Правила для мужчин: Как стать успешным в личной жизни, бизнесе и власти

А тогда, после окончания 10-го класса, я сильно захотел изменить свою жизнь. Боялся, если не получится поступить в институт, то придётся возвращаться в ту среду, в которой жить не хотел. Я поставил себе цель изменить свою жизнь. В этом желании у меня был сильный, влиятельный и очень деятельный сторонник – моя мама. У неё было какое-то маниакальное желание и уверенность, что именно из меня получится то, о чём она мечтала в своей жизни. Правду же говорят – именно мать рожает и воспитывает для себя сына как мужчину мечты всей своей жизни и как идеал.

Цель была поставлена, но, наверное, только моя мать Наталья Алексеевна знала, как её надо осуществить. А может, и не знала, но очень этого хотела и мечтала увидеть меня инженером и начальником. Она, кстати, это увидела, но и об этом тоже позже. И тут тебе в качестве напутствия простые дежурные слова: «Чтобы дойти до желанной цели, нужно просто начать двигаться к ней». Примерно так же говорит китайская мудрость – чтобы преодолеть путь, надо сделать первый шаг.

И через три месяца после окончания школы я уже был студентом БСХИ, Благовещенского сельскохозяйственного института. Я сейчас считаю, что родители должны иметь жёсткую позицию в контроле и запретах, связанных с тем, что касается жизни, здоровья и безопасности их ребёнка. Но их участие в перспективе будущего выбора своего детёныша должно быть малым или никаким – потому что насилие над ребёнком и уничтожение его мечты и желаний когда-нибудь даст о себе знать. При этом ребёнок должен иметь свободу выбора. Просто так отпустить ребёнка в жизнь нельзя.

Но ты не бойся ошибок, ведь когда есть поддержка близкого человека и особенно матери – ты точно справишься с любыми проблемами. Не зря же говорят: слово и молитва матери – это самая сильная помощь тебе. Не вздумай от неё отказываться. Может быть, ты не согласен с её советом, можешь не применять её рекомендации, но от помощи и беспокойства за тебя не отказывайся. Доброта и сострадание – это главное, чему ты тоже должен учить своего ребёнка, и он это должен иметь. А если ребёнок растёт со злобой, поступает плохо, то имей в виду – он зеркало, в котором ты отражаешься. Задумайся, пока есть время, и не поступай так плохо, чтобы твой сын или дочь потом тоже не делали плохих поступков. Они будут копировать и повторять то, что видят или не видят, но чувствуют в семье. Дети разные и люди разные, но родители одни. Они и есть главные ответчики или победители.

Правильный выбор у твоего ребёнка или неправильный – расценить можно только со временем. Людям старшего возраста сложно принять тот факт, что мир меняется так стремительно, что меняются приоритеты в профессии, работе, в услугах, в образовании. Ты уже не успеваешь их оценить и правильно сделать выводы об их перспективности. Но всё равно мне не нравится вся эта посредническая, непроизводственная деятельность. Не нравятся блогерство, инфошулерство, мошенничество. Не нравится нестабильность в работе и быту.

Наверное, уклад жизни меняется. Наверное, я просто боюсь того, чего не знаю. А когда ты не знаешь, да ещё и боишься, тогда и не надо умничать и кому-то чего-то советовать. У меня такое чувство нехорошее и завистливое, что они, эти дети, умнее нас, но, право, так думать просто не хочется. Я также считаю, что авторитарное воспитание, необходимое для ускорения самого воспитания (когда родители дают приказы, а не советы и рекомендации, и ругают за неповиновение), уже неактуально и изжило себя. У детей много информации для принятия решения и без участия родителя. Я же вижу, что всё равно проигрываю в информационной войне, которую объявил всем Google. Уже дети и внуки воспринимают моё мнение не как истину в последней инстанции, но как авторитетное мнение и дельный совет с моей стороны. И всё равно я выстраиваю иерархию отношений с детьми, устанавливаю правила и границы дозволенного для их правильных ориентиров. Мудрость более основана на опыте, чем на больших знаниях и образованиях.

Глава 3.

Дети

И всё-таки я плохой отец. Дети наши, как и мы у своих родителей, пришли в этот мир не для нас, а для себя. И они должны прожить свою жизнь так, как велит их душа. Я вижу своей целью только помогать им, учить и направлять, а не диктовать и заставлять. Другой дружбы со своими детьми у меня не получилось. Не надо заставлять своего ребёнка учиться на экономиста, если он хочет быть врачом или кем-то другим, если математика не его конёк.

Как-то надо сделать так, чтобы дети поняли – ты единственный человек, который не предаст, не продаст, не подставит и не бросит своего недостойного этих ценностей ребёнка. И ты тоже проживай свою жизнь самостоятельно. Детям дай того же и той же возможности. Однако я не знаю, как себя вести в случае, когда ребёнок вообще ничего не хочет.

А прав ли я? А правы ли мои дети?

Ответ на этот простой вопрос есть. Он прост и понятен: «Кто счастлив, тот и прав!» И вот с этим я согласен полностью! Увидишь своего ребёнка счастливым, значит, он был прав тогда. А ты – нет.

У меня много детей, и я никуда не вмешиваюсь, стараюсь, во всяком случае. У них, как у родителей, свои отношения с их детьми. Могу с утверждением сказать – у них с детьми отношения лучше, чем были у меня с родителями или у них со мной. Ну, значит, просто я такой, какой есть, а они лучше меня. Ведь я же советую тебе только то, в чём уверен. Думаю, что если первая семья у меня была образцовой и вызывала у всех зависть, то и вторая семья тоже хорошая: и жена любимая, и любящие дети, и внуки, и друзья у меня положительные (хоть их и немного). Значит, тут я должен уже начинать себя хвалить (но лучше сделаю перерыв на эту тему).

Я не боюсь что-то приукрашивать, выдумать или даже врать что-то хорошее про себя – особенно рассказывая про свою семью. Что с того? Подумаешь. А впрочем – зачем? У меня и так сложился положительный имидж – как руководителя, политика, бизнесмена и семьянина. Сегодня про любого человека, более-менее известного, есть много негатива в интернете и соцсетях. Но если про меня – то вся информация (хоть это и странно) имеет положительный характер. Заметь, не «в основном», а только положительная про меня информация. Редко такое бывает в электронных средствах массовой информации, чтобы не смогли накопать грязи про человека, который известен и всё время на людях. Поэтому мои выдумки или приукрашивания в этой книге – это не такой уж великий грех для человека, много сделавшего и пережившего за свой жизненный век.

Семья, род, фамилия твоя, родители, дедушки и бабушки – это как история страны, в которой они все жили и боролись за лучшую долю свою и благополучную жизнь своих детей. И пока жив ты – жива память о них. А чтобы о тебе не забыли, ты тоже должен поддерживать свой род, свою фамилию, и передавать по наследству хорошую память о своих предках, даже если эти мифы о них будут не совсем правдой. Пусть они хоть и будут вымыслом, но с хорошей историей. Вот тогда у вас появится в роду свой герой, достигший чего-то значимого. Тогда все мы должны на него равняться и стремиться достичь ещё большего успеха.

Не только в семье, даже у городов и государств, в их истории, есть мифы о героях. Которых, быть может и не было вообще, но самосознание народа, хранящего о них память, укрепляется именно на подвигах этих героев. Род наш, как и весь наш народ, воевал, Россия падала и поднималась, и были герои, которые сыграли в этом главную роль. Так и у нас, в роду Гавриловых и Горкуновых, есть родственники, которых будут помнить и восхвалять ещё долго. И у тебя такие должны быть!

Известно, что не только хорошее есть в любой семье, но и плохое – которое помнится с детства. Вообще-то психологи говорят, что все психологические проблемы и фобии идут из детства и, происходя в прошлом, проявляются в будущем. Неуважение, нелюбовь и даже ненависть к своим родителям тоже имеет своё происхождение из детства. Мы это или получаем сами, или в нас в детстве семья закладывает то плохое или хорошее, что неизбежно выразится спустя годы в поведении или даже вызовет череду негативных событий.

Глава 4.

Виталик

Я многое в своей жизни видел, знал и сопереживал, глядя, как те или иные события проявляют себя, но один случай меня поразил. Это произошло в детском доме. Тогда я уже был не новичком, а авторитетом, заслужившим уважение среди детдомовских пацанов – зверьков, оценивающих людей не столько по физической, сколько по внутренней силе – силе воли, характеру, психологическому превосходству над остальными, менее сильными.

Как-то, придя в интернат после школы, я услышал шум и напряжённые разговоры, доносившиеся из подвала. Было понятно, что прописывают какого-то вновь пришедшего и пацаны разбираются – кто такой этот приезжий и что он из себя представляет по жизни, так сказать. Зашёл, тихо стою – смотрю, слушаю. Понял, что мальчишка прибыл из Ногликского детского дома, почти с самого севера Сахалина. При этом смотрю – кофту у новичка забрали. Думаю, кому это стрёмное тряпьё казённое могло так приглянуться? Но правила есть правила. Не мною они были установлены, и не мне их отменять.

Мальчишка какой-то худой, бледненький, кожа тонкая. Он словно весь просвечивался, как мелкая рыбёшка. На его белой коже издалека были видны кровеносные сосуды, по которым пульсировала кровь. Что-то жалко мне стало его – слабый, думаю, забьют, затыркают пацана. Звали его, как я понял, Виталиком.

Вернул этому Виталику отобранную кофту и сказал идти за мной. И пошли с ним мы на второй этаж. Проходим мимо старшего воспитателя. Ираида Васильевна официально звали её, а в простонародье – Изергиль. Я сказал воспитателю, что Виталика заберу в свою комнату – у меня пусть привыкнет сначала, обживётся. Она рот открыла от удивления, но кивнула без объяснений.

Изергиль удивилась моему поступку, потому что в обществе, в котором я жил, было не принято показывать слабость. Жалость и сострадание, проявленное к человеку, тоже считались слабостью.

А Виталик этот при моей поддержке осмелел, некоторые даже говорили, что обнаглел. Хотя что уж там – обнаглел… Маленький, худой, как говорится, при желании соплёй перешибить можно было. Однако, по правде сказать, даже не знаю почему, но детдомовским обществом управляли не самые сильные и умные. Смотришь иногда на этого бригадира кучки пацанов и удивляешься – вроде не здоровяк, но почему-то его все слушаются. Загадка. В волчьей стае – там как-то понятно: сильный, умный, жестокий волк-вожак, опытный боец. А тут, скорее, интриган. Подчинит себе двух-трёх человек, а потом управляет всеми остальными. Загадка.

Позже я понял, тут объяснение простое – характер. Сила характера и лидерские качества – вот что даёт человеку право управлять коллективом. Это основное качество лидера и руководителя в будущем, которое оказывает влияние на людей и собирает их в коллектив.

Ну так вот – Виталик. Живёт у меня, спит на второй кровати. В комнате был один стол и один стул, и они почти всегда были заняты этим Виталиком. Со временем я узнал, что он писал стихи. Меня это его увлечение сильно удивило, но я никому про него не рассказывал, за что получил от Виталика уважение, признание и в будущем благодарность – этими же стихами. Не то чтобы мне нравились стихи Виталика (особенно после того, когда в школе заставляли учить какого-нибудь Некрасова или Пушкина, и не потому, что я мог отличить ямб от хорея). Но пока мы жили вместе, я привык к тому, что стихи можно сочинять вот так – в обычной жизни.

Общаясь с Виталиком, я узнал его необычную и страшную, даже для меня, историю. Город Александровск-Сахалинский исторически был местом политической и воровской ссылки с самой страшной каторгой, где держали Пилсудского и Соньку Золотую Ручку. Ещё там были торговый порт и рыбоводный завод.

Однажды в этом городе познакомились красивая молодая женщина и видный мужчина. Они полюбили друг друга, и, как принято, женщина родила мальчика, которого назвали Виталиком. Мужчина был капитаном, он ушёл на корабле в плавание и пропал без вести. Как это было на самом деле и в чём правда и ложь – не знаю, но эту историю Виталик рассказывал мне, основываясь на многих пересказах очевидцев и свидетелей. Мать, убитая горем, жить не хотела и Виталика решила извести. Нагрела в печи чугунок с водой, раздела малыша, облила его кипятком. Я не представляю, что должна мать при этом думать. Ну – несчастный случай, ну – горе матери, слёзы, осуждение соседей. А дальше – как участковый милиции посмотрит и протоколы составит.

На счастье (или несчастье), открылась дверь и вбежала соседка. А дальше всё как-то неудачно получилось – для всех, кроме Виталика. Он, хоть и обожжённый, остался в живых (лишь под мышкой образовалась дыра, он потом часто фокус показывал – как-то свистел через неё). Мать наговорила на соседку, что они в сговоре были. Соседке дали 14 лет (потому что та до того была судима), а матери – восемь лет колонии общего режима.

Что дальше? А дальше Виталик получил прививку от доброты – людей всех не любил, а мать и вовсе ненавидел. Хотя, конечно, общество, в котором он прожил свою жизнь, наверное, и не за что было любить. Он ненавидел свою мать лютой, недетской ненавистью. Ненависть та была не конечной, потому что дальше появилась мечта о мести. Ребёнок, у которого есть мечта, – это хорошо, но когда мечтой всей его жизни становится желание найти и убить свою мать… Это была уже цель его жизни. На этот счёт не один раз у нас были разговоры с Виталиком. Я ему объяснял, что за самого себя мстить нельзя, это не по правилам. Мстить можно только за другого.

Но это не конец той истории. В последнем, десятом классе меня прямо с урока срочно вызвали к Изергиль. Зайдя в Ленинскую комнату, я увидел рыдающего здоровенного, красивого и моложавого, но при этом седого мужика и маленькую женщину, стоявшую позади этого здоровяка. Не так часто в жизни мне доводилось видеть такие картины. Мужик, увидев меня, слёзы-сопли вытер и сказал, что только я им могу помочь. Что он понимает – они с женой виноваты и что хотели бы забрать из этого страшного места своего сына Виталика, который только меня и может послушаться.

Оказалось, что Виталик кинулся на мать с кулаками и его с трудом оттащили с клочьями выдранных волос. Я сказал им всем, клятвенно пообещал, что обязательно уговорю его. Но сам-то знал – это невозможно, поскольку рана у этого парня настолько глубока, а мечта убить мать столь сильна. Что все его крики и рыдания по ночам во сне невозможно так просто, как выключателем, взять и переключить с фазы на ноль.

Когда вернулся, то увидел своего Виталика, который бился под моей кроватью в истерике. Все ящики, коробки, которые лежали под кроватью, были разбросаны, вещи и детдомовские подарки валялись на полу. Я лёг на кровать, а он ещё долго бился подо мной. Голову, руку себе разбил в кровь. Неприятно было смотреть на ещё ребёнка, бившегося в крови, с бешеными глазами и лицом, перекошенным даже не злобой, но ненавистью. Там, внизу, под кроватью, он хрипел, потом успокоился и заснул. Я тоже задремал.

Ночью пару раз видел, что дверь приоткрывалась, а потом закрывалась, тихо и медленно. Когда мы рано утром проснулись, Виталик сходил за ведром и тряпкой на первый этаж, потом мыл и оттирал полы и ящики от своей крови. После этого случая я уже не видел соседа по комнате весёлым и беззаботным. Он представлял собой унылую картину, постоянно лёжа на спине на заправленной кровати, глядя в потолок. Стихи писать перестал, как-то сразу повзрослел, стал потухшим и немногословным.

В тот год я закончил школу, поступил в Благовещенский сельхозинститут, где учился на инженера-механика. На первом курсе я ещё получал от Виталика письма в стихах. Но я ему не отвечал – не мог ему ничего ответить. Успокаивать его или тем более хвалиться своими успехами я не мог. Как-то всё закончилось само собой.

Потом у кого из интернатовских пацанов ни спрашивал – никто не знал, куда делся этот Виталик. Он просто исчез, растворился в толпе неизвестных мне людей. Говорят, что-то там натворил и его по этапу отправили в Хабаровск.

Растворился. Но в памяти моей Виталик остался тем, перед кем чувствуешь всегда себя виноватым. Годы проходят, а ты всё равно вспоминаешь то время и тот случай. Ну да – я, наверное, виноват перед ним, потому что у меня другая и благополучная жизнь. Ну а можно ли это было исправить? Скорее всего, нет, нельзя.

Но выводы должны быть. Из всего, что с нами происходит, нужно обязательно делать какие-то выводы. Много было изломанных судеб, прошедших перед моими глазами, но Виталик из них был самым запоминающимся. В данном случае вывод один – когда нет семьи, тебя ожидает тяжёлая судьба. Когда видел, что мальчишку постоянно били за то, что он, извините, ссался, а через побои он переставал ссаться через неделю. Лекарство?! Откуда-то из неблагополучной семьи, может, где-то его не приучили к туалету, а может, виной лень и безнаказанность.

Расскажи врачам, что энурез лечится побоями. Не поверят. А я видел – он лечится! Это когда ребёнок даже ночью не спит, ждёт побоев и боится описаться. В комнате в интернате и детском доме всегда были двое-трое отвечающих за порядок, а все остальные, семь-восемь человек, им подчинялись. Таковы были правила так называемого порядка.

Семья – вот главная основа. Вся жизнь становится адом, когда её нет, когда дети растут не в семье, без любви и ласки матери, и потом – когда ещё начинают жить в среде, где правят злость и жестокость. Когда судьба становится равна проклятью.

Глава 5.

Жестокость

Жестокость. Это слово сразу напрягает даже меня, много чего повидавшего в этой жизни. Само это слово вызывает в моём теле напряжение и неприятие, сосредоточенность и готовность к действию из-за надвигающейся опасности. Не знаю как – не могу судить, зачем и почему, но теперь уже нынешняя молодёжь живёт с этим отвратительным, животным чувством и человеческим пороком. Смотрю же на ТВ: про национализм, терроризм, бандеровщину, убийства из-за ревности, из-за денег – да мало ли из-за чего появляется эта необъяснимая жестокость. Как-то, ещё будучи совсем ребёнком, в четвёртом-пятом классе, я видел, как дерутся школьники. 13-летние мальчишки дрались палками, цепями, колючей проволокой, отцовскими солдатскими ремнями. Если вы думаете, что это были плохие дети из неблагополучных семей, то ошибаетесь. Это такие же дети, как все, – из рабочих семей, родители которых трудились на ферме, в мастерской или на полях. Ведь тогда же, в советское время, все люди в основном относились к одной социальной группе и не отличались друг от друга своим социальным статусом и материальным благополучием. Вот как объяснить ту жестокость?

Я так думаю, что жестокость и доброта вместе живут в каждом человеке. Более того – условия для доброты или злости формируются также в семье и в обществе. Жестокость – это конечная стадия обычной человеческой злости. Это просто короткий временной период этой злости. Со злостью ещё можно смириться в человеке, но надо бояться жестокости – как крайней степени проявления этой злости.

Дети, скажу тебе, – это жестокие существа, и они становятся таковыми ещё быстрее, если попадают в такую среду, где живут по принципу превосходства. Там, в злом обществе, все живут по-другому. Там ты не выживешь и просто так не получишь свой хлеб с общего стола. В зверином сообществе звери и вырастают. Нормальные, умные, чистые дети в плохом обществе либо быстро становятся такими же, либо гибнут. И особенно без поддержки семьи.

Детских домов быть не должно, вот и весь сказ. Раздайте детей-сирот по любым семьям и платите за их воспитание. Хоть как-то лучше, хотя тоже плохо – без настоящих матери и отца. Эта детдомовская зараза так быстро въедается под кожу человеческих отношений, что даже я, росший в семье, долго потом не мог брать с тарелки последний кусок хлеба, который там всегда отдавали самому маленькому.

Я человек верующий, православный, но вот думаю – отчего-то мы все терпимо относимся к детским домам и к домам престарелых. А мусульмане к этому нетерпимы, а значит – они правильнее относятся к будущему своих наций и к своей вере. Значит, за ними будущее? Неужели будущее за другой, более жёсткой, но правильной верой в своего всевышнего? Ответ на этот вопрос мне неизвестен.

Жестокость. Насколько я жесток? Судить об этом можно не по тому, как другие себя вели по отношению ко мне, а как я действовал сам в период неконтролируемой злости и жестокости.

Сначала на спор думал, как я выдержу боль, потом хотел понять – как смогу вести себя и смогу ли ответить. Как пацаны наши – смогут ли они это сделать? Пусть даже с моего согласия, но они это сделали легко, без всякого сомнения. Четверо меня держали, а один прибивал мои ступни гвоздями к полу.

Получилось всё, что мы хотели, – и у меня, и у них. Но я же не знал, что будет хоть и не больно, но почему-то унизительно и обидно. У меня появилось столько сил, ненависти, злости и жестокости, что я ножкой, открученной от стола, ночью бил троих сонных пацанов по очереди в каждой отдельной комнате. Никто не встал на их защиту, потому что я имел на то право – отомстить за обиду. В окровавленных обмотках из простыни на обеих ногах я был, видимо, страшен.

Ничего тебе больше рассказывать не буду, самому неприятно и страшно вспоминать и переживать своё жестокое прошлое. И тут тоже есть проблема с моей психикой, и особенно в детстве. Мне всё время хотелось что-то проверить, испытать себя и узнать. Уже с возрастом я прочёл, как люди от потери крови умирали, прибитые на кресте. Так вот – не было никакого обильного кровотечения. Я проверил. Значит, умирали от другого. Был шок, да и то – первоначальный, перешедший в неконтролируемую жестокость. И боли тоже не было, той, которую можно было бы так остро запомнить. А сейчас уже вспоминаю и думаю – ну ни фига себе, каким я, видите ли, был экспериментатором.

Это всё из-за отсутствия ограничивающего меня страха. Я неосознанно и не опасаясь последствий, по своей детской наивности, делал то, что другие делать боялись. У меня его просто не было, этого страха, я не знал и остро не воспринимал это чувство. А что осталось от этого случая? Уже более 50 лет я почти каждый месяц на ногах обрезаю мозоли, оставшиеся от гвоздей. Также у меня осталось чувство уверенности в себе – что всё могу выдержать и победить. Я сильный, могу за себя постоять и за обиду отомстить – без жалости и сомнения. Ничего себе вывод.

Спасибо маме моей и судьбе, что я вырвался из прошлой жизни и больше туда не возвратился. Сколько бы ни проезжал мимо Долинского детского дома-интерната, так ни разу не зашёл в него. Не хочу и не могу себя заставить. Говорят, через несколько лет его закрыли и сделали там районную библиотеку.

Я потом, уже через много лет, узнал, как сложилась судьба у тех, кто забивал мне гвозди в ноги. Саша Онуприенко и Коля Романов были друзья из одного посёлка Фирсово. Уже после интерната, но ещё в молодом возрасте Саша и Коля на очередной пьянке-гулянке поругались крепко, но без причины, как обычно. И Саша Онуприенко пырнул ножом своего закадычного друга Колю Романова, который потом, промучившись недолго в больнице, умер от потери и заражения крови. Вот такая вот судьба у моих бывших друзей-недругов и приятелей по интернату.

После того, что я тебе написал сейчас, чувствую себя, будто целый день сено косил или вагон сахара разгрузил. Оказывается, вспоминать все эти тяжёлые случаи в моей жизни и сопережить уже прожитое – энергозатратное дело. Для этого тоже требуется много эмоциональных, психических сил и жизненной энергии. Словно кто-то по ту сторону реальности поедает их, всё время подбрасывая новые забытые сюжеты.

А сейчас я стараюсь не только сам жить настоящим, но и всех своих детей втянуть в семейный бизнес. Насколько возможно, сам принимаю на себя все проблемы стратегического управления теперь уже нашим семейным бизнесом.

Каждому ребёнку даю заработок, подарил квартиру, автомобиль, выучил в институте, дал им возможность получить высшее образование, выдал замуж, обеспечил деньгами, дал работу. Дети и внуки – это лучшее, что у меня есть. Вот теперь всё делаю, чтобы у них тоже было лучшее и необходимое.

Ну и жёны мои… Одна любимая. Это надежда моя и любовь всей моей жизни. Другая тоже была любимая, но в прошлом. Делаю всё, чтобы она тоже ни в чём не нуждалась.

Я начал новую жизнь в 50 лет.

Прошло 15 лет после моего первого случайного знакомства с моей будущей молодой женой. У нас уже трое детей. За все эти годы я ни разу не пожалел о том, что женился второй раз и о том, что у меня новая семья. Когда тебя за всё награждает Господь взаимной любовью с женщиной – тогда ты понимаешь, что именно эти пазлы на огромном полотне твоей жизни должны были сойтись, превратившись в красивый узор. Это то, о чём могут мечтать любой мужчина и женщина. Мечтать и считать себя счастливыми. Главное – не надо бояться принимать решения и совершать поступки. Я счастлив!

Получилось так, как получилось. Сегодня шёл домой и думал о моём младшем сыне Алексее Борисовиче. Господи, не дай ему в жизни столько испытаний и проблем! Хотя, честно говоря, большинство проблем в моей жизни я сам себе сочинил и создал. Такова моя беспокойная сущность человеческая.