Свидание под мантией

И тут раздался долгий звонок в прихожей, Ксюша, прервав рассказ, метнулась туда и открыла дверь. Санузел она не закрыла, я увидела входящую в квартиру старуху, замотанную в серый платок.

– Вы к кому? – удивилась Ксения.

– Ирина Королева тут проживает? – спросила бабка.

– Да, – кивнула девушка.

– А ты ей кто? – поинтересовалась незваная гостья.

– Дочь старшая, зовут Ксенией, – ответила моя напарница.

– Ну здравствуй, внученька! – заголосила нежданная гостья. – Дай зайти, сейчас все тебе объясню.

Ксюша попятилась. Старуха ужом ввинтилась в квартиру и вытащила паспорт.

– Смотри, ягодка, я Полина Сергеевна Королева, место прописки город Прудное.

Я, выйдя в прихожую, не сдержала любопытства.

– Это где такой город?

– Недалеко, – ответила бабушка. – Так и будете на пороге меня держать или чаем угостите? Сейчас все расскажу. Ирочка-то где? Доченька моя любимая?

Не дожидаясь ответа, Полина Сергеевна вошла в кухню и запричитала:

– Вот она, кровиночка! Красавица.

– Вы кто? – опешила Ирина, сидевшая за столом. – Что за побирушка?

– Нехорошо родную мать обзывать, – ехидно заметила Ксю.

– Чью мать? – не поняла Ирина.

Ксения показала пальцем на гостью.

– Твою.

– Я интернатская, – растерянно пробормотала хозяйка квартиры.

Полина Сергеевна без приглашения опустилась на табуретку.

– Родные мои, не велите казнить. Дайте слово молвить. Я Ирочку родила совсем юной. Ни кола, ни двора, ни денег, ни мужика законного у меня не было. Глупость, конечно, страшная ребенком обзаводиться, но я как девчонку в родилке увидела, так ее и полюбила! Без памяти!

Ирина начала шмыгать носом.

Я дала себе честное слово, что не стану вмешиваться в беседу, но не выдержала:

– Без памяти. Очень точное определение! Сдали новорожденную в детдом и забыли.

– Зря ты кипишь, – мягко сказала Полина Сергеевна, – не знаешь – не говори. Я Ирочку три года воспитывала, во всем себе отказывала, а потом в тюрьму загремела. Родственников никаких, вот дочку в приют и определили.

– Как – в тюрьму? – отшатнулась Ксюша. – За что?

Полина Сергеевна сложила руки на коленях.

– Врать не стану, ну кем может работать малолетняя дурочка, у которой есть дочка?

– Дворничихой, – опять нарушила я обет молчания, – официанткой или в пробке рекламы водителям раздавать.

– Дурашка, – усмехнулась бабка, – уж не двадцать лет тебе, а чушь несешь. Прошлый век, советские годы, деревня при дороге! Ресторан! Реклама! Еще посоветуй мне в опере петь! Не про нас такие занятия, я шоферов обслуживала, чтоб с квартиры не выперли. Избу снимала, огород имела. Есть клиент, в хату веду, нет – огурцы поливаю.

Лицо Ирины приобрело странное выражение, она прищурилась, открыла рот, а Ксения захихикала:

– Вот вам и шелковые простыни с золотыми тарелками! Впрочем, насчет пони, похоже, не вранье, мамахен каталась в детстве на четвероногом животном, но только она перепутала пони с козой. Ой, не могу! Вы проститутка?

– Бывшая, – уточнила Полина Сергеевна. – А потом я в город подалась, там одну женщину убили, на меня вину свалили, ее муж и свекровь так дело обставили: вроде я бабу отравила, чтобы за вдовца замуж выйти. На много лет меня закатали. Но я ни при чем совсем! Подставили они меня, им домработница помогала! От звонка до звонка я все оттрубила и сразу в детдом помчалась, но девочки уже там не было. Директриса, хорошая женщина, выслушала меня и сказала: «Не ищи дочь, не порти ей анкету. Сейчас она под государственной опекой. И в техникум ее без конкурса взяли, и на работу по льготе устроят. А тут ты объявишься. И что получится? Из сиротки она в дочь уголовницы превратится. Зачем ребенку жизнь портить, что ты ей дать можешь?» Я послушалась умного человека, устроилась на завод, овладела профессией, замуж вышла… вот и все!

На секунду в комнате повисло молчание, потом Ксюша спросила:

– Сейчас-то вы чего приехали? Мы вам чужие!

– Мне детей Бог в браке не дал, – грустно ответила Полина Сергеевна, – муж недавно умер, кто…

– Стакан воды подаст, – перебила Ксения, – вот славно получается! Нашла водопроводный кран! Круто придумала! Сначала по рукам ходила, потом человека убила, в лагере попарилась, на свободу вышла, о дочери заботиться не захотела, а теперь! Здрассти, я твоя мама! Ступай, откуда пришла!

– Понимаю, – не обиделась гостья, – мало кому такое понравится. Жили себе, жили, и тут! Свидание под мантией!

Я с удивлением посмотрела на ту, которая назвалась матерью Иры. Свидание под мантией? Странное выражение, никогда его не слышала.

И тут Ирина с воплем:

– Я так и знала! Чуяла! Ждала! Верила! Ты вернулась!» – повисла на шее у Полины.

– Это дело надо отметить, – засуетился до сих пор молчавший Петр и сайгаком поскакал в прихожую к холодильнику. – Теща, вы водку пьете?

– Терпеть ее не могу, – покачала головой Полина Сергеевна, – лучше кофе.

– У нас теперь бабушка есть, – запрыгала Лера, – вау! Ксю! Суперски!

Я посмотрела на гостью и не сдержалась:

– Сколько вам лет?

– А вы кто? – задала свой вопрос Полина.

Я решила не вдаваться в подробности.

– Подруга Ксюши, временно живу у Королевых.

– Неужто студентка? – поразилась бабка. – Уже не юная вы.

– Хорошие отношения могут связывать и разновозрастных людей, – улыбнулась я, – кстати, о возрасте. Вы прекрасно выглядите, смотритесь одногодкой дочери. Вас трудно назвать старой.

– И не надо, – парировала Полина, – я родила Иру в школьном возрасте. Едва тринадцать справила.

– Рано, – вздохнула я.

Полина развела руками.

– Так вышло, изнасиловал меня один мужик. Не хочется вспоминать.

Ксения развернулась и убежала к себе в комнату. Я пошла за ней.

– Похоже, все сошли с ума! Обрадовались бабке, – начала возмущаться напарница, увидев меня. – Где будет спать старуха? В нашем клоповнике негде поставить еще одну раскладушку! Может, бабулю вывесить за окно? Засунуть в пакет – и наружу, стебно получится, заодно она и свежим воздухом подышит.

У Ксении в кармане затренькал телефон.

– Кого надо? – сердито спросила она.

– Ксю, ты? – произнес баритон.

Трубка была поставлена на громкую связь, и я прекрасно слышала, что говорит мужчина.

– Да, – слегка удивленно отозвалась Королева.

– Привет. Как жизнь? – поинтересовался незнакомец.

– Суперски.

– Что делаешь?

– В салон красоты решила заскочить, маникюр, педикюр сделать, – лихо соврала Ксения.

– Пошли вечером в «Павлов».

– Куда?!!

– В «Павлов», – повторил ее собеседник, – у меня два приглашения есть.

Ксюша быстро прервала разговор:

– Идиоты!

– Кто? – не поняла я. – Парень был мил, приглашал на вечеринку. Извини, я нечаянно подслушала беседу, у тебя громкая связь работала.

– Мобильный сломался, – обиженно загудела Ксения, – теперь весь свет слышит мои разговоры. Не отключается динамик. Я деньги на новую трубу копила, а мать их сперла и на тупую лампу потратила. Это розыгрыш. Кто-то с курса прикалывается. Думают, я куплюсь, побегу в клубешник и дверь поцелую. Фиг им.

– Голос был приятный, – улыбнулась я. – Может, это правда?

Ксения засмеялась.

– Ты… то есть вы…

– Раз уж мы временно стали сиамскими близнецами, давай перестанем выкать, – предложила я.

– Ты уже старая, – зачирикала Ксюша, – не в курсах про тусню. «Павлов» – самый пафосный клуб Москвы, любая девчонка из нашего института помчится туда со скоростью гепарда. Говорят, ложа в «Павлове» стоит десять тысяч евро за ночь, там оттягиваются сплошные олигархи.

Телефон Ксении снова зазвонил, она ткнула пальцем в клавишу.

– Так ты занята? – спросил незнакомец. – Извини, связь прервалась.

– Слушай, как тебя зовут? – не выдержала Ксюша.

– Не узнала?

– Не-а.

– Степа.

– Какой еще на фиг Степа! – взвилась Королева. – Ритка! Корали! Это ты меня разыгрываешь? Попросила френда Ксюшу развести?

– Прости, что не назвался сразу, – загудел парень. – Степан Рубцов, мы с тобой вчера вместе кофе пили.

Ксюша швырнула мобильный на кровать Леры и зашипела:

– Ну это точно Ритка придумала! Степан Рубцов – сын очень богатого бизнесмена, ездит на крутой иномарке и всегда окружен симпатичными блондинками в фирменных шмотках. С какой стати он мне звонит? Хотя про кофе правда. Вчера после второй пары я пошла в наш буфет, купила стакан бурды под названием «Американо» и села за пластиковый столик. Вокруг было пусто, народ не жалует институтскую харчевню, в нее ходят лишь те, у кого проблемы с деньгами, ректор велел установить в столовой «социальные цены», но и качество еды там тоже социальное. Ни за что бы не приперлась туда, но на дворе декабрь, на лекции я сидела у незаклеенного окна, холод пробрал до костей, в кошельке всего двести рублей, стакан дерьма в столовке стоит пятьдесят, а на поход в приличное место мани нет. Глотаю бурду, радуясь, что она горячая, потом посмотрела в сторону кассы и чуть не подавилась. Там стоял Степан. Как всегда, прекрасный, джинсы, рубашка, ботинки – все с лейблами от самых известных фирм, на запястье часы стоимостью с квартиру, волосы подстрижены и уложены в лучшем салоне, вдобавок от него пахло шикарным парфюмом, а в руке он держал роскошный бумажник из крокодиловой кожи. Но на кассиршу он впечатления не произвел.

– Ты че мне сунул? – возмутилась она.

– Кредитку, – растерянно ответил сын олигарха. – Visa-голд.

– Наличные готовь, – заявила бабень.

– У меня их нет, – сказал Степа, – снимите деньги с карточки.

– Чем? Руками с пластика соскрести? – завизжала тетка. – Ваще, е-мое! Давай червонец!

– Не сердитесь, – попросил Рубцов, – я здесь впервые, думал, кредитки берут. Вот, забирайте кофе назад.

– Ты же пил из стакана!

– Ой, да, верно, простите, – залепетал богатенький Буратино, – глупо получилось, машинально глотнул.

– Не хочешь платить? – насупилась баба.

– Денег нет, – пискнул Рубцов.

– Ща охрану позову, – пригрозила кассирша.

– Прошу вас, не надо, – взмолился Степа, – я сбегаю к банкомату и…

– А фиг тебе! – завыла буфетчица. – Знаю я вас! Ломоносовы! Кофе хлебал? Слюней в стакан напустил? Плати! Или в ментовку захотел?

– Что делать? – забубнил Рубцов. – Хотите часы в залог оставлю?

Я чуть не заржала, да уж, тяжела и неказиста жизнь сына финансиста! Будильник стоимостью с хорошую двушку Степа собрался отдать за грошовый кофе.

– Будь добра, – внезапно сказал Рубцов, глядя на меня, – выручи, пожалуйста? У тебя есть наличка? Я попал в идиотскую ситуацию.

В моем кармане лежали считаные рубли, но признаться в отсутствии денег мне было стыдно.

Я небрежно протянула ему купюру.

– На, держи полтинник.

– Ой, огромное спасибо, – обрадовался он. – Тебя как зовут? Меня Степа.

– Ксюша, – ответила я.

Отдав кассирше купюру, Степан сел за мой столик, отхлебнул пару раз из стакана и с ужасом спросил:

– Это как называется?

– Кофе, – пояснила я.

– Правда? Прикольно, – протянул красавчик.

– Мало похоже на капучино в «Третьяковке», – хмыкнула я.

Только не подумай, что я заглядывала в место массового скопления позолоченных деток, просто знаю название ресторана, а еще мне не хотелось, чтобы Степа принял меня за нищенку, поэтому я сказала:

– Замерзла на лекции, решила горячего глотнуть, никогда раньше сюда не заходила. Такой отстой. А ты чего приперся?

– Так тоже продрог, – шмыгнул носом Степа, – прямо окоченел весь, Игорь Лукьянов посоветовал: «Сгоняй в буфет!» Слушай, Ксюша, я должен тебе деньги вернуть, ничего, если после лекции? Не успею сейчас до банкомата добежать.

В моем кошельке осталось две копейки, если учесть, что стипендия через две недели, а подработки пока нет, то полтинник мне был жизненно необходим, но выглядеть в глазах Рубцова голодранкой не хотелось.

– Забей, – махнула я рукой, – разве это бабки?

– Любая копейка может пригодиться, – серьезно возразил Степа.

– Ты, оказывается, зануда, – засмеялась я, – а по внешнему виду и не скажешь.

В коридоре зазвенел звонок, Рубцов вскочил.

– Хорошо, я тебе звякну, сходишь со мной куда-нибудь?

– Непременно, – кивнула я, хорошо понимая, что это всего лишь вежливая фраза, у Степы есть с кем резвиться на тусовках…

Ксюша посмотрела на трубку, лежащую на узком диванчике.

– Рубцов давно забыл про долг, для него пятьдесят рублей не деньги.

– А вдруг это правда он? – предположила я. – Возможно, ты понравилась ему.

– Да нет, – отмахнулась Ксения.

– Почему? – возразила я. – Ты хорошенькая.

– Тупо одетая, езжу на метро, не принадлежу к девчонкам, от которых такие, как Степа, тащатся, – мрачно объяснила Ксюша.

– Встречаются люди, не обращающие внимания на бренды, – продолжала я, – поговори с ним нормально, согласись на встречу.

Трубка опять затрезвонила.

– Извини, – уже другим тоном произнесла Ксюша, – что-то связь чудит, все время нас разъединяет. Я тебя вспомнила.

– Так как? – обрадовался Степа. – Или в «Павлове» слишком шумно?

Ксюша изобразила равнодушие.

– Ну… ладно, если ты настаиваешь.

– Супер, – явно обрадовался Степан, – я заеду за тобой около полуночи, «Павлов» в ноль часов открывается, лучше прийти пораньше, я заказал нам ложу, идет?

– Угу, – согласилась моя напарница.

– Диктуй адрес, – велел Рубцов.

– Знаешь, где находится «Монпалас»? – спросила девушка.

– Такой здоровенный небоскреб с позолоченным шпилем?

– Да, бывал там? – спросила Ксюша.

– Прикольно, в «Монпаласе» у маминой подруги Розы Львовны апартаменты.

– Не знаю такую, – живо ответила врунья, – там жильцов полно!

– И не надо с ней знакомиться, – сказал Рубцов, – я понял, в полночь прибуду, говори код.

– Что?

– К вам во двор так не въехать, надо код квартиры знать, иначе охрана не откроет.

– Слушай, – понизила голос лгунья, – мои предки странные. Бесполезняк объяснять им, что я давно стала взрослым человеком. Не разрешают мне садиться за руль! Боятся, что разобьюсь.

– Моя мама, если я не звоню ей каждые два часа, моментально поднимает на ноги полицию, – засмеялся Степан. – Сначала я злился, а потом привык.

– На тачке мне ездить нельзя, – фантазировала Королева, – в метро, по мнению отца, тоже опасно, в такси садиться запрещено, о том, чтобы бомбиста поймать, и речи быть не может. Короче, после девяти вечера меня никуда не выпускают.

– Вот бедняжка, – сказал с сочувствием Рубцов.

– Но мне охота потусить!

– Я тоже тайком от предков удираю, – признался Степа.

– Скажу своим, что еду ночевать к бабушке, а сама с тобой в «Павлов» подамся.

– Глупо, – хмыкнул Рубцов, – они позвонят твоей бабке и выяснят правду.

– Нет, – засмеялась хитрованка, – понимаешь, я живу с мачехой, второй женой отца, она замечательная, но терпеть не может мою мать, они не разговаривают, и отец с бывшей супругой не общается. Бабушка же – мать моей родной мамы, сообразил?

– Вроде да, – ответил Рубцов.

Ксению понесло на волне лжи.

– Дедушка академик, он за мной на тачке заезжает, сам за рулем. Отец даже в окно не смотрит, чтобы его, не дай бог, бывший тесть не заметил. Если папа увидит, что я сажусь в незнакомую машину…

Я замахала руками. Нелогично получается: либо отец не смотрит в окно, тогда он не увидит иномарку, либо следит за дочерью, и тогда заметит автомобиль. Но Степан не заметил нестыковки.

– Ясно, – ответил он, – я припаркуюсь на улице.

– Со мной будет Дарья, – воскликнула Ксюша.

– Ладно, – согласился Степа, – позову Мишку, чтобы твоей подруге не скучать.

– Она старая, – захихикала Ксюня.

Я молча слушала девушку. Интересно, как она объяснит свою дружбу с рассыпающейся от древности дамой?

– Дарья моя дуэнья, – выпалила Королева, – родители наняли ее, чтобы я одна нигде не ходила. Да ты не переживай! Она своя в доску, замечаний не делает, будет в сторонке сидеть молча.

– Ага, – протянул парень, для которого наличие соглядатая оказалось, похоже, не очень приятным сюрпризом.

– Она малину не потопчет, – заявила Ксения и отсоединилась.

– Ступай одна, – попросила я, – бессонная ночь не входит в мои планы.

– Забыла про это? – спросила напарница, показывая на браслет на руке, – он каждое слово пишет. Мы должны быть всегда вместе.

– Верно, – вздохнула я.

Ксения округлила глаза.

– Пли-и-из! Мне так хочется в «Павлов»! Это единственный шанс туда попасть. А я потом твое желание исполню. Мы всегда договоримся. Уступи мне, я уступлю тебе, и приз за сплоченную пару будет наш.

– Хорошо, – согласилась я, – идем в «Павлов».

Ксения швырнула трубку, взвизгнула и кинулась к шкафу.

* * *

Без четверти двенадцать мы с Ксюшей подъехали к забору «Монпаласа». Я молча, чтобы браслет не записал ни слова, сунула Ксю деньги на такси.

Мы вылезли из наемного экипажа и встали неподалеку от проходной. Мне было тепло в уггах и пуховике, а спутница сразу заклацала зубами.

На улице декабрь, правда, мороза нет, под ногами слякоть, но все равно холодно, в особенности если на тебе короткая юбка из искусственной кожи, чулки, ботфорты из клеенки, тонкая блузка и куртка из Чебурашки.

– Если Степан задержится, ты превратишься в эскимо, – сказала я.

– Ннет, ммне жарко, – возразила, трясясь, Ксюша.

За спиной зашуршали шины, я обернулась. Из роскошного седана вышел парень и, открыв дверцу, сказал:

– Давно стоите?

– Только вышли, – еле шевеля замерзшими губами, ответила Ксюша и живо юркнула в машину на переднее сиденье.

– Извините, – начал каяться Рубцов, – я пошел в гараж, а мой «БМВ» не заводится, пришлось мамину машину брать, пока ключи нашел… Дарья, вас музыка не раздражает?

– Ни на минуту, – ответила я.

– Говорила же, она супер, – воскликнула Ксюша, – у нас с дуэньей полное взаимопонимание.

– Классно выглядишь, – сделал ей комплимент Степа.

Ксюша, пропрыгавшая больше часа в ванной, подбирая наряд, накручивая волосы и накладывая макияж, небрежно обронила:

– Пришлось надеть что попроще, иначе мать могла спросить, зачем я так к бабке вырядилась!

– Мне не нравится, когда девчонки напяливают на себя шмотки стоимостью в миллион, – вдруг заявил Степа. – Сколько ни объяснял маме и сестре, что неприлично ходить в шубах из снежного барса, они не слушают и разгуливают в манто. Это аморально и жестоко по отношению к животным! Вы не сердитесь, что я опоздал? Ксю, я звонил тебе, а трубка отвечала: абонент недоступен.

Я расстегнула пуховик. Ну, Ксюша, твой ход. Я-то знаю, что она оставила трубку в комнате, предварительно отключив ее. Увидев мой удивленный взгляд, напарница пояснила:

«Не могу этот отстой взять. Сейчас у всех айфоны, а у меня дерьмо кнопочное, да еще только по громкой связи орет. Увидит Степан это чудо и удивится. У богатой девочки такого быть не может. Ну почему мне не посчастливилось появиться на свет в скромном трехэтажном особняке на Рублево-Успенском шоссе? Отчего крутые родители достались Светке Самойловой? Чем я хуже?..»

– После нашего разговора я пошла в салон голову помыть и потеряла трубку, – фыркнула студентка, – это уже пятая за полгода, отцу пока не сказала, он на меня за рассеянность злится.

– Все равно узнает, – покачал головой Рубцов, – начнет звонить тебе и все поймет.

– Ага, – изобразила грусть выдумщица, – глупо, конечно, я веду себя, как страус!

Степа притормозил у супермаркета.

– Пошли!

– Зачем? – изумилась Ксения.

– Давай, давай, – приказал Рубцов. – Дарья, вы с нами?

Я молча вылезла из иномарки.

– Сюда, левее, во! Супер! – командовал парень и в конце концов привел нас в бутик. – Ну-ка, покажи, какая у тебя мобила была?

Я с интересом наблюдала за развитием событий.

– Вон тот! Только белый, – небрежно заявила Ксения.

– Слышь, – приказал Степа продавцу, – нам вон тот, но белый!

Юноша с той стороны прилавка зевнул.

– Завтра приходи.

– Это почему? – не понял Рубцов. – Нам сейчас надо.

– Мало кому че надо! – заржал торгаш. – Ночь на дворе, товар тока с витрины.

– Белого нет? – настаивал Степа.

– На складе есть.

– Так сходи за ним.

– Он закрыт.

– А где ключи?

– В дупле на полке, где воют волки, – схамил продавец.

Степа покраснел, а я расстроилась, сейчас Рубцов полезет в драку, торговец вызовет полицию, и вечер закончится плачевно.

Но события развивались иначе. Степан широко улыбнулся, вынул бумажник, выудил из него купюры, показал их хаму и мирно сказал:

– Может, это поможет тебе отрыть ключи?

Юноша лениво опустил глаза на деньги… Никогда до сих пор я не видела столь быстрой трансформации человека. Наглец вскочил со стула и начал кланяться.

– Секунду, я очень быстро, минуточку, ща…

Через десять минут Ксюша стала обладательницей сотового, о котором даже мечтать боялась, еще из-под прилавка появилась сим-карта с отлично запоминающимся номером, наглый юноша держал ее для особых клиентов.

– Теперь отец не будет тебя ругать, – довольно заметил Степа, усаживая нас в машину, – скажешь, что номер поменяла, мол, старый слишком многие знают, надоели звонками. Дарья, вы же Ксю не выдадите?

– Нет, – улыбнулась я.

А Ксюша настолько была ошеломлена подарком, что забыла сказать «спасибо».

Глава 4

Когда мы вошли в ложу, Степа, радостно закричав: «Селфи», сделал несколько снимков своим телефоном, потом утащил Ксюшу на танцпол, а я устроилась на красном бархатном диванчике. Помещений, смахивающих на купе поезда, в клубе было всего четыре, и в них весело проводили время мужчины средних лет и девочки, с виду подростки.

Часа через два показалась раскрасневшаяся Ксюша и спросила:

– Ты Степана не видела?

– Нет, – ответила я, – он в ложу не заходил.

– Если вы ищете парня, с которым пришли, – сказал официант, который как раз принес в ложу блюдо с фруктами, – то он уехал, велел вам клубнику подать.

– Счет кому принесут? – испугалась Ксюша.

Парень наклонил голову:

– Деньги уже в кассе, отдыхайте.

– Эй, Королева! – завизжал кто-то. – Ау!

Мы с Ксенией одновременно посмотрели с балкончика вниз. Вход на второй этаж, где находились ложи, преграждала охрана, около накачанных парней в черных костюмах прыгала на высоченных каблуках высокая худая девушка.

– К вам можно? – запищала она. – Устала, посидеть хочу, ну, плиз, Королева!

– Пустите ее, – попросила Ксения секьюрити.

Красавица влетела в ложу, плюхнулась на диван, со стоном скинула босоножки на шпильке и заныла:

– Умираю! Воды! Ноги до колен парализовало! Вот уж не ожидала тебя тут встретить! Вау! Ложа! Круто! Ты с кем пришла?

– Это Дарья, – представила меня Ксюша, – она не из Москвы, наша родственница из Парижа, интересно ей поглядеть, какая в России ночная жизнь.

– Нели Закоркина, – устало произнесла гостья, – мы с Ксю на одном факультете тухнем.

– Очень приятно, – улыбнулась я.

– Вы вдвоем? – проявила любопытство Нели. – Взяли ложу? Ну ваще! Денег не считаете.

Ксения закатила глаза.

– Нас Степа Рубцов пригласил, а тебя как сюда занесло?

– Я в модельном агентстве подрабатываю, нас в клубы приглашают для создания атмосферы, – призналась Нели. – На сегодня, правда, уже все, теперь я могу домой переть!

Около часа мы втроем сидели на диванчике, болтая о пустяках, и почувствовали явное расположение друг к другу.

– Ксюха, а ты прикольная, – неожиданно заявила Нели, – хоть в институте народ о тебе разное треплет!

– Ну тебя тоже не очень-то любят, – хмыкнула Королева. – За шмотки и брюлики.

Закоркина возмутилась:

– Я в курсе, чего гонят! Будто я продаюсь за тряпки! Ошибаются, я стою намного дороже, нашим дурам даже в голову не приходит, че можно с мужиков поиметь!

Нели вытащила из сумочки коробочку, насыпала на стол немного белого порошка, при помощи кредитной карточки сформировала из него «дорожку» и радушно предложила:

– Хотите? Не стесняйтесь. У меня много.

– Нет, – твердо ответила я, – и тебе не советую.

– Ерунда, – отмахнулась Закоркина, – это ж не герыч! Так, для тонуса! Вы тут еще долго просидите?

Я решила прервать веселье.

– Уходить собираемся!

– А давайте завалимся ко мне, – предложила Нели.

– Нет, – зевнула я, – Ксении завтра рано вставать.

– У меня поспите, – не успокаивалась Закоркина.

– И в ботфортах на занятия? – возразила я.

– У меня одежды целая гардеробная! Бери че хочешь, – начала упрашивать Закоркина, – какая вам разница, где дрыхнуть? Ну плиз!

Я посмотрела на Ксению, которая рылась в своей сумочке.

– Ну, Королева, – ныла Нели, – пли-и-из!

– Уговорила, едем, – тряхнула головой Ксения.