Искупление проклятья

Однажды он увез меня до завершения учебного года, и 19 мая я стал случайным свидетелем, как моих ровесников на Красной площади принимали в пионеры. В то время я заканчивал второй класс и должен был одним из первых в своем классе стать пионером. Этой чести всегда удостаивались активисты-октябрята. Не уверен, но, кажется, детей принимали в пионерскую организацию в третьем. Я учился хорошо, поэтому должен был получить заветный алый галстук после окончания второго класса. Увы, в тот день, глядя на детей, которым повязывали галстуки, я представлял себя на месте любого из них. Эти воспоминания натолкнули на одну мысль.

В 80-х нам показывали и рассказывали, что такое хорошо, а что такое плохое. Помогать пожилым людям, ветеранам, не обижать маленьких и беззащитных. И только сейчас я понимаю, что это был мир созидания без признания религий, но с Божественными принципами жизни.

К сожалению, эти принципы так и не прижились у многих из тех, кто сейчас руководит нашей страной. А ведь большинство из них прошли путь от октябренка до комсомольца. Возможно, мы просто жили в разных вселенных…

Фото из личного архива автора, 1989 г.

Далее наш маршрут следовал в один из санаториев Анапы, в котором мы отдыхали не менее 24-х дней. В перерывах между процедурами, обедом и ужином мы совершали вылазки в ближайшие города на Черноморском побережье, и одним из обязательных пунктов паломничества был Новороссийск.

Новороссийск, экскурсия с отцом (крайний справа) на мемориал «Малая Земля», 1988 г. Фото из личного архива автора

Мемориал на Малой земле. Неокрепшая детская психика была потрясена бьющимся сердцем внутри памятника в виде носа корабля, словно вырывающегося на берег из моря. Для меня это место буквально стало святым. В наши дни многие недалёкие жители города называют этот мемориал «утюгом», не задумываясь о том, что благодаря этому, простите, «утюгу» Новороссийск и стал городом-героем и начал развиваться в разы быстрее. Спасибо Леониду Ильичу. Брежневу, конечно. Если бы он здесь не воевал, о гибели тысяч людей в Цемесской бухте знали бы лишь старожилы. И уж точно бы никогда он не получил почетное звание – город-герой!

А вот в 1990 году в Новороссийске я побывал уже один. Отец отправил меня в пионерский лагерь «Снежинка», расположенный в сельской школе в пригороде города-героя – с. Глебовка. Туда приезжали дети из всей Тюменской области. Там же впервые я попробовал в стеклянных бутылочках «Пепси-Колу», которую как раз и выпускали в Новороссийске.

Новороссийск, музей на территории мемориального комплекса «Малая Земля», 1988 г. Фото из личного автора

Помню, что во время первой смены я успел побывать командиром отряда и съездить на трехдневную экскурсию в Домбай. А вот возвращаясь домой, чуть не умер в поезде от воспаления легких. Откачали. Кстати, ради меня сопровождающие обменяли целый ящик «Пепси» на два ящика минеральной воды. Первоначально меня хотели высадить на одной из станций, но потом на свой страх и риск решили довезти до Ямала. В итоге я четверо суток провалялся в отдельном купе с женщиной, которая по счастливому случаю оказалась педиатром и ухаживала за мной днем и ночью.

Вороша в памяти свое прошлое, я понимаю, что в том, кем я стал сегодня, очень велика заслуга отца. Он хотел, чтобы его младший и любимый сын стал сильным и порядочным человеком. Думаю, что ему это удалось. Памятники города-героя, фильмы о войне, просмотренные в детстве породили у меня неимоверный страх войны и гибели близких. Большинство моих детских кошмаров, наравне с уходящим поездом «Москва-Ереван», были связаны с Великой Отечественной войной. Ночами я часто пробуждался от собственного крика, в основном из-за жуткой собственной смерти во время сражений. Именно поэтому большую часть детства я спал с включенным светом.

Когда я стал совершеннолетним, сначала уехал жить в Москву и часто гулял в одиночестве по тем самым закоулкам, которыми водил меня отец. Однако зов предков и крови заставил спустя шесть лет вернуться обратно на Ямал и принять особый дар, который передавался у нас по отцовской линии… О мистических событиях, сопровождающих мою жизнь, расскажу в последующих частях этой книги.

В 2008 и 2011 годах я снова побывал в Новороссийске по приглашению друга детства. Тогда я еще не предполагал, что в 2013 году опять окажусь в этом городе и задержусь там на целых семь лет. Возможно, подсознательно я хотел избавиться от своих детских страхов про войну, которые на генетическом уровне периодически всплывали в моей душе. Я действительно избавился от страхов, но в тот же момент в городе-герое у меня была своя война. Битва с самим собой и, как бы странно это ни звучало, за воду…

Что касается вопроса, есть ли у меня сожаления по поводу отьезда? Нет. Новороссийск и его жители помогли мне найти ответ на самый главный вопрос жизни: «Кто я?».

Глава 3. Нянька-богомолка

Москва, «Экспресс газета», 2006 г. Фото автора

Сколько себя помню в детстве, отец и мать были ярыми атеистами. В тот же момент доверили своего драгоценного ребенка богомолке. Через месяц после моего рождения была приглашена родная тетка матери – тетя Пана.

В свои 70 лет она не познала плотских утех и всю сознательную жизнь посвятила Богу. В старости «на ее голову свалился» я. Она молилась перед сном рядом с моей головой, держа в руках маленькую иконку, которую прятала от всех под матрасом.

Тетку обижали все. Родители периодически ее в чем-то обвиняли, окружающие смеялись над ее преданностью Богу и безграмотностью. Чистоту ее души, а самое главное, девственность считали недостатком. Она молилась над образом и прощала всех и даже своего самого главного обидчика – Мишука.

Тетя не умела говорить и писать по-русски, так как всю жизнь говорила и молилась на языке наших предков – зырянском. Я стеснялся своего родного языка и принципиально разговаривал с ней только по-русски. Она от этого страдала и плакала по ночам. Но засыпать мне удавалось только после ее молитвы. Я так понимаю, что нянька избавляла меня от ночных кошмаров и приступов ярости через молитвы к Творцу. Можно сказать, что через свою любовь она заговорила меня от преждевременной гибели, ведь я достаточно часто балансировал между жизнью и смертью. Каждый раз, когда я выходил из дома, она озаряла меня крестным знамением, быстро проговаривая: «Благословяся!»…

В тот же момент я стыдился своего языка и корней. Стеснялся старых родителей, а главное, свою безграмотную няньку. В основном из-за того, что тетя каждый раз выходила на улицу и через весь двор кричала: «Мишукэ, домой!» А друзья смеялись надо мной и добавляли, чтобы я бежал домой, ведь прозвенел ночной горшок. Все это накрывало неконтролируемым гневом, который я срывал на своей беззащитной старушке. Глупый.

Она прожила со мной до окончания 9 класса, пережив вместе с нами пожар. Я повзрослел, родители развелись, тетка уехала из города в деревню. Спустя годы, будучи уже совсем слепой и немощной, прикованной к кровати, перед своей смертью она повторяла лишь одно: «Где мой Мишукэ?»

В день ее смерти я потерял не только самого родного и близкого человека, но и связь с Богом. Находясь с ней рядом, я чувствовал Его присутствие через ее заботу. Тогда и началась моя взрослая жизнь. В то же время мне очень хотелось услышать то простое и смущающее меня когда-то: «Благословяся».

Мишукэ затаился. Появился Мишаня…

Фотопробы в роли злодея для «Экспресс газеты», 2005 г. Фото автора

***

#заметкинаполях

В свои 13-20 лет я не подчинялся времени и законам. Закрытая свобода: вчера был в морге на опознании тела пацана, прыгнувшего с пятиэтажки во время празднования дня города. Сегодня меня просят выступить свидетелем от защиты за подростка, подозреваемого в групповой «расчлененке». Одного его подельника уже за это осудили на 20 лет, а второй, типа мой подзащитный, скрывался почти год от правосудия. Завтра попросят похоронить зверски убитого бывшего мужа моей покойной сестры. Затем сажают моих знакомых ребят за его убийство. И так до бесконечности.

Я никого не убивал, ни с кем не конфликтовал, общался со всеми продвинутыми во всех смыслах людьми, кроме ребят-одноклассников. Я жил в своем мире. В том мире, которого они боялись. И в тот же момент «дежурная» улыбка никогда не слетала с моего лица и позволяла избегать гонения со стороны окружающих людей

Эта улыбка пропадала лишь за порогом родительского дома. Закрывшись в одиночестве в самой темной комнате, я чувствовал, как душа кричала навзрыд, требуя от Него ответа на один единственный вопрос: «За что?» Изо дня в день, истязая сознание кошмарами и пробуждениями от собственного крика, я делал записи о проведенных буднях и боялся перечитывать написанное.

В свои 21-26 лет я мечтал только об одном – уехать. Сбежать и раствориться в безликой толпе. Это была цель. И я осуществил свой план. Но от себя никуда не убежишь. Адреналин ударил с новой силой. С новой московской силой. Вокруг меня все горело, но я шел голыми ногами по раскаленным углям вперед к пропасти, продолжая просыпаться от безумного вопля, пугая жену и ребенка.

Попытка навестить малую родину в поисках утешения оборачивается ужасом безысходности. Все, кто окружал меня в детстве, ушли навсегда, закрыв за собою потустороннюю дверь. Вместе с тем в родительском доме всплывает странная находка – мой дневник…

***

…Возвращение в Златоглавую оборачивается новым испытанием – одиночеством. Одиночество полностью поглотило и подчинило мой разум. Из души на бумагу полились все терзания, мучения и бесконечные ночные кошмары. Боль насквозь пронизывала сердце. Я искал утешение во всем. И рождается книга «Дневник, или Заметки монстра».

Заканчивается книга – заканчивается жизнь. Клиническая смерть. Воскрешение…

…Традиционно, наступление новых 2007 и 2008 годов отмечал в 9 палате неврологического отделения, на одной и той же кровати около окна. Если говорить о 2007 годе – это была всего-навсего плановая диспансеризация. А вот конец 2006 года до сих пор вспоминаю с содроганием. В памяти остались лишь вспышки последних дней самого неоднозначного года моей жизни.

В почти бессознательном состоянии покупаю две бутылки «Золотой бочки», вызываю такси и еду на старое кладбище. На улице стоит крепкий заполярный мороз, но мне абсолютно не холодно. До этого момента я был на могилке у отца всего однажды. Однако сейчас ноги сами привели к заваленной снегом оградке. С отцом я не виделся более пяти лет, не говоря даже о том, что пропустил его похороны. В принципе, о том, как мы расстались, я написал в прологе к «Дневникам». А в данный момент я пил замерзшее пиво и, глядя на его портрет, просил прощения и рассказывал обо всём, что произошло со мной за все минувшие с тех пор годы. Мне было стыдно и больно, а самочувствие ухудшалось с каждым часом. Не знаю, сколько простоял на погосте, но когда на улице стемнело, я шагнул в пространство, пообещав скоро присоединиться к нему.

…Дальше все пролетало словно в тумане: носилки, стол, рентген, томография. И полное погружение в самого себя. В памяти запечатлелось лишь заплаканное лицо матери.

…С 26 декабря 2006 года меня начали откачивать, а 7 января 2007 года я очнулся в реальном мире. Мишаня умер.

– Здравствуйте, меня зовут Михаил…

Глава 4. Мечты сбываются…

Фотопробы для «Экспресс газеты», 2006 г. Фото автора

Воспользовались бы Вы шансом начать жизнь с чистого листа? Вселенная подарила мне такую возможность. И я совершил свой определенный «круг судьбы». Правда, все произошло, как говорил Воланд Маргарите в бессмертном романе «Мастер и Маргарита»: «Бойся своих желаний, ибо они имеют обыкновение сбываться»…

После клинической смерти мне заново пришлось учиться читать, писать, и в целом восстанавливать память. Голова была чиста, словно отформатированный жесткий диск. Прошлого нет. Есть здесь и сейчас. Но проблема еще заключалась в том, что мне было сложно на чем-либо сосредоточиться. Выражение «смотрю в книгу и вижу фигу!» в то время как раз было про меня. Я выхватывал отдельные слова и фразы из написанного, но их смысл не откладывался в голове. В принципе, почему бы не начать жизнь с нуля в 28 лет?

После интенсивного медикаментозного лечения в городской больнице в родном городке Лабытнанги мне стало немного легче. Меня приняли без полиса и паспорта благодаря маме, которая в ней отработала санитаркой более 30 лет. Врачи удивлялись только одному: каким образом мне удавалось оставаться в живых практически месяц с такой серьезной травмой головы?

Ко мне несколько раз приходил следователь, пытающийся понять, что же произошло. Мне сложно было ему объяснить случившееся. Мало того, что толком ничего не помнил, да и выстраивать цепочки из слов у меня никак не получалось. Я сильно заикался. Слова вроде бы крутились на языке, но выговорить их я не мог. Основная причина, повлиявшая на мое состояние – застрявший в левом полушарии затылка маленький осколок кости раздробленного черепа. Так показала томография и рентгеновские снимки. Хирург не рискнул меня оперировать. И действительно, что же на самом деле со мной произошло? Спустя много лет я практически восстановил всю цепочку событий, предшествующих «перерождению».

***

Ночь с 30 ноября на 1 декабря 2006 года. Корпоратив в честь выхода первого выпуска «Экспресс газеты». Моя очередная большая попойка «без тормозов». После развода с женой меня «несло не по-детски». Маниакальная, доводящая до безумия, любовь, и стала одной из причин нашего расставания. После развода я потерял интерес к жизни. Внутри чувствовал лишь пустоту, которую заливал алкоголем каждые выходные.

В принципе, на работе у меня все шло «как по маслу». Высокая должность, приличная зарплата, съемки в эротических фотороманах… Но душа томилась в бесовском плену, и я совсем не чувствовал света.

Фотопробы для «Экспресс-газеты», 2005 г. Фото автора

За неделю до корпоратива я возвращался ранним воскресным утром с очередной двухдневной попойки домой от одной из трех любовниц (с каждой из них встречался по определенным дням недели, пытаясь найти любовь, но вместо этого лишь только удовлетворял свою похоть) и практически в бессознательном состоянии завалился в православный храм. Что меня привело в этот день в церковь? Скорее всего, причиной тому послужили душевные терзания и детская психологическая травма из-за пожара, в результате которого дотла сгорел дом, жестокие смерти сестры, двух братьев и отца. Безусловно, все эти события оставили глубокую рану внутри. Я будто находился на темной стороне. А развод лишь усугубил мое психологическое состояние. Жестокость к самому себе и окружающим и скорбь буквально разрывали душу на куски.

Когда я преступил порог храма, из-за грохота хлопнувшей тяжелой трехметровой входной двери богослужение на минуту прервалось, а все находящиеся внутри храма уставились на меня. Тогда я не знал церковных обычаев и, как вежливый человек, громко всех поприветствовал первым, что пришло в голову: «Здрасьте!», и кивнул головой.

Прихожане стояли справа и слева, я мимо всех прошел по свободному центру зала прямиком к высокому седовласому батюшке с длинной бородой, похожему на Дамблдора из «Гарри Поттера» – Отцу Михаилу. К нему как раз по одному подходили люди, чтобы исповедоваться, но очередь пропустила меня вперед. Несмотря на мое неадекватное состояние, он не стал гневаться, а молча выслушал все, что накопилось у меня внутри за годы жизни. Как сейчас помню, – я рассказывал, а из глаз текли слезы. Боль бесконечным потоком вырвалась наружу. Это была моя первая в жизни исповедь. Он без осуждения молча меня выслушал, озарил крестным знамением и предложил посидеть на лавочке до конца службы. Я не знал правил поведения в церкви. Всё прежнее общение с Богом было лишь через мою няньку-богомолку давно, в детстве, а после ее смерти моя связь с Творцом прервалась. Впоследствии Отец Михаил станет одним из моих первых духовных наставников, а многие прихожане, которых я напугал в первый день своего появления в церкви, будут молиться за меня.

Стало ли мне легче после исповеди? Скорее нет, чем да. Однозначно, этот незапланированный заход в храм можно считать переломным моментом. Пока я сидел на церковной лавочке, глядя на молящихся людей, я попросил у Бога одного – смерти. И он услышал меня…

***

Ровно через шесть дней, в ночь с пятницы на субботу, после корпоратива, меня сначала избили и ограбили на улице в районе метро «Щелковская». Я как раз ехал к своей любовнице, которая пару месяцев назад сделала от меня аборт.

Вместо больницы я с проломленным черепом попал в отделение милиции в Гольяново, откуда после допроса меня выкинули на улицу. Странное поведение блюстителей правопорядка я сейчас объяснить не могу. Удивителен был еще и тот факт, что при мне не было документов и зимней куртки. Я был в одном сером свитере, залитом моей же кровью. Странно, что они не «упаковали» меня до выяснения личности. Оказавшись на холоде около отделения, был подобран парнем с девушкой на машине. Они довезли меня до автовокзала на «Щелчке», где я встретил родственника – водителя маршрутки, который уже доставил до дома в Подмосковье. Отчетливо помню, что я ехал лежа, так как сильно кружилась голова.

Дома я проспал практически двое суток. Очнувшись, в больницу обращаться не стал, но подал заявление в местное отделение паспортного стола на получение новых документов, взамен получил временную справку. Не знаю, откуда взялись силы, но их хватило на то, чтобы съездить в редакцию и взять отпуск. Подсознательно я знал только одно: мне во что бы то ни стало необходимо попасть в свой родной городок. Поэтому без особых проблем купил билет в один конец на поезд Москва – Лабытнанги. Уже в дороге у меня начались резкие изменения в сознании. Чем ближе я подъезжал к дому, тем сильнее терял связь с реальностью. А ведь с момента избиения уже прошло почти три недели.

На следующий день после приезда я отправился на кладбище, чтобы навестить могилу отца. Там же я вспомнил о своём желании, которое загадал после исповеди в храме под Москвой. Я хотел умереть и воскреснуть на православное Рождество 7 января 2007 года.

Это было символично, учитывая, что впереди меня ожидало множество событий: таинство Крещения, которое проходило в день празднования Недели блудного сына перед строгим постом; приступы эпилепсии, бродяжничество в Москве и возвращение в Лабытнанги, где началась новая глава моей жизни.

Глава 5. Целители и бабушки-крестители

Целитель Акулина Григорьевна Рочева, 1935 г. Фото из личного архива автора

Прежде чем поведать о своих скитаниях по Москве после выписки из больницы, перерождении и втором крещении, необходимо вернуться в 1979 год.

В двухкомнатной квартирке с печным отоплением со мной провели обряд крещения в первый раз. Говорят, что трехмесячному мне купелью тогда послужила детская ванночка, стоящая перед иконой, а вместо священников выступали бабки-богомолки. Моими первыми крестными стали мой двоюродный брат Леонид Митрофанович и сводная сестра Людмила Алексеевна, – естественно, Рочевы. Я не помню, как это таинство проходило на самом деле. Со слов моего сводного брата Евгения, бабушки-крестители что-то шептали, периодически окуная ребенка, то есть меня, в воду, при этом практически беспрерывно озаряя крестным знамением. Через подобный обряд под грифом «секретно» прошли все мои родные. Церквей и священников в городке Лабытнанги в те годы совсем не было.

Еще Женя поведал, что моё крещение было последним желанием матери отца, бабушки Акулины, перед ее смертью. Она и убедила родителей сохранить плод. Вначале папа не обрадовался незапланированной беременности своей сожительницы, так как в семье уже было пятеро детей-погодок и шестой в его 44 года был совсем некстати.

Отец рано овдовел, и у него осталось четверо маленьких детей – три сына и дочь, растить которых помогала его мама. Спустя годы он познакомился с моей мамой, которая приехала в Лабытнанги с маленьким сыном в поисках новой жизни. И вот в маленькой квартирке без элементарных удобств ютились родители, пятеро детей и слепая неходячая бабушка. Мама забеременела, когда ей исполнилось 38 лет. Отец был категоричен и потребовал сделать аборт. Однако бабушка Акулина, узнав о беременности, предсказала, что будет мальчик, и наказала назвать Мишуком, то есть Михаилом. В честь приемного сына, которого в годы Великой Отечественной войны она взяла на воспитание сразу после его рождения, так как его мама умерла при родах близнецов. Второй мальчик прожил только несколько дней. Спустя годы Михаил трагически погиб после рождения своего второго сына. Говорят, она ни по кому так не убивалась, как по своему приемышу, хотя у нее помимо него было семеро детей. К сожалению, в живых осталось только трое – Алексей, Митрофан и Прасковья. Пока бабушка могла передвигаться, часто наведывалась на могилку к своему любимому сыну, пускай и не родному.

Семья Рочевых, 1935 г. Фото из личного архива автора

Также Акулина предсказала матери, что с рождением ребенка жизнь семьи полностью изменится в лучшую сторону. Собственно, так оно и случилось. Убедившись, что родители не сделают аборт, за полгода до моего рождения, она спокойно ушла в иной мир.

Вместе со смертью бабушки Акулины в тундре «растворилось» и поголовье оленей, которое принадлежало нашей семье. Оленей каслали ненцы, и раз в год тундровики привозили нашей семье несколько оленьих туш. Что произошло с этим поголовьем, неизвестно. Да и вообще, каким образом у нашей семьи в советское время было стадо оленей, мне непонятно до сих пор. Интересно, если бы эти олешки сохранились, смог бы я стать оленеводом? А возможно, все это лишь легенды, которые у нас в семье почему-то старались не афишировать. Как мне рассказала моя двоюродная тетка по отцовской линии, Августа Гавриловна Рочева, олени действительно были, но так как родителей уже не стало, заниматься поголовьем никто физически не мог.

Что касается предсказания Акулины, благодаря моему появлению на свет отцу дали ключи от новой трехкомнатной квартиры со всеми удобствами, и значительно увеличили заработную плату. Именно поэтому практически все 80-е годы благосостояние семьи только возрастало. Меня «заваливали» самыми лучшими игрушками и бытовой техникой, а все желания исполнялись словно по мановению волшебной палочки. Отец говорил, что Миша не должен нуждаться ни в чем, и получать только самое лучшее. Даже в перестроечные времена у нас никогда не возникало проблем с продуктами питания, так как отец в это время работал водителем-экспедитором по доставке продуктов с баз в магазины города.

В трехлетнем возрасте, за несколько дней перед переездом в новую квартиру, я украл кипятильник, пока мама стирала на кухне, и положив его на кровать, включил в розетку. Таким образом я впервые устроил пожар самолично. Благо мне хватило ума радостно сообщить маме благую весть о том, что горит кошкин дом! Мама прямо из тазика, в котором стирала белье, залила разгорающееся одеяло. Это был первый и последний раз, когда я получил по жопе от отца после его возвращения с работы. Этот момент я запомнил раз и навсегда, именно поэтому я больше никогда в жизни не строил из себя повелителя огня! Однако пожирающее пламя еще вернется в мою жизнь не единожды…

Стоит также отметить, что после моего рождения отец практически вычеркнул из своей жизни детей от первого брака, в том числе и двенадцатилетнего на тот момент сына матери, и в новую квартиру перевез лишь нас с мамой и моей нянькой-богомолкой. Пятеро детей остались в двухкомнатной квартире с печным отоплением и без удобств. Помню, что мама «разрывалась» на два дома, но отец был ослеплен чувствами ко мне и не понимал, что его дети, хотя и были относительно взрослые, тоже нуждались в любви и ласке. Возможно, именно «слепота» отца и привела к трагическим событиям, которые уничтожат в будущем практически всю семью, а вместе с тем принесут мне много душевных страданий и психологических травм. Собственно, все это и подтолкнуло меня по достижению совершеннолетия без благословения родных жениться и уехать с новой семьей в Москву.