V2

В награду он изготовил ей этот серебряный крест. И в нём был секрет. Верхний конец креста на самом деле являлся рукоятью кинжала, остальные его части представляли из себя изящно украшенные ножны, в которых покоился длинный, узкий клинок, изготовленный из самой прочной и самой гибкой на всём Востоке стали.

Виктория очень дорожила этим подарком и бережно хранила, никого не посвящая в его тайну.

Собравшись и подпоясавшись мечом, она вышла во двор. Воины сновали повсюду, занимаясь своими делами, а благородный рыцарь, который так тепло принял её вчера, увидев Викторию, направился к ней. Она поприветствовала его поклоном. Рыцарь ответил ей кивком головы и пригласил в свою, уже знакомую ей, хижину.

Оказавшись внутри, он вручил ей сложенный вдвое небольшой листок пергамента. Она развернула его. На нём было что-то написано знакомыми ей латинскими буквами, но понять надписи она не смогла.

Человек ещё раз указал ей на карту.

– Яффа!– посмотрев на неё, произнёс он. И, через мгновение, переместив палец по карте немного правее, добавил: – Джерусалем!

Затем, показав на сложенный пергамент у неё в руках, снова повторил:

– Яффа, Джерусалем. Ком. Битте.

Он хотел повернуться и выйти, но она остановила его, взяв за руку. Он в недоумении посмотрел на неё.

Виктория взяла край карты, лежавшей на столе. Протянув другую руку, она разжала ладонь, показывая человеку то, что лежало в ней. Это была золотая византийская монета. Её края были слегка загнуты и она походила на маленькое блюдце.

– Vende mihi!,– произнесла Виктория, протягивая монету. Ей очень нужна была эта карта. Это даже больше, чем то, что она ожидала от своего похода в неизвестность. Эта карта окажет всем пилигримам неоценимую помощь. Она понимала, что если у её похода была цель, то это именно она сейчас лежит на столе перед ней.

– Vende!,– повторила она.

Человек в недоумении стоял, глядя поочерёдно, то на монету, лежавшую на ладони странной незнакомки, то на карту.

Наконец, он повернулся и подошёл к тому странному ящику, про который Виктория изначально подумала, что стоит он неверно. Человек открыл дверцы и, протянув руку вглубь, извлёк сложенный вчетверо пергамент.

Подойдя к ней он сначала указал на пергамент, а затем на меч, висящий у Виктории на поясе.

Она поняла, что он предлагает ей обмен. “Что ж, это того стоит,” – подумала она и, сняв меч с талии, протянула ему. Он отдал ей свёрток и стал восхищённо рассматривать меч. Виктория сочла это необычным, так как видела на стене его хижины оружие гораздо более искусной работы, чем то, которым она когда-либо владела.

Развернув пергамент, она убедилась, что это была точно такая же карта, как и та, что лежала на столе.

Бережно положив меч на стол, человек жестом повлёк её за собой к выходу.

Арба, запряжённая небольшой лошадью, привезла их в порт. Добраться до него пешком не составляло никакого труда, тем более Виктория привыкла к долгим пешим переходам. И городок был совсем небольшой, что делало его похожим на полевой лагерь, только с каменными и глиняными постройками.

Приблизившись к берегу, Виктория увидела то, что в очередной раз поразило её до глубины души и ещё больше озадачило.

Недалеко в море качался на волнах корабль. Но что это был за корабль!

Ей бросилось в глаза огромное колесо на его борту, подобное тем, которые она видела у мельниц на небольших речках и ручьях. Но, в отличие от мельничных колёс, оно не двигалось, хотя и находилось наполовину в воде.

Сам же корабль был увенчан чёрным от копоти дымоходом, из которого валил густой дым. Это походило на плавучую кузню, в которой кузнец только что развёл хороший огонь и теперь раздувал его мехами.

Но почему кузница на корабле? И почему на ней мельничное колесо? Это плавучая кузня и мельница? Как это возможно? Кто этот великий мастер, который смог построить подобное?

На корабле виднелись постройки, а сам он был красиво окрашен в чёрный и красный цвет.

На его корме развевался флаг. Значительная часть флага была красной, а в верхнем углу Виктория рассмотрела большой красный крест на белом и синем фоне.

Это же символ пилигримов! Но почему она ничего не знала о том, что в Святую Землю направляется такая могущественная и хорошо оснащённая армия? У них есть карты, корабли и… да она, по-видимому ещё не знает и малой части того, с чем пришли сюда эти пилигримы!

Она стояла, заворожённая увиденным. Тем временем, человек подозвал небольшую лодку, где на вёслах сидел сарацин. Было видно, что этот сарацин состоит на службе у пилигримов в этой местности.

Он причалил к берегу и смотрел на них обоих, ожидая дальнейших приказов.

Её сопровождающий указал ей на лодку, потом на корабль и произнёс:

– Яффа, Джерусалем.

Она всё поняла. Услышав от неё название города, во время их первого знакомства, он решил, что она держит путь в Иерусалим.

Но так оно теперь и было. Судьба благоволила ей, она нашла, что искала и теперь ей, и правда, нужно обратно.

Она знала, что неподалёку от Иерусалима, на берегу, расположен городок Яффа, разрушенный сарацинами. Когда те узнали о приближении войска пилигримов, они почти сравняли город с землёй.

Но ей было важно поскорее добраться до Яффы и она хорошо знала, как оттуда добраться до места назначения.

Виктория была безмерно рада сложившимся обстоятельствам и выразила это в, полном благодарности, поклоне, адресованном её спутнику.

Тот склонил голову и немного подался вперёд, сделав поклон более выразительным. После этого он помог ей пройти в лодку и отошёл.

Лодка направилась к кораблю. Чем ближе они подплывали, тем необычнее он ей казался. В нём было всё иначе, чем она привыкла видеть. Теперь от него отчётливо доносился запах жжёного угля и водорослей. Приблизившись к нему вплотную, Виктория ухватилась за верёвочную лестницу, спущенную с борта, и стала забираться на корабль.

Поднявшись, она увидела несколько человек, одетых в одинаковые синие одежды. На головах у них были круглые матерчатые шапочки. Один из них помог ей подняться на борт и затем ловко вытянул верёвочную лестницу.

Виктория вспомнила о листе пергамента, который передал ей предводитель воинов в городе. Она вынула его из-за пояса и протянула одному из моряков.

Тот взял лист, развернул его и произнёс несколько фраз, среди которых она услышала название города: Яффа.

Её проводили в небольшое помещение на корабле, где были сложены какие-то ящики, перевязанные толстыми верёвками. В помещении была скамья, прикреплённая к стене. Виктория села на неё и стала размышлять. Сколько дней займёт её путь?

Почему на этом корабле нет парусов? Где вёсла? Она видела, что на корабле есть две мачты, но на них не были закреплены паруса. Из каких чудесных земель прибыли сюда эти люди? Они явно отличались от местных, к тому же большой крест на их флаге ясно говорил об их принадлежности к той же вере, что и её братья по походу в Иерусалим. Она, конечно, ожидала, что те земли, которые она собиралась исследовать, могут быть полны чудес. Но никак не думала, что всё её представление о мире перевернётся с ног на голову.

Громкий свист прервал её размышления. Она вздрогнула от неожиданности, ощутив, как пол под её ногами затрясся мелкой дрожью, издавая приглушённый гул, шедший из недр корабля. Она не на шутку испугалась. Уж не дьявольская ли это колесница, пышущая дымом и способная двигаться по воде и по суше? Неужели она настолько потеряла бдительность, удивляясь чудесам, что не поняла, что это дьявол искушает её? Леденящий душу ужас пронзил всё внутри неё. Она резко встала и выбежала на палубу. Корабль начал двигаться. То самое мельничное колесо пришло в движение и сейчас, постепенно набирая неведомую силу, оно черпало воду огромными лопастями. Дым повалил ещё сильнее и корабль стал оставлять позади себя шлейф чёрных облаков, постепенно уносящихся вдаль и растворявшихся в небе.

Она старалась успокоить себя молитвой и еле сдерживалась от желания прыгнуть за борт.

Корабль набрал ход. Берег становился всё дальше, а она стояла, сильно сжимая ограждение, разделяющее её и море. Она молилась, то закрывая глаза, то открывая их. Постепенно её рассудок успокоился и она решила, что нужно вытерпеть во что бы то ни стало это странное морское путешествие.

Вскоре она привыкла к гулу, доносившемуся из глубин корабля, и вернулась на скамью, которую ей указал моряк в самом начале.

– Я вытерплю. Я всё вытерплю,– шептала она, закрыв глаза и крепко прижав к себе карту, спрятанную под одеждой.

Корабль шёл в Яффу.

Воскресенье обещало быть прекрасным. Она встала с первыми лучами солнца. Эта привычка не оставляла её даже в те дни, когда никуда не нужно было идти. Ей нравилось начинать день именно в момент его зарождения. В такие минуты всё как будто принадлежит тебе. Именно для тебя в этот ранний час поют птицы. Для тебя солнце освещает верхушки зданий. Над городом ещё царит тишина и появляется то самое чувство, что ты сделала всё правильно.

Если проснуться позже, ты застаёшь город, который уже похож на пчелиный улей. Машины торопятся, недовольно сигналя тем, кто осмелился пропустить пешеходов, люди почти бегут по тротуарам, плохо понимая спросонья кто они, где находятся, куда идут и зачем. Над городом стоит гул и скрежет, покрытый дымкой выхлопных газов.

Нет. Всё это потом. А сейчас ещё все спят. И я постепенно буду наблюдать, как эволюционирует общество, переходя из спячки в режим созидания. Она усмехнулась своей мысли про созидание и подумала, что это слово не очень подходит для характеристики рабочего дня. Скорее спячка с открытыми глазами. Имитация бурной деятельности. Кроме того сегодня выходной и город не проснётся ещё долго.

Она сделала себе кофе и вышла на балкон. Достав папиросу, она привычным движением придала мундштуку нужную форму и закурила.

“Знали бы на работе, что я курю папиросы”, – подумала она. Представив лицо Андрея, она улыбнулась. А если бы узнала Света или Сергей Вадимович? Вот было бы смеху.

Виктория хмыкнула и затянулась. Утренний воздух подхватил струйку дыма и разметал её в пространстве.

Она посмотрела вниз. По двору гуляли голуби, а соседский кот наблюдал за ними из-за куста, не решаясь начать охоту на численно превосходящего противника. Из дома напротив вышел человек и быстрым шагом отправился в сторону остановки. На балкон вышла женщина, провожая человека взглядом.

Кто-то даже в выходные работает, – подумала Виктория и вернулась в комнату, затушив папиросу.

День она начала с наведения порядка в и без того хорошо убранной квартире. Она всегда любила чистоту и аккуратность. Её правилом было поддерживать в доме такой порядок, как будто сейчас придут гости. Приходили они не часто, но ей самой нравилось жить среди чистоты и уюта.

Ближе к полудню она решила пойти в магазин и немного пополнить запасы съестного. Кроме того, если весь день провести дома, может начать казаться, что весь мир состоит из двух комнат и кухни. А, ну да, ещё ванная комната. И балкон.

Она вышла на площадку, заперла дверь и вызвала лифт. Можно было пойти пешком, что она чаще всего и делала, но почему бы не воспользоваться иногда достижениями цивилизации?

Лифт приехал быстро и в нём оказалась Ирина, женщина лет тридцати, которую Вика хорошо знала. Они познакомились, одновременно заселившись в свои новые квартиры, совместно познавая все тонкости переезда с мебелью в дом с узким лифтом.

– О! Привет – Ирина была откровенно рада. Она была очень общительным человеком и минуты вынужденного одиночества её угнетали. – А я думаю, вот бы тебя встретить сейчас!

– Привет. Я тоже рада тебя видеть. А то всё рядом ходим и не видимся. – Вике нравилась Ира за свою непосредственность и оптимизм даже в тех случаях, когда всем вокруг казалось, что наступил Судный День.

Пока они спускались, выяснилось, что Ира идёт в тот же магазин и они не спеша отправились за покупками.

– Слушай, всё хотела у тебя спросить, у тебя есть кто-то? – Ира как всегда страдала от дефицита информации об окружающем её социуме.

– Кто-то? – улыбнулась, Вика, посмотрев на неё. Она прекрасно понимала, что сейчас будет тот самый стандартный женский разговор о тикающих часиках. Причём его всегда начинают женщины, которые собрали полную коллекцию всего, что называют устроенностью в личном плане. Ирина тоже являлась счастливой обладательницей мужа, автомобиля, двоих детей и солёных огурцов в банках на даче. Но, по всей видимости, подобным женщинам периодически нужно убеждаться в правильности выбора своего жизненного пути, задавая своим менее «успешным» соплеменницам вопросы о часиках. Огурцы, кстати, Ира закатывала отменные.

– Ну не кто-то, а молодой человек. А то смотрю ты одна ходишь всё время. Скрываешь от меня?,– Ира игриво рассмеялась, не оставляя надежды разузнать всё и сейчас.

– Нет, никого нет. Ещё успею,– ответила Вика. – Мне всего лишь двадцать два.

– Конечно успеешь, но время-то идёт. Да и веселее вместе. И помощник дома нужен, наверно. Прибить-приколотить что-то.

Интересно, это действительно настолько сильная забота обо мне? Может я плохо разбираюсь в людях и они такими вопросами хотят меня наставить на путь истинный? Счастья, может, желают. Добрые. Душа болит за ближнего своего.

Или хочется показать другому, что я всего добилась, а тебе ещё искать и искать своё счастье? Настолько переживала и боялась сама, что вдруг замуж выйти не получится, вдруг с детьми не задастся что-то, вдруг муж – неудачник попадётся. И теперь, когда ты выполнила программу-минимум, можно тешить себя-любимую, возлежать на лаврах, свысока подкалывая этими вопросами других.

Вика никогда не понимала такого стремления людей подчеркнуть свою успешность на фоне остальных. Ей было всё равно. У неё не было задачи соревноваться с кем-то. Она всегда жила так, как ей хотелось самой. Без оглядки на то, что купил сосед и сколько платьев у подруги. И тем более она никогда не хотела показать своё превосходство в чём-то.

– А я на меньшее, чем принц, не согласна. Ну или барон. Вот как найду барона, сообщу тебе первой, – Вика гордо выпрямилась и пошла походкой благородной дамы, достойной кавалера голубых кровей.

– Вика, я с тебя не могу!-прыснула Ирина. Она поняла, что дальнейшие расспросы ни к чему не приведут. Виктория была для неё тёмной лошадкой, но она не оставляла надежды разузнать больше.

– Кстати, как там твой Олег?– спросила Вика, – Видела его недавно. Такой вежливый. Настроение хорошее. Не успели поговорить, он домой спешил.

По лицу Ирины пробежала лёгкая рябь. Наверно в этот момент она представила себе своего мужа, вежливо и весело болтающего с Викой.

– Да нормально всё. Работа-дом-работа. Настроение хорошее потому что к детям спешил. Любит их, туши свет. Бежит к ним обнимать с порога. И они его. И мне звонит всегда с работы, знает, что я люблю что-то вкусненькое чтобы принёс. Душа в душу, как говорится.

Вика прекрасно знала, что у них с мужем последнее время напряжённые отношения и она не раз слышала, выйдя в подъезд, как они «душа в душу» перекидываются взаимными претензиями. Поэтому такая реклама идеальных семейных отношений имела целью дать понять молодой соседке, что этот принц мой и тебе, дорогая, ничего не светит.

– Это очень хорошо,-ответила Вика.

Они вошли в гипермаркет, Ирина исчезла между стеллажами, попав в волшебный мир акций, скидок и предложений, от которых невозможно отказаться. Возвращалась Вика одна. Ей не нужно было закупать продукты на целое семейство, поэтому она оставила Ирину в магазине и не спеша отправилась домой.

– Странно, – думала она. – Если ты находишь человека потому, что так надо, потому что нужно, чтобы было кому забить гвоздь, то не ложные ли это жизненные приоритеты? А если ты хочешь, чтобы рядом был тот, кого ты способна любить всю жизнь, то не слишком ли опасная это ловушка, чтобы вот так, по зову страсти, впустить человека в свою жизнь?

Нет более тяжёлого рабства на свете, чем духовное. Раб, сидящий на цепи, всё время думает о свободе. В конце концов, это даёт ему возможность найти способ сломать замки и стать свободным.

Находясь же в зависимости от другого человека, ты сознательно становишься его духовным рабом. В какой-то момент тебе вдруг становится очень важно, как, ещё вчера совершенно чужой для тебя человек, ведёт себя по отношению к тебе. Все твои мысли, все поступки теперь зависят от него. Как он посмотрел, что сказал, что сделал или не сделал для тебя – всё это начинает заполнять твою жизнь. Ты хочешь, чтобы он любил тебя так же, как и ты его. Ты ожидаешь от него взаимности. Но это часто не бывает именно так, как ты хочешь, как ты представляешь себе ваши отношения. И теперь ты раб. Его раб.

Он может этого не понимать. Но может понимать и пользоваться, управлять тобой, играть твоими чувствами.

Не слишком ли высокая цена у этих тикающих часиков?

Она зашла домой и её никто не ждал там. Потому что она никого сюда не пустила. Она была абсолютной, непререкаемой верховной хозяйкой самой себя.

Корабль шёл на восток. Из покрывавшей горизонт дымки постепенно начинали проступать очертания берегов. Виктория не сразу поняла, что близится конец путешествия. Ей казалось, что путь до берега займёт несколько дней. Но корабль шёл необычайно быстро. Обходя палубу, она обнаружила, что с другой стороны судна находилось второе колесо, точь-в-точь, как и то, которое она увидела ещё с берега. Сейчас оба этих колеса уверенно перемалывали воду, толкая корабль вперёд. “Что за неведомая сила ими движет?” – подумала она. “Может ли этот корабль так же передвигаться по суше, как повозка?”

Тем временем, берег становился всё ближе и она решила перейти на нос корабля, чтобы не пропустить долгожданную встречу со Святой Землёй.

Через несколько мгновений, показавшихся ей вечностью, она уже смогла различить город, расположенный на берегу. Уже просматривались его постройки, плотно облепившие возвышенность.

“Неужели он такой большой,– пронеслось у неё в голове.” – “Я хорошо помню этот город. Он был разрушен почти полностью, когда я его видела последний раз.”

Корабль сбавил ход и начал подходить к порту. На небольшую гавань выходила стена зданий, плотно стоявших над пристанью. Они были похожи на ласточкины гнёзда. Эта стена была испещрена тёмными проёмами окон и зрелище города-порта напоминало крепость, нависавшую над морем.

Это поразило её настолько, что она, казалось, потеряла ощущение реальности происходящего с ней. Раз за разом осматривая, явившийся ей из летнего зноя, город, она чувствовала, что теряет рассудок. Это было то же самое место. Тот же берег, те же холмы. Но это был другой город.

Она подбежала к стоявшему на палубе моряку и, показав на, приближавшийся с каждым моментом, порт, спросила:

– Яффа?

– Яффа,-ответил ей моряк и продолжил разматывать длинные плетёные канаты, разложенные на палубе.

В полной растерянности она смотрела на скопление зданий над морем и не понимала, что ей делать дальше и куда она попала. Но почему здесь всё так изменилось? Кроме того, она увидела неподалёку от порта несколько кораблей, очень похожих на тот, на котором она сейчас плыла. Неужели, пока я бродила по пустыне, неведомые пилигримы добрались и сюда? Но не могли же они восстановить разрушенный город в такой малый срок? Может Господь явил чудо?

Отчаявшись что-либо понять, она обречённо ждала завершения плавания.

Корабль остановился на некотором расстоянии от порта и моряки спустили на воду большую лодку.

Виктория по-прежнему смотрела на порт. По небольшой гавани сновали лодки с тремя гребцами-сарацинами. В лодках сидели люди, во внешнем виде которых она узнавала знакомые черты выходцев из тех же краёв, что и она. Лодки подплывали к кораблям, стоящим у входа в гавань, и люди забирались на них по спущенным деревянным доскам, удерживаемым верёвками.

“Я как будто прожила целую жизнь и вернулась сюда снова, – подумала она. Её память запечатлела эти места совсем не такими. Сейчас здесь кипела обычная жизнь. А тогда… Разрушенные хижины, пыль, дым и страдания. На городом возносились крики и плач немногих, оставшихся на развалинах, жителей.

Наконец, решившись, она спустилась в лодку. Моряки уже некоторое время махали ей, давая понять, что пора отправляться на берег. Помимо гребцов, вместе с ней в лодке были ещё двое мужчин. Они сидели степенно и одеты были совсем не так, как все, кого она встречала до этого. На них была чёрная одежда, из-под которой возле шеи и на груди выглядывала другая, белого цвета. На шее у них было что-то вроде платка, завязанного узлом и уходящего нижним своим краем под верхнюю одежду.

На головах сидели небольшие чёрные шляпы с короткими краями, а в руках оба держали плоские кожаные сумки.

В компании с ними Виктория добралась до пристани. Моряки помогли ей выбраться на берег и тут же сели на камень, вынув из карманов небольшие свёртки. Привычным движением, взяв их в зубы, моряки подожгли их концы. Они задымились и эти двое с явным удовольствием начали вдыхать дым и тут же выпускать его изо рта, стараясь выдуть вертикально вверх ровную струю.

Виктория стояла, заворожённая этим, непонятным ей, ритуалом и созерцание этого действа добавило ещё больше растерянности.

“Куда я попала?” – думала она. “Кто эти странные люди? Почему все вокруг говорят на непонятном языке?” Она ни разу не слышала ни от кого латыни, не говоря уже о своём родном наречии.

В задумчивости она шла вдоль набережной, по которой во все стороны сновали люди. Здесь было очень много сарацинов, но одеты они были довольно богато. Качество ткани, которое она видела на них во время похода, ни в какое сравнение не шло с тем, что было надето на окружающих её сейчас людей. Среди толпы ей попадались люди родственной ей наружности и они были одеты ещё лучше. Их костюмы были похожи на одежду тех двух её попутчиков в лодке. У некоторых на носу были закреплены два круглых кусочка стекла и они смотрели сквозь них, так естественно, как если бы это было для них совершенно привычным делом.

На пристани стояли группы людей, ожидающих своей очереди сесть в лодки, отправлявшиеся к стоявшим поодаль в гавани, кораблям. Другие группы людей только что прибыли, теперь ожидая своих попутчиков. Собравшись вместе, они устремлялись по направлению к городу.

Совершенно не понимая, что ей делать, она медленно шла вдоль наполненной людьми набережной. Дойдя до её конца, она увидела двух всадников, которые также смотрели на неё. Это были сарацины. Более того, это были воины. На боку у каждого висела сабля, а за спиной виднелось такое же оружие, которое она встречала у людей в Эль Арише.

Она поняла, что перед ней враг. Но почему здесь расположилась вражеская конница и кто все эти люди, прибывающие и отправляющиеся на кораблях? Ей стало ясно, что эта местность принадлежит врагу.

Всадники смотрели на неё, а она смотрела на них. Она была безоружна. Почти безоружна. Но, раз город занят сарацинами, значит ей точно не спастись. Это значит, что карта достанется врагу.

Не отводя взгляда от всадников, она сделала несколько небольших шагов назад, поближе к массе людей, в надежде раствориться среди них и постараться избежать встречи с воинами.

В этот момент кто-то позади неё из толпы выкрикнул: «Эдесса!»

Она повернулась, пытаясь разглядеть человека, произнёсшего название знакомого ей города.

Протиснувшись через снующих людей, она подошла к группе мужчин и женщин, стоявших в ожидании посадки на лодки.

Вместе с ними стоял высокий человек в таком же наряде, какой она уже видела, добираясь на берег. Его глаза смотрели сквозь два круглых стёклышка, а лицо украшали аккуратные усы и тонкая бородка.

– Эдесса! – снова выкрикнул он, осматривая толпу на причале.

Виктория решила, что, либо этому человеку нужно в Эдессу и он ищет, кто может его туда отвезти, либо…

– Мне нужно в Эдессу, – обратилась она к нему на латыни.

На её счастье, мужчина тут же посмотрел на неё и ответил ей на этом же языке:

– Мы отправляемся в Эдессу. Стойте рядом, сейчас прибудет лодка.

– Спасибо! Я очень рада, что, наконец, нашла того, кто меня понимает.

Мужчина с удивлением осмотрел её с головы до ног. Он отделился от группы людей и подошёл к ней ближе.

– Как я могу вас называть, незнакомка?

– Меня зовут Виктория и мне очень нужно в Эдессу, – ответила она. За время своего блуждания она впервые произносила столько слов сразу. От долгого молчания, голос ей казался тоньше, чем обычно, а губы, привыкшие быть сомкнутыми, как будто заново вспоминали движения для произнесения слов.

– Приятно познакомиться. Моё имя Николай. Вы тоже побывали в Иерусалиме?

– Да, я была в Иерусалиме. Сейчас мне нужно вернуться туда, но, судя по всему, здесь повсюду сарацины и мне будет безопаснее в Эдессе.

– Сарацины? Давно не слышал это слово. – мужчина явно был озадачен разговором с ней. Его лицо выражало нескрываемое удивление всякий раз, когда он слышал, что ему отвечала Виктория.