Дьявол за моей спиной

– Черт! – Я откидываюсь на стуле и закрываю глаза.

– Все будет хорошо, Брук. Забей.

Она права, нет смысла переживать из-за того, что пока еще не случилось. Что кто-то из проныр-репортеров узнает мое имя, решит покопаться в прошлом. В конце концов, я ведь не обязана говорить с ними.

Глава 4

Первым делом в списке – продукты и поиск работы. За этим мы отправляемся в самый крупный в городе торговый центр. Заносим резюме в кинотеатр на верхнем этаже, в кафе на фудкорте и кофейню на первом этаже. Словом, везде, где требуются сотрудники в выходные.

Мы работаем каждое лето с четырнадцати лет, как только тетя дала на это добро. Выгуливали собак, разносили почту, убирали столики в местных кафе и мыли посуду. Поэтому, хоть деньги у нас и есть, стараемся не тратиться лишний раз. Весь прошлый год копили на машину. Подержанную, конечно. «Мазда» 1981 года, синего цвета. Местами, где краска слезла, корпус проржавел.

У тети мы денег не просим. Она и так много для нас сделала, забрав к себе. Очевидно, в приюте нас не ждало бы ничего хорошего. То, что она сделала, – подвиг. Сама еще совсем юная, только-только университет окончила. Тянуть на себе двух детей и пытаться взобраться по карьерной лестнице – та еще задачка.

Хотя денег в обрез, но мы всегда были сыты и одеты. Жизнь у тети ощущается раем по сравнению с тем грязным, прогнившим трейлером, где мы жили раньше.

Там мы спали на картонках и старом одеяле, постеленном прямо на пол. От холода по ночам стучали зубы и сводило мышцы в ногах. Иногда я просыпалась от ощущения, что по мне кто-то ползает. Вши… До сих пор передергивает от одного воспоминания.

В первую ночь, когда мы оказались у тети, она постелила нам чистое и свежее белье на широкой кровати. Помню мягкость перины и тепло одеяла, успокаивающий запах лаванды. Несмотря на стресс, я заснула практически сразу, как голова коснулась подушки. Спала я крепко и без сновидений.

Парень, с которым тетя встречалась, был против чужих детей в доме. Первую неделю он игнорировал нас, только кидал злые, раздраженные взгляды, а в один момент просто сорвался. Помню, как он орал на нее на кухне, чтобы тетя вернула нас, «маленьких психопаток», откуда взяла. «Каков отец – такова и дочь! Я не собираюсь жить в одном доме с этими чудовищами».

Мы прятались в ванной, слушая их спор, а потом хлопнула входная дверь. Мы нашли тетю яростно кидающей мужские вещи в чемодан. Она выставила его за порог, закрыла дверь на оба замка и подошла к нам.

«Вы не чудовища и не психопатки, ясно? – строго сказала она, но в ее глазах стояли слезы. – Вы маленькие девочки, которым очень не повезло, но все будет хорошо».

Она крепко нас обняла. Мы наконец были в безопасности, в доме, где о нас заботились. Но ни одно объятие, ни одно ласковое слово не могло избавить меня от поселившегося внутри ужаса. Казалось, что вишу над пропастью, изо всех сил цепляясь за края обрыва. Я могла сорваться в любой момент. Но не знала, как выразить это словами, как попросить помощи.

Вечером, пока мы смотрели фильм, я периодически поглядывала на тетю. Она не следила за сюжетом, ее мысли явно витали где-то очень далеко. Возможно, она сомневалась в своем решении или жалела о нем, но больше мы никогда не видели этого парня.

Зарплаты тети едва хватало на бытовые расходы: еду, лекарства, аренду. Поэтому, став постарше, я попросила у нее разрешения работать самой. Она не возражала.

– Когда много работаешь, не остается времени на глупости, – сказала она, погладив меня по голове. – Только не забывай отдыхать.

Чтобы не оставлять Джуд одну дома, пока мы на работе, ее отправляли в местный лагерь для творческих детей почти на все лето. Но в свои четырнадцать она тоже решила работать. Тетя воспитывала нас самостоятельными и ответственными, неоднократно повторяла, что на мужчин надеяться нельзя. Мы должны уметь сами обеспечивать себя.

Джуд предлагает захватить китайскую еду на вечер. В магазине слишком много людей, шума и света. Я чувствую раздражение и усталость. Хочется растянуться на кровати и провалиться в сон. Но загоняю это желание поглубже и соглашаюсь подождать, пока сестра купит все, что хочет.

Очередь длинная, она встает позади группки девушек и почти сразу включается в беседу. В этом вся Джуд – веселье и непосредственность. Люди тянутся к ней, как цветы к солнцу.

Я располагаюсь на одном из красно-белых диванчиков поудобнее и листаю ленту в телефоне. Ищу информацию про бурых медведей. Все источники утверждают, что гон у них заканчивается в середине июля, но сейчас конец лета. Зачем полицейскому врать о том, что так легко проверить?

С другой стороны, он местный и должен знать повадки животных. Возможно, здесь медведи более активны? В статье написано, что они кочуют до конца августа. Гипотетически жертва действительно могла наткнуться на одного из них.

Ударом лапы зверь способен перебить хребет, пробить череп лосю, а мощными челюстями – перекусить ствол ружья. От одной мысли о встрече с тушей полтонны весом один на один в лесу дрожь пробирает. Но так вспороть живот…

Джуд возвращается ко мне с большим бумажным пакетом, от которого исходит упоительный запах еды. От этого аромата у меня даже немного поднимается настроение.

– Ну и очередь! Познакомилась с девчонками из нашей школы, они сказали, что отбор в команду будет уже в пятницу. Хорошо, что мы готовились все лето.

– Я не хочу в чирлидинг.

– Уф, жаль! Ты бы точно прошла. И это было бы плюсом для колледжа.

Ее комментарий я пропускаю мимо ушей. Мы обсуждали это уже раз десять. Мне не нравятся командные виды спорта, не люблю общаться с людьми. Я выжимаю из себя максимум, оставаясь вежливой в школе и на работе, улыбаюсь, когда нужно, но втайне всегда мечтаю о том, чтобы убраться куда подальше.

Джуд иная. Ей нравится внимание, она стремится окружать себя людьми. Словно подпитывается восхищением, как батарейка. Наверное, поэтому она еще в третьем классе решила стать первой женщиной-президентом.

По дороге к машине решаю рассказать Джуд о предупреждении полицейского, медведях и моих сомнениях. Она внимательно слушает, не перебивая. Потом достает телефон и начинает просматривать гугл-карты.

– Что ты делаешь?

– Ты сказала, что трава примята, крови не было, а полицейские пришли с другой стороны от тропы.

–Да… – Пока я не понимаю, к чему она клонит.

Джуд показывает рукой, чтобы я подождала и не мешала. Проходит пара минут.

–Есть, я так и думала!– вскрикивает она.– Смотри, если бы ты пробежала еще четыреста метров, то увидела бы скалы. Судя по фотографиям туристов, в них полно трещин и встречаются чертовы мельницы[2].

Она показывает одну из фотографий, на которой кто-то снял огромную дыру в скале, похожую на колодец. Должно быть, это и есть одна из мельниц. Странное название. Дно темное, но, судя по отражению бело-голубого неба внутри, там есть вода.

– Думаешь, труп могли тащить туда?

– Вполне возможно. Тело тащили со стороны трассы, откуда потом приехали полицейские, чтобы сократить путь до скал. Ты появилась и спугнула убийцу, он бросил девушку, а сам сбежал.

Я вспоминаю взлетевших из кустов птиц. Что, если их потревожил человек? Джуд права, теория и правда звучит логично и стройно. Мы успеваем проехать половину пути до дома, когда сестра вдруг говорит:

– Боже, ты была так близко от маньяка!

Ее голос звучит испуганно. Я нехотя киваю. Зная Джуд, она еще долго будет думать об этом, нервничать и наверняка мучиться бессонницей. Но мне нечем ее успокоить. День кажется бесконечным, хотя еще даже не полдень.

В прихожей нас ждет гора неразобранных коробок. Вручив тете пакет с едой, мы сразу принимаемся за дело. В девять вечера она уезжает на очередную ночную смену, а я беру холодную банку колы из холодильника и обессиленно падаю на диван в гостиной.

– Давай ты пойдешь отдыхать, а я тут закончу сама. Осталось совсем немного, я справлюсь. Денек у тебя был сумасшедший.

Мне не хочется оставлять Джуд, но она права, я очень устала. Все, чего мне хочется, – завалиться на кровать и проспать до утра. Поэтому не спорю, только обещаю, что завтра возьму готовку на себя.

В комнате я стаскиваю одежду и падаю на кровать. В голове гудит от усталости, но за таблеткой спускаться лень, поэтому просто закрываю глаза. Кажется, сегодня мне будут сниться кошмары: я снова увижу лес, сиреневые кроссовки и пустые глазницы.

Ворочаюсь несколько часов, не в силах ни уснуть, ни что-либо делать.

Глава 5

На часах почти полночь, а я все еще не сплю. Джуд давно ушла к себе.

Я не могу перестать думать. О трупе, о прошлом, о себе, о том, что хочу сделать. Мысленная жвачка, так это называется.

Наконец я сдаюсь и встаю. Немного прокачусь, развеюсь. Без глупостей, обещаю себе, заранее зная, что обещание, скорее всего, не сдержу.

Ночь теплая и темная, луна и звезды скрыты за быстро бегущими облаками. Я вбиваю в навигатор адрес «Макдоналдса» в ближайшем городе Ирвэйн. Мне нужна какая-то мини-цель. Я съезжу за кофе и обратно, на все уйдет два с половиной часа, не больше.

Ирвэйн оказывается еще меньше Блэкмаунта. Маленькие старые домишки, автобусная станция, крохотная центральная площадь с неработающим фонтаном посередине. Я проезжаю через весь город. В большинстве домов свет, конечно же, не горит. Глубокая ночь. Фонари светят тускло, а некоторые и вовсе не работают.

Город вызывает депрессивное ощущение. Покинутый и забытый, медленно разрушающийся. В неровном свете фонарей очертания зданий кажутся размытыми.

Я проезжаю «Макдоналдс». На парковке возле него стоят несколько парней, их громкий смех слышно даже сквозь музыку в салоне. Меня потряхивает от нервов. Перед глазами тело девушки. Оно вызывает воспоминания из далекого прошлого. Когда кровь была на моих руках, под ногтями, в волосах. Так много крови.

Сглатываю и заворачиваю на парковку перед мотелем. Знаю, что найду здесь того, кто мне нужен. Хотя и не могу объяснить, откуда взялась эта уверенность.

– В последний раз, – произношу я тихо, смотря на свое отражение в зеркале заднего вида. – Мне просто нужно сбросить стресс перед началом учебы.

У меня нет никакого конкретного плана. Я просто позволяю своим инстинктам взять верх и вести меня.

Колокольчик над дверью звякает, когда захожу в мотель. Парень за стойкой поднимает на меня глаза. Темно-карие, почти черные за тонкими стеклами очков. В зубах зажата сигарета, дым тонкой струйкой поднимается в воздух. Я делаю шаг к нему, еще один. Он следит за мной не отрываясь, расслабленно сидя в потертом кресле и закинув ноги на стойку. Его короткие каштановые волосы в таком идеальном беспорядке, какой бывает, только когда тратишь на укладку минимум двадцать минут. Рукава полосатой рубашки закатаны, он держит книгу в мягкой обложке.

Посреди этого уснувшего, застывшего во времени города он ощущается единственным живым существом. Даже те парни у «Макдоналдса» казались лишь тенями.

Когда я подхожу, он опускает ноги на пол, снимает очки и кладет их вместе с книгой на стойку, рядом с полупустой кофейной чашкой. Вынимает изо рта сигарету и выдыхает дым.

– Чем могу помочь? – Голос бархатный и глубокий, взрослый. Хотя на вид парень старше меня всего на пару лет.

Слова застревают в горле, приходится откашляться, прежде чем я наконец говорю, что мне нужен номер. Мне нужен номер?

Он называет цену и тушит сигарету в блюдце. Встает, снимает один из ключей с крючка на стене позади себя и подает мне, облокачиваясь на стойку перед собой. Кивает на журнал записей, чтобы я расписалась. Делаю это и кладу рядом несколько купюр.

В воздухе отчетливо пахнет свежесваренным кофе. Зрачки парня по цвету почти не отличаются от радужки. В левом ухе тускло поблескивает золотая серьга.

– А дополнительные услуги ваш отель предоставляет? – спрашиваю я, и мой голос звучит приглашающе тихо и хрипло.

– Все, чтобы удовлетворить наших клиентов. – Его губы медленно растягиваются в улыбке, словно он только и ждал этого вопроса.

Парень ставит на стойку табличку «Перерыв» и обходит ее.

– Второй этаж, – говорит он, и я поднимаюсь по лестнице. Он следует за мной. – Третья дверь налево.

Когда я останавливаюсь у нужного номера, то на секунду замираю и кидаю на него взгляд. Он опирается на стену плечом и складывает руки на груди.

«Чего ты хочешь?» – спрашивает Голос.

Отвлечься. Расслабиться. Завтра я снова буду послушно играть роль нормальной девушки. Но сегодня могу побыть собой.

Открываю дверь и захожу внутрь. Обычный номер, большую часть которого занимает кровать. Рядом тумбочка с лампой, стул с высокой спинкой. На полу потертый ковер. Из приоткрытой двери видно кафельную плитку и раковину. На стенах, поверх бежевых обоев, постеры кинофильмов. Похоже, интерьер не обновлялся годов с 80-х.

Луна наконец вышла из облаков и светит прямо в окна, поэтому я не включаю свет. Снимаю куртку, кидаю ее на стул и поворачиваюсь. Парень стоит передо мной, улыбаясь одним уголком губ. Это придает его лицу хитрое выражение, но разгадать, о чем он думает, я не могу.

– Сними рубашку, – говорю ему, и он подчиняется без слов. Расстегивает пуговицы одну за другой.

Неотрывно слежу за движениями его пальцев. Похоже, он не только перед зеркалом много времени проводит, но и в спортзале. Ни грамма жира. Стройное, подтянутое тело. Парень стягивает рубашку и бросает поверх моей куртки.

Протягиваю руку и провожу пальцами по его прессу и косым мышцам живота. Он резко выдыхает, и я бросаю на него взгляд. Он наблюдает за моими движениями не отрываясь.

Его кожа теплая и гладкая, цвета топленого молока. Мне хочется попробовать ее на вкус, такая же ли она сладкая. Справа под ребрами четыре строчки текста на незнакомом мне языке.

– На каком это языке? – Я скольжу пальцами по татуировке.

– На давно забытом.

Я хмыкаю. Как высокопарно. Расстегиваю ремень на его штанах и вытягиваю из шлевок. Отступаю на шаг.

– Разденься.

Из номера за стеной доносится приглушенная музыка.

Парень избавляется от одежды и ухмыляется, наблюдая, как я складываю ремень вдвое и вдеваю в отверстие пряжки сверху. Медленно осматриваю парня с головы до ног. Его член уже стоит, а мы еще даже не целовались.

– Может, хоть имя свое скажешь?

– Нет. Вытяни руки, – говорю я, почти ожидая отказа, но он не колеблется ни секунды.

Судя по блеску в глазах, вся эта ситуация его невероятно забавляет. Что ж, меня тоже. Никогда не пробовала ничего подобного. Не то чтобы у меня было много сексуального опыта. Это всего лишь третий раз в моей жизни.

Связываю его запястья ремнем двойной нерастягивающейся петлей и киваю на кровать. Пока он ложится, снимаю трусы, кладу их поверх нашей одежды и достаю презерватив из кармана куртки. Платье не снимаю.

Музыка за стеной стала громче. Я могу различить каждое слово в песне Ain’t Nobody. Сажусь поверх его бедер, чуть ниже члена. «Никто, кроме тебя»… Как иронично и романтично. В голове шумит от возбуждения и предвкушения.

Наклоняюсь и провожу языком по его прессу и выше. На вкус он как сливки. Когда касаюсь букв татуировки, где-то на задворках сознания вспыхивает образ библиотеки, погруженной в леденящий мрак, бесконечно высокие книжные полки, запах пыльных пожелтевших страниц.

Язык скользит выше, слегка прикусываю сосок, чувствуя, как напрягается его тело под моими ладонями.

Смотрю на связанные запястья. Кажется, я затянула ремень слишком туго. Он впивается в его кожу.

– Тебе не больно? – спрашиваю я, и парень качает головой, не переставая улыбаться.

– Хороший мальчик, – слышу свой голос со стороны, гораздо более глубокий, чем обычно, похожий на тихое рычание, чем на человеческую речь.

Выпрямляюсь, откидываю волосы за спину и открываю упаковку презерватива, надкусив ее. Оба прошлых раза парни справлялись с защитой сами. Но мне интересно сделать все самой. Это оказывается просто. И мне нравится, как прикосновение моих ногтей ко внутренней стороне бедер парня, а потом к члену отзывается волной мурашек по его коже.

«Нравится командовать?» – спрашивает Голос.

«Нравится, когда контроль у меня. Я возьму только то, что он сам готов мне дать. И он может уйти в любой момент», – думаю я.

«Боюсь, для этого уже слишком поздно».

Мне кажется, я пылаю изнутри от восторга. И это абсолютно точно ненормально и неправильно, но в этот момент мне абсолютно плевать. Приподнимаю бедра и медленно опускаюсь на его член. Я уже такая влажная, что он легко скользит внутрь, почти до самого основания. Поднимаю голову к потолку и позволяю стону вырваться из горла.

Двигаюсь неспешно, наслаждаясь ощущением близости. Близости с парнем, которого вижу в первый и последний раз. Я стаскиваю платье и кидаю его куда-то на пол.

Посреди ночи один на один с парнем в незнакомом городе. Мне должно быть страшно? Но я никогда и нигде не чувствую себя в большей безопасности, чем в таких очевидно рискованных ситуациях. Очередной парадокс моего больного мозга.

«Ты не больна», – говорит Голос, и в этот момент парень поднимается. Его руки оказываются за моей спиной, и он впивается поцелуем в губы.

Он смог сам ослабить узел, но не снял ремень полностью. Чувствую холод пряжки, впивающейся в мою поясницу. Мы словно связаны этим ремнем.

«Связаны», – эхом повторяет Голос.

Парень прижимается так, что я чувствую своей грудью его и, кажется, даже слышу стук сердца, который сливается с моим.

Голова кружится от поцелуя. Он проводит языком вдоль по моему горлу, заставляя застонать от удовольствия. Ремень соскальзывает на кровать, и парень переворачивает меня на спину, теперь он задает темп. Я обхватываю его талию ногами и закрываю глаза, когда он снова меня целует.

Мне кажется, что я задыхаюсь, но не хочу, чтобы это прекращалось, поэтому обнимаю его за шею и притягиваю еще ближе. Мне нравится вес его тела на мне. Движения становятся быстрее, он гладит меня, сжимает ягодицы, впиваясь пальцами в кожу. Это так приятно, что у меня вырывается очередной стон.

Он доводит меня до оргазма, и через пару секунд кончает сам. О, чувствую, как сокращается его член во мне. Смотрю в его темные глаза, и на какое-то мгновение они мне кажутся ужасно знакомыми.

– У вас тут по ночам еду доставляют? Я голодна как волк, – выпаливаю, и почему-то мне вдруг становится ужасно неловко.

– Я заказал пиццу прямо перед твоим приходом, думаю, ее уже успели доставить. Схожу проверю, – отвечает он, вставая с кровати и едва сдерживая смех.

– Какой шикарный сервис в этом отеле. Поставлю пять звезд. – Я не могу сдержать улыбку.

Успеваю принять быстрый душ, когда он возвращается с коробкой. От нее даже пар идет, как будто пиццу только что вытащили из печи. Он протягивает ее мне через порог, явно не собираясь входить в номер.

– Присоединишься? – осторожно спрашиваю и, пока он медлит с ответом, добавляю: – Не могу же я одна съесть целую пиццу, которую ты заказал для себя.

– Конечно.

– У тебя не будет проблем из-за отсутствия на рабочем месте? Как долго длится твой «перерыв»?

– Столько, сколько тебе нужно.

Мы едим пиццу прямо в постели. Никогда не пробовала ничего вкуснее. Сыр тает на языке, а сочетание бекона и ананасов, кажется, способно вызвать новый оргазм.

– Представляешь, а кто-то ведь не любит ананасы в пицце, – говорю я, доедая второй кусок.

– Сумасшедшие, – соглашается он и облизывает пальцы, испачканные в соусе. От этого движения внизу живота вспыхивает жар.

Это, наверное, отражается на моем лице, потому что он откладывает коробку в сторону и наклоняется, чтобы поцеловать. Мы снова занимаемся сексом.

После, лежа на его груди, я наконец смотрю на часы. Четыре утра. Мне нужно возвращаться домой, но обещаю себе, что полежу минут десять и встану. Мы говорим о фильмах, плакатами которых украшены стены. Один из них мне незнаком, и парень начинает рассказывать сюжет.

Его голос действует на меня убаюкивающе. Это был слишком длинный день, а секс и вкусная еда меня полностью расслабили. Я проваливаюсь в сон, успев подумать, что надо бы взять у этого парня номер.

Глава 6

Когда я просыпаюсь в шесть утра от звонка будильника, парня уже в комнате нет. За стойкой сидит незнакомая женщина. Чувствую укол разочарования. Сбежал, даже не попрощавшись. Что ж, пожалуй, это к лучшему. Я ведь хотела просто развлечься и сделала это.

Как ни стараюсь приехать раньше тети, у меня, конечно же, ничего не выходит. Мы подъезжаем к дому почти одновременно.

– Расскажешь, где была, как я понимаю, всю ночь? – спрашивает она, как только я подхожу к ней. Мы вместе заходим в дом.

– Просто не спалось, решила прокатиться.

Тетя вздыхает, скидывает обувь в коридоре и идет на кухню ставить чайник. Я сажусь за стол.

– И из-за чего тебе не спалось?

Она все равно узнает о трупе, да и врать я совершенно не умею, поэтому решаю рассказать ей правду.

– Я правильно поняла, ты нашла труп в лесу, а потом поехала одна ночью кататься по городу, который тебе совершенно не знаком?

Киваю, и она качает головой, явно разочарованная моим поведением. Ставит передо мной чашку с чаем и садится на стул рядом.

– Послушай, Брук. Ты же знаешь, что это не выход – вот так срываться и бродить. Есть более здоровые и безопасные способы избавляться от стресса. Может быть, нам сходить к врачу? Просто поговоришь…

– Нет, – отвечаю чуть более резко, чем нужно.

– Послушай, я знаю, что ты можешь за себя постоять. Ты умная и смелая. Твоя мать была такой. Она ничего не боялась.

– Не надо, пожалуйста.

Ненавижу, когда она начинает сравнивать меня с матерью или с отцом. Мне плевать, какими они были. Я не хочу быть их дочерью.

– Послушай, я просто немного покаталась по городу, и все. Я была осторожна. И буду. Тебе не о чем волноваться, правда, – говорю, надеясь, что тетя не распознает лжи в моих словах.

Не представляю, как она отнесется к тому, что я уехала в соседний город, где занялась сексом с первым встречным. От мысли, что именно это могла сделать моя мать, к горлу подкатывает тошнота. Черт, мне было так хорошо всего несколько часов назад. Как же раздражает, что мать, даже лежа в могиле, умудряется отравлять мое настроение.

– Ты хорошая девочка, Брук. – Тетя наклоняется, чтобы обнять меня, и легко целует в лоб.

Мне становится невыносимо стыдно за свою ложь, за то, что я совсем не такая, какой она меня видит.

Выскальзываю из ее объятий и говорю, что мне нужно на пробежку. Мне кажется, что если задержусь чуть дольше, то она обязательно обо всем догадается. К тому же не хочу нарушать привычный распорядок дня. Стоит дать себе поблажку в одном, и остальное посыпется, как домино.

В наказание за ночную выходку заставляю себя пробежать вместо привычных пяти километров десять быстрым темпом.

В этот раз поворачиваю в противоположную от леса сторону и бегу по еще полупустым улицам города. Кто-то выходит за утренней газетой, кто-то заводит машину собираясь на работу.

Все дома на нашей улице частные, в один-два этажа. Белые или серые стены, темно-красная черепица. Даже невысокие заборы встречаются редко. Газоны аккуратно пострижены. Вдоль дорог через равные промежутки высажены клены. Городок как с картинки.

В небольшом семейном парке в паре кварталов от дома нахожу спортивную площадку. Здесь прогуливаются только несколько собачников. Отжимаюсь и подтягиваюсь, пока мышцы не начинают гореть. Обратно возвращаюсь тем же путем легкой трусцой. Солнце уже встало и обещает очередной жаркий день.

«Ты не расстроилась, что он ушел?» – спрашивает Голос.

«Это был его выбор. Я же сказала, что возьму только то, что он будет готов дать».

В конце пробежки мои легкие горят, и я перехожу на шаг. Но чувствую прилив энергии и позитива, как всегда после спорта… и после хорошего секса. Было бы неплохо иметь возможность заниматься им почаще. Может, стоит начать с кем-нибудь встречаться? С кем-то своего возраста, обычным хорошим парнем, чье имя я буду знать.

Когда после душа спускаюсь на кухню, Джуд уже там. Она хмуро смотрит на кофеварку, под глазами тени.

– Снова бессонница? – спрашиваю я. Отодвигаю сестру в сторону и завариваю кофе сама.

– Угу, – она бредет к стулу и падает на него без сил, – ненавижу. Не могла уснуть до трех. Голова раскалывается.

Добавляю в чашку сливки и сахар, как она любит, и ставлю перед ней. Нахожу в аптечке тайленол, наливаю стакан воды и протягиваю Джуд. Она глотает таблетку и морщится. Рада, что сестра переживает бессонные ночи, не покидая комнаты. В отличие от меня, она всегда ведет себя осторожно и никогда не ищет неприятностей.