Амори. Особая девушка

Ольга Ли

Амори. Особая девушка

Жанр: Фэнтези

Пролог

Выдержка из ежедневной газеты «Глобо сегодня» за 2074 год, выпуск, посвящённый официальному открытию домов крови:

«Сегодня, 14 декабря 2074 года, состоялось торжественное открытие первого Дома Крови для детей-сирот Европейской части близ города Крайова. На открытии присутствовали почётные гости: министр социальной реабилитации Европейского сектора Энтони Карт, глава отдела развития межкультурных связей Вито Бернарди, министр образования Румынского департамента Леонард Панает, глава региона Крайова Елена Албу, Патриарх Димитрий и, конечно же, члены семьи Михэеску – представители старейшего рода вампиров – почтили мероприятие своим присутствием.

Атанас Михэеску перерезал торжественную ленту и пожертвовал на развитие Дома Крови крупную сумму гломо1, которая пойдёт на продовольственное обеспечение воспитанников Дома.

Патриарх Димитрий вознёс благодарственную молитву за быстрое и качественное возведение комплекса и подарил от лица церкви Икону Святого Николая для Дома Божьего при приюте.

Директором Дома Крови был назначен господин Вэзил Фабрис, известный по организации точечных реабилитационных станций, которые сыграли большую роль в борьбе с Лейко 2.0. В дружеской беседе с репортёром нашего ежедневника господа Михэеску и Фабрис выразили надежду, что обоюдное согласие и взаимопонимание помогут им построить светлое будущее для подрастающих малышей, которые оказались без семьи, крова и будущего в эти смутные времена, когда вся планета борется с последствиями Лейко 2.0.

К сказанному остаётся добавить, что в январе 2075 будут сданы Дома Крови в Европейской части вблизи Бремена, Севильи и Видина. Азиатская часть присоединится к программе «Спасение и Благодарность» весной следующего года.

От лица редакции желаем успехов в реализации программы СИБ».

Глава 1. Долгий День Благоденствия и сбывшийся сон

Март 2124 года

Кто-то бежит за мной, а я так устала. Раздаются свистящие звуки – это выстрелы, стреляют из арбалета. Устала бежать, устала от холода, устала от страха. Спотыкаюсь, падаю, встаю. Снова бегу. Под ногами противно чавкает грязь. В висках стучит мысль: «Прячься, прячься, они найдут тебя, они убьют тебя!» Первобытный инстинкт выживания гонит меня, как антилопу от льва, лёгкие вот-вот взорвутся… Слышу ещё какие-то звуки позади, оглядываюсь, и в шею, чуть выше ключицы, впивается что-то острое и холодное, наверное, стрела. Чувствую оцепенение и падаю в холодную грязь. Вслед несётся какая-то странная речь, это не глобо… и не один из узких языков, которые я знаю.

И тут открываю глаза.

Доброе утро, холодный пол.

«Никогда не было, и вот опять», – вздыхаю про себя, забираясь на кровать. Напротив мирно сопит Дина, которую не разбудишь и землетрясением. Я сгребаю одеяло, обнимаю подушку и пытаюсь уснуть. Всё, как всегда, уснуть не получается. Лежу в состоянии полудрёмы и пытаюсь вспомнить, что забыла. Какие-то странные слова вертятся в голове – вроде и что-то знакомое, а вроде и нет. Первый раз за всё время мне что-то говорили во сне. Обычно видятся какие-то образы, тени. Смотрю на часы-браслет, уже шесть. Я больше не усну, да и вставать скоро. Пойду в душ первая.

В душевой открываю глобо-браузер и ввожу: «регис». Кажется, это я слышала о во сне. После непродолжительного поиска становится ясно, что это, скорее всего, обрывок какого-то слова. Нужно поменьше читать всякой мистики перед сном. «Звонок» Судзуки – не лучшая литература на ночь, как и Стивен Кинг в прошлом месяце, после которого только Дина может спать своим знаменитым сном младенца.

Тёплые струи воды приводят в себя, чищу зубы, сушу длинные тёмные волосы и чувствую себя гораздо лучше, как и всегда. Утренние ритуалы, повторяющийся распорядок дня как бы говорят: «Какие чудища, какая погоня, какой страх? Просто читай женские романы перед сном, как все».

Я слышу повторяющуюся трель Дининого будильника и не могу сдержать улыбки, входя в комнату. Это тоже что-то постоянное – крепко спящая под будильник подруга, разбудить которую могу только я.

– Дина-апельсина, вставай, – пою громко, – подъё-о-о-ом!

Дина не очень хочет вставать, и мне приходится стаскивать с неё одеяло. Она бурчит и идёт в ванную, а я заправляю наши кровати.

За окном красота, рассвет плавно переходит в солнечное утро. Я вижу, как золотистые лучи подсвечивают кусты сирени, как блестит вода в ручье, и в очередной раз любуюсь прекрасным видом. Уже конец марта, и скоро зацветёт сирень, ночи станут теплее, и можно будет спать с открытым окном. Я так люблю середину весны: всё свежее, всё полно жизни и никакой грязи и дождей, как в конце февраля. При мысли о грязи и дождях снова вспоминаю свой странный сон. Окутывает неприятное чувство и застревает где-то в гортани, как подступающее чувство тошноты. Я, наверное, хмурюсь, потому что Дина на выходе из душевой замечает моё выражение лица и спрашивает:

– Что, опять плохой сон?

– Угу.

– Что на этот раз – привидения или ты снова бегала по кладбищу? Или адский клоун бегал за тобой с ножом? – спрашивает подруга страшным шёпотом прямо в ухо. – Или адский клоун тебя до смерти защекотал, – и тыкает мне пальцем в бок.

– Нет, там был волк из русских сказок, который кусал тебя за бочок, – и щекочу её в ответ. Мы смеёмся и дурачимся. Ни о каких снах я больше не думаю.

Из динамиков в коридоре раздаётся утренняя мелодия – гимн каждого нашего дня, и мы быстро расчёсываемся, надеваем зелёные парадные платья, коричневые весенние ботинки, верхнюю тёплую форму и идём в столовую. Есть хочется дико.

На улице свежо, солнце светит всё ярче. Мы прибавляем шаг и здороваемся по пути с подругами и одногруппниками. В столовой всё, как всегда: запах свежих булочек, какао и яичницы. Мы берём подносы и становимся в очередь в нашем секторе столовой. Все одеты в парадную форму, ведь сегодня особенный день. Будут Праздничные чтения в честь Дня Благоденствия, занятия короче, еда лучше, погода прекрасная, в общем, День Благоденствия.

Мы берём еду и садимся и завтракать. Попутно обсуждаем с одногруппницами вчерашнюю контрольную по ботанике. Все сходятся в том, что задания у пятого варианта были самыми трудными и что сто баллов за работу не получит никто. Настроения нам это не портит, мы предвкушаем сегодняшний день, праздничную лекцию по истории, Праздничные чтения и, конечно же, праздничный ужин. Потом начинаем гадать, кто же к нам приедет в этом году. Я иду за добавкой какао, по пути улыбаюсь Ариану – моему любимчику из младшей группы, которую курирую. Он посылает шутливый воздушный поцелуй, я отвечаю ему деланным смущением.

И вдруг из динамиков столовой раздаётся объявление: «Сегодня разделить радость Дня Благодарности к нам прибыли почётные гости из Азиатского сектора. Высшие из семьи Ан. Рады приветствовать господина Тео Ан и господина Дани Ан на территории нашего Дома Крови».

Раздаётся всеобщий вздох. Даже младшие группы уже проходили старейшие вампирские семьи и знают, что представители семьи Ан входят в Совет старейших семей. Это означает, что их Праотцу не менее семисот лет. За пятьдесят лет Благоденствия вампиры немного раскрылись перед нами, но мы всё равно знаем только то, что нам позволяют знать. Наверное, если бы я жила так долго, то тоже была бы осмотрительна и не рассказывала всем вокруг свои тайны или тайны своей семьи.

«Очень интересные рассуждения от человеческой девочки из Дома Крови во время очереди за утренней добавкой какао», – улыбаюсь себе, расставляя чашки с дымящимся напитком на подносе.

За столом все только и обсуждают, что к нам приехала семья Ан. Лица подруг приобретают мечтательное выражение. Загадочные и всемогущие гости ворвались в наши будни и ни о чём другом разговора быть не может. Мы пьём какао и гадаем, будут ли господа присутствовать на чтениях и вручать награды. Мы все помним, что на сорокалетие Благоденствия к нам приходили представители семьи Михэеску, и Лука Михэеску подарил нашему Дому земельный надел, где потом посадили яблоневый сад. Но семью Михэеску мы знаем, они наши покровители. Зачастую нас распределяют служить именно их семье, которая проживает почти по всей части старой Румынии и ещё кое-где в Европейском секторе. Семья Ан – что-то новое, и нам интересно всё: как они выглядят, как одеваются, какие у них партнёры, какие традиции и сколько им точно лет. Мы никогда не видели представителей других семей, и нам безумно любопытно.

Ника, наш знаток истории рассказывает, что семья Ан в основном проживает в Азиатском секторе и исторически складывалась из таких народов, как корейцы, китайцы и японцы. Скорее всего, внешне это типичные представители азиатской культуры, с азиатским разрезом глаз, среднего роста, темноволосые и худощавые.

Потом мы начинаем глосить2 в интернете фотографии членов семьи и находим изображения Ли Ан и Юн Ан – известных близнецов из семьи Ан, официальных представителей для общения с прессой. В основном фотографии связаны с Домом Крови в их регионе. Они так же, как и семья Михэеску, курируют приюты своего региона и занимаются благотворительностью. Больше в открытом доступе информации нет.

Насчёт внешнего описания Ника права, и мы пристаём к всезнайке с вопросами, что она ещё может рассказать о семье Ан. Но одногруппница закатывает глаза и говорит, что Азиатский сектор не наша специализация и семью Ан она изучала, только когда готовилась к Глобо-Олимпиаде по истории новейшего времени. Больше нигде информации по этой семье она не видела. Нам ясно только одно – семья могущественная, гости важные. Хотя неважных вампиров не бывает – это всем известно.

Разговоры разговорами, но из динамиков раздаётся приглашение на уроки. Мы заканчиваем завтрак, убираем за собой со столов и идём на занятия.

Учебный день пролетает быстро. Уроки сегодня короткие, по сорок минут, все посвящены Дню Благоденствия, никаких домашних заданий не проверяют и не задают. Уже в двенадцать мы идём на праздничный обед. Столовая украшена лентами и бантами, в коридорах лежат праздничные дорожки, работники столовой сменили форму на парадную. На обед куриный суп, мититеи3, свежий салат и праздничная выпечка. Мы берём лепёшки, чай и идём с Диной в сад, в наше любимое место. Садимся на скамейку и наслаждаемся вкусной едой и тёплым весенним солнцем.

– Настоящий праздник, – Дина зажмуривает глаза на солнце. – Обожаю День Благоденствия: каждый год хорошая погода, как на заказ, вкусная еда и лёгкие уроки, никаких контрольных.

– Если бы ещё спать разрешили до обеда, – смеюсь я, – то ты любила бы День Благоденствия больше каникул.

– Нельзя быть такой занудой и так рано вставать, как ты, – парирует Дина. – Надо спать, пока дают возможность: откуда ты знаешь, какой партнёр будет и какой у него распорядок. А вдруг он будет пить посреди ночи или ездить по всему свету и не давать тебе покоя своими командировками.

– Ну, я не думаю, что меня определят к кому-то, кто ездит по всему свету: Михэеску спокойная семья, которая редко покидает территорию Старой Румынии. Мы останемся в нашем часовом поясе, возможно, даже не уедем дальше Крайовы и будем приходить навещать наш Дом, как и многие другие выпускники.

– А ты вспомни историю про Лану, которую отправили в Африканский сектор.

– Ну, Дина, это байка для младших групп. Все рассказывают про Лану, как будто вот так может взять и прийти назначение в такой далёкий сектор. У них ведь там есть свои Дома Крови. Зачем тратить ресурс просто так? Всем известно, что господам нет никакой разницы, какой расы, какого пола или какой группы крови партнёр. Главное, чтобы был здоров и готов служить. Помни про уроки взаимного уважения. Нас никто не выбирает, это обычные назначения, так же, как сегодня в столовой нам дали то, что есть. Мы это взяли и съели. И так происходит каждый день.

– Алекс, мне кажется, что они могут выбирать. Все, кто верит в историю Ланы, может поверить и в это. Они могут выбирать, кого назначат. Ведь в слухах про Лану главное, что её сначала увидел Высший из Африканского сектора. А потом – бац, и внезапно назначили к этому самому вампиру в партнёры. Она уехала к чёрту на куличики и ни разу не появилась в Доме после момента выпуска.

– Дана, всё это сказки для первой ступени. Восьмилетний Адриан и то уже не поверил бы в это. Мы должны просто послужить, воздать Благодарность за все годы без болезней после лейко 2.0. За то, что живы и здоровы, за то, что мы появились на свет и господа дают шанс послужить и выбрать дальнейшее будущее. Поступить, куда хочется, стать теми, кем хотим. Ведь служение занимает всего год, а потом мы можем покинуть господина и жить своей жизнью, долг за которую нами оплачен. И это хорошо, это честная жизнь.

– Алекс, никто не говорит, что это плохо. Это прекрасно, что у нас есть такая возможность. Я с радостью послужу. Но история про Лану может и не быть байкой. Я, когда писала своё сочинение, нашла в библиотеке интересную подшивку про сочинения, которые писали к тематике. Ну, ты знаешь, мне гораздо легче по химии задачи за нас обеих решать, чем написать сочинение. И вот я нашла в библиотеке подшивку про оригинальные темы сочинений, и там была тема Ланы Уно «Моя личная благодарность к этому Дню Благоденствия». Самого сочинения я не нашла, но Лана реально существовала.

– Ну и что? Даже если так, и Лана была, и её отправили в Африканский сектор, то Высшие всё равно разбираются в этом лучше нас. К тому же Лана популярное имя, особенно в первое десятилетие Благоденствия, многие называли так девочек в честь Светланы Михэеску. А Уно – это первая группа крови, так и у тебя она первая, как и у половины наших. Просто тогда латынь была популярнее, чем сейчас.

– Ей богу, у тебя просто нет воображения, – вздыхает Дана. – Ну как с тобой спорить? Я не знаю, как ты выигрываешь конкурсы сочинений. Ведьма! Просто представь эту романтическую историю: Высший из Африки видит Лану и сражён её красотой. Забирает девушку, делает своей амори, а потом вампиром.

– Дана, я выигрываю конкурсы, потому что основательно изучаю материал, и если бы ты немножко, ну хоть капельку тщательнее готовилась к некоторым эссе по истории и урокам взаимного уважения, то запомнила бы, что контракты амори ввели в середине второго десятилетия Благоденствия. Во времена Ланы, если мы принимаем всерьёз эту легенду, таких контрактов ещё не было. Тогда люди и вампиры только стали входить в близкие отношения. Только появились уроки взаимного уважения и обязательное тестирование здоровья для партнёра. Если бы в то время кто-то узнал о связи человека и вампира, то поднялся бы такой шум, что мы бы тут знали. Да все глобо-новости были бы только об этом.

– Да я… – начинает Дина.

– Дорогие воспитанники Дома Крови, – прерывает Динину речь голос электронной Алисы из динамика, – пройдите, пожалуйста, в торжественный зал. Через полчаса начинаются торжественные чтения. Всех финалистов-чтецов просим подойти в сектор А, вход 2 для подготовки. Пожалуйста, не опаздывайте.

– Я бы ещё посидела тут, – вздыхает Дина, – такой кайф, даже с твоими занудными речами про байки.

– Я бы тоже, даже с твоими мифическими историями про несуществующих выпускниц-вампиров.

Показываем друг другу языки и смеёмся. По пути складываем бумажные стаканчики из-под сока и засовываем их в кабинку переработки.

Около круглого здания, где располагается зал торжеств, мы с Диной машем друг другу и расходимся в разные стороны, потому что я – чтец. У меня самый обыкновенный голос, ничего выдающегося. А вот пишу я чётко, сухо, без лишней воды. За это меня и любят преподаватели истории, уроков взаимного уважения, психологии современного времени: никакой лирики, никаких цветистых оборотов, как у Елены или Натана, все чётко и по делу. Выигрываю очень редко, а вот в десятку лучших чтецов вхожу каждый год. Натан звал меня поступать вместе на журналистику, но я даже не рассматривала этой возможности. С тех пор, как нашей группе дали шефство над частью яблоневого сада, не представляю, как можно променять живые деревья и цветы на щёлканье клавиш или скрип ручки.

Поворачиваю в сектор А и вхожу в кабинет подготовки. Елена, Натан, Ола, Дмитрий и Костас уже там. Дежурная по мероприятию заканчивает прикалывать им микрофоны. Мы обмениваемся улыбками старых приятелей, потому что почти всегда таким составом участвуем в чтениях. Костас новенький, всего третий раз на чтениях. До этого были Марго и Ника, но они выпустились в прошлом году.

Обнимаюсь с Натаном, ведь мы здесь самые старенькие, участвуем в чтениях со второй ступени. Уверена, что когда-нибудь Натан будет писать для Глобо-ежедневника. Сажусь в кресло, ребята расходятся по кабинкам для проверки и настройки звука. Девушка из техперсонала новенькая, оттуда, снаружи. Высокая эффектная девушка с короткими розовыми волосами и татуировкой на шее подходит, представляется Амелией и склоняется ко мне, обдавая приятным запахом каких-то духов, чтобы приколоть к воротнику мини-микрофон.

– Новая модель! – восторженно говорит она, снимая чехол с микрофона. – Посмотри, какой размер, чисто маленький жучок, а звук – просто улёт. Плюс встроенный синхронизатор, твоего дыхания вообще не будет слышно. А голос будет плавно перекатываться по залу.

И вдруг игла от булавки микрофона вонзается в кожу.

– Ай! – вскрикиваю от неожиданности. «То же место, что и во сне», – стучит в голове.

Новенькая бледнеет и начинает извиняться. Мажет мне место пореза заживляющей мазью из аптечки, и всё затягивается, будто ничего не было. Руки у девушки трясутся. Это серьёзный проступок. За такое могут не только уволить, но и заподозрить во вредительстве. Тщательно вытираю выступившую каплю крови и выкидываю лечебную тянучку с поглотителем запаха в ведро.

– Ничего страшного, все нервничают в первый раз, – замечаю спокойно. – Ты ещё привыкнешь. Я никому не скажу, у тебя просто дрогнула рука.

Её лицо разглаживается, она порывисто пожимает мне руку и говорит:

– Спасибо, мне нужна эта работа. Спасибо, что не жалуетесь.

– Да пустяки, – улыбаюсь, – мне полезно, скоро предстоит служба.

Лицо Амелии становится чуть розоватым, она улыбается шутке, делая вид, что всё в порядке, ещё раз шепчет «спасибо» и провожает в комнату звука.

После ремонта здесь стало гораздо лучше: белые стены освежили, перегородки поставили непрозрачные. Теперь не надо отвлекаться на кривляния Елены перед зеркалом или на то, как Костас трёт лоб. Я сосредотачиваюсь, глубоко дышу минуту и начинаю тренировочное чтение. Звук отличный. Дыхания почти не слышно, а вот интонации очень чёткие. Мне нравится. Разработчики этих микрофонов постарались на славу, жаль, что читать в них больше не доведётся. Скорее всего, это последнее моё участие в чтениях. Смотрю в зеркало, поправляю зелёную ленту в волосах, чтобы ни одна прядь не выбивалась из высокого пучка. Как и всегда, стоит мне надеть парадную форму, глаза становятся ещё зеленее. «Как у кошки», шутит обычно Дина. Щёки немного розовеют, я волнуюсь перед выступлением. Случайный укол чуть выше ключицы, в то же самое место, как и в моём неприятном сне, спокойствия не добавляет. «Всё это глупости, случайное совпадение», – встряхиваю головой.

Стажёр провожает меня в зал ожидания. Все наши уже там. Бежевые диваны и старомодные тикающие часы с маятником в человеческий рост – всё на месте, всё привычно. Мы обсуждаем новые микрофоны, все в восторге. На экране телевизора мы видим, как начинает выступать директриса Мария, приветствует всех собравшихся, выделяет голосом круглую дату в пятьдесят лет, а потом объявляет чтецов. Меня вызывают читать первой. Ребята желают удачи, скрещивают пальцы, и я поднимаюсь на трибуну.

Каждый раз всё, как в первый: свет кажется слишком ярким и бьёт в глаза, столешница трибуны – слишком высокой. Атмосфера давит своей торжественностью – после ремонта зал ещё более помпезный: хрустальные светильники, бархатные кроваво-красные портьеры вместо старых зелёных, даже сиденья зрительского зала теперь под цвет портьер. Я волнуюсь, всё сливается в одно багровое пятно. Глубоко дышу, концентрируюсь на дыхании, а потом оглядываю зал и улыбаюсь.

– Доброго Дня Благоденствия! – говорю громко и уверенно. – Тема моего чтения «Пятьдесят лет Благоденствия: жизнь во взаимном уважении».

В 2074 году жизнь всего человечества изменилась навсегда. Мы обрели надежду, мы узнали, что у нас есть друзья, наши старшие братья и сёстры, которые протянули нам руку помощи, когда лейко 2.0 болело более шестидесяти пяти процентов населения Земли и казалось, что спасения нет. Вампиры прервали своё долгое затворничество, и 2074 год стал поворотной точкой в развитии всей планеты. Благодаря помощи великих семей мы получили лекарство и выжили. Заболевшие были излечены, даже самых тяжёлых больных на последней стадии удалось спасти. В благодарность вампирам были предоставлены все необходимые гражданские права и свободы: право на жизнь, на тайну вида, на свободу совести, свободу передвижения и другие необходимые права для совместной жизни в одном обществе. Уже в конце 2074 года вампиры помогли людям ещё раз: были предоставлены зерновые запасы всех великих семей для предотвращения голода и высадки новых зерновых без гена мутации. В благодарность за это в декабре 2074 года был открыт первый Дом Крови – наш Дом Крови, с трибуны которого я имею честь начинать эти чтения, – отрываюсь от монитора в столешнице и обвожу взглядом зал.

Зал взрывается аплодисментами. Я чувствую, что всё идёт как надо. Немного расслабляюсь, мандраж первых минут публичного выступления проходит. Улыбаюсь, киваю залу в знак признательности и продолжаю читать немного более уверенно и мелодично:

– С тех пор прошло пятьдесят лет. Всякие последствия лейко 2.0 мы вспоминаем только по хроникам Мрачных лет…

Зал поддерживает одобрительными выкриками.

– …Мы сплотились в одно целое, и благодаря вкладу вампиров больше не болеем тяжёлыми болезнями, медицина шагнула вперёд. Мы больше не голодаем: вампиры любезно предоставляли нам свои зерновые запасы ещё дважды и научили нас новому способу их хранения и консервации. Дети-сироты имеют будущее: после года службы партнёром мы можем стать кем угодно, объездить весь мир, поступить учиться в лучшие глобо-университеты. Вместе мы преодолели все барьеры и пришли к взаимному уважению и настоящему партнёрству. Пятьдесят лет Благоденствия научили людей жить в новом мире глобо рука об руку с нашими старшими братьями и сёстрами!

Зал взрывается аплодисментами, и я улыбаюсь. Ко мне подходит Адриан с цветами и улыбается, вручая их. Я растроганно обнимаю и целую его в щёку. В какой-то момент в этой атмосфере всеобщего внимания и доброжелательности чувствую пристальный взгляд, который пробирает насквозь. Я оглядываюсь по сторонам и ничего не вижу. Улыбаюсь всем ещё раз и говорю:

– Спасибо всем за внимание и тёплую встречу, – машу рукой и спускаюсь с трибуны в комнату ожидания.

Слышу, как директриса Мария выходит и начинает объявлять следующего чтеца. На входе в зал ожидания вижу, что Натана нет – пошёл читать. Остальные поздравляют с успешным началом, что-то говорю, улыбаюсь и сажусь в своё кресло, смотрю на экран и слушаю Натана. Точнее, кажется, что слушаю, потому что всё это происходит на автопилоте. Внутри не проходящее ощущение пристального взгляда, как будто меня кто-то сканирует. Кажется, что я прошла ежегодный медосмотр партнёра, меня раздели и рассмотрели под лупой. Не знаю, почему я так мерзко себя чувствую после каждого медосмотра, но состояние сейчас один в один. Наверное, переволновалась. Если бы здесь была Дина, было бы получше.

Боковым зрением вижу, как выходит Костас, а Натан возвращается. Я прихожу в себя и замечаю, что нам приносят поднос с напитками. Беру стакан яблочного сока и начинаю чувствовать себя немного лучше. Потом наступает очередь Елены, и я окончательно прихожу в себя, различаю, что происходит на экране. Обращаю внимание на то, как хороша Елена: высокая тонкая фигура, сложная причёска на длинных светлых волосах, уверенность в каждом жесте. Её голос звучит высоко и мелодично, она читает с чувством и посылает взгляд в глубину зала. Всегда восхищаюсь тем, как она выступает, и радуюсь, что меня редко ставят сразу после неё.

Зал устраивает Елене бурные овации. Она посылает всем ослепительные улыбки, скромно говорит «спасибо», машет рукой и уходит. Поздравляем её и говорим, какое прекрасное выступление. Здесь всегда дружеская атмосфера.

Чтения продолжаются. Мы обсуждаем новые декорации зала, отделку трибуны и подавление звука дыхания в новых микрофонах. Все понимают, что это последние чтения этого учебного года и что в следующем меня, Елены и Натана уже не будет. Это вносит какую-то приятную грусть в разговоры. Натан в очередной раз говорит, что будет поступать на журналистику, и спрашивает нас о планах. Елена заявляет, что хочет попробовать себя в модельном бизнесе, она подходит в модельные агентства уровня глобо по всем параметрам, и, пока будет служить, сделает хорошее портфолио для отправки каст-менеджерам.