Маша

Я подумала "вот и отлично, пусть мучается со мной, подонок" и отрицательно покачала головой:

– Ты думаешь, я этого не понимаю? Но изменить я ничего не смогу. Уже слишком поздно!

– Никогда не бывает слишком поздно.

Я горько усмехнулась:

– Я так не подхожу вашей семье, да, Ром? Что ты на измене прибежал с утра разубеждать меня с отчаянной решимостью. Рожей не вышла? Семья не такая? Или твой младший братик слишком хорош для такой нищебродки, как я?

– При чем здесь это? – удивленно спросил он. – То, что ты говорила вчера – это полный бред и твои фантазии. Да и нищебродкой ты не выглядишь.

– Нет, Роман. В каждой шутке есть доля правды. Не все ложью было. Мать моя действительно пьет, и сестра далеко не образец для подражания.

– И ты реально зарабатывала на жизнь тем, что… – он не смог скрыть упрека, хоть и пытался голосом этого не показать. Лицо же выдавало его мысли.

– Твой брат у меня единственный мужчина, – перебила я его. – И если станет моим мужем, таковым и останется. Можешь быть в этом уверен. Это мои личные жизненные принципы.

– Маша, я рад, что у тебя такие убеждения, но, прошу тебя, отмени свадьбу.

– Мать попросила?

– Чья?

– Твоя, Рома! Не моя же! Твоя мать попросила тебя явиться ко мне с утра пораньше, чтобы попытаться отговорить от свадьбы?

– Нет, – удивленно ответил Рома. И я ему поверила, – Это моя личная инициатива. Я просто хочу спасти брата от чудовищной ошибки.

– Это я-то ошибка? – вот теперь я на него действительно обиделась. Еще один человек с их семьи, но в мягкой форме меня унизил.

– Нет, конечно! Что ты! Я имею в виду, что этот брак не принесет добра ни ему, ни тебе. Он любит свободу, а ты ее отбираешь.

– Не я, – упрямо поправила я его, – а он! Вот иди и разговаривай с ним! Я не против свадьбы. Он посоветовал принять его решение, и я сделала, как велели. Слушаться мужа – божья заповедь.

– Ты сама вчера весь вечер пыталась сделать все, чтобы свадьбы не было. Что изменилось сегодня, не пойму?

– Я передумала!

Рома оттолкнул меня от себя, и я опешила, а он закричал на меня, не обращая внимание на прохожих, спешащих на работу и по своим делам, обернувшихся в нашу сторону:

– Ты бесхребетная, Маша! Красивая, бесхребетная кукла! Я это понял, как только вошел в магазин и увидел тебя в первый раз. Ты не можешь управлять своими поступками и действиями. А что уж говорить за жизнь твою? Ты никакая, Маша. Ты ноль! Он об тебя будет ноги вытирать, и виновата в этом будешь ты сама. Так что остановись, пока не поздно!

– Какая у меня будет фамилия? – спросила я задумчиво.

У Ромы челюсть отвисла:

– Что?

– Какая фамилия у вас, спрашиваю?

Рома запустил пальцы в свои черные волосы и укоризненно покачал головой:

– Я пытаюсь втереть в твой мозг, что тебя ждет, а ты..

– Какая? – настойчиво перебила я его.

– Черницына.

Я кивнула и пошла дальше, ускоряя шаг, так как опаздывала на работу уже как двадцать минут. Он за мной не пошел, чему я была рада. Спиной же я чувствовала его взгляд.

"Выносить мне мозг, какая я тряпка мне не нужно. Я не тряпка. Я трусиха. Я не бесхребетная. Я просто до смерти боюсь его брата. До сих пор. И буду это делать впредь, как бы я там не храбрилась. И если Рома так против этой свадьбы, пусть идет до своего младшего братишки и вбивает это ему, а не мне!".

Когда я подошла к магазину, там уже стояла очередь.

– Маша, чего так долго? – вопрошал дядя Ваня, который с утра имел привычку бежать за сигаретами. С тем, как он курит, я бы посоветовала ему скупать сигареты блоками.

– Я на работу из-за вас опоздаю.

– Я на вас жалобу напишу.

– Понабирают работничков…

Я не проронила ни слова. Молча зашла в магазин, быстро переоделась и принялась за работу.

К концу смены я сообщила Лидии Петровне, что ухожу с работы по собственному желанию, когда она приехала забирать выручку.

– Что-то случилось? – расстроенно спросила она, – Хочешь я тебе зарплату подниму?

Я действительно была хорошим и ответственным работником, которого ей не хотелось терять.

– Нет, Лидия Петровна. Я скоро выйду замуж и перееду с мужем в другой город. И больше нет смысла держаться за эту работу. Я отработаю две недели, чтобы вы успели найти на мое место нового продавца. Я не брошу вас сейчас.

– Спасибо, солнышко. Это будет очень справедливо с твоей стороны. Я тебя поздравляю!

– Спасибо, – тихо ответила я.

– И кто же этот счастливчик?

– Максим Черницын.

Хозяйка бросила на меня удивленный взгляд, но тут же постаралась его скрыть. Я понимала ее удивление. Самая зажиточная семья в городе, и Маша в невестках. Чудны дела твои, Господи!

– Я желаю тебе удачи! – искренне сказала она, – На Светку не обращай внимание. Она такой была, сколько я себя помню. А Максим умничка. Людей не по одежде судит. Да и ты очень хорошая девушка. Ты сделаешь его счастливым!

– Его мать не собирается устраивать праздник, поэтому мы тихо распишемся и уедем.

Лидия Петровна отсчитала деньги и протянула мне:

– Это мой подарок тебе на свадьбу.

– Что вы! Не стоит.

– Бери! – твердо махнула она рукой, – Пригодятся. Будь любима и счастлива, девочка! Ты это заслужила.

"Это вряд ли", – уныло подумала я.

Глава 10

" Вера, ты одна осталась у меня…"

(Анастасия Приходько – Вера)

– Что ты сейчас сказала? – удивленно и одновременно с яростью, спросила меня Марина, когда я ей сообщила новость о моём скором замужестве. В принципе, я не удивилась. Я ей сразу сказала, кто такой Максим и что он "хорошего" мне сделал. Не было смысла скрывать такие вещи от любимой подруги. – Ты просто ненормальная! – кричала она, размахивая руками. – Как ты можешь выходить замуж за человека, который сделал тебе так больно?!

У меня был выходной. Я позвонила подруге и предложила вместе прогуляться. Мне нужно было рассказать ей о предстоящей свадьбе. И так слишком долго я пыталась эту новость скрыть. Мы были в городском парке. Я сидела на моей любимой скамье, закинув ногу на ногу и потирая висок. Голова моя разболелась от невыносимого крика Марины. Проходящие мимо люди косо смотрели на нас. Сама же виновница ходила взад и вперед, не замечая ни меня, не их, и продолжала философствовать о моём ненормальном поведении.

– Как он тебя вообще нашёл?

– Я не знаю, Марин. Да и дело-то не в этом. Он сразу по приходу поставил мне этот ультиматум. Он не разговаривал со мной о том, как я тут поживала без него и как себя чувствовала. Он просто сказал, что мы должны пожениться. Моего согласия он тоже не спрашивал.

– А где его черти в течении четырех лет носили, он не сказал? – продолжала кричать Марина, – Что ж он раньше-то не заявился?

Я пожала плечами. Я и сама на знала ответ на этот вопрос.

– Его родители о тебе знают? Если они у него вообще есть! Такое животное воспитать!

– Знают. Он познакомил меня с ними, – ответила я.

– И что они сказали? – продолжала выпытывать подруга.

– Не все члены его семьи этой новости были рады. Это состоятельные люди. Ни мой круг!

– Обалдеть! После того, что сделал их сыночек, они должны тебе в ноги кланяться, что ты его не засадила. Сколько ему лет?

– Я не знаю.

– Старый?

– Нет, Марин. Примерно твоего возраста.

– Как он выглядит?

"Как бог красоты, сошедший с небес на грешную землю". Но я этого не сказала.

– Зачем этот допрос?

Марина уперла руки в бока:

– Может, я его знаю. Раз он с родителями тебя познакомил, и ты познакомишь свою лучшую подругу с ним.

– Высокий. Очень. Светлые, густые, чуть ниже плеч, волосы. Глаза карие. Что еще…? Мускулистый. Да и все, вроде бы.

– Да уж, Машка. Тут, в городе, половина таких. Мода такая, нынче. А родителей его как зовут?

– Я не помню, – солгала я, хоть и не любила этого делать. Не было желания, чтобы Марина сейчас вмешивалась в "заварившуюся кашу".

– Дом их где, помнишь?

– Нет.

Маришка тяжко и громко вздохнула:

– Да, подруга, тебя только в разведку брать…

Я криво улыбнулась, а она продолжила:

– Ладно, что-нибудь придумаем. Когда он придет в следующий раз, позвони мне. Я найду слова, чтобы он передумал идти с тобой в загс.

Я отвернулась от Марины, и уставилась на голубей, что низко летали в небе, пытаясь догнать друг друга.

– Я выйду за него замуж, – тихо, но твердо проговорила я.

Маришку прорвало, и она стала в подробностях описывать, что было бы, если бы она была на моем месте. За десять минут я успела выслушать много вариантов, что бы сделала Марина с моим будущим мужем. Устав слушать подругу, я закричала, перебив ее:

– Марина, это Максим! Это не твой Вова, не моя первая любовь Дима. Да что уж там! Я до сих пор в него влюблена. Это Максим! Ты должна уже была догадаться и понять, что он от своего никогда не отступится. У него было время передумать и не тащить меня до своих родителей. Ты представить себе не можешь, что я там им наговорила с три короба. Даже у тебя бы волосы дыбом встали. Я при нем сказала, что пью и гуляю с мужиками. Лгу я или говорю правду, он не знает наверняка. Тем не менее, все равно настаивает на свадьбе. Да он вообще мог бы сделать вид, что все забыл, а не приходить ко мне домой. Не имею понятия, что у этого человека в голове. Но пусть будет так, как он хочет. С учетом того, что все-таки он должен загладить передо мной свой грех. И если он решил, что сделает это, женившись на мне, пусть доводит до конца, что начал. Я все равно не смогу ему отказать.

Марина села возле меня и сложила руки на коленях, заглядывая мне в глаза.

– Маш, ты же сильная. Ты столько всего пережила! Ты была лучшей в своем классе. Ты же могла сказать "нет" кому угодно. Так скажи это "нет" ему! Можешь еще плюнуть ему в лицо, – подмигнула она.

Я печально посмотрела на подругу:

– Я боюсь, Мариш.

– Чего?

– Кого! Я боюсь Максима.

Марина тяжело вздохнула:

– Маша, он человек. Животное, конечно, он еще. Но он не убийца. Он тебе ничего не сделает. Он просто не имеет на это право.

Ничего не ответив подруге, я встала со скамьи и побрела к дому. Маришка пошла следом за мной. Не поворачиваясь к ней, я тихо проговорила:

– Ты не понимаешь. Ты не разговаривала с ним.

– Это ты не понимаешь, что говоришь сейчас. Создается впечатление, что ты сама хочешь за него замуж! Потому что я бы, лично, нашла до фига способов расторгнуть эту свадьбу.

Я и сама себя не понимала. Подруга права. Я же могла сказать ему, чтобы он делал все, что хочет, что мне глубоко наплевать на его мнение и на мнения окружающих людей. Или давно бы укатила в Москву с Вовиным знакомым, чтобы строить карьеру певицы. НО Я НЕ МОГЛА! Утешала себя навязчивой мыслью, что это судьба. А от нее, как известно, далеко не убежишь. В принципе, я и не пыталась.

– Чему быть, того не миновать, – обреченно ответила я подруге.

– Тогда ходи налево с другим мужчиной. Нечего верность хранить этому ублюдку. Узнаешь хотя бы, что такое ласка и нежность, – пробурчала Марина.

– А ты ходишь налево?

– Нет! Не хожу. У меня причин для этого нет.

– Рома сказал, что Максим не такой. Он не мог этого сделать. Он не поверил мне.

– Кто такой Рома?

Я улыбнулась, вспомнив симпатичного молодого человека:

– Это старший брат Максима.

Марина закрыла лицо ладонью, и проговорила:

– Маша, вот ты овца! Ясен пень, что он будет защищать своего родного брата. Если нужно будет, он его и в евнухи запишет. Зачем? Ну зачем ты рассказала этому Роме всю правду?

– Марин, а смысл ее скрывать? Пусть знает, какой его брат "белый и пушистый". Хотя… он искренне в это верит. Даже не знаю, почему, – проговорила я.

Мариша, задумавшись, покачала головой:

– Я вообще такую семью не знаю, где два брата, одного из которых зовут Рома, а другого Максим. Есть одна, но там нет никакого Ромы. Там Коля.

Был Коля, подумала я. Теперь он Рома.

Возле нас резко остановилась машина. Так как она чуть не наехала на мою подругу, та кулаком долбанула по стеклу, покрутила у виска и закричала:

– Ты чё, идиот? Не видишь, куда едешь? Права купил или подарили?

Окно опустилось, и из него высунулся симпатичный парень с голубыми глазами и темными волосами. Улыбаясь, он обратился к Маришке:

– Эй, красотка, как насчет прокатиться? – парень подмигнул ей.

– Че? – Марина сощурила глаза.

– Проехали, – печально ответил парень.

Марина наклонилась к нему, опираясь об крышу машины рукой, и вставая в воинственную позу:

– Я сейчас по твоей морде проедусь. Вон тем мусорным баком, – и она показала пальцем в сторону мусорной свалки.

Парень посмотрел куда она указывала, сказал водителю, что у девчонки пмс и предложил поехать дальше.

– Смотри, как бы у тебя пмс не начался, – обиженно ответила Марина и отошла от автомобиля.

– Ну а ты, красавица? Может ты с нами покатаешься? – обратился он ко мне.

Я отрицательно покачала головой и грубо ответила:

– Нет!

Парень засунул голову обратно и обратился к своему другу:

– Чего-то не везет сегодня на цып. Поехали, что ли, до Катьки Соколовой? Та точно даст!

Марина открыла рот, а я рассмеялась от ее выражения лица.

– Я смотрю твоя сестрица популярная в городе, – отойдя от шока, промолвила подруга.

Я кивнула:

– А то!

Марина задумчиво проговорила:

– Ты сказала, что этот Рома искренне верит в то, что его брат не мог совершить такого зла....

– Да. Создается впечатление, что мой будущий муж разделен на две разные персоны. Для родных он один, для остальных он другой. Рома дал ему такое описание, будто говорил вообще о другом человеке.

– Значит этот Максим просто двуличная сволочь!

– Не думаю, – задумчиво ответила я, – Во-первых, он дерзко ведет себя с матерью и братом, во-вторых, я считаю, что он просто сильно изменился, когда уехал от родных.

– То есть, когда изнасиловал тебя?

Поднявшийся, внезапно, ветер подул в лицо, и я отвернула голову в сторону, чтобы не наглотаться пыли. Посмотрев на вдруг набежавшие огромные грозовые тучи, мы с подругой не сговариваясь, ускорили шаг.

– Может быть и так, – ответила я, хватая подругу под руку. Приходилось говорить громко, так как сильный ветер каждый раз создавал привычный шум от листвы деревьев и летающей по улицам пыли, грохоча старыми воротами и ставнями окон, не говоря уже про раскаты грома. Мы уже ускоренным шагом, чуть ли не бежали по моей улице, спеша под защиту, пусть и не прочной, но крыши, – Он был пьян. Сильно. У него что-то случилось. Я просто не вовремя подвернулась ему под руку.

– Нашла оправдание!

– Я его не оправдываю, – еще более сильный порыв ветра растрепал мои длинные волосы, и я закрыла глаза рукой, пока не прошла новая волна воздуха, смешанного с пылью, – Я просто рассуждаю.

За секунду до того, как я открыла калитку и мы бегом забежали в мой дом, огромные капли дождя накрыли город, закрывая все вокруг серой пеленой. Природа бушевала. Ветер раскачивал и клонил деревья к земле. Вода сбегала потоками на асфальт. Все моментально промокло. Мы смотрели с подругой в окно, и ликовали, что успели попасть в дом вовремя. Прокатился еще один шквал, и в зале замерцал и потух свет. Вот вам и весна!

– Здорово-то как! – сказала я, взяла Маришку за руку, и повела ее в сторону кухни. Найдя свечку и спички в кухонном ящике, я зажгла свечу и газ, ставя на него чайник с водой.

– Садись, милая, – показала я на стул, и сама села напротив подруги, ставя на стол между нами свечку.

– Погадаем? – спросила, улыбаясь подружка.

– Ты же знаешь, я в это не верю, – с улыбкой ответила я, – Да и Бог не велел. Неужели мы остались еще и без света? Наш провод оборвался, видимо.

– Не думаю, Машунь. На всей улице света нет, – и она указала пальцем в окно.

– Дай Боже, чтобы ты оказалась права.

Дождь еще пуще забарабанил по стеклу. Мы с подругой на время притихли, глядя, как по окну стекают водопады, навивая тоску.

Чайник закипел, и я встала сделать нам с подругой горячего чая, и ставя на стол тарелку с блинами, испеченными мной еще утром.

– Марин, есть одна вещь, которая меня страшит больше Максима, – призналась я, усаживаясь обратно на стул.

– Какая? – подруга была встревожена не на шутку. Мои проблемы она всегда принимала, как свои. Она смогла заменить мне сестру. У меня не должно быть от нее секретов, хотя бы в этом.

Поэтому, долго не раздумывая, я поделилась с ней:

– Мне периодически снится сон, от которого меня бросает в дрожь. Мне становится жутко холодно, когда я просыпаюсь. Он настолько кошмарен, что мне и вспоминать его лишний раз не хочется.

– Расскажи.

Я без утайки поведала подруге про женщину в черном платье, с ее мрачным пустым домом, с ее бессмысленными словами, про огромное зеркало и кровь, что стекала с ее рук рядом со мной на пол. В общем все, вплоть до разговоров. Марина внимательно выслушала, не перебивая, после чего тихо проговорила:

– Машка, это психологическая травма дает о себе знать. Твой мозг выдает тебе твои страхи. На это не стоит обращать внимание.

Я отрицательно покачала головой и пальцем:

– Нет. Этот сон мне снился до Максима!

– До?

– Угу. А после того дня, я не видела снов вообще долгое время.

Подруга тяжело вздохнула и задумчиво проговорила:

– Значит это было предупреждение свыше. Вот и все. Не накручивай себя.

Я поверила ей. Мне тоже так хотелось! И вдруг до меня дошло, что сообщая о свадьбе и обсуждая все мои заботы, подруга так и не сказала, почему была расстроена, и что собиралась такого сообщить при личной встрече. Я нахмурилась. Вспомнились слова Максима. Опять я все за себя рассказала, а про подругу забыла.

– Что такое? – спросила Маришка, заметив изменения на моем лице.

– Я тут вспомнила, что ты мне что-то хотела рассказать. Почему ты была подавлена при последнем нашем разговоре по телефону? Ты обещала рассказать.

– Да какое это сейчас имеет значение? С твоими-то проблемами.

Я взяла ее ладонь в свою и крепко сжала.

– Для меня все имеет значение, что связано с тобой, Маришка. И не важно, хорошо мне или плохо, есть у меня проблемы или нет. Для того дружба и существует, чтобы делиться о наболевшем. Рассказывай! Вова?

Подруга угрюмо кивнула и ответила:

– Он попросил меня пока ему не звонить и не приходить. Сказал, что наши встречи невозможны. Но это временно.

– Почему? – удивленно спросила я.

– А я не знаю, Маш! Может потому что он решил меня бросить? – одинокая слезинка скатилась по ее щеке. – Почему таким способом? Почему прямо в глаза не сказать, “прости, ты мне надоела и я нашел другую, прощай”.

– А он объяснил причину своего поведения?

Подруга всхлипнула:

– Нет! Сказал, что мне не понравится ответ, и я просто должна принять все, как есть.

– Ты его так сильно любишь, что боишься потерять? – с улыбкой спросила я.

Мариша кивнула:

– Очень люблю, Мань.

– Успокой свое воображение. Он же не сказал больше никогда ему не звонить?

Подруга отрицательно покачала головой, и отвернулась к окну. Гроза закончилась, лишь мелкие капли дождя завершали буйство стихии.

– Тем более, он может быть просто занят чем-то. Мне он тоже не звонил ни разу, – предположила я.

– Или кем-то, – печально сказала подруга.

– Не думаю, – проговорила я, и взяла кружку с чаем в обе ладони, – он тебя тоже очень любит.

Маришка повернулась ко мне с надеждой в глазах.

– Ты думаешь?

– Я уверена! – твердо ответила я, и сделала глоток, – Не все так уж ужасно, как выглядит вначале, – повторила я слова будущего мужа. – Вот увидишь, будет праздник и на вашей улице.

Подтверждая мои слова, во всем доме зажегся свет. Я сделала движение рукой, говорящее “вот видишь” и тепло улыбнулась подруге.

Она сквозь слезы улыбнулась мне в ответ, а потом мы обе рассмеялись.

– А где твоя мать с сестрой? Не видать их, что-то, – спросила подруга, поглядывая в сторону зала.

– Не знаю, Мариш, – я снова сделала глоток, – век бы их еще не видеть.

Я не стала рассказывать Маришке, какой разнос им тут устроила. Она бы мне все равно не поверила, зная какая я забитая и запуганная. Задув пламя свечи, я встала и убрала ее обратно в ящик.

– Бери блинчик, – предложила я подруге, сделав тоже самое. Откусила кусочек и протянула ей тарелку, – ммм, вкусно!

После знакомства с родителями Максима, своего будущего мужа я видела всего один раз, когда он приехал за мной на такси, и мы поехали подавать заявление в ЗАГС. Я уже успела отработать свои обещанные две недели, и каждый день была дома, исключая редкие выходы в магазин, прогулки и беготню по делам.

Погода была ужасной. С самого утра небо затянуло серыми тучами, и, к обеду, пошел мелкий холодный дождь. Все это сильно угнетало.

Когда мы подавали заявление, Максим вел себя так, как будто ничего особенного не происходит. Он был в прекрасном расположении духа, постоянно шутил и делился планами о предстоящей свадьбе с работницей ЗАГСа. С датой он попросил не затягивать. Конечно, за определенную плату. И дату нам назвали сразу. Шестнадцатое число мая месяца. Странно, но этот день совпал с тем ужасным днем, когда я стала женщиной. Мы вышли из ЗАГСа, и Максим снял с себя маску счастливого жениха. Он мог бы стать неплохим актером, размышляла я. К этому времени дождь успел закончиться, оставив после себя свойственный ему запах мокрого города и грязь.

– У тебя все документы с собой? – спросил он холодно, глядя на меня вниз с высоты своего почти двухметрового роста. Мы стояли рядышком, друг напротив друга.

Я подняла на него взгляд:

– Да.

– Они мне нужны.

Дорогой мужской парфюм и только свойственный Максиму запах, ласкали мое обоняние. Я глубоко его вдыхала. Он безумно мне нравился.

– Зачем?

– Привет, Максим, – услышала я женский нежный голосочек и обернулась.

Проходящая мимо меня сзади девушка не могла оторвать взгляд от моего мужчины. Я подняла кверху бровь, и с неприязнью на нее зыркнула.

– Прости, ты кто? – услышала я ровный голос жениха. Он не выражал никаких эмоций.

Девушка остановилась, посмотрела на меня, я вопросительно на нее в ответ, слегка наклонив голову и сжав плотно губы. Надув губки, эта красавица обиженным голоском "девочки-припевочки" ответила Максиму.

– Валя. Ты что, не помнишь?

"Оперный театр, она ж сейчас заплачет", подумала я, и покачала в раздражении головой, продолжая на нее смотреть.

– Валя, Валя, Валя… Не-а, не помню, – быстро проговорил мой жених.

– День Рождения Влада, на базе… Помнишь?

– А, на базе! Да, помню. Базу помню. Тебя нет.

Я мысленно от души засмеялась, и показала ей рукой “Вали отсюда, Валя”, да так, чтобы Максим этого не увидел.

– А ты жениться собрался? – проигнорировала мой намек девушка, обратившись снова к Максиму.

– Валюш, солнышко, иди, зайчик. Сейчас вообще не до тебя. Вспомню, позвоню, – голос Макса выдавал раздражение, тем не менее звучал мягко и нежно.

– Ладно, – печально сказала Валя, – Обязательно позвони.

– Да-да. До новых встреч.

“Сука, я убью тебя, Валя, если вдруг увижу рядом с ним”, – подумала я в сердцах, и вернув прежнее выражение невинности на лицо, повернулась обратно к жениху, когда Валя скрылась из виду.

– Кто она?

– Валя?

– Валя!

– Не знаю. Не помню. Давай документы.

– Зачем?

Мимо проехала дорогая машина и засигналила, Макс поднял руку в приветствии. У него весь город, что ли, в знакомых?

– Затем, – недовольно ответил мне жених, – что нужно делать тебе срочно загранпаспорт.

– Зачем мне загранпаспорт в другой город?

– Я не живу в России.

– Как? – я удивленно посмотрела на Максима.

– Вот так. Я живу за границей.

– А где именно? – спросила я, даже не пытаясь скрыть испуг. Сердце гулко забилось в груди. Даже не в России! Далеко от родных и близких мне людей. На краю света. Я протянула ему свои документы.

– В Германии.

Я попыталась взять свой страх в руки и уже спокойно задала вопрос:

– А мое личное присутствие там не нужно? – удивленно спросила я.

– Нет. Я сам разберусь, – достав с карманов джинс внушительную пачку денег, он отсчитал половину и протянул мне.

– Зачем это?

– На покупки, – как неразумному ребенку ответил мне Максим. Он начинал злиться. – Ты же будешь покупать свадебное платье и остальную вашу женскую мелочь?

Я взяла протянутые купюры и засунула поспешно в сумочку. Не хватало еще, чтобы меня за эту сумму убили. Я не обладала габаритами Максима. И уж тем более его мускулатурой. Меня скоро ветер сможет сдуть.

– Спасибо, – проговорила я.

– Не подавись, – был грубый ответ.