Полная версия
Мой герцог, я – не подарок!
Я закатила глаза одновременно с «герцогом»: что пил сценарист, придумывая этот фантастический бред? И не заставят ли меня потом задним числом оплачивать билет на шоу?
И все-таки… Где-то под лоскутами и шерсткой горностая кольнуло самодовольством: мне, выходит, досталась главная роль. Предупреждать надо! В театральной студии при школе меня даже на второстепенные не брали – из-за сгорбленной позы и тихого голоска. А тут – вон оно как.
То-то девицы кривились да визжали возмущенно. Наверное, каждая разодетая зрительница рассчитывала на «полное погружение» с симпатичным герцогом… В обычной жизни их дожидался на диване среднестатистический Вася, пятый год обещающий починить свет в прихожей. А тут – яростный «тэр» с хищным профилем и колдовскими глазищами.
Может, ничего дурного и не случится, если я ему немного подыграю. Хермина у Миланки, к Артемию как-то не спешилось… И неприятный разговор хотелось максимально отложить. А после спектакля можно будет уточнить у труппы, не находил ли кто мой упавший телефон.
– Избра-а-анница… – едко протянул главный герой и сверкнул глазами. Аж в дрожь бросило. Наверняка жуткий взгляд часами у зеркала репетировал.
Но так брезгливо смотреть все равно необязательно. Да, платья старинного мне не выдали, к роли не подготовили… Однако, заметьте, я не напрашивалась на «эффект присутствия». Могли бы выбрать любую кокетку с первого ряда. Мне вообще надо возвращаться к Ворошиловым на поклон – без кошки, зато с ободранными коленками.
Судя по тому, каким презрительным взглядом меня «ласкал» зеленоглазый «тэр», мои коленки ему тоже не нравились. Как и все остальные запчасти Лизаветы Кутейкиной. Особенно его бесила загогулина на ладони.
Мужчина подошел, и я от растерянности выронила куницу на сцену. Та завертелась, забегала вокруг нас, распушая пятнистый хвост.
– Признавайся, как ты это устроила? – сердито спросил актер и грубо провел по ладони шершавым пальцем, будто надеясь стереть временное тату.
Как устроила?
Импровизатор из меня никудышный! Не помешал бы сценарий или суфлер какой…
Я озабоченно огляделась – не торчит ли в кустах кто с табличкой? Но режиссеры сего действа бросили меня в свободное плаванье.
Не придумав ответной реплики, я вперила в «герцога» перепуганные глаза и помотала головой.
– Немая, что ли? – сказал он, что плюнул.
Ну почему сразу немая? С голосом. Даже пою иногда в машине, если волну поймаю. Не слышал он моих фальшивых «джага-джага».
– Как тебя зовут, чистое дитя? – вдруг подался вперед тот, что с венком. Мой спаситель!
«Герцог» фыркнул, намекая, что не такое и чистое. Но я и без его скукоженной от счастья физиономии знала, что помыться бы не мешало.
Нервно сунула нос в подмышку… Че-е-ерт! Стресс и пробежка по горной местности напрочь подкосили магию хваленого антиперспиранта. Несло от меня… точно не арабскими духами.
– Твое имя, дитя, – настойчиво напомнил старший брат.
– Ааа… Лиза… – прошептала я, оглядываясь и виновато морщась от собственного убийственного аромата. Шустро отступила к душистым фиолетовым звездочкам и шепотом спросила у «жреца»: – Простите, у вас не найдется свежей лимонной дольки или там…
– Ализа? Ализель? – с нотками театрального пафоса перебил суфлер-монарх. Я равнодушно кивнула: Ализель так Ализель. – И как ты оказалось здесь, прелестное создание?
Герцог снова красноречиво поморщился, усомнившись теперь и в моей прелестности. Я его не винила.
– С холма… слезла.
– Ты спустилась из храма Верганы? – с наигранным восторгом подсказал тип в веночке.
Следом за ним я подняла взор на вершину крутого склона. Сощурилась, проморгалась.
Как будто на голой макушке отсвечивал металлический шпиль, какой бывает на крыше замка или церковном куполе. Я замерла в обмороженном изумлении: когда успели декорацию навернуть? Высоко же. Туда полчаса ползком.
Но опять послушно покивала: из храма так из храма.
– Богиня лично послала тебе деву по заслугам, брат мой! – Монарх взволнованно теребил венок. Так замучил украшение, что оно устало сползло на левое ухо. – Будет глупо отказаться от бесценного подарка, Габ…
– За какие же заслуги Вергана решила меня столь жестоко наказать? – издевательски прошипел тот, который герцог. – Прислав мне… вот это?
Фу! Надоело!
Вот же хам. Или герцог, или сценарист – кто-то из двух. Возможно, что оба, но разбираться я не собиралась и решительно отвернулась от «герцога» в поисках выхода.
– Знаете… я, пожалуй, пойду, – пробормотала себе в губу.
Кивнула на девиц в первом ряду. Мол, возьмите на главную роль любую другую, они вон как глазами зыркают. А сама, задрав подбородок, стала решать – двигаться вверх, на склон, или вперед, через толпу разодетых зрительниц.
Взъерошенный зверек ускорился. Мельтеша внизу бело-желтым пятном, горностай уже наматывал два круга по цене одного. Равнодушно перешагнув мохнатого, я потерла саднящую ладонь и гордо оправила измученные лоскуты (герцог одним взглядом дорвал то, что уцелело после холма).
Поджав губы в показной обиде, я двинулась мимо актера. Он сделал щедрый взмах, означавший «да иди ты хоть к черту, убогая, не держу».
И на том спасибо, что не держите…
В черных небесах надрывно громыхнуло. Тучи заискрили, точно их ударило током. Ни черта себе спецэффекты.
– Мой тэр! Не гневите богиню! – «жрец» испуганно повис на герцогском рукаве, белея лицом и весьма натурально изображая ужас. – Она проклянет наши войска, ослабит воинов! Вы за десять лет не замолите грех…
«Не гневите богиню…. Не гневите богиню… Не гневите богиню…» – эхом отбилось от горного склона. Тысяча голосов пела в унисон кошмарным, загробным гулом. Ну и жуть.
Даже меня проняло, и я застопорилась у спуска с импровизированной каменной сцены. Обернулась через плечо, увидела, как герцог останавливает зверька на бегу и за шкирку отрывает от земли. Смотрит тому в зеленые глаза-бусинки – строго, с дерзким вызовом.
– Ты правда хочешь, чтобы я взял эту? – прохрипел актер, вгоняя в аристократический лоб глубокую морщину. – Но за что? Чем я неугоден тебе, Вергана?
Будь я богиней, я бы от столь фамильярного обращения мужика уже молнией шандарахнула. Но куница лишь помотала в воздухе белыми лапками и издала заунывный, певучий вой. Мужчина закрыл глаза и выпустил пушистика из грубых пальцев.
– Сейчас? – глухим голосом выдал «герцог» в сторону жреца.
Сверху все еще сердито бухало, наполняя сердца безнадежностью и страхом. Неприятное ощущение, гнетущее.
Под ребрами скручивался узелок сомнений. Пятая точка под лоскутами трусливо поджималась: ей тоже не хотелось никого гневить. На всякий случай.
– Да, мой тэр. Сейчас, не откладывая, пока сами боги наблюдают за церемонией, – прошептал жрец подобострастно, поигрывая всеми тремя подбородками. – Соединиться с избранной в праздник Верганы – благой знак. Она наделит вашу супружницу плодородием и…
– Довольно «подарков». Что нужно для удовлетворения этой воссиявшей стервы? – отрывисто уточнил герцог.
– Дозволение Владыки Сатара и ваши клятвы, – улыбнулся блаженный старец.
Судя по всему, на «стерву» их богиня тоже не обижалась. Может, полагала за комплемент.
– Владыка Сатара не оспорит выбор Верганы и всячески посодействует исполнению воли ее, – склонил голову монарх. Так низко, что чуть не уронил на песок нарядный веночек. И, не разгибаясь, глянул на меня из-под ресниц с нескрываемым интересом. – Не бойся, дитя Храма и Священной горы. Мой доблестный, благородный брат – достойная партия.
Я скептически подняла бровь: он сам-то себя слышит? Более глупой шутки и не придумаешь.
Глава 3
Взволнованный шепот пронесся по импровизированному театральному залу. Воздух наэлектризовался, застрекотал.
Первые ряды бубнили сумбурно, невпопад, перебивая друг друга. Я ничего толком не разобрала, кроме пары фраз: «церемонии быть» и «герцог действительно женится на этой убогой».
Последнее меня и доконало. Сама не поняла, зачем послушно дотопала до какой-то каменной арки, встала под дерево с серебряной «фольгированной» корой и свисающими до земли белыми соцветиями и позволила «герцогу» схватить меня за руку. Но тут припекло. Рискуя развалить всю постановку, я вырвала ладонь из стального захвата и завопила:
– Стойте… Я не согласна!
Заорала, точно меня прирезать планировали под белым деревцем, а не сочетать браком с красавцем-генералом. Или кто он там по сюжету, этот злобный тэр.
Как-то резко вспомнилось, что я помолвочное колечко забыла в ванной Ворошиловых. Прямо в розовой луже бросила. И с Артемием, фанатом экзотических кисунь, не разобралась. И цветы заказаны, и контракт подписан… А значит, свадьбе, может, еще и быть.
Смогла бы я простить ему прощальный загул? А арабские духи? Сейчас в груди полыхало от одной мысли, что он вон там, с ней и пальмами… А я вот тут, со свадебными каталогами, неловким ужином и лоранским пирогом.
– Нет, нет, я не готова… Этот ваш спектакль… Совсем не моя тема… – я поискала понимания в глазах жреца и упрямо подергала взятую в новый плен ладошку. – Я даже понарошку не согласна, простите!
Черт знает, почему меня так беспощадно крыло паникой, но я дергала пальцы все сильнее. Все настойчивее. Да отпусти же ты меня, тиран чертов!
Каждым нервом ощущался подвох – куда-то не в ту сторону свернул сюжет. Хоть и понятно, конечно: счастливый финал, брак до гроба, свадебные торжества, влюбленная пара… А потом, спустя пару лет, милое послесловие о зеленоглазых малышах. Это ровно то, чего жаждут зрители… Но я-то причем?
Да и какой уж тут хэппи-энд, когда в глазах герцога – лишь желание придушить? Тут «до гроба» – это фактически завтра… Если не сегодня! Словом, сценарий был набит дырами и трещал по швам. Я бы с первого ряда орала «не верю», если бы не стояла на сцене.
– Не дергайся, «избранная», – гневно прошипел мой напарник и усилил стальной захват. Я явственно услышала треск косточек. – Пусть карманы твои пусты, но я знаю, что ты тут незаконно. Сегодня Грейнский храм закрыт для посещений простого люда.
Внимательный взгляд считал мою панику, и «герцог» удовлетворенно кивнул.
– На священный праздник Верганы приглашены только приближенные. Никакой Ализы в списках не было, я согласовывал их с Джарром лично, обеспечивая безопасность, – хрипел он, методично размалывая мои пальцы в костную пыль. – Ну? Как пробралась через охрану? Где нашла слабину?
– Охрану? – опешила я. – Да я ни одного поста по пути не встретила!
Как чувствовала, что у них тут не просто постановка на свежем воздухе, а тайное собрание ролевиков. Слышала, что такими вещами от скуки занимаются весьма богатые люди. Сегодня они Людовики, завтра Наполеоны…
Это объясняло дороговизну декораций и уровень спецэффектов. Но не извиняло жестокой пытки каменной ладонью.
– Если у вас тут секретное мероприятие, могли хоть табличку поставить! – зашипела на «герцога». – «Вход запрещен», «частная территория», «не влезай – убьет»?
– Убью, – с ажиотажем согласился «тэр». – Вдовство не самый худший вариант.
– Это лишнее.
– Признавайся, кого из стражей ты подкупила, чтобы пробраться на королевский праздник? – не унимался твердолобый. И твердорукий.
– Да я случайно на гору влезла! Искала одну сбежавшую гадину. Кто ж знал, что у вас тут междусобойчик, – мученически закатила глаза. – Если надо заплатить за билет, я заплачу. Только схожу за сумочкой на ту сторону и…
– Раз начала, доигрывай до конца, «избранная». Обратного пути уже нет ни для кого из нас, – прорычал он глухо и с мрачным видом отвернулся к жрецу.
– Нет-нет, нельзя мне даже в шутку «замуж»… Это примета дурная…
Регинка, прима областного театра, рассказывала, что играть невесту – хуже не придумаешь. Мол, в обычной жизни к алтарю не попадешь или в супружестве проблемы начнутся. А я по-настоящему замуж собиралась. Вроде бы.
Цветы-то заказаны… Цветы жалко. Куда их теперь? Кисуням?
– Ты, милое дитя, уже свое согласие дала, – напомнил вредный старикан и кивнул на мою зажатую в тисках ладошку. – И забрать его не можешь.
Не везло мне сегодня с сужеными…
– Слово за Габриэлом, герцогом Грейнским, – договорил жрец. – Принимает ли он дар призванной богини Верганы, изволившей снизойти до нас, смертных, и избрать для него деву непорочную?
Я резко мотнула головой. И не непорочная, и не призванная, и вовсе протестующая. Из какого средневековья вылез горе-сценарист?
– Перестаньте, она не хочет! – на сцену выбежала новая героиня и воинственно нахмурилась.
В отличие от зрительниц в платьях, эта явно была актрисой. Держалась уверенно и текст свой помнила хорошо.
Чтобы выделиться в толпе, девушка надела брючки-галифе, белую рубашку без рюшей и кожаный корсет с кучей заклепок и поясков. Монаршую особу в ней выдавала только маленькая диадема, воткнутая в прямой пробор.
Я с облегчением выдохнула: вот он, тот самый сюжетный поворот, которого так жаждала моя до хруста смятая кисть.
– Гала́, уймись! – вернулся к роли строгого дядюшки монарх с веночком.
– Этот ваш жестокий мужеский произвол… Да в нашем-то современном мире… – пыхтела она возмущенно, размахивая толстыми смоляными косами. – И не стыдно быть такими кворгами?
Молодая, яркая, дерзкая… Она мигом завоевала внимание публики.
Монарх не сдвинулся с места. Остался по левую руку от меня: караулил, чтобы не сбежала в разгар постановки. Или реплику, в случае чего, подсказать.
– Нельзя связывать их вечностью против воли, Гар! – она широко распахнула зеленые глаза. – Такой союз никому не приносит счастья. Лишь страдания, растянутые бесконечно!
Я подивилась застывшим слезам: девушка боролась за мои права со всей искренностью. С полной отдачей. Будто это не местечковый уличный спектакль, а номинант на премию «Тони».
– Она дала согласие, Гала, ты сама видела. Ализа взяла на руки россоху. Не просто взяла, но и погладила, полностью принимая божественный дар, – устало пробубнило Величество. – Бороться за права несправедливо осчастливленных герцогинь будешь по возвращении из…
– Гар-р-риэт!
– Думаю, тебе пора спать, Галлея.
Рыкнув от бессилия, девушка смерила типа с веночком ледяным взглядом и, резко развернувшись, убежала в темноту.
Я все ждала аплодисментов для маленькой воинственной принцессы. Выступление хоть и краткое, но яркое и актуальное, с модным феминистическим посылом. Но публика подобралась неблагодарная.
– Продолжайте, тэр Томеус.
– Слово за герцогом, – тихо намекнул «жрец».
Я тоже потеряла нить… Все рассеянно переглядывались. Или актеры мало репетировали, или роли перепутали, или еще чего.
«Герцог» так вообще стоял напряженно-пришибленный. Сердитая жилка скакала на загорелом, обветренном виске, морщина повисла на лбу. Слова забыл? Вот и славненько.
Пойду я… Ладони требовался холодный компресс, и синяк наверняка останется. А еще красные каракули смывать…
Затянутое тучами небо вновь прошило ветвистой молнией. А ведь час назад погода стояла чудесная. Настоящее лето, душистое и ароматное, какое бывает только в пригороде и только по вечерам.
Вот тебе, Лизавета, и знакомство с родителями. Полный пакет унижений. И духи арабские, и кисуни нахальные, и Миланки-грубиянки… А сейчас еще и польет! Вернусь грязной, исцарапанной, промокшей до нитки, как бродячая собака, выброшенная на улицу.
– Я согласен принять подарок Верганы, – вдруг разорвал тишину сиплый ответ «герцога».
Помрачнев в тон грозовому небу, мужчина сжал мою ладонь сильнее. Явно рассчитывал услышать сладкий хруст переломанных пальцев.
– А-у-уй! – взвыла я и попыталась выдернуть объект издевательств.
– Не ш-ш-шуми, «герцогиня», – с угрожающим присвистом велел «новобрачный», и я стала скулить потише. – На нас смотрят. Ты ведь этого желала? Внимания, восхищения?
Его ненависть к моей персоне не казалась наигранной. Выглядела вполне искренней, натуральной. Наверняка артист видел в главной роли свою протеже, молоденькую, вкусно пахнущую старлетку… А досталась ему в пару Лизавета. С утеса.
Под дикий небесный грохот жрец обернул наши вплавившиеся друг в друга пальцы красным шелковым лоскутом. Тряпочка появилась в морщинистых руках внезапно, как у фокусника, что извлекает платки из воздуха и рукавов. Прикосновение прохладной материи принесло облегчение. Обожженная кожа успокоилась.
Старик что-то пробубнил, но из-за раскатов грома я не расслышала. Лицо герцога почернело, зато вокруг начало светлеть…
Громыхать резко перестало, в черном небе прояснилось. Грозные тучи растаяли, выпустив из плена звездный свет. Мастера спецэффектов с чувством исполненного долга ушли на перекур.
И публика, стоявшая скучающими каменными истуканами, вдруг взорвалась. Люди хлопали, охали, ахали, смахивали неискренние слезы счастья и кричали поздравления. Купали нас в овациях снова и снова, заставляя проникнуться моментом.
Серьезно? Так понравился спектакль? На мой взгляд, слишком патетично. Драматургия хромает, да и интриги никакой. Радовало лишь то, что, коли постановка закончилась, меня отпустят восвояси.
Повинуясь нелепому порыву, я обернулась к залу, улыбнулась и поклонилась. Руку герцога подергала – а он что же, не будет?
– Не устраивай… спектакль! – прошипел тот в мой затылок.
И вместо того чтобы помочь спуститься со сцены, потащил за собой в сторону. Туда, где подножие горы переходило в узкую тропу, речной змейкой вьющуюся между высоких кустов.
Да ну не-е-ет! Второй акт? Переодевание? Я не переживу, а пальцы – тем более!
«Герцог», уже слившийся с моей ноющей ладонью в единое целое, упорно вышагивал вперед. Прорубал загустившиеся кусты мощным корпусом, разрубал мелкие камешки тяжелой поступью. Я нервно щурилась, разыскивая взглядом парковку для трейлеров.
– Вы не могли бы… помягче? – просительно прошептала я в сторону новоиспеченного «супруга».
– Не мог бы, моя драгоценная жена, – яростно хрипел мужлан, отравляясь ядом собственных слов. – Привыкайте.
– Вот еще! Я тут на добровольной основе, – напомнила ему с вызовом. – И это ваше погружение… кое-то слишком полное. Прямо «пять Д». Для меня перебор, я больше по классике.
Сама над собой усмехнулась: не будь Регинка областной примой, не была бы и я заядлым театралом.
– И мне, в отличие от вас, ни копейки не платят, чтобы терпеть такое отношение «коллег», – добила его решительно.
– Не волнуйтесь, ваше усердие будет оценено по достоинству, – сквозь зубы пообещал «коллега».
Дорожка все вела и вела нас через пышный фруктовый сад, который вырос в Утесово за последние пару часов. Да никуда не приводила.
За нами устало топала остальная труппа. Тип в веночке, пожилой жрец, артисты в синей униформе с бляшками на плечах и стайка девиц в пышных платьях. Остальные дожидались продолжения спектакля на месте.
Тропа закруглилась, и я с удивлением поняла, что мы огибаем холм. Всхлипнула от облегчения: мне туда и нужно!
Еще метров сто, и покажется чернокаменный домина Ворошиловых, выступающий величавой мрачной тенью из вечерних сумерек. А рядом с ним – ухоженные лужайки, подъездная дорожка и моя машина.
Аж мышцы судорогой свело от предвкушения. Наконец-то я смогу оттереть пятки, освежить подмышки и замотаться в длинную кофту.
И мы шли, шли… Долго и упорно. Я уже ни ступней, ни пальцев на руках не чувствовала. Однако ни через сто, ни через двести метров знакомой постройки не появилось. Как и машины, как и стриженых газонов с умной системой автополива… Не было даже трейлерной стоянки с ордой гримеров и костюмеров.
Когда сад закончился, из сумеречной мглы выступило совсем другое строение. Надо признать, что рядом с этой громадой особняк Ворошиловых смотрелся бы муравьишкой, прилипшим к ноге атланта.
Я нервно сглотнула и потерла свободной рукой глаза. Чего только не померещится от переутомления!
Передо мной упирался шпилями в ночное небо самый натуральный замок.
Глава 4
Будь у меня при себе заряженный телефон, я могла бы свериться с навигатором. Посмотреть координаты и убедиться, что нахожусь все в той же широте и долготе. Но даже без гаджета, при помощи исключительно ошалелых глаз и свербящей под лоскутами интуиции, я отметила, что местность очень похожа.
Тот же ландшафт, что в Утесово, та же гладь полей без единого холма… Кроме горы, оставшейся за спиной.
И все-таки место было другое.
Потому как, чтобы выстроить замок на месте дома Ворошиловых, сначала пришлось бы снести чернокаменный особняк! А я сильно сомневалась, что Изольда Алексеевна так легко уступила бы землю спятившим богатеям. Что без борьбы сдала бы и лоранский пирог, и мраморную прихожую, и аккуратные лужайки… Да и старший Ворошилов за карповый прудик бился бы до последнего.
Архитектурный беспредел раскинулся на многие метры. Сразу за холмом начиналась дорожка, мощеная круглыми камнями. Она вела к дворцовому комплексу, растущему (если верить зрению) прямо из травы.
Широкая прореха в живой изгороди любезно впускала на территорию всех желающих. Постовые в забавных фиолетовых беретах стояли чуть поодаль, цепко следя за каждым шагом участников процессии.
Чем ближе мы подходили, тем выше, шире и внушительнее оказывался дворец. Острые башенки протыкали небо, нанизывая темно-синие облака на серебряные шпаги. Покатые крыши сверкали в полумраке рыбьей чешуей. Еще сотня шагов по дорожке – и пришлось задирать голову и напрягать затылок, чтобы поймать в фокус блестящую вершину.
Из-за этого серебристо-голубого сияния, что лилось от магически прекрасной замковой крыши, я ничего другого толком не разглядела. Хотя, почти уверена, мы миновали и длинную каменную конюшню, и парк с затихшими фонтанами и атланто-подобными статуями, и парочку коренастых хозяйственных строений, и загон для животных покрупнее… Туда как раз заталкивали кого-то чешуйчатого, с шипастым хвостом.
Оставив на время попытки объяснить себе происходящее, я завороженно глазела по сторонам. Облизывала взором серебряные скаты крыш непривычной формы. Касалась взглядом искривленных фонарных столбов с мерцающими розовыми и оранжевыми кристаллами на макушках. Купала босые ноги в плотном фиолетовом тумане, стелившемся по мостовой так, что я не могла разглядеть ничего ниже щиколоток.
Если я спятила, то это не самый паршивый вид сумасшествия. Тут хотя бы красиво. Со сказочным замком Утесово смотрелось намного лучше, чем с мрачной, темной доминой Ворошиловых.
Я отдавалась своей фантазии с воодушевлением. Мол, спятила и спятила… С кем не бывает? После такой дрянной ночки с любым может случиться.
Отрезвляло лишь жесткое прикосновение герцогских пальцев. Они-то и возвращали меня к реальности. К какой-то из ее диких разновидностей.
Это по-настоящему? И охлаждающая ласка тумана под ногами, и прикосновение гладкого камня к истерзанным ступням, и мягкий фонарный свет, выявляющий очертания зданий вокруг?
И легкое жжение в области красной загогулины на ладони…
Этот обряд под серебряно-белым древом, он же шуточным был? Правда?
– Грейнхолл в свете звезд так прекрасен, ваше величество! – восторженно молвил кто-то за моей спиной и смущенно хихикнул. – Я бы мечтала бывать здесь чаще… Не только по священным датам…
– Вы правы, драгоценная. Ровные, плодовитые земли Грейнов – прекрасный природный пьедестал для родового замка. Они созданы самими небесами для величественной архитектуры, – учтиво согласился монарх, глухо шаркая рядом со своим братом.
– Вы не думали перенести сюда двор из столицы?
– Думал, моя драгоценная Лилианна… Но кто же позволит управлять делами из этой глуши? – устало хрипело Величество на ушко той самой девице, до скрипа ребер затянутой в ярко-розовый шелк.
Я украдкой глянула на кокетку: белокожая, кареглазая, с темными кудряшками у висков. И ей явно не показалось странным, что замок вырос посреди Утесово за пару часов.
Значит, массовые галлюцинации можно отметать…
– А что ваша молодая супруга? Она не желает перебраться в Грейнхолл? – допытывалась особа. – Природа этих мест чудесна для женского здоровья, в то время как столичный шум… Ох, я бы душу богам подарила, лишь бы топтать босыми ногами эту сочную травку.
Я едва сдержала стон: да что ты говоришь, милая? Сочную травку? Я, истоптавшая босиком уже все Утесово, напротив мечтала об удобных разношенных кроссовках.
– Моей молодой супруге нравится жить там, где я… Но это временная болезнь. Я слышал, с годами само проходит, – туманно произнес монарх и почесал волосы, примятые веночком. – Слуги подготовят для вас лучшие гостевые покои, тэйра Лилианна, и утром вы сможете потоптать все, что пожелаете…
– Я бы хотела потоптать ночью, если ваша милость дозволит.
– Топчите, моя дорогая. Топчите… – благосклонно кивнул мужчина.