Игрушка моего сына. Запретная страсть. 2

Хочу, чтобы он понравился Нике.

Сука. Я хочу, чтобы что-то понравилось кому-то другому! Да когда меня это волновало?!

Я всегда считал, что бабы рады любым подаркам! Но ведь, вот, уверен: пришли я сейчас Нике в подарок колечко или еще какую побрякушку, не возьмет! Отправит обратно! Еще и обидится. Подумает, что хочу купить ее.

А я хочу. Но не знаю, как. И это, сука, злит.

Через несколько минут мне присылают фото букета. Отлично. То, что надо. Пишу адрес доставки. Секретарь уточняет, что написать в записке.

Да что там писать?! Что я, пиздец как, хочу ее?! Ну нахер. Пусть будет без записки.

Уже дома мне присылают отчет о доставке с фотографией, сделанной скрытой камерой. Взяла. Улыбнулась. Сказала «спасибо». На вопрос, что передать, опять улыбнулась и ушла.

Маленькая моя. Так и вижу ее смущенную с этим огромным букетом. Еще раз перечитываю сообщение секретаря, сидя в кресле и разглядывая фотографию. Улыбаюсь, а рука сама тянется к ширинке. Сука, член уже каменеет. Сжимаю его, проводя большим пальцем по экрану телефона. По лицу Ники. А там, под маечкой шарики с темными вишенками.

Тяжело выдыхаю и закрываю глаза. Тяну вниз замок на брюках.

Следующие несколько дней я только и делаю, что занимаюсь делом о наркоте. Все оказалось не так легко. Но это и понятно. Игорю удалось склонить следователя взять показания у Макса и съездить к Нике. Девочка молодец, все рассказала, как есть. Это должно сработать. Должно.

А я как малолетний придурок каждое утро отправляю ей цветы. Каждое, сука, утро. В салоне, наверное, решили, что я тронулся. Но похуй. Зато у меня каждый день была новая фотография Ники. Хотя это было тяжело. Смотреть на нее без возможности дотронуться. Сжать, смять, впиться. Черт.

Хреново как. Пора заканчивать этот цирк.

Завтра поеду приглашу ее в ресторан. Ну, не откажет ведь. Вижу по ее глазам и улыбке на фотографиях, что не откажет.

А уж после ресторана…

И настроение сразу улучшилось. Сижу в машине и уже думаю о выходных. С Никой.

Приходит сообщение. Наверное, опять отчет о доставке. На автомате открываю, чтобы увидеть фотографию Ники, а там вместо нее:

«Доставить не удалось. Получатель отсутствует».

Тут же набираю салон.

– Что с заказом? Какого хера вы номер путаете? Почему мне пришло чье-то другое сообщение, что доставка невозможна? Где отчет по моему заказу? – гневно произношу я. Терпеть не могу такие вот косяки в работе.

– Никакой ошибки, Илья Александрович, – отвечает мне девушка. – Букет привезли назад. Вероники нет там.

– Как нет?! – кричу в трубку. – А где, блять, она?!

– Я не знаю, – робко говорит девушка.

Так. Ладно. Спокойно. Может, Нике просто плохо или она занята была и поэтому не вышла?

– А почему букет не оставили? – спрашиваю я уже спокойнее.

– Так некому, Илья Александрович. Уехала девушка.

– Куда?

– Я не знаю. Правда, Илья Александрович! Не знаю. Курьер развернулся и уехал с букетом назад. Что с ним делать?

– С курьером?

– С букетом. Может, кому другому отправить? Красивый ведь. Флорист старался.

– Оставьте себе, – кидаю я и отключаюсь.

Все кипит внутри. С силой сжимаю телефон. Кажется, еще чуть-чуть и он треснет.

Да, сука! Это кончится когда-нибудь?! Когда все будет просто?! Когда?!

5. Ника

Еще один букет. Красивый какой. Мне уже их ставить некуда. Все банки – с цветами.

Это Илья. Больше некому. Хотя он никак и не обозначился. Но это он. Я знаю.

Вдыхаю нежный аромат и улыбаюсь.

И я вспоминаю самый первый раз, когда он подарил мне букет. Там, в машине. Ну, вернее, не подарил, а попробовал это сделать. Букет в итоге так и остался у него.

Цветы, конечно, красивые, но… но я понимаю, что ничего не изменить.

Наверное, сейчас Илью просто гложет обида, что я ушла, и он всего лишь хочет доказать и себе, и мне, что будет так, как хочет он.

А что он хочет?

Хочет, чтобы я была рядом. Нет, не по жизни. А в кровати. Я все понимаю.

А еще понимаю, как сложно мне держаться рядом с ним. У него как будто какая-то власть надо мной. Ему нельзя приближаться. Нельзя быть мягким и говорить тихим и вкрадчивым голосом.

Нет, Вероника. Просто вспомни, что он другой. Жесткий, бескомпромиссный. Желающий удовлетворить только свои прихоти.

Сейчас эта прихоть – я.

Не хочу.

Я почему-то уверена, что Илья не будет тратить на меня много времени. Если поймет, что бьется в стену, то легко забудет. У него нет на времени на это все. Он сам мне об этом много раз говорил.

И эти цветы, каждый день, – это, наверное, последняя попытка сломать меня. Заставить делать так, как хочет он.

Нет.

Еще раз вдыхаю пьянящий аромат и тяжело выдыхаю. Все равно грустно.

– Вероника! – окликает меня Руслан.

Поворачиваюсь.

– Опять от него? – хмурится он и кивает на букет. – Зачем ты берешь? Ты же так ему надежду даешь. Если у вас все, то зачем?

Эти его вопросы и тон, с которым он произносит это, немного смешат меня. Ххотя у нас разница всего три года, но для меня Руслан еще совсем ребенок, хотя и выше меня на голову.

– Ты почему не на занятиях? – меняю тему разговора и опять иду к себе, чтобы отнести букет.

– Меня в медпункт отпустили, – усмехается он.

– Что? Тебе плохо? – с тревогой спрашиваю я. – Что-то болит?

– Не переживай, – улыбается он. – Просто не хочу торчать в аудитории. Скукота. Пошли на речку?

– Ты с ума сошел? – укоризненно качаю головой. – Хочешь, чтобы меня уволили, а тебя отчислили?

– Ничего они мне не сделают, – с усмешкой произносит он. – Боятся.

– А мне сделают, Руслан, – серьезно говорю я. – Все. Иди на занятия.

– А вечером в клуб придешь?

– Не знаю.

– Тогда не пойду никуда, – и он садится на газон прямо там, где стоит. – Пусть проблемы будут.

– Руслан! – стараюсь говорить строго. – Ты ведешь себя как ребенок!

– Плевать. Придешь? – щурится и смотрит на меня.

– Вероника! – это голос охранника. – К вам тут приехали!

Я оборачиваюсь и просто стою.

Кто?

Я знаю только одного человека, который может приехать. Опять.

– Это он? – Руслан встает и оттряхивается.

Не отвечаю.

– Он.

– Иди на занятия, Руслан, – говорю я.

– Не ходи, Вероника.

Я бросаю на него быстрый взгляд, разворачиваюсь и иду к КПП.

Если это Илья, так даже лучше. Выяснить все сейчас. Чтобы не было больше этих букетов.

Захожу в будку. Охранника почему-то уже нет. Зато спиной ко мне у окна стоит какой-то высокий мужчина.

Это не Илья.

6. Ника

Видимо, услышав, как хлопнула дверь, мужчина оборачивается и с интересом рассматривает меня строгим взглядом. Проходится с ног до головы так, что мне неуютно становится.

– Это, наверное, ошибка, – выдавливаю из себя. – Вы кого-то другого ждете?

– Нет, – глухой жесткий голос. – Вас я жду, Вероника, вас.

Мне становится страшно.

– Меня зовут Александр Бронницкий, – его фамилия кажется мне знакомой, но где я могла ее слышать? – Я отец Алексея.

И вот тут я вспоминаю. Бронницкий – это же фамилия Лехи, друга Максима.

Не могу скрыть удивления и громко вздыхаю. Отступаю инстинктивно на шаг. Но зачем он здесь?!

– Вы, конечно, же догадываетесь, почему я здесь? – произносит мужчина и я мотаю головой.

– Ну как же? – удивленно приподнимает бровь. – Дело о наркотиках. Нельзя же быть настолько инфантильной, – как-то пренебрежительно произносит он. – Я смотрел материалы дела. Вы дали показания против Алексея. Фактически оговорили его.

– Я?! – смотрю на него круглыми глазами. – Я рассказала все, как было. Это правда.

– Это ваша точка зрения, Вероника, а не правда, – говорит он с усмешкой. – Вы сами приехали в мой дом. Сами пошли в комнату с Алексеем. Это все зафиксировано камерами наблюдения, которые я пока не передал следователю, но обязательно это сделаю. Более того, – произносит уже серьезно, – вы причинили вред моему сыну. Он вынужден был обратиться в травмпункт.

– В травмпункт? – да что происходит-то? Какой травмпункт?!

– Все повреждения зафиксированы. И есть в деле, – спокойно отвечает он. – Я понимаю, Вероника. Вы сейчас покрываете своего парня, Максима. Ведь так? Его отец хорошо заплатил вам?

– О чем вы? – не понимаю я и смотрю на него, нахмурившись. – Я никого не покрываю. Я рассказала все, как было. Ваш сын… он… он пытался изнасиловать меня! И сумочка моя у него осталась!

– Не стоит бросаться такими громкими словами, – отмахивается от меня отец Лехи. – Жертвы изнасилования так себя не ведут. Вы пришли к Алексею на день рождения вместе со своим молодым человеком, но потом почему-то решили уединиться с моим сыном. Ну, дело молодое. Но подставлять своего сына я не позволю! Он прошел освидетельствование у нарколога – Алексей не употребляет наркотики. А, вот, к Максиму есть вопросы… – усмехается. – А, возможно, и к вам…

Вскидываю на него разгневанный взгляд.

– Я не виновата, – говорю уверенно.

– Следствие разберется, – хмыкает отец Алексея.

Я стою, опустив взгляд. В голове мысли сменяют одна другую. Что происходит?!

Не замечаю, как мужчина подходит и кладет мне на плечо руку. Настороженно смотрю на него. Дергаю плечом, но он руку не убирает.

– Я все понимаю, Вероника, – теперь его голос звучит вкрадчиво. Как-то по-отечески даже, что ли. – Связались с мажорами, допустили ошибку. С кем не бывает? Особенно в молодости… – вздыхает. – Я хочу вам помочь.

Ничего не говорю, но внимательно смотрю на него.

– Ведь вы же не уверены на сто процентов, что Алексей хотел сделать с вами это? Он был пьян, вы тоже были не трезвая. Он чуть перегнул палку, вы его не так поняли. Но ведь ничего не случилось? И зачем ему проникать в вашу квартиру? Это ведь серьезное обвинение, Вероника! Очень серьезное. И, если окажется, что вы врете, то срок будет грозить вам. За клевету.

– Что вы от меня хотите? – отступаю от мужчины, не сводя взгляда.

– Вы просто заберете свои показания. Это лишнее для следствия. Поверьте. Следствие и без них разберется. Если вашей вины нет, то никто вас не будет сажать в тюрьму. Ведь на пакете нет ваших отпечатков? Нет. Значит, к вам он не имеет никакого отношения.

– Но…

– Вам нужно думать о себе, Вероника. Толь ко о себе. Поверьте, ни Максим, ни его отец не станут приносить себя в жертву ради вас. А первым делом обвинят простую девушку. Но, повторюсь, пока нет никаких оснований для этого. Никаких.

Воцаряется тишина. Я очень растеряна.

– Мне кажется, мы поняли друг друга, – опять говорит отец Максима. – Давайте сделаем так. Завтра после обеда за вами заедет машина и отвезет к следователю. Там вы скажите, что ошиблись и перепишите свои показания. Уберете из них все домыслы и изложите просто сухие факты. Ничего сложного и ничего противозаконного.

– Но ведь вашего сына видели в моем подъезде… – предпринимаю слабую попытку поспорить.

– Он приходил не к вам, – легко парирует он. – К своему знакомому, который живет на два этажа выше.

Странно, Леха никогда не говорил, что у него есть знакомые в моем доме…

– Я думаю, мы договорились? – спрашивает мужчина.

Поднимаю на него упрямый взгляд. И он, похоже, легко читает его.

– Договорились, – произносит уже утвердительно. – В противном случае, Вероника… Алексею все равно ничего не будет, а вот вам… Советую хорошенько подумать до завтра.

Смотрит на часы.

– Завтра в четыре за вами заедут. Я прощаюсь с вами. Надеюсь, навсегда. Потому что следующая наша встреча, если понадобится, пройдет в другом месте и при других обстоятельствах. Поэтому надеюсь, что этого не случится.

Он еще несколько секунд строго смотрит на меня, разворачивается и уходит.

7. Ника

Я остаюсь в комнате одна. Не в силах выйти падаю на стул и обхватываю голову руками. Что делать?!

Позвонить следователю и рассказать, что от меня требовал отец главного обвиняемого? Но кто я и кто он? Кому поверит следователь? Или даже не так. Кого он испугается?

Сообщить Илье? Но чем это поможет? Максим – его сын. А я… Кто я для него? Никто. Одна из тех, кто был в его постели.

Я не хочу менять показания. Я сказала правду!

Что делать…

В комнату кто-то заходит. Наверное, охранник. Поднимаю голову.

Руслан.

– Я все слышал, – говорит он хмуро.

– Ты подслушивал? Нехорошо так делать, Руслан, – я встаю и прижимаю ладони к лицу. Оно горит.

– А кто бы тебя спас, если бы захотели обидеть? – очень серьезно произносит парень.

– Спасибо, но это лишнее, Руслан. Иди на занятия. Меня точно уволят из-за тебя.

Иду к двери и возле нее Руслан берет меня за руку. Останавливает. Вопросительно смотрю на него.

– У тебя неприятности, Вероника. Ведь так? Я хочу помочь.

– Спасибо, но… Тут приемами не отделаешься, Руслан. Все слишком серьезно. Прости, мне надо идти. Мне надо подумать.

– Я уже все придумал, – вдруг произносит он. – Пойдем. Не здесь.

И тянет меня за руку из комнаты. Сажает на лавку во дворе. Сам садится рядом.

– Я поговорил с отцом, – говорит парень, глядя вниз. – О тебе поговорил, Вероника.

– Зачем? О чем? Ты что? Что ты ему рассказал? Руслан!

– Да не бойся ты, – он поднимает на меня взгляд и улыбается. – Ты чего такая нервная? Я же помочь хочу. У меня отец знаешь какой? Его все боятся. Если он поможет, тебя никто не посмеет обидеть. Сто процентов!

– Не стоило этого делать, – вздыхаю и отворачиваюсь. Встаю, но Руслан дёргает меня за руку вниз.

– Да подожди ты! Дай договорить-то! Мои родители ищут няньку для сестрёнки моей. Ей три года. У меня три сестренки маленьких. Маме помощница нужна. Ну и, – он улыбается, – я подумал о тебе. Отличная возможность избавиться от всех. И от бывшего, и от этого утырка, что сегодня приходил. Уехать. Мой отец поможет. Я уже с ним договорился. Все рассказал о тебе.

– Зачем, Руслан?! Я не просила! Зачем?!

– За тем, что я помочь хочу! – уже твердо произносит он. – За тем, что у моего отца фонд по борьбе с коррупцией и он прекрасно знает, как и что с этим делать. А то, что предлагал тебе сегодня этот мудак, – это коррупция! И, если ты согласишься, ты сама совершишь преступление!

Его слова сбивают меня с толку. Смотрю на него, а он такой серьезный. И не скажешь, что пацан совсем.

– Да! – он тоже встаёт и смотрит мне прямо в глаза. – Не отказывайся от помощи, Вероника. Самой тебе не справиться. У тебя есть, к кому за помощью обратиться?

Ничего не отвечаю, только взгляд опускаю.

– Вот. Не к кому. А значит для этих упырей ты – потенциальная жертва.

– Спасибо, Руслан, – говорю я. – Но ты же не все знаешь. И не надо тебе этого. Я пойду.

– Я все про тебя знаю, – не даёт мне пройти. – И про бабушку твою знаю. Ты из-за нее не хочешь ехать?

Вот это уже вызывает у меня шок. Откуда он знает?!

– Не удивляйся, – улыбается снисходительно. – Конечно, отец все выяснил, прежде чем взять няню в семью.

– Подожди. То есть ты давно это спланировал? – чуть толкаю его в грудь.

– Ну да, – щурится он. – А что? Мелкой нужна няня. Ты же няня? Нафига тебе этот лагерь? У нас точно лучше. Мама с детьми переезжает на лето загородный дом. У меня мама классная. Точно не обидит. А отца там не будет. Не бойся, – улыбается во весь рот. – И тебе хорошо заплатят. У меня родители не жадные. Блин, чуть не забыл! С бабушкой твоей тоже все решат. Ее пока в больнице оставят. Так будет даже лучше. Все равно ведь возвращаться некуда вам. А за это время следствие закончится, думаю. Ну? Вероника? Не отказывайся от помощи! Одной тебе точно с ними не справиться!

8. Илья

– Как?! Ну, как, сука, может пропасть человек?! Так не бывает! Не должно быть! Не со мной! – мне трудно себя сдерживать и я почти ору на весь ресторан, где мы сидим с Игорем. Редкие посетители с опаской оглядываются на нас, но я знаю, что никто не рискнет сделать замечание. А, если и сделает, я буду только рад – хоть на ком-то оторвусь. Но нет. Все молчат. Как и персонал. Боятся. Почему, сука, она меня не боится?! Почему все боятся, а она нет?!

– Ну, найдем, – спокойно пожимает плечами Игорь. – Вы правы, Илья Александрович, не может человек просто так пропасть. Не может. И Веронику найдем. Не волнуйтесь.

– Агентство надо прижать, – уже тише говорю я. – Они должны что-то знать. Должны. Она же у них работает! Пригрози им там, что ли.

– Пробовал. Они не знают, Илья Александрович. Со всей этой суматохой разорвали с ней договор. В одностороннем порядке. Сказали, что слишком проблемная, хотя и хорошая.

– Значит, она больше у них не работает? – не скрываю улыбку. – Это хорошо. Хоть что-то хорошее. Игорь, надо найти ее. Понимаешь? – пристально смотрю ему в глаза. – Она опять в какую-нибудь задницу попадет. Я чувствую это. Глупая совсем. И доверчивая. Слишком доверчивая.

Вот, сам говорю и понимаю, что такую хуйню несу. Ну, не плевать ли мне? Она сама ищет проблемы. Сама их создает.

Можно ведь плюнуть и забыть о ней.

Да нельзя! Не получается!

После того, как я узнал, что Ника опять сбежала, так взбесился, что от злости сам поехал к Жанке. Она обрадовалась, кинулась на шею. А я просто сжал ее за плечо и с силой надавил вниз. Быстро расстегнул ширинку и засунул в уже готовый и открытый рот еще даже не возбужденный член. Толкнул ее к стене и начал долбиться. С злостью сжимая зубы.

Я не чувствовал возбуждения. Толкался в нее едва твердеющим членом. Полностью пихал его, прижимая яйца к подбородку задыхающейся Жанки.

И бил в стену кулаком. Потому что вместо удовольствия и облегчения мне становилось только хуже. Кайфа не было.

Весь член был в слюнях.

– Илюш, погоди, – успела сказать шлюха, когда я чуть ослабил напор. – Дай я.

И она обхватила пальцами член у основания и чуть сжала. Прошлась по яйцам. И я почувствовал, как каменеет член.

Жанка языком обрабатывала ствол. А я закрыл глаза и представил, сука, Нику. Эту мелкую дрянь. Вспомнил, как однажды за завтраком наблюдал за ней, пока она ела йогурт. Язычком облизывала ложку. Тогда я не решился подойти и поставить ее на колени. А надо было.

Не открывая глаз, я схватил Жанку за волосы и начал с ожесточением насаживать на себя. Так, что снизу раздавались лишь хрипы и шлепки.

Я представлял язычок Клубники. Ее нежные губы. Вспомнил, как трахал ее в душе. Каждое утро. В кровати, а потом в душе. И ее стоны.

Громко зарычал и кончил.

Кашель вернул меня в реальность.

Открыл глаза и опустил взгляд. Там Жанка задыхалась. Вынул член и сперма стала стекать по ее подбородку.

И мне стало противно.

Схватив первую попавшуюся тряпку, я вытер ее член и засунул его в боксеры.

– Илюша, – слабо прохрипела Жанка.

А я не мог даже смотреть на нее. До того было тошно и мерзко.

Я кончил.

Но оргазма не испытал.

Было очень хреново.

Лучше бы я подрочил дома в душе.

Не сказав ни слова, развернулся и ушел.

Сижу дома и пью. И разглядываю фотографии Ники.

Я ведь все равно найду. Найду, сука, чего бы мне это не стоило.

Какого хера она так ведет себя?! Ей же было хорошо со мной. Я видел это. Она не умеет скрывать эмоции. Не научилась пока.

И нежность ее была настоящая. Она бы не смотрела тогда на меня так. Не гладила бы своими пальчиками мое лицо.

Ей нравится со мной! Я уверен!

Но почему, сука…

Что еще она от меня хочет?! Что еще я должен сделать?!

Внутри разрывает все от эмоций и злости. Злости на себя за то, что сорвался к Жанке. Зачем?

Только хуже сделал.

Отпиваю из бутылки и смотрю на последнюю сделанную фотография Ники. Грустная. Хоть и улыбается, но грустная.

Что же ты делаешь, девочка?

Провожу пальцем по экрану.

Зачем все так усложняешь?

Я ведь помочь хочу. Хочу, чтобы нам хорошо было. И мне, и тебе.

Глупенькая. Ведь сама понимаешь, что у тебя нет выбора. Поэтому и смотришь так. Понимаешь, но сопротивляешься.

За что мне это все?

Откидываю голову назад и прикрываю глаза.

Раздается звонок телефона. Смотрю на экран – Игорь.

– Что? – сразу же спрашиваю. – Нашел? Где она? Я выезжаю, – отбрасываю бутылку.

– Погодите, Илья Александрович, – тормозит он меня. – Помните, вы говорили о каком-то Руслане? Мальчишке?

– Ну, – говорю грозно, чувствуя очередной пиздец.

– Его тоже нет в санатории.

В груди жечь начинает. Она… она что?!

– Найти сучонка! – реву я в трубку. – Его данные? Фамилия?

– Багратов, – произносит Игорь и вместо пламени в груди холод. Словно морозом обдает. Так, что позвоночник леденеет.

– Как? – хриплю я и откашливаюсь.

– Руслан Багратов. Сын Марата Багратова.

Это как выстрел. Выстрел в упор. С близкого расстояния. Точно в сердце.

– Алло? Илья Александрович? Алло? – кричит в трубку Игорь, а я опускаю руку с телефоном и он выпадает из нее на пол.

9. Илья

Мне было девятнадцать, когда погиб мой брат. Старший брат. Самый близкий мне человек. Человек, который вырастил меня. Отстоял перед органами опеки, чтобы меня не забрали у него, когда мы лишились родителей.

Михаил сделал для меня все. Дал возможность учиться, ни о чем особо не думая. А сам встал у руля компании, которая осталась от отца.

У родителей был успешный бизнес. У нас была счастливая семья. Пока не случилось то, что полностью перевернуло мой мир.

На очередную годовщину свадьбы родители полетели на Камчатку. Там был заказан тур на вертолете.

Оттуда они не вернулись. Вертолет рухнул в труднодоступном месте. Когда спасатели смогли пробиться туда, живых уже не было.

Мне в тот момент было пятнадцать. Мишке – двадцать пять.

Мы так и остались жить вдвоем. Ради памяти отца и матери Мишка не захотел продавать бизнес, хотя заманчивые предложения были.

Постепенно он не только смог поддержать его, но и вывел на новый уровень. Бизнес рос. Я понемногу тоже вникал, но основным для меня была именно учеба.

Когда я думаю сейчас о Нике, то стараюсь вспомнить, испытывал ли я уже когда-нибудь раньше нечто подобное? И, вот, сейчас, после разговора с Игорем, я вспоминаю Луизу.

Мы познакомились в университете. Очень хорошая девочка из приличной восточной семьи. Скромная и красивая.

Я тоже тогда был хорошим. Очень хорошим.

Я долго добивался, чтобы она стала моей девушкой. Она мне нравилась. Наверное, именно с ней я испытывал нечто похожее, как с Никой.

Я был счастлив. Строил планы. Смущало только одно – Луиза ну никак не хотела знакомить меня со своей семьей. Хотя я ее с Мишкой познакомил почти сразу же. Правда, он не одобрил. Наедине сказал мне, чтобы я не мутил с ней. Нашел кого-нибудь другого.

Но мне нужна была только Луиза!

На Новый год она стала моей. Я был у нее первым. И у меня девственница была впервые. До этого опыт я получал с бывалыми телками.

Тогда мне казалось, что я достиг счастья. Я даже, сука, хотел жениться на ней! Мечтал о детях.

Я собирался сделать ей предложение на свой день рождения. Она должна была прийти ко мне и мы бы отметили его вдвоем. Я волновался как придурок. Купил кольцо. Думал, куда повезу ее в свадебное путешествие. Вообще, вел себя как идиот! До сих пор вспоминаю и смеюсь над собой. Какой же я был придурок! Так запасть на обычную телку. Их же тысячи! И любая готова встать на колени. А мне понадобилась свадьба. Нахрена?!

Луиза не пришла. Телефон не отвечал. Я даже сорвался и поехал к их дому. А там высоченный забор и громкий лай сторожевой собаки.

Мне никто не открыл, в общем.

Я поехал в бар и напился. Напился так, что себя не помнил. Не знаю, как дома оказался.

Разбудил меня звонок Мишки.

– Придурок малолетний! – орал он в трубку. – Ты что натворил?!

– Ты о чем, Миш? – прохрипел я, убирая трубку от уха. Слишком сильно он орал.

– Ты дома?

– Да.

– Сиди там! Никуда не высовывайся! Понял?! Я сейчас приеду! – и бросил трубку.

Я нихера не понял. Закинул телефон подальше и опять улегся спать. Башка гудела как чугунный котел от удара.

Сквозь полудрему услышал звонки в дверь и грохот. Потирая затылок, открыл дверь и тут же получил сильный такой толчок в грудь.

Сразу же протрезвел. И увидел перед собой брата. Очень злого и взбешенного, судя по выражению лица.

– Ты чего, Миш? – успел сказать я, прежде чем получил еще один удар.

– Ты зачем с девчонкой связался?! Я тебе что говорил?! – гремел брат.

– Да про что ты?! – я тоже разозлился.

– Про Луизу твою! Ты знаешь, чья она?! Сука, Илья! Неужели больше трахнуть некого было?!

– Луизу?… Ты знаешь, где она?! Где она, Миш?! Где?! – я вцепился в него, но он стряхнул с себя мои руки.

– Где-где. В семье своей.