находится змеиное гнездо, но змеи уже чувствуют себя хозяевами в нашем любимом городе.

Пока набирались гранки, стало известно, что следователем по делу о погибших патрульных стал Деймос Рэддок. Будем надеяться, народный герой быстро найдет и покарает преступников.

Шеф-искатель «Королевского вестника» приносит семьям Петрам и Картуш свои искренние соболезнования и обещает оказать всемерную поддержку. К этим словам присоединяюсь я, искатель Матьяс Бродэк, первый, кто узнал о трагедии и рассказал вам».

* * *

Часы над узким и высоким шкафом, набитым разнообразными справочниками, прочирикали короткую мелодичную трель, уведомив меня о том, что прошло уже три с половиной часа с тех пор, как Эсстель оставила меня одну, заперев дверь магией.

Я сидела на подоконнике, забравшись с ногами на широкую доску из каких-то мне неведомых особо ценных пород дерева, и читала справочник с многообещающим названием «Все знания, необходимые для управления людьми и деньгами». На деле же книжка представляла собой перечень сложных слов, которые автор пытался перевести на обычный язык, но не слишком в этом преуспел. Я успела дочитать до слов, начинающихся на букву «С», в частности узнала, что «Саботаж – есть умышленно злонамеренное поведение субъектов, имеющее цель противодействовать исполнению ими своего долга, но при этом подаваемое как истое стремление выполнять требуемые функции». Тяжело вздохнув, я заложила указательным пальцем место, где читала, и пролистала пару страниц вперед, чтобы узнать, что такое «субъект».