(Не) Измена. Роковая ошибка

Да, она любит Диму и всегда любила… Только по-своему… как друга… но не так, как Камала… Камала она любила безумно и страстно. Диму же любит нежной, спокойной и благодарной любовью. Скорей всего, это можно было назвать дружбой, чем любовью… но не в этом дело… Она думала, что сможет полюбить Диму. Кто, как не он, достоин этого? Сони думала, что справится с этим, сможет подарить ему свою любовь, заботу и нежность.

Узнав о беременности после их единственной ночи, у неё и подавно не осталось выбора. Дмитрий настоял на браке, приведя достаточно аргументов для этого, и поклялся, что никогда не прикоснётся к ней, пока она сама этого не пожелает. Даже фиктивный брак может сотворить чудеса, если когда-нибудь будет суждено ей ответить на его чувства.

Глава 2 – «Воскрешение»

Комната была узкая и тесная. В ней помещалась только одна кровать и некоторые приборы для лечения больного. Рядом с кроватью на стуле сидел молодой мужчина.

Камал мутным взглядом рассматривал комнату, и его глаза остановились на этом человеке. Голова кружилась, в глазах пробегала рябь, всё тело будто было налито свинцом, и он не мог шевельнуть конечностями. Камал упорно вглядывался в задремавшего на стуле парня, но так и не смог как следует рассмотреть его. Глаза устали и не хотели открываться. Им было хорошо в мрачном сумраке небытия. Сон охватывал его со всех сторон. Глаза вновь закрылись. В памяти возник смутный образ женщины, нежно улыбающейся ему. Он чувствовал, что она дорога ему. От неё веяло теплом и уютом, как в детстве. Но Камал был так слаб, что образ женщины ушёл, мозг вновь поглотила сонная тьма.

– Ну что? Опять всё так же? – задав вопрос, Влад сам же на него и ответил.

– Где ты был? – злобно бросил Николя.

Николя – высокий блондин, с коротко стриженной прической по последней моде, с серьгой в ушах был довольно симпатичным парнем. На нём были надеты узкие в обтяжку джинсы и короткая борцовка. Николя был одним из самых верных и близких людей Камала. Своей верностью он приобрел дружбу своего босса. Его настоящее имя было Николай, но когда-то Сони назвала его Николя, и в итоге все стали называть его этим именем.

– Я ездил в город, – спокойно ответил Влад, бывший управляющий дона Дэни. – Узнал, что Сони вышла замуж и…

– Что ты мелешь?! – гневно прервал его Николя.

– Да, Николя! Информация из достоверных рук.

– Хорошо ещё, что он без сознания и ничего не слышит. Иначе это убило бы его, – уже более спокойно сказал Николя. – Ладно, иди… Стой! Что там с капельницей? Её доставили?

– Нет. Я сам за ней съездил, – ответил Влад и вышел.

Николя подошёл к окну, открыл ставни и только повернулся в сторону кровати, как тихий стон прорезал тишину, словно удар гонга.

– Где я?.. А-а-а… Сони… – словно в бреду прошептал Камал.

Николя подбежал к кровати, уложил пытавшегося встать больного и как можно спокойнее проговорил:

– Успокойся. Приляг, ты ещё слаб… Наконец-то!

Камал долго смотрел на парня, который старался уложить его. Он рассматривал, пока в конце концов его образ не прояснился у него в голове.

…вот засверкала серьга в ушах…

…странная причёска…

…вот глаза… О-о-о, эти глаза, такие знакомые…

…вот он весь прояснился и… Николя! Да, Николя! Который тащил его раненого на спине, даже когда он просил его бросить и спасаться самому.

– Николя, это ад? – даже на больничном одре, несмотря на слабость, он подшучивал.

Да! У него удивительный характер, здоровое чувство юмора. Камал мог бросить вызов даже своей смерти, небрежно швырнув ей перчаткой в лицо.

– На рай это не похоже. Изобилием яств и наличием гурий тут и не пахнет, – слегка улыбаясь, докончил Камал.

– Прости, но ничего лучшего мы не смогли найти, – улыбнулся Николя.

– Я что, цел? Или это сон? – продолжая в том же духе, улыбнулся Камал.

– Да уж, два месяца, если не больше.

– Да ты что? Два месяца я был паинькой и не буянил?

– Да-да. Ты спал сном младенца, и мы не решились тебя будить, – поддерживая шутку, продолжал Николя. – А то мало ли что. Встанешь и потребуешь грудь с молоком у нас.

Они весело улыбались друг другу. Жизнь возвращалась в привычное русло. Силы восстанавливались. Хоть и немного, но он мог двигаться. Он жив!

«Сукин ты сын!!! Выжил всё-таки. Как кошка!» – думал про себя Камал.

– Ну ладно, давай рассказывай. Что, как? Два месяца – это немало, в конце концов, – более серьёзно начал Камал. – И как я выжил-то, интересно?

– Ха! Этот Харек предателем оказался.

– Что? Харька, что ли?

– Именно! Вот почему мы попали в западню. Слава богу, выбились, ничего. А парней-то своих Влад конкретно надрессировал. Если б ты видел, как они их всех: раз, два и кончено, а вот с тобой дело было сложнее. Спиной мозг – это не шутка. Ну что-то рядышком… Короче… выжил. А это главное!

– Где Сони? Я хочу её видеть.

Николя замер, не зная, что сказать. Но быстро нашёл выход.

– Нельзя.

– Это почему же? – удивился Камал.

– Тебя похоронили уже.

– Что?

– Да, ты уже покойник. И тебя уже оплакали.

– Как это?

– Ну я решил так сделать для твоей же безопасности. Харек внешне на тебя похож, если б не его харя. Так мы изуродовали его, переодели в твою одежду, добавили кое-каких примет. А для начала купили экспертизу. Правда, всё это обошлось в кругленькую сумму, зато тебя спасли, а Харька доконали. Обмотали целлофаном и в канаву. Он опух весь, так что нельзя было опознать: ты это или Харек. Но все приметы были твои, мы уж постарались, как могли. Жена твоя даже на похороны не пошла, заперлась в комнате, страдала, видно, больно…

– Откуда ты знаешь?

– Так следят наши люди за ней для безопасности.

– Я должен её увидеть, – лицо Камала казалось озабоченным.

– Ложись, ты ещё слаб. Лучше поспи.

Прошла ещё неделя. Ему стало уже лучше, а Николя всё твердил своё: «Ты ещё слаб. Нельзя!»

Время шло, и силы восстанавливались, но Николя не отступал. Камал вставал в его отсутствие, медленно передвигался по комнате, делая какие-нибудь упражнения, чтобы вернуть силы. Он был уже вполне в относительно приличной форме. Но никто ничего не говорил о его жене. Как только Камал собирался заговорить с кем-нибудь о Сони, в ответ слышал одно и то же: «не знаю».

Это наводило на него какой-то подспудный страх. Николя не приносил никаких вестей о его жене. Лишь только разговор доходил до упоминания его жены, как Николя моментально менял тему, ссылаясь на то, что пока нет информации, либо ещё не время.

Однажды в отсутствии Николя Камал вышел во двор. Его угнетала неизвестность, он страстно хотел увидеть жену. Во дворе стоял старенький москвич. Поблизости никого не было. Он сел в машину и выехал на дорогу.

Камал долго ехал по шоссе и через некоторое время въехал в город. Проехал под мостом, позади осталась Красная площадь, повернув влево. Он держал дорогу в сторону села «Киров».

В предвкушении скорой встречи с женой сердце Камала сжалось как-то странно, а потом учащённо забилось.

Двухэтажный большой особняк со всех сторон окружал огромный сад в виде парка, обросший высокими красивыми деревьями с различными плодами. На границе парка высилась высокая каменная, украшенная удивительными инкрустациями и выбитыми рисунками стена.

Вот и дом. Этот прекрасный дом – его очаг, где он делил с любимой и горе, и радость. Его дом, их дом, где они были так счастливы. Да, это был его дом, который он построил для Сони и преподнёс ей в качестве свадебного подарка.

Здесь они начали свою семейную жизнь.

Здесь родился их сын. Здесь они любили друг друга, предаваясь различным любовным играм и семейным радостям.

Здесь происходили их мелкие ссоры, которые, в конечном счёте, заканчивались в постели.

Здесь… он любил её в последний раз перед своей мнимой смертью. А теперь он возвращался домой, пренебрегая опасностью, возвращался к жене, к своей возлюбленной.

Не доезжая до главных ворот, Камал остановил машину, не зная, что делать дальше. И, решив удивить её и сделать сюрприз, он осторожно перелез через ограду.

Осень украсила парк всеми дарами природы. Деревья не в силах были удержать спелые плоды и сгибались под их тяжестью. Всюду царила гармония. Внезапно он услышал чьи-то голоса. Они раздавались из беседки, увитой плющом. Медленно и тихо, крадучись, как кошка, он подошёл сзади, остановившись в нескольких шагах позади беседки. И вдруг… перед его взором предстала невообразимая картина…

Она сидела на скамейке рядом с Дмитрием.

Та, которую он безумно любил…

Та, которую он боготворил, носил на руках…

Та, которая была дороже всех на белом свете… бесстыдно целовалась… с Димкой, с его другом, которого он считал самым близким…

Ноги приросли к земле. Волна ненависти нахлынула на него, толкая на жестокую расправу. Ноги, став какими-то ватными, не слушались его. Странное чувство охватило его, словно земля вдруг раскрыла свои недра, дабы поглотить его целиком. Ещё минута и земля его точно затянет в бездну.

Он не чувствовал ног, они сами несли его подальше от этого ужаса.

Камал сел в машину, не осознавая своих действий. Он не помнил, как завёл мотор, как ехал, точнее, нёсся по шоссе.

Голова гудела. Мысли неслись в мозгах, словно вихри. Невозможно было на чём-то сконцентрироваться. Ноги машинально нажали на тормоз. Машина остановилась на безлюдной дороге, как одинокий странник в безграничной пустыне. Пальцы до боли сжимали руль, пока не прошло оцепенение. Чехарда жалящих, словно осы, мыслей остановилась. И теперь в голове лишь пульсировала злоба и ненависть.

«Она изменила мне… изменила!!! Самый близкий человек, и так позорно предать… Это жестоко! Подло! Ненавижу… Ненавижу её!»

Он не помнил, как ехал к своему новому пристанищу, как нашёл дорогу.

Вернувшись, Камал зверски набросился на Николя и громко прокричал:

– Ты ведь всё знал, не так ли?! И не сказал мне! Предатель!

– Я не мог, – еле высвободившись из его хватки ответил Николя и, повысив голос, продолжил: – Не мог я сделать тебе больно! Потому что знал, новость о замужестве твоей жены убила бы тебя в тот самый момент. В тот момент, когда ты, еле дыша, пытался шутить.

– Вышла замуж… – шокировано произнёс Камал.

Николя растерянно развёл руками в ответ.

– Что ж, она вышла замуж! Она смогла так быстро забыть меня, и я не останусь в стороне. Я сотру её из памяти, забуду даже, как она выглядит. – Он мерил твёрдыми шагами комнату. – Собирайтесь. Завтра же мы уезжаем, будьте все наготове.

– Но куда? – Николя был в недоумении.

– Куда угодно. В другой город, за границу или в ад к чёртовой матери! – бросил напоследок Камал и, сев в машину, умчался, куда глаза глядят.

Ему нужно срочно погрузиться в забвение. Шлюхи сейчас – самое то! А ещё нужно напиться до поросячьего визга и забыться в чужих объятиях.

***

Дни шли как обычно. В жизни Сони мало что поменялось. Дела шли ни шатко, ни валко. Хотя желание мести никуда не исчезло. Власть Педро ослабла, так как репутация его была подорвана тем, что он не чист на руку. Преданных людей у него оставалось всё меньше и меньше, да и друзей – тоже. И виной всему была его алчность. Многие из его людей погибли в перестрелке, многих посадили. Педро вёл грязную игру. Но поймать главаря с поличным было пока не под силу. Всё это время он крутился как белка в колесе пытаясь выправить свои дела. Но всё это уходило будто в воронку.

С каждым прошедшим днём, с каждой его ошибкой или недочётом он делал шаг в сторону краха, что только было на руку Сони. Правда доказательств невиновности Камала она никак не могла раздобыть.

Педро не видел дальше своего носа и наживал всё больше и больше врагов, что осаждали его с разных сторон. Всё действия его стали суетливыми, словно у старого сутяги, и не просчитанными, в связи, с чем он растерял бдительность. Однако открыто идти против него смельчаков не находилось. И Педро продолжал тонуть в болоте, что сам для себя и создал, не осознавая того, как сам идёт к финалу.

***

В последнее время всё было спокойно, никакой информации о делах Педро не поступало. Но однажды Дмитрий поразил Сони грандиозной новостью:

– Крупный товар героина какого-то высшего качества в обмен на живой товар. Девушки! Молоденькие невинные девушки! Всё идёт в строгом секрете. Пришлось потрудиться, да и сумма за информацию была велика. Но дело того стоит. На эту сделку Педро посылает всех своих парней. Он сейчас на мели, хотя планов громадьё. И я думаю…

– Что? – Сони с любопытством посмотрела ему в глаза.

– Думаю, настал час мести.

– Ты уверен?

– Да! – Дмитрий просто сиял от удовольствия, что смог разбудить интерес в Сони и возбуждённо рассказывал свой план, размахивая руками. – Слушай, будет перестрелка между двумя группировками. И конечно же, парни Педро должны выйти из воды сухими. Неожиданная тактика – вот что он задумал. Наш план будет состоять в том, что мы должны внезапно напасть на них. Уничтожив последнюю опору Педро, мы решим главную задачу. А до него самого добраться будет легче простого. Мы уничтожим его власть и его самого. И тогда ты выполнишь данное себе слово – отомстить.

– Эврика! – Сони бросилась ему на шею. – Дорогой, ты очень умный. Спасибо тебе за всё.

Ночь опустилась над городом, укутав небо звёздным покрывалом. Дул слабый ветерок и холод опустился на землю.

Дома мирно стояли, прислонившись, друг к другу. На мосту рядом с озером было темно и тихо, только на конце моста еле видно горел фонарь. Темнота и тишина не предвещали ничего хорошего.

Медленно к мосту подкатили два чёрных мерседеса и остановились у фонаря. Через некоторое время напротив них остановился подъехавший грузовик.

Дверцы машин открылись и вышли четверо мужчин с дипломатами, за ними вышли ещё трое с автоматами в руках. Все они были одеты одинаково строго, в черном: черный костюм, чёрная рубашка, чёрный кожаный плащ и очки «базилио».

Двое из грузовика подошли к ним. Перед ними открылись четыре дипломата, заполненные белыми мешочками, в которых находился героин. Белая смерть, которой неоднократно баловалась молодёжь.

Рослый мужчина со впалыми глазами кивнул и с довольной миной выкрикнул:

– Ребята, открывай!

Огромные задние двери грузовика распахнулись, и на картинно одетых мужчин в мерседесах обрушился град выстрелов.

Моментально вооружившись, другая сторона дала отпор. Перестрелка продолжалась довольно долго.

Через полчаса всё было кончено. Жертв было много, однако люди Педро расправились со своими партнёрами по сделке.

Тот же рослый мужчина выкрикнул:

– Всё кончено! Пора сматываться! – и подошёл к дипломатам.

Но меткая пуля из пистолета Дмитрия уложила его прямо на дороге, что и было сигналом для других. Со всех сторон раздались звуки автоматов. Загнанные в тупик люди Педро отбивались как могли. Но это был конец. Их окружили и расстреливали, как зайцев, в тире.

И вдруг послышалась сирена. Дмитрий зычным голосом гаркнул:

– Менты! Отчаливаем!

Он схватил Сони за руку и выбежал на дорогу. Да, она тоже участвовала в этой разборке – это была её месть, личная!

Добежав до поворота, вражеская пуля вдруг пронзила Дмитрия в левый бок. Сони быстро среагировала и метко пальнула в ответ. Пуля попала прямо в лоб преследователя. То, что Сони умела стрелять, то была заслуга Дмитрия. Недаром столько времени они готовились и вели бесконечные тренировки.

– Ну же, Димка, дотяни до машины! – с ужасом воскликнула Сони, понимая, что его рана тяжёлая.

Дмитрий, прислонившись к стене, сел.

– Иди… Менты могут повязать… а мне и так подыхать… – корчась от боли, еле выговорил он.

– Нет, я не брошу тебя! Всё будет хорошо, ты только потерпи. Пошли, прошу тебя! Ну же!

– Я покойник, любимая… а тебе ещё жить… Так что иди…

– Нет, Димка! Ты не можешь оставить меня одну! Хватит с меня Камала! Ты должен жить! Давай, ну же, идём! – почти со слезами выдавливала она слова, стараясь приподнять его.

Но Димка еле дышал, говорить было трудно, идти уже не мог. Он боялся за Сони. Здесь ей оставаться было опасно. Но у него никак не получалось уговорить её бежать. Вот же упрямое существо!

– А ну-ка марш отсюда! – из последних сил вскричал он. – У тебя сын, ты ответственна перед ним. Это, во-первых… – Зажмурив глаза он продолжил: – А, во-вторых, я не хочу, чтобы наш… ребёнок родился в вонючей каталажке. Поняла?! А теперь дуй отсюда, сейчас же!

Он рассердился не на шутку и еле сдерживался от криков. Но Сони упрямо стояла рядом и, рыдая, произнесла:

– Нет. Я не могу этого вынести. Ещё одна смерть! Тогда уж лучше и мне.

Дима схватил её руку и крепко сжал.

– Сони, я люблю тебя! И поэтому, ради всего святого, не усложняй всё… – он задыхался, кровь маленькой струйкой вытекала из края губ.

– Не надо… не надо, не умирай… – она уже не могла удержаться и в открытую заливалась слезами. – Димка, не бросай меня… не умирай…

Она села на корточки и прислонилась к его плечу.

Неизвестно откуда взявшийся Сашка дёрнул её за плечи и потянул за собой.

– Пошли, его уже не спасти!

– Сони… поцелуй меня… – тихо прошептал Дмитрий.

Сони нежно прижалась губами к его полураскрытым губам.

– Я люблю тебя, Сони… – прошептал он, и его голова как-то неестественно и резко наклонилась на бок, а всё тело обмякло.

– Не-е-е-т!!! – дико выкрикнула Сони и бросилась к нему.

Сашка быстро схватил её и насильно потащил к стоящему рядом джипу, при этом дав парням кое-какие указания, связанные с телом погибшего в перестрелке Дмитрия.

– Я уничтожу его! Педро – подонок! Он кровью поплатится за всё! – она захлёбывалась слезами и рыдала всю дорогу.

Сони ничего не смогла поделать с собой. Слёзы лились ручьём сами собой. Сначала Камал, теперь Димка… Что же ей теперь делать? Одной, без опоры и крепкого плеча. Она хотела быть мужественной, сильной, но оказалась лишь слабой беззащитной женщиной.

Подъехав к особняку Педро, Сашка остановил машину. Он и Сони вошли в дом. Вся охрана дома была перебита, Джек с парой парней поработали на славу. В дальней комнате Сони и Сашка нашли привязанного к стулу Педро. Ребята только ждали их прихода.

– Ах ты, подонок! – сходу налетела Сони на Педро.

Она била его куда ни попадя. Пускала в ход и руки, и ноги. А потом, достав из кармана куртки свой пистолет, направила ему в лоб.

– Негодяй, признайся хотя бы перед смертью! Покайся, это ты убил дона Дэни и моего мужа?!

– Да! – с самодовольным видом ответил Педро и грубо захохотал.

– Я убью тебя! – крикнула Сони, но нажать на курок не могла.

– Что, кишка тонка, киска?! – ухмыльнулся Педро.

Руки Сони напряжённо сжимались. Нажать на курок не было сил. Её охватила какая-то слабость, рука опустилась… и тело рухнуло на пол.

Джек поднял на руки Сони, отнёс её в машину и дал приказ облить дом бензином.

Небольшая цепь машин медленно удалялась по дороге, а вдали, охваченный огнём, лихо горел особняк, заглушая звериный крик и вой оставшейся живой, единственной души.

=*****=

Месть! Кровавая месть была завершена.

Виновник всех бед был жестоко наказан. Казалось бы, что ещё надо? Справедливость восторжествовала, «вендетта» доведена до конца. Она сполна рассчиталась за смерть мужа и его отца, но… Сони ещё больше сжалась, притаилась в себе. Стала менее разговорчива, гуляла подолгу по парку в одиночестве, о чём-то раздумывая. И никто не смел мешать ей.

Похороны Дмитрия прошли торжественно и по христианскому обряду. За всем следила сама Сони: встречала гостей, принимала соболезнования. Всё прошло как надо.

Дмитрий научил её по-философски смотреть на жизнь и смерть. И она старалась жить по этим понятиям. Хотя стойкости ей не хватало. Всё-таки она нуждалась в надёжном плече. Сони ещё больше замкнулась в себе. Но жить, как говорится, надо. Ради детей.

Как Сони и предполагала, её беременности было примерно около трёх месяцев. Однако при обследовании у гинеколога эти сроки не совпадали с её расчётами. При этом врач отталкивался от последнего менструального цикла, который был уже после похорон. Сони не сомневалась в этом и ориентировочно планировала дату родов на начало мая. Живот Сони не сильно выделялся, будто она не была беременной и не было никаких признаков того, что в её чреве развивается новая жизнь. Хотя пару раз с ней случались приступы на нервной почве, было и кровотечение, но своевременное вмешательство врачей останавливали неблагоприятный исход. Врачи беспокоились за ребёнка, в любой момент мог произойти выкидыш. Они считали, что по каким-то причинам организм матери слаб, отчего и отторгал плод. Произойдёт очередной стресс и всё. Да ещё и разлука с сыном на ней сказывалась. Её сердце разломилось надвое, и глухая тоска стала постоянным её спутником.

После долгих раздумий Сони, несмотря на запрет врачей в отношении поездок, решила рискнуть своим здоровьем и поехать за сыном. Джек, правда, много ворчал, беспокоясь о её самочувствии, но всё же согласился её сопровождать. Они вдвоём отправились в Лондон.

=*****=

Как сказал Камал, так и сделали. Не желая ждать больше ни единой минуты, он решил ехать в Лондон к своему другу Алексу Тенессону, чтобы поправить здоровье, а потом вплотную заняться делами и поисками сына, который, по слухам, был где-то за границей. С собой он взял всю свою команду.

Алекс Тенессон был выдающимся детским хирургом. Он с распростёртыми объятиями встретил Камала и приютил у себя, предварительно проведя полный медицинский осмотр. Состояние здоровья Камала, со слов Алекса, было вполне удовлетворительным, но требовалась реабилитация, от которой Камал наотрез отказался, не желая ложиться в стационар. В связи с этим Алексу пришлось устроить стационар у себя дома. Пока Камал со своей командой решал деловые проблемы, Алекс ежедневно контролировал расписание и приём всех прописанных лекарств и процедур.

По прошествии совсем недолгого времени Алекс вынес вердикт, что здоровье друга вполне стабильное, и осталось всего лишь поддерживать его. Камал старался не перечить, так как хорошо знал Алекса. Ведь если тот что-то решил, переубедить его было невозможно, а спорить с ним – себе дороже.

Камал ничего не желал слышать о Сони и другим запретил говорить о ней. Но мысль о сыне, о том, что он один заграницей мучила и злила его. Окрепнув, он удвоил усилия в поисках сына. Результат не заставил себя ждать.

– Босс, он нашёлся! Мальчик в Лондоне. Точного адреса пока не знаю, но скоро выясню, – возбужденно говорил Влад.

– Как, совсем рядом, – обрадовался Камал. – Вызови ко мне Николя. Срочно!

В тот же вечер Камал с Николя подняли на уши всех, кого можно, и к утру адрес сына был у него на руках.

Звонок в дверь. Дверь медленно открылась и в проёме появилось свежевыбритое лицо Игоря с полотенцем на плечах.

– Позволишь войти! – радостно пробасил Камал и, зайдя, прикрыл дверь.

– Камал?.. – вылупив глаза, Игорь замер, а после минутного замешательства крепко обнял друга, не скрывая радости. – Камал, неужели это ты?!

И тут в прихожей появился малыш.

– Дядя?!. – вскрикнул он.

Это был его сын Джамшид.

– Джимми, сынок! – Камал присел на корточки и протянул руки к сыну.

Джамшид какое-то время не решался подойти, смотря на Камала испуганными глазёнками, а потом, будто узнав, бросился в его объятия.

– Папа!

Полночь. За окном тихо и темно. Сумерки накрыли город, а снег, как в сказке, медленно падал, покрывая всё вокруг. В доме было тихо, все спали. Только Игорь с Камалом сидели на кухне за столом, освещённым тёплым светом ночника в виде абажура в весёленький цветочек.

Наталья давно ушла укладывать детей: своего двухлетнего сына Кирилла и Джимми. Камал и Игорь о чём-то тихо и уже довольно долго разговаривали. Хотя свет настольной лампы создавал ощущение уюта и близости, лица собеседников разнились. Игорь выглядел задумчивым и спокойным. А вот в глазах Камала плясал огонёк злобы. Он медленно встал и налил себе виски.

… – Ты не можешь судить её. То, что она замужем, ещё ни о чём не говорит. Ты же не знаешь, почему это случилось, – стараясь сохранять спокойствие, продолжал их нелёгкий разговор Игорь. Правда тут же взволнованно добавил: – Она же любит тебя, как ты можешь говорить такое?

– Мне-то уж точно известно, кого и что она любит… Она любит только себя и живёт потребностями своего тела, жаждущего наслаждений. Ненавижу её! – яростно и возбуждённо произнёс Камал, уверенный в своей правоте. – Как она могла отправить сына так далеко, пока сама продолжала наслаждаться жизнью?!

– Не будь эгоистом. Она тоже имеет право на свою личную жизнь. Разве за это время в твоей постели не побывали другие женщины?

– Не надо путать Игорь. Я же мужчина!