Лорд первой встречи

Шая Рэй

Лорд первой встречи

Глава 1

Таверна «Сивая кобыла» уютно располагалась в центре деревушки, окружённой зелёными холмами и цветущими лугами. Низкая деревянная крыша, покрытая тёмной черепицей, и стены из грубого камня создавали атмосферу тепла и приветливости. У входа висела старая вывеска с изображением серой лошади, как будто подмигивающей проходящим.

Внутри витал аромат жареного мяса и свежего хлеба, смешанный с дымком от трескучего камина. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь небольшие окна, играли на тёмных полированных столах.

Зал был полон жизни: рабочие, уставшие после трудового дня, весело обсуждали последние новости, создавая мелодию дружелюбия. На стенах висели картины охотничьих трофеев и пейзажей, а рядом покоились ржавые рога и старинные мечи, придавая месту налёт приключений.

– Эй! – громко крикнул подвыпивший мужчина с рыжей бородой, его голос раздавался по таверне «Сивая кобыла», словно весёлая мелодия, но с лёгкой ноткой нахальства. – Лолька! Иди сюда!

Лаура, известная в этом месте как Лолька, стояла в углу шумной таверны, освещаемой мерцающими свечами. Её чёрные как смоль волосы свободно ниспадали на плечи. На ней была белоснежная блуза, заправленная в яркую красную юбку, которая подчёркивала её стройную фигуру. А поверх неё – чёрный корсет, придающий образу изысканность. Она словно затерялась в груде грязной посуды за деревянной стойкой, как в неожиданном потопе. Тёплый свет ламп, обрамлённых запотевшими стеклянными шарами, уютно подчеркивал её лицо, на котором играли тени и свет.

– Лолька! Ну сколько можно ждать? Неси ещё медовухи! – закричал Руфус, его голос жужжал, как муха, не оставляя ей покоя.

– Да погоди ты, Руфус! Я помню о тебе! – воскликнула она, не отрываясь от занятия, её руки продолжали работать, как машина, умело смывая остатки еды с тарелок. – Дай мне минутку, или хочешь из грязного стакана утолить жажду?

Её слова, полные шутливой колкости, напоминали быструю стрельбу из арбалета, и даже пьяный Руфус не смог сдержать улыбку. Он прищурил глаза, как будто оценивал её заготовку, и с ироничным наклоном головы сказал:

– Грязные стаканы, может, и не лучший выбор, но в этом зале они тоже имеют свои прелести!

Лаура, поджав губы, смягчила своё выражение. В этом мире, полном опасностей и неожиданных поворотов, такие моменты казались ей сладкой отдушиной.

Мужчина, осознав, что спорить с Лаурой – пустая трата времени, лишь промолчал, сосредоточившись на своей медовухе. Лаура продолжала с упоением мыть тарелки и кружки, её руки, словно опытные танцоры, легко скользили по их поверхности, вытирая каждую крупинку грязи. Вокруг неё царила привычная суета: звуки хриплых разговоров, смеха и треска стульев создавали живую атмосферу, полную уюта и тепла.

Когда все дела были завершены, Лаура подошла к массивной бочке, стоящей на столе у кухни. Эта бочка, словно исполин, украшенная резьбой, сияла от налёта меда, как будто сама природа вложила в неё свою магию. Наполнив пустые кувшины сладкой медовухой, она заметила, как в воздухе разливается сладковатый аромат, создавая неповторимое ощущение праздника. В голове у неё вертелись имена всех желающих, и она старалась никого не обделить, как заботливая мать.

Подойдя к столу, где уселся Руфус, Лаура с улыбкой поставила перед ним большую кружку. Он, в свою очередь, энергично жестикулировал, рассказывая своему товарищу о тяжёлой жизни мясника, словно пытался вырваться из обыденности.

– Спасибо, дорогуша! – произнёс он, сияя во все тридцать два зуба, как будто на него посыпали золото. – Работящая, да ещё и красавица! Уверен, отбоя от ухажёров нет, а? – подмигнул он, не заметив, как её лицо слегка скривилось от иронии.

– Конечно! Вон там, за дверью, целая очередь из женихов стоит, ждёт, когда мой рабочий день закончится! – ответила она, искренне смеясь, с задорным блеском в глазах. – А вы что так переживаете?

– Да вот думаю, будь я на пару лет моложе… – начал Руфус, поглаживая свою бороду, как будто размышляя о судьбе.

Не дождавшись окончания его мысли, она перебила его с ухмылкой:

– На пару десятков лет, скорее!

Но мужчина лишь рассмеялся, пропустив её колкость мимо ушей, как будто это была всего лишь лёгкая струя ветерка.

– Тогда непременно бы наведался к твоему отцу! – произнёс он с серьезным видом, словно речь шла о важном деле.

– Зачем же? Чтобы стать рабочей силой? У нас и без вас хватает народу! – ответила Лаура, притворно скрестив руки на груди, вызывая у него ещё один порыв смеха.

– И с чувством юмора всё в порядке! – весело хохотнул Руфус, подмигивая ей, словно они были давними друзьями, сближенными общими радостями и заботами.

Лаура лишь цокнула языком и бросила недоумённый взгляд на незнакомого гостя, сидевшего рядом с её подвыпившим другом. Лысый мужчина в длинном плаще лишь мотнул головой, даже не удосужившись поднять взгляд.

– Может, желаете что-нибудь? – спросила она с лёгким сомнением, наклонившись чуть ближе, чтобы лучше разглядеть его мрачное выражение. – Вы уже давно сидите, а ничего не пьёте и не едите.

– Это мой товарищ, – вмешался Руфус, обняв своего друга за плечи, как бы стараясь растопить его холод. – Приехал с дальних краёв посмотреть на окрестности. Он не привык к нашей кухне, так что не обижайся. Ваша еда и выпивка – самые лучшие!

Лаура почувствовала, как приятный прилив тепла окутал её сердце. После смерти матери таверна ощутимо опустела, и отец долго не мог прийти в себя, чтобы продолжать работу. Ей пришлось взять ситуацию в свои руки и помочь ему встать на ноги. Она пошла в мать: сильная, умная и с характером, тогда как отец был слишком мягким и чувствительным.

Долгие месяцы усердной работы, поиски талантливого повара и стремление сделать это место по-настоящему уютным – всё это не прошло даром. И когда кто-то, как Руфус, признавал заслуги её семьи, в её душе разгоралось тепло, словно весеннее солнце пробивалось сквозь облака.

– С каких краёв прибыли? – поинтересовалась она, приподняв бровь и улыбнувшись, словно разгадывая тайну. – Редко к нам гости издалека приходят.

– С Альпийских гор! – гордо заявил Руфус, расправив плечи и сияя от гордости, как будто только что покорил неприступную вершину. Его глаза искрились, и он явно наслаждался тем, что может похвастаться таким знакомством.

– Это действительно очень далеко от нас, – поддакнула Лаура, усмехнувшись и подмигнув ему.

– Там очень холодно, а ещё население – совсем небольшое! – добавил он, покачивая головой, словно это было чем-то выдающимся, и воодушевлённо продолжая свою историю.

В этот момент его товарищ, чуть приоткрыв рот от смеха, перебил:

– Не совсем так, – сказал он, отмахиваясь, как будто разгонял облака недоразумения. – Там суровый климат, да, долгие зимы, но когда приходит весна, холода уходит! Ненадолго, конечно, но этого времени хватает, чтобы насладиться солнечными лучами и сделать запасы.

Лаура, наклонившись чуть ближе к столу, заглянула в глаза собеседников, ловя каждое слово, словно это была захватывающая история, жаждущая быть рассказанной.

– И что, вы там строите снежные замки, пока солнце не выглянет? – рассмеялась она, игриво поджимая губы, её волосы слегка покачнулись, словно повторяя её настроение.

Гость с удовольствием кивнул, наклонившись к ней, и в его голосе послышалась нотка шутливости:

– О, да! Мы так и делаем! Каждый год устраиваем снежные турниры.

Лаура, заливаясь смехом, ответила:

– Вот это я понимаю – настоящая альпийская жизнь!

– Лаура! – раздался мягкий голос отца.

Девушка сразу встрепенулась и повернула голову в сторону голоса.

– Зайди на кухню, – продолжил он, его голос был полон заботы.

– Бегу! – отозвалась она, уже спешащая в нужном направлении.

Её отец, Ирвит, с малых лет приучал дочь к труду, часто приводя её в свою таверну, чтобы научить мастерству, важному в их ремесле. Он делился с ней тайнами: как наливать медовуху так, чтобы ни капли не пролилось, как следить за порядком в зале и как читать настроение тех, кто, с бокалом в руках, искал утешение или приключение.

Лаура была трудолюбивой, но её характер скрывал вспыльчивость, что иногда приводило к изменениям в устоявшихся правилах. Если гость пересекал границу разумного с выпивкой, вышибала Диг, как ураган, быстро и эффективно выпроваживал его за дверь. Благодаря её решительным действиям в таверне стало спокойнее, и теперь сюда нередко заходили дамы, что прежде побаивались этого заведения.

Таверна в последний рабочий день была переполнена работягами, которые, уставшие от тяжёлого дня, пришли отдохнуть. Здесь царила атмосфера дружелюбия, напоминала о долгожданных выходных, когда можно было расслабиться, провести время с семьёй или просто насладиться хорошей компанией.

Пробежав мимо последнего стола, Лаура вбежала на кухню, где разгорелся настоящий переполох.

– Что случилось? – воскликнула Лаура, её голос звучал, как тревожный колокольчик, когда она увидела перепуганных поваров.

– Какой-то зверёныш забежал на кухню! – в панике закричал светловолосый эльф Лорен, его платиновые волосы были растрепаны, как будто он только что вышел из битвы. – А Фузичка решила его поймать! Они всё здесь разнесли!

Полное имя Лорена звучало так: Элвенстарион Лорендалер Найтфоллсинтарим. Оно было слишком длинным и сложным для простых людей, и было принято решение уокротить его до простого «Лорен». Лаура с улыбкой смотрела на него, её взгляд задерживался на его волосах, которые манили, как мёд пчёл. Ей всегда хотелось прикоснуться к ним, представляя, что они будут мягкими, как облака.

– Где сейчас эта живность? – спросила она с легким удивлением, заметив, как Лорен с трудом сдерживает истерику. Его глаза сверкали от страха и гнева, как два уголька.

– Я не знаю! – вскинул он руки, отчаянно тряся ими, будто это могло прогнать бедствие. – Фузичка выбежала на улицу за ней, не знаю, поймала она её или нет. Но надеюсь, она хорошенько её помяла!

– Перестань, – вмешался Ирвит, его голос был тихим и ровным, как вечерний ветер. – Просто на запах твоей вкусной еды сбегаются не только люди.

На лице Лорена появилась самодовольная ухмылка. Он расправил плечи, как цветок, что ждал солнечного света, и в глазах его загорелся огонёк уверенности.

– Ладно, а от меня-то что требуется? – спросила Лаура.

– Пока мы будем прибираться, не могла бы ты проверить, где Фунчозочка? – спросил отец, укоризненно поглядывая на разбросанные мешки и посуду. – Тут всё перевернулось. А моя девочка… уже вечер, как бы в лес не убежала.

Лаура с улыбкой покачала головой, глядя на отца, который так заботливо опекал свою любимицу. В его нежном отношении к чёрной кошке, с зелеными глазами, словно светом отразившими воспоминания о покойной жене, она чувствовала всю глубину его утраты. Эти глаза напоминали о любви, которая теперь нашла выход в заботе о Фунчозочке, а чёрная шерсть, гладкая и блестящая, была подобна волосам её матери, храня в себе тепло домашних вечеров.

– Не переживайте, я быстро найду Фунчозочку и вернусь, – уверенно произнесла она, уже собираясь в путь.

Выбежав из таверны через чёрный ход, Лаура помчалась мимо полей, где тыквы расправляли свои жёлтые юбки, а картошка и капуста, словно стражи, охраняли свои грядки. Её сердце стучало в унисон с шагами, и она надеялась, что кошка не загуляла слишком далеко. Солнце клонилось к закату, и воздух наполнялся сладковатым ароматом полевых трав.

Поле, раскинувшееся перед ней, изобиловало плодами: кусты с яркими ягодами приковывали взгляд, а деревья с сочными фруктами. Отец Лауры, вложив средства в эту землю, не пожалел о своих решениях. Работники и охранники, преданные делу, с заботой ухаживали за каждым кустом и грядкой. Урожай с каждым годом становился всё более щедрым. Лаура задумалась о продаже части урожая – у них не хватало сил, чтобы переработать всё, что произрастало.

– Фузочка! – позвала она.

Замедлив шаг, Лаура задумалась, куда могла убежать кошка. Поле распахнуло перед ней свои просторы, а тропинка, уходившая в лес, манила и подсказывала что возможно ей придется последовать туда. Но Фузичка не была животным, жаждущим свободы; её душа больше тяготела к домашнему уюту, хотя в ней всё же играл инстинкт охотницы.

– И куда же ты могла побежать? – прошептала девушка.

Она шла вдоль посадок, заглядывая в каждый куст, за каждым деревом, надеясь увидеть чёрную кошку, которая могла бы дать знать, что она рядом. Вдалеке слышалась музыка из таверны, переливаясь радостными нотами, смешанными со смехом гостей, который был слышен даже на таком расстоянии.

Уютная атмосфера таверны радовала глаз и душу, как теплое одеяло, укрывающее от холода. Это место манило возвращением, словно воспоминания о счастливом детстве. Когда-то Лаура мечтала отправиться в столицу, увидеть мир за пределами родной деревушки, но с течением времени эти желания постепенно угасали. Огни больших городов больше не притягивали её, как прежде. Она находила утешение в знакомом уюте, в том тепле, которое дарила её родная деревня.

Изменения в деревне вызывали в ней дискомфорт, и она, вспомнив себя в детстве, понимала, что тогда радовалась бы переменам. Теперь же сердце её стремилось к стабильности, к тому, что могло бы оставаться неизменным в этом быстро меняющемся мире.

Обойдя окрестности, поля и заросли, Лаура начала ощущать нарастающее беспокойство. Каковы шансы, что Фунчозочка уже вернулась домой? Если бы это было так, отец, безусловно, вышел бы на её поиски. Следовательно, поиски продолжались, и тревога в душе Лауры росла, как тень заката.

Она вспомнила, как кошка нередко убегала в погоне за мелкими существами или просто ради забавы, но в памяти Лауры не было ни одного случая, когда Фунчозочка забиралась бы так далеко. Сердце её наполнилось тревогой, словно ветер, забирающийся в уши с шёпотом предчувствий.

– Фузочка! – позвала она, но её голос лишь растворился в воздухе, пока, наконец, не прозвучало знакомое «мяу». Но этот звук доносился из леса.

– Спасибо, что подсказала направление, – пробормотала Лаура себе под нос. Собравшись с мыслями, она решительно направилась в сторону леса, тёмные очертания которого на фоне заходящего солнца казались зловещими.

Лаура не любила темноту. Она не была среди тех смельчаков, кто искал ночных приключений. В отличие от своих подруг, которые нередко отправлялись к Лунному озеру, чтобы искупаться в лунном свете или забраться в конюшню к отцу Боны, чтобы умыкнуть пару лошадей для ночных прогулок, она предпочитала уют дневного света. Ночь же окутывала деревню, как старый, потёртый плащ, и уводила с собой желание покидать тёплые стены дома. Однако сейчас, к её облегчению, солнце ещё не зашло полностью, и лес не погрузился в полную темноту. Но если не удастся отыскать кошку, она, скорее всего, откажется от этой затеи и оставит поиски отцу. Блуждать по ночному лесу в поисках чёрной кошки не входило в её планы.

Она знала, что такая резкость в словах иногда пугала и её, и отца. Но что поделать – жизнь заставила её рано повзрослеть, и такие эмоции стали постоянными спутниками.

С каждым шагом, углубляясь в лес, Лаура вновь уловила мяуканье, которое стало ещё отчетливее. Этот звук, словно луч света в сумерках, внушал надежду на скорую встречу с животным.

Подняв голову, Лаура выдохнула, увидев, как Фунчозочка, с самодовольным видом, сидит на ветке, весело мяукает, словно дразнит хозяйку. В лесу стояла такая тишина, что без этого мяуканья Лаура вряд ли заметила бы её.

– Вот ведь непоседа! – прошипела она, размышляя, как бы снять кошку с ветки. – Как ты туда забралась?

Ответа, конечно, не последовало, но немного поворчать на озорную кошку казалось совершенно уместным. Кошка сидела высоко, и до неё было практически невозможно добраться. Платье сковывало движения, а обувь лишь мешала, да и Лаура не была ловкой альпинисткой. После нескольких падений с веток в детстве, она не стремилась испытывать судьбу снова.

– Кис-кис-кис… – позвала она, стараясь приманить кошку, но та лишь смотрела на неё с ухмылкой и продолжала мяукать, не желая спускаться.

– И как же ты предлагаешь тебя оттуда снять? – спросила Лаура, с каждой минутой ощущая, как ночь окутывает лес, а её решимость не ослабевает. Она не могла вернуться домой, оставив Фунчозочку одной. Искать помощь показалось бы пустой тратой времени: ведь кошка могла убежать, пока она бежала за подмогой.

Она предприняла ещё одну попытку забраться на дерево. Схватившись за толстую ветку, она чувствовала, как пальцы её цепляются за кору. Пару раз она чуть не упала, и пару раз, казалось, заработала занозу.

– Глупая кошка, – бормотала она, поднимаясь всё выше. – Конечно, вопрос о том, как мы будем спускаться, это уже наши будущие проблемы, не так ли?

Девушка посмотрела на кошку, та буравила её взглядом, как будто в этом взгляде скрывалось понимание, что скоро она сможет слезть с дерева.

– Вот скажи мне, все кошки как кошки, прыгают, лазают, а ты почему такая одаренная? Забралась, а слезть не можешь, – с саркастичной ухмылкой произнесла Лаура, ощущая, как её слова отголоском повторяют голоса отца, который всегда любил беседовать с Фунчозочкой.

Наконец, Лаура забралась на ветку и, с трудом устроившись, почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она смотрела на кошку и думала, как бы подобраться ближе, чтобы взять её на руки. Спуститься с дерева, было похоже, станет настоящим испытанием. Казалось, если бы ветка обломилась, все их проблемы разрешились бы сами собой.

Сделать текст более красноречивым наполнив его страстью и романтикой: Вдали, словно шепот призрачного ветра, раздался женский смех, за которым последовал таинственный шорох кустов и бархатный рокот мужского голоса. На мгновение Лаура задумалась, что лишь одно обращение за помощью развеяло бы все её тревоги. Но, стоило голосам приблизиться и произнести первые слова, как она поняла – это не выход.

– Вильям же не узнает? – с тревогой в голосе произнесла девушка.

– Не беспокойся. Он занят своими делами, и ему нет до нас никакого дела, – уверенно ответил мужчина, и в его тоне слышалось игривое безразличие.

– Я всё равно переживаю… Не хочу причинять ему боль, – призналась она, в её голосе звучали нотки смятения.

– Ты бы так не волновалась, если бы позволила мне войти в твою жизнь и в твою постель, – насмешливо заметил он.

– Аден! Перестань, ты же знаешь, как всё было… – её голос утратил уверенность, и она замолчала.

– Как что? – поддразнил он, словно нависая тенью над её неоконченной мыслью. – Как в тот момент я проходила через череду тяжёлых испытаний, – ответила она, и в её голосе прозвучала горькая острота воспоминаний.

– Испытаний, когда постель сиротливо пустела, а молодость взывала к утолению…

– Перестань! – воскликнула она, внезапно обретя уверенность.

Глянув вниз, Лаура аккуратно навострила свой взгляд, пытаясь разглядеть тех, кто притаился внизу. Голос, пронзительно напоминая ей давнюю подругу Эбби, воскрешал сладкие воспоминания о прошлом, когда их юные мечты были еще полны надежд. Та обожала приковывать внимание, и с детства мечтала о жизни в сиянии роскоши, такой, которой никто не отваживался даже воображать.

Уже совсем скоро образы стали симфонией звуков, когда мужчина впился в свою спутницу, их одежда беспорядочно срывалась, погружая обоих в тайное желание.

– Признай, твоё согласие на свадьбу было ошибкой, – прошептал мужчина, его голос блуждал между страстью и решимостью, как охотящийся зверь.

– Прекрати, – ей удавалось с трудом сдерживать отклик, она едва не задыхалась от нахлынувших эмоций, ей с трудом удавалось сдерживать себя и не поддаться на искушение.

Отношения их напоминали зыбкую тропу, где любое движение могло пробудить бурю. Тела говорили теснее слов, казалось, что в них заключено больше, чем могла сказать душа.

Лаура, наблюдая за этой сценой страсти, ощущала прилив гнева и зависти, её язык словно обжигали ядовитые слова. Но сцена предавалась беззвучному трепету – каждый стон, каждый осеченный жест, каждый вздох, который становился криком.

– Эб… – его голос разрывался сладостной мукой, выдыхая обещания будущего. – Здесь и сейчас.

Мужчина крепко держал её, как будто остров нежности открывался всеми гранями, когда она застыла в его объятиях.

Аден с трепетным чувством начал снимать одежду с девушки. Он умело расстегнул корсет и снял платье, которое словно ускользало от его ловких пальцев, оставляя за собой изящные складки бархата. Её кожа, нежная и шелковистая, представлялась ему как манящий зов, призывающий к нежным прикосновениям.

Его пальцы, словно окутанные мягкостью росы, нежно скользнули по её груди, едва задевая набухший сосок. Затем они медленно двинулись вниз, касаясь чувственных изгибов живота и бедра. Эбби охватило трепетное волнение – слияние щекотки и смущения, вызывающее трепетное дрожание от этих теплейших прикосновений.

Взгляд Адена вдруг вспыхнул искрой нарастающей страсти, и он решительно стянул платье с девушки. Он ухватил её за волосы и заставил опуститься на колени, пока Эбби не осела на мягкую ткань, которая теперь лежала на охлаждённой земле. Слегка постанывая, она раздвинула ноги, попав в прохладный поток воздуха, который игриво касался её жарких губ.

Аден без промедления стянул сапоги и начал расстёгивать ремень своих брюк, в то время как сердце Эбби забилось в бешеном ритме. Её тело, трепещущее в ожидании неизбежного, отзывалось теми неведомыми приливами желания. Мужчина перед ней был воплощением физической красоты: гранитные черты лица – высокие скулы, проникновенные глаза, мягкие губы, окутанные загадочной улыбкой. Широкие плечи и торс, изгибающийся через рельеф мускулов, излучали уверенность, а сила его сильных рук и крепких запястий не оставляла сомнений в его мощи. Мощные стройные ноги, словно готовые к любым свершениям, добавляли шарма, маня к себе взгляд. Каждое его движение дышало уверенностью, как будто всколыхнувший в ней волны восхищения магнит.

Но когда её взгляд потянулся вниз, встречая его внушительное достоинство, внутри зажглась нераспознанная тревога, и у Эбби залилась краска на щеках, ярче прежнего.

Аден энергично прикоснулся губами к её губам, и их языки пустились в омут страсти. В мимолётный миг она ощутила его осмотрительное проникновение, которое вызвало хриплый вздох. Она крепко обвила его за шею, откликаясь на каждый поцелуй, не в силах удержать разлившиеся волны эмоций. Эбби утонула в нескончаемом удовольствии, влажность которого усиливалась с каждым моментом.

Он двигался нежно, оберегая её от боли, но, услышав сладостный стон, вырвавшийся из её губ и отражавший томную соблазнительность её изгибающегося под ним тела, начал ускорять ритм, проникая всё глубже.

Эбби вспомнила их первую ночь, когда полностью отдалась его обаянию, зная, что ни мгновения об этом не пожалеет. Но тогда он был пленником сдержанности, в отличие от раскованной свободы ныне. Аден уложил два пальца в её приоткрытый рот, движением мимикрируя синхронно своей мозаике движений. Она почувствовала, как снизу живота расцвёл жар, и крепче обняла его пальцы губами, чувствуя, как их тёплая влага струится вниз, благородно омывая подбородок и грудь.

– Не могу больше терпеть, – звук её голоска дрожал.

– Потерпи ещё немного.

Лаура, погруженная в наблюдение этой сцены, испытывала едва сдерживаемое волнение, уже почти поддаваясь соблазнительному зуду собственного прикосновения. Звуки, доносящиеся снизу, и образ мужчины, завораживающий её взор, кипели в душе обжигающим огнем желания. Быть на дереве становилось все невыносимее – не только из-за шершавости ветки, но и из-за неудержимой тяги спуститься вниз, возможно, даже стать частью этого чарующего действа, насыщенного страстью.

Её личный опыт не знал проникновения, но воспоминания о ласках Эрика – его нежные поцелуи шеи и груди – будили в ней сладостное томление. Однако страх перед неведомым будущим супругом сковывал её решительность. Она жаждала сохранить свою невинность для того единственного момента их встречи.

Звуки снизу нарастали, словно симфония распаляющейся страсти. Эбби почти выкрикивала из глубины души, охваченная волной сладостных ощущений, даруемых Аденом. Даже Лаура запомнила имя этого мужчины – его имя звучало, как шёпот искушения. Но в сердце Лауры вкрались нотки горести: она стала свидетелем встречи, где её давняя подруга нарушала обеты, данные будущему супругу, в тёмной чаще леса.

Когда страстные стоны Адена коснулись её слуха, Лаура не смогла подавить мучительное желание, пробуждённое в душе и теле. Пальцы её слегка дрогнули, прикоснувшись к своей груди в надежде унять томительное зудение, разливавшееся внизу живота.

– Что ты делаешь… – начала Эбби, но её голос потонул в повелительных интонациях Адена.