Укромные места

– Проснулся, мой хороший. Ну что, пойдём домой или ещё погуляем?

Выпущенные в ответ пузырьки говорили о том, что главная забота малыша на данный момент – это бутылочка свежей смеси. Из коляски повеяло чётким свидетельством того, что прошлая порция успешно переварена. Аня вытерла малышу ротик и покатила коляску к дому.

5

– Ну что ж, Егор, ваш уровень знания языка можно смело оценивать на твёрдую, несгибаемую тройку.

– А такие бывают?

– Только что появились. И поскольку наша главная задача – хорошее произношение, то можно подтянуть грамматику до четвёрки, она может быть как твёрдой, так и вялой, по вашему желанию, – Вадим усмехнулся и продолжил. – А после уже вплотную приступим к разговорным упражнениям, калибровке прононса, в зависимости от того в какой штат вы хотите переехать, вокабуляру ну и так далее.

– Думаю, можно остановиться на вялой четвёрке по грамматике. А что касается произношения, тут нужна только пятёрка и только… – Егор огляделся, убедившись, что они всё ещё одни в помещении и недвусмысленным жестом рук изобразил желаемую твёрдость, – Ну, вы меня понимаете.

Егор засмеялся и той же рукой, что секунду назад застыла в фаллическом величии, похлопал Вадима по плечу. Вадим не ожидал, что его невинная шутка, с едва заметным оттенком эректильного эвфемизма, так быстро и с такой с варварской прямотой обрушится на него же. Он не придумал ничего лучше и похлопал в ответ по руке Егора, чувствуя себя полным идиотом. Егор руку убирать не спешил. Вадим коснулся чужой руки больше пяти раз, ощущая нежной кожей своих рук мозолистые костяшки ученика. Рука казалась застывшей глиняной лапой. Хлопки Вадима начали потихоньку перестать в попытку скинуть чертову руку. Егор убрал её, медленно, будто вытер. Смотрел на Вадима он так, будто хотел сказать, что при желании мог бы держать руку на нём столько, сколько захотел. Вадим перевёл взгляд на пустую чашку Егора.

– Ещё чаю?

– Ноу сенкс, май педоугоуг.

– Всего лишь учитель.

– Ну, кто знает, может по жизни тоже что-нибудь от вас подчерпну?

Эта фраза, сказанная нейтрально или хотя бы с другой интонацией, могла быть расценена Вадимом как намёк на уважение. Прочитав он эти слова в переписке, именно так бы её и воспринял. Но будучи озвученной, смысл её представлялся уже не таким однозначным. Из всех интонаций, с которой она могла быть произнесена, Егор выбрал самую несуразную, в результате чего Вадим опять ощутил резкий укол. Полушутливая, с отчётливой ноткой глумежа, вкупе с многозначительным кривлянием, она подразумевала целый букет намёков, но явно не на уважение. Вадиму на секунду захотелось швырнуть кружки в лицо Егору, но мысль о том, что он уже потратил взнос за первый урок, быстро привела его в чувство. Он вспомнил, на что ушли деньги и сразу же почувствовал себя лучше, выдохнул и собрался с мыслями. В конце концов, какое ему дело до манер этого амбала? Да он может вести себя, как хочет: без конца травить мужланские шутки, заявляться на занятия в нижнем белье или даже пьяным, теребить его во всех местах, какие только пожелает, до тех пор, пока амбал оплачивает уроки, Вадим готов спускать тому все превратности его натуры.

– Итого, Егор, на сколько уроков вы рассчитываете?

– Думаю, начнём с двадцати, а там посмотрим. Готов начать с завтрашнего дня.

Вадим едва не подпрыгнул. Он чувствовал себя будто Марио, который нашёл заветный кубик с несметным количество монеток. Вадим положил кружки в раковину и повернулся к Егору:

– Вот это я называю гуд энд сириоз апроуч.

– Тут уже поддержать не смогу. Но для этого я тебя и нанимаю, – Егор встал и направился к двери.

Воображаемые пальцы, что держали натянутую улыбку Вадима за ниточки, резко их отпустили. Он вновь попытался сдержаться и у него почти получилось.

– Полагаю таким нехитрым способом, Егор, в нашем общении тобой очерчивается переход на «Ты», – большую часть фразы Вадим говорил в спину удаляющемуся ученику.

– Экзакли! – Егор резко развернулся. – Иф ю донт майн?

– Ого! А ты не так плох, как я изначально подумал.

Егор отвесил реверанс и взялся за ручку. Вадим достал телефон. Он уже придумал на что потратит аванс от Егора.

– И да, Вадим, есть ещё один момент, который я забыл упомянуть в нашем первом разговоре. Это, по сути, мелочь, и, думаю, ты не станешь возражать. – Егор хохотнул, будто вспомнил, что-то забавное. – К тому же, я уверен, продлится это не более двух-трёх занятий.

6

– Хани, айм хоум!

– Чего?

Аня выглянула из гостиной, полуодетая и с малышом на руках. Вадим стоял в прихожей с распростёртыми объятиями. Одну руку оттягивал вниз зажатый в ней огромный букет белоснежных пионов. Аня в замешательстве перевернула малыша и продолжила его покачивать.

– Это так ты встречаешь своего добытчика? – Вадим опустил руки. – Хотя, насчёт количества одежды я не против.

– Папа! – Сашка выбежал навстречу и вцепился в отца, примяв букет.

Вадим деланно приобнял сына свободной рукой и ей же отпихнул, освобождая дорогу.

– Иди-иди, сынок, занимайся. Через полчаса пойдём вместе погуляем, куплю тебе что-нибудь.

Насупившийся было Сашка, который специально старался закончить все уроки к приходу отца, а в результате получивший в награду жалкое, фальшивое объятие, счёл такой неожиданный компромисс весьма сносным и юркнул в свою комнату. Аня продолжала смотреть на цветы. Букет какзался ей таким огромным, что легко мог занимать треть прихожей. Она, наконец, поверила своим глазам и улыбнулась.

– Ну, слава тебе Божечки, очухалась. – Вадим чмокнул жену и почесал малыша по животику. – Давай меняться. Мене дитё, тебе цветы!

– Вадим, мне так приятно! Спасибо, дорогой.

– Мне почему-то хочется в ответ попросить у тебя прощение. Что же я за муж, раз цветы становятся таким событием для моей жены.

Аню слегка кольнула наигранная нотка в этом самобичевании, но виду она не подала. Вселенная слишком быстро ответила на её просьбу, поэтому жаловаться на что-то и тем более упрекать мужа за то, что он недостаточно убедителен в своих попытках порадовать Аню, было бы не лучшим проявлением благодарности. К тому же, судя по лицу Вадима, Вселенная только начала отвечать Ане.

– Боюсь, что следующий сюрприз может лишить тебя чувств, так что оглашу его, как только ты присядешь. Поэтому наполняй вазу и швартуй этих монстров, а я пока переоденусь. Сашка!

Вадим так резко и так громко позвал старшего, что малыш и Аня вздрогнули.

– Прости, родная. На эмоциях, просто. Есть повод!

Вадим замурлыкал и шлёпнул Аню сзади. Сделал это так как она любила, резко, снизу-вверх так что колючая волна расползалась по все пояснице. Это было, пожалуй, самым неожиданным и приятным ощущением за долгое время. И вот уж точно она не собиралась говорить мужу, особенно в свете минувшей ночи. Сашка уже стоял навытяжку перед родителями и тщетно пытался сдержать улыбку.

– Так, возьми братика и укачай. – Вадим передал малыша и быстро расстегнул пальто, глядя на себя в зеркало. – Имей в виду, на кону бонусная шоколадка. А если младший не проснётся на протяжении всей прогулки, можешь макать шоколадку в «Нутеллу».

Ане казалось, что укачивая малыша, она ненароком заснула и сама, и дивный сон вот-вот закончится. Потом она встала и начала выбирать вазу по больше, гадала, что за сюрприз подготовил Вадим, подрезала стебли и даже подставляла руку под ледяную воду, что бы наверняка убедиться, что это происходит наяву. Положив цветы в вазу она вдруг почувствовала, что Сашка во всей этой начинающейся истории играет роль какого-то служки, на побегушках её нарождающегося счастья. Она мысленно отчитала себя, за то, что растворившись в тепле, что излучал муж, она не обратила внимания на струящийся на детей холод. Аня позвала сына, но как только он вбежал на кухню, стало понятно, что ни тени обиды мальчик не испытывает. Перед лучащимися глазами Сашки кружили все обещанные сладости и в своих мыслях он уже бродил в шоколадном астрале. Ей даже стало немного обидно, что сын позволил так задёшево себя купить, но она вновь ничего не сказала. Аня посмотрела на букет.

– Нравится?

– Ага, – весело соврал Сашка и побежал обратно к себе в комнату выполнять поручение.

Аня проводила сына глазами, пытаясь поднять вазу. Вадим появился как по мановению волшебной палочки, обхватил её руки и прильнул к шее. В живот вспыхнул огонёк и она обхватила Вадима, прижав к себе.

– Оу-оу. Потерпи, май лав. Мы же приличные люди, как бы нам не хотелось обратного. Куда поставить?

– Пойдём, покажу.

– Да, госпожа.

Букет закрыл собой всё центральное окно. Аня успела поймать десятки любопытных соседских взглядов. Самой смешной были знакомая парочка, слабая половинка которой резко поворачивались в сторону партнёра и отчитывали его, кивая в сторону Аниного окна. Очевидные претензии рассерженной, и уже не такой слабой половинки артикулировались настолько выразительно, что их без труда можно было прочитать по губам. Аня рассмеялась, встретилась взглядом с насупившимся мужчиной и пожала плечами, посылая немые извинения. Вадим сидел на диване в одних джинсах, терпеливо ожидая пока Аня отцентрирует на подоконнике его подарок. Ему так не терпелось рассказать о своём главном подарке, что он решил закончить с переодеванием после.

– Кого увидела?

– Кажется, только что ты стал главным Толиным врагом.

– Переживу.

– Ленка, когда злится, будто в два раза больше становится, а он наоборот. Такие смешные.

– Ты так и будешь смотреть на них или я могу, наконец, перейти к изюминке своего сюрприза?

– Ой, прости.

Аня, не разворачиваясь, зашагала обратно. Едва дойдя до дивана она прыгнула на Вадима, закинула ноги кверху и прильнула затылком к его паху.

– Внимаю, любимый.

– Завтра мы с тобой…

Сашка забежал в зал и победно вскинул руки.

– Господи, ну что?! – едва не вскрикнул Вадим.

Голова Ани подпрыгнула и ударилась о бляшку ремня. Сашка опустил руки и сложил их на животе.

– Я братика уложил. Он спит.

– Шустрый ты у меня. Молодечик. Одна шоколадка у тебя уже в кармане. Теперь иди, одевайся.

– Мам, можно я надену шорты?

– Конечно, родной. Одевай, что захочешь. И закрой дверь в свою комнату. Только аккуратно, братика не разбуди.

Сашка кивнул и, не глядя на отца, вышел из комнаты.

– Ну, зачем ты с ним так? Он, видишь, какой молодец, старается. Тебе бы его не только сладостями задабривать. Он всё-таки твой сын, и ему нужно твоё внимание, нужно, что бы ты его похвалил, говорил с ним.

– Пожалуй, ты права. Что ж, тогда я позову его, извинюсь, мы сядем смотреть Халка и забудем про сюрприз.

– Какой сюрприз?

– Ах, вот оно как, ты уже и забыть про него успела?

– Ну не дуйся. Ты же знаешь, как я люблю тебя подразнить.

– Ещё как.

Разговор сворачивал совсем не в то русло, и Аня понимала, что ей надо как можно быстрее вернуть всё как было. Но Вадим, чьё настроение было не перешибить ей ничем, облегчил ей задачу.

– Так, ну тогда ладно. Я зову своего сына, будем с ним мириться, хвалиться и говориться. Сашенька! Сыно…

– Тише ты, балбес!

Два пальца жены скрылись во рту Вадима. Он раскрыл рот ещё шире и набрал воздуха, будто собираясь позвать сына ещё громче. Аня захохотала и едва не скатилась на пол. Он подхватил её и прижал к себе. Такого долгого поцелуя Аня не помнила с медового месяца. Она легла обратно. Они выдохнули и смотрели друг на друга, будто в первый раз.

– Завтра мы с тобой, ю энд ай, ай энд ю, егоуза ты мойя, гоу ту зе р е с т о у р а н!

7

Они давно так хорошо не гуляли. Малыш и вправду ни разу не проснулся, за что Сашка получил свои обещанные наградные. Мальчик с оттопыренными карманами, внутри которых находилось всё, тчо он хотел от жизни в этот вечер, жадно вдыхал вечернюю прохладу и выкрикивал свои осанны всем шоколадным богам. Аня и Вадим шли, держась за руки, не обращая на сына внимания, запертые в своих мыслях.

Вадим в некотором роде переиграл Аню. Сейчас, с её стороны было бы странно поднимать вопрос, осталась ли между ними любовь. Она поймала себя на мысли, что чувствует некоторую досаду от того, что он настолько неожиданно предпринял эти свои действия на опережение. Ей о стольких вещах хотелось поговорить с ним, что она порой боялась что-то из них забыть и составляла список. Она даже заготовила с десяток сильнейших аргументов для этого разговора, которые жалили бы его, словно осы. Но Аня знала, что только так она сможет заставить Вадима вновь что-то почувствовать к своей жене. Это были своего рода целебные осы. А эти его действия скрадывали их поражающую силу, сводили их на нет, фумигировали их и связывали ей руки. Да, именно это Вадим и сделал, связал ей руки красивой ленточкой от букета и залепил рот «билетиком в кино». Но не долго. К тому же, ни букет, ни завтрашний ужин не отменят того холода, что царил между ними последнее время. И уж точно, ни цветы, ни ужин не являются гарантией того, что этот холод больше не вернётся. Всё это конечно было ей очень приятно, но спорадический характер этого жеста одновременно и отрезвлял её. Она не удивится, если спустя два-три дня после ужина всё вернётся в прежнюю колею. Аня даже хотела этого. Потому что тогда она уж точно заведёт этот разговор. И даже во время заветного ужина, Аня твёрдо решила, что поднимет, безусловно, в лёгкой форме, едва ли не в шутку, некоторые его отправные точки.

Вадим же чувствовал себя просто прекрасно, скользя безучастным взглядом по вечернему пейзажу спального района. Впереди у него было как минимум 20 оплаченных занятий. Вкупе с прошлыми приработками, уже можно было подумать о покупке спального гарнитура, новой кухне или ванной, да чего уж там, скалькулировать первый взнос на новую машину, а может даже поехать куда-нибудь с Аней. Но последний вариант он присовокупил исключительно ради забавы, чтобы тут же его отбросить. Уже давно поездки на озеро заменяли ему любые вояжи «хоть на край света». Он держал в голове мысли о путешествии не дольше секунды, а после вновь вернулся к предвкушению мякоти новой кровати, сиянию новой раковины и запаху нового салона.

Сашка, внутри которого взорвалась не одна углеводная бомба, носился как умалишённый, стараясь оседлать взрывную волну. Он нарезал всё расширяющиеся орбиты вокруг родителей и выбежал на парковку, едва не врезавшись в одну из машин. И если бы мама не окликнула его, то несколько будущих гонораров его отцу пришлось бы отдать водителю, что сидел в машине. Правда, деньги, что в этом случае заплатил бы Вадим, совсем недавно итак принадлежали водителю.

Егор опустил голову, матеря про себя неугомонного мальца, умудрившегося добежать до парковки и из всех стоящих машин выбрать именно его «Сивик». Сосед Егора надвинул кепку на лоб, так что на ней затрещали швы, и тоже старался не смотреть на Сашку. Мальчик застыл на месте, оглядывая сидящих в машине. Ему стало не по себе, хотя он даже не прикоснулся к машине. Он стоял и ждал, будто водитель вот-вот выйдет и схватит его, но тот махнул ему, не поднимая головы. Сашка медленно повернулся, будто не в силах побороть притяжение машины, переводя взгляд с водителя на соседа. Отец позвал его и мальчик, будто получив необходимый импульс, что есть мочи, побежал назад.

8

Егор дождался пока всё семейство отойдёт достаточно далеко и завёл машину. Он отъехал в соседний двор. Следить за ними больше не было никакого смысла. Всё что ему было нужно, а, именно, сколько у Вадима детей и какого они возраста, он узнал. Словам Павла, не раз следившим за Аней и её детьми, он доверял, но всё же хотел удостовериться лично. Вариант с двумя пацанами, причём один из них грудничок, который не будет доставлять им никаких проблем, был идеальным. Мамаша будет думать только о малыше, а поскольку красть его они не собираются, и вообще не тронут его и пальцем, то никаких глупостей от неё ждать не следует. Пацан же, с его явной тягой к приключениям, идеально подойдёт на ту роль, которую Егор ему отвёл. Самое время было обсудить завтрашний вечер с сидящим рядом пассажиром. Егор прекрасно видел, как его кузен, выглядывая из под кепки, смотрел на жену Вадима. Поэтому он решил сразу осадить парня. Тот, наверняка, уже невесть что себе напридумывал относительно завтра, тогда как завтра единственным хозяином положения в квартире 22, принадлежащей Лазареву Вадиму Сергеевичу, 1973 года рождения, будет Егор Алексеевич Темелин, уроженец села Посудное, 24 лет, лев по знаку зодиака и тигр по жизни. Егор усмехнулся и шлёпнул кузена по козырьку. Тот, казалось, до сих пор старался выискать Аню, промеж домов.

– Алё, ягуар! Ты взял у него из тачки, что я просил?

– Ага, – Павел передал Егору завёрнутый в файл DVD-диск.

– Действовал аккуратно?

– Действовал аккуратно.

– Отлично. Теперь о завтрашнем дне. Давай сразу договоримся, что ты не будешь на неё кидаться, как только увидишь. Зайдём в комнату, где он будет вести свой урок, усядемся, а уже потом действуй. Он женку свою в ресторан пригласил. Я слышал, как он заказывал столик на завтра. Поедут наверняка на машине, так как он парень не пьющий. А это значит, что завёдет он нас в спальню, потому что, наверняка, перепрячет свой саквояж из тачки в шкафчик в зале и не станет рисковать, усаживая двух незнакомцев в паре метрах от своего секретика. Вариант со спальней – это идеально. Но до этого даже не смотри на эту Аню. Или можешь забыть о том, что я тебя с собой возьму. – Вадим достал сигарету. – Что такое? Какие-то вопросы? Если хочешь, что-то сказать говори сейчас.

– Ладно, без проблем.

– С тобой и без проблем, не смеши! Ну, будем надеяться, что с этим определились. Хотя, знаешь? Исключительно ради моего спокойствия, пожалуйста, повтори сам, своими словами, как ты должен себя вести, а то вот это твоё «ладно» как-то чересчур расплывчато. Мало ли с чем у тебя там «ладно».

– Я не смотрю на неё, не говорю с ней. Зашёл, поздоровался, разулся, смотрю в пол, молча прохожу в комнату.

– Ну, в пол это уже лишнее. Вот это как раз таки может насторожить. Просто, смотри в мою сторону, держись позади меня и всё будет нормально.

– Хорошо.

– Вери вел! Так, теперь детально, поминутно, что и как мы будем делать. План обсуждению не подлежит и никаких твоих творческих привнесений не терпит. Усёк?

– Да.

– Тогда, запоминай.

9

Сашка доедал третью порцию мороженного и совсем забыл про случай с машиной. Казалось, они с родителями попробовали все вкусы, которые мог предложить мороженщик. Он обнял маму с папой, а потом раздалась отрыжка, настолько громкая, что поначалу Сашка не поверил, что это могло донестись из его рта. Вадим рассмеялся и потрепал сына по голове.

– Можно, я буду каждый раз братика укачивать.

– А неплохо я замотивировал старшего, скажи?

– Скорее подкупил.

Аня съела всего несколько ложек. Сладкое она не любила, тем более настолько приторного, да ещё и политого сиропом.

– Сынок, пожалуй, сегодня ты наелся сладкого на пару дней вперёд.

Сашка уставился на маму. Осознание того факта, что в течение двух дней он будет есть только то, что едят взрослые, медленно расползалось по его лицу. Вадим расхохотался от нотки фатальности прокравшейся в мимику сына и обнял его в ответ.

– Всё, Санёк, передумал насчёт братика?

– Нет-нет. Я буду.

Сашка отстранился от матери и потянулся к отцу.

– Пошлите уже домой. Я устала.

– Да-да вы идите. Я схожу к машине. Не помню, выключил ли я габариты. И масло надо проверить. Ты пока найди нам какой-нибудь фильм интересный.

Машина стоял в самом конце парковочного ряда. Вадим подходил всё ближе, замечая всё новые и новые пятнышки ржавчины на кузове. Раньше он относился к ним терпимо, а то и вовсе не замечал. Но раньше у него не было возможности взять в кредит новую машину. Да, пожалуй, этот вариант был самым предпочтительным. Дверь громко скрипнула, озвучив ещё один аргумент в его пользу. С жены хватит и ужина, а кухня и кровать… что ж, на это у Ани есть родители.

Он провёл пальцем по растрескавшейся панели, обхватил обтёсанную ручку переключателя, ощутил под собой проперженное до металла кресло, открыл окно и поскреб облупившуюся краску. Он вспомнил эту машину, когда ты была новенькой и сияющей, как свежая кожа под волдырём, и ему вдруг стало невыносимо тоскливо. Он усмехнулся, вспомнив себя секунду назад, пускающего слюни на пошлящую мечту о покупке нового корыта, которое, рано или поздно, станет точно таким же, в котором он сейчас сидит. По сути, новую машину он уже купил и сейчас сидит в ней, а может и в машине, о которой он станет мечтать после. Он представил, как смотрит на свои сморщенные руки, цифры километража виднеются сквозь пелену катаракты, и где-то среди них ему машет его будущее. То самое, которое он так предвкушал, зажёванное циферками спидометров, бензоколонок, счётчиков на воду и электричество, кассовыми аппаратами, новыми замками, новыми носками, законами, слоями туалетной бумаги, наволочками, трусами, колясками, душными больницами, липкими курортами, пьяными никчемными разговорами, блевотными ссорами, мелкими отдушинами, недосыпами, пересудами, кривоухими соседями, блохастыми спаниелями, крылатыми качелями, новыми начинаниями и всеми прочими кирпичиками повседневности.

– Будущее олвейс бехайнд. Вот уж, дем райт.

Он огляделся и просунул руку под пассажирское сиденье. Рука, не наткнувшаяся на то, на что должна была наткнуться сразу же, судорожно задергалась и погрузилась ещё глубже под сиденье, так что голова её хозяина едва не нажала на сигнал. То, что он искал, лежало немного дальше обычного, но эти несколько сантиметров пустоты заставили его понервничать. Он поднял голову, ещё раз огляделся и вытянул из-под сидения дорогой, сшитый из превосходной кожи, но уже сильно поношенный портфель. Вадим взял его обеими руками и положил на ноги. Портфель превосходно вписывался в растрескавшийся, выцветший ансамбль салона Вадимова «Акцента». Наверняка, будучи первым в ряду на перекрестке, что возле дома, на котором стоит зазеваться и тебя уже объедут десятки машин и столько же просигналят сзади, он дернулся слишком резко и портфель ушёл чуточку глубже. Завтра он обязательно добавит ещё один крепёжный ремень, когда они вернутся из ресторана и Аня сытая и счастливая пойдёт принимать ванну. В окне мелькнул её силуэт. Сейчас он окажется рядом с ней. Неплохое будущее. Он перевёл взгляд на портфель, будто успел о нём забыть. Пальцы застыли на защёлке. Вадим вздрогнул. Рядом завелся внедорожник. Он машинально махнул водителю, будто узнал его, но тот не ответил. Вадим дождался пока джип уедет и вышел из машины.

10

Все подружки в один голос советовали ей новый ресторан на набережной. Они щебетали наперебой в групповом чате, советуя ей что надеть, какое вино заказать, где лучше сесть, будто отправляли её на первое свидание.

– Прекрасное морское меню. Восхитительные мидии. Пускай муж наестся до отвала. – Катя, самая любвеобильная из их компании, подмигнула Ане.

Подружка наверняка уже сводила туда своего очередного жениха и осталась очень довольна как кухней, так и спальней. Аня вполуха слушала подружий щебет. Она поделилась с ними свой радостью и теперь слушала как девчат несло то в одну то в другую сторону. Она уже не знала, как ввернуть в разговор ту тему, что действительно её волновала, и в которой почти все девчата, будучи замужними, наверняка могли что-нибудь подсказать. Выбор ресторана, который перепоручил ей Вадим, платья и прочего – всё это были приятные мелочи, в которые она с удовольствием бы окунулась, будь это их первый с Вадимом романтический ужин. Но сейчас её мысли вертелись вокруг того разговора, что она хотела начать ещё вчера вечером. Она знала, что как бы детально не выстраивала про себя вопросы, любой шутливый ответ Вадима, мог порушить весь казавшийся ей безупречный каркас, который она выстроила в своей голове. Слово «развод», который ещё вчера был главным её инструментом в пользу того, чтобы Вадим наконец-таки оставил при себе осточертевшие ей шутки и начал говорить серьёзно о своих чувствах или о том, что их нет. В лоб ставить мужа перед фактом, что он может её потерять, Ане не хотелось. Она сразу представила его выражение лица, точь-в-точь как у Сашки вчера, когда они ели мороженное. Но дать мужу понять, что семья это не только секс два-три раза в месяц и чмоки на отъебись, но что-то большее, было необходимо. Наконец она проговорила про себя главный вопрос – А любит ли она Вадима?