Черный квадрат – белый бамбук

Они присели возле разведенного прямо на руинах костра, на котором выжившие жарили овощи. Надрывно плакал ребенок. Взрослые старались больше молчать.

Юки покачал головой.

– Это ведь была атомная бомба?.. Откуда врачам знать, как и что теперь с нами будет, ведь такую бомбу еще никогда не применяли в военных целях? Здесь много заводских – они были на смене, когда все случилось. Некоторые почти без внешних травм, но я видел, как этих людей рвет без остановки… У одного открылись язвы на теле… Возможно, у нас совсем не осталось времени, господин Хига.

Юноша поднял глаза к ослепшему небу: на нем не блестело ни одной звезды.

– Цикады замолчали, – проговорил он. – Как будто лето кончилось, и началась пепельная зима…

Хига тяжело вздохнул.

– В двух кварталах отсюда я нашел магазинчик игрушек, – сказал вдруг Юки, переводя взгляд на костер. – Там узкая улочка, и вокруг расположено много домов… Было расположено. В общем, первый этаж магазина почти не пострадал.

Хига понимающе кивнул.

– Завтра в десять? – спросил Юки.

– В полдень. Я не успею доставить сенсея Араи к десяти…

– Хорошо, – с готовностью согласился Юки, и грустно улыбнулся.

– Значит, завтра все-таки будет хороший день. Даже без цикад…

***

Все утро Юки вычищал нижний этаж магазина. Люди сначала решили, что юноша спятил, но когда узнали, кто перед ними, многие бросились ему помогать. За несколько часов они смогли привести небольшое помещение в порядок, насколько это вообще было возможно. Кто-то принес одеяло, и его разрезали на две части, чтобы положить на пол для игроков. В подвале магазина среди ящиков с куклами, детскими красками и плюшевыми игрушками нашли обычные ученические доски для го, и самую большую водрузили посреди зала вместо гобана, а рядом поставили коробки с камнями.

Юки размотал свои руки. Кожа на них стала бронзовой.

Опустившись на свое место, он принялся восстанавливать партию.

Как и любой другой профессиональный игрок, он точно помнил каждый свой ход и ответы оппонента.

Юки не слышал, как в магазинчик входили люди, располагались вдоль стен и приглушенным шепотом обсуждали ситуацию на доске. Он целиком погрузился в игру.

Рисунок белых камней был безукоризненным. Гибкие, изящные формы, похожие на гибкие стебли, четкие претензии на еще не разыгранную территорию. Россыпь черных камней на доске, в свою очередь, казалась абсолютным хаосом. Но в этом хаосе была одна общая цель, была логика – пусть даже ее пока понимал один лишь Юки.

Он до сих пор не был уверен, что избрал верную тактику. Но только так он мог попытаться навязать мастеру свою игру, вынудить на широкие, резкие ходы.

И скрыть от его внимательного взгляда коварный замысел относительно левого угла.

Сейчас Юки проигрывал четыре очка. Но если план удастся реализовать, он отыграет десять, и тогда останется только аккуратно и безопасно довести игру до конца.

И он победит.

Го – как бамбук в суми-э. Когда завершается одно звено, кисть размашисто рисует следующее, и так появляется живой силуэт растения.

В го, когда заканчивается время одного звена, вступает в свои права следующее, молодое, принимая из теплых рук старших сенсеев мудрость столетий и титул. Так прошлое соединяется с настоящим, настоящее – с будущим.

И Юки очень хотел стать следующим звеном, даже если совсем ненадолго.

Впрочем, если эта линия преемственности оборвется здесь, в Хиросиме, это еще не конец. Ведь бамбук в го – это не разрезаемая форма, когда две пары камней располагаются друг напротив друга с пропуском в одну линию. И если противник постарается разорвать существующее единство и попытается с одной стороны поставить свой разрезающий камень, другая сторона одним ходом превращается в монолитную стену, с которой ничего невозможно поделать.

Связь времен невозможно прервать.

Поэтому он не заботился сейчас ни о чем, кроме партии, развернутой перед ним. Самым главным было выяснить, выросла или нет достойная смена Серебряному Дракону.

Юки очнулся от прикосновения к его плечу. Увидев лицо Араи, он поспешно поднялся на ноги, позабыв о своей ступне, вскрикнул от боли и пошатнулся – но на удивление сильная рука старого мастера стала ему опорой.

Благодарный взгляд Юки встретился с понимающими глазами Араи. Тот чуть заметно кивнул, отстранился от молодого претендента, и они склонились в приветственном поклоне.

Игроки и судья Хига расположились на своих местах, и партия продолжилась.

Араи все еще плел свои кружева, а Юки приближался к самому главному ходу.

И вот момент настал.

Камень с громким стуком обрушился на доску, и в левом углу образовался совершенно безобразный с точки зрения классического го, но безукоризненный с точки зрения конструктивизма черный квадрат.

Наблюдатели ахнули. Сенсей Араи, уставившись на замкнувшийся рисунок камней противника, побледнел от гнева.

– Щенок, – проговорил он одними губами, и возмущенно встал из-за доски на разрешенный перерыв.

Подойдя к выбитому окну, он устремил взгляд поверх руин.

И в это мгновение небо озарилось отдаленной, но пронзительно яркой вспышкой.

– Еще одна бомба! – тихо проговорил он, указывая на окно.

Все присутствующие вздрогнули, и повернулись к нему. Тишина в комнате наполнилась особым смыслом.

Раскатистый грохот взрыва донесся чуть позже. Но никто не зарыдал, не заломил рук и не выбежал прочь на улицу.

Ничего из случившегося уже нельзя было исправить. А потому единственное, что они могли сделать сейчас против атомной бомбы – это, несмотря ни на что, сохранить лицо, победить противника пусть не фактически – но в силе духа.

И партия продолжилась.

Араи кинулся в бой.

Он развернул настоящую битву за каждое очко на доске, чтобы отыграть упущенное. Плотно теснил противника в углах, вытянулся в середину, отвечая все резче и жестче.

Юки потел. Ему казалось, будто он пытается голыми руками удержать горный поток: промежутки между ходами Хонъимбо становились все короче, удары камней о доску звучали как выстрелы.

Но Юки Накамуро все еще удерживал лидерство, хотя земля под его ногами превратилась в зыбучий песок.

А вокруг доски сгущались тени: дымчато-белые – и серые, каких ни Араи, ни Юки еще не видели.

Никто из них так и не отважился сказать вслух, что кроме людей за партией следят призраки.

***

– Наша презентация позволит вам окунуться в прошлое и пережить один из самых драматичных моментов в истории го – «партию атомной бомбы». Весной 1945 года двадцатилетний мастер Юки Накамуро получил право бросить вызов Хонъимбо Араи Мамору, и тут же этим правом воспользовался. Они сыграли шесть блистательных партий, позже вошедших во все учебники го, – и каждый из противников выиграл по три партии. Последний поединок должен был пройти в Хиросиме и стать решающим… – голос Антона Михайловича торжественно звенел в зале демонстраций, и Никите казалось, что Латышко слишком уж подробно объясняет то, что члены совета должны были увидеть воочию.

Он очень нервничал.

В качестве виртуальной модели реальности он не сомневался: Изуми постаралась максимально точно воссоздать личности главных действующих лиц, в свою очередь Никита подготовил отличный документальный фундамент, изучив сотни исторических свидетельств и фотографий.

Он сомневался только в одном: в самих представителях совета, которым предстояло пройти полное погружение.

Смогут ли они понять и прочувствовать то главное, о чем говорит эта партия любому истинному ценителю игры?

– Простите, а разве в сороковые годы за титул Хонъимбо игралось семь партий? Я думал, в это время еще действовало правило шести игр, – прозвучал вопрос из зала.

Никита вздрогнул и побледнел. В полутемном зале он попытался глазами найти спросившего, но безуспешно.

Это было опасно, но вместе с тем восхитительно: невероятно, что кто-то из присутствующих мог помнить такие детали далекого прошлого!

– Нет-нет, что вы – наша модель абсолютно реалистична и соответствует всем фактографическим данным, – уверенно возразил Антон Михайлович, и продолжил, стиснув края кафедры побелевшими от напряжения пальцами. – Итак, Российская лига го просит прислушаться Всемирную Федерацию го и ФИС к нашему революционному предложению. Во-первых, мы искренне считаем, что участие искусственного интеллекта в турнирах должно быть приостановлено…

В зале послышался приглушенный усталый вздох. Кто-то рядом с Никитой прошептал своему соседу: «Опять он за свое…».

– … Эта игра построена не только на поиске лучших ходов, но и на личностном соревновании. Она имеет смысл только тогда, когда сражение на доске проходит между двумя людьми, демонстрирующим не только академические знания, но и способность рисковать, силу духа и другие человеческие качества. Я подчеркиваю – человеческие! – Антон Михайлович призывно вскинул руку. – А во-вторых, мы предлагаем учредить новую лигу – лигу исторического го, где нынешние мастера смогут соревноваться с виртуальными личностными копиями старых мастеров. Это направление может дать го новое дыхание…

По залу прошелестело заинтересованное оживление.

– А теперь мы предлагаем вам надеть шлемы виртуальной реальности и погрузиться ненадолго в прошлое. Мы очень надеемся, что презентация произведет на вас впечатление.

Антон Михайлович спустился в зал под вежливые аплодисменты, и одним из первых надел на голову шлем.

Он уже видел презентацию, но ему не терпелось пережить ее еще раз.

***

Этот ход Юки не мог предвидеть.

Белый камень безжалостно разрывал уверенный строй черных, и запускал «ногу» в «черный квадрат» – территорию, которую Юки уже считал своей.

Он принялся закрываться, но Араи без конца навязывал ему мелкие схватки, играя вульгарную для классического го игру – но единственно продуктивную для сложившейся ситуации.

Сначала Юки уступил мастеру два очка, потом еще три. Он занервничал, уступая более опытному противнику в силе духа, и начал совершать ошибки.

После розыгрыша на правой стороне он потерял еще одно очко.

Дальше Араи снова теснил «квадрат» и держал сенте, вынуждая Юки снова и снова отвечать на каждый свой ход и постоянно отбиваться, не давая никакой возможности перехватить инициативу. Под постоянным прессингом Серебряного Дракона Юки запаниковал.

Он понял, что сейчас проиграет.

Если не придумает что-то новое.

Оценив ситуацию на доске, он сделал ставку на маленькую группу сенсея наверху – если рискнуть и пропустить сенте, он потеряет немного территории в «квадрате», но убьет эту группу и снова будет вести с разницей в одно очко.

Когда Юки сделал следующий ход, Араи не смог сдержать улыбки. И тогда Юки понял, что попался в ловушку.

Следующий камень Араи полностью убивал территорию внутри «квадрата». Теперь он выигрывал четыре очка, даже при условии убитой группы.

У Юки вспыхнули щеки, губы задрожали.

Он снова и снова всматривался в рисунок камней на доске, и понимал – здесь уже ничего не исправить.

– Я сдаюсь, – сказал он, склонившись над доской.

– Благодарю за игру, – осипшим от волнения голосом ответил ему Араи.

Помещение наполнилось шумом и оживленным гомоном наблюдателей. Больные, обожженные и, казалось бы, раздавленные войной люди обсуждали матч за титул Хонъимбо.

Юки, опустив голову, не выдержал и разрыдался.

Араи положил свою тяжелую руку ему на плечо.

– Не расстраивайся, Юки-сан. Это был самый прекрасный и захватывающий матч за последние годы, что я играл! Скоро мы снова встретимся за гобаном. И тогда уже вряд ли я смогу остановить тебя, я это чувствую!

Юки кивнул, вытирая слезы.

Да, они непременно сразятся еще раз! И это снова будет чудесно и восхитительно! Даже если ему опять не удастся победить!

– Спасибо за игру, Хонъимбо Араи. Я получил блестящий урок!

– Блестящий урок для блестящего игрока – это большая честь для меня, Юки-сан. Большая честь! Мне кажется, сегодня за нашей партией наблюдало и прошлое, и будущее… Я буду с нетерпением ждать нашей новой встречи. Я хочу увидеть, чему ты сегодня научился…

***

Через панорамное окно ресторана виднелся сияющий россыпью огней мегаполис.

За шумным столом только Никита казался безрадостным. Время от времени он поворачивался к коллегам, когда Изуми толкала его локтем в бок, вынужденно улыбался на тосты, поднимал и снова ставил нетронутым бокал с вином.

– Что с тобой такое? – прошептала наконец ему на ухо жена.

– Не знаю. Мне грустно…

– Перестань! Мы сделали хотя бы полдела – запущен проект исторического го, это же великолепно! Даже если обычное го прервет свое существование, мы продолжим развиваться в другом направлении!

Никита поцеловал ее в смоляно-черный затылок.

– Не обращая на меня внимания, милая. Я, наверное, просто хандрю…

Изуми вдруг задумалась.

– Знаешь, после презентации миссис Холл спросила меня, кто из них победил в следующей схватке, – проговорила она.

– И что ты ответила?

– А что я могла ответить? Сказала, как есть, что Хонъимбо Араи умер от лучевой болезни спустя пару месяцев после той партии…

– Могла придумать какое-нибудь более приятное продолжение.

– Зачем?

– Ну… По той же причине, из-за которой мы достаточно вольно обошлись с некоторыми фактами – для наглядности, – чуть слышно прошептал Никита, наклоняясь пониже.

Изуми опасливо окинула присутствующих взглядом.

– Из-за этого мне тоже до сих пор не по себе…

– Перестань, – горько усмехнулся Никита, и, склонившись к самому ее ушку, прошептал. – Это наш с тобой хитрый «черный квадрат» – не очень красиво, но действенно. Как думаешь, сколько человек знали и помнили эту историю даже спустя каких-нибудь сто лет?.. А теперь-то уж и подавно… Посмотри – они все считают себя ценителями и мастерами го, а ведь никто, даже Антон Михайлович, не заинтересовался ей даже поверхностно.

Изуми погладила тонкими пальчиками руку мужа.

– Ничего. Мы с тобой знаем и помним, как все было на самом деле – думаю, это тоже что-нибудь значит.

Никита вновь коснулся губами ее волос и выпрямился.

– Вот казалось бы – я полностью погрузился в историю, но только сейчас понял, что чувствовал Хонъимбо Накамуро… – проговорил он и вздохнул.

Изуми задумалась, нахмурилась.

– Наверное… Наверное, он до конца своих дней играл с Хонъимбо Араи… Бесконечное число раз перебирал все возможные варианты развития каждой партии, стараясь убедить себя, что достоин титула, который получил…

Они еще крепче обнялись.

– Мне тоже кажется, что он играл с Араи, – сказал Никита. – Но не потому, что хотел убедиться в правах на титул, а потому что…

– Эй, Никита! Никита, ты с нами? – вмешался в их разговор Антон Михайлович. – Хватит уже обниматься, молодые люди! Послушай, а когда ты успел сделать эффект зеркальной тени для наших аватаров? Знаешь, было даже как-то не по себе, когда эти серые силуэты начали заполнять комнату.

Никита вздрогнул.

– А я ничего такого не делал. Я решил, это вы поправили программу для наибольшего эффекта.

За столом вдруг стало тихо.

– Но тогда что же это были за силуэты?.. – проговорил Латышко, растерянно озираясь на коллег. – Белые – понятно, это наши аватары. Но серые откуда взялись? Кто имел допуск к программе? Кто из вас ее корректировал?

Все за столом, пожимая плечами, напряженно переглянулись.

– Как там сказал сенсей Араи? – почти прошептала Изуми. – «Мне кажется, за нашей партией наблюдало и прошлое, и будущее»?.. А что, если они видели нас?..

– Виртуальные личностные копии?..

– Нет, они настоящие, в прошлом?.. Мы – будущее, а серые тени – …

Латышко прервал ее.

– Изуми, прекращай свои мистификации! А еще – современная девушка, ученый, профессиональный игрок! Вот теперь ничуть не сомневаюсь, что это ты сделала! – Антон Михайлович немного натужно рассмеялся.

Все облегченно вздохнули и продолжили оживленно обсуждать успешную презентацию.